Little Deceptions

Тело юноши вздрагивает во сне, вынуждая резко проснуться. Лёгкие сдавило от задерживаемого в них воздуха, но Минхо не может заставить себя выдохнуть, потому что что-то не так. Каждый мускул закаменел, не давая сдвинуться с места. И тогда он снова слышит этот звук. То, что его разбудило, но сначала показалось частью очередного ночного кошмара. Выстрел. И ещё один. Один за одним, и от каждого голова всё больше вжимается в плечи. Живот начинает предательски болеть от страха, и только когда до рыжеволосого доходит, что именно происходит, он судорожно вылезает из под одеяла и голыми ступнями шлёпает по холодному полу, подходя к двери и задерживаясь у неё, чтобы прислушаться к происходящему в остальном доме. Его лихорадочно трясёт, когда он медленно открывает дверь и выходит в коридор, оглядываясь по сторонам. В глаза бросается тонкий луч голубого света в самом конце, как раз где находится комната самого младшего. Не раздумывая ни минуты, Минхо направляется туда, потому что Чонин никогда не оставляет дверь в свою комнату на ночь открытой. И уже на пороге становится понятно, что это свет луны так ярко освещает небольшое помещение, доставая до коридора. Юноша заходит внутрь, чтобы проверить, всё ли у младшего брата в порядке, и видит, что тот лежит полностью под одеялом, накрывшись с головой. Так и задохнуться можно. Минхо, стараясь не шуметь, подходит к кровати и отодвигает одеяло. И тут его сердце практически останавливается, а с губ рвётся наружу истошный вой, сдерживаемый ладонями. Пустой взгляд младшего направлен в потолок, а со лба, куда и пришёлся выстрел, по светлорозовым прядям стекает кровь, впитываясь в белую подушку. Хо сам не осознаёт, как подползает к брату, пытаясь того расшевелить, хоть и понимает, что это бесполезно. Срабатывает странный инстинкт, как у котов, которые до последнего мнут лапками заледеневшую тушку своего сородича. На ладонях отпечатыватся кровь, после пачкая ночную рубашку, но парень продолжает суетиться рядом, кусая собственные губы, чтобы не сорваться на громкий плач, и так отображающийся на его бледном лице ручьями слёз. Но даже в таком состоянии он улавливает движение занавески, из за которой выходит человек с ружьём в руках. Минхо также быстро отползает назад и пятится к выходу. На удивление, ему дают уйти, но лишь для того, чтобы другой такой "охотник" преградил ему дорогу, стоя в противоположном конце коридора. Его взгляд цепляется за комнату матери, как раз находящуюся посередине, и, понимая, что теперь ему, скорее всего, никуда не деться, он быстро сокращает расстояние до маминой спальни и вваливается в комнату, бросаясь к женщине, которая что-то судорожно искала, выдвигая каждую тумбочку каждого шкафа и выуживая оттуда попашиеся под горячую руку вещи. – Мама! – мокрое от слёз лицо утыкается в тёплое плечо, пока руки сжимают в кулаках ткань ночного платья. – Минхо... – женщина не успевает даже спросить у сына, его ли это кровь на ночной рубахе, и в порядке ли он, лишь в последний раз вымолвить любимое имя, прежде чем в комнату ворвутся двое мужчин с оружием и расстреляют их чуть ли не с порога, обрушив очередные выстрели и крики на стены этого дома.

***

Вампир хватается за грудь и шумно дышит, резко оказываясь в сидячем положении на постели. Глаза бегают по собственным рукам, на которых нет ни капли крови, затем по комнате, где нет ни следа бардака, который он успел запечатлить в последний момент, и только под конец взгляд падает на блондина, также проснувшегося и с испугом смотрящего в ответ. В ушах стоит протяжный гул, давящий на барабанные перепонки, поэтому старший не слышит, что ему говорят, и даже чужие ладошки, поглаживащие его спину и плечи, ощущаются на минимуме, будто их вовсе нет. – Минхо? – наконец слышит он, и голос блондина искажается, меняясь на женский, такой знакомый, но такой далёкий, отдающий болью в груди, – Минхо... – Нет! Уходите! Прошу... – рыжеволосый давит на уши ладонями, жмуря до беспросветной пелены глаза. Феликс практически сразу понял, что старшему приснился ночной кошмар, вот только не помнил, как тот оказался с ним в одной кровати. Ли такие приступы только в кино видел, поэтому, что делать в такой ситуации не знал. Самым разумным решением казалось разбудить вампира, но когда тот даже с открытыми глазами и сидя на постели продолжал кричать и игнорировать любые прикосновения, Ликс почти что и сам запаниковал, поэтому единственное на что он решился – обнять старшего и покрепче. По крайней мере, когда Феликсу снились плохие сны, ему нужно было именно это. Он крепко сжал рыжеволосого, и тот начал по-немногу успокаиваться, правда дышал всё также тяжело и часто, чуть ли не задыхаясь от страха. – Минхо, ты меня слышишь? – в ответ снова ничего, но старшего разморило настолько, что он ослаб в чужих обьятиях и повис, цепляясь подбородком за плечо паренька. – Ты... ты можешь взять моей крови, если это может помочь. Ли отстранился от вампира и сам поднёс тому запястье к безжизненно бледным губам, но тот увернулся, пытаясь отползти назад, что давалось ему с большим трудом. Но старшему всё же удалось добраться до изголовья кровати и опереться о него спиной. – Я сделал что-то не так? – младший поник, смотря на своё всё ещё находящееся в воздухе запястье. – Нет, всё в порядке. Прости, что потревожил, – заученными фразами отстрелялся Минхо, ощущая накатывающее чувство стыда, за то, что попался. Что теперь кто-то знает о его кошмарах. – Н-нет, что ты... я... я тебя понимаю. В этом нет ничего такого. Всем снятся дурные сны. – Если бы это были просто сны... – Ты можешь рассказать мне. Мама всегда говорила мне, когда я прибегал к ней после ночных кошмаров, что если рассказать о них, то станет легче. – Это не ночные кошмары. Это воспоминания. Он не помнил, как очнулся. Лишь холод в руках и ногах. Как их не три, как не пытайся согреть дыханием дрожащие ладони, ничто не помогает. Во всём доме темно, и ни в одном окне, ни в одной комнате, нет ни намёка на свет и тепло. Босые ступни тихо ступают по ковру в коридоре. Длинная ночная рубаха волочится сзади, оставляя за собой кровавые следы, которые почти не заметны на и так бордовом ворсе, лишь на краях белого льна. Как в бреду, ничего не ощущая кроме холода, юноша спускается вниз. И он не может понять, что пугает его больше – болтающаяся в петле длинноволосая фигура, висящая на перилах балкона, выходящего в зал, ещё одно тело, другого брата, лежащее посередине с раскинувшимися руками по бокам, или отсутствие собственного сердцебиения. Сверху раздаётся скрип половиц, на который Минхо реагирует также спокойно. У него просто нет сил на что-либо. Он задирает голову вверх, смотря на балкон и на появившегося на нём старшего брата. Тот вытирает кровь с губ отрезком ткани и выбрасывает в сторону. Его взгляд падает на рыжую макушку парня, стоящего в центре, после чего он облегчённо выдыхает, будто бы после тяжёлой работы, и будничным тоном произносит: – Помоги снять Джинни. – Так это правда... – шокированно шепчет блондин, обращаясь скорее к себе, нежели к вампиру, сидящему напротив. – Что? – Что здесь убили семью. – О нас кто-то знает? – в глазах Минхо загорается огонёк интереса, помогая отвлечься после болезненных воспоминаний, через которые ему пришлось пройти снова, рассказывая обо всём Феликсу. – Не знаю, но скорее всего, для всех это не больше чем слухи... – Ли виновато опускает взгляд. – Слухи... – грустно усмехнувшись, повторил старший. – За что с вами так поступили? – Никто из нас не любит говорить об этом и тем более вспоминать, но не я. Потому что мне это снится... каждую чёртову ночь. – Мне очень жаль... Минхо, – Ликс положил свою ладошку поверх руки старшего, чтобы поддержать. – Спасибо. Ты слишком добр к тем, кто удерживает тебя здесь и делает с тобой... все эти вещи... – Лично ты мне ничего не сделал, так что можешь быть уверен, что я на твоей стороне. – Почему ты так говоришь? – Просто... Минхо смутился. Ему не понравился ответ Феликса. Тот либо что-то утаивает, либо слышал то, что произошло между ним и Крисом, о чём вампир распространяться не хочет. – Я пойду к себе, наверное, – старший хочет подняться, но ему не дают, продолжая удерживать за руку. – Не уходи... пожалуйста...