Воцарение Ирусана

— Эрси, да не бойся, я же Ирусан, я справлюсь, — на ватных ногах Чонгук перелазит через подоконник в комнате Юнги, чтоб спуститься по импровизационному канату из простыней и пододеяльников, которые принесла личная служанка Гука по просьбе Мина. После успешного спуска, она должна будет скрыть все следы побега, а принц сейчас пытается убедить себя, что не боится высоты. Кто ж знал, что так окажется? Он же прилежный котик и спускался только по винтовой лестнице в замке. — Я боюсь из-за того, что ты боишься. Давай лезь уже. Юнги тебя уже вечность ждёт, сейчас обязательно кто-нибудь проснётся, если будешь так долго мяться, — девушка слегка хлопает по вцепившимся пальцам Гука, чтоб он уже взялся не за подоконник, а за трос. Он испуганными глазами смотрит вниз, где под ним миллион метров, хотя герцог говорит, что всего семь, но почему тогда юноше это не заметно?       Чонгук специально фокусируется на своей цели о троне, правлении, короне и фелидэ, чтоб знал, ради чего всё это, и мёртвой хваткой вцепляется в белую простыню. Тем более Мин ранее говорил, что подстрахует в случае чего, поэтому принц медленно, но уверенно и верно ползёт вниз. Чону кажется, что это самые длинные и опасные полторы минуты его жизни.       Ночное светило спрятано за облаками, чтоб парни не были на виду, ветер шелестит листвой, чтоб не было слышно их копошения, а ночь сейчас не холодная, чтоб истинный Ирусан сегодня не замёрз на пути к себе. Эрси затаскивает канат в покои и машет ладонью на прощание. Сердце сдавливает от тоски по былым спокойным временам, ведь утром нужно будет врать, что она не знает об исчезновении принца и его гвардейца. Юнги ведёт черноволосого по самым коротким тропам к заднему выходу, который выведет на дорогу в Труппный лес. Стража спит, а беглецы передвигаются очень осторожно по территории замка и, слава Творцу, из-за этого не замечены. Рыжеволосый зацепляет сумки и мешки за седло лошадей, которых он привёл к выходу двадцать минут назад, и оба садятся верхом. Теперь принц и герцог молча рысцой скачут по главной тропе огромного леса. — Впервые вижу тебя в настолько простой одежде, — Чонгук обращается к Юнги, который обычно всегда был либо в доспехах, либо при параде, а сейчас обычная льняная рубаха молочного цвета, бардовые штаны и тёмно-коричневая лёгкая куртка на пуговицах. — Я тоже не видел Вас, Ваше Высочество, в такой простой и неприметной одежде, — язвит, шутит, но по-дружески. Оба улыбаются и скачут в ночи. Луна выглянула из-за облаков и теперь освещает путь странникам. — Я предлагаю доехать до ближайшей деревни и там остановиться. У тебя есть какой-то план поиска ведьмы? — хоть Мин и имеет представление, что делать дальше, но узнать мысли принца тоже очень важно. Ветер треплет уложенные волосы и вплетает в них мошек и лесную пыль. Лучше рот не открывать, чтоб всё не попало туда, но разговаривать всё же нужно. — Я согласен с остановкой в деревне. Мне кажется можно там спросить про Кэтши, что они вообще о ней знают. Может там есть Шия, которая может нам подсказать и помочь. А если ничего не узнаем, то будем так скитаться по всем городам и деревням, — Чон смотрит на ночное светило, делая её ориентиром, путеводителем. Где-то заухала сова, а другая ей ответила, где-то что-то зашуршало, и парни начинают уже оглядываться. — Юн, а здесь нет волков? — черноволосый выглядит напуганным. — В этом лесу безопасно. Это могут быть зайцы, лисы, птицы, олени, косули или дикие лошади. Могут конечно на звук прийти медведи, но это редкость, — про медведей врёт. Мин смотрит на юношу, который вцепляется сильнее в поводья, поджимает свои чёрные уши и готов уже мчаться быстрее подальше отсюда, но впереди мост, под которым течёт речка. — Надо остановиться, чтоб мы попили. Лошади тоже устали, и нам надо поясницу размять, а то моя уже отваливается. Не бойся, я пошутил про медведей, — Чонгук думает, почему его окружают люди, которые любят над ним издеваться и насмехаться. Не Эрси, так Юнги. Не Юнги, так сам Чонгук наверно будет над собой смеяться. А дальше что? Животные? Еда? Его подданные? Весь белый свет? Сама смерть? За что ему уготована такая судьба, он не понимает. Чонгук испытывает такие противоречивые чувства сейчас, подводя коня к водопою, он думает о том, что всё идёт так как надо, но и сравнивает своё нынешнее положение с прошлым. Чон не до конца ещё понимает, что его ждёт, не знает, будет ли ему страшно, будет ли ещё опаснее, чем спуститься по канату с семи метров или может за свой титул придётся заплатить огромную цену. Если да, то это будет в денежном эквиваленте или нужны будут поступки, жертвы, жизни, условия, сотрудничества? Как долго всё продлится? Хочется, чтоб раз и вот на блюдечке вся информация подана, а может через год не будет виден свет в конце туннеля. Как они будут жить; спать, когда будет зима или дождь; питаться, когда закончится еда, а плоды в лесу сгниют, замёрзнут и денег уже не останется; что будут носить, когда наступят холода или испортится одежда; а вдруг кони сбегут, умрут и что тогда? Пешком до графства Намджуна? А если в это время будет ночь, мороз, без еды и воды в лёгкой одежде? Кто им поможет? Принц пока об этом не думает, полагаясь на знания и умения Юнги. А герцог стоит, смотрит на бегущую вниз речушку и рассуждает о всём этом, приходя к выводу, что проблемы будет решать по мере их поступления, а сейчас вся нервотрёпка бессмысленна. Отец учил, что в самых критических ситуациях нужно быть в тысячу раз собраннее, спокойнее и ум держать трезвым до победного конца.       Попили кони, попили мужчины и снова в путь. Скоро рассвет. На улице начинает светлеть. Птицы иногда уже щебечут, воздух немного прохладный, облака рассеиваются, небо розовеет на востоке, а путники уже где-то впереди видят какие-то поля по бокам дороги. Спустя может час, может полчаса они подъехали к полям. Уже значительно светлее. С левой стороны от тропы чуть поодаль была деревня, а точнее то, что от неё осталось. Десятки домов сожжены почти дотла, в центре на главной улице по одной или нескольку могил у каждого из домов. Пару-тройку месяцев уже точно поселение это мертво. — Я не могу поверить, что вижу это, — говорит Гук, проходя мимо могил. Он вместе с Мином идёт по бывшей главной улице до самого конца обугленных строений. Почти ничего не осталось от того, что, допустим, год назад было наполнено жизнью, счастьем и смехом. — Кто-то совестливый всех похоронил. Достойный поступок, — от этого вида сердце неприятно стягивало. Становилось тревожно от того, что жизнь так хрупка, а судьба так безжалостна абсолютно ко всем без разбора. Друзья идут обратно, дойдя до главного дома, который стоял в самом конце дороги по центру. Раньше там точно жил кто-то значимый. — Давай перекусим, а то мы не ели уже давно, — предлагает принц, который уже лезет в сумку с продовольствиями. Юнги шутливо ударяет по руке и сам лезет за едой. Он достал жёлтое яблоко, которое разломил пополам и дал лошадям, а потом вытаскивает сладкую булку и также делит пополам, протягивая младшему. — Мы так только желудок дразним, — печально вздыхает Чон, принимая яблочный штрудель, а точнее — его половину. — Главное удовлетворить мозг, поэтому ешь медленно, жуй дольше и всё время думай о булочке, перечисляя её достоинства. Например, что тебе в ней нравится, почему и так далее, — Гук впитывает полезный совет от знающего гибрида и сразу же применяет. Юнги делает также.       Небо светлое, солнце уже прогрело воздух, ветер смешивает запах яблока, корицы и теста с лесной хвоей и дубов, через дорогу пробегает ёж, а птицы вовсю поют о новом наступившем дне.       Привал закончен, лошади осёдланные, путь продолжается. Чонгук от скуки начинает мычать песню, а Юн подхватывает. Так с улыбкой дуэт преодолевает расстояние, которое не меняется визуально несколько часов. Вспомнив все колыбельные, народные песни, стихи, сказки и легенды, парни доезжают до другой деревни, которая кишит жизнью. Это их радует. Женщины развешивают выстиранное бельё, дети гоняют скот, мужики работают физически, а старики сидят на лавках у домов и разговаривают. Совершенно обычная деревня, обычные фелидэ, обычная работа и обычная жизнь, но всё так гармонично и будто на своих местах. А ведь в сгоревшем поселении наверняка было точно также. Чонгук волнуется и боится говорить с селянами, но убеждает себя, что боится от работы их отвлечь, а не их самих. На улице перед ними идёт девочка в длинном зелёном платье, на вид ей лет девять, пепельные волосы с чёрной прядью убраны в две косы, сплетённые в корзинку. Она важно шагает и будто безразлично смотрит себе под ноги, пока парень перед ней тыкает в неё пальцами и что-то жестикулирует. У него чёрные жидкие длинные волосы до пояса, по ошибке можно было бы принять его за девушку, ведь черты лица очень аккуратные и красивые. От экспрессии пряди выбиваются, и он элегантно убирает их за ухо, продолжая чего-то добиваться, а девочка ему отвечает: — Да ну сколько можно? Духи мне больше ничего не говорят, — она останавливается и смотрит на него, будто ей надоело, а в глазах читается, что ей приятно внимание к своей персоне. — Хорошо. Ладно. Но это будет последний раз, когда я отвечаю на этот вопрос. Скоро. Твоя любовь появится скоро. Знакомство со второй половиной произойдёт скоро, — девочка похоже Шия. Она оборачивается к прибывшим, поднимает от удивления брови и пальцем указывает на них. — Тебе нужно идти с ними, и тогда ты найдёшь свою судьбу, — длинноволосый перевёл взгляд на незнакомцев и подбегает к ним, беря каждого за руку. Столько счастья принц и генерал не ожидали увидеть по отношению к себе, что даже не знают как реагировать. Девочка подходит ближе. — Вы не бойтесь. Он хороший, просто глухой. Соседняя деревня сгорела, а он — единственный выживший. Сейчас я его практикую в языке жестов, но он может говорить. Не знала, что вы так скоро прибудете, а то предупредила бы батюшку, — парни внимательно её слушали, но Гук решил уточнить. — Прошу прощения, а вы Шия? — девочка утвердительно кивает, широко улыбаясь. На всём лице у неё золотые веснушки, глаза под цвет волос, голос звонкий, а щёчки по-детски пухленькие. Такая милая. — Вы правы, принц, — гости даже испугались. В таком возрасте она очень сильная ведьма. — Меня зовут Иоланта-Посси, но можете выбрать что-то одно. Пойдёмте к отцу. Он примет вас, и мы вместе поговорим, — всё это время глухой парень тихонько стоял рядом и изучал незнакомцев. Посси, закончив говорить, поворачивается к нему и жестами что-то говорит. Он кивает и улыбается, переводя взгляд обратно на парней. — Здравствуйте, меня зовут Чон Астер Хосок. Астер от слова астероид. Можете называть меня просто по последнему имени, — Хосок кланяется и старается сдержанно улыбаться. — Я глухой, но не немой, поэтому могу разговаривать, но если захотите что-то спросить или сказать, то можете писать на земле, — указывает пальцем вниз. — На моей ладони, — поднимает её и слегка машет. — Или уж я попытаюсь прочитать по губам, — указывает на свои губы, которые напоминают то ли сердечко, то ли плоский персик, но в любом случае — мило. Парни кивают, и Гук пишет своё полное имя на земле палкой, которую нашёл только что, а Юнги потом берёт ладонь длинноволосого и вычерчивает аккуратные буквы на ней. Хо опустил взгляд, внимательно следя, но самое главное, что чёлка скрывает его смущённый взгляд и щёки цвета пиона. Он кивает быстро и уходит прочь от них. — Он просто стесняется новых людей, но привыкает очень быстро, — Шия идёт впереди, а мужчины — за ней, пока какой-то малец уводит их лошадей в загон. Местные фелидэ с любопытством и иногда с высока смотрят, откладывая все дела, а дети не боятся подбегать близко. Самый большой дом располагался точно там же, как и в умершей деревне. Он был ухоженным, двухэтажным с мансардой. Трио входит и сразу слышен запах рыбного супа и жареных чесночных гренок. — Папа, я привела гостей! — кричит ведьмочка на весь дом и решает объяснить. — Он на кухне, а там всегда шумно. Вот и громко приходится говорить, — из этой кухни выходит серьёзный крупный мужчина, но не толстый, а как классический вождь, викинг, который точно может защитить. Увидев свою дочь, заулыбался и на лице теперь красуется мягкость и нежность, а не строгость. — Моя ты умница, ласточка, — мужчина берёт её на руки и кружит, а она смеётся. Да уж, абсолютная идиллия в этом месте. Ставя Иоланту на пол, он поправляет свою русую бороду с косичками и изучает незнакомцев. — А вы, — смотрит на черноволосого. — Его Величество? — Благодарю за повышение, но пока Высочество. Чонгук. А это, — юноша указывает на Мина. — Герцог Юнги, — рыжеволосый приветствует главу селения кивком головы. — Что ж, может отведаете мою скромную еду? — вождь указал своей тяжёлой на вид ладонью на кухню, из которой вышел. — Пап, не скромничай. Ты готовишь лучше всех на свете, — дочь поскакала радостная к еде. — С удовольствием, — ответил принц, проходя с Юном за главой. Помыв руки, все молодые сели за стол, а мужчина наливал суп в миски и расставлял каждому. В центре стола стояли гренки и зелень. Все стали есть, когда отец Шии закончил с подачей и сел сам. Наваристые щи улетают в бездонные голодные животы за мгновения, заедая чёрным чесночным хлебом с укропом вприкуску. Рыбка нежная, количество соли максимально удачное, а перчик скрашивает пикантными нотками сладковатый бульон. — Как называется это блюдо? — спрашивает Чонгук у жителей деревни. — Уха, а расшифровывается как Улов Хорошего Аппетита. Понравился, да? Жена меня им покорила, когда мы с ней познакомились, и с тех пор эта похлёбка моя любимая, — пока отец придаётся воспоминаниям, дочь убирает со стола посуду, заливает водой в тазу и возвращается обратно. — Пап, а теперь с уважаемыми нужно поговорить. Не просто так же они приехали, — мужчина кивнул, смотря серьёзно на гостей. — Для начала представлюсь. Моё имя Бьерн. Можете начинать, — он ждёт. Пристальный взгляд немного неуютен принцу, но они здесь не для того чтобы прохлаждаться. — Во-первых, мы бы хотели спросить о сгоревшей деревне. Как это произошло? — первым задал вопрос Юнги. Он как на переговорах сложил руки перед собой, ожидая ответа. — Это было уже вечером, когда до нас ветром донёсся дым и пепел. Мы сразу по коням. Когда приехали, то пламя только перекинулось на последний дом, а все жители уже были сожжены. Как было на самом деле — мы не знаем. Но в предпоследнем доме был человек — Хосок. Он выходил, а по голове его ударила горящая балка. Мы его сразу отвезли к Посси. Она его подлатала и вот, как новенький, но слух потерял. Мы несколько часов тушили огонь, чтоб на деревья не перекинулся. Спустя месяц мы вернулись с Астером туда, когда он выздоровел, и закопали каждого напротив своего дома. Мы с дочкой пытались узнать, что произошло, но он говорил только одно — разбойники. Может пугать не хочет подробностями, а может ещё чего, но наотрез отказывается говорить и молчит о деталях. Может вам расскажет, но сомневаюсь. Есть ещё вопросы? — серьёзный Юнги кивнул, а Чонгук задал. — Чтоб вернуть свой титул, мне нужна Кэтши. Вы знаете, где её искать? — мужчина молчит, думает. Он не знает, стоит говорить или нет, но решает уточнить. — Для чего Вам Ваш титул? Почему он Вам нужен? — Чон от такого вопроса не знает как быть, но быстро берёт себя в руки и отвечает Бьерну. — В детстве пожилая Кэтши сказала, что я истинный Ирусан. С этой мыслью я жил всю жизнь. Мама мне говорила, как должен править достойный Король, и я живу до сих пор с намерением делать жизнь своего народа лучше, но возможности сейчас нет. Мои руки связаны и мне нужна Кэтши, чтоб я стал официальным Правителем Катур, — Чон говорил правду, он говорил уверенно. Он верил в свои слова, но Бьерн сидит и хмурится, смотря на трещину в столе. — Хорошо, что ты хочешь делать жизни фелидэ лучше, но этого мало. Я понимаю, почему сейчас ты не правишь. Сынок, ты не готов. Кэтши нужна не для того, чтоб она по щелчку пальцев сделала тебя Королём, а чтоб ты вырос как личность, правитель и мужчина, чтоб научился делать правильные решения как правитель, а не как юный парень без опыта. Я скажу, кто знает больше об этой ведьме, но будь готов к тому, что придётся расти очень быстро. Помни, что в определённые моменты нужно жертвовать чем-то, но иногда какие-то жертвы неоправданны. Подумай сто раз о последствиях своего того или иного выбора. Король — это огромнейшая ответственность, поэтому и трудности будут соразмерны цели. Чем масштабнее цель, тем ущербнее для тебя изменения. Главное принимай их и не бойся. Просто знай, что огромные проблемы ведут тебя в нужное место. Ясно? Возможно, я выражаюсь не так правильно и понятно, как в замке, но надеюсь, ты суть уловил. Сильные и страшные изменения — это всадники лучшей жизни, — Юнги и Чонгук сосредоточены. Они никак не ожидали таких напутсвенных слов, но однозначно не просто так у них на пути появился именно этот человек, ведь они могли поехать не через лес, а через столицу и тогда судьба могла сложиться совершенно иначе. Принц в кулаки сжимает ладони. Он боится своего будущего. Он не знает, справится с ним или нет. Кто кого будет контролировать? Судьба будет выше Чона или наоборот? А выживет ли он вообще? Юнги кулаком прикрыл рот, обдумывая информацию, но она анализу не поддаётся, потому что это уже переработанная идея, это исходник, это та самая черепаха, на котором стоит весь белый свет. — Если вы действительно хотите найти Кэтши, то вам для начала нужно добраться до ундин. Две юные двойняшки могут чувствовать вибрации от нужной вам ведьмы, — Иоланта говорит спокойно, поясняя для незнающих. — Чем отличаются вибрации обычной Шии от Кэтши? — задаёт вопрос Бьерн, чтоб гости знали базовые отличия, ведь ни в одних книгах не описаны подробности о ведьмах. Они слишком оберегают свою индивидуальность. — У вашей — вибрации высокие, у таких как я — чуть пониже, но вы не поймёте, потому что не чувствуете, — девочка подняла важно указательный палец, констатируя факт. — А как нам тогда добраться до этих ундин? — спрашивает Мин, выстраивая в голове дальнейший план. — Вам нужно пройти мост-виадук. Вас Хосок проведёт к нему, потому что часто ходит к речке рядом с ним. Кстати, суп мы ели из его рыбы. Он отличный рыбак, а папа его учит рыбным блюдам, поэтому вы не оголодаете с ним. Так, мы же о мосте говорили, — Посси о чём-то думает и кивает. — Недоезжая Порта Морских небес будет один водопад не сильно высокий, и рядом с ним вы встретите сестёр ундин. Запомнили? — парни кивают. — Вижу, вы устали, давайте вы отдохнёте сегодня, а завтра утром в путь? — предлагает гостеприимный мужчина. — Поспать можете на мансарде у нас. — Благодарю, будем рады, — Чонгук встаёт изо стола вместе с Юнги и поднимаются наверх. Дверь не заперта, принц толкает её входит с герцогом в небольшую уютную комнату. Там с двух сторон стоят две кровати, два маленьких шкафа, комод, большой стол у окна и подсвечники. Гук садится на одну из кроватей, а его защитник — на другую. — Зачем ждать завтрашнего утра, если можно сейчас поспать пару часов, а потом в путь? Ещё этот Хосок. Я не собираюсь брать ответственность за глухого странного парня, — недовольство Мина можно понять. Для него эта поездка тоже волнительная. Он тоже нервничает, ведь привычный жизненный ритм теперь в прошлом. Сейчас будет езда на лошадях по целым дням, седло вечно будет болеть, недосып, недоедание, риски, просчёты, контроль. — Юнги, ты так устал, что не проверил еду на наличие яда, поэтому я самостоятельно принял решение отдохнуть. Ты не спал давно, а я перед побегом успел, — Юн краснеет от стыда и опускает голову. Он подвёл принца, говорил о собранности и контроле, а сам не убедился в качестве пищи. — Юнги, не переживай, у меня кольцо серебряное. Я незаметно коснулся им супа, и оно не почернело. Если б они хотели нас убить, то яд был бы в обеих тарелках. Поэтому отдохни, а я пока прогуляюсь. — Извините, Ваше Высочество. Такого больше не повторится. С этого момента я буду ещё более внимательным и буду защищать вас любой ценой, даже ценой собственной жизни! — рыжеволосый резко встал и поклонился. А Чонгук, выходя из комнаты, смеялся. Ну не дурачок ли этот герцог.       Юноша спускается вниз и рассматривает интерьер, подмечая уют, а не строгость и величественность, как в замке. Тут легко, свободно и комфортно, много интересных ведьминских связочек сухоцветов в углах, на дверях красивые рисованные узоры, с потолков свисают растения в горшочках, а на стенах полки с кубками. — Ваше Высочество, решили прогуляться? — Иоланта выходит из своей комнаты на втором этаже в красивом праздничном платье нежно-голубого цвета. — Да, мне интересно посмотреть на работу жителей. Все суетятся, и мне интересно, — черноволосый ставит руки в бока и широко улыбается. — У нас сегодня праздник предков. Мы вспоминаем их, истории, старейшины рассказывают о своих временах, молодые выбирают себе спутника, если созрели, и мы все поём, танцуем, едим и веселимся. Вы тоже можете присоединиться к подготовке и празднеству, Чонгук, — девочка крутится из стороны в сторону, показывая юбку во всей красе. — Красивая? Это мамино платье. Она его носила в моём возрасте. — Очень красивое, сочетается с твоими волосами. И мы будем рады присоединиться к празднику, но мой гвардеец очень устал и отдыхает, а я тогда помогу с подготовкой, — Гук собирается уже спускаться, но Посси его окликает. — В такой красивой одежде, как у вас, нельзя заниматься физическим трудом. Я сейчас принесу вам рабочую одежду, а вы переоденитесь, — Шия выбегает и босыми ногами шлёпает в соседнюю комнату. Спустя минуту она выходит со стопкой вещей в одной руке и ботинками — в другой. — Вот. Переодевайтесь и идите помогать. Дополнительные руки сейчас нужны, — Чонгук берёт вещи и идёт переодеваться наверх. Юнги уже спит и не будет вредничать, что принцу нельзя заниматься фелидскими делами, поэтому он быстро сменяет одежду с элегантной и нежной на грубоватую и немодную и спускается в слегка великоватых башмаках, но он не жалуется, ведь находится сейчас не во дворце. Юноша спускается и выходит на улицу, где все на своём месте, только он выбивается из строя. Гук очень хочет помочь, но мужики сказали, что справляются, женщины не пускают мужчин в их дела, а присоединяться к детям не очень-то хочется. Они ведь только мешают взрослым, если приглядеться. Остаются старики, но пока рано к ним присоединяться. Чонгук расстроенный идёт по какой-то тропинке за селением, чтоб никого не отвлекать, но даже здесь он музыканта потревожил. Красиво играет, тихонечко напевает мелодию и видно, что играющий расслаблен. Он поглощен, он влюблён. Изящный звук народной скрипки полностью поглощает Гука. Мелодия добрая, но всё же тоскливая, грустная и напоминает песню, но не может её узнать. Память о ней глубоко, далеко. Скрипач сбивается и, мотнув головой, замечает гостя. Чонгук видит, что это Хосок и начинает извиняться, но вспоминает, что тот не слышит. Астер смеётся, но успокоившись, говорит: — Ты, наверное, думаешь, как я играю без слуха, но мышечная память помнит всё. Эту колыбельную мне мама пела, и я просто не могу позволить её забыть, — Хо садится на поваленное бревно и подзывает Гука. Принц садится рядом и пишет вопрос на земле. — Почему я глух? — спрашивает длинноволосый, чтоб удостовериться в правильном прочтении, на что принц кивает. — Уверен, что Посси или Бьерн рассказали, что знали, поэтому я не буду отвечать на этот вопрос. Может потом, может не здесь, — последнюю фразу шёпотом. Так и сидят молча, смотря на деревья неизвестное количество времени, пока не устали. Теперь просто идут по тропинке вглубь леса, спускаясь с плавной горы. Долго они идут вниз, но когда они вышли на равнину, то взору открылся вид на поляну с подсолнухами. Хосок поставил скрипку, вытащил кинжал из ботинка и пошёл к цветам, приказав Чону ждать здесь. Срезал пять самых созревших подсолнухов, вручил их принцу, взял скрипку и повёл Чонгука прочь из леса. Когда они пришли в деревню, солнца уже близились к горизонту, а небо окрашивалось в оранжевый. Подготовка к празднику подходит к концу, остались последние штрихи, которые растянутся ещё на пару часов. Вот здесь уж Гук будет полезен. Полтора часа ушло на расстановку столов, скатерти, посуды, скамеек, столовых приборов на центральной улице. Принц со своей эстетикой и перфекционизмом сделал всё на высшем уровне. Уже стемнело. В этот момент выходит Шия и делает в воздухе над столом несколько огней по всей длине. Да будет свет. Все дома украшены синими, голубыми, белыми лентами различных оттенков. Из лент ещё сделаны цветы, которые висят вперемешку с флажками на нити между домами вдоль и поперёк, а над улицей выглядит, как очень красивый лёгкий потолок. Скоро начало, поэтому Гук идёт будить герцога и переодеваться. — Юнги, подъём. Идём на праздник, — мужчина вскакивает резко, как на службу. — Да, Ваше Высочество! Что? Какой праздник? — сонное в недоумении лицо рассмешило принца. — Ты издеваешься надо мной? Над спящим человеком? — Юн осел на постель растирая лицо ладонями. — Скоро начнётся праздник в честь памяти о предках и мы приглашены, — вкинув информацию, Чон быстро переодевается и выходит из комнаты, оставляя рыжеволосого одного. Юнги немного разминает тело и выходит следом. Выйдя на улицу, он ошарашен красотой. Всё такое необычное и сине-голубое, даже огонь не оранжевый, как солнца, а голубой, как небо. Фелидэ выносят всю еду, которую наготовили и заполняют до отвала длинный стол. Объявляется начало празднества. — Дорогие жители Белой Лилии, сегодня у нас ежегодный праздник памяти предков, который основал несколько столетий назад наш вождь Паро Муи после битвы в горах Дикого Огня. Множество воинов пало, защищая столицу и Ирусана, они бились до конца, пока их храбрый дух не покинул тела. Паро Муи бился плечом к плечу с обычными воинами и жаждал отмщения перешедшим границу людям Офира. Их предводитель Ниэ Канна был поражён отвагой наших бойцов, и в честь признания и уважения он остался со своими воинами жить в Белой Лилии. Паро Муи, имея чистое сердце, принял их и получил за это любящую жену, коей являлась этим предводителем Офира Ниэ Канна. Так наш дом стал шире, наша семья больше и наши сердца чище. Так поднимем же этот напиток за наше прошлое, настоящее и будущее! Ура! — все залпом пьют небольшую кружку с питьём после речи Бьерна. Потом выходит Иоланта. — Этот чай исцелит ваши недуги, избавит от похмелья и сделает ваше тело и здоровье крепче. Первая Кэтши поделилась с нами рецептом, и до сих пор он передаётся из поколения в поколение. Да начнётся праздник! — все прокричали три раза ура! для поднятия боевого духа и настроя. Теперь жители и гости садятся и принимаются за еду, слушая истории. Один из старейшин начинает свой рассказ своим уже осипшим с возрастом голосом, а остальные внимательно слушают: — Когда я был значительно моложе, наверное, как ты, крошка Посси, мне мой дед рассказал легенду, которую привёз из своей родной страны Офиры. Сказ вёлся о трёх сынах короля, о том, кому и почему достался трон, — отпив чая, старик продолжил. — Там, где текла река были горы и цветущие долины. Там жил король и его любимые дети. У него было три сына: старший, средний и младший. Старший был очень гордый, средний — упрямый, а младший был, как бы лучше сказать, — старик, подумав, продолжил. — Смиренным, умиротворённым. И пришло их время покинуть дом. Отец волновался за них, потому что любил очень сильно, поэтому молился за них. Спустя несколько лет пришли сыновья домой. Старший пришёл, завоевав много земель, он гнался за властью и построил свой путь на крови; средний сын вернулся с бесчисленным числом богатств; а младший сын извинялся перед отцом за то, что не стал великим и могучим героем, богатым или знатным, как его братья, потому что он был смеренным, прощал врагов, а отец ему сказал, что у него чистая и добрая душа. И отдал король свой трон младшему сыну за то, что он хранил его любовь и за незапятнанную душу, — Чонгук сразу примерял на себя роли этих братьев и понимал, что он младший, а Сиб — старший и средний. Принца переполнила злоба за то, что его королевством правит такой ужасный человек. И он сделает всё, чтоб лже-Ирусан правил как можно меньше. — Об этом же даже баллада есть! — выкрикнула маленькая девочка с другого конца стола. — Лона, споёшь? — она обратилась к белокурой девушке в голубом платье в пол. Та улыбается, гордо встаёт и направляется в самое начало. Хосок встаёт следом со своей скрипкой, решая ей аккомпанировать. Он подаёт ей ладонь, чтоб девушка написала название песни, но Лона отшвырнула её, как что-то мерзкое и грязное, а сама лезет в карман и вытаскивает бумажку со списком песен. Она указывает примерно в центр. Хо читает и кивает, проглатывая ком обиды. Начинается Баллада о трёх сынах. Нежный голос повествует складную историю о сыновьях, короле и троне. Жители слушают и не смеют перебивать даже малейшим шорохом. Чонгук полностью погружен в песню, он смотрит не на девушку, а будто сквозь неё. Он позволяет песне быть поглощённой, он позволяет, чтоб она прошла через него, а может даже осталась, запечатлелась уроком. Юнги смотрел на длинноволосого парня, которого унизили при всех, но сейчас играющего на традиционной скрипке. Его отдача донеслась до Мина. Если в самом начале Юну показалось, что Хо скован и закрепощён, как человек, то сейчас его лицо сосредоточенное и немного хмурое, движения чёткие, отработанные, а от ветра волосы развеваются, делая этот момент волшебным. Сейчас же Хосок кажется Юнги очень чувственным, от чего хочется смотреть на его игру всё дольше и дольше. Песня заканчивается незаметно. Главнокомандующий не может отвести взгляд от скрипача, который почему-то уходит не на своё место, а в глубь леса. — Гук, я отойду, — и не дождавшись ответа, уходит.       Уже темно. Почти не видно местности. Но парень ушёл куда-то сюда. Рыжеволосый останавливается и прислушивается. Всхлипы. Идёт чуть дальше и замечает Хосока, который сидит на пне, рядом стоит скрипка, а Чон плачет, закрыв лицо. Юнги стоит и не знает как ему поступить, он давно не успокаивал людей, потому что не умеет и не знает как правильно это делать, ведь не всем подходит вторжение в их границы. Но всё же он пересиливает себя и кладёт ладонь на голову Хо. Тот, конечно же, вздрагивает от неожиданности и поднимает взгляд заплаканных глаз на Юнги и видит в нём утешение, спасение, свою защиту по крайней мере на сейчас. Скрипач встаёт и порывом обнимает за плечи гвардейца и продолжает плакать, а Юнги позволяет. Ухает сова, скрипят сверчки и светит яркая луна. Хосоку просто нужно успокоиться, выплеснуть боль и несправедливость по отношению к нему на протяжении всех шести месяцев с момента смерти его деревни. Ему больно от того, что его не могут принять как своего человека, что его не принимает половина Белой Лилии, жить невозможно рядом с теми, кто считает тебя обузой и бездарностью. Музыка? Любой сумеет. Оглох? Значит духи его наказали за что-то. Что он сделал не так, почему он не любим? Юнги стоит и боится пошевелиться. Он не хочет спугнуть раненого сердцем парня, которому нужна сейчас поддержка. Мин может сейчас только рядом постоять и подставить своё плечо. Он же главнокомандующий действующей армии Катур, а значит должен защищать фелидэ, графов, людей при дворе, и, наверное, раненые души и сердца нуждаются в защите даже больше. Герцог делает акцент на мысли, что сейчас он выполняет свой долг. Ведь отец учил, что жалости места нет, а покойная Королева, с которой рыжеволосый проводил много времени, говорила, что сострадание одно из важнейших элементов человечности. Но что же выберет Юнги: быть тем, кем он родился или быть тем, кем он стал?       Хосок успокоился и сел на пень, вытирая нос. Юн аккуратно берёт его ладонь и выводит пальцем вопрос «Как ты?». Скрипач шмыгает и заплаканным голосом с комом в горле шепчет: — Я просто устал. Всё хорошо, — с трудом улыбается, а на ладони продолжаются вопросы «Тебя здесь обижают? Что ты чувствуешь? Что-то болит?» — Меня многие сразу невзлюбили. Все говорят о том, какие они хорошие, врагов приняли в семью, а своего землянина почему-то отвергают. Это несправедливо. Я им ничего плохого не сделал. Стараюсь быть для них полезным, рыбу им ловлю безвозмездно, а они как должное всё воспринимают. А я тоже фелидэ. Я тоже чувствую боль, страх, угнетение, тревогу, но и любовь, принятие, эмпатию и счастье чувствовать тоже хочу. Понимаешь? Да, кто-то ко мне хорошо относится, но этого недостаточно, чтоб перепрыгнуть негатив. Я потерял семью, друзей, до сих пор плачу ночами от пустоты внутри, но кому до меня есть дело, — от эмоций пальцы ещё подрагивают, но дыхание уже выравнивается. Холодный палец пишет следующее «Ты ни в чём не виноват. Они все сразу такими родились. Твоя боль закончится когда-нибудь. Тем более Шия сказала, чтоб ты с нами ехал. Мне конечно не понравилось это, но сейчас я думаю, что музыкальное сопровождение будет очень кстати.» Оба посмеиваются. Хо кивает и встаёт. Он берёт Юнги за руку, и они вместе идут обратно на праздник, где мужики сейчас будут петь свою любимую песню.       Их кружки полны пенного, а тарелки пусты. Начинает Бьерн, а остальные подхватывают своим басом: — Кружки поднимем дружно и вспомним всех тех, кто поднимал их до нас! Вспомним, как ветер южный тянул наш парус — мы возвращались назад! Вспомним, как небо было черно, вспомним, как латы тянут на дно! Вспомним мы клич победный, что прозвучал над волною в утренний час. Пусть мы не все вернулись. Пусть на погосте могилы чёрны, пусты. Пусть песни тише и ноют раны, мы не свернём с родного пути. Вновь ветры дуют, парус стоит. Вновь наши копья кровь обагрит, если ж мы не вернёмся. Пускай поднимутся кубки и за Нас!       Завораживающее зрелище такой целостности мужской половины селения. Юнги сидит рядом с Чонгуком, а Хосок — рядом с Мином. Астер сразу же посчитал герцога хорошим, ведь не все знакомые гибриды берут его за руку для письма, а он сделал такой интимный жест при знакомстве, сам того не подозревая. Тем более на солнышко похож со своим цветом волос, а Хосоку дневные светила нравятся. Уже два огонёчка в личном рейтинге симпатий у длинноволосого в отношении Мина, а если посчитать и поддержку в лесу, то уже насчитывается четыре огонёчка. От этих мыслей Хо смотрит на свою руку, которой касался такой серьёзный мужчина чуть ниже его самого.       Когда еда была съедена, все истории рассказаны, песни спеты, танцы исполнены, а напитки выпиты, все решают расходиться по домам, но некоторые буйные хотят продолжения, и их спутники силой утаскивают в дом. Огни гаснут, столы пустые, звуки стихают, а звёзды сияют ещё ярче. Чонгук и Юнги спят, потому что знают, что завтра тяжёлый день, а Хосок ворочается, вспоминая того, с кем вечер был не таким уж плохим.