Топкапы: история будущего.

Горячее, сильное тело прижимало ее к стене. Она чувствовала, как его грудь под одеждой тяжело вздымается и опускается. Если бы она даже и хотела вырваться, то не смогла. Но вырываться ей почему-то не хотелось. Хотелось подольше простоять так в темном углу, ощущая сильное мужское тело у своего тела. Баязед одну руку прижал ко рту Сафи, а второй держал булыжник, готовясь вот-вот нанести удар. Он был максимально напряжен, словно хищник, поджидающий свою жертву. Но жертве повезло. Она ушла. И оба выдохнули. Баязед отпустил наложницу и положил булыжник на место, мысленно благодаря Аллаха, что ему не пришлось никого убивать. – Повезло, – прошептал он. Сафи подправила платье и расслабилась. До этой минуты она и не понимала, что могло их ожидать. – Проведи меня до гарема, я не знаю обратную дорогу. Баязед выглянул из-за угла и поняв, что евнуха и след простыл, то согласно кивнул, но приказал ей держаться в паре шагов позади. В эту ночь Баязед уснул под утро. Полночи он пробыл на балконе, наблюдая за шумными водами Босфора. Мысли путались в голове словно паутина: Хуриджихан, никях, Сафи. Его сердце екнуло, как только он вспомнил ее широко распахнутые карие глаза и тепло ее хрупкого тела. Внизу живота затрепетало и он тут же встряхнул головой, прогоняя любые мысли о наложнице. Во-первых, у него есть Хуриджихан и скоро они совершат никях. Во-вторых, эта наложница принадлежит Мустафе, его самому близкому старшему брату, который был единственным, кто знал о зарождающихся чувствах между ним и Хуриджихан. Нахмурившись, Баязед прикрыл глаза и вдохнул свежий морской бриз. Но одна мысль всё-таки не давала ему покоя, почему Селиму так нужно было встретиться с этой наложницей и откуда он мог знать ее, если только Махидевран совсем недавно привезла ее в гарем? Неужели у них тайные отношения? Да, в этом он был почти уверен. И теперь, когда он рассказал матушке об их с Хуриджихан никяхе, то у него был и свой козырь. Но он не такой подлый, как Селим. Он не станет рассказывать об этом матушке, если только тот не вынудит его. На следующий день Баязед решил сделать вид, что все произошедшее ночью не имело места быть. Он старательно откидывал от себя любые мысли о Сафи и обходил гарем стороной. Сафи, в свою очередь, решила смириться с участью и покорно ждать, пока Селиму или кому-то другому надоест играть этот спектакль. А Селим в ужасе начал осознавать, что происходящее вовсе не чья-то дурная шутка, а правда. Какая бы ужасающая и невероятная, но это была правда. И в этой правде он является Селимом II, сыном Хасеки Хюррем Султан и Султана Сулеймана. – Я переживаю за тебя, – голос венецианки Нурбану вывел его из своих мыслей. – Как твоё самочувствие? – Спасибо, Нурбану, все хорошо. Она нахмурилась, сложив руки на коленях. Осталось понять, какую роль в этой правде заняла Сафи. И как ему с ней увидеться. Если она наложница не его гарема, то сделать это будет непросто. – Когда мы возвращаемся в санджак? – спросил Селим, посмотрев на обеспокоенную Нурбану. – Как только повелитель вернётся с похода. Ты ведь сейчас регент государства. Ты не можешь покинуть Константинополь. Селим кивнул. Что же, у него есть пару дней или пару лет, пока Сулейман не вернётся. И за это время ему надо как минимум увидеться с Сафи. – А как давно он в походе? Нурбану ещё сильнее нахмурилась. Ей было не по себе от вопросов Селима. Но потом она вспомнила слова лекаря, что он сильно ударился головой. – Давно, Селим. Скоро он возвращается с Мустафой. Селим кивнул и привстал с кровати. Нурбану заботливо подложила под его спину подушки и снова замолчала. Напряженная тишина заставляла обоих нервничать. – Если у тебя есть какие-то дела, то ты... Не успел он договорить, как в дверь постучали и вошёл Баязед. Они встретились с Нурбану взглядом. – Я бы хотел поговорить с Селимом наедине, если ты не против. Венецианка сомкнула тонкие губы, посмотрела на Селима, но всё-таки вышла, хоть и не была довольна. – Как твоё здоровье? – Ну, сегодня получше. – Я рад, брат. Баязед осмотрелся и сел на тахту, стараясь начать разговор как можно мягче и непринуждённее. – Вчера я виделся с Сафи. Эти слова заставили Селима напрячься. Баязед не мог не заметить этой реакции. – Что она тебе сказала? Баязед потёр руками щетинистый подбородок. – Вела себя очень странно. Мне кажется, что она не в себе. Почему-то винит во всем тебя. Вы знакомы? Селим зажмурился и тяжело вздохнул. – Забудь, – он помотал головой. – Но все равно спасибо тебе. Я очень благодарен. Баязед усмехнулся. – Не хочешь говорить мне, что связывает тебя с этой наложницей? Я, конечно, понимаю, что такая связь ни к чему хорошему не может привести. И к тому же она наложница Мустафы, но мне ты мог бы и рассказать. – Наложница Мустафы? – Селим удивлено посмотрел на брата. Тот кивнул в ответ. – Головой ты видимо сильно ударился. В любом случае я не советую тебе кому-то ещё рассказывать о ней. Теперь Селим знал точно, какая судьба предначертана была для Сафи. И как только Сулейман вернётся с похода со старшим сыном, то, скорее всего, она будет отправлена в санджак вместе с Мустафой.