Дороги мои, дороги

И ещё одно моё фото — я, сонный и растрёпанный, лежу на диване и улыбаюсь, прикрыв глаза. А вот, блять, вот я голый стою посреди комнаты, вытянувшись, как струна, и вытираю голову полотенцем. Капелька воды на бледной коже, впалый живот. Вот Кир фотографирует нас всё на том же диване, мы взъерошенные, раскрасневшиеся и явно сразу после горячего секса. Я прекрасно помню этот снимок. Как и многие другие. Я искал его телефон в надежде узнать настоящие причины его самоубийства. Получить хоть какую-то крупицу информации. Я перерыл всё у нас дома, потом то же самое сделала его мать. Она допросила меня, врачей, ментов, всех, кто был рядом с местом происшествия в тот злополучный день. А телефон всё это время был у Мартина. Как? Я пулей вылетел из палатки и нос к носу столкнулся с Мартином. Он перевёл взгляд с меня на телефон в моих руках, затем снова на меня. Открыл рот, пытаясь что-то сказать, попытался то ли взять меня за руку, то ли выхватить телефон. Но я не дал сделать ни того, ни другого, я просто с размаху ударил его по лицу кулаком. В костяшки отдалось болью, Мартин пошатнулся, потрогал челюсть. Больше ничего сделать или сказать он не пытался. А я развернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Мне показалось, что он двинулся за мной, но я ускорил шаг, буквально побежал, петляя между палаточным городком. Кровь и злость стучали в висках. Может, и надо было сразу потребовать у него объяснений. Но мне в тот момент было жизненно необходимо остаться наедине с этой ниточкой, связывающей меня с тайной смерти Кира, тайной личности Мартина… Мартин наверняка попытается мне помешать, забрать телефон. Я ему не позволю, пока не прошерстю всё от и до. Он снова получит в морду, пусть только попробует приблизиться… Нет, теперь он точно меня не найдёт. Потому что я наконец понял, как ему всё время это удавалось. Просто у Кира на телефоне стояло приложение, по которому он отслеживал, где я нахожусь. Мы установили его вскоре после переезда в Питер, ведь я постоянно терялся и не мог ориентироваться в городе. Значит, Мартин отслеживал мое местоположение через телефон Кира. Он всегда знал, где я нахожусь, в любой момент времени. Мы неслучайно встретились с ним тогда на трассе — он ведь тогда ещё помог мне найти телефон, хотя я был уверен, что тот остался в машине… Неслучайно Мартин оказался в том же самом подмосковном коттеджном посёлке, неслучайно пришёл на ту же улицу в Воронеже, где я писал заявление о его пропаже. Зачем всё это было, зачем этот ебанутый спектакль? Я ещё раз перелистнул галерею, забитую моими фотографиями — кажется, все остальные, на которых меня не было, он попросту удалил. Ведь у Кира точно было много разных снимков из его путешествий и походов. Неужели Гога прав, и Мартин хренов псих, да ещё и сталкер? И, похоже, вор, иначе как у него оказался телефон Кирилла? Захотелось запустить этот несчастный «Самсунг» прямо в море, но я сдержался. На всякий случай полистал список вызовов и сообщений, надеясь найти какую-то инфу о Кире, но там ничего подозрительного не было. Мартин явно сменил его симку на другую, контактов и смсок в телефоне было по минимуму. Из последнего — лишь короткая позавчерашняя переписка с Гогой, в которой Мартин сообщал, что, мол, через пару часов мы будем у него. Убедившись, что больше ничего достойного внимания там нет, я решил вернуться и потребовать у Мартина объяснений. Какого хрена он украл телефон? Какого хрена он следил всё это время за мной, зачем вообще помогал и согласился меня сопровождать? Это нездоровая одержимость, или он имеет на меня какие-то нехорошие планы? Я медленно побрёл обратно к нашей палатке. Вместе с яростью одновременно чувствовал и страх — что, блин, можно ожидать от психа? Вдруг он, поняв, что его спалили, выскочит из-за ближайшего угла и врежет мне по голове? Может, стоит просто по-тихому прихватить остатки вещей, свалить в темноту и больше никогда не пересекаться с этим шизиком? При этих мыслях где-то на задворках сознания грустно помахала лапкой тоска, но я постарался быстро выкинуть из головы все тёплые чувства к этому человеку. Он был просто заменой, вот и всё. Он просто оказался рядом, поэтому я клюнул. На его месте мог быть кто угодно, тот же Азиз — я ведь целовался и с ним. Мартина не было ни в палатке, ни возле неё, хотя рюкзак с вещами остался на месте. Я обошёл её, сходил к пляжу. Затем отправился к мангалу, надеясь расспросить Гогу. Он сидел всё там же, на скамейке у мангала и выглядел каким-то взъерошенным и запыхавшимся. — Где Мартин? — осторожно поинтересовался я. — Без понятия. Походи по лагерю, поищи. — Я искал — его нигде нет. — Ой, ну может проветриться пошёл. Вернётся, не переживай. Но предчувствие у меня было каким-то хреновым. Хотя, может, этот сталкер-шизик, пока я тут ищу его, ходит и ищет меня? Я ещё немного проторчал у мангала, вертя в руках телефон. Ещё раз окликнул Гогу, но он отмахнулся — вид у него уже был далеко не такой дружелюбный и приветливый, как раньше. Он хмурился, посматривал на меня исподлобья. — Слушай, мне кажется, Мартин не придёт, — внезапно сказал он. — Это ещё почему? — Ну ты его мало знаешь — а я знаю долго! Он же в поле ветер, в жопе дым. Подожди до завтра — если не вернётся, то и не надейся на него. И отправляйся, того, дальше по своим делам. Вот так, значит, он жирно намекнул, что мне тут больше не рады? — Кстати, насчёт того, что у него не все дома, это правда, повторяю тебе. Лучше-ка ты, Родик, забирай манатки и уходи подальше от него. Ты смотри, как он запел. То Мартин — дорогой друг и брат, а когда Мартина на горизонте нет, то всё — псих и неадекват? Интересные, конечно, у них отношения, высокие. Хоть я и был почти уверен, что у Мартина беды с головушкой, но в чистые намерения Гоги, в его желание просто предупредить мне не верилось. Мне, конечно, было жаль его после рассказа Мартина о его дочери, но это ничего не меняло. Я вернулся в палатку, поискал свой телефон, но его нигде не было. Куда я его засунул? Может, оставил на столе, где мы ужинали? Возвращаться к Гоге особого желания не было. Я ещё немного порылся в рюкзаке, встряхнул одеяло. Только минут через пять до меня дошло, что я просто могу взять телефон Мартина — то есть Кира — и увидеть через него местоположение своего собственного. Вот приложение, вот карта, а вот горит значок местоположения обоих телефонов. И мой собственный почему-то всё отдалялся и отдалялся по дороге в сторону Туапсе. Первая мысль была о том, что его украл какой-то мудак. Украл мой, в общем-то, далеко не новый и не крутой телефон и драпанул прочь? Нафига? Телефон было жалко, я злился и думал, что могу сделать в этой ситуации, чтобы поскорее его вернуть. Хотя найти Мартина и выслушать его объяснения казалось более важной задачей. Чёрт, почему нельзя разорваться на две части и отправить каждую в погоню за обоими мудаками — тем, который забрал мой телефон и тем, кто сталкерил меня, походу, с февраля. Я вылез из палатки, пристал с расспросами к одной группе отдыхающих, другой, третьей. Всё же Мартин внешне был довольно запоминающимся. Многие из тех, кого я спрашивал, действительно помнили, что, мол, да, был тут такой высокий парень с неровно обрезанными тёмными дредами и кривым носом. «Да, видел утром». «Да, был тут вчера, помню, а чё?» «Вечером вроде тёрся у мангала, а куда ушёл потом — не знаю». Вот что мне отвечали. — С дредами? Это такие сосиски из волос? — важным голосом осведомилась какая-то бабка, обмотанная синим парэо. Я встретил её на парковке. — Видела, как же. А что, он у тебя украл что-то? Ага, украл. Похоже, украл мой здравый смысл. — Я на него как посмотрела, так сразу поняла — маргинал какой-то! Ваське сказала — ты за вещами лучше присматривай, а то ходят тут всякие. — Так вы его видели сегодня? Может, полчаса-час назад? — Видела-видела, говорю же. — А где? — я закипал, но внешне очень старался выглядеть спокойным. — Так выпроводили его отсюда. Гога, хозяин лагеря, выпроводил. Вызвал охранников, те его под ручки в машину и увезли — в милицию, наверное. Я почувствовал, что у меня будто бы разом онемели все пальцы. — Охранники? Какие охранники? Куда увезли? — Так говорю — в милицию! Небось украл что-то! А Гога молодец, он беспорядка не любит и воришку тут не потерпит. Он позвал охранников, они его скрутили, закинули в машину — чёрную такую иномарку — и увезли. Ничего не соображая от ужаса, я отвернулся от неё и уставился на дорогу. А бабка тем временем решила добить меня ещё одной репликой. — А, вспомнила. С этими охранниками ещё женщина была. Очень красивая, с длинными чёрными волосами, как тростинка стройная, но мужиками этими командовала только так. Может, этот твой с дредами у неё что-то украл? *** Азиз примчался в лагерь минут через двадцать после того, как я позвонил ему с телефона Мартина. Хорошо хоть номер у него был легко запоминающийся, иначе бы я вообще понятия не имел, к кому обратиться. Гога, когда я подошёл к нему и потребовал объяснить, какого чёрта произошло, начал отмахиваться, грубить, а затем сказал, что за Мартина якобы нечего беспокоиться — его отдадут его семье, которая с ног сбилась из-за поисков. И добрый папочка уложит Мартина в психушку — вылечить его больную голову. Добрый папочка, который годами гнобил Мартина и его мать и оставил их в покое только после того, как нашёл себе восемнадцатилетнего мальчишку. Интересно, кому в здравом уме придёт встречаться с таким монстром? Ради чего — ради денег, полного содержания? Идиот этот юнец, каких поискать. Ещё меня волновал вопрос, что там делала мать Кирилла? А судя по описанию бабульки, Мартина увезла именно она. Бабульке врать смысла не было, а вот сколько правды в словах Гоги, я не знал. Но мне нужно было убедиться в этом самому. И буквально молился о том, чтобы мой телефон, который отображался на карте, был у Мартина. Я был уже почти уверен в том, что реально забыл его на столе перед мангалом — может, Мартин забрал его и пошёл с ним в палатку? Но отдать не отдал — потому что я врезал ему, а после свалил, сверкая пятками. У старого УАЗика Азиза не было крыши, а сиденья были мокрыми насквозь. — Я по реке ехал, срезал путь — на трассе пробка была, — объяснил он в ответ на мой немой вопрос. — Садись, мы их быстро догоним. Я не особо понял, что значит «ехать по реке», но послушно запрыгнул в машину — хорошо хоть впереди сиденье было посуше, чем сзади. — Рассказывай, что случилось, брат, — произнёс Азиз, заводя машину. — Я сам точно не понял. Мартина увезли какие-то уроды. Владелец кемпинга сказал, что это якобы его семья и они его давно ищут. Я просто хочу убедиться, что, блин, его не грохнут, хотя в то, что он псих, я уже готов поверить. — Ну, знаешь, семья… Семья тоже не всегда бывает права, — сверкнул он своими чёрными глазищами. — Вспомни, что со мной хотел сделать дядя. А потом выкинул, как паршивого пса какого-то. Единственная причина, почему он никому не рассказал — это был бы позор для семьи. — Ну а что сейчас? Ты общаешься с семьёй? — спросил я. — Да. А как иначе? Я помогаю им деньгами, я же старший сын. Но знаешь, я многое осознал — благодаря тебе в том числе. Я вцепился в сидение, когда он ударил по газам. Но Азиз продолжал говорить как ни в чём не бывало. — Я, знаешь, понял, что нельзя это подавлять в себе. Просто главное не выставлять напоказ, вот и всё, да? За закрытыми дверями, как говорят. Вообще-то я не был согласен с этим выводом, но сейчас меня больше заботило положение моего тела в пространстве — мне казалось, я сейчас просто вылечу из машины через отсутствующую крышу. Ремней безопасности тут предусмотрено не было. — Ну вот я и делаю за закрытыми дверями. Никому не мешаю, — Азиз понизил голос, из-за гула двигателя я еле-еле его слышал. — Я нашёл, ну… Ну ты понял, да? Человека. Мы познакомились через приложение и это… Решили времени не терять и сняли квартиру вместе. Всё равно оба искали себе соседа. — Я рад за тебя, Азиз, — искренне сказал я. — Я рад, что ты, ну смог перебороть это давление. Дискутировать насчёт закрытых дверей не хотелось, да и не до того было. Просто уколола тоска оттого, что я не мог делиться переживаниями со своей семьёй. Если бы мог, может, всё сложилось бы иначе? Сложно оставить за закрытыми дверями все эмоции, переживания и образ жизни. Особенно когда остаёшься с этим один на один. Я взглянул на карту — значок местоположения телефона по ней двигался очень медленно — на трассе явно был какая-то дикая пробка. Значок дёргался то вправо, то влево, то оказывался на обочине — либо интернет тупил, либо машина, в которой находился мой телефон, нервно пыталась объехать затор на дороге всеми возможными способами, но у неё это плохо получалось. Вдруг она вывернула куда-то в сторону от трассы, не доезжая до небольшого приморского посёлка. Я перезашёл в приложение, проверил связь — с ней всё было в порядке, а машина продолжала удаляться от дороги куда-то вглубь леса. — Азиз, смотри, — я показал ему карту. Он как раз начал притормаживать — впереди начиналась та самая пробка. — Здесь дорога из щебёнки, я по ней ездил уже, — со знанием дела пояснил он. — Не парься, братан, ща мы их подрежем. А знаешь, давай я своим друзьям позвоню, пусть приедут, подстрахуют. — Нет, погоди, не надо, — я понятия не имел, чего ждать от тех людей, которые забрали Мартина. Вдруг они вооружены? Мне не хотелось подставлять ни Азиза, ни его друзей, и не хотелось навредить Мартину. — Давай просто посмотрим, куда они поедут. Нельзя как-то незаметно поехать за ними? — Обижаешь, конечно можно, — Азиз ухмыльнулся и вдруг вырулил на встречку — а я схватился за сердце. На встречном направлении тоже была пробка, машины ехали медленно и принялись возмущённо сигналить Азизу. Тот вдарил по сигналу в ответ — УАЗик то ли пиликнул, то ли старчески закашлял. — Что ты делаешь? — испуганно спросил я. — Ща там по обочине проедем, там она шире, чем с нашей стороны. Тут немного, потом свернём и срежем как раз к той дороге, по которой эти уроды поехали. — Блин. Азиз, пожалуйста, давай только без опасных манёвров. — Да не парься, Родион, я уже полгода как за рулём — и ни одной аварии! Да шучу, — он ухмыльнулся, заметив ужас в моих глазах. — Так то я вожу машину лет с одиннадцати. Нельзя сказать, что его слова меня успокоили. Мы проехали по обочине метров сто, когда перед нами показался такой же, как Азиз, умник, решивший объехать пробку. Как в комичной ситуации из детских книжек — два упрямых барана на мосту посреди ущелья. Они яростно засигналили друг другу, а я с тревогой наблюдал за значком на карте — двигался он уже явно быстрее, чем за пять минут до этого в пробке. — Куда я тебе сверну, баран, на встречку, что ли? Перестраивайся! — заорал Азиз, привстав и замахав руками водителю напротив. Наконец машина всё же вернулась на дорогу и дала нам проехать. Минут через десять мы, наконец, вывернули на неприметную щебёночную дорогу между деревьями. — Ща срежем, ща догоним их, — приговаривал Азиз. — Давай только осторожно, чтобы они не заметили. Посмотрим, куда они поедут, — снова взмолился я. — Как хочешь, брат! Как хочешь. Я сам не понял, как машина оказалась на краю обрыва. Позади была трасса и щебёночная дорога, справа и слева — густые заросли, а впереди — обрыв и река. — Держись крепче, — ослепительно улыбнулся Азиз, а его глаза загорелись маниакальным блеском. Мне везёт на долбанутых, определённо.