Все тайное становится явным

— Не-сюн, давай сюда эту книгу, — с нажимом сказал Цзян Ваньинь. — Посмотрим, как Вэй Усянь решил с этим закончить… — Конечно, конечно, — зачастил будущий Незнайка, отдавая книгу Саньду-шэншоу. — Цзян Чэн, уверен, что все гораздо проще. Ученики Ордена Гусу Лань были молоды и неопытны, но, несмотря на крайнее волнение, вовсе не собирались сдаваться. Юноши готовились защитить дом семьи Мо и принялись крепить к стенам талисманы-обереги. Слугу по имени А-Тун уже внесли в зал. Лань Сычжуй левой рукой щупал его пульс, а правой поддерживал спину госпожи Мо. Он не мог позаботиться одновременно о них двоих и столкнулся с ужасной дилеммой, когда лежавший А-Тун неожиданно сел. — С-сестра, р-разве так должно быть? — почти не заикаясь спросил Вэнь Нин. — Ты прав, А-Нин, это очень странно, — задумчиво произнесла именитая целительница и следом изрекла: — этот слуга скорее всего одержим. А-Дин вскрикнула: — А-Тун, ты очнулся! Но не успела она обрадоваться, как А-Тун поднял левую руку и вцепился в свою собственную шею. — Жуть какая, — пискнул Не Хуайсан и попытался скрыться за Вэй Усянем. Увидев это, Лань Сычжуй три раза нажал на несколько его акупунктурных точек. Вэй Усянь знал, что адепты клана Лань лишь выглядели изящно, но в руках их таилась сила, абсолютно не соответствовавшая этой утонченности. Любой человек едва ли смог двигаться после подобных действий, но А-Тун, казалось, ничего не почувствовал: левая рука стиснула шею ещё сильнее, а лицо искривила гримаса боли. — И откуда тебе это известно, а? — с недоверием посмотрел на своего шисюна глава ордена Цзян. — Цзян Чэн, ты забыл, что Лань Чжань вытащил меня, да ещё и не одного, из лап Бездонного омута? — Это не значит, что все Лани обладают такой мощью. — А давай спросим? Лань Чжань, глава ордена Лань, я был прав, что ваши адепты славятся силой рук, не смотря на внешнюю хрупкость? — Кхм, — кашлянул Лань Сичэнь. А Лань Ванцзи невозмутимо сказал: — Стойки на руках. — Что? — удивился Вэй Усянь неожиданному ответу со стороны младшего брата Лань. — Медитации в стойке на руке очень стимулируют совершенствование. — На руке??? — открыл рот тёмный заклинатель, и надо отметить, не он один. — На одной руке? — Мгм. — Всё, я умываю руки… А ты ещё сомневался в мыслях книжного меня. Не Хуайсан же с ужасом посмотрел на своего старшего брата, на лице которого так и считалась мысль «а не поставить ли младшего в стойку на руках?», и прикрылся веером, чтобы стать как можно незаметнее. Лань Цзинъи хотел разжать пальцы слуги, сомкнувшиеся на глотке, но с тем же успехом он мог пытаться согнуть кусок стали. Секунду спустя раздался отвратительный хруст, и голова А-Туна безжизненно повисла. Рука ослабла. Но теперь его шея была сломана. Молодые девы, за исключением Вэнь Цин и Ло Цинъян, вздрогнули. А младший Не стал обмахиваться веером так, будто не ровен час упадёт в обморок лишь от попытки представить сию картину. Он только что удавил себя на глазах у всех! Тишину нарушил дрожащий голос А-Дин: — Призрак! Среди нас невидимый призрак! Это он заставил А-Туна задушить себя! — Не уверен, что это призрак, — спокойно отметил тёмный заклинатель. — Я также сомневаюсь, — согласился с ним Лань Сичэнь, которому кивком головы вторил младший брат. — Все же юноши должны быть хорошо обучены, чтобы идти на расследование без старшего в отряде, а значит способны установить защиту от призраков. От звука её пронзительного и звонкого голоса кровь застыла у людей в жилах, и словам девушки охотно поверили. Вэй Усянь же придерживался совершенно противоположного мнения — это точно не ожесточенный призрак. Он успел проверить талисманы, что выбрали юноши: все они относились к духоотражающему типу и покрывали Восточный Зал чрезвычайно плотным слоем. Будь здесь ожесточенный призрак, то стоило бы ему появиться в зале, талисманы в ту же секунду вспыхнули бы зеленым пламенем. Но ничего подобного не происходило. — Какие подготовленные юноши, — почесал бороду Учитель Лань, одобрительно кивая головой. — И все же мне интересно, чьим учеником является предводитель их группы… — едва слышно прошептал Вэй Усянь. Нельзя было винить юношей в том, что они действовали недостаточно расторопно. Это создание, кем бы оно ни являлось, обладало поистине впечатляющей мощью. В среде заклинателей ожесточенному призраку давалось чёткое определение — он должен убивать, по крайней мере, одного человека в месяц на протяжении, как минимум, трёх месяцев. — Не припомню такого, — удивлённо сказал Цзян Чэн. — Когда интересно такому учить начали?.. — О-па! — воскликнул он же, когда увидел написанное далее и продолжил. Такой критерий вывел сам Вэй Усянь, и, скорее всего, его использовали по сей день — ведь он лучше всех разбирался в подобных вопросах. Например, убийство одного человека раз в неделю Вэй Усянь также посчитал бы деянием ожесточенного призрака, но того типа, что нападает чаще. Эта же тварь погубила уже троих за столь короткий промежуток времени, и даже опытный заклинатель не смог бы предложить мгновенного решения, что уж тут говорить о новичках, только-только начавших свой путь. — А ты действительно талантлив, Вэй Усянь, — хохотнул глава ордена Не. — Неудивительно, что твоими изобретениями и классификацией продолжали пользоваться даже спустя годы после твоей смерти. — Мне только интересно, откуда все это узнали. Пока все, кроме флагов, что я применял во время войны, лишь в моей голове… Хотя, если, как там было сказано «уничтожили логово на горе Луаньцзан», скорее всего там и нарыли мои разработки. Вот уж действительно «праведные» заклинатели. Не в силах найти что-то в опровержение, действующие главы орденов отвели взгляды. Но других объяснений этому не было. Пока Вэй Усянь размышлял, пламя свечи дрогнуло. Просвистел зловещий ветер, и все источники света и во дворе, и в зале погасли. В ту же секунду отовсюду зазвучали истошные крики. Все толкались, метались, спотыкались и падали, пытаясь убежать как можно скорее. Лань Цзинъи выкрикнул: — Оставайтесь на своих местах! Не разбегаться! Тварь будет охотиться за любым, кто попытается убежать! — А мальчишка-то не смотря на всю его неланистность вполне толковый и рассудительный, — хохотнул Не Минцзюэ. — Минцзюэ-сюн, ты же знаешь, что мы умеем учить своих адептов, — слегка пожурил его Лань Сичэнь. — Сичэнь-гэ, просто брат до сих пор в шоке, что этот Цзинъи совсем не похож на Ланей, — пробормотал Не Хуайсан, а затем опомнился, — но я не уверен… Глава ордена Не посмотрел на своего младшего брата странным взглядом, от которого у последнего было желание провалиться под землю. Первый же задумался, настолько ли глуп его младшенький, как он пытается казаться. Он сказал так вовсе не для красного словца. Злобные твари предпочитали действовать в темноте и суматохе, и чем сильнее была неразбериха и крики, тем больше шанс попасть в беду. В подобных ситуациях находиться одному или излишне дёргаться было весьма и весьма рискованно, но люди пребывали в такой панике, что слова Лань Цзинъи едва ли достигли своей цели. Только спустя некоторое время жители деревни успокоились, и лишь изредка тишину прерывали всхлипывания и чье-то учащенное дыхание. Похоже, убежать удалось всего паре человек. Неожиданно в темноте вспыхнуло пламя. Лань Сычжуй зажёг огненный талисман. Зловещие ветры не властвовали над этим огнём. Лань Сычжуй при помощи своего талисмана вновь зажёг все свечи и лампы, а остальные юноши принялись успокаивать людей. При свете свечи Вэй Усянь мимоходом взглянул на свои запястья. Ещё один порез исчез. Внезапно он осознал, что их число изменилось. — Вэй Усянь, ты же вроде силен в подсчетах, — буркнул Цзян Чэн, — что такого удивительного там может быть… — Читай дальше, вот и узнаем. Поначалу каждое его запястье рассекали два пореза. Первый исчез со смертью Мо Цзыюаня, второй — после гибели его отца. Смерть А-Туна, слуги, избавила Вэй Усяня от ещё одного пореза. В сумме выходило три. Оставался четвёртый, самый глубокий и наполненный самой сильной ненавистью. — Вроде все верно, — задумался тёмный заклинатель. Однако сейчас оба его запястья были чисты. — Это как? — на удивление всех спросил Лань Цижэнь. — Есть у меня мысль на этот счёт, — почесал кончик носа первый адепт ордена Цзян. — В-возмож-жно, на госп-пожу Мо тоже напало ч-что-то, — неуверенно проговорил Вэнь Цюнлинь. Вэй Усянь понимал, что госпожа Мо совершенно точно являлась одним из объектов мести Мо Сюаньюя. Скорее всего, самый глубокий и самый длинный порез обозначал её. Однако и он исчез. Возможно ли такое, что Мо Сюаньюй внезапно достиг просветления и отпустил свою ненависть? Нет, едва ли. Его душа уже была принесена в жертву в обмен на призыв Вэй Усяня. Лишь смерть госпожи Мо могла исцелить порез. Вэй Усянь медленно перевёл взгляд на бледную госпожу Мо, которая недавно очнулась и теперь была окружена людьми. Если, конечно, она уже не была мертва. — Такое возможно? — с ужасом в голосе спросила Цзян Яньли. — В некоторых обстоятельствах вполне, дева Цзян, — не особо успокоил её глава ордена Лань. Теперь Вэй Усянь ни капли не сомневался: что-то захватило тело госпожи Мо. И если это не дух, то что же? — И что ты думаешь, Вэй Усянь? — спросил Не Минцзюэ. — Какой-то новый вид тварей? — Не думаю, глава ордена Не, скорее всего, исчезнувшие руки тут не просто так указаны. Уверен, что дело в них, — кивнул собственным мыслям тёмный заклинатель. Внезапно А-Дин крикнула: — Рука… Его рука! Рука А-Туна! — Как Вэй-сюн и сказал, — сказал младший Не со странным блеском в глазах. Лань Сычжуй поднёс огненный талисман к телу А-Туна. И, конечно, его рука уже тоже исчезла. Левая рука! В мгновение ока разум Вэй Усяня прояснился, и он, наконец, сложил воедино все части головоломки об исчезающих руках и создании, которое в них заинтересовано. И тут же взорвался смехом. — Вэй Усянь, почему ты смеёшься в такой ситуации? — удивилась Вэнь Цин. — А что мне делать? Плакать что ли? — с вызовом ответил Вэй Усянь. — Книжный я изображает умалишенного, чтобы навести молодёжь на мысль. Лань Цзинъи рявкнул: — Дурень! Как ты можешь смеяться в такой ситуации?! Однако, подумав, он понял, что действительно разговаривает с дурачком, и проку от пререканий не было никакого. Вэй Усянь потянул его за рукав и замотал головой: — Нет, нет! — Дурья ты башка, чего нет-то? И как только в голову твою приходят умные мысли? — закатывая глаза, вопрошал глава ордена Цзян. — Цзян Чэн, поменьше глаза закатывай, там останутся, и как нам потом тебе жену искать, — хохотнул тёмный заклинатель. — А если серьёзно, как книжному мне ещё навести их на мысль, не выдавая себя? Цзян Ваньинь попытался было возмутиться на первую фразу, но бросив взгляд на текст дальше, решил пока не пытаться спорить со своим шисюном. В то время, как его сестра слегка покачала головой: — Ох, А-Сянь… Лань Цзинъи раздражённо дёрнул рукой, вырывая ткань из его пальцев: — Что «нет»? Ты не дурень? Хватит паясничать! Всем сейчас не до тебя. Вэй Усянь указал на трупы отца Мо Цзыюаня и А-Туна, лежавшие на полу, и сказал: — Это не они. — Опять ты со своими загадками, Вэй-сюн, — залепетал Не Хуайсан. — Так неинтересно же, Не-сюн, когда все на блюдечке приподнесено, загадки разгадывать это одно удовольствие! — Он всегда такой, всех младших адептов учил таким образом. В ответ на это Вэй Усянь лишь незаметно, почти для всех, вздохнул. Он неимоверно сожалел о гибели совсем юных шиди и шимэй, безвременно почивших во время атаки на Пристань Лотоса. Лань Ванцзи присмотрелся к тёмному заклинателю и, увидев в его глазах безмерную скорбь, ещё больше уверился в своём желании уберечь того от опасностей, что могли грозить основоположнику Модао . — Всё же интересно, что это за тварь такая, — воодушевился его старший Не, — продолжайте, глава Цзян. Лань Сычжуй остановил злобно пыхтящего Лань Цзинъи и спросил: — Что ты имеешь в виду, говоря «Это не они»? Вэй Усянь без тени усмешки заявил: — Это не отец Мо Цзыюаня, а это не А-Тун. Серьёзный и торжественный тон в сочетании с макияжем призрака висельника придавал ему вид по-настоящему бесноватый. Тусклый свет свечей дополнил картину, и от слов Вэй Усяня по спинам всех присутствующих пробежал неприятный холодок. Лань Сычжуй уставился на него и невольно спросил: — Почему? — Действительно, молодой господин Вэй, с чего вы так решили? — спросила Цинь Су. — Дева Цинь, он сейчас опять пустится в пространные размышления, — ответил ей глава ордена Цзян, — тут дальше объясняется. — А, х-хорошо, — слегка краснея, потупила взгляд дева Цинь. Вэй Усянь с гордостью воскликнул: — Дело в их руках. Все они были правшами. Я уверен в этом, потому что они всегда били меня правыми руками. Теряя терпение, Лань Цзинъи процедил: — И чего ты так горд собой? Посмотри на себя, надулся от самодовольства! — Может, Лань Цзинъи подменили в детстве? — смеясь спросил Вэй Усянь. — Слишком сильно уж он отличается от представителей основной ветви клана. — Вэй Усянь, я с тобой согласен, — сквозь хохот сказал Не Минцзюэ. — Минцзюэ-сюн, молодой господин Вэй, не все представители клана такие как мы с Ванцзи, — слегка улыбаясь проговорил Лань Сичэнь. — Всегда и везде найдутся чёрные овцы. — Сичэнь! — возмущённо гаркнул Учитель Лань. Лань Сычжуя, напротив, бросило в холодный пот. Если вспомнить, А-Тун действительно задушил себя именно левой рукой, а муж госпожи Мо левой же рукой толкнул её. Но ещё вчера днём, во время концерта, который устроил Вэй Усянь в Восточном зале, эти двое пытались поднять его с пола правыми руками. Невозможно, чтобы они внезапно стали левшами перед самой своей смертью. И хотя пока Лань Сычжуй не мог увидеть всю картину в целом, он понял: чтобы выяснить природу существа, наводящего ужас на деревню Мо, необходимо как-то связать его с левыми руками. После подобного озарения юноша удивленно взглянул на Вэй Усяня и не удержался от мысли: «Он упомянул про руки так внезапно и будто бы невпопад… Но, тем не менее, это совсем не похоже на совпадение». Вэй Усянь лишь улыбнулся. Он знал, что намёк чересчур явный, но выбора у него не оставалось. К счастью, у Лань Сычжуя не было времени обдумывать странное поведение душевнобольного, и он подумал: «Что ж, если молодой господин Мо все же намеренно указал мне на эту деталь, скорее всего, он не желал ничего дурного». Юноша отвернулся от него, мельком посмотрел на А-Дин, которая лишилась чувств от слишком долгого плача, и остановил свой взгляд на госпоже Мо. — Мне он все больше и больше нравится! — расплылся в улыбке тёмный заклинатель. — Схватывает налету. — Мгм, — подхватил Второй Нефрит. У Вэй Усяня тепло разлилось на душе от этих слов. Ведь всё же не смотря на их разногласия, он очень дорожил дружбой с этим замкнутым человеком, хоть тот и отрицал её. Он внимательно осмотрел её с головы до пят. Руки женщины свободно лежали вдоль тела и почти полностью были скрыты рукавами, лишь ладони едва виднелись из-под них. Пальцы её правой руки были тонкие, белые и гладкие, они, без сомнения, принадлежали женщине, которая всю жизнь прожила в комфорте и никогда не работала. Пальцы же на левой оказались гораздо длиннее и толще. Они были узловатыми и таили в себе силу. — Как такое возможно? — спросила бабуля Вэнь, которая наконец-то почувствовала себя увереннее среди стольких заклинателей, ещё совсем недавно боровшихся с кланом, к которому она принадлежала. При этом малыш крепко спал у неё на руках. Вэй Усянь то и дело просматривал на него, удивляясь, почему никому не требовался сон, а малец усердно продолжал посапывать. — Подождите, тут дальше интересное, — сказал Глава Цзян, — давайте я дочитаю этот кусок и обсудим. Все единогласно кинули, и Цзян Ваньинь продолжил читать. Совершенно очевидно, что рука принадлежала не женщине, а мужчине! Лань Сычжуй приказал: — Держите её! Несколько юношей схватили госпожу Мо. Лань Сычжуй произнёс: — Прошу меня простить, — и приготовился использовать на ней талисман, когда левая рука госпожи Мо внезапно изогнулась под странным углом и потянулась к его горлу. Глава ордена Не и Вэй Усянь одновременно прыснули. Но темный заклинатель на этом не остановился. Он зашелся диким хохотом. Под удивленные взгляды он с трудом отдышался и сказал: — Просто представить себе не мог, что можно извиняться перед нечистью… Это ж надо. Младший брат Не усердно прикрывался своим веером, чтобы скрыть свою улыбку от того, что брат так ярко выражал положительные эмоции, а не пытался в очередной раз пригрозить ему сломанными ногами. Лани же опустили взгляды в пол под дружный смех, пытаясь скрыть свое смущение. Даже Учитель Лань был согласен, что это уже перебор. Живой человек не смог бы вывернуть руку подобным образом, если, конечно, его кости не были сломаны. Госпожа Мо атаковала стремительно и почти схватила Лань Сычжуя за шею. В этот момент Лань Цзинъи вскрикнул: — Эй! — и бросился наперерез, загораживая юношу от смертоносной руки. — К-какой отличный д-друг, — прокомментировал Вэнь Нин. — Ведь не каждый бросится спасать своего собрата по ордену. — Там Вэй Усянь, — сказал Глава ордена Цзян, успевший посмотреть немного вперёд, — так что вряд ли все так просто… — А я-то причём? — А ты слушай… Многие удивленно приподняли брови, но сосредоточились на книге. Но стоило ей вцепиться в плечо Лань Цзинъи, как сверкнула яркая вспышка, на рукаве его вспыхнули зелёные всполохи, и рука ослабила свою хватку. Лань Сычжуй чудом избежал смерти и уже собрался было поблагодарить Лань Цзинъи за спасение, как заметил, что часть одеяния юноши сожжена дотла, теперь оно выглядело весьма неприглядно. Лань Цзинъи снял с себя остатки одеяния и в страшном гневе принялся браниться: — Зачем ты меня пнул, проклятый дурак? Убить хотел? Вэй Усянь прикрыл голову руками и пискнул как испуганная мышь: — Это не я. — Ну что? Ваши ставки — он или нет? — с вызовом спросил его шиди. — Ох, А-Сянь, это так в твоём духе, — хихикнула Цзян Яньли. — Вэй-сюн, я тоже думаю, что это ты. — Вэй Ин, — неожиданно донеслось от Лань Ванцзи. — Что такое, Ханьгуан-цзюнь? — Говорю, что это Вэй Ин. — Даже ты, Лань Чжань? — тёмный заклинатель демонстративно схватился за грудь. — Я думал, что мы друзья… — Мы не… — вдруг Второй Нефрит осекся и, вспомнив начало книги, решил, что нельзя позволять этому недопониманию продолжаться. — Мгм. Друзья. От этих слов сердце Вэй Усяня заполошно забилось, а Лань Сичэнь удивлённо посмотрел на брата. Тогда как дядя последнего чуть не выдернул себе бороду, заметив совсем не «дружеский» взгляд младшего племянника на ходячее бедствие. Много лет назад он уже видел подобный взгляд. Разумеется, он лгал. Вэй Усянь тихо ойкнул под дружный смех его друзей. Верхние мантии членов Ордена Гусу Лань были убористо прошиты тонкими нитями того же цвета, что и само одеяние. Но нити представляли из себя не просто стежки, а тексты защитных заклинаний. Однако против существа столь сильного, как-то, которому они противостояли сейчас, эти заклинания могли сработать лишь один раз и сразу же прийти в негодность. Поэтому, оценив грозящую Лань Сычжую опасность, Вэй Усянь толкнул на него Лань Цзинъи, чтобы тот мог заслонить шею юноши своим телом в одежде, испещрённой заклинаниями. — Вот откуда ты об этом знаешь, Вэй-сюн? — удивлённо спросил младший Не. — Обратил внимание, сначала на ночной охоте, а потом… Заканчивать про когда «потом» тёмный заклинатель не стал, но всем было и без слов понятно когда именно. Лань Цзинъи намеревался браниться и дальше, но тут госпожа Мо упала на землю. Лицо её стало иссыхать буквально на глазах, будто из неё высасывали всю плоть и кровь. Через несколько мгновений на земле лежал скелет, обтянутый тонкой кожей. Мужская рука, которая не являлась частью её тела, отвалилась от плеча. Пальцы руки начали гнуться в разные стороны, словно разминаясь или растягиваясь, а под кожей чётко проступали пульсирующие вены. Это и было темное создание, что приманил Флаг, привлекающий духов. — Жуть какая, — прошептала Цинь Су, прикрываясь рукавами. Расчленение — классический пример мучительной смерти, лишь чуть более достойной, чем та, которую принял Вэй Усянь. От этих слов, в очередной раз говорящих о смерти Первого ученика Цзян, не по себе стало многим. Даже Учитель Лань, не питавший тёплых чувств к тёмному заклинателю, смерти ему по факту-то не желал. В отличие от его случая, когда тело буквально разрывают на мелкие кусочки, фрагменты расчленённого трупа несут в себе частички затаенной злобы покойника и стремятся объединиться вновь. Следовательно, части тела ищут друг друга всеми возможными способами. Если им удаётся восстановить целостность, мертвец может упокоиться с миром, а может и продолжить бесчинствовать. Если же собраться в воедино не удаётся, часть тела может избрать иной способ. Что же это за «иной способ»? Ей придётся довольствоваться телами других, ещё живых, людей. — М-да, жаль даже, что это так далеко в будущем, — произнёс глава ордена Не. — Было бы интересно сразиться с такой сильной тварью. — Минцзюэ-сюн, тебе лишь бы подраться, — пожурил его Цзэу-цзюнь. — Сичэнь, сам же знаешь, сейчас с достойной добычей туго. Глава ордена Лань ничего не ответил, так как поспорить было сложно. А вот у тёмного заклинателя нашёлся ответ. — Чифэн-цзунь, если позволите, — вдруг раздался его звонкий голос, — за годы войны многие заклинатели забыли о своей основной обязанности. И поэтому во многих местах, особенно на территории бывшего ордена Цишань Вэнь нечисти предостаточно. Ну и всегда есть Илин с Могильными курганами, — уже гораздо тише добавил он. Глава Не призадумался над этим и решил, что надо будет что-то сделать по окончании чтения. Именно так и поступила эта левая рука — пожрала левую руку живого человека, а сама заняла её место. Высосав из несчастного всю кровь и энергию, она покидала безжизненный труп и подобно паразиту искала нового носителя. И продолжила бы делать так до тех пор, пока не объединится с остальными частями своего настоящего тела. — Жутко звучит, — передернувшись, сказала Цинь Су. — Не переживай, А-Су, — успокоила её Хуалэй, — такие случаи редкость. — Просто там же юноши, вряд ли они с таким сталкивались и знают, что необходимо делать. — Дева Цинь, все будет хорошо, — поспешила её уверить Цзян Яньли, — с детьми А-Сянь. Он не позволит, чтобы с ними что-то случилось. Человек умирал в тот же момент, когда рука захватывала его тело. Но до тех пор, пока она не пожрала всю его плоть, жертва, контролируемая тварью, могла ходить, словно ещё оставалась живой. После того, как флаг привлёк её, первым вместилищем стал Мо Цзыюань, вторым — его отец. Когда госпожа Мо приказала своему мужу созвать всех, он повёл себя не как обычно и толкнул её в ответ. Тогда Вэй Усянь решил, что мужчина скорбел о безвременной кончине своего единственного сына, а ещё устал от чванливости жены. Сейчас же, когда Вэй Усянь повторно обдумал ситуацию, он понял, что отец, только что потерявший сына, вёл бы себя иначе. Это было не безразличие, порождённое страшным горем. От мужа госпожи Мо веяло бесстрастным спокойствием — спокойствием уже почившего человека. — Вот да, мне и при описании его поведения показалось, что с ним что-то не так, — сказал Вэй Усянь. Третьим вместилищем стал А-Тун, а четвёртым — госпожа Мо. Когда погасли огни и воцарилась суматоха, проклятая рука перебралась от слуги к его госпоже. А со смертью госпожи Мо исчез и последний порез на запястье Вэй Усяня. — И все же, Вэй-сюн, неужели это такое разумное заклятие, что отслеживает причинно-следственные связи… — Вряд ли, Не-сюн, — покачал головой Вэй Усянь. — Возможно, главное — сам факт смерти, а кто явился решающим фактором уже не играет роли, — от этих слов Второго Нефрита вздрогнули почти все. Присутствующие все ещё не привыкли, что тот может ответить, когда его напрямую не спрашивали. Тёмный заклинатель же смотрел на того, не скрывая блеска в глазах. Лань Чжань в кои-то веки не попрекал его, а можно сказать даже поддерживал, сказал, что они друзья. Юноши из Ордена Гусу Лань видели, что от талисманов не было никакого прока, зато сработали заклинания на их одеяниях. Поэтому адепты сорвали с себя мантии и накрыли ими проклятую руку. Слои ткани укутали её подобно белому кокону, но уже через секунду их охватило зелёное пламя. На некоторое время рука оказалась скована заклинаниями. Но стоит всем мантиям прогореть, она вновь покажется из пепла. Пока никто не видел, Вэй Усянь сорвался с места и побежал в Западный двор. — Куда тебя понесла нелегкая? — спросила Вэнь Цин. — Эм, дева Вэнь, даже не знаю, искать подмоги наверное, — пробормотал Вэй Усянь, уже представляя себе эту подмогу. Около десятка живых мертвецов, которых ранее победили юноши, молча стояли во дворе, запечатанные начертанными на земле заклинаниями. Вэй Усянь стёр ногой один из символов, тем самым нарушив всю печать, и дважды хлопнул в ладоши. В ту же секунду мертвецы резко вздрогнули, будто от удара током, а белесые глаза принялись вращаться, словно что-то пробудило их. — Просыпайтесь. Пора приниматься за работу! — произнёс Вэй Усянь. — Да ладно?! — чуть ли не прокричал Не Минцзюэ, глаза его налились красным. — Даже не верится… Вэй Усянь, неужели тебе достаточно пары движений руками и несколько слов, чтобы мертвецы подчинялись тебе? — Нууу, как сказать, Чифэн-цзунь, — сглотнул темный заклинатель, — на самом деле, это только кажется, что все так просто. — Глава ордена Не, успокойтесь, — прикрывая собой Вэй Усяня, сказал Лань Ванцзи. Присутствующие уставились на него во все глаза, а сам темный заклинатель не мог поверить в происходящее. «Сначала «друзья», теперь такое. Что случилось с Лань Чжанем?» — Цзян Чэн, давай продолжим, — попытался сбавить градус накала первый адепт ордена Цзян. Для контроля таких слабых марионеток ему не нужны были сложные заклинания — хватало и простого приказа. На пошатывающихся ногах ходячие мертвецы сделали пару шагов вперед. Но стоило им дойти до Вэй Усяня, все как один в судорогах попадали на землю, как будто они были живыми людьми, которых обуял страх. Вэй Усянь нашёл это одновременно и забавным, и раздражающим. Он повторно хлопнул в ладони, теперь уже не так сильно. Но, похоже, эти ходячие мертвецы родились в деревне Мо и здесь же умерли, и, как следствие, немногое повидали в жизни. Они инстинктивно следовали приказам заклинателя, но в то же время, он вызывал в них священный ужас, и мертвецы, напуганные, лежали на земле и боялись встать. Чем свирепее было создание, тем лучше Вэй Усянь мог его контролировать. — Это просто возмутительно, — пробормотал под нос Учитель Лань. — Это просто удивительно, — одновременно с ним произнес Не Минцзюэ. Этих ходячих мертвецов он не дрессировал, так что они не могли выдержать его прямого воздействия. Он не имел при себе никаких материалов, из которых можно было изготовить инструмент, чтобы команды стали менее пугающими для них. Вэй Усянь даже не мог смешать части их тел и собрать заново. Тем временем яркое зелёное пламя, полыхающее на Восточном дворе, постепенно тускнело. Внезапно Вэй Усяня осенило. Почему он вообще решил искать мертвеца с затаённой злобой и жестокой натурой именно здесь? В Восточных залах был не один, а даже несколько таких трупов! Вэй Усянь побежал обратно в Восточный двор. Поскольку первый план Лань Сычжуя уже провалился, он придумал ещё один. Юноши обнажили свои мечи и воткнули их в землю, тем самым построив из них своеобразное заграждение. Проклятая рука яростно билась об него, а ученики сосредоточили все свои силы, сжимая рукояти клинков, чтобы она не вырвалась наружу, и не обращали никакого внимания ни на входящих, ни на выходящих из зала людей. Вэй Усянь в два прыжка добрался до Восточного зала, подхватил трупы госпожи Мо и Мо Цзыюаня, по одному в каждую руку, и вполголоса произнёс: — Просыпайтесь! Одного приказа достаточно, чтобы духи немедля пробудились! — Потрясающе, Вэй-сюн! — воскликнул младший Не и сразу же юркнул за спину темного заклинателя. — Хуайсан! Только попробуй помыслить в ту сторону, сам прикопаю в некрополе! — прогрохотал его старший брат. — Дагэ, ты не подумай, я и не собирался. Просто я даже на войне только слышал сводки, но никогда не видел Вэй-сюна в действии, а тут хоть можно представить себе. Хорошо же описано. В тот же миг белесые глаза госпожи Мо и Мо Цзыюаня закатились, и оба мертвеца взвыли и заверещали тонкими пронзительными голосами, которые издают ожесточённые призраки, вернувшиеся к «жизни». Под эти леденящие кровь крики ещё один труп вздрогнул и поднялся, издав самый тихий и слабый вопль. Это был муж госпожи Мо. — Брр, — поежилась Цинь Су. А Цзян Яньли, Вэнь Нин, Не Хуайсан и бабуля Вэнь мысленно с ней согласились. Их вой показался Вэй Усяню достаточно громким, а затаенная злоба вполне сильной. Он удовлетворённо улыбнулся: — Вы узнаете ту руку снаружи? — И приказал. — Разорвите её на части! Все три члена семьи Мо вылетели на улицу подобно порывам черного ветра. Проклятая рука уже расколола один из мечей и почти прорвала оборону, но стоило ей вырваться, на нее набросились три лютых мертвеца без левых рук. Вдобавок к невозможности ослушаться приказа Вэй Усяня вся семья Мо испытывала жгучую ненависть к существу, что убило их, и теперь они принялись вымещать на нем свой гнев. Основной атакующей силой, вне всяких сомнений, стала госпожа Мо. Чаще всего именно женские трупы после преображения становились особо неистовыми. — А почему, Вэй Усянь? — поинтересовалась Ло Цинъян. — Разрешишь называть тебя Мянь-Мянь, тогда расскажу, — ухмыльнулся Вэй Усянь, не замечая стойкого аромата уксуса. Ло Цинъян же обратила внимание на холод, исходящий от Лань Ванцзи. Но ей было жуть как интересно, и поэтому она все сказала: — Так и быть, зови. Мне слишком интересно. — Отлично, Мянь-Мянь! — во все зубы улыбнулся темный заклинатель. — На самом деле все просто: в силу воспитания, социального положения и вообще по жизни женщинам чаще приходится прятать свои негативные эмоции, но это не значит, что они их не испытывают. А вот после смерти весь этот подавленный негатив и становится основой для зарождения энергии обиды. И чем больше человек подавлял проявление собственных негативных эмоций, тем сильнее она будет. — Вот как, — тихо прошептала ее соседка, Цинь Су. Сейчас госпожа Мо выглядела поистине безумной в своей ярости: волосы её стояли дыбом, глаза налились кровью, ногти вытянулись и заострились, в уголках рта пузырилась пена, а её пронзительное верещание, казалось, могло обрушить потолок. За ней следовал Мо Цзыюань, помогая матери зубами и рукой. Последним шёл его отец, атакуя в промежутках между свирепыми выпадами первых двух. Юноши, из последних сил державшие оборону, застыли в изумлении. Раньше им доводилось только слышать о таких яростных боях с участием нескольких лютых мертвецов или же видеть их изображения на страницах книг. А сейчас они, раскрыв рты, впервые в жизни наблюдали, как во все стороны летели кровь и ошмётки плоти, и были не в силах отвести взгляд. Юноши находили эту сцену… просто потрясающей! Все любители ночных охот с воодушевлением представляли себе это зрелище. Даже те, кто не видел боев с участием мертвецов во время войны, могли себе довольно точно визуализировать эту картину. Так что лишь немногие слушали зажмурившись, стараясь не думать о том, как это выглядело. Три мертвеца и рука были в самом разгаре сражения, как вдруг Мо Цзыюань внезапно отшатнулся в сторону. Проклятая рука распорола ему живот, и часть кишок вывалилась наружу. Стоило госпоже Мо увидеть это, как она тут же завыла пуще прежнего и закрыла его своим телом как щитом. Она начала атаковать с удвоенной жестокостью, а в пальцах её было столько силы, что они стали подобны стальному оружию. Но Вэй Усянь знал, что для тела госпожи Мо такая мощь была уже чрезмерной. Три лютых мертвеца, умерших совсем недавно, не могли усмирить одну-единственную руку! — Эх, как же жаль, что все это события столь далекие от нас, — в очередной раз вздохнул глава ордена Не. — Дагэ, — одновременно, но с разными эмоциями произнесли Лань Сичэнь (с легкой усталостью в голосе) и Не Хуайсан (с возмущением). Вэй Усянь внимательно наблюдал за битвой. Губы его были напряжены, а язык сложен трубочкой — он был готов свистнуть в любую секунду. Свист пробудил бы в лютых мертвецах ещё больше враждебности, что могло переломить ход сражения. Однако тогда появлялся риск, что его действия заметят. — Да неужели ты об этом задумался? — с деланным возмущением спросил Цзян Ваньинь. В ответ Вэй Усянь лишь пожал плечами. Внезапно рука, двигаясь с невероятной быстротой, неумолимо и точно нацелилась на шею госпожи Мо и сломала её. Семья Мо была близка к поражению, и Вэй Усянь набрал в лёгкие побольше воздуха, готовясь оглушительно свистнуть, как вдруг издалека эхом донеслись мелодичные переливы струн гуциня. — Лань Чжань! — Ванцзи! Раздалось от Вэй Усяня и старшего брата Лань соответственно. — Можно подумать, кроме него никто гуцинем в клане Лань и не владеет, — буркнул глава ордена Цзян, продолжая читать. Звучание его было чистым и воздушным. Будто кто-то, поддавшись порыву вдохновения, вдруг решил исполнить «Смурное дуновение пронизанных ветром сосен». Лишь заслышав мелодию, создания, только что неистово сражавшиеся, застыли на месте. Юноши из Ордена Гусу Лань засияли от радости, словно вновь родились. Лань Сычжуй стёр кровь с лица, поднял голову и счастливо воскликнул: — Ханьгуан-цзюнь! Вэй Усянь же, едва услышав отдалённые звуки гуциня, развернулся и вспугнутым зайцем бросился наутёк. — Зайка ты наш, А-Сянь, — тихонько рассмеялась Цзян Яньли, — но почему же ты убегаешь? — Он скорее кролик, — фыркнул ее брат, не заметив, как от этих его слов покраснели уши младшего Нефрита, а его шисюн отвел взгляд, явно припоминая других кроликов. — Шицзе, отвечая на твой вопрос, — почесал нос Вэй Усянь. — Все же я темный заклинатель, и Лань Чжань вроде как на дух не переносит это мое совершенствование. — Вэй Ин, я боюсь, — начал было Лань Ванцзи, но его перебили: — Вот видишь, Лань Чжань боится меня, естественно я-будущий постарался бы с ним пересекаться как можно реже… — Не тебя, — неожиданно для всех Второй нефрит перебил темного заклинателя, — я боюсь, что это принесет тебе вред. Я переживаю за тебя. — Эээ, Лань Чжань, не стОит оно того. Все будет хорошо. — Но судя по началу книги, Вэй-сюн, это вряд ли, — усиленно махая веером. сказал младший Не. — Позволь людям, кому ты дорог, помочь тебе. Темный заклинатель смотрел на своего приятеля времен обучения в легком неверии. Кому он может быть дорог, ну кроме шицзе и шиди. Хотя последний вроде как и осаду на него повел. Он не знал, чему верить: книге, близким людям или все же внутреннему ощущению, что лучше никому ничего о нем не знать, пусть продолжают верить в тот образ, что был присущ ему пятнадцати-семнадцатилетнему. Меж тем мелодия сменилась, и теперь тембр её был выше, с лёгкой примесью горечи. Три лютых мертвеца отступили и закрыли уши сохранившимися правыми руками. Но это не помогло им укрыться от «Песни истребления» — знаменитой мелодии Ордена Гусу Лань. Семья Мо успела сделать всего несколько шагов, как внутри их голов раздались лёгкие лопающиеся звуки. Проклятая же рука, изнурённая жестокой битвой, едва услышав «Песнь истребления», замертво шлёпнулась на землю. И хотя пальцы её ещё слабо подрагивали, двигаться она уже не могла. Повисла недолгая тишина, которая вскоре взорвалась радостными возгласами юношей, празднующих своё чудесное спасение. Они пережили захватывающее приключение и дождались подкрепления своего ордена. И им было всё равно, даже если бы их наказали, ибо «невоспитанное создание излишнего шума вредит репутации ордена». — Учитель Лань, — хохотнул старший Не, — дети только что прошли бой огнем и мечом, неужели бы их реально наказали, учитывая, что они не в Облачных глубинах? — Нет, конечно же, Чифэн-цзунь, — устало произнес Лань Цижэнь. Ему уже надоело оправдываться за правила их Стены послушания. Лань Сычжуй, помахав рукой в сторону луны, вдруг понял, что кого-то не хватает. Он толкнул Лань Цзинъи: — Где он? Лань Цзинъи, поглощённый ликованием, рассеянно ответил: — Кто? Ты о ком? — Молодой господин Мо, — ответил Лань Сычжуй. Лань Цзинъи недоумевал: — Хм? На что тебе сдался этот сумасшедший? Кто знает, куда он мог убежать. Наверное, испугался моих угроз поколотить его. — … Лань Сычжуй знал, что Лань Цзинъи всегда был беспечным и непосредственным, никогда не думал дважды над одним и тем же и никого ни в чём не подозревал. Он лишь подумал: «Я дождусь Ханьгуан-цзюня и расскажу ему всё». — А ведь он мне так нравился, — притворно обиделся темный заклинатель. — А-Сянь, он же ничего плохого не расскажет, — уверила его старшая сестра по ордену. Казалось, что деревня Мо крепко спала, но было ли это правдой — неясно. На шум громкой и кровавой битвы лютых мертвецов с рукой никто из жителей не выбежал. В конце концов, даже главные деревенские сплетники осознают, куда им стоит совать свой нос. А туда, где раздаются нечеловеческие вопли, всё же лучше не показываться. — Ч-что верно, то в-верно, — закивал Вэнь Нин. Вэй Усянь спешно стёр с пола своей комнаты заклинания, что могли выдать тайну его призыва Мо Сюаньюем, и выбежал на улицу. Ему крупно не повезло: откликнувшийся на сигнал юношей заклинатель принадлежал к клану Лань. Усугубляло ситуацию ещё и то, что заклинателем оказался сам Лань Ванцзи! — И все же странно, что ты бежишь от него, — не сдержался Цзян Ваньинь. — Обычно ж ты первый к нему летишь, как… — он задумался, обвел взглядом собравшихся, и опустил обычные свои эпитеты по отношению к шисюну, — как рыба, попавшая в воду, — не особо подумав над значением, договорил в итоге глава ордена Цзян. А половина читающих поперхнулась на этих его словах, но тот не замечая ничего необычного продолжил читать. Он был одним из тех людей, с которыми Вэй Усянь сражался в прошлой жизни, так что необходимо бежать как можно скорее, и он в спешке метался в поисках ездового животного. Внезапно, пробегая мимо какого-то двора, Вэй Усянь заметил большой жернов, к ручке которого был привязан меланхолично жующий осёл. Когда он увидел Вэй Усяня, носившегося туда-сюда, то будто заинтересовался и совсем как человек покосился на него. Вэй Усянь на секунду встретился с ним взглядом, и тут же его сразил лёгкий оттенок презрения в глазах животного. — Молодой господин Вэй, только вы способны найти такого осла, — усмехнулась госпожа Цзинь. Вэй Усянь лишь улыбнулся ей в ответ, думая о том, что лучше уж пусть такое животное, чем подобный спутник по жизни. Вэй Усянь схватил верёвку и попытался потащить осла за собой, на что тот отреагировал недовольным и громким ревом. Вэй Усяню пришлось применить и силу, и уговоры, чтобы заставить упрямое животное покориться ему и покинуть двор. Когда горизонт окрасился белой полосой зари, они выехали на главную дорогу. — Конец главы, — устало произнес Цзян Чэн, — чувствую, этот ослик задаст еще тебе жару, Вэй Усянь. — Ну, не он первый, не он последний, — смиренно сказал его шисюн, — давай я следующую главу буду читать.