Топкапы: история будущего.

– Музыка, танцы, чтение... – задумчиво произнесла Махидевран, шагая по комнате. – Языки... Джанфеда калфа наблюдала за своей госпожой и кивала. – Мустафа будущий султан, поэтому рожать наследников должна не только красивая девушка, но и очень образованная. Она должна говорить на нескольких языках. Интересоваться литературой. Играть на музыкальных инструментах и танцевать. Критерий к будущей Валиде у Махидевран был высокий. – Я дам ей новое имя «Мелек», означающее ангел. Она будет ангелом для Мустафы, который подарит ему Шехзаде. Даже калфа заметила, как Махидевран была одержима идеей рождения внука. Безусловно, она любила всех своих четырёх внучек, но ни одна из них не давала ей ту уверенность, которую даст ей рождение мальчика. Узнав о своём новом имени, Сафи была возмущена. Но Фахрие калфа и Сюмбюль тут же дали ей понять, что церемониться с ней никто не собирается и если госпожа нарекла ее новым именем, то старое она должна забыть. Прошло несколько дней, перед тем как Селим почувствовал себя лучше и смог встать с кровати и даже ходить. – Надо выйти хотя бы в сад, – решила Хюррем, подавая сыну трость. Селим согласно кивнул и медленно поковылял к выходу. Сафи, сидевшая в углу гарема, наблюдала за остальными наложницами, которые заплетали друг другу косы или сплетничали. – Дорогу! Хасеки Хюррем Султан! – раздался голос стражи и девушки подскочили с мест, выстроившись в два ряда. Первой показалась рыжеволосая султанша, следом за ней прихрамывая шёл Селим. – Сафи, – прошептал Селим, увидев ее среди остальных наложниц. – Что? – Хюррем обернулась к сыну. – Ничего, мама. – Ты кого-то звал? Селим помотал головой, ещё раз глянул со стороны на наложницу и поплёлся дальше к выходу. Больше он не воспринимал никаких посторонних звуков, в том числе и голос Хасеки, которая рассказывала об успехах султана в этом походе. Все его мысли были заняты Сафи, чей облик с опущенной головой стоял у него перед глазами. Сейчас он пожалел, что молча ушёл оттуда. Может ему стоило подойти к ней? Или подать хоть какой-то знак, что он здесь рядом с ней? Нет, нет, нет. Определено это бред. Если кто-то из гарема заподозрит о том, что они знакомы, то у Сафи будет куча проблем, которые расхлёбывать придётся ей одной. – Я переживаю за Баязеда, – сказала Хюррем, как только они ушли от дворца на достаточное расстояние, чтобы посторонние уши не могли услышать их. – Он сильно переживает, что повелитель поставил регентом тебя и за никях с Хуриджихан. Я и Михримах ему дали ясно понять, что не одобряем этот союз. Как такое вообще могло случиться? Селим остановился и нахмурился. – Баязед слишком вспыльчив, матушка. Ему нужно время, чтобы успокоиться. – Да, ты прав. У него горячее сердце. Мне нравилась его наложница Рана, но она говорит, что теперь он и видеть ее не желает. Эта Хуриджихан вскружила ему голову. А ты знал, что Мустафа оказывается в тайне ото всех устраивал им встречи? Лала Мустафа паша перехватил письма, которые Хуриджихан отправляла Баязеду. И как оказалось это было и не раз. Я всегда знала, что Мустафе доверять нельзя. Он мог отговорить его от этих встреч. Но вместо этого только помогал ему. А если бы об этом узнал повелитель? На последних слова голос Хасеки дрогнул и казалось, что она вот-вот расплачется. – А когда возвращается повелитель? – задумчиво спросил Селим, пропустив все остальные слова матери мимо ушей. – Даст Аллах, завтра. Я уже сказала Нурбану, чтобы она собиралась в дорогу в Манису. Баязед пусть возвращается в Конью. А Мустафа в Амасью. Сердце Хасеки защемило при мыслях о Джихангире, который в тайне мечтал отправиться в свой санджак, как и другие его братья. Но это было запредельной мечтой, которой никогда не осуществиться. Даже если бы Сулейман изъявил желания отправить младшего сына в санджак, то Хюррем не смогла бы отпустить его. Ее материнское сердце было слишком тревожным, чтобы отправить Джихангира одного. А оставлять Топкапы она была не намерена. Тучи сгустились над столицей. От жаркого летнего дня не осталось и следа. Слуги начали сворачивать шатры и загонять лошадей в конюшню. Подул сильный ветер, развивая бардовое платье султанши. – Я не переживаю за тебя, Селим. Ты очень похож на меня. В тебе достаточно ума и смелости. Она с нежностью посмотрела на сына и легкая улыбка озарила ее уставшее лицо. На следующий день приготовления в Топкапы шли полным ходом. Слуги, наложницы, повара и вся османская семья готовилась ко встрече Султана. К вечеру распогодилось и торжество было решено провести на улице в саду. Махидевран не находила себе места в этот день. Она меняла одно платье на другое, постоянно подправляла прическу и отправляла Джанфеду в гарем, чтобы убедиться, что Мелек готовится к сегодняшней встрече. – Сегодня твой самый счастливый день, хатун, – заявила калфа, расчёсывая волосы наложницы. – Если повезёт, то до конца жизни тебе не надо будет больше мыть полы и стирать чужие вещи. Роди шехзаде Мустафе сына и будешь жить как в раю. – О чем Вы говорите? – встревожено спросила Сафи, обернувшись к калфе. – Не притворяйся дурой, хатун, – фыркнула Джанфеда и потянула наложницу за волосы, туже заплетая ей волосы.