Little Deceptions

Алкоголь – это то, что всегда пугало Феликса. Этому было несколько причин. Первая – родители. Хоть Ликс и был любимчиком мамы, оба родителя строго наказывали ему не пить, запугивая тем, что под градусом с ним могут случиться страшные, непоправимые вещи. Вторая – Ли и сам не хотел. Его не привлекала идея отвлечения от будничных проблем и сложностей с помощью затуманивания разума. Но больше всего он переживал, что алкоголь сделает его чересчур открытым, что он потеряет контроль над происходящим, и тогда все увидят, какой он на самом деле. Нет, Феликс не плохой и не двуличный, но ему всегда казалось, что он должен быть максимально сдержан и вежлив и вообще обязан походить на ангела божьего, если хочет понравиться людям и не разочаровать тех же родителей. И по причине полного воздержания от любого алкоголя, сейчас его сильно ведёт даже от небольшого количества выпитого вина. Он запускает руку в волосы, вжимая ладонь в висок, чтобы хотя бы немного унять пульсацию в голове, что создаёт впечатление, будто бы сердце само взяло и переместилось ему в мозг, барабаня по черепной коробке. Лицо по-прежнему горит, теперь даже ещё сильнее. Он чувствует как буквально пылает изнутри, отчего и возникают странные, не свойственные его обычному состоянию мысли. Блондин пытается их отогнать, потому что они ему неприятны. Вернее, в воображении то они ещё ничего, но если представить это наяву, становится страшно. А Джисон словно читает его мысли, от чего ухмыляется, готовясь к нападению. Теперь, когда Чанбин пьян, он сможет побыть собой на какое-то время и хорошенько так развлечься. Вдохнуть полной грудью, как говорится. Как дикий зверь, он ждёт, пока тот, кто сильнее и опаснее его самого, потеряет бдительность. Или же поддастся соблазну. Сон и так уже почти всё сделал. Осталось лишь немного подтолкнуть. – Хён, – тянет гласную шатен, обращаясь к старшему брату, – ну же. Я вижу, как тебе скучно. Но брюнет молчит, снова поднимая бокал и делая очередной глоток. Но по его лицу видно, что тот мечется из стороны в сторону, раздумывая над возможностями. И Джисон хочет тому помочь... определиться. Он едва заметно поворачивается к блондину и, убедившись, что их взгляды встретились, шепчет змеем-искусителем: – Твой выход, цыплёнок. И Феликс, снова не контролирующий собственные действия и тело, тут же поднимается, направляясь в сторону второго вампира. Он задевает бедром угол стола и жмурится от боли, но продолжает молчать, будучи безвольной игрушкой в умелых руках кукловода. Обойдя стол и не дожидаясь ответной реакции от старшего, блондин бесцеремонно отодвигает бутылку вместе с бокалом, довольно небрежно, из-за чего те издают характерный звук стекла, задев друг дружку. После чего залезает на стол, ложась вдоль края, туловищем напротив Чанбина, и принимается растёгивать свою рубашку. Одну пуговицу за другой, пока полностью не оголяется перед старшим. Бин пытается отвести взгляд, но его так и тянет к живой плоти. Джисона до скрежета зубов раздражает эта правильность в его брате. И он снова вступает в игру. Встаёт, также обходит стол и, взяв бутылку, в которой оставалось ещё немного вина, выливает содержимое прямо на обнажённое тело младшего. Тот вздрагивает и вообще трястись не перестаёт, но и сопротивляться не может. – Просто попробуй, – шепчет один вампир другому. И в этот момент Бин сдаётся. Брюнет немного приподнимается и, убрав мешающиеся края рубашки в стороны, прислоняется губами к мокрой коже, после отстраняясь и слизывая с собственных губ терпкий напиток. Сон этим наслаждается, мысленно удовлетворяясь представшей картиной. На этот раз впалого живота, на котором также, как и на лице, просвечивают небольшие веснушки, касается длинный язык вампира. Он извиваясь слизывает каждую каплю, заменяя их своей слюной и поцелуями. Кожа частично становится снова чистой, лишь в пупке собралось немного вина. Вампир приближается к нему и, погружая внутрь язык, выпивает алкоголь, насыщаясь теплом человеческого тела. Джисон улавливает изменение в настроении старшего, поэтому подскакивает с другой стороны, оттягивая младшего за подбородок к себе, вынуждая тем самым запрокинуть голову назад и обнажить уязвимое, а от того и привлекательное место – шею. – Всего один... – как в бреду нашёптывает сам себе брюнет и целует мальчика в шею. Травмированная память тела блондина даёт о себе знать, заставив того поджать коленки к друг дружке и царапать стол короткими ногтями, впредкушении знакомой боли. Но когда острые клыки касаются кожи, под издевательское хихиканье младшего вампира та оказывается почему-то далеко. Чанбин поднял поалевшие глаза на брата, не понимая, почему тот не дал ему сделать то, что сам же и предлагал, оттянув блондина в последний момент. – Что ты делаешь? – шипит старший. Ему не нравится, когда его дразнят, особенно в состоянии стресса после многолетнего воздержания от крови и плоти. – Не так быстро, братец. Наш малыш Ликси может доставить удовольствие и не такими способами. Да? – Сон мысленно заставляет паренька согласно кивнуть, что выходит по-нездоровому резко и судорожно из-за борьбы человека за собственный разум. – Мне и этого достаточно, – рычит Бин, возвращаясь голодным взглядом к Ли. Тот смотрит в ответ, сохраняя тишину в комнате, в то время, как внутри его тела раздаётся истошный крик, молящий остановиться и помочь. – Но так не интересно, – голос Джисона всё также игрив, но навострённый от шока слух Ликса улавливает в нём короткие перебои от лёгкой неуверенности шатена. – Если бы не твоя болтовня, было бы интереснее. – Хорошо, молчу, – младший вампир поднимает руки вверх, капитулируя. – Но ты же не выгонишь меня? Своего брата... – Нет, но... – Отлично. Я буду сидеть тихо и наслаждаться вином, – "и представлением" – заканчивает Сон уже про себя, возвращаясь на своё место, специально идя как можно медленнее. Чанбин следит за этим немного нервозно, пока его желваки гуляют ходуном, выдавая раздражение, но старший также быстро успокаивается, заменяя это ощущение другим. Возбуждением. Потому что Ликс будто специально елозит по столу, тихо стоная от только ему ощутимого запаха, витающего в воздухе и возбуждающего изо всех сил сопротивляющееся тело. Джисон. Тот снова выпустил свои феромоны, которые чувствует лишь человек, становясь легкодоступной добычей, готовой самостоятельно нанизаться на клыки хищника. Шатен подходит к стулу, но садиться не спешит. Каждым движением, растягиваемым на долгие секунды, он прикрывает своё давление на паренька, вынуждая того ещё громче скулить и ёрзать, цепляясь за сильную грудь вампира, склонившегося над ним. – Вино закончилось. Принесу ещё, – бросает он, ставя пустую бутылку обратно на стол. И под звуки сопротивления, звон металлической бляшки ремня и болезненные стоны, не оборачиваясь Джисон выходит из комнаты, тихо закрывая за собою двери. На его лице растягивается удовлетворённая улыбка. Последнее, что успевает запечатлить в памяти затуманенный алкоголем мозг Феликса, то как его нагибают над столом, грубо срывают низ, и последующая за всем этим резкая боль окутывает его глухой тьмой.

***

Находясь в своей комнате уже который час и заглушив внутренние боль и обиды всевозможными, ещё более болезненными способами, Минхо наконец вспоминает про последние, брошенные старшим слова. Он должен быть с Феликсом. И как бы сильно он не ненавидел своего старшего брата, тот прав. Вампир приводит себя в порядок и выходит в коридор, направляясь в комнату мамы Феликса, но того там не застаёт, что его немного настораживает и пугает. И рыжеволосый пытается убедить себя, что волнуется за человека, а не боится наказания от хёна, которым тот может его "наградить" за то, что не уследил. Хо принюхивается и, уловив запах паренька, словно собака идёт по следу, не замечая, как его шаги ускоряются по мере приближения к цели. Столовая. Вампир чувствует себя странно, в последний раз вдыхая аромат тёплой кожи, и открывает двери, настороженно вглядываясь в освещённое одними лишь свечами пространство. Блондин сидит за столом, низко склонив голову вниз. И больше никого. А рядом с ним пустая бутылка из под вина и такой же пустой бокал. Минхо подходит ближе и хмурится от сильного запаха алкоголя. Ему почему-то хочется смеяться от этой картины, но, когда он видит заплаканное лицо паренька, становится не до смеха. Тот выглядит совсем потрёпанно, а на лице, помимо слёз, ноль эмоций, что пугает даже вампира. – Феликс? – холодная ладонь ложится на острое плечико Ли, а тот вздрагивает в ответ, поднимая испуганный взгляд на старшего. И в этом взгляде столько боли и страха, что Минхо неосознанно залипает, видя в мальчике напротив своё внутреннее состояние. – Пойдём, я уложу тебя спать. Юноша бережно берёт блондина за руку, но тот молча машет головой из стороны в сторону в отрицательном жесте. Хо сразу понимает, что тот не в силах идти сам, но не осуждает, и даже не испытывает недовольства, а лишь берёт того на руки, поддерживая за спину и под коленями. Несёт наверх, в спальню. Аккуратно укладывает мальчика в постель и собирается уйти, но у самой двери улавливает тихий всхлип, а дальше ноги сами возвращают его к кровати, заставляя лечь рядом и обнять дрожащее тельце.