One step closer

Иногда я приходила в себя, но потом снова проваливалась в тягучую, вязкую темноту. Раз за разом я видела повторяющийся кошмар: со всех сторон ко мне тянулись когтистые руки, хватали меня, обездвиживая, рвали одежду и затыкали мне рот, когда я пыталась кричать. Из темноты то тут, то там вспыхивали кроваво-красные глаза, мерзкий смех въедался в черепную коробку, отпечатываясь там навсегда. А потом я видела мертвенно бледное лицо Лорен, на котором постепенно появлялись синяки и раны, из которых сочилась кровь. Одноклассница ничего не говорила, она просто смотрела на меня, а я протягивала ей руку и просила помочь. Каждый раз умоляла её, но она отворачивалась и уходила, и в мои мысли вторгался её голос со словами «Ты в этом виновата.» Может быть, я уже умерла и попала в ад? Или ещё куда-то, где я буду вынуждена заново проживать произошедшее. Не знаю, сколько я пробыла в этом состоянии, но когда в следующий раз открыла глаза, увидела перед собой лицо Джаспера. А потом почувствовала ужасную боль в горле и поморщилась. — Хочешь пить? — Хейл буквально на секунду исчез, но почти сразу же вернулся со стаканом воды. В ответ я только кивнула. Джаспер помог мне приподняться, поднёс стакан с водой ко рту, но после пары глотков я закашлялась. Как же больно. Приступ не прекращался, я начинала задыхаться, а Джаспер явно запаниковал, не зная, как мне помочь. Карлайл появился как раз в тот момент, когда у меня начался кашель с кровью. Он вытер мой рот салфеткой и прислонил к губам ингалятор. — Вдохни, должно стать немного легче. Прохладный мятный воздух после пары вдохов и правда утихомирил приступ. И только успокоившись, я заметила на своих руках трубки, прикреплённые к моим венам, через которые текла какая-то прозрачная жидкость. — Что это? — просипела я и чуть было снова не закашлялась. — Лекарство. Оно поможет тебе быстрее набраться сил, — Карлайл вновь протянул мне ингалятор, но я отмахнулась от него. Вампир дотронулся до моего лба тыльной стороной ладони, — Температуры уже нет, но пока что тебе лучше отдыхать. И желательно не говорить, чтобы не вызвать новый приступ. В ответ я согласно кивнула. Все вопросы подождут, хотя, если честно, мне не хотелось ничего спрашивать. Хотелось впасть в анабиоз. Ничего не чувствовать, ничего не слышать, ничего не помнить, а вернуться в сознание, когда пройдёт хотя бы физическая боль, и я буду готова справляться с психологической. Так как у меня не было переломов, я могла доходить до туалета, при поддержке вампиров, разумеется. Они боялись, что со мной может что-то случиться в их присутствии, хотя самое ужасное произошло, когда я была одна. Джаспер почти не отходил от меня. Я знала, что он винил себя, и хоть и считала, что виновата во всём была я сама, говорить с ним об этом не торопилась. Может и хорошо, что пока что мне противопоказано напрягать голосовые связки… А ещё я догадывалась, что он воздействовал на мои эмоции, так как предполагала, что после пережитого я должна была рыдать в истерике, сидеть под струёй воды несколько часов, пытаясь отмыть все отвратительные прикосновения со своего тела, но ничего подобного не было. Я будто вообще перестала что-либо чувствовать, но во снах снова видела мёртвую Лорен и Джеймса. А я ведь даже не спросила, что с ним, мёртв ли он. Не спросила, что с Марией и её прихвостнями. Это тоже сила Джаспера или уже игры моего мозга в попытке сохранить мне разум после произошедшего? Возможно, всё и сразу. Единственное, что я сказала ему в тот день — благодарность за спасение. Хотя я ничего не знала о том, что произошло после того, как Джеймс меня укусил. И я даже не представляла, каким образом Джаспер оказался в Форксе так быстро. Когда Розали помогала мне принять ванну, я впервые увидела себя в зеркале. Картина открывалась ужасная: на моём теле почти не осталось места, которое бы не было сине-фиолетового оттенка. Удивительно, как я обошлась без переломов. Вот только кисти были забинтованы. Я же не сломала пальцы? Они у меня вообще остались? Словно прочитав мои мысли, Роуз подошла и начала аккуратно снимать бинты. — Это была моя идея, — пояснила она, когда я увидела пластыри на некоторых пальцах, — Твои ногти сломались, и я испугалась, что ногтевые пластины отвалятся, — её милая забота даже в такой мелочи заставила меня грустно улыбнуться, глядя на собственные ладони, но потом она добавила: — Прости, нас не было рядом, и мы все сожалеем… — Да, вас не было, — я прервала её, — Но это был мой выбор и моя ответственность, — отвернувшись от неё я залезла в ванну, — Не надо винить себя в произошедшем. И в том, что скоро произойдёт, — мысленно добавила я. Было непросто видеть сочувствующие взгляды бессмертных. Не нужно было быть эмпатом, чтобы понимать, что они чувствовали. Вина, сочувствие, жалость, возможно, злость. И только последнее было направлено не на меня. Всё это возвращало меня к произошедшему, что началось как раз в стенах этого дома. Хотя и спустя почти сутки после нападения я ни в чем не винила вегетарианцев. Но тем не менее, хотелось уйти от них и как можно скорее. Вообще исчезнуть с лица Земли, и так, чтобы о моём существовании все разом забыли. Очень кстати не было Эдварда — он поехал за Беллой. Элис тоже была с ними. Это мне сказал Джаспер на второй день после того, как я проснулась после очередного кошмара. Что ж, значит, мне никто не помешает. Вот и славно. Я чувствовала себя, как под транквилизаторами. И ещё больной, так как меня продолжали кормить с ложечки и водить в ванную комнату под ручку, хотя я могла спокойно передвигаться сама. Так что после того, как Карлайл убрал от меня систему, я попросилась домой. И как бы Каллены ни пытались продержать меня в постели ещё несколько дней, они всё же сдались. Джаспер отвез меня ближе к вечеру и хотел остаться со мной, но я попросила его уйти, сославшись на то, что буду спать. Проводив удаляющуюся машину взглядом, я мысленно попросила у него прощения за то, что собираюсь сделать. А потом, оказавшись в одиночестве в своей комнате, решительно направилась к рюкзаку. Расстегнула замок на внутреннем кармане, запустила в него ладонь и, осторожно нащупав знакомые очертания, вытащила небольшой платок, в который было завёрнуто старое бритвенное лезвие. Казалось, что даже спустя время, на нем всё ещё сохранились капли крови. Зачем я его хранила? Почему спрятала и не выкинула потом? Оставила в напоминание о хреновом прошлом или же хреновом восприятии своей жизни? Или уже можно сказать «прошлой жизни», судя по тому, сколько всего случилось здесь всего за пару месяцев. Горько усмехнувшись, я взяла металлическое лезвие и покрутила его в руке. Сейчас воспоминания о знакомстве с этой вещицей появлялись в моём сознании через призму произошедшего за последние сутки, и я вдруг поняла, что прошлые мотивы ничто, по сравнению с тем, что действительно добило меня сейчас. Я поднялась с колен и пошла в ванную, чуть прихрамывая. Заперев дверь, я вспомнила свои истеричные обещания родителям больше никогда не делать ничего подобного. Вспомнила, как боялась, что кто-то в Форксе узнает правду. Вспомнила, как боялась осуждения Джаспера. А сейчас, как ни странно, на всё стало абсолютно плевать. Я струсила в прошлый раз именно из-за размытости причин, но сейчас я наконец-то обрела уверенность. Включив горячую воду, я сняла с себя одежду, оставаясь в одном белье. Потрогав воду и убедившись в том, что она быстро заставит мои кровеносные сосуды расшириться, я залезла в ванную. Из-за контраста холодной кожи и горячей воды, по телу вмиг пробежали мурашки, а из-за ссадин и гематом мне стало больно. Только спустя некоторое время я начала расслабляться. Когда воды набралось достаточно, я выключила воду — не хотелось устраивать беспорядок в виде потопа и большой суммы в счётах. Вероятно, меня найдёт Кейт, и было бы эгоистично заставлять её ещё и убирать после себя и устраивать ремонт. Я сжала лезвие в правой руке и посмотрела на него ещё один раз, всё же позволяя страху появиться, но никаких переживаний не было. Вместо этого было только спокойствие и долгожданное умиротворение. Всё так, как должно быть. Я чуть сгорбилась, положила левую руку на бортик и поднесла лезвие к раскрасневшийся коже. Собрав всю силу в кулак, я надавила и провела вдоль по руке. От резкой боли, словно от удара током, я на мгновение зажмурилась. Руку жгло, я задышала чаще, сердце заколотилось быстрее. Открыв глаза, я посмотрела на рану от запястья до локтя, из которой прямо по белоснежному бортику в ванную стекала тёмно-бордовая кровь, окрашивая горячую воду в красный цвет. Меня затошнило. Но одного пореза мало. Выдохнув, я переложила лезвие в левую руку, но пальцы уже переставали слушаться, так что крепко взять предмет получилось не сразу. Как и успокоить трясущуюся кисть. Но когда мне всё же удалось, я быстро порезала правую руку. Получилось не так сильно и глубоко, как левую, но я надеялась на то, что этого будет достаточно. Металлический предмет упал в воду, медленно опускаясь на дно ванны, а следом и обе мои руки. Откинувшись головой на кафельную стену, я закрыла глаза. Я чувствовала, как температура начала повышаться, а мышцы судорожно сокращаться. Глаза, которые словно потяжелели, так и оставались закрытыми. Мне казалось, что из-за стремительно покидающих меня сил я просто не смогу их открыть. Вдыхая и выдыхая через рот, я терпеливо ждала, когда всё это закончилось. Боль была первостепенным чувством, но одновременно с этим я чувствовала нездоровое удовольствие от того, что я вновь испытала именно эту боль. А на задворках сознания промелькнула мысль о том, что прямо сейчас я сделала последний шаг в своей жизни. Шаг в пропасть или же пустоту. Сознание стремительно покидало меня, тело прекращало ощущаться, и я с готовностью летела в омут темноты. Не хотелось видеть никакой свет. Последним желанием было не видеть ничего вообще, навсегда провалившись в бездну, из которой не вылезти никаким способом. Мертвых вампиры не воскрешают, а даже если Элис что-то увидела, никто всё равно не успеет меня спасти. Никто не вернёт меня назад. Оторвав пластырь с укуса на шее, я опустилась под воду с головой.