Я проснулся среди ночи от того, что у меня замёрзли плечи и шея. Открыл глаза и встретился взглядом с Мартином — он лежал в своём спальнике рядом со мной. Заметив, что я проснулся, он резко отвернулся и уставился на зелёный потолок палатки.
— Ты чего? — сонно пробормотал я.
— Да ничего, просто увидел, что ты завозился, решил посмотреть, что такое, — быстро ответил он. — Спи, ещё рано.
Я забился поглубже в свой кокон и заворочался. Уснуть теперь не получалось, мешал то шелест листьев, то гул машин вдалеке, то какие-то посторонние, жутковатые звуки леса — уханье совы, странные шорохи с разных сторон. Да и спать на земле — тоже такое себе удовольствие, хоть мы и нагребли под палатку кучу травы и прошлогодней пожухлой листвы.
До утра я так и не уснул. Лежал, глядя на смутные силуэты берёз и сосен, видневшиеся в небольшом окне. В лесу постепенно светало, я закрывал глаза, пытался думать о чём-нибудь приятном и уютном. Например, о том, как Кирилл обнимает меня вечером на кровати перед экраном ноута, где включена какая-нибудь комедия. Но от этих мыслей было ещё хуже и тоскливее, а спать не хотелось ещё больше.
Мартин тоже не спал, всё ворочался справа от меня и то и дело глубоко вздыхал. Интересно, о чём думал он? Потерял ли он тоже какого-нибудь близкого человека? Что вообще может заставить парня в семнадцать лет (если он, конечно, не солгал насчёт возраста) бросить всё и уехать автостопом куда глаза глядят? И заниматься этим в течение уже пяти лет. Есть ли у него родители, родной дом, учился ли он где-нибудь? Есть ли у него человек, которого он любит? Он ведь никакой не чухан, а вполне себе симпатичный парень, да ещё и заботливый. Хотя с его образом жизни… Может, у него, как у моряка, в каждом городе по девчонке.
Наутро Мартин заявил, что на трассу М4 возвращаться он не хочет.
— А как тогда ехать? — озадаченно поинтересовался я. — По трассе же проще и быстрее всего. До Воронежа, потом до Ростова, а оттуда уже до гор и моря не так далеко.
Маршрут этот был самым прямым и простым, а машин на федеральной трассе всегда много.
— Ну а ты разве спешишь куда-то? Нет, ты, конечно, можешь ехать, как тебе захочется, не смогу ведь я тебя силой с собой увезти. Но, слушай, я за пять лет объездил, наверное, каждый километр федеральных трасс, они у меня уже в печёнках сидят со своим шумом и пылью. Я хочу поехать обходным путём, посмотреть природу, к паре знакомых заскочить.
Не то чтобы я спешил. Возвращаться одному в ветреный дождливый Питер мне совсем не улыбалось, да и вообще, переехать туда было идеей Кира. Но мой груз находился за моей спиной, в бутылке из-под минералки, всё это затевалось ради того, чтобы развеять над горами бренный пепел. Я не должен отвлекаться. Доводы Мартина о том, почему нам следует удлинить путь, меня совершенно не убедили.
— Ты как хочешь, а я поеду по М4, — упрямо сказал я.
Мартин глянул как-то разочарованно, нахмурился, поджал губы. Я взглянул в его лицо и понял, что он всё-таки выглядит на свой возраст, а то и младше. Мальчишка мальчишкой, несмотря на потрёпанный видок. Мой взгляд пробежался по его явно не раз сломанному и неправильно сросшемуся носу, сухим, потрескавшимся губам, гладкой загорелой коже.
Мартин встретился со мной взглядом и сразу же опустил глаза. На его щеках даже будто бы заиграл лёгкий, едва заметный румянец. Он что, смутился? Я пробил эту стальную броню самоуверенности и ехидства? Забавный всё же парень.
— Ну и зря ты не хочешь со мной, — ответил он, так и не подняв глаз. — Опять вляпаешься куда-нибудь, а меня поблизости не будет.
— Ты ведь дал мне уже много мастер-классов. Я справлюсь.
Мартин кусал губы и молчал. Наблюдал, как я сворачиваю спальник и кое-как запихиваю его в рюкзак. Колебался. А потом всё же сказал:
— Ладно, идём к трассе.
— Ого! Без меня не хочешь никуда ехать, значит?
Я сказал это в шутку, но Мартин это как шутку не воспринял и запротестовал.
— Не в этом дело! Я могу поехать один, мне вообще плевать, я так пять лет катаюсь, и ничего.
— Ну так поезжай. Я тебе нафиг сдался?
— Да нам всё равно по пути, какая разница? Если тебе так принципиально, окей, поедем по М4.
— Так двум парням стопать проблематично, сам ведь говорил. А до гор ещё ехать и ехать.
— Ну у нас ведь как-то получалось, разве нет?
— Да… Но мне казалось, я, наоборот, тебя задерживаю.
— Нет, это совсем не так.
Та ехидно-невозмутимая маска, к которой я привык за непродолжительное время нашего знакомства, словно спала с его лица. Передо мной был не крутой профи-автостопщик, умеющий найти выход из любой ситуации, а обычный парень, способный проявлять эмоции.
И всё же, зачем я ему понадобился?
Пока мы брели по лесу до трассы, Мартин то и дело оглядывался по сторонам. Идти он старался быстро, судорожно петлял между деревьями, я едва поспевал за ним. При этом пару раз он чуть не вписался лбом в ствол дерева.
— За тобой что, кто-то гонится? — поинтересовался я, пытаясь отдышаться. На самом деле сказал это просто так, не задумываясь.
— С чего ты взял? Просто двигайся резвее, а то плетёшься, как черепаха.
На трассе мы выбрали точку, где был хороший обзор и место, чтобы машине можно было остановиться, не создавая никому помех. Я, как и раньше, сидел с рюкзаками в стороне, пока Мартин голосовал встречным тачкам. Но делал он это не как обычно, активно помахивая рукой для того, чтобы его заметили как можно раньше. Нет, он стоял, ссутулившись, смотрел на проезжающих исподлобья. С ним явно что-то было не так.
— Мы такими темпами сегодня точно никуда не уедем, — сказал я примерно через полчаса. — Ты как себя вообще чувствуешь?
— Нормально.
— А по виду не скажешь. Что-то болит?
Он потёр глаза и пожал плечами.
— Мы так тут весь день проторчим. Может, присядешь, отдохнёшь, а я буду голосовать?
Тут он словно опомнился, весь подобрался и выпрямился.
— Нет. Долго тут стоять нельзя. Я кого-нибудь стопну, не парься.
Вскоре нам повезло, и перед Мартином остановился аж целый КамАЗ. Усатый дядька махнул нам из кабины и в ответ на вопрос Мартина «Можно с вами в сторону Воронежа?» добродушно ответил: «Да можно, залезайте».
Я заметил, что Мартин всегда обращается к водителям с фразой «Можно с вами до…?» Видимо, это какой-то психологический трюк — на вопрос, начинающийся с позитивного слова «можно» человек часто на автомате отвечает согласием. Я не был уверен, что это работает всегда, но вот Мартину на драйверов явно везло.
А в этот раз повезло просто сказочным образом. Водитель, представившийся «дядь Ваней» сказал, что едет в Краснодар, и согласился подбросить и нас. Я сжал рюкзак, нащупал через ткань бутылку с пеплом. Кир, мы совсем скоро будем на месте! Оттуда до моря и гор рукой подать. Больше никаких ночёвок в палатках, пещерах или в компании пьяных незнакомых людей.
Когда мы забрались в салон, Мартин оказался посередине, между мной и дядь Ваней. Я ожидал, что мой спутник, как всегда, начнёт заговаривать водителю зубы, но Мартин клевал носом и то и дело потирал лоб.
— Эй, ты чего, болеешь чем-то? — подозрительно поинтересовался дядька. — Послушай, парень, мне больные тут не нужны.
Мартин начал что-то мямлить в ответ, но я его перебил. Не хватало ещё, чтобы водитель решил, что мы заразные, и выкинул нас из кабины, когда до цели остался максимум один день пути.
— Голова у него разболелась. Понимаете, мы ночевали в лесу в палатке, было жуть как неудобно, он всю ночь не спал, — я на пару секунд замолчал, а потом решил рискнуть и дать волю фантазии, как это обычно делал Мартин. — Так вот, лежали мы в палатке, а на улице всё шорохи какие-то.
— Ну так конечно, это же лес, — усмехнулся дядь Ваня.
— Это да. Ветер, ёжик, зайчик, мало ли что. Но уже начало светать, вылез я отлить. Отхожу от палатки на пять метров, и что вы думаете — наступаю прямо в кучу свежего медвежьего дерьма.
Две пары глаз уставились на меня — Мартин смотрел ошарашено, водила — недоверчиво.
— Да ладно тебе? Вроде не водятся тут медведи, — пробасил он.
— Я тоже так думал. Не знаю, забрёл он как-то, видимо. Это точно был не волк и не лось, слишком дерьма было, э-э-э… Много.
— Медвежью кучу обычно определяют по кускам, ну знаешь там, непереваренных ягод, орехов. Но это если он вегетарианец, так сказать. А если большая куча чёрного дерьма, значит, он предпочитает мясцо. Мне батя об этом в детстве, помню, рассказывал, он у меня заядлым охотником был…
Сам того не зная, водила дал мне подсказку. Я-то, комнатное растение, в жизни не видел ни медведей, ни их дерьма.
— Вот-вот, оно чёрное такое было. И воняло ужасно. Ну, мы похватали свои вещи и побежали оттуда. Мой бедный товарищ и так не выспался, так ещё и такой спринт с утра.
— Так полезай назад, поспи там. Ехать-то далеко, — великодушно обратился водила к Мартину.
Мартина эта мысль явно воодушевила. Он поблагодарил водителя, и даже я заслужил тёплый взгляд и улыбку. На заднем сиденье кабины было добротное спальное место, прикрытое красной замызганной шторкой. Но расположиться там можно было вполне удобно, что Мартин и сделал. Мне оставалось лишь поддерживать разговор с водилой, но делать это было несложно — он, явно вдохновившись, принялся травить байки о своём отце-охотнике. От меня требовалось лишь внимательно слушать, кивать и задавать побольше вопросов.
***
Через несколько часов поездки Мартину стало совсем хреново. Мы как раз остановились на заправке, водитель вылез из кабины, а я отодвинул шторку и посмотрел на Мартина. Он лежал на спине, уставившись невидящим взглядом на потолок. Кутался в красную олимпийку и то и дело мелко подрагивал. Резко отдёрнулся, когда почувствовал мою ладонь у себя на лбу, но тут же расслабился. Его лоб был горячим, прямо пылал.
— Мартин, ну ты даёшь, — разочарованно протянул я.
И когда он ухитрился заболеть? Хотя таскается ведь по всяким злачным местам, ест и ночует непонятно где. Или подхватил вирус от какого-нибудь водителя.
— Драйвер если у-узнает, высадит нас, — протянул он дрожащими губами. Говорить ему было тяжело. — Д-давай так. Я выйду, а ты поезжай дальше. Я т-тебя найду потом… Как-нибудь.
— Головой ударился? Типа предлагаешь тебя, больного, тут кинуть?
— Ой, Родион, не п-парься. Я уж не пропаду… Пять лет один ездил, и ничего. Думаешь, я за это время не б-болел?
Я замялся, не зная, что ему ответить.
— Тут до К-краснодара ехать часов тринадцать осталось, наверное. А оттуда вообще уже б-близко. Вот и п-поезжай, для тебя ведь это очень в-важно, я вижу.
Я слегка запаниковал, когда увидел из окна, что наш водитель возвращается. Он ведь сразу предупредил, что больного не повезёт, а мы всё равно залезли. Теперь неизвестно, как он отреагирует, когда поймёт, что два фрика-автостопщика его обманули. Точнее, я-то ничего не знал, но это уже не имеет значения. А учитывая мой печальный опыт, приходилось ждать худшего.
— Я в-выйду, пропусти, — хрипло прошептал Мартин. — Поезжай дальше, п-потом встретимся.
Я привстал, отодвинулся, позволив ему пролезть с лежанки на заднем сиденье к пассажирской двери. Мартин дрожащими ладонями открыл её и едва ли не кубарем вывалился на улицу.
— Куда это он?
Дядь Ваня ловко забрался в кабину, будто бы и не имел большого выпирающего пуза, и уставился на Мартина. Я как бы невзначай подвинулся на сиденье, чтобы закрыть обзор.
— Твою мать, он пораньше поссать сходить не мог?
— Это, дядь Вань… — начал я. Замолчал, набрал в грудь побольше воздуха. Решился. — Спасибо вам, что подкинули. Мы, наверное, тут выйдем.
Я не видел, что на улице делает Мартин, лишь услышал, как он дёрнул ручку двери, но потом затих.
— Чего вы так?
— Да о делах кое-каких вспомнили. Надо к другу заскочить, он тут как раз недалеко живёт.
Я даже усмехнулся про себя, заметив, как дядь Ваня, нахмурив свои густые кустистые брови, огромной ручищей проверяет, на месте ли его допотопный мобильник. Он окинул взглядом салон, видимо, чтобы убедиться, что ничего не пропало. Потрогал пальцем болтающийся на зеркале брелок-собаку на пружине.
— Если вы думаете, что мы что-то украли, можете обыскать наши вещи.
— Да ничё я не думаю. Идите, раз так решили, чего уж там.
***
Когда дядь Ваня уехал, я опустил свой рюкзак на землю и посмотрел на Мартина. Он стоял, засунув руки в карманы чёрных спортивных штанов, и смотрел на меня.
— Родион, ты дурачок.
Озноб по-прежнему бил его, но голос стал ровнее.
— Пф-ф, да иди ты, — обиженно ответил я.
— Нет, серьёзно. Чего ты с ним не поехал?
Он дышал ртом, глубоко, то и дело кусал потрескавшиеся губы — и прокусил их до крови. Глаза у него покраснели.
— Ничего. Успею. Потом вместе поедем.
Не то чтобы это решение далось мне легко. С одной стороны, Мартин был для меня практически незнакомцем, с другой — он уже несколько раз меня выручил. Как можно было его оставить?
А он явно привык со всеми трудностями справляться в одиночку.
Я огляделся, пытаясь понять, где мы вообще. Обычная заправка, трасса, лесополоса, поле с подсолнухами — здесь они были гораздо крупнее и выше, чем на том поле в Ленобласти. Пахло рекой — почти как на Ильмене. Но саму реку видно не было.
— Мы под Воронежем, — ответил Мартин на мой немой вопрос.
Он уселся на свой рюкзак и подпёр лоб ладонью. Заикаться перестал, но лучше ему явно не стало.
— Ладно, э-э-э… Что дальше? — спросил я.
— Хороший вопрос.
— Может, в больницу?
Мартин невесело усмехнулся.
— Нет, этот вариант сразу отпадает. Да и у меня никаких документов нет, забыл?
Он с явным трудом поднялся с земли, подхватил свой рюкзак.
— Пошли в лесополосу. Я поставлю палатку, полежу немного. Полегчает, и поедем дальше.
От усердия и желания показать, что с ним всё нормально, Мартин даже выпрямил свою вечно сутулую спину и расправил плечи. Только вот красные глаза и тяжёлое дыхание его выдавало. Но я ничего не сказал и поплёлся за ним.
Хоть я и не особо верил в предчувствия, но сейчас оно у меня всё равно было очень хреновым.
