* * *
Он без труда нашел книги по защите в комнате Эйба — они были прислонены к потускневшей серебряной рамке с потертой фотографией молодой симпатичной женщины, лениво качающейся на качелях, подвешенных к большому дубу. "Это не Ариана... Наверно, потом спрошу о ней у Эйба". Следующие несколько часов ушли на заучивание четырех новых щитовых заклинаний и всех способов их применения. Гарри не привык так тщательно штудировать чары, но он признался себе, что хочет показать себя Эйбу с лучшей стороны гораздо больше, чем любому из преподавателей по Защите, даже Люпину. И вот подошло время привести в порядок две гостевые комнаты, которые были сданы накануне вечером, а после этого — подождать Пела в конюшне для первого урока Истории магии. "Это должно быть лучше, чем занятия у Бинса", — убеждал себя Гарри. Спустя два часа Гарри про себя усмехнулся, насколько же он оказался прав. Пел был самым интересным преподавателем из всех, которые когда-либо были у Гарри. На этот раз он пришел с одним тонким томиком "История Международной конфедерации волшебников: вся правда, включая то, что ублюдки, стоящие у власти, не хотят, чтобы вы знали", автор Логиус Вериан. При виде названия Гарри удивлённо вскинул брови. Пел пожал плечами. — Ее написал мой знакомый из Отдела тайн несколько лет назад. Бедняга был ведущим исследователем различных вариантов заклинаний и зелий правды и слишком часто использовал себя в качестве подопытного. Через пару лет он уже не мог соврать, чтобы спасти свою жизнь, и был изгнан из Министерства за то, что рассказал министру, почему, по его мнению, жена этого человека решила завести отношения с какой-то французской сиреной, — он на секунду запнулся, когда Гарри недоверчиво хихикнул. — В любом случае, его потеря — наша выгода. Этот парень написал несколько книг по истории, которые ничего не обеляют. Ты, наверное, догадываешься, что Волшебная Британия сразу же запретила их все. Мне повезло — я получил от него копии. А теперь потрать час и прочти первые две главы о создании МКМ. Я пойду возьму что-нибудь из бара и вернусь. Книга Вериана оказалась совсем не похожа на безвкусный панегирик Батильды Бэгшот, по которому его учили многие годы. Вериан пускался в бессвязные отступления, в которых было гораздо больше правды, чем Гарри хотелось бы знать, но которые все равно были увлекательны. Из скучных лекций Биннса он смутно помнил, что Лихтенштейн отказался присутствовать на первом собрании недавно созданной МКМ. И хотя Бэгшот утверждала, что это произошло потому, что лидер МКМ не согласился с ними в том, что охота на троллей должна быть запрещена, Вериан, который не был поклонником Бэгшот, рассказывал гораздо более грязную историю. Якобы Пьер Бонаккорд, первый Верховный Председатель, состоял в незаконной связи с полутроллем и пообещал семье своего возлюбленного, что французские тролли будут представлены в МКМ. Однако бывший любовник Бонаккорда, Гелибт Гетрэнкт, был главным советником правительства Лихтенштейна и убедил их не участвовать в конференции просто из-за обиды на своего неверного дружка, используя в качестве якобы предлога участившиеся случаи нападения троллей на Лихтенштейн. Вериан даже приложил к письму копии пылких любовных писем, превратившихся в язвительные послания между Бонаккордом и Гетрэнктом, которые свидетельствовали об истинных причинах упрямства Лихтенштейна. "Ух ты. История, оказывается, гораздо грязнее, чем я думал". К моменту возвращения Пела, от которого сильно пахло огневиски, Гарри успел познакомиться с рядом поучительных историй о, казалось бы, банальном основании МКМ. Он с легкостью отвечал на вопросы Пела и слушал, как тот еще более подробно излагает сказанное Верианом. Однако его все-таки кое-что беспокоило. — Пел, спасибо, что помогаешь мне со всем, я очень это ценю. Но, э-э, разве я смогу написать что-нибудь подобное на экзамене? Не предпочтут ли они более скучную версию? Пел рассмеялся. — О, не беспокойся об этом, мой юный друг! Конечно, в Британии тебе вряд ли удастся написать что-нибудь, вычитанное у Вериана, но ты будешь сдавать СОВы в Бельгии, а бельгийцы любят такие вещи. Думаю, они даже могут тайком изучать его книги. Разумеется, бельгийцы не сделали ничего такого, за что им стоило бы стыдиться, по крайней мере, по сравнению с британцами, французами и немцами, так что это их не сильно беспокоит. Он поднялся со стула. — Ну, я возвращаюсь в паб. Встретимся в это время на следующей неделе и продолжим, договорились? А пока прочти главы о развитии и ранней истории Международного статута секретности и напиши что-нибудь короткое о реальной истории и последствиях действий Эмили Раппапорт. Когда сделаешь это, придумай, по крайней мере, три разных способа ее защиты. Я не очень люблю читать эссе, но я хочу убедиться, что ты способен писать, не выглядя идиотом. После ухода Пела Гарри вновь устроился на лежанке из соломы, задумавшись о том, как прошел его день в школе, которую он втайне называл "Школа чародейства и волшебства "Кабанья голова". На первом уроке оказалось гораздо больше ругательств, алкоголя и межвидового секса, чем в Хогвартсе. Правда, он смутно припоминал, что Биннс несколько недель посвятил формированию МКМ, но ничего особенного из этих лекций не запомнил. Два часа занятий с Пелом, и он почувствовал, что разбирается в истории лучше, чем когда-либо прежде. "Школа "Кабанья голова", наверное, свела бы Гермиону с ума. Но... но, быть может, для меня это просто идеальный вариант".* * *
25 апреля, 1977 Два дня спустя Гарри медленно шёл по тропинке в сторону одного из тех мест, которое раньше он всеми силами старался избегать. "Всё как обычно. Живу в лесу, притворяюсь сквибом, а в итоге все равно попадаю в Хогвартс". Он вздохнул и стал прокручивать в голове примерный план действий на ближайшие несколько месяцев: "Не высовываться, делать свою работу. Я — "сквиб". Большинство будет на занятиях, а если и нет, то они не станут обращать на меня внимания". Обогнув знакомый изгиб дороги, он увидел перед собой замок. Утренний свет, отражаясь от сотен окон, заставлял все здание сверкать. Черное озеро вдали искрилось в лучах солнца, и даже входы в Запретный лес казались не такими... запретными, как обычно. Из трубы хижины Хагрида лениво поднималась струйка дыма, но сегодня было не до того, чтобы останавливаться и навещать друга. Вместо этого он направился прямо к парадным воротам, поскольку Гойл сообщил ему через Эйба, что там он должен встретиться со своим "связным". Гарри все гадал, кто же будет этим связным. Почему-то он ожидал увидеть профессора МакГонагалл — возможно, потому, что прибытие в Хогвартс ассоциировалось у него именно с ней, — или какого-нибудь другого профессора ("Пожалуйста, пусть это будет не Пемфредо!"), а может быть, домового эльфа? Он остановился и с трудом сдержал стон, когда увидел человека, ожидавшего его по ту сторону больших ворот Хогвартса. "Ты серьезно, Вселенная?" Лили Эванс, напряженно расправив плечи и вперив в него пристальный взгляд, с подозрением наблюдала за его приближением. "Какого черта именно моя мать должна быть этим связным?" Когда он подошел вплотную к воротам, она вытянулась так, что немного напомнила Гарри Перси Уизли. — Мистер, эм, Гарри, в следующем году я буду старостой Хогвартса. Меня прислали, потому что я имею право пропустить вас через чары с восьми утра утра до самого обеда. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы покинуть школу не позднее половины второго, иначе директору будет сообщено о несанкционированном присутствии. Теперь я добавлю вас в плетение щитов, — она выглядела довольно нервной, когда доставала волшебную палочку. Гарри едва успел подумать о том, что она, скорее всего, впервые в жизни собиралась произнести нужное заклинание, как она выпустила болт безболезненного золотого света сначала в него, а затем в ворота. — А теперь я провожу вас к месту первой работы, которая займёт у вас несколько дней. Мне сказали, что сопровождающий заберет вас сегодня ближе к обеду. "А, значит, меня курирует не она. Хвала Мерлину". Ворота со скрипом открылись, и статуи крылатых вепрей с обеих сторон подозрительно оглядели его с ног до головы. Лили развернулась на каблуках и, не оглядываясь, уверенно направилась к входным дверям. Гарри пришлось перейти на бег, чтобы догнать её. Она бросила на него еще более подозрительный взгляд, когда он поравнялся с ней, чтобы идти рядом, а не позади. — Я также обязана проинформировать вас о правилах поведения, которые вы должны соблюдать, находясь на территории Хогвартса, — пока они шли по коридорам школы к месту назначения, она перечислила длинный список правил, суть которых сводилась к "не мешать волшебникам и не устраивать скандалов". — Вы принимаете этот кодекс поведения?" — заключила она официальным тоном. Гарри рассеянно кивнул, следуя вместе с Лили вверх по лестнице и вниз по длинному коридору на четвертом этаже. В какой-то момент она скосила на него взгляд, на мгновение отбросив притворный авторитет. — Похоже, школа тебя не впечатлила. Ты едва на нее смотришь! "Дерьмо. Предполагается, что я здесь впервые, — он молча пожал плечами. — Пусть она думает, что хочет, о том, как я отношусь к Хогвартсу. Чем меньше я скажу, тем лучше". В конце концов, они добрались до узкой круглой каменной лестницы, которая, как знал Гарри, вела только в одно место — в совятню в Западной башне. Похоже, его первая работа будет не слишком приятной и познавательной. Они быстро поднялись по лестнице, и Лили провела его во все еще прохладную совятню. Гарри пришлось физически сдерживать себя, чтобы инстинктивно не посмотреть на привычный насест Хедвиг: боль от её потери задела его гораздо сильнее, чем в момент, когда он только-только переместился в прошлое. Лили натянуто улыбнулась, видимо, неправильно истолковав его гримасу. — Да, твоя работа сегодня и до тех пор, пока ты ее полностью не выполнишь, заключается в тщательной уборке совятни. Не знаю, известно ли тебе, но ведьмы и волшебники используют сов для передачи почты и... — Я в курсе, спасибо. "Знает ли она, как снисходительно себя ведет?" Лили негромко хмыкнула. — Ну что ж, тогда я тебя оставлю. Только помни, что Хогвартс не одобряет подобные действия, которые ты совершил. Ее тон граничил с настоящей враждебностью, и Гарри не смог сдержать вспыхнувший мимолетным удивлением взгляд. Лили прищурилась. — Конечно, я прекрасно знаю, почему ты здесь — это твое маленькое наказание за убийство, — в ее тоне горело осуждение, и Гарри почувствовал, как оно обжигает его. Похоже, кто-то читал "Пророк". "К черту. Я люблю тебя, мама, но к черту все". Сохраняя как можно более легкий тон, он ответил. — Спасибо за ваши мысли, мисс — "черт, она так и не представилась" — мисс Староста следующего года. Я обязательно учту ваши моральные принципы в следующий раз, когда меня и моих друзей будут похищать, пытать и убивать просто за то, что мы существуем. Лили в шоке и возмущении распахнула рот и округлила глаза. — А теперь прошу меня извинить, но, похоже, у меня впереди много работы, — ему следовало бы остановиться на этом, но он не смог удержаться. Вся эта ситуация его раздражала. — Мне кажется довольно странным, что в школе, где учится столько ведьм и волшебников, для чистки совятни приходится прибегать к ручному труду сквибов. Как по мне, так с помощью заклинания это можно сделать за несколько секунд. Лили достаточно оправилась от его предыдущей реплики, чтобы озадаченно нахмуриться в ответ на его последние слова. — Это... это действительно так... Почему они заставили тебя это сделать? Гарри одарил ее жесткой, совершенно безэмоциональной улыбкой. — Полагаю, это метафора, — с этими словами он повернулся и стал перебирать в углу чистящие средства. Прошло несколько минут, прежде чем он услышал ее тихие шаги, когда она вышла за дверь и стала медленно спускаться по ступеням башни. Конечно, это была метафора. Засуньте сквиба в кучу животного дерьма. Там ему самое место. Он вздохнул и взял в руку большой инструмент для уборки, который мог быть предназначен только для одной цели.* * *
После почти четырёх часов отскребания птичьего помета от камня Гарри очень хотелось успеть сходить в лес сегодня днём, потому что он всерьёз чувствовал, что ему нужно что-нибудь разнести. В то утро в совятню заглянуло всего несколько учеников. Трое полностью проигнорировали его существование, парочка упитанных младших рейвенкловцев ехидно хмыкнула, а одинокий слизеринец окинул его властным взглядом, прежде чем "случайно" опрокинуть ведро с собранным Гарри помётом. Два маленьких хаффлпаффца с любопытством разглядывали его, но были слишком пугливы, чтобы попытаться завязать разговор. Совы же, в свою очередь, были очень обижены тем, что он посмел изменить их жилище, поэтому ему приходилось регулярно отбиваться от разъяренных, пикирующих на него шаров перьев. Чуть позже полудня, по его расчетам, он снова услышал очень легкие шаги на лестнице и напрягся на случай, если к нему с визитом проберется какой-нибудь агрессивно настроенный студент. Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем он увидел нового посетителя — котенка. Ржаво-серый полосатый котенок держал в своих крошечных челюстях аккуратно сложенный листок пергамента. Малыш подошел к Гарри со всей своей кошачьей уверенностью и посмотрел на него с явным требованием в глазах. Пожав плечами, Гарри присел и осторожно вынул пергамент из его пасти. — Э-э, спасибо. В золотистых глазах котенка по-прежнему горело ожидание. — Ох, да, точно. Извини, — Гарри дал ему обнюхать руку, а затем начал чесать его за ушами. По совятне разнеслось раскатистое урчание, сразу привлекшее внимание её голодных обитателей. Котёнок окинул совиный парламент победным взглядом. — Какой же ты милаха, — не удержался Гарри. Слава Мерлину, сейчас его никто не слышал. Котёнок удовлетворенно зажмурил глаза. Гарри, все еще улыбаясь, обратил все внимание на пергамент. Мистер Гарри, пожалуйста, пройдите в мой кабинет по получении этого письма. Следуйте за миссис Норрис, которая знает дорогу. А. Филч, смотритель Хогвартса. "Ни хрена себе". — Миссис Норрис! — выдохнул Гарри. Котенок продолжал мурлыкать. Гарри внимательно посмотрел на него и понял, что да, если добавить почти два десятка лет и тонну грязи, котенок может превратиться в злобный клубок шипящей шерсти, который он так хорошо знал и презирал. — Черт возьми, миссис Норрис, вы прекрасно выглядите! — она прижалась к его руке. — И вы прямо красавица. Ну, миссис Норрис, я должен увидеть мистера Филча. Не могли бы вы показать мне дорогу? — конечно, Гарри прекрасно знал, где находится кабинет старого сварливого смотрителя, но раскрывать это не хотелось даже миссис Норрис. В его время она, казалось, всегда знала больше, чем можно было ожидать от кошки. Миссис Норрис с сожалением отпрыгнула в сторону, задрав хвост, и вышла из комнаты, обернувшись один раз, чтобы убедиться, что Гарри следует за ней. Озадаченный, Гарри двинулся за ней по короткому коридору четвёртого этажа, где, как он знал, находился кабинет Филча. По дороге он размышлял над неожиданным тоном записки смотрителя. Тот даже написал "пожалуйста". Это было странно. Он постучал в дверь, когда миссис Норрис скрылась за кошачьей створкой. — Войдите, — ответил грубый голос. Кабинет выглядел примерно так, как Гарри его помнил, хотя он и близко не был настолько загроможденным, как в будущем. Человек, сидевший за старомодным письменным столом, отвернулся от своих архивных шкафов, и Гарри едва удержался от того, чтобы не разинуть рот. "Черт возьми! Не может быть: это и правда мистер Филч!" Сидевший за столом мужчина лет сорока с небольшим имел довольно плохую осанку, намекающую на то, что со временем он станет горбат, но его волосы цвета карамели были аккуратно подстрижены и обрамляли вполне нормальное — возможно, даже привлекательное — лицо, по крайней мере, при правильном освещении. Тем не менее, хмурый взгляд, словно врезавшийся в кожу, и бледные глаза, неотрывно глядящие на Гарри, были до жути знакомы. "Мерлин, видимо, для Филча эти девятнадцать лет были очень непростыми, раз они превратили его в того, кого я помню!" — Присаживайтесь, молодой человек, — сказал Филч отрывистым, хотя и вежливым тоном, жестом указав на темно-зеленое кожаное офисное кресло, стоящее перед его столом. — Спасибо, сэр, — Гарри чувствовал себя явно не в своей тарелке. Он понятия не имел, что делать с таким дружелюбным Филчем. Смотритель сцепил руки и поставил локти на стол, окинув Гарри пронизывающим взглядом. — Я так понимаю, девушка, которую они прислали, объяснила правила твоего пребывания здесь, верно? — Да, сэр. Она была довольно... обстоятельной. Филч усмехнулся. — Полагаю также, что ты понял их суть. Гарри кивнул. — И это?.. — Не приставать к волшебникам и не затевать сра… что угодно. Филч кивнул, хмыкнув. — Примерно так и есть, — он откинулся в кресле. — Я пытаюсь составить твои задания так, чтобы ты мог избежать большинства студентов. После совятни, которой предложил заняться Дамблдор, я буду отвечать за твою работу, так что загляни ко мне, когда закончишь. — Хорошо, сэр, так и сделаю. "Это самый вежливый Филч, которого я когда-либо видел... Это логично. В конце концов, он считает меня сквибом". — На сегодня хватит, так что можешь идти. Но послушай и запомни мои слова: эти говнюки — маленькие испорченные кретины, которые думают, что обладание палочками делает их богами. Они вполне могут выбрать тебя для своих маленьких "шалостей", которые обычно причиняют боль и всегда оставляют кровавое месиво, которое придется убирать тебе же. Это нехорошо, и это неправильно, но стоит только пискнуть, и их мамочки и папочки окажутся здесь раньше, чем ты успеешь вздохнуть, и во всем будешь виноват ты. Никому нет дела до правды, когда речь идет о таких, как мы. Думаю, ты это уже знаешь, но не смей забывать об этом. — Не забуду, сэр, — тихо ответил Гарри. Он знал это слишком хорошо. Филч с усмешкой посмотрел на свой стол. — Свободен, мистер Гарри. О, прежде чем ты уйдешь, — он порылся в ящике, — возьми, — и бросил Гарри несколько шоколадных лягушек. — Забрал их у непослушных второкурсников, ага. Гарри рассмеялся. — Спасибо, сэр, но зовите меня Гарри, пожалуйста. — Ну тогда я Аргус. Гарри удивленно вскинул брови. К этому ему придется привыкать. — И еще: отлично поработал над теми волшебниками-отморозками, которые с тобой связались. Чертовски хорошая работа. Гарри ехидно ухмыльнулся и попрощался, не забыв пожелать миссис Норрис хорошего дня к удивлённому одобрению Филча, после чего спустился через недра замка в вестибюль. Когда он уже собирался уходить, его окликнул знакомый голос. — А, юный Гарри! Гарри вздрогнул, осознав, что первой его мыслью было, что, по крайней мере, на этот раз директор правильно назвал его имя. Он остановился и повернулся, борясь с внезапно нахлынувшими чувствами, которые вызвал в нем этот голос. В голове у него не укладывалось описание Эйбом директора как "политического существа". Гарри не мог заставить себя доверять Дамблдору, чьи мотивы были частью какой-то гигантской стратегической игры, которую он даже не мог понять. В то же время в нем всколыхнулись старые чувства привязанности к этому человеку. Был ли директор таким всегда, а Гарри просто не замечал этого, или же первая война изменила Дамблдора и он стал тем человеком, которого, как думал Гарри, он знал? Во всяком случае, сейчас Дамблдор улыбался ему достаточно искренне. — Здравствуйте, директор. "Надо бы поблагодарить его что ли за то, что он помог Эйбу избавить меня от стольких неприятностей, в которые я должен был попасть…" Но поднятая в знак осуждения палочка директора, казалось, впечаталась в его мозг, независимо от того, какие полезные намерения стояли за этим действием. Дамблдор не дал ему времени решить, стоит ли выражать благодарность. — Надеюсь, первое утро в Хогвартсе показалось тебе волшебным! — просиял он. "Я убирал совиное дерьмо". — Эм… замок очень красивый, сэр. — Да, это действительно так. Я провел здесь почти всю свою жизнь, а он все еще может меня удивить! Гарри улыбнулся и кивнул, не зная, что ему на это ответить. Дамблдор посмотрел на него сверху вниз, его голубые глаза сияли. — И хотя я, к сожалению, не могу делать такие приглашения каждый раз, когда ты будешь помогать нам, я хотел бы узнать, не желаешь ли присоединиться ко мне за Главным столом во время обеда в Большом зале? Это одна из самых удивительных магических комнат во всей Европе — потолок даже зачарован на отражение внешнего неба! — он ободряюще улыбнулся. Если бы Гарри всё ещё было одиннадцать, если бы он действительно был сквибом, который никогда не был в Хогвартсе, если бы он был каким-то потерянным ребенком, от которого отказалась семья... Если бы Гарри был хоть кем-то из этих людей, он, вероятно, поспешил бы принять приглашение. Дамблдор говорил так, словно считал, что предлагает Гарри нечто вроде лакомства, редкую привилегию, и, честно говоря, так оно, наверное, и было. Но этот Гарри не был каким-то заблудшим юнцом с широко раскрытыми глазами. Он, расплачиваясь за спасение собственной жизни, стоял в вестибюле Хогвартса, потный и взъерошенный от тяжелой работы, весь в вонючем птичьем дерьме. Если бы он вошёл в Большой зал и сел за Главный стол, он стал бы для студентов чем-то вроде экспоната, на который можно было бы указать, подтверждая свои предположения о том, что сквибы — это глупые, грязные существа, заслуживающие в лучшем случае покровительственной жалости. Некоторые менее предвзятые люди могли бы посмотреть на Дамблдора и похвалить его великодушие, его щедрость, позволившую чужаку хоть на день насладиться их миром, несмотря на его "тёмное, преступное прошлое". Девять месяцев назад, когда он только попал в это время, он бы отказался от приглашения из-за страха изменить хронологию событий. Этот страх все еще жил в нем, но сегодня он отказывался не из-за него. — Спасибо, директор, это очень щедрое приглашение, — улыбнулся Гарри, стараясь, чтобы его губы были не слишком плотно сжаты. — Но у меня сегодня много дел, так что я просто пойду домой, — он повернулся и направился к входной двери. Открыв ее, он бросил, как он надеялся, вежливый взгляд через плечо, добавив: — Хорошего вам вечера, сэр. Дамблдор слегка нахмурился в замешательстве, но, тем не менее, вновь улыбнулся. — И тебе того же, мой мальчик. Гарри уже вышел за дверь и был на полпути к деревне, когда понял, что Филч и миссис Норрис произвели на него сегодня гораздо лучшее впечатление, чем его мать и директор. Путешествие во времени может быть очень запутанным.* * *
13 мая, 1977 Следующие три недели прошли достаточно спокойно и без каких-либо происшествий. Гарри потратил все четыре дня первой недели, чтобы закончить уборку совятни, хотя ему было не совсем понятно, как Филч мог решить, что он уже закончил. Конечно, помёта стало гораздо меньше, но совы мужественно справились с задачей вернуть своему жилищу былую вонючую славу. После этого он провел еще два дня — странных дня, — помогая библиотекарю, мужчине с сильным акцентом по имени Зенодот Фурча, разыскивать заблудившиеся книги. По всей видимости, эту работу нельзя было выполнить в одно мгновение с помощью палочки. Гарри обнаружил, что некоторые из темных, более могущественных книг, хранящихся в Запретной секции, имели склонность забредать, так сказать, под прикрытием в добропорядочные стопки, где они постепенно пытались совратить своих более невинных соседей. Книги уже давно поняли, что их похитители — люди, и придумали способ уклоняться от призыва. Поэтому в задачу Гарри входило выследить те экземпляры, которые, по мнению Фурчи, пробрались в стеллажи за время учебного года, и немедленно сообщить об этом древнему, но всё ещё зоркому старику. Он слишком нервничал, что его могут поймать, поэтому даже не пытался использовать время, проведённое в библиотеке, для тайного поиска заклинаний, хотя и обращал пристальное внимание на книги, названия которых говорили о путешествиях во времени или о дементорах. Несколько найденных им книг были быстро добавлены в список для Пела, который предложил попытаться изучить положение Гарри. Всю вторую неделю Гарри помогал профессору Спраут в теплицах. Она, конечно, была достаточно приятной, но не могла удержаться от того, чтобы не дать Гарри понять, что она не такая, как все остальные фанатичные волшебники. — Просто ужас, что с вами, бедняжками, делают, — сокрушалась она в первый же день. — На самом деле, в детстве некоторые из моих лучших друзей были сквибами. А уж что мы вытворяли... не буду тебя утомлять, — она задумалась. — Интересно, что с ними случилось... Наверное, я не слышала о Сьюзи — она была моей лучшей подругой до Хогвартса — с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать или около того… Чуть позже: — Я не понимаю, почему люди говорят, что сквибы так бесполезны. Посмотри на себя: ты же не хуже других умеешь поливать растения и подметать пол! Я всегда считала, что сквибы могут быть полезными членами общества, нужно только найти для них подходящую работу! Еще разок: — Молодец, мой дорогой! Какой ты милый молодой человек! Я уже упоминала, что некоторые из моих лучших друзей были сквибами? И так с десяток раз. В последний день недели Гарри с радостью покинул теплицы. На третью неделю он с удовольствием стал помогать Хагриду. Впервые его работа в Хогвартсе больше походила на возвращение в родной дом, чем на наказание. Большую часть недели Колин с восторгом носился за Гарри по всей территории, шокируя тех немногих студентов и профессоров, которые могли его видеть. Хагрид был ошеломлён, как хорошо Гарри разбирается в своих подопечных, хотя самому Гарри отчаянно хотелось рассказать ему, что именно Хагрид несёт главную ответственность за всё, что Гарри знает о волшебных существах. Гарри опасался, что он слишком многое открыл, когда автоматически поклонился при виде Ветроскача — долговязого коричневого гиппогрифа, — но Хагрид лишь гордо заявил, что это было естественно. На этой неделе он познакомился с целым рядом новых существ, включая порлоков, большая семья которых жила в зимней конюшне тетсралов, лукотрусов и нарлов, по непонятной причине преследовавших его на протяжении большей части утра. В глубине души Гарри надеялся, что время, проведённое с Хагридом, поможет ему на предстоящих СОВах, и, по крайней мере, он не имел дела ни с чем опасным, вроде соплохвостов. Время после обеда и вечера Гарри в основном проводил в конюшне или в лесу. Эйб раздобыл для него учебники по Чарам и Трансфигурации для пятого курса, и Гарри неуклонно пытался их проработать, хотя без сверстников или профессоров, которые могли бы поставить ему оценку, трудно было сказать, насколько успешно он справляется с заданиями. Гарри с удовольствием прослушал несколько уроков истории с Пелом, а также несколько занятий по "Сто один способ не получить по заднице", так называемых лекций Эйба по Защите. Скоро, как пообещал старик, они начнут работать над Зельями. Услышав это, Гарри попытался не представлять себе Эйба, расхаживающего по кухне паба в развевающейся чёрной мантии, но это ему не удалось, и он расхохотался. Эйб был не слишком доволен. Развесив последних дохлых хорьков, которых Хагрид собирался использовать после обеда для тренировки Ветроскача, он попрощался с полувеликаном и направился через поляну к воротам, которые открывали путь обратно в Хогсмид. Когда он завернул за угол, то неожиданно столкнулся с группой из более чем десятка студентов — судя по росту, шестого или седьмого курса, — которые, похоже, готовились к практическому занятию по Уходу за магическими существами. — Это он? — Именно он… — …убийца волшебников, серьезно?! — …сквиб, да? — …убил!... "Дерьмо. Продолжай идти". Гарри не стал пригибать голову, но почти незаметно ускорил шаг. Этого было недостаточно. — Эй! Ты! Сквиб! — прорычал грубый голос. Гарри мог бы продолжать идти, но он не хотел подставлять спину под удар. Он повернулся в сторону голоса, лицо его было спокойным и безучастным. — Да? Громоздкий темноволосый слизеринец, похожий на Маркуса Флинта, капитана команды Слизерина по квиддичу в девяностых, стоял, направив на Гарри волшебную палочку. — Так ты и есть тот самый маленький идиот, который убил волшебника, — мальчишка насмешливо хмыкнул. — Что-то ты не очень похож на такого. Может, нам стоит научить тебя уважать старших? — два других мальчика в зелено-серебристых галстуках засмеялись. "Почему волшебники говорят о том, что они "лучше" кого-то?" Гарри вздохнул. "Не спорь. Будь креативным", — сказало подсознание голосом Эйба. — Хорошо, — согласился Гарри, скрестив руки на груди. — А? — вытаращился один из спутников "Флинта". Гарри сделал вежливый жест "приступайте к делу". — Я сказал "хорошо", то есть, полагаю, вы можете смело приступать к делу. Три слизеринца переглянулись. "Флинт" выглядел так, словно хотел уже произнести заклинание, но отношение Гарри привело его в замешательство. — Что ты делаешь? — в шоке спросила девочка из Хаффлпаффа. — Они ведь могут навредить тебе! Хотя все его инстинкты кричали, что это плохая идея, он, тем не менее, отвернулся от нависшей над ним угрозы и беззлобно улыбнулся девушке. — Да, они могут. Но я не думаю, что они планируют меня убивать, а именно это сделает со мной весь волшебный мир, если прямо сейчас я буду защищаться. Так что между смертью и пытками я выбираю пытки. Некоторые из студентов выглядели растерянными, другие — возмущенными, а кое-кто смотрел крайне виновато. Гарри снова повернулся к "Флинту". — В любом случае, прошу вас, приступайте к делу. Или нет, — он пожал плечами. — В общем, давайте решать, так как у меня есть планы на остаток дня. Трое мальчиков выглядели явно разозленными, но при этом колебались. Эта стычка пошла не так, как они ожидали. "Они не собираются ничего делать. Они хотят выглядеть большими и крутыми, но сейчас они слишком растеряны, чтобы что-то предпринять". — Эй, змеи, что вы там задумали? — раздался сзади Гарри голос, от которого зашевелились волоски на шее. — Похоже, они решили поиздеваться над уважаемым Сквиббулусом, Сохатый. "Дерьмо. Серьезно, Сириус?" Гарри хотел было уткнуться лицом в руки, как вдруг его отец и крёстный шагнули перед ним, подняв палочки и направив их на слизеринцев, расправив плечи и задрав головы в самой эффектной, самой благородной позе. Краем глаза он увидел, как Люпин обошёл их с фланга, вместе с — он внутренне зарычал — пухленьким подростком Питером, мать его, Петтигрю. "Не убивай его. Не убивай его. Разберемся с ним позже. Не убивай его. Не убивай его". — Ну, в таком случае, Бродяга, я считаю, что мы должны защитить беднягу, — Джеймс улыбнулся, его глаза сверкнули. "Бой уже закончился, не успев начаться, тупицы!" — Вряд ли в этом есть необходимость, — заметил Гарри, позволив раздражению просочиться в его удивленный тон. Сириус по-прежнему держал палочку наготове и смотрел прямо на "Флинта", но при этом сказал Гарри через плечо: — Тихо, Сквиббулус. Не ввязывайся в то, чего не понимаешь. — Идет война, парень, — с ужасающей серьезностью добавил Джеймс. — Так что убирайся с дороги и дай нам сразиться с ними, — закончил Сириус. — Что скажешь, Бродяга, если мы позже устроим им какую-нибудь подлянку, а пока стоит показать всем, что у Флинта под штанами? Левикорп… За то время, что Гарри пробыл сквибом, он узнал о самоконтроле гораздо больше, чем за все годы до этого. Но, признаться, он всё ещё был чёртовым гриффиндорцем. А чертовы гриффиндорцы не славятся своей сдержанностью. Он рассмеялся. Это был ехидный, презрительный смех, скрыть который было невозможно. Он заставил отца резко обернуться. — Правда? Я, оказывается, "не понимаю"? "Идет война"? — спародировал он. — Ты действительно такой тупой? — краем глаза он увидел, как Люпин спрятал лицо в ладони. Гарри не стал дожидаться ответа. — Да, я в курсе текущей войны и, думаю, понимаю, что она означает, лучше вас всех. Два мародера забыли о слизеринцах и обступили Гарри. — Послушайте, — продолжил он, прежде чем кто-то из них успел ответить, — вы оба, похоже, думаете, что война — это как какая-нибудь школьная драка. Вы несколько раз проклянете друг друга, пока учитель не помешает, а потом за ужином будете вспоминать, как заставили своего врага блевать слизью, или продемонстрировать подштанники, или еще какую-нибудь глупость. Горькое веселье Гарри переросло в острую, опасную ярость. Он не был уверен, что поступает несправедливо по отношению к своему отцу и крестному, но ему было все равно. "Ты умрешь в двадцать один год, папа! Так вот как ты видел войну? Как игру? Как противостояние с другим факультетом? Ты просто не воспринимал это всерьез? Так вот почему ты умер? Вот почему я вырос один?" — Война это совсем другое, тупые придурки! Вы сражаетесь здесь, в своей школе, за что? За свою репутацию, за то, чтобы доказать, какие вы крутые. А там, в реальном мире, где нет учителей, мам и пап, к которым надо бежать, вы сражаетесь за свои гребаные жизни. На лице Макнейра появилась ухмылка, когда он ударил ножом в плечо. Круцио, Круцио, Круцио. Убей лишнего. Пустые глаза Седрика. — Господи, только хулиганы и дети относятся к войне, как к гребаной игре. И я готов поспорить, что именно они умирают первыми. Он заметил, что некоторые из собравшихся студентов выглядели пораженными, но медленно кивали, среди них был и Ремус Люпин. — Надуйтесь и расхаживайте по школе, как герои войны, сколько хотите. Сбегайте домой к своим мамочкам или старостам, если дела пошли не так, как вам хотелось, и вы попали под позорное заклинание. Но не смейте говорить мне, что такое война. Джеймс и Сириус уставились на Гарри так, словно он был самим Волдемортом, их палочки были направлены ему в грудь. — Я имею в виду, посмотрите на себя, — заявил он, внезапно устав. — Кто-то говорит что-то, что вам не нравится, и тут же "Достать палочки! Ловите врага!" — он с горечью покачал головой. — Возвращайтесь в свои классы, в Большой зал и к родителям. Пожалуйста. Оставьте реальный мир тем из нас, кто знает, как в нем жить. С этими словами он прошел прямо между двумя рычащими и брызжущими слюной гриффиндорцами мимо шокированной троицы слизеринцев и вышел с поляны на тропинку, ведущую к воротам. Его спина была напряжена до предела, ожидая удара заклинанием, посланным кем-нибудь из группы, но ничего не происходило. Вместо этого Гарри беспрепятственно прошел дальше и обнаружил козу, пасущуюся прямо за воротами. Она уткнулась ему головой в ладонь и молча зашагала рядом.* * *
Гарри не был уверен в своих чувствах, пока шел обратно в деревню. Он был разочарован поведением Джеймса и Сириуса, но, остывая, понимал, что оно, вероятно, не сильно отличалось от того, как они с Роном вели себя по отношению к Малфою и его подручным. Возможно, было несправедливо говорить с мародерами свысока, но их снисходительность и бравада — и их глупая, чертова наивность — бесконечно раздражали его. Он был настолько погружен в раздумья, что не обращал внимания на взгляды и неодобрительные покачивания головой, которыми его встречали большинство жителей деревни, когда он проходил мимо. И действительно, он почти не замечал ничего, кроме своих мыслей и присутствия козы, пока не осознал, что прошел мимо поворота, который привел бы его к "Кабаньей голове", несколько кварталов назад. И вот, возможно, именно удача — или судьба, или замысел, или совпадение — привела Гарри к тому месту на дороге, которое выходило на боковую стену почтового отделения Хогсмида. Вынырнув из бурных переживаний, Гарри не мог не заметить новое дополнение к обычно гладкому серому камню. Острыми, неровными буквами высотой не менее фута каждая на камне была нацарапана — подождите, нет, высечена — одна фраза.ДУША ЗА ДУШУ
От внезапно нахлынувших воспоминаний у Гарри свело желудок. Вдруг в пустоте раздался голос. Не громче падающего снега, он прорезал пустоту, так потрясая бесконечной тишиной, что слова, казалось, сами собой вытатуировались в воздухе…Душа за душу, маленький волшебник…
Он в ужасе уставился на начертанные слова. Что за...? Не может быть. О боже.