Все тайное становится явным

— Вэнь Цин, а как появился отвар? — удивленно спросил основатель темного пути. — Да просто подумала о нем, а что? — Вот бы сюда «Улыбку императора», — мечтательно вздохнул тот, — так давно не пил… И неожиданно пузатые бочонки со знаменитым алкоголем появились прямо перед ним. Вэй Усянь удивленно захлопал глазами не в силах поверить в происходящее. — Кто еще хочет, тут на многих хватит! — Вэй Усянь, передай мне пару, — зычно заговорил Не Минцзюэ. — Тоже очень люблю ее. Она, конечно, помягче Цинхэйских, но вкус отменный! — О, Чифэн-цзунь разделяет мой вкус. А вот вино из Цинхэ я не пробовал… Неужели оно сильно крепче «Улыбки императора»? — Не так чтобы сильно, Вэй-сюн, — вместо брата ответил младший Не. — Но значительно… — Вэй Усянь, я так понимаю, у тебя высокая толерантность к алкоголю, — зыркнув на Не Хуайсана, сказал Глава ордена Не. — Приглашаю тебя к нам в Нечистую Юдоль, когда все это закончится. Проверим, кто устойчивее. — Вэй Усянь с благодарностью принимает приглашение, — ответил Вэй Усянь, думая про себя «Это будет интересный конкурс». В то же самое время Не Минцзюэ с грустью посмотрел на Лань Сичэня, сожалея, что тот не может к ним присоединиться, так как его реакция на малейшую дозу вина была непредсказуема. — Шицзе, позволь мне прочитать следующую главу, — в конце концов вспомнив о книге, попросил Вэй Усянь. — Если ты хочешь, конечно, А-Сянь, — передавая книгу сказала Цзян Яньли. Тёмный заклинатель широко улыбнулся и начал чтение. Жестокость. Часть 2. Вэй Усянь хотел умыться, чтобы взглянуть на новое лицо, которое досталось ему в виде пожертвования, но не смог найти в комнате ни капли воды: ни для мытья, ни для питья. Единственная похожая на таз емкость явно служила для справления нужды, а не гигиенических процедур. Он толкнул дверь, но та оказалась заперта снаружи, скорее всего, чтобы пресечь его своевольные шатания по улице. И всё это совсем не наполняло сердце Вэй Усяня радостью и ликованием от перерождения! — Да уж, много радости!.. Мало того, что вызвали без спроса, так ещё и что делать не совсем понятно… Он подумал, что можно скоротать ожидание в медитации и обвыкнуться в своём новом доме. — Вэй Усянь, ты добровольно сел медитировать?! — перебил читающего Цзян Ваньинь. — Да скорее снег в Диюе выпадет. — Цзян Чэн, — обиженно протянул основатель тёмного пути, — ну за что ты со мной так. Если ты не замечал, когда я медитировал, это не значит, что этого не было вовсе. — Да тебя даже мать не могла заставить медитировать! От упоминания госпожи Юй Вэй Усяня слегка передернуло. И он решил в кои-то веки оправдаться. — Просто я не могу сосредоточиться на медитации, когда надо мной кто-то вьется коршуном и стоит над душой. Поэтому в основном я медитировал ночами, когда все уже разбредались спать. Время пролетело незаметно, и когда Вэй Усянь открыл глаза, солнце уже пробивалось сквозь щели окон и дверей. Теперь он мог стоять на ногах и передвигаться по комнате, однако голова по-прежнему кружилась. Вэй Усянь недоумённо подумал: «Мо Сюаньюй не обладал значительными духовными силами, так почему же я всё еще никак не могу совладать с его телом? В чём же причина?» Но тут живот издал урчание, и он наконец понял, что дело вовсе не в духовных силах. Ответ оказался куда более простым: это тело ещё не познало инедии, и странное чувство оказалось не чем иным, как бурно разыгравшимся аппетитом. Вэй Усянь понял, если он сейчас же не начнёт поиски пищи, то рискует оказаться первым в истории злым духом, который умер с голоду, едва успев переродиться. Сноска — Инедия или солнцеедение — якобы имеющаяся у некоторых людей способность жить без пищи и воды. Поддержание жизнедеятельности организма осуществляется за счёт праны (жизненной силы в индуизме) или от энергии солнечного света. — Ого, похоже книга для обывателей. — пробормотал Вэй Усянь себе под нос. — Раз комментарии даны. Не думаю, что среди заклинателем найдётся хоть один, кому нужно было бы это разъяснять. — Но все здесь присутствующие в курсе, — возмутился Цзян Чэн. — Не отвлекайся на них! — Если все остальные согласны, тогда не буду, — сказал его собрат по ордену. — Да, конечно! — раздались голоса вокруг. Тёмный заклинатель окинул всех взглядом, призванные книгой кивали головами. Только младший Лань невозмутимо смотрел прямо на него. От этого взгляда Вэй Усянь невольно сглотнул и спросил: — Лань Чжань? Тот словно выпал из своего состояния созерцания, но все же согласно кивнул. Он уже занёс было ногу для удара, намереваясь вышибить дверь, но снаружи послышались шаги. Кто-то пнул дверь с той стороны и проворчал: — Время обеда! Но дверь по-прежнему оставалась заперта, несмотря на восклицание. Тогда Вэй Усянь склонил голову и увидел внизу ещё одну дверцу, уменьшенную копию первой. Её-то слуга и открыл, небрежно поставив напротив чашку с едой. — Это же безобразие какое-то, — вспылил Цзинь Цзысюань. — Матушка, что бы ты не имела против Мо Сюаньюя, когда все это закончится, мы должны забрать его из этих жутких условий. — Цзысюань, мы же не знаем, что он и сейчас так живёт, — попыталась возразить его мать. — Матушка, — раздался тихий, но уверенный голос Цзян Яньли, — даже если сейчас условия его жизни лучше, то это будет только на пользу. Тогда его можно будет как следует обучить, чтобы ему не пришлось пережить все то, что предшествовало событиям в книге. — Кхм, а давайте мы как-нибудь сделаем перерыв, чтобы все обсудить, а пока не будем на долго прерывать чтение, — предложил Лань Сичэнь. — На всякий случай уточню, что комментарии в целом не запрещаются, — он слегка улыбнулся и кивнул в сторону Вэй Усяня. — Продолжайте, молодой господин Вэй. Он прокричал ещё раз: — Топай сюда, чего ждёшь? И выстави потом всё за дверь! Дверца была ещё меньше, чем те, что предназначены для собак, — человек при всём желании не смог бы протиснуться в неё, но для миски размер как раз подходил. В миске оказался рис и два вида жареных овощей, выглядящих крайне неаппетитно. Вэй Усянь печально поковырялся в рисе палочками и вздохнул. Старейшина Илина, наконец, вернулся в мир смертных, но встретили его здесь пинками, руганью и холодными объедками вместо приветственного ужина. Где же кровавая баня? Беспощадная резня? Полное уничтожение, наконец! Расскажи кому — не поверят. В этом теле он стал словно феникс без перьев, тигр на равнине, водяной дракон на мелководье — утративший всё свое превосходство и приниженный теми, кто слабее его. — Пфф! Вэй-сюн, а ты романтик в душе! — расхохотался Не Хуайсан. За что чуть не отхватил по голове от своего брата лишь благодаря тому, что вовремя юркнул ближе к тёмному заклинателю, а тем самым оказался рядом с сестрой и братом Вэнь. Старшая из которых смотрела так, что даже грозный Чифэн-цзунь не рискнул к ней приближаться. Эта девушка, женщиной у него язык бы не повернулся её назвать, вызывала у него крайний интерес. Если она хотела повлиять на своего бешеного родственника, то почему же не могла… Тут слуга снаружи опять заговорил, но на этот раз со смехом, будто стал совершенно другим человеком: — А-Дин! Идём сюда! Издали зазвучал мелодичный девичий голос: — А-Тун! Ты опять принёс еду тому дурачку? А-Тун в ответ цокнул языком: — Зачем бы ещё я пришёл в этот жуткий двор! Голос А-Дин раздался ближе, словно она стояла прямо перед дверью: — Ты — лентяй! Кормить его раз в день — вот и вся твоя работа! Никто слова не скажет, даже если ты будешь отлынивать от обязанностей. А ты всё ноешь, что это «жутко». Посмотри на меня! У меня вот дел по горло, так что даже на улицу выйти времени нет. — Да уж, какие хозяева — такие и слуги! — не смогла удержаться от высказывания госпожа Цзинь. А-Тун же продолжал жаловаться: — Я не только кормлю его, у меня и других дел полно! И зачем тебе на улицу?! Сейчас время такое, что все наоборот закрываются в своих домах, опасаясь ходячих мертвецов! Вэй Усянь присел на корточки перед дверью, ел рис палочками, которые даже отличались по длине, и слушал. — А-Сянь, думаю, ты мог бы найти еду получше… этого… — сказала Цзян Яньли, так и желая приготовить тому Вэй Усяню что-то получше, чем этот рис. — Конечно, шицзе. — ответил Старейшина Илина, думая при этом о том, что это даже близко не самая худшая еда, которую ему пришлось отведать в своей жизни. Оказалось, что деревня Мо с недавних пор перестала быть мирной. Как видно из названия, ходячие мертвецы — это мертвецы, которые способны передвигаться. Они относились к самому распространённому типу низкоуровневых преображенных трупов, имели замутнённый взгляд и передвигались весьма медленно. Такие мертвецы не представляли особой опасности, но вполне могли доставить неприятности обычному человеку, особенно если вспомнить об их чудовищном зловонии. Однако для Вэй Усяня подобные трупы являлись самыми послушными марионетками, и когда он услышал упоминание о них, то даже ощутил лёгкий укол ностальгии. Тем временем А-Тун не упустил случая покрасоваться перед девушкой: — Если ты всё же хочешь выйти на улицу, то возьми с собой меня, чтобы я мог тебя защитить. Но А-Дин ответила: — Ты? Защитить? Хвастун! Ты уверен, что сможешь справиться с этими существами? А-Тун обиженно парировал: — Если я не смогу справиться с ними, то и другие не смогут. — Ага, а если кто появится, кричать будет громче всех, — пробормотала Вэнь Цин, вспоминая одного своего родственничка. — С чего вы так решили, дева Вэнь, — спросил Лань Сичэнь. — Мне он напоминает кое-кого, тот также любил бахвалиться заслугами… Но все они были не его… Цзян Чэн переглянулся с Вэй Усянем, которого передернуло. — Я, похоже, догадываюсь, о ком ты, Вэнь Цин, — прошипел основатель темного пути. — Молодой господин Вэй, просветите и нас, если это не тайна за семью печатями, — поинтересовалась Цинь Су. — Вэнь Чао, — на удивление всех ответил Ханьгуан-цзюнь. От его голоса и выражения лица холодно стало всем. Девушка засмеялась: — С чего ты это взял? Послушай, сегодня несколько заклинателей приехали в деревню Мо. Мне сказали, что они из очень именитого ордена! Госпожа разговаривает с ними в главном зале, да и целая деревня пришла посмотреть. Разве ты не слышишь шум? Так что некогда мне тут с тобой болтать. Не ровен час, опять пошлют исполнять поручения. Вэй Усянь внимательно прислушался. И действительно: с востока доносился слабый гул толпы. Он немного помедлил, а затем встал и пнул дверь. Засов звонко треснул. Воркование А-Дин и А-Туна нарушила распахнувшаяся настежь дверь, и они испуганно закричали. Вэй Усянь отбросил в сторону миску и вышел на улицу, щурясь от яркого солнца. Даже по коже прошлось лёгкое покалывание. Он поднёс руку ко лбу и на секунду закрыл глаза. А-Тун, который только что визжал громче, чем А-Дин, наконец разглядел, кто перед ним стоит, и понял, что это всего лишь Мо Сюаньюй — сумасшедший, которого любой мог унизить. — Вот, я же говорила, — констатировала лекарь. Смелость сразу же вернулась к слуге. Он испугался, что ударил в грязь лицом перед А-Дин, и захотел хоть как-то исправить ситуацию, поэтому приосанился и замахал руками, словно прогоняя пса: — Кыш-кыш! Пошёл прочь! Зачем ты вообще вышел?! А-Тун обращался с ним хуже, чем с уличным попрошайкой или с назойливой мухой. Нужно признать, что все слуги семьи Мо почти всегда относились к Мо Сюаньюю точно так же, потому что тот никогда не протестовал, и они ощущали собственную безнаказанность. Но Вэй Усянь отвесил А-Туну легкого пинка, повалив на землю, и засмеялся: — Ты хоть представляешь, кого унизить собрался? — С Вэй-сюном не шутят, — пропел младший Не. С этими словами он двинулся в восточном направлении, ориентируясь на доносящийся оттуда шум. Уже довольно приличная толпа народу собралась в Восточном зале и вокруг него. Едва Вэй Усянь ступил во двор, как услышал голос женщины, что звучал несколько громче, чем остальные: — Кое-кто из молодого поколения нашей семьи тоже когда-то был заклинателем… Должно быть, говорила госпожа Мо, которая не оставила попыток хоть как-то сблизиться с кланом заклинателей. Вэй Усянь не стал ждать, пока она закончит, а быстро протиснулся через толпу вперед и, размахивая руками, воскликнул: — Вот он я, бегу-бегу! Пышущая здоровьем женщина средних лет, облачённая в дорогие одежды, восседала в зале на почётном месте. Это была госпожа Мо. Рядом с ней, согласно положению человека, живущего в семье жены, на менее почётном месте сидел её муж, а напротив них — несколько юношей в белых одеяниях с мечами за спиной. — Неужели Гусу Лань? — проговорил Вэй Усянь себе под нос. — А разве есть еще кто-то в белых одеждах? — спросил Вэнь Нин. — Ну, во-первых, даосы… — начал было темный заклинатель. — А еще новый клан… Как же их, — перебил Цзинь Цзысюань, — они еще также как Гусу Лань на музыке специализируются. У них белые с фиолетовым одежды… Блин, забыл… — Молин Су, — холодно произнес Лань Ванцзи. — Это еще что за клан? — удивился Вэй Усянь, который и так-то не особо интересовался политикой, а во время и после войны было не до того. — Один из наших бывших приглашенных адептов основал свой клан в окрестностях Молина, — заговорил Лань Сичэнь и хмуро добавил. — Су Миньшань заложил в основу своего клана музыкальные техники Гусу Лань… Услышав такое, все нахмурились. — Лань Чжань, — не удержавшись, позвал Вэй Усянь, — от тебя прям морозом пахнуло. Что этот Су, как его там, сделал? — Вэй Ин не помнит? — удивленно спросил Лань Ванцзи. — А должен? — Вэй Усянь, какая же у тебя избирательная память! Ты же его из Бездонного омута вытащил, если я правильно помню, — сказал его шиди. — Он выстрелил в Вэй Ина в пещере горы Муси, — тихо проговорил Второй Нефрит. — Что? Толпа встретила растрёпанного чудака с макияжем гробовым молчанием, но Вэй Усянь продолжил болтать без признака смущения, словно вовсе не замечал напряженной атмосферы вокруг: — Меня кто-то звал? Ведь это же я тот самый заклинатель! — Ну всё! Представление театра одного актера объявляется открытым, — хлопнул себя по глазам глава ордена Цзян. — Давай, Вэй-сюн, покажи им, каким должен быть заклинатель! — воодушевленно воскликнул Не Хуайсан. — Тебе лишь бы хлеба и зрелищ, А-Сан… — вздохнул его старший брат. Пудра на его лице лежала таким толстым слоем, что при улыбке начала осыпаться. Один из заклинателей, тот, что помоложе, фыркнул, едва сдерживая смех. Но тут же взял себя в руки и вновь сделал серьёзное лицо, стоило другому юноше, вероятно, главному среди них, бросить на него неодобрительный взгляд. Вэй Усянь проследил, откуда шёл смешок. К его удивлению, слуги, несмотря на своё невежество, не преувеличивали, и заклинатели действительно оказались из «именитого клана». Эти юноши в белоснежных облачениях с ниспадающими рукавами и поясами, мягко очерчивающими талию, обладали изысканной красотой и являлись несомненной усладой для глаз. Стоило лишь раз взглянуть на эти одежды, и любой бы понял, что перед ним ученики Ордена Гусу Лань. Более того, они состояли в кровном родстве с кланом Лань, о чем свидетельствовали плывущие облака, вышитые на белых с палец толщиной лобных лентах. Девизом Ордена Гусу Лань была фраза «будь праведен», а плывущие облака — его отличительным узором. Обладатели лобной ленты с ними относились к числу адептов клана. Те же, у кого этой вышивки не было, являлись обычными и приглашёнными учениками или же заклинателями других фамилий, которые, тем не менее, входили в состав Ордена. У Вэй Усяня аж зубы свело от вида этих одежд. В своей прошлой жизни он часто называл их «траурным облачением» и точно ни с чем бы не перепутал. Госпожа Мо уже давно не видела своего племянника и далеко не сразу поняла, что за ярко накрашенный мужчина явился сюда. Догадавшись же, она пришла в ярость, но решила не терять самообладания и не выказывать гнева перед гостями. — Давно не видела? — удивилась Ло Цинъян. — Сколько же времени Мо Сюаньюй жил в том бараке… — Видимо, очень долго, — согласился с ней Цзинь Цзысюань. — Матушка, надо обязательно забрать его оттуда. Главное, не подпускать его к отцу… — Цзысюань, ты прав, — поддержала его мать. — Я сомневаюсь, что он сейчас помнит про этого ребенка. Возможно, удастся не афишировать, кто он. Вместо этого, понизив голос, госпожа Мо обратилась к своему мужу: — Кто его выпустил? Выпроводи его отсюда! Муж госпожи Мо незамедлительно улыбнулся, чтобы её успокоить, досадливо поглядел на Вэй Усяня и подошёл к нему, готовый исполнить веление супруги. Однако тот внезапно плюхнулся на пол, намертво вцепившись в него руками и ногами. Даже несколько слуг, прибежавших на помощь своим господам, не смогли поднять его. Если бы не присутствующие в зале гости, его бы давно наградили пинками. От их бесплодных попыток лицо госпожи Мо становилось темнее и темнее с каждым мигом, а её муж всё сильнее потел. Вскоре он выругался: — Ты, проклятый псих! Если сейчас же не отправишься к себе, будешь наказан! Все обитатели деревни знали, что в доме семьи Мо проживает молодой господин, выживший из ума, но Мо Сюаньюй уже несколько лет сидел в своей тёмной лачуге, опасаясь выходить наружу, и не показывался никому на глаза. Увидев, сколь диковинны его внешность и поступки, люди зашептались с удвоенной силой, надеясь на хорошее представление. — Вот и подтверждение… Несколько лет… Даже странно, что он держался так долго, — задумался темный заклинатель. — Меня одного мучает вопрос, где он раздобыл ритуал призыва души? Тем более доработанный вариант, которого на данный момент даже не существует. — Не одного тебя, Вэй-сюн! Очень интересно, если он был таким слабым заклинателем, что его с легкостью выкинули из ордена, то как ему это удалось… Но я не знаю, я ничего не знаю. Как говорится, ничего не понятно, но жутко интересно! Вэй Усянь сказал: — Хотите, чтобы я ушёл? Да запросто! Но пусть сначала он вернёт мне украденное! — и тут он указал на Мо Цзыюаня. Мо Цзыюань никак не ожидал, что после вчерашней трёпки этот никчёмный дурачок осмелится прийти сюда и доставить неприятности. Он раскраснелся от гнева: — Что за чушь ты несёшь?! Когда это я крал твои вещи?! Зачем мне это нужно?! Вэй Усянь ответил: — Всё верно, ты не крал, ты меня ограбил! — А разве есть разница? — неуверенно спросила Цинь Су. — Хоть на первый взгляд и кажется, что нет, дева Цинь, — заговорил Лань Цижэнь. — Но на самом деле она существует. Кража обычно происходит тайно, тогда как грабеж открыто. Поэтому здесь я согласен с книжным Вэй Усянем, здесь явно было ограбление. Теперь госпоже Мо стало понятно — Мо Сюаньюй пришел не просто так. Его сознание было ясным, а действия имели чёткую цель — опозорить её семью. Госпожа Мо недоумевала и гневалась одновременно: — Ты ведь весь этот концерт затеял специально, не так ли? Вэй Усянь притворился, что ничего не понял. — Он украл мои вещи, и я здесь, чтобы получить их назад. Это считается за концерт? Госпожа Мо еще не успела ничего ответить, как её сын в ярости поднял ногу, намереваясь пнуть Вэй Усяня. В этот самый момент один из юношей в белой одежде, тот, что постарше, сделал незаметное движение пальцем, и Мо Цзыюань поскользнулся, едва ли вскользь задев Вэй Усяня, зато грохнулся на пол сам. Однако Вэй Усянь прокатился по полу так, словно удар всё-таки достиг цели, и распахнул одежду на груди, демонстрируя всем отпечаток ноги, что оставил Мо Цзыюань вчера. — Ого! Мне нравится этот Лань! — воскликнул Вэй Усянь. Сидящие рядом с Лань Ванцзи ощутили аромат уксуса, появившийся из ниоткуда. От вырисовавшейся картины жители деревни Мо пришли в неописуемый восторг, концерт явно пришёлся им по вкусу: все понимали, что Мо Сюаньюй никак не мог пнуть себя сам. Так или иначе, семья Мо всегда слишком безжалостно относилась к своему кровному родственнику. Ясно как белый день, что нынешнее состояние Мо Сюаньюя было их заслугой — вернувшись от отца, юноша не был столь безумен. Как бы там ни было, на шумиху зеваки всегда были рады поглазеть, ведь это не им доставались тумаки. Представление выходило столь занимательным, что появление в деревне заклинателей полностью меркло рядом с ним! — Что за люди? — возмутился Лань Цижэнь. — Все знали, что они измываются над юношей и молчали? — Со всем уважением, Учитель Лань, — ответил ему Вэй Усянь, — когда Вэнь Жохань измывался над собственными людьми и захватывал мелкие ордена, все также молчали, пока не тронули их… — Вэй Усянь прав, Учитель Лань, — поддержала Вэнь Цин с хмурым выражением лица. — Наша ветвь лекарей немало пострадала от действий бывшего главы. Я служила ему лишь, чтобы защитить брата и то, что осталось от моей семьи… — А что именно случилось, — аккуратно поинтересовался Не Хуайсан. — Я плохо помню свое детство, но точно помню, что родители погибли вскоре после того, как были призваны в Безночный город. Не Минцзюэ удивленно посмотрел на нее. Она тоже жертва действий Вэнь Жоханя… А он был настолько ослеплен в своей ненависти, что даже не задумывался и был готов расправиться со всеми, кто нес эту фамилию. Конечно, когда вокруг столько любопытных глаз, жадных до сплетен, просто ударить Мо Сюаньюя и вышвырнуть вон не представлялось возможным. Госпожа Мо кипела от гнева, но всё, что она могла себе позволить — это попытаться примирить обе стороны: — Воровство? Кража? Какие неуважительные слова! Мы все — одна семья. Он просто взял их, чтобы посмотреть. А-Юань — твой младший брат. Что с того, что он взял твои вещи? Ты же старший, неужели не можешь поделиться? Сущий пустяк, а ссоритесь как малые дети. Он обязательно тебе всё вернёт. Юноши заклинатели безмолвно уставились друг на друга, а тот, что пил чай, едва не поперхнулся. Они росли в клане, утопающем в роскоши, и, возможно, никогда не сталкивались ни с подобными ситуациями, ни с такой логикой. Что ж, сегодня их кругозор явно расширился. Вэй Усянь же истерически захохотал про себя и протянул руку: — Тогда пусть он вернёт их сейчас! — Пффф, ага, три раза он вернет! — сказал Цзян Чэн. — Ничего уже небось не осталось от украденного! — А ты прав, Цзян Чэн, — похвалил его Вэй Усянь и продолжил. Он понимал, что Мо Цзыюань не мог ничего ему вернуть, поскольку давно уже либо всё выкинул, либо разломал. И даже уцелей что-нибудь из вещей, гордость не позволила бы ему признаться в содеянном. Вместо этого Мо Цзыюань стал совсем пунцовым от гнева и завопил: — Матушка! Во взгляде его явственно читалось: «И ты позволишь ему вот так унижать меня?!» Мать сердито взглянула на него, будто прося не усугублять ситуацию. Тем временем Вэй Усянь продолжил: — Знаете, а ведь дело не только в том, что Мо Цзыюань украл мои вещи, а ещё и в том, что он сделал это посреди ночи. Все знают, что я предпочитаю мужчин. Прокрасться ко мне в комнату под покровом темноты… Пускай ему стыд неведом, но я-то знаю, что могут поползти слухи. — О, нееет! — хлопнул себя по глазам Цзян Чэн. — Ты же не станешь?.. Госпожа Мо принялась хватать воздух ртом, а отдышавшись, воскликнула: — О чём это таком ты говоришь, не стыдясь целой деревни! А-Юань — твой двоюродный брат! В безумствах Вэй Усянь оставлял далеко позади всех своих конкурентов. В прошлом, когда он хотел натворить что-нибудь эдакое, ему приходилось помнить о своём положении в обществе, чтобы никто не посмел обвинить его в отсутствии воспитания. — Ты задумывался о своем положении? — затряс бородкой Лань Цижэнь. — Боюсь даже представить, что будет, когда ты перестанешь думать об этом. — Учитель Лань, боюсь, мы сейчас все об этом узнаем, — устало вздохнул Глава ордена Цзян. Но сейчас он был уже провозглашенным деревенским дурачком, ни о каком стыде не могло быть и речи, а значит абсолютно ничего не сдерживало полёт его фантазии. Вытянув шею, Вэй Усянь дерзко парировал: — Это он не смог держать себя в руках, хоть он и мой двоюродный брат! Ну и кто тут не стыдится никого? Если ему и безразлична собственная репутация, то пусть не порочит хотя бы мою честь! Я, знаете ли, ещё надеюсь найти себе достойного мужчину!!! Все собравшиеся, кроме одного, ошарашенно смотрели на темного заклинателя. Лань Ванцзи же полыхал ушами и надеялся, что такое возможно. Он был готов взять на себя ответственность за него, особенно после всего случившегося на горе Байфэн, где он не смог сдержаться. — Ты! Как ты мог?! — Ну что ты кричишь, Цзян Чэн! — шикнул Вэй Усянь. — Ребенка разбудишь! Что книжному мне оставалось делать, чтобы вывести того из себя окончательно и опозориться самому? Мо Цзыюань испустил боевой клич, схватил стул и швырнул в двоюродного братца. Вэй Усянь, поняв, что ему, наконец, удалось вывести Мо Цзыюаня из себя, откатился в сторону и вскочил на ноги, едва успев избежать запущенного в него стула, который с грохотом развалился при ударе о пол. Праздные зеваки, только что злорадно глазевшие на посрамление семьи Мо, мигом разбежались, опасаясь попасть под горячую руку. Вэй Усянь же бросился к группе юношей из Ордена Гусу Лань, которые изумленно наблюдали за происходящим, и завопил что есть мочи: — Вы это видели? Видели? Мало того, что он украл мои вещи, так теперь ещё и покалечить меня хочет! Каков подлец! — Вот, говорил же! — То есть ты просто пытаешься заставить их опозориться? — Ну, конечно, не буду же я убивать направо и налево, что бы там обо мне не говорили. — А-Сянь не такой. Он очень добрый. — Вэй Ин не злой. Одновременно сказали Цзян Яньли и Лань Ванцзи. Услышав это, темный заклинатель удивленно посмотрел на второго сына клана Лань. Мо Цзыюань бросился вдогонку, и почти схватил Вэй Усяня, но тут юноша, бывший лидером среди заклинателей, торопливо остановил его: — Пожалуйста… молодой господин, словами можно добиться большего, чем кулаками. Госпожа Мо увидела, что гость явно собирался защитить её племянника, и предусмотрительно натянула улыбку: — Он сын моей младшей сестры. И у него… не всё в порядке с головой. Все в деревне Мо знают, что он помешанный и говорит всякие глупости. Его слова не стоит воспринимать всерьёз. Так что, пожалуйста… Не дав ей закончить, Вэй Усянь опасливо высунулся из-за чужой спины и произнёс: — Это почему же мои слова не стоит воспринимать всерьёз? Только попробуй еще раз украсть мои вещи! Стащишь ещё хоть что-нибудь, и я тебе руку отрублю! — Ох, А-Сянь… Ты же знаешь, что нельзя такое говорить, даже чтобы разозлить, — пожурила его Цзян Яньли. — Прости, шицзе. — Не надо у меня прощения просить, учти на будущее. — Что-то мне подсказывает, ты поплатишься еще за свои слова, Вэй Усянь, — пробурчал Цзян Чэн. — Цзян Чэн, тебе небожители на ушко шепчут? — поддразнил Вэй Усянь. После этих слов Мо Цзыюань был готов вновь взорваться, несмотря даже на то, что отец крепко его держал. Поэтому Вэй Усянь, напевая под нос, поспешно выскочил на улицу, а лидер заклинателей встал в проходе, закрывая его таким образом, и сменил тему разговора, со всей серьёзностью возвращаясь к более важной проблеме: — Что ж… Значит, мы займём на ночь Западный двор. И помните, что я сказал: с наступлением темноты закройте все окна и двери, не выходите на улицу, а главное — не приближайтесь ко двору. — Хм, новые стандарты ночных охот, — с интересом заговорил Глава ордена Не. — Интересненько… Госпожа Мо, трясясь от гнева, не могла бесцеремонно оттолкнуть юношу и броситься за Мо Сюаньюем, поэтому выдавила из себя: — Да, да… Спасибо вам! Спасибо! Её сын не мог поверить своим глазам: — Матушка! Этот чокнутый опозорил меня перед целой деревней, и ему это сойдёт с рук?! Ты же сама говорила, что он всего лишь… Госпожа Мо прикрикнула на сына: — Помолчи! Не можешь подождать со своими жалобами?! Мо Цзыюаня никогда раньше так не позорили и не выставляли полным дураком, а осуждающие слова матери только подлили масла в огонь. Ненависть переполнила его, и он в гневе бросил: — Сегодня этот сумасшедший получит своё сполна! Вэй Усянь вдоволь навеселился, изображая умалишенного, и, покинув Восточный двор, пошел прогуляться по деревне Мо. Хоть многие шарахались от него, он начал получать настоящее удовольствие от своего статуса сумасшедшего. Вэй Усянь даже привёл в порядок свой напоминающий призрак висельника макияж и почти передумал смывать его, подумав: «Всё равно поблизости нет воды, так что пока не буду умываться». Закончив приглаживать волосы, он осмотрел запястья. Порезы и не думали затягиваться, а это означало, что просто разозлить Мо Цзыюаня было явно недостаточно для исполнения желания Мо Сюаньюя. — Ты реально пытался их унизить? — удивился Учитель Лань. — Я же говорил, что не монстр… Неужели ему действительно придётся стереть с лица земли всю семью Мо?.. Впрочем, это не являлось такой уж сложной задачей. — Вэй Усянь! — прокричал Лань Цижэнь. — Дядя, не надо кричать, это плохо влияет на вашу ци, — отметил старший из братьев Лань. Вэй Усянь, предаваясь размышлениям, вскоре вернулся в поместье семьи Мо. Неспешно прогуливаясь мимо Западного двора, он увидел, что здесь ученики Ордена Гусу Лань стоят на крышах и гребнях стен, с серьёзным видом тихо переговариваясь между собой. Поэтому он точно также неспешно вернулся и во все глаза уставился на них. Хотя Орден Гусу Лань внёс немалый вклад в поражение Вэй Усяня при осаде горы Луаньцзан, в то время эти юноши либо ещё не родились, либо были совсем малышами. Он понимал это и не видел никаких причин держать зла на них, поэтому решил подождать и узнать, что же молодые заклинатели собираются делать. И через некоторое время почувствовал: что-то тут не так. Почему чёрные флаги, развевающиеся на крышах и стенах, казались такими знакомыми? Стяг такого типа назывался «Флаг, привлекающий духов». Возьми его живой человек, он привлечёт всех духов, злобных призраков, ходячих мертвецов или иные темные создания в определённом радиусе. Твари атакуют лишь его одного. Поскольку человек с подобным флагом в руках становился самой настоящей живой мишенью, по-другому его называли «Флаг-мишень». Установка стяга на дом также допускалась, но только если внутри находились живые люди, становящиеся целью тварей. Иное наименование подобных флагов — «Флаги Чёрного Ветра», потому что они притягивали тёмную энергию со всей округи, подобную завихрениям чёрного ветра. Судя по всему, выходило, что установив их в Западном дворе в определенном порядке и строго-настрого запретив кому бы то ни было приближаться, ученики Ордена Гусу Лань планировали заманить сюда всех ходячих мертвецов и уничтожить их одним махом. Что до того, что они казались знакомыми… Могло ли быть как-то иначе? Ведь создателем «Флагов, привлекающих духов» являлся не кто иной, как Старейшина Илина! Похоже, несмотря на то, что заклинатели хором ненавидели его, всё же многие изобретения Вэй Усяня пользовались популярностью. — Вот оно лицемерие во всей красе… — возмутился Вэй Усянь. — И Лани недалеко ушли. — ТЫ! — уже не сдерживаясь, кричал почтенный Учитель Лань. — А что? Вы меня клянете направо и налево! А потом используете мои изобретения? Они на секундочку основаны на знании темной энергии. — Изобретения Вэй Ина очень полезны, — вставил свое слово Лань Ванцзи. — Лань Чжань? — удивился Первый адепт ордена Цзян. — А как же твоя любимая песня? Один из учеников на крыше увидел, как он шатался неподалеку, и предупредил: — Пожалуйста, идите к себе. Здесь не место для вас. Несмотря на то, что юноша прогонял Вэй Усяня прочь, делал это он из доброты, да и тон был совсем отличен от речей слуг семьи Мо, шпынявших его. Вэй Усянь, улучив момент, подпрыгнул и сорвал один из флагов. — Зачем тебе это? — спросил Саньду-шэншоу. — Кто знает, — улыбнулся в ответ Вэй Усянь, догадываясь зачем ему книжному срывать флаг. Ученик Ордена Гусу Лань, опомнившись от неожиданности, спрыгнул за ним, пытаясь догнать: — Не двигайтесь! Вам не стоит его брать! Вэй Усянь, с растрёпанными волосами и болтающимися в разные стороны руками, похожий на настоящего душевнобольного, убегал от него и голосил на всю улицу: — Не отдам! Не отдам! Моё! Моё! Юноша в несколько прыжков догнал его и схватил за руку: — Если не отдашь, я тебя ударю! — Охохо! А стандарты у Ланей изменились, — рассмеялся Не Минцзюэ. — Дагэ, это просто неланистый Лань… Вэй Усянь вцепился во флаг мёртвой хваткой, не желая отпускать свою добычу. Главный среди учеников, заканчивающий последние приготовления, услышал их перепалку и мягко спрыгнул с крыши: — Цзинъи, уймись. Не шуми и просто возьми у него флаг. Лань Цзинъи ответил: — Сычжуй, я же не собирался бить его по-настоящему! Но посмотри, он нарушил нам весь порядок установки! — Хм… Интересно, что это за дети… — тихо себе под нос проговорил Лань Цижэнь. — Этот Цзинъи требует дополнительного внимания… — Дядя, если он даже уже родился, это еще совсем младенец, — прервал его размышления старший племянник. — Дайте ребенку детство… Пока Вэй Усянь боролся с Цзинъи за флаг, он успел как следует его изучить. Узоры оказались верными, а заклинания — точными. Ошибки в изображении отсутствовали, а значит, никаких проблем не ожидалось. Однако художнику недоставало опыта, так что стяг привлекал злых существ и ходячих мертвецов только в радиусе пяти ли. Впрочем, этого было достаточно. — Я так и знала, что А-Сянь не просто так схватил флаг. Лань Сычжуй улыбнулся Вэй Усяню: — Молодой господин Мо, уже темнеет, и совсем скоро мы начнём охоту на ходячих мертвецов. Ночью здесь будет очень опасно, поэтому, пожалуйста, вернитесь в свою комнату для вашего же блага! Вэй Усянь окинул взглядом статутную и изящную фигуру ученика, от которой так и веяло благородством. Вэй Усянь молчаливо одобрил юношу, на губах которого играла лёгкая улыбка. Скрупулёзная и тщательно выверенная расстановка флагов, уважительные манеры — всё говорило о большом потенциале, сокрытом в нём. Удивительно, что подобный ученик воспитывался именно в столь замшело консервативном и ужасно скучном месте, как Орден Гусу Лань. — Почему-то мне кажется, что это ребенок или воспитанник кого-то из Нефритов… — задумчиво произнес темный заклинатель. — С чего ты взял? — спросил его шиди. — Во-первых, по времени подходит. Все же 13 лет с лишним прошло. Во-вторых, что-то в этом описании похоже на комбинацию уверенности Лань Чжаня и приветливости Цзэу-цзюня. — Хм… Лань Сычжуй снова заговорил: — Флаг… Не дав ему закончить, Вэй Усянь бросил полотнище на землю и выпалил: — Всего лишь дурацкий флаг! Что в нём такого особенного? Я смогу нарисовать гораздо лучше, чем этот! — Ахахаха, Вэй-сюн! И ведь даже не соврал, — воскликнул Не Хуайсан. — Ты же их и придумал, ты однозначно можешь нарисовать горааааздо лучше! — Спасибо, Не-сюн! Бросив флаг, Вэй Усянь рванул с места и пустился наутёк. Юноши, наблюдавшие за всей этой кутерьмой, едва не попадали с крыш от смеха, когда услышали столь нелепое заявление. Лань Цзинъи тоже зафыркал и подобрал флаг, привлекающий духов: — Вот ведь чокнутый! Лань Сычжуй одёрнул его: — Не стоит так говорить о нём. Лучше вернись на крышу и помоги! Вэй Усянь ещё немного бесцельно побродил по деревне и вернулся в маленький дворик, где располагалась лачуга Мо Сюаньюя. Не обращая никакого внимания на сломанный засов и царящий внутри беспорядок, он выбрал более-менее чистое место и опять сел в позу лотоса. — Я все еще не верю, что ты добровольно медитируешь, — покачал головой Цзян Чэн. — Ну хватит уже, Цзян Чэн! Шицзе, Сянь-Сяня обижают… — темный заклинатель надул губы и повернулся к своей сестре по ордену. — А-Чэн, хватит, — спокойно сказала Цзян Яньли. — Хорошо, сестра, — повесив голову, произнес Глава ордена Цзян. Но ещё до наступления рассвета какой-то шум снаружи прервал его медитацию. Шум, порожденный беспорядочной поступью нескольких пар ног и криками, быстро приближался. Вэй Усянь разобрал несколько повторяющихся фраз: «Просто вломитесь и вытащите его!», «Сообщите властям!», «О чём ты говоришь — «Сообщите властям»? Скроем лица и забьём его до смерти!» — Что случилось? — взволнованно спросила Ло Цинъян. — Скоро узнаем, — спокойно ответил Лань Сичэнь. Он открыл глаза и увидел, что несколько слуг уже вломились в его лачугу. Яркие факелы заливали двор жёлтым светом. Кто-то выкрикнул: — Тащите сумасшедшего убийцу в Главный зал, пусть поплатится жизнью за содеянное! — Но Молодой господин Вэй вроде ничего не делал… — Это да, сидел себе медитировал, в кои-то веки, — улыбнулся Вэй Усянь. — Кстати, это был конец главы! — Вот любят они на самом интересном закончить, — взвыл Не Хуайсан. — Что же такое…