Перенасыщение

      Они влезают в узкое пространства дома Совы. Пока мужчина ставит себе чайник, Кай/о смиренно ожидает, сидя на металлическом стуле. Когда же Сова возвращается, бот почти на автомате хочет подняться в инстинктивном порыве быть полезным.       Сова устало присаживается напротив Кай/о, близко, достаточно близко чтобы разглядеть его волнение. Ругаться сейчас не хочется — разведчик видит что робот устал и подавлен. Настолько подавлен, что сбежал от разговора и напился вместе с одним из своих заклятых врагов как влюбленная девчонка. Да и сам Сова чувствует себя не менее вымотанным за неделю.       — Я не понимаю, что я сделал не так. — Тихо и честно говорит Кай/о, не выдерживая напряжения. Несмотря на исчезнувшие ошибки от магнита, в нем еще осталось немного густого крутящегося ощущения, что не позволяет ровно сидеть или формировать мысли в предложения. Они вечно залетают не туда куда нужно исходя из ситуации.       Например, ему кажется, что Сова самый красивый человек, которого Кай/о когда либо встречал. И что у него сумасшедше мягкая кожа, которую хочется потрогать. Но он не будет. Робот уже наломал дров. Он тупит взгляд в стол и пытается оттереть маркер от тусклого фиолетового экрана.       Мужчина поднимается и достает из шкафа спиртовые салфетки. Возвращается на место и, осторожно повернув к себе голову Кай/о, заботливо проводит салфеткой по экрану, стирая приставшие следы от маркера. Смотрит на него внимательно, и в вечной мерзлоте глаз появляются проблески заботы.       Потому что теперь Сова полностью осознает всю глубину ситуации. Всей ситуации, а не только сегодняшнее поведение Кай/о.       — Люди напиваются когда больше не видят выхода. — Он мягко проводит салфеткой по нижней части экрана. — Когда их что-то тревожит, волнует. Они хотят забыться, чтобы некоторые мысли их не посещали и исчезли навсегда. — Его голос звучит тепло и очень тихо. Исчезнувшее за горизонтом солнце дарит комнате полумрак, но Сова продолжает вытирать экран Кай/о под его приятное фиолетовое мерцание. Странное чувство застыло на кончиках пальцев — по матерински мягкое и заботливое.       — Также люди напиваются когда влюбляются. Особенно в первый раз. Они не могут понять что это за чувство. И считают его неправильным. Особенно когда чувства возникают к кому-то, встреча с которым кажется для общества ненормальной. — Сова уже крепко держит Кай/о за подбородок. И прожигает экран спокойным взглядом.       Робот медлит, чувствуя себя как загнанный охотниками олень. Он хочет отодвинуться, чтобы внезапно не нарушить чужое пространство, и мог бы, если бы приложил усилия, но Сова крепко держит его голову в капкане белых пальцев, проявляет больше настойчивости и авторитета, чем он. Поэтому, Кай/о просто сидит и завороженно наблюдает за каждым изгибом чужого лица, не в силах пошевелиться или сказать что-либо.       Как обычно, в последнее время. Эмоциональные сбои на нем ощущаются как здоровенный ошейник.       Система работает вхолостую, когда он пытается заглянуть в глубокие глаза Совы и найти там нужные слова и настроение. У Кай/о горит ядро, и ему очень хочется превратить такой настойчивый зрительный контакт во что-то обычное, как раньше. Как будто они просто коллеги. Потому что он больше не может вынести безвестности и размышлений о том, кто они есть сейчас. А еще этих растущих ощущений идущих от близости к нему Совы. Он не уверен, что должен вообще что-то говорить, однако его программа решает за него.       — Возможно, я сделал это, потому что мне сложно переживать новые ощущения. Это фальшь — как будто в мирной жизни я могу быть похож на человека — но это подбадривает. — Его ладони, неуверенно двигаются в сторону одинокой руки Совы, лежащей на коленях и мягко обхватывают ее. При контакте он вздрагивает от неожиданности и его экран на секунду загорается уже знакомым розовым. Он не слишком хорошо контролируется. — Сова, кого ты видишь во мне? Машину для убийств или того, кто может оторваться от программы и быть кем-то большим?        Сова выпускает салфетку из пальцев, и она падает на пол. Блеклой ладонью накрывает титановые пальцы Кай/о, осторожно сжимает. Сова видел это и раньше. Розовый экран — теплый жест. Его эмоции так схожи с человеческими, что мужчина почти не отличает Кай/о от людей. А иногда даже забывает что он робот.       — В первую очередь я вижу тебя надёжным другом. Во вторую прекрасным коллегой. И уже только в самую последнюю очередь я вспоминаю, что ты не являешься человеком. — Сова говорит все также тихо и ровно. Но все же он отводит взгляд и прикусывает губу. Явно сказал еще не всё, что вертится на языке. Боится? Или не считает нужным?       Не так важно. Он слишком устал, чтобы контролировать речевой поток.       — Я никогда не считал тебя машиной. — С этими словами Сова приподнимает руки Кай/о немного выше. И не сводит с него глаз. Взгляд стал намного мягче и теплее, левая радужка снова сменила свой оттенок. — Не буду врать. Я не понимаю, что я чувствую к тебе. Но мы сколько пережили вместе за эти дни, и все равно не можем решиться сказать то, что действительно на уме. Все же ответь…я для тебя ведь намного больше чем обычный коллега?       Кай/о смотрит на чужие ладони, что выглядят совершенно беззащитно. Однако все не так. Сова может за себя постоять в любой схватке и если захочет, может стереть Кай/о с лица земли. Маленькая возможность доступная только ему. Ключ к программированию. К смерти, жизни и к эмоциям.        — Ты сказал однажды, что люди боятся быть непонятыми. Боятся отказа. — Робот хранит быструю паузу. — Я боюсь того же. Я боюсь, что все будут ненавидеть меня.       «Боюсь, что будет ненавидеть Бримстоун», думает Кай/о, «Все можно решить так быстро».       — Однако, да. Мысли о тебе сводят мой процессор с должного функционирования. Когда я смотрю на тебя, я думаю о большем, чем просто объятия. Не знаю как и чем или зачем. Я ставил блоки для этих импульсов и старался изолировать себя, чтобы не сделать что-нибудь безрассудное по отношению к тебе. Но каждый раз, когда я видел тебя, все ломалось, и я просто не знаю, что еще делать, чтобы не причинять тебе еще больше неудобств.       Его мысли, эмоции и чувства — его личное дело и он все еще считает их неудобствами для всех остальных.       — Больше безвестности меня уничтожает мысль о том, что я вызываю отвращение. Если хочешь, ты можешь откатить мою память до момента, когда я прибыл на остров. В этот раз, мы можем просто не видеться и я проведу остаток отпуска в одиночестве, чтобы не мешать тебе или…       На губах Совы проскальзывает легкая улыбка. Нет, не только губами, как это обычно бывает. Глаза тоже светятся мягким сиянием, таким чистым и добрым. Он сам на себя не похож, но все же это Сова. Другая сторона Совы.       Он ничего не сказал, лишь приподнялся и завалился к Кай/о в объятия. Они уже так делали много-много раз, но сейчас такое простое и обыденное действо воспринимается совершенно иначе. Холод крепкого металла приятно морозит кожу, и отстраняться от него не хочется. Сова устал думать и решать какие-то проблемы: мыслительные или физические…не важно. Раньше он, заметив за собой такое злостное игнорирование рабочего кодекса, отпрянул бы и извинился, но сейчас остаётся только тыкаться носом в плечо Кай/о и просто наслаждаться его приятным холодом.       — Я не знаю, с чего ты взял, что ты мне мешаешь. Это не так. — Из уст вырывается тяжелый вздох. — Конечно мое ядро… сердце не стучит так бешено как обычно любят описывать в дешевых романах, но для этого есть свои причины. Я ведь не выражаю эмоции так как большинство людей. Но все же я не из тех кто будет врать сейчас, когда тебе нужна поддержка больше всего.       — Значит, тебе знакомо это чувство?       Он в замешательстве от ответа Совы и не сразу реагирует на то, что в его объятия буквально ввалились. С лёгкой задержкой и дрожью в руках, Кай/о отвечает на прикосновение и вжимается в ответ как только себе позволяет. Тепло и приятно. Датчики, которые Кай/о когда-то отключил по всему телу медленно включаются в работу, разбавляя ощущение тепла жгучим нарастающим жаром удовольствия пульсирующего энергией где-то в районе его поясницы и ядра. От этого становится странно приятно. Слишком приятно. И это перерастает в зуд и голод. В хищника, который хочет и будет забирать все.       Однако, он обхватывает Сову не переходя границы своей силы и нравственности.       Сова не отвечает. Он просто не может объяснить что он ощущает, поэтому и выбирает молчание как наилучший вариант и просто следует зову уставшего тела. Кай/о обнимает крепко, и в его движениях чувствуется совсем другая энергия. Не такая как раньше, когда он сдерживал свои порывы, а намного сильнее. Сова чувствует напряжение, что волной вдруг откликнулось от Кай/о.       Как обычно поступают люди, чтобы снять стресс?       Сова почти ни о чем не думает. Почти, значит что перед ним лишь тысяча мыслей о работоспособности робота, ведь разведчику интересно каким образом так вышло, что он вдруг полюбил. Сова делает вздох и пересаживается на крепкие колени Кай/о, выдыхая уже ему в грудь. Теперь он намного ближе, и чувствует каждый импульс, а также тихое и едва заметное гудение ядра. Он замечает мелкую дрожь по всему своему телу как только их тела соприкасаются — Сова крепче сжимает рубашку на спине Кай/о.       — Да. — Отвечает Сова, наконец полностью поняв желания своего тела, что так и жаждет принять на своей коже как можно больше холодных касаний, а Кай/о думает, что это самая чертовски горячая вещь в его жизни. Когда Сова пересаживается на его колени, он зарывается экраном в пространство между плечом и чужим лицом, прижимая к себе мужчину из-за переизбытка возможностей, страха и здорового волнения, хотя он и не хочет показаться таким спущенным, насколько себя чувствует. Робот ускоряет подачу лёгкого тока и прямо сейчас Сова чувствует небольшие щекочущие статичные «поцелуи» на своей шее, вздрагивая. Руки Кай/о, спокойно покоящиеся на чужих лопатка, плавно опускаются ниже к изгибу поясницы и приподнимают рубашку, чтобы пройтись ладонью по голой коже. Он быстро ищет самые лучшие варианты для того, чтобы Сове было максимально приятно с его скромными возможностями передачи тока, вибрацией и руками, однако даже таких вариантов миллионы.       Ясно одно, сегодня он не пожалеет о том, что Кай/о дали шанс.       Одна рука бота остается на пояснице, вторая проходит вдоль резинки шорт и останавливается на прессе живота. После небольшого контакта он ведёт руку под рубашку, останавливаясь на солнечном сплетении и прислушиваясь к человеческому сердцебиению. Он фиксирует повышение чужой температуры и сбивку дыхания, а также странную химическую формулу имеющая неизвестное происхождение. Он не уверен, но, кажется, это человеческое возбуждение. От этой мысли Кай/о словно пронзает дополнительно копьё волнения, однако он не станет останавливаться. Он быстро учится и адаптируется, хотя и новичок.       Кай/о экспериментально проводит ладонью по области чужих грудных мышц и может ощущать под пальцами крошечные бугорки человеческих сосков. Бот заинтригованно и легко сжимает правый сосок, подавая дополнительный ток к чужой шее для глубины эффекта, наблюдая, как Сова глушит тихий сдержанный стон в сплетении мягкого материала на шее. Его мягкое тело пробивает холодная дрожь, заставляя импульсивно податься навстречу и крепко сжать пальцами розовую рубашку.       Кай/о касается именно там где надо, где чешется и горит, плавно ведёт вверх к сердцу, разгоняя кровь.       Сова выгибается под холодными руками, словно мягкая податливая глина, полностью тая от жара, медленно перетекающего из горла в низ живота. Руками он обхватывает талию Кай/о чуть выше поясницы, а мокрыми губами прижимается к виску в подобии поцелуя. Разведчик медленно опускает дрожащие руки на поясницу, осторожно царапая аккуратными ногтями. Он не знает почему это делает, и не знает какой эффект выйдет по итогу, но судя по тому, что Кай/о приглушенно загудел — он движется в верном направлении.       — Г-где…— Кай/о быстро соображает, продолжая поглаживать Сову и дарить порции спонтанных электрических вспышек по его шее. — Где бы тебе было удобнее сделать это?       Сова протяжно мычит в искусственную шею, пряча в ней и горячее дыхание и лёгкий румянец, что покрывает щеки. Он смущён, потерян…возбужден, и все эти сильные эмоции, прячутся лишь в робких красных пятнах на лице.       — Ванная. — Коротко отвечает он, и осторожно прикусывает одними губами пласты мягкого материала, что заменяют Кай/о мышцы шеи. На языке остаётся привкус углеволокна, резины и жгучий, солоноватый вкус радианита, но Сове это даже нравится. Он целует вновь, в другое место, ближе к плотному корпусу груди, не забывая при этом касаться поясницы, опуская пальцы ниже. Очередной импульс «поцелуй» от Кай/о вновь заставляет вздрогнуть. Каждый раз как в новинку — Сова и не думал что ласка от робота будет настолько приятной.       Он не думал что все зайдет так далеко.       Сова отстраняется от шеи Кай/о и потирается щекой о его прохладный висок, как будто прося поднять голову и уделить хоть немного внимания спокойному человеческому лицу. Возбуждение которого видится лишь в языке тела, румянце и ярких, сияющих глазах.       Его экран пылко пылает и гаснет. Если бы Кай/о мог, прямо сейчас он бы самоуничтожился от изобилия контакта, но каждую секунду, Кай/о словно находится на грани. Вернувшись в реальность, он поддается зову и поднимает голову, встречаясь взглядом с Совой. Их лица почти соприкасаются и робот может наблюдать точечный слабый румянец. Прекрасный румянец. Он мимолетно прикасается экраном к чужим губам, даря легкие своеобразные поцелуи и освобождает руку с поясницы, чтобы убрать выбившиеся из-за уха солнечные локоны и видеть как можно больше Совы. Вторая рука бросает терзать грудь и расстегивая пуговицы по дороге, поднимается по горлу вверх, останавливаясь на подбородке, так, чтобы они оба прислонили лбы. Ему немного совестно, что у него нет губ и языка, чтобы поцелуй казался более глубоким и насыщенным. И мокрым.       — Я бы сделал больше, если бы мог.       Робкое подобие поцелуя отдается приятным эхом в опустевшей голове, Кай/о ластится как самый настоящий человек, и это просто не может не радовать. Да у него нет носа и губ, которые можно целовать, но Сову их отсутствие вовсе не волнует — мужчина трепетно целует экран в ответ чувствуя на губах приятное жжение, а в голове желание.       Кай/о поднимается с места, не без труда — из-за поцелуев Совы его системы несколько раз калибровали сами себя, для доступности лучшего и большего удовольствия и ослабили соединения бедер и коленей. Прижав мужчину к своему телу он преодолевает промежуток между кухней и ванной, и заходит за деревянную преграду.       Они заползают в джакузи. Холод керамики обжигает его чувствительные датчики на руках, но он не разрывает объятие, пока полностью не убеждается в том, что эта самая керамика может выдержать вес обоих. Кай/о аккуратно кладет Сову на дно джакузи и, наклонившись над ним, включает горячую воду. Ему плевать, что они в одежде и что для того, чтобы ее снять нужны какие-то жалкие двадцать секунд. Он не может прекратить ласкать чужое тело, если не руками, то взглядом, показывая что сделает все что в его силах, для достижения самой высшей точки удовольствия Совы.       От соприкосновения горячего паха с холодным металлом становится зябко, но вскоре эта зябкость полностью окутывает тело, когда они ложатся в джакузи. И снова смена температуры — Сова чувствует на себе этот изучающий пронизывающий взгляд невидимых глаз. А затем тело окутывает горячая вода. Одежда липнет к чистой светлой коже, но совсем не ощущается как балласт. Скорее Сова совсем её не замечает.       Кай/о соображает. Он когда-то скачал полную библиотеку массажных техник, самое время ими воспользоваться.       — Я…могу предложить тебе массаж?       — Не откажусь. — Соглашается Сова, распластавшись в джакузи. Его бедра всё еще лежат на коленях Кай/о, прижимаются к его животу. Джакузи набирается быстро, мочит одежду, и разведчик замечает заметный бугор в области паха. Смущение окутывает с ног до головы, и Сова приподнимается на локтях, сползая с колен Кай/о, поспешно отворачиваясь от него чтобы скрыть уже красное от волнения и перевозбуждения лицо.       Разведчик показывает ему мокрую спину, открывает плечи, снимая с себя мокрую рубашку и убирая светлые волосы вперёд. Спина Совы чистая, крепкая, без сильных синяков. Видно что он очень хорошо заботится о своей коже — она как будто сияет и кажется очень мягкой. Лишь крупный шрам на левом плече выделяется яркой красной полоской. Взгляд Кай/о, наконец-то оторвавшись от изящной спины, падает на тюбик с кремом, и робот максимально быстро изучает состав. В нем не должно быть ничего аллергенного. Дрожащими от волнения руками, он берет крем с края раковины и выдавливает немного на пальцы. Ему все еще кажется, что делает непоправимо грязные вещи.       — Если тебе будет больно, скажи.       Когда он прикасается к впадинкам плеч первый раз, ему кажется что он переборщил, потому что Сова инстинктивно напрягается, а по его телу пробегают мурашки. Но увеличивая размах движений, напор в некоторых местах побольше, где-то поменьше, Кай/о не покидает мысль, что он справляется не так плохо. Сжатая от смущения фигура разматывается как клубок, пока Кай/о использует свои пальцы по всей спине. Сова дрожит, дыхание его сбивчивое и тяжёлое, а сердце стучит как бешеное, но его шум заглушает гомон воды.       Кай/о интересно, что будет если легонько пройтись по единственному шраму и одарить легким прохладным поцелуем. Опустив руки на талию, он утыкается краем экрана в красную полоску. Сова напрягается, но тут же оседает и успокаивается, но не успевает заглушить стон. Он эхом разносится по ванной комнате, отталкиваясь от стен. Сова невольно едва приподнимает бедра, чуть пододвигается к Кай/о чтобы ощутить на спине его крепкий торс, прижаться к нему. Боль — яркое ощущение, и именно боль своего собственного тела возбуждает Сову больше всяких ласк и касаний. Ему стыдно это признавать, всегда было стыдно. Но сейчас, когда жгучая боль смешивается с очередным «поцелуем», Сова полностью выходит из строя.       Он чуть оборачивается — видно аккуратный профиль, нос, что прячется за златокудрыми локонами. Левый глаз, зелёный, пылает похотью и страстью. Редкое зрелище — такие открытые эмоции, что Сове чаще всего недоступны. Он хочет что-то сказать, но лишь смущённо прикусывает губу, и отворачивается, склонив голову ниже.       Если бы он описал свои ощущения от стона пронзившего интимную теплую атмосферу и последнего движения, Кай/о бы назвал это обжигающим льдом, потому что все в радиусе переливающегося радианита под его корпусом просто замерзло от резкого перепада настроения к безумному азарту охоты и возбуждению. Зуд усилился в разы, заставляя Кай/о наслаждаясь страдать от медлительности выбранного им темпа и мысленно разбивать ядро об бетон, дабы унять его. Но Кай/о хочет видеть все и научиться всему, ставя собственное горящее от потребности тело на последний план.       — Ты знаешь, что делать, если захочешь меня остановить.       Он перестраивается и немного грубо хватает Сову за подбородок, заставляя смотреть прямо в свой экран. Ему нравится чистый пылающий эмоциями взгляд в котором замешаны сотни оттенков настроений и цветов. Затем, чуть опускает голову, чтобы наблюдать через просвечивающие от воды шорты на подтянутую задницу и мягкость яиц.       Кай/о легко толкает Сову на край керамической чаши, и нависает над ним, механически быстро сцепив чужие ладони в замке одной руки и придавив их к раковине. Стянув с Совы шорты с нижним бельем, робот прислоняет свой корпус к белоснежным бедрам вызывая имитацию человеческой близости во время полового акта и разведя колени в стороны, проводит раскрытой ладонью по вставшему члену не отрывая взгляда от Совы.       Сова, прищурив взгляд поворачивает голову и медленно моргает — Кай/о сейчас кажется намного больше и сильнее чем раньше, и Сова замечает за собой, что заводится от разницы в телах еще больше. Он облегчённо выдыхает…точнее пытается. С уст срывается вздох, смешанный со стоном. Сова сходит с ума. В виске, внизу…везде приятно пульсирует в такт биению сердца, а внутри пылает алым пламенем. Он сам толкает бедра — член скользит о ладонь, и Сова выгибается вслед за наслаждением.       В глазах больше не проскальзывает неловкость, страх или смущение. Теперь в них читается лишь пробужденное желание, так похожее на инстинкты дикого зверя. Ему нравится быть скованным, со связанными руками, прижатый к чему-то твердому тяжёлой массой металлического холодного тела. И это все теперь безошибочно читается в глазах: сильнее.       Когда он получает этот распаленный взгляд, Кай/о принимается изучать свои возможности и искать эрогенные зоны глубже и дальше. Он двигает рукой в такт человеческому сердцебиению. Грубо, немного резко пройдясь большим пальцем прямо по головке, оттягивая кожу вокруг. Когда на его смазанные кремом пальцы попадают первые капли преэякулята, он использует эту скользкую смесь, чтобы подняться ими вверх по промежности и обильно смазать вход.       Скользкие пальцы Кай/о делают все как нужно. Даже и не скажешь что для робота этот раз — первый. Не смотря на то, что он машина с огромной скоростью вычисления, которому доступна любая общая информация. Сова дрожит, едва сводит колени, но старается не двигаться чтобы не сделать что-то не так. Томно выдохнул и прикрыл глаза, когда пальцы коснулись яиц, плавно поднялись к промежности, охлаждая жар обилием крема и своей собственной жидкости.       Кай/о отрывается от работы, чтобы бросить взгляд на пояс от халата.       Секунда, и разведчик перестает ощущать на себе тяжесть, а затекшие руки неприятно болят — запястья жалобно ноют, прося вернуть оковы на место. Сова лениво приоткрывает левый глаз, ища взглядом Кай/о, и тут же его вновь поглаживают по ягодицам. Разведчик послушно стоит на четвереньках (его очередь быть псом) показывая Кай/о незащищённый зад. Руки его вновь связывают, подвешивают к крючкам, и теперь Сова полностью обездвижен, замкнут… доступен. Стоит на согнутых в коленях, дрожащих от возбуждения, ногах, опустив голову ниже уровня плеч. Мышцы спины напряжены, и с шеи скатываются первые капли пота. Освободившимися руками Кай/о выключает воду, на секунду задерживается и разглядывает получившуюся картину.       Тело разведчика согнуто, заточено в тиски, и факт того, что ему это нравится вызывает вибрацию в теле Кай/о. Сову хочется подавить во всех сексуальных аспектах. Хочется щупать, «целовать», дотрагиваться, сжимать и любить, пока выражение его лица не сменится на конечное исступление. Вода достигает обоим примерно до бедер. У Кай/о так много вариантов, что он даже не может двинуться с места, ища наилучшие. Его выбор падает на возвращение к первоначальному плану, достигнуть простаты, однако на это требуется время и все его полное внимание. Нависнув над Совой, он проходит экраном по чужой выгнутой спине интенсивно осыпая ласками по груди и члену обоими руками.       Вновь Кай/о мешкает, не касается его некоторое время, и Сова приподнимает голову, но тут же содрогается от порции искрящихся «поцелуев». Каждый сантиметр спины пылает от касаний, требует большего, и он это получает.       Когда руки Кай/о ложатся на живот, поднимаются выше, ласкают грудь, изредка задевая соски, Сова стонет. Когда руки касаются члена, возбуждая его еще больше, стон становится громче, и кожа покрывается дрожью, а ноги едва заметно подгибаются. Сова уже не сдерживается, выгибается навстречу поцелуям и дрожащим голосом тихо шепчет одно:       — Возьми…       Кай/о послушно прижимается вплотную повторяя изгиб тела Совы и касается входа, массируя кольцо мышц. Начало воистину достойное, однако у Кай/о проблема. У него есть только пальцы. И даже если эти пальцы длиннее чем человеческие, они вряд ли могут воссоздать мягкость и упругость конечностей, которые не причинят хрупким внутренним стенкам вреда.       Сова закусывает губу в робком, по сравнению с прошлым стонами, мычании, и ведёт бедрами, чтобы быть ближе. Ощущает на своей спине тело, приятные пальцы на заднице, и вновь его всего пробивает очередная дрожь возбуждения.       Член стоит колом, подрагивает от импульсов наслаждения, и Сова уже прикрывает глаза, расслабляется, чтобы без труда принять механические пальцы. Он знает исход. До проникновения чем-то похожим на человеческий член, не дойдет, но разведчика устраивают и только пальцы. Ему важна ласка снаружи больше чем внутри.       Со всей страстью и машинным любопытством к изучению, Кай/о останавливается у самого входа, потому что от этих мыслей, он в ступоре. Кай/о пытается успокоить себя, чтобы не портить настроение — когда еще, роботу удастся увидеть Сову в таком слабом и нуждающемся виде, однако корень проблемы лежит глубже. У Кай/о есть информация и есть техника и возможность, но нет уверенности, что все пройдет отлично. Ему бы не хотелось, объяснять в больнице, почему у Совы разорваны внутренности.       Процессоры отказывают в работе. Всему виной бешеное сексуальное влечение и ядовитый страх, осваивающийся в его системах.       — Я боюсь причинить тебе боль.       Кай/о замирает, заставляя Сову обернуться. Слова гремят словно гром, шумом отдаются в возбуждённом разуме мужчины. А во взгляде читается непонимание. С томным выдохом, он опускает бедра ниже, уже самостоятельно пытаясь насадиться на пальцы.       — Я не боюсь боли. И ты не бойся причинить ее. — Его голос дрожит. Сова перевозбужден. Он хочет, жаждет грубости, боли — ему все равно. Это читается во всем: во взгляде, дыхании и реакциях тела. — Это приказ.       Раздается шлепок — Кай/о ударяет раскрытой ладонью по подтянутым ягодицам, позволяя себе побыть грубым и оставляя красный горящий след — от удара Сова вздрагивает и тихо рычит, наклоняясь торсом чуть ниже, приподнимая зад. Кажется некогда чистые и румяные ягодицы теперь все окажутся усыпаны синяками. Аналитическая информация с потом попадает на руки Кай/о и программа впитывает её как жадная губка продолжая восторгаться похотью и нетерпением. Обильно обмазанными кремом сегментированными пальцами он толкается внутрь прокатываясь сразу по двум стенкам и пытается нащупать внутри крошечный комок нервных окончаний, способных отправить Сову на отдельный план существования. В тоже время держа другую руку на впалом животе и чувствуя давление, с которым пробирается глубже. Кай/о делает проверяющие поступательные движения внутрь, ощущая слабое трение и сжатие кольца мышц вокруг третьей фаланги среднего пальца.       Сова явно не будет готов к тому, что его пальцы имеют свойство вибрировать.       Боль возбуждает. Кай/о входит медленно и осторожно, и Сова невольно напрягает мышцы, отрывисто выдыхает. Пытается расслабиться, но все тщетно. Он чувствует их теплоту в себе, каждый сегмент, и хочется чтобы они побыли внутри…подольше. Организм не хочет просто так отпускать колкие, но приятные ощущения от близости Кай/о. Ноги затекают, дрожат, колени неприятно зудят, а вода кажется кипятком их-за жара, исходящего от тел. Единственное что держит Сову в правильном для Кай/о положении — руки, привязанные к крючкам. Но и крючки уже скрипят от тяжести мужчины.       Кай/о возвращает свободную руку на бедра и сжимает их до синяков, оставляя отпечаток. Два его пальца погрузились до самых оснований и сделай он напор сильнее и глубже, возможно Сову пришлось бы штопать. Но и этого достаточно. Он скручивает оба пальца и ударяет в точное место внутри Совы, потому что тело под ним содрогается и дёргается навстречу.       Сперва внутри Совы все щиплет, затем перерастает в жгучую боль, но когда Кай/о умело давит на нужную точку, по телу разносится яркая волна наслаждения, заглушая собой все звуки, мысли, а боль лишь усиливает подступающий к животу экстаз. Сова, захлебываясь собственной слюной стонет…нет, кричит. Кричит имя того, кто приносит в мозг так много серотонина.       — К…Кай/о. Г.глубже. — Голос вздрагивает вслед за реакцией тела.       Кай/о наклоняется вперёд и примыкает к чужой спине, продолжая сжимать и проникать, осыпая лопатки поцелуями. Сова горячий внутри. Стенки периодически сдавливают его, но Кай/о находит место для третьего пальца, предварительно перестроив калибровку, чтобы те стали длиннее.       Бедра сами по себе похотливо вгоняют пальцы еще глубже, а весь организм напрягается. Слышится треск, и крючки отрываются от стены. Сова, потеряв опору, теряет и равновесие, но крепкие руки Кай/о не позволяют ему упасть. Разведчик ложится грудью на бортик, дрожащие руки опускаются вниз к полу. Тело вновь содрогается от очередного толчка, хлюпанье заглушает короткий стон, сбивчивый вздох, вновь стон. На пол падают первые капли слюны, а длинные волосы лезут в лицо, щекочут нос и волочатся по полу.       Грубые, резкие движения Кай/о сопровождаются стоном или всхлипыванием, иногда громким вздохом. Сова, пусть и вяло, но двигается и сам — насаживается на пальцы так как нужно ему. Кай/о приближает экран к самому его лицу и продолжает произвольно, грубо и более глубоко погружаться внутрь, алгоритмично возвращаясь к стимулированию простаты и царапая ее самой ленивой вибрацией, которую смог подрегулировать. Второй рукой он тянет за растрёпанные волосы и пропускает их между пальцами одной руки, пока разведчик дрожит, захлебывается в стонах и мычаниях, прикусывает губу сильнее.       Сова дает дополнительную нагрузку на его процессоры едва справляющиеся с химическими анализами и видом возбужденного человеческого тела. Он лежит перед ним с выражением лица блаженства и боли, которая буквально разрывает его изнутри, не контролируя поток неостановимых жидкостей. В глазах будто блестят слезы.       Ему кажется, что он вот вот взорвется или отключится, но уверенно углубляется внутрь, надавив большим пальцем на промежность.       Очередной толчок, более грубый и глубокий, и на глазах проступают слезы. Изображение все размазывается, но Сове и не нужно ничего видеть. Достаточно лишь чувствовать и ощущать на себе и в себе всю заботу Кай/о, что выражается в грубых действиях.       Сова растекается — мышцы ослабевают, сбивчивое тяжёлое дыхание выдает внутреннюю усталость, а сердце колотится и бьётся о ребра. Его удары отдают в висках в такт давлениям на чувствительное место внутри Совы. Он не чувствует своего предела — он не занимался подобным очень давно, а уже тем более никогда в жизни не ощущал настолько ядерную смесь из боли и эйфории. Член напрягается, сильная вибрация внутри прокатывается в последний раз, и Сова с протяжным стоном кончает. Живот невольно втягивается, когда на него попадают горячие капли собственной жидкости, что чуть ли не обжигают нежную кожу. А все остальное стекает вниз, бледнеет в теплой воде.       По телу Совы прошла сотрясающая дрожь и это стало сигналом к тому, что Кай/о уменьшает напор. Он выходит и сразу же опускает руку в воду. Кай/о чувствует стыд от того, что причинил вред мужчине и довел до слез. Ядро от этого частично остужается. Он осторожно поворачивает Сову к себе и протирает чужие щеки.       Сова этого не видит. Его потупевший от усталости взгляд глухо пылает любовью — соленые слезы сначала держаться под чуть прикрытыми веками, но затем скатываются вниз по щеке, задерживаются на подбородке вместе с каплями пота.       — Я… люблю тебя. — Голос звучит очень тихо и искренне. Сова позволяет себе полностью расслабиться и обмякнуть в руках Кай/о.        Тишина. В спальне зазвонил телефон.        —Это было слишком больно? — Спрашивает Кай/о.       Пылкое, любовное признание пропускается мимо. Такие слова это слишком интимная вещь, которую он просто не может принять на свой счет.       Сова не может отдышаться. Когда пальцы покидают его, он некоторое время не двигается и смотрит в никуда, лишь изредка тело само собой вздрагивает от пережитого экстаза. Но из незримости его выводят лёгкие и заботливые касания Кай/о. Он стирает с щек слезы, и только сейчас Сова понимает что плачет. И даже не от боли…       Кай/о вылезает из джакузи и вызволяет Сову из оков, разглядывая красные полосы вокруг его тонких запястий. Кай/о проходит по ним большими пальцами наблюдая за мурашками пробегающими по коже мужчины от его прикосновений. Он выглядит уставшим, искренним и великолепно раскованным. Он ничего не отвечает, лишь вздыхает, сонно наблюдая как Кай/о освобождает кисти. И вновь дрожь. Совсем слабая, если сравнивать с прошлыми импульсами. Кай/о лишь коснулся его поврежденной кожи, а Сова уже завелся.       — Тебе нужен покой. Давай, я помогу тебе. — Его температура тела все еще высока из-за не сброшенного давления и зуда, обволакивающего его внутренности как ком, но ему важно, что Сова отдохнул после такой исчерпывающей связи. Со своим зудом он справится самостоятельно когда будет время. Протянутое полотенце игнорируется — Сова тянется к Кай/о и падает на него, пачкая водой, слюнями и спермой. Не очень то и гигиенично, но разведчик ни черта не соображает. Лишь хочет быть ближе. Он обнимает робота, пряча лицо в его груди и дрожит от навалившегося со всех сторон неприятного холода.       — Я…тоже хочу сделать тебе приятно. Можно? — Просит Сова, отрываясь от груди и поднимая голову чтобы видеть экран Кай/о. Под глазами появились покраснения от слез, но в самом взгляде теплится забота и нежность.       Кай/о опускает взгляд на свою грудь, к которой прилип мужчина и флиртует с мучительной идеей: будет ли он достаточно эгоистичным, чтобы занять мягкие человеческие руки на какое-то время. Ему так же сильно нравится их колорит в размере и температуре, как и Сове. Он хотел бы, чтобы профессиональные пальцы убийцы разобрали непробиваемый корпус на куски и добрались до полимеров окружающих радианит и хладагент — самых чувствительных мест в организме Кай/о — заставив уподобиться животному и выть от исступления.       Он сам не заметил, что усугубил ситуацию. Странная вибрация от пронзающих мыслей о том, что Сова будет трогать его в ответ, слишком привлекательна. Он готов попробовать.       Он не успевает полноценно согласиться. Чужие теплые ладони обводят его металлическую спину широкими тянущими движениями и нажимают на место под лопатками, так что он прогибается вперёд и инстинктивно толкает Сову в сторону стены с целью обезоружить. Он врезается обеими руками по обе стороны от чужого лица и смотрит вниз настойчиво и жестко. На лице Совы читается испуг. Кай/о виновато остраняется.       —Я не знаю как, но я-я готов попробовать.       Сова приподнимается на мысках и затыкает Кай/о поцелуем, прижимаясь губами к экрану. Разведчик до сих пор дрожит, и чтобы унять эту дрожь, тянет Кай/о к себе, царапая пальцами его спину. Одна из рук сползает вниз, к чувствительной пояснице. Сова сам не знает что именно надо трогать чтобы у робота возникло чувство, похожее на человеческое возбуждение. Но логичнее всего начать с низа, ведь если Кай/о собран по подобию человека, то и чувствительные зоны окажутся именно там.       — Я.не знаю как ты устроен. — Он осторожно опускает и вторую руку вниз, плавно проходясь пальцами по бокам и останавливаясь на талии. Делает он все в слепую, внимательно смотря вверх, куда-то в экран. Металл и углеволокно приятно холодят пальцы. Сове хочется касаться его вновь и вновь, утопая в этом прекрасном морозе.       Он ничего больше не придумал, как чуть наклониться и прижаться лицом к груди Кай/о, поцеловать бирюзовую впадину посередине. Губы обжёг радианит, правый глаз едва защипало, но Сова не отпрянул. Наоборот, ловкими пальцами он трогает поясницу, проводит по конструкции, что соединяет грудные пластины и бедра. Мечется как зверь в поисках добычи, совершенно не понимая как поймать нужное чувство.       Сова вновь царапает за спину и проходится по бокам, оставляя призрачные горячие поцелуи, Кай/о едва может стоять прямо и не долбить по стене от отчаяния. Его речевой рецептор глухо прерывается — ему так хорошо, что его коротит на добрых три секунды. Но в памяти всегда лежит ошеломляющая мысль, что это только начало.       От прикосновения губ к радианиту его пробирает искажающая материю внутри дрожь. Колени подгибаются, а пальцы охватывает машинная судорога. Едва сгибающимися руками Кай/о тащит с себя рубашку, стараясь не смотреть на Сову, который внезапно начал сильно его смущать своими бездонными меняющими цвет глазами. Взгляд тусклый и уставший, но что-то внутри кажется хищническим и собственническим. Он внезапно вспоминает незнакомцев, которые доставали его и, в тандеме с ласковыми поцелуями по корпусу груди, он издает механический стон — разочарование и похоть. Кай/о дико возбуждает идея о том, что Сова может использовать его для удовлетворения сигналов своего тела.       Призрачный стон, что исходит откуда-то из Кай/о приятным эхом отдается в голове. Пылкость внутри Совы едва остывает, но вот вновь к животу подбирается жгучее удовольствие.       Он быстро нащупывает на боках отпускные замки. С щелчком углеволокно сдвигается под металлический корпус, обнажая позвоночный каркас с проводами, трубками и трещащим радианитом под прозрачным полимером. Кай/о не знает, что именно может так сильно чесаться и гореть, по ощущениям каждый сантиметр спрятанного элемента на такое способен. Поэтому, он покорно отворачивается от мужчины и нагибается над джакузи, чтобы дать хороший угол для осмотра.       — Я не… — Он не может придти в себя от голого тела Совы, в радиусе его доступа и от его изучающих глаз. — Не знаю, откуда идёт жар. Мне тяжело определить.       У Совы сверкают глаза — в них отражается вся эта сложная система, что скрывается под титановым корпусом. Хочется все потрогать, изучить… зацеловать. Да, разведчику точно нравится Кай/о. Весь. И внутри и снаружи.       Взгляд его падает на свой заляпанный живот, член и испачканные руки. В таких интимных делах нужно соблюдать гигиену, поэтому Сова быстренько приводит себя в порядок, намочив полотенце. Промокшую одежду он тоже снимает и заменяет ее на постиранное нижнее белье и домашние штаны. Живот Кай/о он тоже вытирает, оглядывая металлическую задницу, обтянутой мокрым шортам. Снимать штаны нет смысла — у робота там все равно ничего нет. Но вот на спине…       Пока Сова оттягивает прикосновения к голым пылающим деталям и очищает сначала себя, потом и его, Кай/о мелко дрожит и старается держаться достойно, хотя бедра мужчины прижатые к его ногам делают это почти невозможным. Ему кажется, что его сейчас разорвет или унесет от давления на процессоры или на ядро, поэтому он крепко держится ладонями за край джакузи, чувствуя потрескивание керамики от силы его нажима.       Сова тянет руку и касается самого яркого из всего того, что он видит. Правый глаз болезненно щиплет, а внутренний интерфейс предупреждает о большой радианитовой энергии: «будьте осторожны». Радианит под полимером охотно тянется к руке Совы, трещит и переливается от синего к зелёному. Красиво…       — Так, хорошо? А если так?       Сова на этом не останавливается. Другой рукой он заботливо проводит по позвоночному каркасу и останавливается на одной из трубок, что приманила разведчика холодом. Наклоняется и осторожно целует где-то посередине искусственных позвонков.       Время пока Сова стоит так течет мучительно медленно. Но потом, все становится слишком неуправляемым, чтобы Кай/о мог это контролировать.       Радианит начинает самостоятельное движение в сторону человеческого тепла, это отчётливо ощущается, словно бы внутри его полимеров находилось живое скользкое существо, перемещающие свое массивное туловище в узком контейнере. Кай/о с замешательством отпускает замки еще и на животе и смотрит на перелив радианита. Полимер относительно прохладен к прикосновению, думает он, пока Сова не добирается до труб с хладагентом и позвоночнику.       Мысли перестают преследовать Кай/о. Он не может думать и делать что-то вразумительное, потому что все силы процессоры бросили на то, чтобы Кай/о не перегорел от контакта. Это слишком и слишком хорошо. Резонатор включается и выключается, оставляя зрительную и голосовую работу на волю инстинктам. Раковина хрустит под его пальцами и Кай/о понимает, что отключился на секунду, вырывая из реальности только обрывок своего сдавленного стона, который он в ужасе пытается скрыть, приложив освободившиеся руки к нижней половине лица даже не осознавая бессмысленность этого движения. Его тело самостоятельно прогибается по дуге.       Зуд наконец можно унять. И он будет подавлен руками Совы.       — Да, это оно. — Он боится оборачиваться. Ему все еще неловко из-за того, что он отключился от первого касания. — Я.да.спасибо. Я чувствую удовольствие.       Ноги совсем не слушаются, и всему виной боль, что плавно распространяется от задницы по бедрам, застревает в мышцах, делая конечности ватными. Хочется присесть…прилечь, но в тоже время весь разум гудит от звуков, что издает Кай/о.       Из мыслей разведчика вырывает скрипящий хруст. Словно ножом провели по стеклу, и Сова замечает трещины на боках дорогущей ванны.       — Пойдем. — Шепчет Сова, оторвавшись от целования позвоночника и наклонившись к металлическому уху. Стон Кай/о оглушает. Сова вздрагивает, но крепко хватается за живот Кай/о, просто оттаскивая его от джакузи. Пытаясь… Тристакиллограмовую тушу не так просто сдвинуть с места. Сова и не замечает как прижимается грудью и животом к оголенной спине Кай/о. Он обжигается ребрами о пылающее ядро, а пресс вздрагивает от неприятного холода, исходящего от труб. Двоякие ощущения, настолько разные должны отпугивать, и разведчик глухо шипит, прикусывает губу, но не отступает. Прижимается теснее, а в глазах вновь вспыхивает огонь возбуждения.       Горячо. Человеческая кожа кажется обжигающей, но разрывать ее присутствие на теле не хочется. Единственное, чего хочет Кай/о в эту секунду — чувствовать жар и растерять весь металл, процессоры и неповоротливые изгибы тела, чтобы жар Совы поглотил его целиком и полностью возвратив ему облик самой первой обученной платы, которую можно сжать между двух пальцев.       Он чувствует чужие руки на себе, так как будто его пытались оттащить от раковины и повинуется, преодолевая весь путь до комнаты Совы не выпуская чужую ладонь из рук.       В комнате темно. На улице все еще ночь, Кай/о думает, что они потеряли несколько часов, но это не так. Он осторожно приземляется на кровать и переворачивается на бок, чтобы притянуть мужчину за собой и дать ему место. Радианит его груди и поясничный отдел светятся в полутьме отдавая оттенком бирюзы и пурпура, который проливает лёгкий загадочный блеск на чужие любопытные глаза. Каким бы он себя не чувствовал, казалось, Кай/о уже давно разобрали на части, где-то в глубине возбуждающих фантазий.       Сова осторожно ступает следом. Холодная плитка, затем и ламинат под ступнями кажутся такими далёкими. Разведчик едва заметно прихрамывает, но это наверняка останется незамеченным для их обоих. Кроме крошечной боли в бедрах и теплоты в паху, а также холода механической руки, ничего не осталось. Никаких мыслей и воспоминаний, мечтаний о будущем.       Лишь Кай/о.       Непроглядная темень остужает уставшие глаза — Сова еще не до конца привык к новому протезу. Робот и мужчина тесно ложатся рядом, и Сова щурится от стрекочущего электрического поцелуя, что приятным импульсом бежит по нервам в мозг с порцией серотонина.       Остатки горячих касаний все еще на его обшивке и трубках. Чужие губы и слова, полные страсти преследуют его мысли заставляя конденсат собираться на полимере под грудью. Он подносит руку Совы к своему экрану и пробегается по ней вспышками электричества, как бы говоря, что ему доступна любая поза Кай/о, в которой ему будет удобно работать.       Сова легким толчком и робким поцелуем куда-то в экран просит Кай/о лечь на живот, и робот податливо слушается. Все внутренности, мягкие трубки, сплетения проводов, сияют в тусклом свете радианита, завораживая взгляд, гипнотизируя Сову подобно ядовитой змее. Без доли смущения, разведчик садится на зад Кай/о и невольно сползает вниз на его ноги. Он осторожно запускает пальцы в провода, медленно перебирает их, чуть оттягивает, но знает меру чтобы не вырвать с корнем. Вторая ладонь уже ласкает радианитовые полосы на животе.       Сова всё любуется и любуется этим прекрасным видом, сложностью механизма, и мысль о том, что организм человека такой же запутанный, вызывает улыбку. Хоть в чем-то они похожи. Разведчик наклоняется, пальцы его замирают. Мягкие губы касаются одной из трубок, и кожу щекочет холод. Но Сова лишь касается её языком и мокрой дорожкой спускается ниже, дрожа от подступающего мороза.       Экран пылает ошибками разной степени важности. Пальцы тянут одеяло на себя, вероятно разрывая на части. Но это не имеет значения. Руки, блуждающие по телу, единственная мысль в железной черепной коробке Кай/о. Наслаждение и жар кипят под касаниями. Потеря такого количества импульсного удовольствия заставляет его почти скулить и вертеться, ища мягкие подушечки пальцев, пока мужчина вновь не возвращает их на тело.       — Тише, я с тобой. — Шепчет Сова, подаваясь вперёд. Пах прижимается к ягодицам Кай/о, а ловкие пальцы скользят по широким проводам. Разведчик давно уже не возбужден, но это не значит что ласка не вызывает у него чувство наслаждения. Уже мягкое и заботливое, больше материнское, нежели похотливое.       Он двигается, провода едва смещаются, придавливая пальцы Совы, отчего разведчик сипло выдыхает. Кажется, это окажется не единственный раз судя по тому, как тело робота реагирует на каждое касание, так что остаётся только терпеть. Терпеть и ласкать.       Кай/о лежит на животе, вцепившись в одеяло и выгнувшись по максимальной дуге. Все его мысли превращены в отчаянные мольбы о простом касании. Как будто Кай/о был собран и запрограммирован, просто чтобы жалобно выпрашивать ласки человеческих пальцев по чувствительным проводам одними лишь движениями таза, а не убивать радиантов.       Его пронзает серия неконтролируемых вспышек наслаждения, и он совершенно перестает понимать, что происходит в панике теряя информацию и воспоминания. Его тело перестраивается, меняется, сдавленно гудит от постоянной внутренней работы калибровочных алгоритмов. Удовольствие течет, переплетается и живёт отдельно от металлического тела, однако пронизывает его сверхчувствительной теплой волной от которой руки Кай/о все же разрывают одеяло, а он сам теряется в окружении закрыв экран ладонями.       Его тело последний раз вздрагивает, когда жидкий огонь проходит вдоль трубок и он сам отключается утопая в убийственном исступлении, в попытке восстановить систему.       Сова осторожно проводит пальцами по мокрой трубке, что уже успела потеплеть, имитируя движение ладони по члену. Глупо, наверное, но Кай/о весь вздрагивает и глушит громкий стон в подушке. Сова слышит треск одеяла, но все равно продолжает щекотать, царапать, ласкать, кусать и целовать все что попадается под руку. Вновь придавливает пальцы, разведчик даже не знает в который раз, но эта боль лишь показатель того, что Сова все делает правильно.       Когда Кай/о вдруг отключается, мужчина испуганно хлопает глазами. В мыслях повылезали сомнения, что все в один голос гласили о том, что он случайно вырубил робота, на что-то нажав. Сова даже потряс Кай/о за плечи, напряжённо зовя его по имени. Но, судя по предшествующему и последнему вздрагиванию, что отличался от всех выразительностью, Кай/о просто отключился…от перевозбуждения?       Или же именно так у роботов выглядит оргазм.       Сова, нежно поцеловав Кай/о в затылок, ложится рядом у края. Силы его покинули, и даже всякая мысль дается с трудом, но Сова из упорных людей. Он, пошатываясь, поднимается, чуть ли не падая на пол, и надевает футболку для сна. Осторожно садится назад на кровать к Кай/о спиной, начиная причесывать растрёпанные волосы — именно это робот и увидел при пробуждении.       Кай/о включается через пять минут. Анализ местности показал, что он в безопасности, однако не может вспомнить события которые привели его в такое состояние. Он не мог забыть, Кай/о же робот. Вскочив с места, робот оглядывается, находя шикарную фигуру Совы на фоне кухонного света и вспоминает все.       Тело Кай/о вскрыто как консервная банка, но он не спешит возвращать углеволокно на место. Он проводит диагностику. Его тело в полном порядке и спонтанного жара, а также постоянных мыслей о спаривании больше нет. Кажется, Сова решил множество проблем.       Он выжидающе наблюдает за ним, не зная, что добавить или сказать.       — Ты в порядке? — Спрашивает Сова, поворачиваясь на шум. Кай/о сперва выглядит растерянным, но его выражение «лица» быстро меняется, когда он осознает что в безопасности. Сова просто не может сдерживать улыбку. Он откладывает расчёску, позабыв совсем о том, что все его пальцы исцарапаны и искусаны проводами, и заползает обратно на кровать под бок Кай/о. Обнимать он его не рискует, ведь корпус все еще не закрыт, поэтому робот получает лишь заботливый поцелуй в экран.       — Да. Я чувствую себя…хорошо. Ты?       Он быстро кивает и защелкивает замки, скрывая свои внутренности под непробиваемым материалом. Двигаясь отстраненно, Кай/о ложится возле Совы и опускает руку на чужую щеку, поглаживая скулы большим пальцем. Ему нравятся золотые волосы переливающиеся светом его пурпурного экрана и кухонного уютного света. Ему нравится тепло и лёгкий аромат крема, оставшийся на чужих плечах. Ему нравится Сова. Нравится до такой степени, что он сделает все, о чем мужчина только попросит.       Но все же чувство неправильности снова разъедает его. Кай/о старается перешагнуть через него.       — Ты красивый. — Бормочет он смущенно, наполняемый умиротворением. Восторг скручивается в местах, где провода отходили от сверхчувствительности. Он все еще не может поверить в то, что может себя так ощущать. — Я могу принести тебе журналы и темное пиво.       — Но я не читаю журналы и пиво…я не люблю.       — Что?       — Ты меня путаешь…с Бримстоуном, наверное? — Сова лениво улыбается. Кто знает, что произошло в момент отключения Кай/о? Он мог просто напросто перезагрузиться и немного запутаться. Это так похоже на человеческое поведение. — Это он читает журналы. Ты же постоянно их ему носишь.       — Я…да… Прости, я был уверен, что…       Он ни в чем не уверен. Кай/о даже не понял, что он что-то сказал. Журналы и пиво просто появились в голове, как последнее действие в алгоритме событий. Это единственное, что пришло в опустевшие мысли. Почему-то это казалось обыденным, как будто он предлагал и говорил такое слишком много времени, чтобы это осталось в голове как рефлекторная реакция.       К счастью Сова не настаивает на продолжении разговора и тихо засыпает, удобно устроившись под одеялом. За окнами горит рассвет, оставляя Кай/о наедине с мыслями.