Твой аромат

      Иногда он видел странные сны. Порой они были наполнены страшными сюжетами и, проснувшись, Ванцзи долго не мог прийти в себя после увиденного. Но сны оставались снами, и в свете дня даже самые жуткие моменты ночных видений истаивали, растворяясь в картинах реальной жизни.       Порой юный омега задумывался о том, что было бы, будь события из снов воплощены в их реальности, но быстро одергивал себя, говоря, что в их мире только кровопролитных войн и не хватает.       А войн действительно не было. Они канули в небытие много веков назад, и теперь лишь дружеские сражения напоминали о событиях давно минувших дней. Никто не забыл к чему может привести борьба за власть и силу, как и никто не смеет нарушать правила, установленные в те давние времена. И Лань Ванцзи попадал под это правило. Радовало лишь то, что оно пока было не исполнимо. Как сильнейший из омег среди великих кланов, он должен сочетаться браком с альфой, не уступающим ему по силе и статусу. Да вот незадача, подобным альфой на текущее время был лишь его собственный брат, Лань Сичэнь, который совсем скоро сыграет свадьбу с не менее сильным омегой, чем Ванцзи, из клана Юньмэн Цзян. Среди детей главы этого клана было сразу два доминантных омеги и девушка-альфа, силой не уступающая братьям. Девицу просватали с детства, поэтому ее никто не рассматривал как потенциальную невесту, ведь она даже успела пометить своего жениха, когда тот было решил показать свой вздорный характер. Наследник Ланьлин Цзинь, будучи довольно сильной омегой, отказывался быть парой Цзян Яньли, утверждая, что никогда не ляжет под девушку-альфу. Но вот незадача — дочь семьи Цзян оказалась не только очень сильной, но и невероятно красивой, причем красотой, не свойственной альфам женского пола. Ее внешность подошла бы нежной омеге, но нет, девушка по всем параметрам, кроме внешности, являлась сильнейшей альфой. Когда Цзинь Цзысюань увиделся с ней вживую, то самолично подставил шею под метку, боясь, что после его гневных слов, сказанных до личной встречи, она вздумает расторгнуть помолвку. Цзян Яньли метку поставила, тем самым слегка нарушив традиции, но так как они уже были обручены, то на это старейшины кланов глаза закрыли, спешно начав подготавливаться к свадьбе. И чтобы не праздновать много свадеб среди великих кланов в короткий промежуток времени, Лань Сичэню предложили немного повременить и сочетаться браком со своим женихом через пару месяцев после Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня. Хоть старейшины Гусу Лань и были не согласны с таким предложением, но сам Лань Хуань уговорил их повременить, говоря, что для него самого и его жениха так будет даже лучше, что им следует побольше времени провести вместе, ведь их женят в угоду политической выгоде, и каждый идет на этот шаг только исходя из уважения к собственному клану.       — Брат, почему ты согласился на эти условия? — поинтересовался Лань Ванцзи в один из вечеров, когда они занимались музыкой, разучивая новые боевые мелодии. Никто ни с кем не воюет, но проблему порождений тьмы так никто и не решил, поэтому кланы всё так же и процветают.       — Я не тороплюсь связать себя узами брака, — ответил Сичэнь, убирая свою флейту в цянькунь, тем самым показывая, что он на сегодня завершил тренировку с духовным оружием.       — Но ты же совсем скоро станешь главой клана, тебе обязательно нужен супруг или супруга. Таковы правила, — сделал замечание Ванцзи.       В комнате для тренировок с музыкальными инструментами повисла тишина. Просторное светлое помещение, имеющее всё необходимое для музицирования, медленно заполнялось лучами закатного солнца, чей свет проникал сквозь широкие окна. Медовые лучи скользили по белым стенам, бликовали на лакированной темной мебели и мягко слепили глаза, если случалось с ними встретиться. Сичэнь так и не ответил брату, лишь зажмурился и вздохнул глубоко.       — А если бы у наших родителей были еще дети, столь же сильные, как и мы, нам не пришлось бы следовать правилам? — нарушая тишину, спросил Лань Ванцзи.       — Всё равно я буду самым старшим, у меня не будет выбора даже в этом случае. Единственным исключением станет, если младший ребенок вдруг родится сильнее меня, — проговорил Лань Сичэнь спустя время. — Духовная и физическая сила, способность к самоконтролю и уровень влияния феромона определяют статус омег и альф. Сейчас я самый сильный альфа среди мужчин, а ты самый сильный омега среди мужчин. Не будь мы братьями, нас бы уже поженили. И меня радует, что феромон не влияет на родственников. Мы его почти не чувствуем. Иначе пришлось бы сложно в таких случаях, как наш.       — Брат, а феромон твоего жениха, какой он? — спросил Ванцзи. — Тебе нравится его запах?       — Феромон раскрывается в полной мере после физической близости, — ответил Сичэнь. — Мы не прикасались друг к другу и, полагаю, он очень хорошо контролирует выделение своего аромата, как, собственно, и я. Мой жених невероятно красивый и очень сильный заклинатель. Я удивлен, что клан Цзян решил отдать его нам. Но он действительно максимально подходящий мне омега.       — Вот как… — протянул задумчиво Ванцзи. Сичэнь не ответил на вопрос брата, но Лань Ванцзи решил не углубляться в эту тему, уважая личное право на тайны.       — Кстати, из-за переноса нашей свадьбы глава Цзян приглашает меня и тебя погостить у них. Сейчас пора цветения лотосов и их земли обрели особенную красоту. Пожалуй, даже нарисую несколько картин, пока мы будем гостить, — проговорил вдруг Сичэнь.       — Неожиданно, — удивленно произнес Лань Ванцзи. — Но зачем мне туда ехать, ведь я даже никогда не был в клане Юньмэн Цзян? Что я там буду делать?       — Например, тренироваться, — пожав плечами, ответил Сичэнь. — Мой жених и его брат оба омеги, как и ты. Будете заниматься вместе. Тебе не помешает найти друзей, да и изучить иной стиль боя тоже будет полезным.       — А что будешь делать ты?       — Полагаю, рисовать, — задумчиво ответил Лань Сичэнь.       — Почему? Тебе ведь будет лучше провести время со своим женихом? — с недоумением спросил Ванцзи.       — После свадьбы у нас будет много времени для этого, — чуть грустно произнес молодой мужчина. — А тебе будет интересно и полезно потренироваться с ровесниками из другого клана.       — Хорошо, — кивнул Лань Ванцзи. — Я поеду с тобой, — согласился он, поняв, что спорить с братом не имеет смысла.

***

      В новом сне про войну он увидел далекий силуэт. Некто, объятый красными всполохами, парил над зеленым пламенем, что сжирало небольшой город.       Ванцзи чувствовал запах гари, вонь сгоревшей плоти и крови. Мерзкие запахи поднятых мертвецов смешивались с этой вонью, создавая поистине тошнотворный смрад. Дым застилал глаза, заставляя их слезиться, а тело почему-то адски болело. Но среди всего этого ужаса явственно видел тот силуэт, словно маяк манил он его. Хотелось приблизиться, прикоснуться и спрятать того человека подальше от творящегося вокруг безумия.       А за несколько мгновений до пробуждения Ванцзи услышал музыку. Неизвестный человек играл на флейте. Мелодия была рваной, наполненной силой и… болью. Да, именно болью, как осознал сам для себя Лань Ванцзи.       Раньше ему не снился такой сюжет. Он просто видел войны, в которых был зрителем, что смотрел на мир сквозь чужие глаза. Но в этот раз, он будто бы очутился в том жутком месте, прочувствовал всё на себе.       — Ванцзи, возможно, подобное связано с тем, что ты сильный омега, которому требуется присутствие своего альфы рядом. Полагаю, тебе нужна, как минимум, разрядка, но подобное для омег сложно осуществимо из-за особенностей физиологии. Самоудовлетворение, в отличии от альф, тебе не поможет, — серьезным тоном проговорил Сичэнь, когда Ванцзи рассказал ему об очередном сне, что сильно отличался от других.       — Как же мне быть? — спросил юноша, не понимая, где ему искать альфу, да и желания подобного, собственно говоря, не было. Крайне не хотелось становиться заложником феромонов.       — В Юньмэн Цзян вместе с нами госпожа Юй пригласила целительницу из клана Вэнь, племянницу Вэнь Жоханя. Молодая женщина славится своими снадобьями, помогающими бороться с последствиями течки у омег, не имеющих своего альфы.       — Но я сам умею контролировать свое тело, — удивленно проговорил Ванцзи, который с первой своей течки научился держать собственный феромон на низком уровне, не привлекая внимания других альф.       — Я знаю, но подобное не является чем-то правильным. Ты ни разу не выпускал свой феромон на полную силу. Вернее, делал это всего один раз, когда замеряли его уровень воздействия.       — Брат, ты считаешь, что все эти сны являются последствием моего развития как омеги? — спросил Ванцзи.       — Думаю, что так и есть. Подсознательно ты желаешь альфу, хочешь ему подчиниться, но возможности подобной нет и твое сознание преобразует подобную тягу в такие странные сны, — задумчиво ответил Сичэнь. Он не был уверен в своих словах, но как-то успокоить младшего брата требовалось, иначе тот начнет искать информацию сам и запутается еще больше.       — Как-то не складывается в единую картину, — с сомнением произнес Лань Ванцзи, — но смысла не лишено. Пожалуй, я расскажу об этом той целительнице.       Лань Сичэнь на это лишь кивнул, принимая ответ брата.

***

      Лань Ванцзи редко выезжал за пределы Облачных Глубин, исключая ночные охоты, конечно. Но на охоте он всегда был в сопровождении родителей либо дяди, бдящего, чтобы какой-то залетный сильный альфа ненароком не пометил их драгоценную омегу. Держать взаперти доминантных омег запрещалось. Как показала практика, ни к чему хорошему это не приводило, а вот учить их контролировать свой феромон и оберегать до получения метки и брака было лучшим выходом. И как бы Лань Цижэнь, неусыпно бдящий за исполнением правил и неприкосновенности омег клана Гусу Лань, ни сопротивлялся поездкам и ночным охотам младшего племянника, основной закон, равный для всех кланов, нарушить не смел. Омеги имеют полное право покидать территорию своего ордена на определенных условиях, как и могут заниматься любым видом деятельности, который им нравится. Лишь одно ограничение у них было: сильные омеги, как и альфы, не имели права сочетаться браком с бетами, или слишком слабыми альфами и омегами. Как омеги не могли выбрать себе в пару других омег, так и для альф существовало подобное правило. Последнее не было непреложным правилом, но ему следовали, ведь даже альфа-женщина и альфа-мужчина не могли произвести потомство, что означало исключение новых сильных особей в клане. Альф и омег и так рождалось не слишком много, тем более в среде заклинателей, и браки старались заключать с наиболее выгодными условиями.       Эта поездка в Пристань Лотоса для Лань Ванцзи была небольшим приключением. Он направлялся туда не для того, чтобы познакомиться со своей будущей парой, не для ночной охоты или обучения. С его точки зрения, это был просто визит вежливости, который позволит ему посмотреть как живут в другом великом клане. Он сможет потренироваться с ровесниками из числа сильных омег и, может быть, даже подружиться с ними. Ванцзи никогда не стремился приобретать друзей, но с возрастом понял, что брат однажды заведет семью, родители тоже не будут всю жизнь уделять ему много времени, а одними лишь ночными охотами жизнь не заполнить. Замужество юноша тоже рассматривал, но с учетом отсутствия претендентов на эту роль, был даже рад такому раскладу. Как-то не хотелось, чтобы его пометили, привязали к себе только из-за того, что природа создала его омегой. Эта зависимость от феромонов, что делала и альф, и омег заложниками самих себя, лишая права выбора, даже раздражала юношу. Почему нельзя выбирать душой? Или по внешности, по уму и таланту? Почему нельзя полюбить, исключая феромоны? Но подобное было доступно только бетам. Будучи на вершине эволюции, альфы и омеги тем не менее лишались очень многого.       Размышляя о бренности бытия и собственном месте в цепочке эволюции, Лань Ванцзи уверенно вёл меч в сторону земель ордена Юньмэн Цзян. Рядом летел брат и несколько сопровождающих. Сичэнь был задумчив и крайне серьезен. Словно размышлял над некой дилеммой. С младшим братом делиться своими мыслями он не спешил, а Ванцзи не имел привычки лезть в душу к другим людям. Посчитает нужным, сам расскажет.

***

      До места назначения они добрались поздно вечером.       Гостей встретили глава клана и его супруга. Обменявшись коротким приветствием, они отдали распоряжение слугам разместить прибывших и накормить поздним ужином, после чего откланялись, условившись о совместном времяпрепровождении на завтрашний день.       Не было долгих расшаркиваний и лишних слов. Всё четко и по существу. Лань Ванцзи надеялся увидеться с детьми семьи Цзян, но даже Цзян Яньли не вышла их встретить. Это не было нарушением правил или этикета, но юноша почему-то слегка расстроился.       Его поселили в отдельном гостевом доме с видом на лотосовое озеро. Сейчас было темно и ничего не видно, но юная служанка, что помогла ему разместиться, отметила, что из окна открывается прекрасный вид на цветущие лотосы, а от двери домика идет тропинка прямиком к месту, где можно искупаться. Также она сказала, что территория хорошо охраняется и омегам здесь нечего бояться, поэтому, если господин пожелает прогуляться и искупаться, то может это спокойно сделать, ничего не опасаясь.       Когда девушка ушла, Ванцзи осмотрел свое жилище на ближайшее время. Сичэнь не сказал, сколько они здесь пробудут, но точно не менее двух недель, как понял из слов брата юноша.       Домик состоял из двух комнат и просторной купальни. В одной комнате имелось всё необходимое для учебы и отдыха, а в маленькой — стояла большая кровать, шкаф для одежды и стол с зеркалом.       Побродив по комнатам, Ванцзи остановился в спальне и почему-то принялся рассматривать кровать. Сделанная из светлого дерева, она была массивной, но легкий балдахин из полупрозрачной фиолетовой ткани, который держался на ажурных резных столбиках, скрадывал тяжесть кровати. Как и множество подушек, расшитых золотыми цветочными мотивами по фиолетовой ткани, добавляли легкости в образ этого ложа.       Присев на темно-фиолетовое покрывало, устилавшее кровать, Ванцзи провел по шелковистой ткани ладонью. Материал нежно касался кожи, отзываясь приятными ощущениями в теле. Юноша еще раз осмотрел комнату, отмечая ее неброскую изящную красоту: много резных элементов в деталях отделки, даже светильники под магические сферы света выполнены рукой талантливого мастера. И везде прослеживаются растительные мотивы, словно здесь живут лесные существа, а не люди. Но адепты Юньмэн Цзян всегда отличались любовью к растительному миру. Даже символ их клана говорил об этом. Ванцзи перевел взгляд на стену, где в красивой рамке висела картина с изображенным на ней розовым лотосом. В магическом свете сложно было до конца оценить ее красоту, но юноша почему-то был уверен, что в лучах утреннего солнца этот рисунок покажет свою истинную суть.       Спустя время, когда Лань Ванцзи уже приготовился ко сну и ему оставалось лишь лечь в расстеленную постель, сквозь распахнутое настежь окно влетели отголоски чьего-то звонкого смеха и тихий-тихий плеск воды, словно вдалеке кто-то купался в озере.       — Кто может в столь позднее время купаться в озере? — проговорил он вслух, но, вспомнив, что в клане Юньмэн Цзян не было строгих правил, касающихся времени отхода ко сну, успокоился. Кто-то из молодого поколения, видимо, развлекается, он не должен мешать им. Но смех раздался вновь уже чуть более громко, и сердце Ванцзи вдруг вздрогнуло, отозвавшись на эти звуки. Словно нежный перезвон колокольчиков показался ему этот смех. Тонкий музыкальный слух оценил красоту чужого смеха, и захотелось услышать его чуть более явственно, чтобы убедиться в собственном вкусе.       Поддавшись любопытству, Лань Ванцзи направился прочь из дома, захватив с собой один светильник.       Пройдя по натоптанной тропинке, он вышел к берегу чистого озера, где от листьев лотосов очистили проход к свободной воде, подходящей для купания. Но здесь никого не оказалось. Тропинка же разветвлялась и вела дальше в сторону вдоль заросшего лотосами берега озера. Юноша, недолго думая, прошел по ней дальше, добравшись за пару минут до заводи под раскидистыми ивами. Здесь были установлены фонари и деревянный настил, ведущий над водой к беседке далеко в озере. Но и тут никого не было.       Разочарованно вздохнув, Ванцзи было собрался уйти, но со стороны беседки раздался тот самый смех, которому вторили другие голоса. Звуки других голосов никак не тронули сердце Лань Ванцзи, но, ищущий тот звонкий смех, юноша всё же направился к беседке в сердце озера.       Когда он уже был совсем недалеко от предполагаемого источника звука, раздалось несколько негромких всплесков, и всё затихло. Ванцзи догадался, что виновники его блужданий прыгнули в воду и, скорее всего, уже уплыли подальше, но всё же дошел до беседки.       Здесь, под ажурными деревянными сводами, под тихий шелест воды, он почувствовал самый прекрасный аромат в своей жизни. Замерев, Ванцзи жадно вдыхал его, не имея возможности надышаться. Но запах истаивал, растворялся в ночном воздухе вместе с пришедшей от воды прохладой. Заметавшись по беседке, споткнувшись о лежащие здесь подушки и низкий стол, он навел бардак, но так и не дотянулся до источника запаха, что полностью исчез под плеск воды. Тот, кто источал столь притягательный аромат, уплыл отсюда.       Вэй Усянь, что спешно и максимально тихо уплывал подальше от беседки и человека, неожиданно появившегося там, старался дышать максимально глубоко, чтобы избавиться от аромата, исходившего от неожиданного ночного гостя. Аромат сандала, что уловил его нос, казалось, впитался в саму его суть. Мгновенно и прочно. Словно его тело только и ждало обладателя этого запаха, в ответ неконтролируемо источая собственный феромон. Это пугало, но в то же время хотелось вернуться и вновь вдохнуть терпкий и свежий аромат. Но он старательно удалялся как можно дальше.

***

      Запах летнего утра, умытого теплым дождем и расцвеченного тонкими ароматами утренних цветов, — именно такой запах почувствовал Лань Ванцзи. Ему рассказывали, что альфа, с которым у него получится создать пару, будет пахнуть крайне притягательно, но у сильных альф не может быть такого утонченного аромата. По крайней мере так говорили другие омеги, уже вступившие в брак. Чужой альфа и вовсе может пахнуть крайне неприятно.       — Может быть, это был слабый альфа? — спросил сам у себя юноша, вернувшись в дом и всё же забравшись в постель. Он думал о том, что власть феромонов действительно сильна, раз и он поддался ее влиянию. Но ощущать тот аромат было так приятно и волнительно… И так сильно хотелось почувствовать его вновь. — Я завтра поищу его, — договорился Ванцзи сам с собой. Закутавшись в легкое одеяло, он погрузился в сон, где вновь и вновь вдыхал аромат летнего утра. И в этот раз в его сновидениях не было места кошмарам. Лишь лето, капли дождя на нежных лепестках цветов и звонкий смех, уводящий в манящую даль.