Your fiery hair

      Ты всегда ненавидела свои волосы. Столько сколько я себя помню, ты всё время пыталась их скрыть подальше от человеческих глаз. Тебе был ненавистен как сам цвет, приближённый к кроваво-красному, так и характерная для твоих волос кудрявость. Всегда прятала их под зелёную шапку, которую носила с самого детства. Время знатно потрепало ушанку, но несмотря на это, ты продолжала носить её, всё больше натягивая до самого носа, чтобы никто не смог увидеть твои кудри.       Мы уже все сняли свои старые шапки, пытаясь покрасоваться перед парнями, да и девушками своими волосами. Но ты упорно продолжала носить это старьё.       Помню Картман частенько дразнила тебя по этому поводу. Пыталась всячески задеть, шутила насчёт финансового положения твоей семьи, не закончившегося до сих пор в одном месте детства и так далее. Ты никак не реагировала на её колкости и оскорбления, так как понимала, что это бессмысленно. Да и мы обе прекрасно знаем, что Эрика всегда завидовала тебе. Твоей внешности, оценкам, фигуре. Да и семье в конце концов. Временами мне становилось очень жаль её. В такие моменты было понятно, что у человека комплексов выше крыши. Не могу её винить, так как не знаю, что было бы со мной, если бы моя мать была проституткой, готовой отдаться каждому за лишние пять баксов да косяк травки.       Травка…С ней у меня связаны только плохие воспоминания. Не хочу даже говорить об этом.        Я помню как в старшей школе ты решилась отрезать свои огненные, как гроздья рябины, локоны. Это было в июле, середина лета. На улице стояла такая ужасная жара, что почти никто не высовывался из дома. Лишь магазины, в которых продавались кондиционеры и вентиляторы, были полны народу. В то время в Южном Парке были нередки пожары. Целые поля и фермы сгорали. То ли это жара была настолько неконтролируема, то ли тупые пятиклассники занимались вандализмом. До сих пор неизвестно, но сам факт летних поджогов остаётся. Так, что-то я говорю не о том...       Так вот, ты отрезала свои волосы. Помню как кричала твоя сумасшедшая мать. Ох, это зрелище надо видеть! Она одна из тех женщин, которая до сих пор считает, что волосы - главное достоинство каждой девушки. Бредовее этого высказывания я ничего не слышала, честно. Нет, ну надо было видеть выражение лица Шейлы Брофловски в этот момент. Сошедшиеся над переносицей брови, раздутые ноздри, скрипящие зубы и тот самый взгляд. Взгляд дикого зверя, готового порвать жертву и сожрать целиком в любой момент. Вот умора!       А если серьёзно, я не понимаю, почему она так разозлилась. Ну правда, волосы же отрастут. В чём проблема-то? Неужели у твоей матери настолько устаревший взгляд на такие вещи? Вроде бы твоя семья достаточно прогрессивная и толерантная, а своих детей ограничивают в таких простых вещах, как новая стрижка. Видимо терпимость распространяется на всех кроме тебя и Айки.       Ты в тот момент была невозмутима. Я знаю как ты боишься разочаровать свою мать-истеричку, которая требует от тебя слишком многого. Но либо тебя всё уже в конец достало, либо это юношеский максимализм сделал своё дело, но, выслушав всю эту гневную тираду, ты просто взяла и послала её на хуй.       У меня аж челюсть отвисла в тот момент, честное слово. Чтобы ты взяла да и сказала такое своей матери? Ты точно та самая Кайла Брофловски, которую я знаю? Может ты клон моей лучшей подруги, посланный на Землю, чтобы поработить человечество? Здесь замешано правительство? Все эти вопросы проносились у меня в голове. Но знаешь? Я так была горда тобой в тот момент. Впервые в жизни ты наплевала на мнение своей мамаши, на ее тупые истерики и просто послала её. Я делала это сотню раз, правда, посылала не свою мать, а тупорылого отца, из-за которого моя жизнь превратилась в чёрти что. Но если это сделала ты...То это могло значить только одно. Ты решилась сделать первый шаг к тому, чтобы расставить границы в отношениях с матерью. Да, может быть, не очень красивый и совершенно не дипломатичный, но такой решительный и яростный шаг. Я была восхищена тобой.       Знаешь, короткие волосы тебе и правда идут. Они делают тебя взрослее, напоминая, что наше детство уже давно позади. Ни у кого нет такого цвета, как у тебя. Ярко-красные, почти кровавые волосы, обращённые в частые тяжёлые кудри. Они ярки как те самые пожары, которые вспыхивали в нашем забытом Богом городишке.       Мне всегда нравилось заплетать твои волосы в косы и вплетать в них полевые цветы, собранные Марджорин. Эта глупышка очень любила составлять букеты для своей мамы и для Кеннии. Вчера, кстати, Кенния померла от СПИДа. Ну, ничего удивительного. Если трахаться с каждым встречным парнем, то и не такое может произойти. Ох, как же сильно Мардж горевала. Она была влюблена в Кеннию ещё с пятого класса, даже зная, что её чувствам никогда не суждено стать взаимными. Мне её искренне жаль.       Как бы ты ни ненавидела свои волосы, кажущиеся тебе ведьминскими, неестественными, знай, что я люблю их всем своим сердцем. Люблю зарываться в них рано утром, проснувшись после бессонной ночи, проведенной с тобой. Они вовсе не жёсткие и не запутанные. Они мягкие и прекрасные, прямо как и ты.        Я люблю наблюдать за тобой во время того, как ты пытаешься привести их в порядок. Это достаточно долгий и неприятный для тебя процесс, так как ты не умеешь расчесывать волосы так, чтобы не вырвать целые клочки. Обычно ты просишь меня помочь тебе, и я охотно соглашаюсь. Так как для меня это честь. Твои волосы - это та самая уязвимая часть тебя, которую ты не готова показать первому встречному. Которую ты всегда хотела спрятать от посторонних глаз. Я счастлива, что являюсь тем человеком, которому ты готова доверить такую хрупкую часть себя.       Помню того уёбка, который травил тебя из-за твоих волос и еврейского происхождения. Это был седьмой или восьмой класс. Он называл тебя еврейской ведьмой, продажной рыжей шлюхой и другими мерзостями, за которые ему так хотелось оторвать язык. Я даже не была удивлена, когда Картман торжественно сообщила всем нам, что она начала встречаться с этим уёбищем. Говно к говну. Но смешно то, что спустя пару недель этот мудак обнаружил Эрику, обжимающуюся в углу женского туалета с какой-то рыжеволосой веснушчатой старшеклассницей. Ну и представление они тогда устроили. Два недоумка.       На самом деле мне всегда казалось, что Картман тайно влюблена в тебя. Просто показывать свою заинтересованность к твоей персоне она решила путём больным и тернистым, приводящим скорее к ненависти, чем к любви. Её дёргание за косички ты всегда успешно слала на хер, не боясь даже ввязаться в драку. Сейчас Картман встречается с какой-то тридцатилетней женщиной, которая полностью её обеспечивает и одаривает разными подарками. К моему великому неудевлению, эта женщина рыжая и кудрявая и имеет нос с горбинкой, прямо как у тебя. Видимо Картман так и не может тебя забыть.       Даже если бы она всё таки призналась тебе, я уверена, что ты бы не приняла её чувства. Просто потому что ты это ты. И ты слишком ценишь себя и своё время, чтобы пытаться ужиться с таким человеком как Эрика. Ты ещё не выжила из ума, чтобы сходиться с задирой, которая унижала тебя каждый раз, как вы оказывались в одном помещении.        На самом деле я рада. Да, я искренне рада, что знаю тебя достаточно долго, чтобы быть уверенной насчет таких вещей. Если бы я не знала точно, то ни за что бы не призналась тебе в тот день. Не призналась бы в том, что люблю тебя уже так долго.        Возможно, мы бы окончили школу, разъехались кто куда, поступили бы в разные колледжи и изредка списывались, поздравляя друг друга с праздниками. Может быть даже созванивались по видео-звонку, обсуждая то, как сильно каждую из нас загружают в колледже, и как же сильно мы хотим послать каждого препода к чертям собачьим. Но это было бы уже не то.       Я так рада, что полюбила тебя, и призналась тебе в том, что люблю тебя. Обожаю твой голос, твои глаза, твою душу, твои огненные волосы, которые ты так сильно ненавидишь.        Иронично, что это всё произошло в ноябре. В разгар осеннего листопада. Именно в тот месяц, когда все деревья, словно пламенем горящие, начали сбрасывать листву. Там, под огромными деревьями, была ты, была я, и были мои чувства, в которых я наконец-то тебе призналась. Я не жалею об этом.       Спасибо за то, что позволила мне себя любить. Спасибо за то, что ты так прекрасна, и этого никто не изменит. Ты как осенний ураган, готовый снести всё на своём пути и каждого, кто посмеет ему перечить. И мне это нравится.        Я люблю тебя, Кайла Брофловски.