Holidays in Naples

      Весеннее солнце Неаполя припекало едва ли не похлеще, чем летнее. С северной бухты Неаполитанского залива несся прохладный бриз — единственное, что спасало от зноя в жаркий день. С неба рассматривать город и старые улицы, удивительно сочетающиеся с новыми постройками, было чем-то удивительным. Самолет приземлился в аэропорту около полутора часа назад, в час дня, и сейчас туристы, летевшие с разных частей света, разбрелись по сторонам. В крупном здании было действительно душно в отличие от самолета — там можно было включить кондиционер, закрыть шторку или оттолкнуть жаркого соседа, завалившись спать прямо на нем.        Когда Джайро выпрямился, хрустнув позвонком, друг проследил за ним усталым взглядом. — Не то чтобы я был против, Джонни, — подал голос молодой мужчина и протянул другу освежающую бутылку с газировкой, — но ты, оказывается, толкаешься. Ты отбил мне все бока!        Джостар принял из его рук прохладную бутылку и с благодатью прислонился к ней лбом. Было настолько жарко, что он, сонный и разморенный, сидел в зале ожидания, не торопясь, собственно, никуда, и вполуха выслушивал возмущения друга. Несмотря на огромное желание увидеть чудесную родину Джайро и провести тут целые две недели, Джонни хотелось завалиться в первый же дешевый отель с маленькими комнатками и уснуть на ближайшие сутки. — Джонни, ты спать приехал? — шутливо спросил Джайро и бодро ткнул его ладонью в щеку. Джостар открыл бутылку и выпил немного воды. — Откуда в тебе столько сил? Ты поспал всего пару часов.        Джайро усмехнулся и повел плечами, глядя на наручные часы с каким-то внутренним удовлетворением. Он взял у него бутылку и сделал несколько глотков — на горлышке осталась зеленая помада. — Четыре кружки черного как деготь кофе еще в Америке сделали свое дело, — он вздохнул поглубже, и Джонни не мог не прыснуть, — ах, этот родной воздух! — Я забыл, спрашивал тебя или нет. Тут живут твои родные? Тебя ждали?        Джостар спросил это ради приличия, поскольку самому разговаривать вовсе не хотелось — не нашлось желания и сил. Но вот у Джайро сил, судя по всему, было даже больше, чем у Джонни в начале посадки на самолет. Про себя он позавидовал выдержке мужчины и тому, что тот нисколько не побоялся лететь, в то время, как Джонни сам косо поглядывал в окошко. — Не-а, — протянул он в ответ и огляделся, — все мои уже в Европе давно кукуют. А где — я без понятия. Может, оно и к лучшему.        Он захихикал так злорадно и довольно, будто в том, что его никто не ждал, было что-то приземленно волшебное. Джонни изогнул брови, но ничего не сказал. Подъехавший автобус обступили недавно прибывшие люди — друзья остались сидеть и ждать экскурсионный: Джонни с усталостью, чуть покачиваясь, а Джайро — рассказывая о жизни в Америке и своих впечатлениях. Возникало ощущение, будто он только и ждал, когда покинет ее, чтобы рассказать все, что он вынес из жизни там. Хорошего о ней Джонни услышал мало, хотя и сам разделял его взгляды. — Совершенно не умеют пиццу готовить. То, что в их ресторанах работают загорелые французы с широкими улыбками, отдаленно похожие на итальянцев, не придает им мастерства! — Но чемпионат по теннису у них что надо. — Чемпионат что надо?! — воскликнул друг, делая круглые глаза. — Слышал я разговор одного типа рядом, блеял, какая итальянская команда, играет, как подстреленные псы после кастрации. Так я встал, развернулся к нему и снял штаны, показав, что думаю о всей сборной Америки!        Джонни угукнул, внимая возмущениям друга, и только непонятно улыбнулся, когда турист американец позади них неодобрительно изогнул брови. — Джайро, а что думаешь о Лас-Вегасе? — А что о Лас-Вегасе? — удивился он и облизал лаймовые губы, заплетая на затылке пучок волос. — Такой же мегаполис, как и многие другие. Море денег, азарта и проституток. Покутить там, конечно, это да… Только потом на утро не нужно удивляться, почему ты проснулся в бильярдной на двадцатом этаже без гроша в кармане. А если еще окружен двухметровыми амбалами в смокинге… — Печально, — заключил Джостар с вздохом и встал, — только, кажется, ты не был в Вегасе. — Был! Лет восемь назад. Напомни мне рассказать об этом потом. — Давай походим, я себе всю задницу отсидел в самолете. — Как ты можешь возмущаться, особенно после того, как поспал на мне? На обратном пути мое место у окна. И уже я отыграюсь на тебе. — Как скажешь. Сейчас меня интересует, где тут можно найти туалет. Клянусь, еще пара минут и вместо экскурсии по улице Сан-Грегорио-Армено и вулкану Везувий я проведу остаток отпуска здесь. — У тебя живот прихватило? — Слава Богу, нет. Мне нужно умыться. Надеюсь, экскурсионный немного задержится.        Джайро махнул рукой и плюхнулся на сиденья почти по-ковбойски. Два их чемодана стояли немного поодаль, а сумка с необходимыми вещами валялась рядом с Цеппели. Он размахивал брошюрой их туристического агентства, автобус которых должен был приехать за ними с минуты на минуту.        Стрелки часов на руках терпеливо тикали и перетекли уже за полчаса. Друзья, даже не подозревающие, что автобус не заберет их, с завидной терпеливостью ожидали его приезда, успев за это время поиграть в «города» и выдумать новые. Тогда Джонни первый поднял тему: — Джайро, тебе не кажется, что автобус опаздывает? — Mio caro amico, — начал со вздохом Джайро, — ритм города бешеный, проехать пару-тройку километров без ДТП — признак великого мастерства вождения. — Там висит расписание. Ты умеешь читать на итальянском, посмотри. — Это аэропорт, здесь говорят и на английском.        Джайро посмотрел на него, как на врага, но все же встал и направился к вывеске. Он долго стоял у нее, неловко почесывая затылок сквозь шляпу цвета хаки. Джостар тогда все сразу же понял — Джайро сказал бы, что все в порядке, как только прочитал расписание, а не стоял у него с таким видом, будто думал, как его украсть. Когда он повернулся к Джонни с невозмутимой улыбкой и развел руками, Джостар закатил глаза и смиренно принял свою участь. Несмотря на то, что Джайро был старше и имел явно больше полномочий, Джонни чувствовал, что ему еще придется хлебнуть соленой воды с глубины. Он понял, что паршивое настроение на день обеспечено: неудобные кресла в эконом классе самолета (и то все было бы гораздо хуже, если бы Джайро не был так терпелив к нему), а теперь еще добавилась вероятность заблудиться и остаться ночевать в аэропорту совершенно доконала Джостара. Когда Цеппели подошел к нему, он бесцеремонно заявил: — Мы все просрали, Джонни. — Спасибо, я так и понял.        Он толкнул чемодан и отвернулся. — Мы всегда можем вызвать такси. — Можно было бы и раньше. Если ты — нет, то я задолбался сидеть здесь на жаре без еды. — Так ты голоден! Va tutto bene, Джонни, такси здесь точно гораздо быстрее. Сейчас узнаю у кого-нибудь номер и нас увезут прямиком в ближайший ресторан с пиццей «Маргарита»!        Джонни проводил взглядом исчезающий силуэт друга за мельтешащими туристами и неаполитанцами. Он правда был благодарен Джайро за то, что тот не послал и не оставил его из-за всех психов и порой недовольного лица. От этого ДжоДжо стало несколько стыдно и ему захотелось сделать для друга что-то приятное — все-таки тот так давно мечтал поехать с ним на свою родину, показать интересные места и накормить вкусной едой. Оба они даже не задумывались, как вышло так, что Джайро в скором времени начал говорить о своей поездке в Неаполь во множественном числе. «Представь, как круто было бы погулять у подножия действующего вулкана!», «Если бы ты увидел Помпеи вживую, то точно погрузился в те далекие времена и поймал экзистенциальный кризис» и «Иногда фантазирую, как мы гуляем по набережной, там художники, там фотографы, а там музыканты, и мы с тобой становимся частью чей-то истории!»        Последнее и впрямь вдохновило и воодушевило Джостара вообще в принципе согласиться на эту поездку. В бумажных делах и документах Джайро был очень сосредоточен и серьезен, и проверил все, касающееся их вылета, несколько раз. Поэтому Джонни был немного озадачен тем, что им удалось не дождаться экскурсионного автобуса. И что им так и не позвонили с турагентства и не сообщили о пропаже.        Когда молодой человек вернулся, Джостар успел купить в ближайшем автомате с едой пачку сомнительных сухарей. Он обнадеживающе кивнул. — Такси будет ждать нас в другом пролете. Пошли, поторопимся.        Они взяли по чемодану и покинули насиженное место. Стоило выйти на улицу, как жар от солнца стал в разы сильнее, и даже ощутимый бриз с залива уже не спасал — они натянули головные уборы и все-таки дождались милых размеров и видов желтую машину — Джайро ударил друга по плечу. Разговорчивый таксист закинул их вещи в багажник и всю дорогу они ехали, весело общаясь на певчем итальянском — вернее, общался только Джайро и сам водитель, поскольку Джонни плохо знал язык. Глаза устали от разнообразия красок за окном и он снова уснул на друге под прохладным кондиционером.        Водитель оказался довольно приветливым и отзывчивым, и даже дал номер на случай, если им снова понадобится куда-то поехать. К удивлению Джостара Джайро удалось договориться с ним, что если они часто будут ездить, то таксист сделает скидку вдвое. Джонни снова не был удивлен и несколько позавидовал его харизме и дару переговоров. Наверняка если бы сам Джостар попробовал торговаться, то таксист послал его подальше.        Доброжелательный водитель помог им достать чемоданы и пожелал хорошего отдыха, перед тем, как уехать. Порядком уставший от суеты Джонни был благодарен за то, что их высадили в спокойном районе — спокойный сон ночью был обеспечен. — Какой яркий человек. Я бы даже сказал свежий. È stimolante, — стесненно добавил он на итальянском. Друг улыбнулся, бодро кивая — ему понравилось его произношение. — Тебе определенно стоило поступить на какой-нибудь художественный факультет, — сказал Джайро, — а не на лошадях скакать. Или ты проглядел истину: даже, если ты страшненький, но жокей, все девчонки все равно будут твои? — Дурак, — фыркнул Джонни, — я не страшный. А с искусством я на «вы». А где мы? — Пока ты спал, Антонио рассказал, что его тетя по маминой линии владеет маленькой скромной гостиницей. Думаю, это самое то, ты же любишь все впечатляющее.        Джайро посмеялся, поворошив его голову, и несколько раз постучал в низкую калитку. Никто ему не открыл и тогда молодой человек просто протянул руку сквозь прутья и без препятствий открыл затвор. — А хозяйка не вызовет полицию? — О, не волнуйся. В таких домишках едва ли не проходной двор, ничего не будет. Синьора!        Джайро еще несколько раз позвал хозяйку и где-то за высоко посаженными домиками залаяла собака. Джонни поправил сумку на плече, заинтересованно оглядываясь по сторонам. Проложенная под ногами неровная дорожка из треснутого булыжника, кое-где поросшая вечным сорняком, уходила за узкий проем между домами. Сами дома, пожелтевшие и покосившиеся от старости, но все по-прежнему крепкие, были покрашены сыплющейся штукатуркой. Несмотря на трещины, которые появлялись из-за контраста высокой влажности с жарким солнцем, домики с на удивление аккуратными крышами выглядели даже мило. Стоило поднять голову вверх — в глаза тут же бросались лапы лениво спящих на крышах котов. Под окнами и на углах стояло так много горшков с цветами, что Джонни невольно подумал про обострение своей аллергии на пыльцу. Цветы росли самые разнообразные и яркие — от мелких диких роз до огромных кустов с какими-то непонятными ростками.        Джонни развернулся и, щурясь одним глазом, посмотрел на открывшуюся дверь балкона. Джайро проследил за его взглядом и тут же произнес бодрое приветствие в сторону спускающейся женщины. Она заулыбалась и спустилась по ветхой лестнице вниз, щеки ее румянились от жары, а лицо потело. — Ciao ragazzi, — сказала она быстро и весело. — Vuoi affittare una stanza?        Джонни с надеждой в глазах повернулся к Джайро и как будто даже отступил, отдавая ситуацию в его руки. Вряд ли он стал бы разговаривать с кем-то, даже, если бы он знал итальянский язык лучше, чем никудышный турист. Джайро и хозяйка быстро переговорили о чем-то, после чего молодой человек довольно сказал «Bene, Джонни!», вероятно, позабыв, что друг не понимает. Они направились за домики, и Джонни пришлось следовать за ними и волочить два чемодана — не только свой, но и Джайро, который тот забыл забрать в запале воодушевления.        Чем дальше Джонни шел, тем прохладнее становилось и тем больше кошек ему попадалось на пути. Пушистые, облезлые, трехцветные, белые, черные… Их было около двух десятков и все они шли за хозяйкой, подняв хвосты. Женщина гнала их, размахивая руками и ругаясь на каком-то не совсем понятном диалекте, но бесстрашные коты проворно следили за новоприбывшими гостями. Хозяйка скромной гостинницы долго заговорила, и Джонни, которому это все порядком насточертело, отошел в сторону — поближе к ограде — и увидел разноцветные крыши домов внизу. Пестрый и очень живописный вид с доброжеланием открылся двум друзьям. Джонни облокотился о старую преграду, не боясь, что, если та погнется, он полетит вниз и очень может быть угодит на чей-то балкон. Он засмотрелся на нечеткую линию горизонта, кусая небесного цвета помаду на губах, с каким-то внутренним благоговением вдыхая новый вкусный воздух. Не ароматный — именно вкусный.        Судя по тону, Джайро был чем-то огорчен. Но, увидев Джонни на ржавых перилах балкона, он засмотрелся и улыбнулся. — Хорошо, синьора, нам нужен один двухместный номер.        Женщина закивала и повела их в отдельно стоящий домик. Джостар оторвался от лицезрения пейжаза, которым, чувствовал, еще успеет налюбоваться, и пошел за Джайро и хозяйкой. Он внимательно выглянул из-за их плеч. Глазам предстала самая простая комната, наверное, какая только могла быть не только в Неаполе, но и во всем мире в целом. Две аккуратно застеленные кровати, стоящие у стен параллельно друг другу, маленькая сиротливая тумба из красного дерева и коврик между ними, а также замысловатых сюжетов картина на стене — все впечаталось в памяти, как въевшееся пятно от фрукта на скатерти. Если бы Джайро предупредил, то Джонни подумал, что друг решил устроить каникулы в стиле восьмидесятых Италии. Но Джайро не умел держать язык за зубами — нет, только в его случае — и сам выглядел довольным и счастливым. Джайро отошел в сторону и они с женщиной начали договариваться о цене. Тогда Джонни вытащил из сумки на плече фотоаппарат и щелкнул комнату с порога. Вылез снимок, затуманенный постепенно пропадающей пеленой, и Джонни потряс его, оглядываясь по сторонам в попытке обхватить взглядом такое буйство, разнообразие красок, и задержать в памяти подольше.        Джайро вернулся довольно быстро, все такой же бодрый и свежий и широко улыбнулся Джонни — так, что аж глаза, видные из-под шляпы, засверкали. Резким отрывистым и веселым «Arrivederci, signora!» он проводил хозяйку. Он забрал оба чемодана и затащил в номер. — Малыш Джонни сильно устал?        Одним молчаливым красноречивым взглядом Джостар дал понять все, о чем думал последние несколько часов с момента приземления. — В общем, синьора Камилла сказала, чтобы не устраивали шумные посиделки и не приводили друзей. Ха! Представляешь, как будто нам есть, кого позвать отметить заселение. — Я чувствую, как от меня воняет, мне нужен душ, а не это… — Не ругайся, душ тоже имеется. Пока ты любовался видом, я все посмотрел и проверил. — Отлично. — Сходим куда-нибудь вечером? — спросил робко Джайро, как будто действительно верил, что зовет его на свидание. Джонни покачал головой. — Тогда я сам схожу и куплю что-то поесть. Оставайся в номере, отдыхай. — Спасибо. Когда я буду в состоянии, я поблагодарю тебя более жизнерадостно.        Джайро усмехнулся, похлопав его по плечу, и бросил чемодан на кровать. Джонни сел на мягкую поверхность и уставился на друга, который, озвучивая действия, разбирался с вещами. Шляпа приземлилась на подушку и Джайро ходил по маленькой комнатке с растрепанным хвостом, чем-то напомнивший Джонни лошадинный. Он улыбнулся этой ассоциации, и Джайро заметил это. — Чего ты такой довольный? — с игривой манерой спросил он. — Ты на коня похож. — На коня? — Да. Прям на кобылу. — Засранец, я тебе устрою уик-энд!        Джонни засмеялся, обнажая красивые зубы. Это действие заняло у него столько сил, что он полностью лег на кровать, не потрудившись снять обувь. — Ты вроде мыться собрался? — Дай дух перевести. — Может, помочь тебе разобрать вещи? — Немного.        Цеппели посмотрел на него боком, прикидывая, не заболел ли его друг, и взялся за его чемодан. Джостар позволил себе прикрыть глаза. Молодой человек с удивлением взял в руки предмет, который меньше всего ожидал увидеть в чемодане друга. — Зачем ты взял в отпуск подкову? — Я не спрашиваю, почему ты постоянно таскаешь плюшевого медведя, вот и ты помалкивай. — Это семейная реликвия! — возразил Джайро, сам не задумываясь, как глупо звучит оправдание. — Раз уж у тебя отходняк, душ займу я. — Только недолго, я как раз собирался идти. — Пока ты найдешь свои труселя, малыш Джонни, я успею метнуться к другому концу города и найти места, где готовят лучший куоппо с морепродуктами. — Засчитано, — устало отозвался он и с трудом поднялся с постели, — включи вентилятор, пожалуйста. — Учти, утром ты не поспишь. Раз уж турагентство про нас забыло, составим свой собственный план. Но я обязательно пожалуюсь и нам вернут вложенные доллары и компенсацию сверху! — Замечательно, — отозвался Джонни, когда вентилятор подул прохладным ветерком. — Об этом подумаем завтра, когда выспишься. Жди меня, и я вернусь. А я вернусь, — Джайро махнул рукой, сгреб в охапку свою одежду и вышел из комнаты.        Джонни остался в гнетущей, но так давно желанной тишине с осознанием того, что теперь он будет делить личное пространство с Джайро. Они и раньше иногда могли заваливаться друг к другу в квартиры и ночевать, и при этом даже не расспрашивали, в чем дело. И хотя за последние полгода они стали реже видеться, реже смотреть фильмы вместе, реже гулять и обсуждать последние новости, Джонни скучал по тем временам. И был очень рад предоставленной возможности провести отпуск с Джайро. Проводить с ним время было приятно: он никогда не настаивал, не заставлял, не принуждал, давал полную свободу, хотя, если и удерживал рядом с собой, то нес ответственность за обоих. Наверное, для Джонни это была самая любимая черта Джайро — сам он практически не имел понятия о жизни и не знал, как общаться с людьми так, чтобы они тянулись, а друг пользовался этим так умело, что он невольно начинал завидовать. Его харизма влекла, непредсказуемость, граничащая с остервенением, и решимость, которая была разве что у сумасшедших, готовых прыгать по вагонам едущего поезда, завораживали до такой степени, что с Джайро хотелось разговаривать сутками — обо всем и ни о чем.        Джайро вошел в комнату, чуть скрипнув дверью, и Джонни его сначала не узнал. Цеппели предстал перед ним в виде настоящего клишированного туриста — в разноцветной рубашке и шортах цвета своей шляпы. — Как я выгляжу?        Джонни вздохнул и надавил пальцами на глаза. — Как будто у тебя кризис среднего возраста. — От малолетки слышу. Я возьму твой фотоаппарат, развалюха. Пройдусь по округе, посмотрю, где можно будет засесть. — Вот и шатайся, я посмотрю на тебя утром, когда эффект кофе пропадет. Иди уже. Если посеешь фотоаппарат, с тебя причитается. — Вечером увидимся. Отдыхай.        Джайро, захватив шляпу, вышел из комнаты. Джонни уснул почти сразу, как только устроился на постели.        Вечерние огни Неаполя, придающие городу живую искру, ощущались по-особенному. Утром был ленивый размеренный темп, но вечером город превращался в особое место, какого на Земле не найти нигде. Все, что днем казалось просто выдающимся, ночью становилось ярким и запоминающимся, сказочным. Красиво одетые женщины и модные мужчины сливались в всплеске красок, а на улицах Кьяйя играла веселая музыка. В забитых барах с жизнерадостными людьми становилось теснее. Казалось, будто шел какой-то редкий особый праздник, но неаполитанцы веселились каждый день уходящей весны, свободный от работы и суеты.        Когда Джонни проснулся, то ощутил себя таким невыспавшимся, что мысль «Джайро что-то долго нет» исчезла сразу же, как только появилась. Он протер глаза, сонно уставившись на оставленные другом часы, и встал. За пределами комнаты, на улице, гулял бодрящий ветерок. Джонни по памяти погулял по гостиннице, забрел на крышу, отстраненно подумав, что они с Джайро могли бы посидеть там и тем самым никому не помешать. В воздухе царил запах чего-то горелого, ароматного и свежего. Парень обошел гостиницу несколько раз и, наконец, нашел душ. Ничто не могло обрадовать больше, чем осознание собственной чистоты.        Джонни вернулся в номер и снова взглянул на часы. Странное чувство беспокойства кольнуло сердце. Он нахмурил светлые брови и заторможенно вытер полотенцем волосы. Джайро еще не вернулся и парень начал думать, не вляпался ли тот в неприятности. Провести отпуск в поисках друга и суете ему хотелось в последнюю очередь, особенно после черной работы на конюшне.        Джостар взял в руки его часы и засмотрелся на тикающие стрелки. Сонливость отступила и он даже обрадовался, что появились хоть какие-то силы для начинаний. Захотелось пойти прогуляться и встретить Джайро на одной из улиц в том идиотском прикиде, в каком он покинул номер. Но, как ни странно, он боялся заблудиться и потеряться среди сотен таких одинаковых, но таких не похожих друг на друга домов. Забавный оксюморон.        Джонни потянул за ручку двери и изумленно уставился на неожиданно появившегося на пороге Джайро. Он улыбнулся младшему другу и проскользнул в комнату. — Уже проснулся? И душ нашел, какой молодец. — Ты все это время гулял? — спросил Джонни и не узнал собственный голос. Он показался чужим и странным, как будто охрипшим. — Ага, там сейчас на каждой улице восторженные визги и музыка. В жизни не поверю, что ты не услышал отсюда. Я сначала подумал, что мы на праздник попали, а оказалось, что люди просто веселятся, потому что… Потому что могут! Класс. Как думаешь, было бы хотя бы чуть-чуть веселее, если бы и у нас веселились по вечерам? — У людей дома нет времени на праздники. — Это да, — протянул Цеппели и сбросил шляпу. Он плюхнулся на кровать и долго вздохнул, чуть рыча, — Джонни! Я чертовски устал, ног не чувствую! Сделаешь мне массаж?        Джайро сделал такое выражение лица, будто его агитировали голосовать за Ктулху. Джостар закатил глаза и упал рядом с ним. — Ничего я не буду делать, сам виноват. — Справедливо. Сурово, но справедливо. — Ты противный, — сказал без злобы Джонни и потянулся к его пакету, — что ты купил? Я ужасно хочу есть.        Джайро перетянул бумажный пакет на себя. — Раз я противный, то сам себе еду ищи! — Джайро! — Джостар рассмеялся. — Я умру от голода и виноват будешь ты. — И что? — он с ожиданием изогнул бровь, глядя на него красивыми выразительными глазами с темными бровями. — Без меня тебе будет скучно. Разве этого не достаточно? — Если бы мне удалось встретить более наглых людей, чем ты, я бы не сожалел, — ответил Цеппели и отдал ему пакет, — осторожно! Там горячее.        Джонни нетерпеливо открыл пакет и вдохнул запах свежеприготовленной еды. Не теряя времени, пока все остынет, он достал из пакета небольшой сверток и развернул его. Странной формы еда нисколько не смутила его, он сразу откусил немного и хмыкнул. Джайро включил фотоаппарат. — Представляешь, рядом с нами находится Сан Паскуале. Смотри, как красиво. Там так необычно вечером, а утром мы даже не заметили. Давай сходим туда вместе в следующий раз? — Что я ем? Если купишь мне еще такое, то я пойду с тобой хоть на край света. — Это и есть куоппо, Джонни. Я очень рад, что ты оценил!        Джонни толкнул его и прижался теснее, чтобы видеть фотографии. — А это бары в Кьяйя. Их там много и в меню есть ирландское пиво, знаешь. — А то я думаю, что от тебя несет. — Эй! Реально чувствуется? Дай откусить немного, — он поддался ближе к другу, но тот отвел руки в сторону, — тебе для меня жалко? — У тебя свой есть, а я голодный, как зверь, — недовольно сказал Джонни, но все же дал откусить. Довольный Джайро всхохотнул и принялся показывать остальные фото. — Это процесс готовки куоппо. Разрешили посмотреть и лично выбрать ингредиенты. — У меня ощущение, что мы уже несколько дней здесь, — сказал Джонни, стукнувшись затылком о стену, — хотя только утром приехали. — Есть такое, — пробормотал Джайро, быстро проглядывая снимки. Джостар замер, разглядывая его профиль, и даже прекратил жевать. С его все еще мокрых волос капала вода, прямо на плечи и грудь. Он улыбнулся, наблюдая за тем, как друг смотрит на свои размытые фотографии, — черт! Разве я не снял? Самое интересное! — А что там? — Уже ничего! Теперь это останется в моей памяти и я унесу это в могилу. — Мило. — Думаешь, красивое фото? — Джайро показал снимок, где на переднем плане сиял фонарь, а позади сверкали листья какого-то дерева. — Я мог бы стать фотографом с высоким чувством эстетичности. — Ага, и юмора. Ну, — парень решил не признавать, что пятьдесят фотографий вполне себе засорили пленку, — красиво. Я думаю, немного потренироваться и можно отправлять на выставки. — Ты правда так думаешь? — Джайро неверяще посмотрел на фотоаппарат, а затем, смущенный, но довольный повернулся к Джостару. — Спасибо!        На фоне стрекотания сверчков за окном его искреннее «спасибо» прозвучало особенно мелодично. Джонни раньше и сам с собой это не обсуждал, но вдруг решил, что должен сказать об этом другу. — У тебя много талантов, Джайро. — Это попытки, это не талант, нью-хо, — скромно отозвался Цеппели, прикусив губы, чтобы сдержать слишком широкую улыбку. — Ты много умеешь делать и еще больше хочешь сделать. Честно сказать, смотря на тебя, у меня тоже появляется мотивация делать что-то классное. — Да ну тебя, ты меня переоценил! — Разве что чуть-чуть, — тихо сказал парень и слез с его постели, — давай спать. Если я готов проспать несколько часов, то что говорить о тебе. — Ты прав, — Цеппели положил фотоаппарат на тумбочку, — если не добудишься меня утром, то я умер от разрыва сердца из-за огромного количества кофе.        Джайро быстро переоделся, говоря зевающему Джонни о том, что видел во время своей маленькой прогулки, а после развязал волосы. Светлые локоны легли на опущенные, но по-прежнему крупные плечи, уставшие после тяжелых суток. Он выключил свет и комната погрузилась в почти религиозный мрак. На улице было тихо, слышалась разве что музыка с дальних улиц, но и она усыпляла гораздо лучше, чем машины под окнами. — Спокойной ночи, Джайро. — И тебе, ДжоДжо, — невнятно пробормотал Цеппели, вероятно, уткнувшись лицом в подушку. Через пару минут Джостар услышал тихое сопение. Он улыбнулся и, повернувшись к стене, со странным новообразованием в душе уснул.                               ***       Спящий Неаполь был погружен в рассветную мглу. Солнце, встающее из-под горизонта-кромки воды, осветило первые прибрежные дома. Деревня рыбаков зажила своей бурной жизнью, отстраненной от центра города.       Когда на часах тикнуло пять утра, посветлело настолько, что Джонни пришлось встать и закрыть шторку над тумбочкой. С непривычки он чуть не наткнулся на нее, все еще сонный и смущенный своим ранним подъемом. Он посмотрел на постель, где вразвалку спал Джайро, скинув с себя одеяло. Его расслабленное лицо казалось истинно итальянским и было неожиданно красивым с ровными чертами. Джонни нравились его длинные брови, благодаря которым эмоции Джайро приобретали некий забавный оттенок.        Немного посмотрев на спящего друга, он зевнул и оделся. Он не исключил, что, скорее всего, Джайро проспит добрую половину дня, и с тоской отметил, что сам он уже выспался и полон сил.        Джостар вышел на ровный балкон, другой, более высокий, сделанный из неаккуратных мраморных перегородок и плит. Он действительно любил рассветы, поскольку то самое чувство пробеждения, которое он испытывал не каждое утро, занимало всю голову. Думать о чем-то другом казалось каким-то непростительным грехом.       Парень нашел маленькую уютную кухню и достал из кармана пакетик с кофе. Недолго варил его в турке, пока темная пена не взбеленилась к краям, а после разлил в любезно предоставленную кружку. Джонни не любил пить кофе утром и считал это чем-то слишком обыденным, слишком простым и напыщенным, но в тот момент ему показалось, что он не простит себе, если не приготовит его.        Миновав стайку кошек-попрошаек (погладить их не вышло, поскольку они тут же зашипели на руку), Джонни вышел обратно на балкон и занял маленькое кресло с одной стороны столика. Он сел и задумался. На его плечи как будто упала непосильная ноша. Джостар поставил кружку с кофе на гладкую поверхность столика и с удовольствием вдохнул запах выпечки откуда-то снизу. Через пару минут по лестнице поднялась хозяйка гостинницы. Она широко улыбнулась Джонни и подошла ближе с небольшой корзинкой в руках. Парень озадачено поприветствовал ее на ломаном итальянском, чуть не перепутав его с американским, и неловко улыбнулся ей, когда женщина залепетала что-то довольное на своем языке. Пусть говорила она медленно и четко, Джонни все равно не понял ни слова из сказанного и собрался идти будить Джайро, чтобы он провел переговоры, но женщина вручила ему корзинку, пахнущую теплой выпечкой, и довольная ушла поливать цветы. Парень с опозданием пробормотал ей вслед бурную благодарность и хозяйка, расплывшись в улыбке, махнула рукой. Джонни сел в кресло и довольно усмехнулся.        Джайро вышел из номера в одних шортах спустя полчаса после пробуждения Джостара. Вялый и бледный, с отсутствующим лицом он махнул Джонни рукой и доковылял до другого конца стола, чуть не плюхнувшись напротив него в занятое котами кресло. После неудачной попытки прогнать животных он присел на край и зевнул. — Почему ты встал так рано? — Организм не дал мне спать дольше. А еще я почувствовал, что хочу есть. Прости, Джонни, но я не сдержу свое обещание не дать тебе выспаться, поскольку сам очень хочу подремать. — Синьора Камилла передала нам это и сказала что-то непонятное. — Вчера она упомянула, что ты похож на ее внука. Чтож, Джонни, буду почаще тебя с собой таскать, мало ли: вдруг ты похож на чьего-то отца или брата. — Иди спать, я все равно не собираюсь сейчас на прогулку.        Джайро улыбнулся ему одной из своих ярких улыбок, несмотря на явную усталость и бессилие, и взял из корзинки первое, что попалось под руку — слоеная булочка. Он прикрыл глаза и, надкусив ее, уставился на оживающие улицы предрассветного утра. Джонни пожалел, что оставил полароид в комнате. Джайро, сидящий напротив с неровными волосами и сонным выражением лица останется лишь в его памяти навсегда. — Давай сегодня отоспимся, — предложил Цеппели, не отрываясь от лицезрения светлеющего неба, — а когда проснемся, пойдем куда-нибудь. — Я согласен, — кивнул Джонни, — с удовольствием поспал бы еще несколько часов. — А ты почему встал? — Наверное из-за нелегкого перелета. Адаптация к климату, часовой пояс и все такое. — Дай немного кофе, умоляю, — попросил Джайро, при этом сделав такое лицо, будто умирает в пустыне Сахара без воды. Джонни смирился, что друг теперь будет просить его еду, поэтому молча поставил рядом с ним корзинку хозяйки, пахнущую выпечкой, и свою кружку, полную горького кофе. Джайро издал забавный звук благодарности. — Я иду досыпать свои положенные часы. А ты не ешь все сразу, потом поедим в кафе. — Подожди меня. — Может мне еще с тобой в уборную сходить? За компанию.        Джайро доел булочку и почти изящно потер ладони друг от друга. На его губах и щеке осталась белая пудра, как и на кончиках пальцев. Джонни огляделся и пересчитал цветные крыши внизу. — Давай, так веселее. Поболтаешь со мной, пока я занят делом. — Так и скажи, что тебе скучно, — Джонни зевнул, и в этот момент их балкон осветило восходящее солнце. Совсем скоро стрелки часов покажут шесть, — Джайро, пошли уже, мы поедим нормально в ближайшем заведении, когда отоспимся.        Его друг усмехнулся, повернувшись к нему лицом. Джонни не мог не улыбнуться в ответ при виде его усов из сахарной пудры. — Прошу прощения, синьор Цеппели, что тороплю Вас, но Вам нужно срочно восстановить режим.        Джайро недоуменно посмотрел на него, вероятно, так и не поняв, почему друг решил так обратиться к нему. А затем подыграл, изогнув брови и закинув ногу на ногу: — Я принимаю ваше предложение!        С чувством удовлетворения они отправились восстанавливать силы. Проснулись товарищи через несколько часов, когда солнце стояло в зените. Набравшись сил и энергии, готовые к двум неделям своих приключений и экскурсий, они переоделись и покинули номер, перед этим знатно поскандалив с турагентством.        Снова вызвав своего нового знакомого таксиста, они забрались на задние сидения и поехали по улице, расположенной недалеко от набережной. По радио в машине играла какая-то бодрая веселая итальянская песня с перекатом гитарных струн, и Джайро с довольством кивал головой в ритм мелодии, подпевая в некоторые моменты. Выглядел он безмятежно и бодро, глаза его сияли, источая сильную ауру внутренней энергии. Он смотрел в свое окно и окно Джонни, стремясь разглядеть каждое здание и каждую площадь, которую они проезжали. Таксист в эти моменты замедлял машину, позволяя пассажирам полюбоваться видом, рассказывал им, совсем как опытный гид, о месте и почему оно так популярно. Друзья (Джайро) слушали его с разными эмоциями — Цеппели восхищенно кивал и довольно мычал, подтверждая сказанное, а скептично глядящий на него Джонни красноречивым молчанием давал понять, что не понимает абсолютно ничего кроме тех ругательств, которые он успел запомнить. Тогда Джайро подвинулся к нему и начал тихо переводить быструю пламенную речь таксиста, украшенную жестикуляцией, более спокойно и понятно. — Мы проезжаем Вирджилианский парк, — сказал Джайро рядом с его ухом. Джонни в непонятном смятении взял себя в руки и вслушался в разборчивую речь, покрываясь мурашками. Таксист сказал еще несколько слов. Джайро вновь повернулся к другу, указав на окно, на вид ухоженного парка. Но вместо того, чтобы рассмотреть достопримечательность, Джонни со смесью восхищения и счастья посмотрел на друга — Джайро выглядел очень умным и всесторонне развитым. — Он был построен в фашистский период и открыт в тридцать первом под названием «Парк Победы».        В перемене от красивых мест, которые сменялись не менее живописными бурными улицами с мощеной плиткой, таксист ругался на джип на стыковке, разводя руками. Джайро и Джостар по очереди фотографировали то, что видели в окнах, иногда даже высовываясь наружу. Джонни улыбался каждый раз, когда видел какую-то процессию с разодетыми в яркую одежду людьми. Когда он увидел танцующую группу в третий раз, он повернулся к Джайро. — Спроси его, здесь проходит какой-то фестиваль?        Цеппели кивнул и наклонился к водителю, уловив запах «елочки» под зеркалом заднего вида. Несколько минут он слушал ответ и кивал, улыбаясь кончиками губ. — Сказал, что обычный праздник народных танцев и традиционной музыки или что-то типа того. Таких тут полно. — Выглядит впечатляюще, — сказал Джонни и сделал снимок. Таксист снова заговорил, но Джайро перестал переводить, поэтому друг подумал, что он не говорит ничего интересного. При этом лицо Цеппели как-то непривычно вытянулось и покраснело.        Они проехали еще несколько мест и выехали на набережную. Пустую узкую трассу, по которой в одном направлении ехали автомобили. Вода за перегородкой была такой чистой, что хотелось попробовать ее. Джонни подвинулся к Джайро, чтобы посмотреть в его окно и разглядеть чудесный вид. Из-за того, что в салоне было мало места, Джайро пришлось потесниться и впечататься в сиденья, чтобы друг успел запечатлеть озеро Мисено. После он сел обратно и удовлетворенно посмотрел на вылезающий снимок. Тогда парень усмехнулся и направил фотоаппарат на себя и задумчивого Цеппели, смотрящего в окно. Он щелкнул с маленькой вспышкой и выдал новое фото. Джайро заторможенно повернулся и засмеялся. — Эй! Я моргнул, давай переснимем! — Не хочу, смотри, как здорово получилось.        Он дал другу еще не полностью проявившееся фото, затуманенное пленкой. Джайро потрепал его и всмотрелся: на переднем плане выглядывал Джонни с «бандитской», как он любил говорить, улыбкой. Рядом был он сам и с отсутствующим лицом смотрел вперед. Лицо Джайро оказалось немного засвечено из-за пробившегося на повороте солнца. Он весело фыркнул, пряча улыбку за ладонью, и отдал фото Джонни, которое он вложил в бумажник.        Начинало припекать так, что водитель вскоре включил кондиционер. Они ехали куда-то еще пару часов, фотографировали виды, слушали музыку по радио и пытались найти общую тему для разговора, а Джонни слушал его слова и пытался запомнить, и думал, что к концу уик-энда итальянский ему значительно поднадоест. Но, как ни странно, речь Джайро не утомляла, скорее наоборот — усыпляла его. Голос у Цеппели менялся чаще, чем темы для разговора, но по-прежнему его было приятно слушать. В итальянском языке всегда присутствовала какая-то страсть и жизнь, но Джонни был уверен, что более волнующее звучание языку придавал голос Джайро.        Через несколько минут они доехали до красивого небольшого каменного здания. — Где мы? — спросил Джонни и сделал фото — на всякий случай, чтобы если его вдруг похитили, то полиции было легче найти его. На паранойю ДжоДжо не жаловался, но сомнительный таксист, который завоевал расположение Джайро с первых секунд, немного смущал его. — Мы там, где должны быть, — ответил, немного погодя, Джайро, будучи довольным как сытый кот, а после интригующего молчания продолжил, — здесь дегустируют вино. — О нет. — О да! Кстати, если попробуешь двадцать сортов вина, то бутылка полусладкого в подарок. — Почему ты знаешь это? — Потому что водитель много рассказал. Таксисты они и в Африке таксисты.        Джонни вышел из машины и расшевелился. Водитель сказал что-то Джайро и снова сел за руль, но уже закурил. Цеппели показал большой палец и повернулся к другу, натягивая шляпу. — Он нас бросил? В нескольких милях от нашей гостиницы? — Не волнуйся, малыш Джонни. — Джайро перекинул ему на плечо руку, поджимая его под свой бок, и потрепал по голове. — Уехал покататься, сказал, вернется за нами через час и довезет прямо до гостиницы. Удобно я устроился, да? — Очень, — ворчливо отозвался Джостар, хотя не отпихнуть от себя друга ему стоило больших усилий. — Идем, скорее! Я был в этом месте несколько лет назад, но так и не проверил, действительно ли белое вино семьдесят пятого такое потрясное, как о нем говорят. — Если ты назюзюкаешься, я не буду с тобой возиться. Но я тоже выпью немного.        Цеппели загадочно ухмыльнулся и подошел к деревянному окошку, похожему на дверь хоббита. После нескольких стуков с другой стороны, с узкого проема, показалась приятной внешности девушка с широкой улыбкой. После приветствия Джонни неловко вздохнул и замолчал — он в любом случае отдал бы ситуацию в руки Джайро и попросил его договориться обо всем, но тот факт, что он ничего толком не понимал, нисколько не симпатизировал ему. Молодая женщина говорила и говорила — медленно, красиво и долго, и Джонни не нужен был перевод, чтобы восхититься ее профессиональным подходом к работе.        Далее на протяжении часа она рассказывала про виноделие и подносила бокалы с разным вином. Джайро дегустировал его с непривычной предусмотрительностью и не напивался, как думал Джонни. В свою очередь Джостар, попробовав пару бокалов красного и белого, отказался пить больше и отошел в сторону. Ему хотелось поехать в какое-то кафе и поесть знаменитой пиццы «Маргарита». Факт того, что они с Джайро завтракали восемь часов назад, до рассвета, нисколько не обрадовал голодный желудок Джостара. Парень криво улыбнулся, когда тот допил девятнадцатый бокал вина, при этом глядя в его сторону с сияющими глазами и лучезарной улыбкой. Он поднял бокал в его сторону и осушил его. — Джонни, последний! Помоги мне, Джонни, иначе все содержимое желудка окажется снаружи! — Я не говорил, что хочу пить, Джайро. Я голоден, давай найдем что-то. — Противный! Нам половинка бокала осталась до целой бутылки вина! Да ну тебя, сам справлюсь.       Джонни щелкнул фотоаппаратом и вытянул снимок пьющего Джайро — на грани своих возможностей, но явно довольного, с азартным блеском в глазах. Парень отошел в тень дерева и сел на лавку. В следующую секунду до него донесся восклик Джайро: — Джонни! Я смог, Джонни! Теперь вечером устроим посиделки. — Прекрасно, Джайро, это невероятно, — саркастично отозвался друг, но Цеппели, похоже, этого не уловил, будучи осчастливленным своей маленькой победой. Девушка куда-то ушла и вскоре вернулась с бутылкой вина и пригласительной визиткой. — Вот оно наше — красное полусладкое.        До приезда таксиста оставалось еще немного времени. Они использовали его, чтобы прогуляться по округе и постоять у берега. — Это ужасная идея, Джайро. — Я хотел эту бутылку вина, потому что это выгодно! Дегустация, считай, стоит ничего. Еще я хотел, чтобы мы смогли посидеть вечером и насладиться атмосферой. — Давай в следующий раз, — Джонни хлопнул его по плечу и Джайро закрыл глаза, — что такое? — Мне немного хреново, Джонни. О нет, кажется, не немного. Oh mio dio, я никогда не выпивал, если честно. — Джайро, ты серьезно? Я думал, ты ответственный взрослый человек, — Джонни придержал его и оглянулся в поиске опоры и тени, — потерпи немного, сейчас найдем решение. Сходим куда-нибудь поесть, тебе станет лучше. — Кажется, сейчас я… — Цеппели сложился пополам и его вырвало. Джонни вздохнул. Он предвидел что-то подобное и почти не удивился. Вся эта ситуация его выбила из колеи. — Поедем домой? — Я в абсолютном порядке, ДжоДжо, этого того стоило. — Джайро, я мог бы купить тебе бутылку вина. — Ты не понимаешь, ты просто не понимаешь! — возразил молодой человек и с благодарностью принял влажную салфетку. — Так объясни мне. — Я не могу. Давай правда сходим пообедать. Ты второй день в Неаполе, но еще так и не попробовал пиццу! Джонни, ты обязан ее попробовать. Это моя мечта — увидеть твои эмоции, когда ты ее съешь. — Давай ты посидишь немного. Сейчас жарко, расстегни рубашку.       Джайро неловко усмехнулся, пока друг возился с пуговицами на его рубашке. А затем всхохотнул еще и еще, пока редкие прохожие не начали оглядываться. Но для Джонни в этом не было ничего странного, он и сам смеялся, поскольку одно осознание того, что у них появилась веселая история и они будут ее долго вспоминать не позволяло смеху прекратиться. Отсмеявшись и приведя друг друга в порядок, друзья пошли по набережной. — Тебе уже лучше? — Станет лучше, чем может быть, ДжоДжо, когда ты наконец попробуешь пиццу. Скорее, пошли искать ресторан. — Это неплохая идея, учитывая то, что мы скудно позавтракали несколько часов назад.        Они перешли на сторону забора, у озера, и начали считать проезжающие машины — Джайро синие, а Джонни — зеленые. Несмотря на явное пекло, они ускорили шаг в сторону центра и прошлись под высаженными в ряд деревьями. Взгляд цеплялся за сохранившиеся дома, прекрасно контрастирующие с новыми зданиями, виллами влиятельных людей и — реже — тропическими деревьями, сменяющиеся цветами. Вывески заведений — одна ярче другой, и все приглашали и зазывали людей. Неаполь с раскрытыми объятьями и широкой улыбкой принимал каждого туриста даже в менее популярных районах.        Джонни уже давно хотел есть и ему стало, мягко говоря, наплевать, какое место они выберут, но он терпел, поскольку помнил, как Джайро ждал этого дня, чтобы только увидеть реакцию друга. Слова о том, что он заказывал пиццу каждые выходные в Америке, Джайро упорно отрицал, ведь «настоящая пицца есть только в Италии, в Неаполе, а ты ел, прости, самое настоящее низкопробное де…»        Дождавшись, когда друг исследует половину кафе и ресторанов, для Джонни услышать «Давай сюда!» было сровне благословению. Раздраженный и уставший, он пошел за Джайро. Они прошли узкую улицу с граффити на стенах, сделав несколько фото на их фоне, и пошли дальше, пока впереди не показалась лестница вверх. Если бы не маленькая незаметная вывеска, Джонни ни за что бы не подумал, что здесь кто-то готовит еду. — Я заглянул, там так красиво, ДжоДжо! Идем, скорее.        Парень, смотря под ноги, поднялся вверх. Оказавшись на балкончике, они повернули в другую сторону и зашли в заведение — самое, если не красивое, то уж точно атмосферное и домашнее. Плетущиеся цветы и листья вдоль стены покрывали деревянные верхушки беседок, где сидели редкие посетители. — Кафе на крыше? Выглядит мило, — Джонни сделал фото и осмотрелся. — Здесь есть дружелюбные кошки, их можно погладить. Выбирай место, пока я делаю заказ.        Джайро ушел и Джонни выбрал первую попавшуюся беседку. Внутри было прохладно, а пятна тени, отбрасываемые листьями над головой, радовали глаза. Вместо стульев стояла полукруглая мягкая лавка. Джостар вгляделся в окружающую атмосферу и улыбнулся: в этом кафе с Джайро он чувствовал себя дома больше, чем дома с родителями. Откуда-то выбежала трехцветная кошка и запрыгнула на лавку рядом с парнем. Он протянул ей руку и кошка, принюхавшись к новому запаху, боднула его головой.        Джонни прикусил губы и вздохнул. Не хотелось думать о том, что их так давно ожидаемый отпуск рано или поздно подойдет к концу. Не хотелось думать о том, что они вернутся обратно, к старому ритму, и снова примутся за работу. А уж тем более не хотелось думать о том, что больше такого никогда не будет. Отдых с Джайро был в разы приятнее, а его блокнот со списком дел только забавлял.        Молодой человек вернулся, весело усмехаясь, и покружил мимо Джонни с двумя широкими подносами. — Смотри, ДжоДжо! Действует акция две пиццы по цене одной. Здорово, да? Этот день запомнится тебе как твой новый день рождения!        Джайро забрал у него фотоаппарат и сделал снимок обескураженного Джонни с двумя пиццами. Кошка довольно принюхалась и хитро прищурилась, и Джайро пришлось прогнать ее, чтобы она не запрыгнула на стол. — Хозяин сказал ничего им не давать, они не голодные. — Ты подумал о том, как мы съедим две пиццы? Они же просто огромные. — Ты недооцениваешь мой желудок, Джонни. А перед тем, как ты вознесешься от точайшего вкуса пиццы «Маргарита», расскажу один маленький исторический факт! — Пошел ты к черту, Джайро! Я не для того несколько часов за тобой бегал и ждал, когда ты будешь доволен заведением! — Ты ворчливый сноб, Джонни, — усмехнулся молодой человек и снял шляпу, — я в двадцать пять ментально моложе тебя буду. — Мне все равно, Джайро, я голодный как бешеный крокодил. И если ты будешь препятствовать мне, то я откушу тебе нос, — для убедительности Джонни подпрыгнул, щелкнув зубами у самого лица друга. — Знал ли ты, — начал с довольством Джайро, разрезая тесто круглым острым «колесиком», — что пицца «Маргарита» была так названа в честь королевы Савойской, которая много лет назад посетила страну и решила проверить, что едят люди? — Все итальянцы так любят символику? — Символика — неотъемлемая часть жизни итальянцев! Ну же, пробуй, скорее.        Джостар, уставший от разговоров и вечных скитаний, с довольством поднял кусок сочной пиццы, тянувшийся вниз из-за сыра. Джайро навел на него фотоаппарат. — Ты что, снимаешь? — Конечно! Я ждал так долго, чтобы не запечатлеть этот момент? — Ты меня пугаешь. — Ну же, Джонни, давай!        Парень взял кусочек и под полным надежды взглядом надкусил. Нежное тесто с томатами и ароматной колбасой таяло во рту. Он был очень голодный, поэтому вкус показался еще более ярким. Заинтересованно взглянув на зеленые крапинки укропа, он замычал. — Вкусно. Очень вкусно. — Она неповторима! Тебе нравится? Правда? — Намного лучше, чем в Америке, — закивал Джонни и охотно вцепился пальцами в хрустящую корку. — Америка и близко не стоит в сравнении с оригинальной пиццей «Маргарита». — Кажется, я начинаю понимать, зачем ты взял две. Давай приготовим такую дома на выходных? — Я согласен, еще можно выбрать классный фильм.        Джонни улыбнулся. Кошка недолго ходила под столом, ластясь к ногам, но вскоре ушла к другим беседкам. Солнечные просветы сквозь листву скакали по окружающему пространству. Время близилось к вечеру, небо начинало заливаться алыми тонами. Друзья сидели вместе и ели пиццу, обсуждая друг с другом совместные планы так, будто не виделись несколько лет. За последние полгода, когда они виделись только по выходным, живя в одном городе, Джонни успел известить по поводу их редких встреч — он отчаянно желал проводить с ним больше времени. Когда Джостар улыбнулся, глаза Джайро засверкали ярче, чем что-либо, что Джонни видел ранее, и ему стало так приятно видеть в глазах друга особый блеск, что он покорно соглашался на все, что тот ему предлагал.        Вскоре, когда они потеряли счет времени, к их беседке подошла невысокая девушка. Джайро повернулся к ней с угнетенным видом — от былой доброжелательности не осталось и следа — он с ожиданием смотрел на нарушителя их атмосферы и суровым молчанием давал понять, что если та не уйдет сейчас же, то ничего хорошего не выйдет. Джонни проследил за его убийственным взглядом и удивленно заморгал. Он начинал понимать, почему его считали странным, когда он выставлял Джайро самым открытым человеком на свете. На Джонни смотрели, как на идиота, неодобрительно качая головой, и говорили, что Цеппели, в самом деле, только с ним так себя ведет. Джостару, чтобы осознать это, потребовалось много времени.        Девушка что-то сказала и Джонни почти ее понял, когда Джайро неохотно поднялся. — Она попросила сфотографировать ее с подружками. — Хорошо, — парень сел обратно, унимая беспокойное предчувствие, — давай потом вернемся в гостиницу.        Джайро расторопно кивнул ему и вышел из беседки. Джостар всмотрелся в листву и увидел, как Цеппели мнется, желая побыстрее избавиться от надоедливых девушек, и при виде этого Джонни не смог сдержать улыбку. Когда он вернулся, на его лице читалось облегчение при виде друга. — Все в норме, идем. Сейчас вызову нашего таксиста. — А если он занят другими клиентами? — Тогда больше, чем три звезды я ему не поставлю, — успокоил Цеппели, ухмыляясь одной стороной лица, — это стоило того, но тащиться сюда пару часов я вряд ли захочу снова. — Да, я тоже. Найдем что-то поближе к гостинице, — сказал Джонни. Вдруг он обескураженно обернулся — резкий порыв бриза сорвал с головы Джайро шляпу. — Oh mio dio, ДжоДжо! Она улетает!        Парень быстро побежал за ней и, остановившись у самого края крыши, зашатался — но шляпу поймал. Тогда он ощутил, как сзади его обхватывает Джайро — он обернулся и увидел, какой тот испуганный. В его глазах плескался страх, и даже среди шумного дня было слышно его сердцебиение. Он облегченно вздохнул и дернул его назад. — Джонни, а если бы ты грохнулся? Тут не высоко, но… Черт, я испугался! — Я поймал твою уродливую шляпу. — Как ты можешь! — воскликнул он. — Тебе не нравится моя шляпа? — Нравится, — улыбнулся Джонни, — но она уродливая. — Пожалуйста, будь осторожнее, — произнес Джайро, сдвинув брови к переносице и сложив руки на груди, — я не всегда буду рядом. — Я бы все равно удержался за переграду. Ты накручиваешь. — Давай спустимся вниз, там гораздо безопаснее.        Всхохотнув, они покинули крышу и оказались внизу, у разрисованных граффити стен. Недолго они ходили вдоль улиц, любуясь романтичным видом, а после, дождавшись своего водителя, уехали в гостиницу.        Два с лишним долгих часа в салоне пролетели гораздо быстрее — они задремали под кондиционером, слушая тихую музыку из радио, и щурились каждый раз, когда яркий закат бил в глаза. Из-за переменчивых дорог частенько дергало и шатало, поэтому Джайро с восприимчивостью к укачиванию остаток дороги смотрел в окно и старался не шевелиться — единственным действительно удобным предметом в машине оказался его бок — Джонни уснул, снова облокотившись рядом.        Когда они добрались до гостиницы, успело стемнеть. Друзья расплатились с водителем и после душа отправились в свой номер — уставшие, но довольные. Зашли во дворик они почти в обнимку, смеясь над идиотской шуткой, и хозяйка гостиницы только проводила их улыбчивым взглядом. Стоило им зайти внутрь, где их поприветствовала скудно обставленная комната, они тут же упали на свои кровати и молчали несколько минут. Внутри бушевал целый ураган чувств — от него кружилась голова, потолок плыл. Джостар лежал на спине, слушая звуки, доносящиеся из приоткрытого окна комнаты, и дыхание друга на соседней кровати. Наконец он выдохнул. — Было здорово. Следующая остановка, Джайро?        Джайро перекатился к тумбочке и достал свой блокнот. — Следующая остановка — Замок Сант Эльмо и высочайшая точка — Холм Вомеро! Я договорюсь с гидом и на свободный день мы с тобой отправимся в путь. — Это займет много времени, — сказал задумчиво Джонни. — Это будет того стоить. Четыре часа на фуникулере, захватывающие описания гида и весь Неаполь с высоты птичьего полета, — он поднял вверх руки, складывая ладони вместе, и улыбнулся. — Давай обязательно распечатаем все фото и сделаем альбом. — Только наш с тобой альбом, — улыбнулся Джайро, мечтательно глядя в потолок, — давай! И будем добавлять туда фото каждый раз, когда отправимся в путешествие. — Сегодня был невероятный день. Давай завтра займемся чем-нибудь таким же интересным. Но не таким энергозатратным. — Я согласен.        Джайро сел и расплел русые волосы. Они упали на плечи и молодой человек запустил в них пальцы, мягко почесывая голову с сонливым прищуром. Смотря на то, как он поглаживал волосы, прикрыв глаза, Джонни испытывал эстетическое удовольствие. Он внимательным взглядом обвел силуэт Цеппели и вздохнул. Даже сидя на другой кровати, он чувствовал запах его геля для душа и туалетной воды. При вечернем освещении лицо Джайро приобрело романтичный отблеск. — Джайро, поверишь мне, если я скажу, что я на самом деле не хочу идти с гидом на эту гору… Вомеро? — Черт, Джонни, конечно! — друг просиял. — Я думал, что эта тягомотина тебе интересна, поэтому предложил ради тебя. — А я думал, что это тебе нравится, поэтому согласился, — Джонни пожал плечами, вызывая у себя и Джайро улыбку. Они нелепо переглянулись и рассмеялись, — нам надо чаще говорить о наших мыслях. Я вырос в семье, где никто ничего не спрашивал, типа… Ты как телепат должен догадаться сам. — Это хреново, я понимаю. — Поэтому мне с тобой очень комфортно. Ты никогда не молчишь. Но иногда скрываешь. — Я буду чаще прислушиваться к тебе. Люблю эти подростковые нововведения вроде разговора по душам. Сколько отношений можно было бы спасти, если бы люди просто поговорили! В моей семье, строго говоря, осуждали какие-либо бурные проявления эмоций. В итоге я состоялся личностью, полностью противоположной. Забавно, правда? — Ага, — бросил Джонни, отчего-то мгновенно теряя интерес, — а давай завтра забронируем лодку на пару дней и переночуем на диком пляже. — Прекрасная идея, ДжоДжо. Как с языка слизал. — У нас еще осталась бутылка вина. Возьмем с собой необходимое и повеселимся. Заодно никому мешать не будем. — Уже жду не дождусь! Мне нравится твоя инициативность. — А мне — твоя.        Они легли спать раньше, чем обычно, а утром проснулись слишком поздно.                                     ***       Магнитофон, занявший место в катере, проигрывал любимые песни на средней громкости, пока Джонни расстилал покрывало для скромного пикника, а Джайро вытаскивал вещи на берег. Он остановился, загляделся на тонкую линию размытого горизонта, довольный тем, что они смогут увидеть рассвет, и замер под ночным небом, освещенным звездами. Цеппели молчал так достаточно долго и выглядел потерянным — Джонни очень хотелось подойти и помолчать рядом, даря одним своим присутствием осознание собственной причастности. Но прежде, чем он вытащил из катера вещи и решился, Джайро заговорил: — Ты знал, что через несколько миллиардов лет галактика Андромеда и наш Млечный Путь столкнутся, образуя новую сверх-галактику? — Нет, Джайро, — на выдохе произнес Джонни, вытаскивая спальные мешки, — не знал. И никогда не узнаю, потому что умру через жалкие пятьдесят лет. Или шестьдесят — если повезет. Из чего-то невообразимого я увижу только солнечное затмение — и то, будучи с катарактой на глазу.        Цеппели фыркнул, забавно всхохотнув, и засмотрелся на небо. Он уловил иронию в голосе друга и оценил ее. — Какие же мы маленькие. Для Вселенной миллиарды лет — лишь мгновение. Смотря на звезды, на самые дальние, ты не видишь ничего, потому что они невероятно далеко. — Джонни внимательно посмотрел на друга. — А ведь из-за пространства и времени мы можем попросту не видеть их — пока что. Кто-то живет там и смотрит сейчас на нашу планету, по которой ходят динозавры. Вселенная поразительная. А мы паримся о том, что надеть и как понравиться человеку.        Ты не выпил? — хотел спросить Джонни, но прервать размышления Джайро не осмелился. Он слушал его очень внимательно, даже остановился разгружать катер, чтобы задуматься над его словами. В словах Цеппели было что-то до дрожи грустное, одинокое, глубокое и необъятное. Ценное. Джайро повернулся к нему со скромной улыбкой. — Ты знаешь, я только во время разговора о том, какая Вселенная огромная ощущаю свои проблемы мелочными. Хотя бы на миг. — Мы никогда не узнаем о том, что там. Земля исчезнет раньше, чем человечество изобретет способ познакомиться с кем-то извне. — Джонни, — произнес Джайро с задумчивой интонацией, — давай вместе смотреть, как Вселенная рушится. Там, на небесах, нас никто не потревожит. — Или внизу, — ответил парень, хотя внутри у него что-то всколыхнуло от слов друга, — я буду гореть в аду. — Ха! Я не позволю!        «Из-за тебя же и буду гореть», — пронеслось в голове Джостара прежде, чем он осмыслил появившуюся мысль. Он нахмурился и отошел, скрепя сердце. — Помоги разобрать вещи. Если не найдем среди всего этого необходимого — в кавычках — хлама спрей от комаров, домой вернемся с ярким букетом. — И довольным фетишистом. — Я рассказал тебе это из-за большого доверия и просил больше не говорить об этом!        Парень отошел и вскоре к нему присоединился Джайро — задумчивый и забывшийся. Джостар давно привык к выходкам друга и его странным предложениям, привык к странной манере общения, похожей на флирт, и никогда ему не было неловко, но за последние дни Джонни убедился, что Джайро смущал его больше, чем за последние несколько лет.        Когда они разобрались с вещами и с трудом собрали палатку, Джайро принялся разжигать костер. Джонни был рад, что все-таки позволил ему взять палатку — комаров становилось больше, даже спрей почти не помогал.        Он посмотрел на берег и зарыл ноги в песке. Сидеть так было просто приятно, а светящиеся планктоны в воде играли особую важность. — У меня есть картошка, — сказал он, сидя возле дымящихся веток и отгоняя от Джайро комаров, пока тот разводил костер, — я ее не чистил. Можем покидать в огонь. — Картошка в углях, обожаю, — улыбнулся молодой мужчина, — в детстве с отцом и братьями мы ходили на охоту. Суровые условия, пусть и не холодно, но всякой живности полно. Вряд ли я бы взял с собой детей на охоту, даже если бы они очень просили. Но отцу я благодарен за закалку. К слову, костер мы разожгли пару раз. Но картошка в нем получилась лучшая. Джонни улыбнулся. — И горячая очень… — Ты часто проводил время с отцом? — Нет-нет, вовсе нет. Нас даже близкими назвать трудно, — Джайро захохотал, но Джостар увидел, как непросто ему это далось. При свете фонарика его лицо казалось бледным, — он суров и непреклонен. Я его, хоть и уважал, но боялся. Но я не говорю, что он мне чего-то недодал, наоборот — его холодность сделала меня тем, кто я есть. — Но тебе постоянно казалось, что ты одинок.       Джайро посмотрел на него — если бы через взгляд можно было уколоться, это обязательно бы случилось. Он кивнул. — В большой семье я чувствовал себя одиноким. Как будто подбросили, знаешь. — Джонни кивнул. — Но одиночество закаляет. О, горит! Теперь главное, чтобы защитники природы на катерах не решили ночной обход делать, иначе получим неприятный подарок в виде штрафа. — Ты серьезно?! Почему ты не сказал, что здесь нельзя костер разводить? — Джонни, как будто вообще где-то можно! Смешной ты! — Черт, теперь всю ночь вздрагивать. — Да я шучу, не заводись, — Джайро усмехнулся и хлопнул комара на себе, — вот зараза, они здесь гораздо больше! И больнее кусают. Давай сюда картошку. — Подожди, пока разгорится. — Ничего ты не понимаешь!        Джонни встал, чтобы немного походить и в движении надоедливые насекомые не смогли его достать. Он подошел к берегу, немного намочив ноги, и прислушался к трещанию костра, стрекотанию сверчков и перекату спящих волн. Возившийся позади Джайро начал подпевать мелодии на магнитофоне. И Джонни понял, что готов остаться здесь навсегда — в компании Джайро под звездным небом с бутылкой вина. — ДжоДжо, дуй сюда! Открываю! — молодой человек открутил пробку и со звонким «чпок» бутылка открылась. Он передал вино Джонни, а сам переместил ветки в костре. — Пусть подышит. — Пахнет просто замечательно. — А ты что думал, не зря же я проблевался ради такого сокровища! — Ты сказал, что делал это ради меня. — В чем я ошибся? — Джайро рассмеялся, пока Джонни недоуменно смотрел на бутылку и не мог понять шутки. Когда до него дошло, он изумленно сдвинул светлые брови, из-за чего его взгляд стал почти агрессивным, и сел на покрывало возле палатки. Рядом устроился Цеппели, звеня двумя бокалами. — Когда ты успел их взять? Я помню, что мы брали только одноразовые стаканы. — Какой идиот будет пить ирландское вино семьдесят пятого из пластмассового стакана, Джонни? — Нас всего двое, но каждый раз мы собираемся куда-то так, будто везем с собой еще несколько человек. — Никогда не знаешь, что может случиться. Лучше иметь и не схватиться, чем схватиться — не иметь. — Моя бабушка также говорила.        Джонни улыбнулся, позволив себе прилечь на локти и засмотреться на небо. Джайро налил вино в бокалы. — Знаешь, совсем не хочется думать о том, что мы скоро уедем и такого никогда больше не будет. Прошло всего несколько дней, но меня покорило это место. — Давай вместе раз в год ездить куда-нибудь, но всегда возвращаться в Неаполь. — Давай. И семью свою брать будем, — без энтузиазма произнес Джонни. Джайро прекратил лить вино и уставился на него так, будто парень сказал что-то из ряда вон. Парень сделал вид, что не заметил. — Ты планируешь семью?        Джостар ощутил, как горит его желудок, как болезненно сжимается сердце и как тяжело становится на душе. Он неопределенно пожал плечами, стараясь не расстраивать себя по неизвестной причине. Нет, на самом деле он боялся будущего. — Наверное. Все таки теперь я могу делать что хочу. Отец на порог не пускает. А от решения матери ничего не изменится. — Ты хочешь жениться и завести детей? — Я не знаю, Джайро, — нервно буркнул он и посмотрел на обескураженного друга, — в конце концов надо думать о будущем. Я просто хочу иметь место, куда могу вернуться, где меня будут ждать. Я хочу людей, которые будут меня любить, и я буду чувствовать эту любовь и отдавать им. Я хочу заботиться о них. И при этом не бояться остаться одному.        Джайро не отвечал. Он поставил бутылку, немного зарыв ее в песок для равновесия, а сам сел поближе с таким отрешенным видом, будто только что он узнал, что это их последний такой разговор. — Ну, а ты? — Джонни повернулся к нему полубоком. Молодой человек удивленно вскинул брови. — Ты планируешь семью? — Да, — незамедлительно ответил он, — планирую.        Джонни кивнул, игнорируя тревогу внутри. Он поднялся, взял бокал и приподнял его. — Пьем за наше счастье. — Не чокаясь, — улыбнулся Джайро, вызвав у Джонни смех.        И они выпили за погребение общего будущего.                                     ***        Когда костер замлел без присмотра и новых веток, прошло два часа. Пустынный берег светлел из-за планктонов, освещающих воду. Друзья смеялись, глядя в ночное небо, и поочередно выпивали прямо из бутылки, и когда Джайро показывал пальцем на выдуманное созведие, Джонни громко смеялся. Неразборчивый текст песни слился с мелодией, потонув где-то в сознании. — Джонни, вставай! — воскликнул Цеппели, с трудом поднявшись на ноги. — Oh mio dio, эта песня просто нечто! Быстрее, вставай, давай станцуем!        Почти рывком он поднял парня, ухватив его за руки, и Джостару пришлось потрудиться, чтобы восстановить координацию. — Под эту песню я… О Джонни, под эту песню!.. — Ты что, я не умею танцевать! — Не верю!        Джайро засмеялся, так чисто и искренне, что опьяненное сознание Джонни завопило громче о том, как хорошо находиться рядом с ним. Захотелось схватить его и удержать рядом, заставить прекратить дергаться, называя это танцем, и подойти так близко, чтобы суметь обнять.        Джонни, заплетаясь в собственных ногах, принял приглашение Джайро и открылся, сумев взяться за его руки, и они вместе закружились по пляжу как два блуждающих огня в ночи. Звезды над головой сияли ярче угольков в костре и душе было так хорошо, что в голове не возникло и мысли о чем-то тоскливом. Мысль о будущем, о невероятно пугающем будущем, которое не пускало их в себя, отошла на второй план — они могли показать друг другу, что чувствовали на самом деле. Они могли принять друг друга, влюбиться и никогда об этом не вспомнить потом.       И они кружились по берегу, чередуя ноги в воде, и смеялись, когда не получалось вступить в ритм музыки. Кружились до тех пор, пока не начинали падать, цепляясь друг за друга, и все еще смеялись. Кружились, пока звезды, костер и яркие глаза не стали едва различимы, и до сих пор смеялись.        Они упали на песок, глядя друг другу в лицо, и заплакали от смеха. Приятные касания сливались в редкие похлопывания куда придется, придерживания за плечи и медвежью помощь встать. — Джонни, я так сильно люблю тебя! — прокричал, лежа на спине, Джайро, схватившись за его руку. — Я знаю, — ответил парень, хватаясь за ноющие мышцы живота, — и я тебя люблю, Джайро. Ты вообще… Ты самый лучший на свете. Восхищаюсь тобой. — Нет! Я люблю тебя, Джонни! — Я понял, — снова сказал Джостар, вызвав у друга жалобный скулеж, — о боги, я теряюсь. Давай потушим костер и на боковую. Кажется, я голос сорвал от смеха.       Молодой человек разочарованно прикусил губы, стирая помаду и сдвинув темные брови к переросице, и Джонни, даже будучи пьяным, в полной темноте смог разглядеть это — он был слишком близко. Он лежал рядом с ним так, что без труда можно было коснуться его виска носом.        Джонни сглотнул, задней мыслью подумав о том, что потом обязательно выпьет воды, и взял Джайро за щеки обеими руками. В этом ощущалась необходимость. Цеппели обескураженно всхохотнул.        «Зачем тебе семья, если я могу стать для тебя кем угодно? Или ты тоже соврал? Как и я? Нравлюсь ли я тебе также сильно? Или это минутная слабость под влиянием алкоголя? Лично я готов поддаться даже этой слабости. Ты все видишь в моих глазах, ответь же.»        Джайро мутным взглядом уставился на него — Джонни смотрел на его слегка припухшие от частого «поцелуя» с бутылкой губы. Изображение перед глазами помутнело, но Цеппели попытался проморгаться, чтобы не проглазеть чудесный вид нависшего Джонни. Он даже как будто протрезвел, стоило Джостару нахмуриться и прикусить свои губы, стирая помаду, словно в нерешительной готовности сделать что-то. Музыка на магнитофоне сменилась на какую-то более спокойную, романтичную, и среди текста весьма внятно послышалось «kiss me». От этого они оба рассмеялись — пьяные в бревна, но они поняли, что хотели сделать. И сделали — Джонни впечатался своими губами в его губы — быстро, смазанно, отчаянно, даже нелепо от количества выпитого вина. Их глупый детский поцелуй был похож на секундную случайность, на шутку — обычно в таких поцелуях не было никакого смысла. Поэтому они даже не смутились и очень быстро отстранились, оба не понимая, что произошло. — Тебе всю шею комары искусали. Я же предлагал спрей. — Как ты вообще смог разглядеть, темно, не видно ни зги! — Да иди ты, — Джонни резко отпустил его щеки, оставляя на них фантомную ощутимость настойчивого прикосновения. Джайро прикрыл глаза, странно погладив свои губы ладонями, а затем поднялся. — Мы отсюда не уедем, если не закроемся в палатке! — прокричал он, отмахиваясь от комаров. — Ретируемся, Джонни! — Это называется дезертирство, но я полностью согласен.        Джостар, закидав тлеющие угли костра песком, спотыкаясь, направился к палатке. Они влезли внутрь и с трудом дернули замок. — Вот же… Здесь мало места, — сказал он, но все-таки затащил внутрь спальный мешок. — Лучше, чем там с кровопийцами! — Черт возьми, Джайро, эта ночь… Я никогда не вернусь домой. Уик-энд в Неаполе лучшее, что со мной случалось. — Я безумно рад, что тебе понравилось. У нас впереди еще несколько дней, но мы так и близко не приблизились к последним планам в моем блокноте! — Я когда-нибудь смогу увидеть этот план? — Не думаю, — неопределенно хмыкнул Джайро, — и вообще… Спокойной ночи. Это было незабываемо. В худшем смысле, конечно. Целуешься как девчонка, кстати, напомни мне на трезвую голову научить тебя целоваться по-настоящему, а то это выглядело как испуганная черепаха. Как будто два малька-канибалла пытаются сыграть в гладиаторов. Как будто хомяка сжали в кулаке и… — Пошел ты к черту, Джайро! Не буду я тебя просить научить меня целоваться. И ты вообще заткнись!        Парень фыркнул и отвернулся, смеясь в запястье. Через пару секунд молчания он повернул голову. — Спокойной ночи. Спасибо за все, Джайро.        Спустя несколько минут он уснул, охмеленный и уставший. А Джайро, в последний раз выглянув наружу, полюбовавшись звездами, долгим шепотом произнес: — Ti amo, Джонни, ti amo moltissimo…                               ***        В предрассветные часы шум волн стал таким громким и раздражающим, что друзья просто дремали, думая каждый о своем — с чуть болящей головой. Верхушку палатки потряхивало от поднявшегося ветра. Они, конечно, не ждали прекрасного бодрого сна на диком пляже, но встать в половину шестого утра не ожидал никто. Через несколько минут друзья поднялись почти синхронно — оба посмотрели друг на друга так, будто их завербовали в секту. — Ты взял минералку? — спросил Джонни рассеянным тоном. Из-за пересохшего горла и сонливости голос казался грубее. — Обойдешься водой, ДжоДжо, я спрашивал, брать мне минералку или нет — ты сказал нет! — недовольно отозвался Джайро и почти нервно вылез из спального мешка. — Спасибо и на этом, — Джонни вылез из палатки, смигивая слезы из-за болящих глаз.        Никакое ругательство не могло передать состояние Джонни, когда он увидел пляж — почти сиреневая вода с медузами бушевала перед бурей. Вдали, за кривой границей горизонта, начинали сгущаться настоящие грозовые тучи. — Твою мать, — произнес он на выдохе и взглянул на катер. Того прибило к берегу и раскачивало с почти бешеной силой. Парень нырнул обратно в палатку, неслабо приложившись лбом об голову вылезающего Джайро — они завалились внутрь почти кубарем. Цеппели, раздраженного с самого пробуждения, отделяла всего миллиметровая нить бодрствования от бурного шквала матов. Он посмотерел на Джонни с непонятными глазами и тот подвинулся, раскрывая ему обзор. — Мы все просрали, Джонни! — Надо скорее возвращаться, иначе тут пройдется смерч. — А ты, я смотрю, хорошо географию изучал? — недовольно отозвался Джайро и порылся в вещах. — Их здесь не может быть при такой погоде, но волной нас накроет приличной, если мы не уберемся сейчас же!        Он нащупал в сумке ключи от катера и вылетел из палатки.        Сумасшедший ветер буквально сносил ее, прибитую колышками к песку. Небо темнело, слышались раскаты грома вдали, тучи надвигались прямо на них с самого горизонта. Джайро и Джонни быстро собрали вещи, небрежно покидали их в катер и только потом смогли быстро одеться. Песок лип к ногам, противно покалывая между пальцами, мокрые края штанов тянули в воду. — Быстрее, ДжоДжо, — позвал Джайро, как только запрыгнул в лодку. Он обернулся, удерживая одной рукой шляпу на голове, пока по лицу его хлестали собственные волосы, и протянул свободную руку Джонни. Тот ухватился за нее повыше, почти за предплечье, и, отталкиваясь ногами о выпирающие выступы лодки, запрыгнул следом. — Катер ночью слишком далеко прибило к берегу, он не сможет выплыть.       Джайро смерил друга доверчивым взглядом — у берега, метра три от него, всюду росли цепляющиеся водоросли с моллюсками. В мотор мог попасть мусор. Отдавать поломанный катер, за аренду которого Джайро откинул неплохую сумму, нисколько не хотелось. — Я буду толкать, а ты потихоньку газуй, только не резко, иначе нам пи… — Я понял, давай скорее. — Джайро отвернулся. — Даже одежду не снимешь? — У нас нет на это времени, Джонни. — сухо отозвался он, но тут же старательно подавил в себе агрессию. — Прошу, делай, как я сказал, и выберемся без приключений.        Джонни решил никак не комментировать его слова — любые шутки, разбавляющие напряженную атмосферу, были лишними. Джостар перепрыгнул сиденье и оказался за рулем. Не то чтобы он боялся — скорее был чертовски сбит с толку — вряд ли бы он поверил, если бы парню раньше сказали, что ему придется водить приличный катер или хотя бы посидеть за рулем. Через несколько секунд пришло осознание, что он понятия не имел, как управлять лодкой — об этом он тут же поспешил сообщить другу. Джонни поднялся, обескураженно сжимая и разжимая кулаки. — Джайро, ты был за рулем! Откуда мне знать, как водить?       Цеппели стоял в воде почти по пояс. Как только он услышал свое имя, то зашагал на берег быстрее. — Представь, что это лошадь, Джонни! Ты думал, я умею водить этой махиной? — Какого черта тебе вообще позволили арендовать его?! — Харизма и дух авантюризма, ДжоДжо! А теперь давай реще, не столкну же я катер с грузом в двести килограмм вручную? — Джайро! — крикнул парень и злобно вернулся за руль. Он осмотрелся и облегченно вздохнул — глаза не увидели панели кнопок и рычажков, как в ракете, подводной лодке или самолете. Подумав, что много мозгов не надо, он повернул ключи. Позади, под водой, послышалось, как завелся мотор. Джайро на берегу что-то сказал, но громкий звук заглушил его слова. — Разберется как-нибудь…        Помимо звенящего мотора послышался сокрушительный гром. Джонни испуганно посмотрел на друга. Тот выглядел по-прежнему уверенным и непоколебимым. — Там рычаг, как в машине, — крикнул он и показал траекторию движения пальцем, — дерни его, как я показал!        Джонни осмотрел панель управления и нащупал рычаг — других попросту не было. Он плавно повернул его и катер дал медленный ход назад. Джонни услышал, как хрустит песок и бьются волны. Джайро стоял где-то у носа катера и толкал его в воду. — Еще немного, — сказал под нос Джонни и прибавил ходу. Неуверенность в собственных силах не поколебала его — пока на лице Джайро не было ни одной нотки слабины, Джонни крутил руль и следовал инструкции. Не кристально понятной, точнее — вообще не понятной, но очень старался — Джайро на берегу было гораздо тяжелее.        Через пару минут катер отплыл на несколько метров. Джонни не справился с управлением и лодку затрясло, кидая по волнам. Он лихорадочно дернул рычаг, но катер поднялся — внутри начала образовываться тошнота. Парень, проклянув весь мир, схватился за руль, задней мыслью подумав, что уже достаточно далеко от берега.        Как только паника начала овладевать им, Джонни ощутил, как за плечи его схватили холодные мокрые руки. Он испуганно обернулся, почти подскочив, и уставился на Джайро — и даже в этот момент его лицо сохраняло почти каменную твердость! Он, стараясь удержать равновесие, взялся за друга и наклонился. — Когда начинаешь движение, удаляясь от береговой линии, не газуй сразу. Сначала выйди на открытую воду. Высокая волна периодически оголяет гребной винт, в результате чего изменяется нагрузка на двигатель. Из-за этого двигателю кирдык. Возьмись за руль. — Ты уже здесь, почему не возьмешься ты? Я ничего не знаю, — почти отчаянно произнес Джонни. — Долго не устою, — произнес он и бросил пренебрежительный взгляд на левую ногу — почти от колена до самой голени проходил длинный свежий след рассеченой кожи. Джонни вздрогнул, — я здесь, просто делай, как я говорю. Ты доверяешь мне, Джонни?        Парень кивнул, борясь с тошнотой, когда Цеппели взял его лицо в свои руки и заглянул в самую душу. — Прелестно. Возьми руль в руки. — Джайро… — Спокойно. Мы на воде, здесь безопасно, — Джостар в тот момент не придал значения словам, поскольку их абсурдность доводила почти до смеха. Ему надо было услышать слово «безопасно». — Так, — Джонни взял руль, — что дальше? — Поверни его на сорок пять градусов налево. Но медленно. — Наверное, ты будешь удивлен, но я не таскаю с собой линейку! — саркастично отозвался друг. — Поворачивай, — тяжело отозвался Джайро и Джонни повернул. Катер с трудом развернулся, подбрасываемый на волнах, отчего друзей изрядно тряхнуло. Они вытерпели. — Что дальше? — Видишь панель? Там, за стеклышком, бьется стрелка. Газуй до отметки пятьдесят. — Джайро, — произнес Джостар, сиротливо глядя на расплывающуюся кровь. Друг махнул рукой и, прихрамывая, опустился на сиденье. Аптечку нашел там же.        Катер выровнялся и волны больше не бросали их. Лодка парила по ним, ловя брызги, летящие в лобовое стекло. Джонни, ощутив, как стало спокойно на душе, смог выдохнуть. В маленькой кабинке, в молчании, нарушаемом работой двигателя, громом и плеском волн, они сидели несколько минут, пока Джайро перевязывал ногу. — Как ты так? — Когда катер толкнул, тот назад ходу как дал, что я без опоры остался. А там, оказывается, трос для швартовки не привязан. Пришлось и с ним повозиться. — Как только вернемся, наведаемся к врачу. — Как скажешь, Джонни, — выдохнул Джайро. Он посмотрел на друга, на его побелевшие костяшки пальцев, и вдруг потянулся к его руке, сильно сжав в своей — такой же холодной, но мягкой, — все хорошо. Ты отлично справился. Из тебя получился бы прекрасный… — Джайро, ни за что!        Вскоре они сменили друг друга и Джонни окончательно смог прийти в себя. Бурлящее внутри живота ощущение тошноты будоражило все тело. Иногда он выглядывал в окно из тесной кабинки и наблюдал, как катер омывает ливень. Синева волн завораживала — пугающая и глубокая, дикая. Несмотря на то, что он оказался в открытом море в шторм, не имея ни малейшего понятия, как управлять катером, страшно ему уже не было — уверенность Джайро в них обоих сыграла большую роль. Тогда, кутаясь в теплую накидку, Джонни понял, что это именно тот человек, с которым он сможет выстоять все трудности. Вряд ли кто-то поддержит его так, как это делал Джайро, научит сложным вещам — даже таким, как управление катером в шторм за пару минут, — и будет давать абсолютную свободу, при этом всегда держа рядом.        Вид мокрого Джайро, отчего-то подозрительно долго молчащего, вызывал разочарование у Джонни. Он потянулся за другим покрывалом и накинул на плечи друга — тот обернулся с немой искренной благодарностью в глазах. — Прости, что все так вышло. Думал, повеселимся, а в итоге чуть в штаны не наложили. — Это была моя идея, — виновато отозвался Джонни, — инициатива наказуема. — Я этот день никогда не забуду, — Джайро проглотил следующие слова — катер снова тряхнуло, но в этот раз гораздо сильнее. Джонни чуть не слетел с сидения, и если бы не был пристегнут — обязательно выбил лобовое стекло и вылетел в воду. Они осмотрелись — волны достигали почти двух-трех метров в высоту. — Джайро, это очень опасно, — сказал Джонни. — Я догадался это без твоей констатации факта, cara! — Нужно срочно причалить, иначе нас накроет!        Несколько минут Джайро всматривался в горизонт — темный и размытый из-за толстых игл воды. За это время Джонни успел смириться с осознанием, что у него морская болезнь. С каждой секундой напряжение росло. Становилось страшнее и темнее, а вечное отбрасывание из стороны в сторону выводило из себя. Им не было страшно, но они были злые. Вдруг Джайро радостно воскликнул. — Я вижу остров! — Какой? — Я не знаю, главное, что это остров, там переждем грозу!        Джонни, в целом, терять было нечего.        Когда они доплыли, катер пришлось дотолкать до берега и пришвартовать, чтобы сильной волной его не унесло в открытое море. Горизонт, несмотря на рассвет, все темнел и темнел — на наручных часах Джайро было почти восемь утра. Держась друг за друга, они вышли на берег и забежали под выступ каменной горы. Вдали чуть виделась другая гора, синяя от тумана и стены дождя. С других сторон возвышался лес — он уходил почти в самую гору.       Друзья спрятались от грозы. Песок, перемешанный с грязью, отскакивая, пачкал ноги. Джонни удивлялся, как при таких обстоятельствах шляпа Джайро не улетела еще тогда, на диком пляже. Дрожа от холода, он повернулся к другу. — Ты хоть знаешь, куда нас занесло?        Джайро молча пожал плечами. Он осматривался в меру возможностей, чтобы определиться с координатами. Ливень усилился, волны стали еще выше и почти доставали до лодки. — В прогнозе погоды ничего не говорилось о шторме. Что если мы не найдемся?        По сравнению с Джайро Джонни чувствовал себя брошенным ребенком, который отчаянно нуждался в защите. Чтобы не продолжать нагнетать, он замолчал — Джайро и без этого было нелегко, но даже с глубоким порезом ему удавалось сохранять спокойствие и самообладание. Но это не значило, что он не сорвется на Джонни в один прекрасный момент — по крайней мере, эта концепция была уже знакома Джостару. Ему не хотелось становиться обузой для друга. — Если мы не найдемся, то за нами пошлют спасательную группу. Я вписал в графу, что если мы вдруг не вернемся к вечеру следующего дня, то нам нужна помощь. — Все-таки ты очень предусмотрительный. — Переждем грозу здесь. Потом что-то придумаем. — Тут довольно холодно. — Ну, королевских хором на непонятном острове не обещаю, но теплые пледы — единственное, что у нас есть.        Джонни сел на бревно. — Здесь по-любому есть люди. — Ага, аборигены, — съязвил Джайро скорее от бессилия, — они скоро здесь появятся и пригласят на завтрак, где коронное блюдо — мы с тобой. С яблоками во рту. — Я серьезно. Стоит проверить. — Джонни, — Цеппели снял с себя футболку и выжал ее, — ты хочешь идти туда в такую погоду — прошу, чеши на все четыре стороны, я останусь здесь и попробую сорвать те кусты под выступом. Может, получится костер развести. — Все-таки ты прав, — тихо отозвался Джонни. Он достал из заднего кармана телефон. Связи не было, — замечательно. — А ты чего ожидал? Что тебе тут сразу все службы удастся вызвать? — Успокойся. Стоило попытаться.        Джайро отошел в сторону и начал выламывать из большого куста широкие листья. Доломав их, он принялся за сухие ветки. — Как же нам повезло, что он растет здесь. — И как же не повезло, что мы с бодуна помчались спасаться, ты порезал ногу, а я чуть не угробил нас обоих несколько раз, будучи за рулем, — саркастично произнес Джостар и отвернулся, натягивая покрывало на плечи. — Какой ироничный, таких в гробу видели, Джонни! Чья вообще это была идея, а? — Кто эту идею поддержал, а? — передразнил Джостар, вызвав резкий, полный упрека взгляд. — Я старался сделать в этом отпуске все для тебя! Мне ничего не надо было, только увидеть, что ты искренне счастлив! И сейчас, cara ДжоДжо, ты буквально имеешь ввиду, что тебе это не уперлось? — Заметь, ты сам все это сказал, — отозвался Джонни, отчаянно желая не повернуться от смущения, — я не просил тебя делать что-то для меня. Я счастлив, правда. Только это мое счастье, и оно выражается не так, как у тебя. Я благодарен тебе, Джайро, но, прошу, прислушивайся ко мне, — сказал Джонни, все еще стоя спиной к другу. В тот момент он как никогда ощутил острую необходимость объятий.        Джайро молчал. Послышалось, как треснули ветки. Он скинул их в кучу и уселся рядом, искривляя красивую спину. Даже издалека Джостар видел, что тот покрылся мурашками. Пока Джайро чиркал сырыми спичками, Джонни смотрел на него и нерешительно мял свои ладони. В конце концов он подошел, а Джайро начал чиркать еще быстрее и усерднее, будто влажные спички могли высечь хотя бы искру. Джонни нагнулся и присел, взяв за руки Цеппели — тот не смотрел на него даже когда сидел совсем рядом. Парень накинул ему на плечи плед и плотно завязал уголки на груди. Джайро тут же задрожал. Руки его были холодные, но мягкие, с ощутимыми кистями, приятные. Через несколько мгновений он все-таки сжал руки Джонни в своих — от «дружеских» поддерживающих касаний осталось только слово. Джонни смог посмотреть в его лицо с толикой вины. Взгляд его, как будто хитрый и выжидающий, но внутри всегда царило противоречие. Лицо Джайро — с чуть прищуренными глазами и размазанными остатками вчерашней помады на губах — выглядело почти смешно, когда он дулся. Джонни улыбнулся ему дугообразной улыбкой. — Все хорошо. Мне не так уж и холодно. — Руки ледяные, — чужим голосом ответил он. — Это от волнения. Тебе гораздо хуже. Позволь позаботиться о тебе, — Джонни постарался приблизиться к его лицу, как они делали раньше всегда, когда хотелось сказать что-то особенное. Джайро в этот раз не на шутку смутился, — позволишь? Хоть немного. — Черт с тобой, — бросил он неуверенно, — делай, что хочешь. — Даже, если ветки сухие, чтобы развести костер нам понадобятся сухие спички. Не вариант. Если тереть палку о палку, то результат появится только через несколько часов, и то не факт, а мозоли набьешь. — Что теперь? — спросил Джайро чертовски усталым голосом. Джонни не мог пропустить это мимо себя. Шум дождя на фоне убаюкивал, а раннее пробуждение сыграло злую шутку. — Ничего. Будем греться друг о друга.        На это Цеппели ничего не ответил — только опустил красивые глаза с пышными ресницами вниз, глядя куда-то в песок. Вдруг Джонни вспомнил, что вечером ему хотелось поцеловать его. И они правда поцеловались. И шутили после. Все это было, не являлось плодом воображения воспаленного мозга Джонни. Будучи пьяным, держа его за щеки, он не придал этому значения, и в тот момент, в трезвом состоянии, он предположил, что хочет поцеловать его не только из благодарности и солидарности. Как иногда в шутку делают парни, как, поддерживая, делают девушки, или когда прощаются, или просто потому, что не видят в этом что-то большее… Джонни тоже не хотелось видеть в этом что-то большее. Но не мог иначе. Если поцелует снова — все уже не будет, как раньше. — Где твоя уродливая шляпа? — спросил он, чтобы уладить напряженную атмосферу. — Там же, где и остальная мокрая одежда. Сам бы разделся, заболеешь. — Все нормально, — заверил он и встал, чтобы снять шапку, — я почти не мокрый. — Джонни, — Джайро вдруг схватил его за руки — как хватает грешник святого — и посмотрел так, будто смог прочитать все его мысли. Будто самим взглядом просил того, что хотел Джонни. — Я правда ужасно целуюсь? — спросил он, стараясь усмехнуться, чтобы Джайро точно подумал, что он шутит. Но Джайро не улыбнулся. Вместо этого он заморгал и даже как будто прижался ближе к боку. — Я не знаю, не понял. Тогда это произошло так быстро, что мне показалось, будто ты меня носом клюнул. — Джайро, еще одно сравнение и я врежу тебе. — Все не так ужасно, — он ухмыльнулся, — малыш Джонни еще слишком мал, чтобы иметь опыт в таком. — Тогда дай мне этот опыт сам, — с вызовом произнес Джостар. Через несколько секунд осознания он сам не поверил своим словам, — раз уж думаешь, что знаешь лучше меня. — Ты уверен? — А ты что, уже нет? Странно, вчера ты был более сговорчив, — продолжал надавливать он, сам не осознавая причины своей резкости. Поток его слов прервал резкий раскат грома и вспышка молнии. Он почти испуганно прижался к боку Джайро. Дождь полил с новой силой, застилая обзор непроглядной пеленой. — Нью-хо! — всхохотнул молодой человек. — Джайро Цеппели никогда не отказывается от своих слов! — Неужели? — Джонни улыбнулся, приближаясь к его уху. — А что насчет Джулиуса Цезаря Цеппели? — он столкнулся с недовольным смущенным взглядом друга. — По-моему, теперь все честно. Ты упомянул мой секрет, а я твой. — Паршивый мальчишка, ты понятия не имеешь, насколько Цеппели хорош в поцелуях.        Он схватил Джонни за передние пряди одной рукой, а другой сжал волосы на затылке. Джостар едва не застонал и полез своими руками к его мокрым волосам. В следующую секунду Джайро отстранился: достаточно далеко, чтобы в глубине души сильно разочаровать товарища, но недостаточно далеко, чтобы разглядеть все его лицо. — Без языка. Сначала без языка, Джонни. Когда целуешь, немного покусывай губы. — Я знаю, Джайро. Я целовался раньше. — Ты делал это неправильно. Еще раз.        Они неловко столкнулись носами, коснувшись теплыми губами друг друга. На сей раз в этом простом действии от Джайро оказалось столько чувств, что изголодавшийся Джонни схватил его за щеки и мазнул языком по его губам — совсем не так, как делают друзья, пытающиеся научить друг друга. Он прикусил его нижнюю губу, как делают любовники. Тогда Джайро как будто понял все. Он раскрыл глаза, щекоча его щеки длинными ресницами, а после с трудом оттянул Джонни от себя. Их губы опухли, а щеки покраснели. Уже не было холодно. — Че-ерт, ДжоДжо, что это…        Договорить ему не дал резкий раскат грома, заставивший вздрогнуть обоих. Джонни опустился рядом и уголки его губ приподнялись. Не сговариваясь, Джайро позволил себе положить голову ему на плечо и задремать у переломанных веток.        Прошел всего час — максимум — два. Дождь постепенно стих, только частые капли, стекающие с листьев на землю, тревожили чуткий сон. Шторм прекратился, катер покачивался на волнах. Джонни смотрел на берег и иногда оглядывался на Джайро — тот дремал, часто натягивая теплый плед на плечи, а Джостар ощущал себя самым несчастным и самым счастливым одновременно. Стоило грозовым тучам уйти вдаль, когда часовые стрелки остановились на десятке, парень бодро вздохнул. — Джайро, возвращаемся домой, — тихо произнес он, похлопывая друга по плечу. Джайро вытянулся и промямлил что-то на итальянском с каким-то странным диалектом — вряд ли бы Джонни его понял. — Уже дома? — Нет, Джайро, нам еще предстоит найти дорогу домой. Или хотя бы до ближайшего обитаемого острова — я могу съесть целый шведский стол. — Я знаю, в каких районах готовят отборную карбонару… — Не начинай.        Они поднялись. Джайро с тоской собрал мокрую одежду и надел на себя. Произошедшее они не обсуждали. — Ты умеешь ориентироваться по компасу? — Да. Знаешь, а ведь даже не знаю, почему, — хмыкнул Джайро. Стоя на маленькой палубе он был похож на героя мелодрамы. Джостару стоило давно признать, что даже без шляпы тот выглядел брутально, — просто откуда-то знаю. Некоторые навыки вникают в нашу жизнь незаметно, чуешь? — Есть такое. Вдобавок к этому еще острое чувство дежавю — как-будто ты знал об этом в прошлой жизни. — Неплохая версия, — Цеппели щелкнул пальцами, — знаешь, я тоже очень голоден. — Давай поторопимся. Как твоя нога? — Прекрасно. Завтра буду как новый.        Джайро сел за руль, за что Джонни оказался ему очень благодарен — почти обнял. Как только они покинули остров, Джостар ощутил небывалую тоску, словно оставлял там часть себя. Он уселся у бортика и всмотрелся в лазурную глубину воды, пока сам друг в кабинке за рулем управлял катером. Иногда лодку заносило вбок, она наклонялась то на одну, то на другую сторону, но они терпели. Джонни и не подумал жаловаться — в этот раз точно понял, что Джайро со всеми капризами просто вышвырнет его за борт. Если ни слова упрека раньше — не факт, прокатит снова. Злить молодого человека Джонни стал бы в последнюю очередь. Тем более, когда он расплачивался за инициативу устроить ночевку на диком пляже. — Джайро, смотри, Боже, дельфины! — вскрикнул парень, когда увидел серые плавники. — Это мелкие акулы, Джонни, и я советую тебе держаться покрепче!        Джостар улыбнулся — это не акулы. Веселое «щелкание» и писклявые восклики дельфинов сопровождали катер. Иногда они выпрыгивали из воды и снова ныряли. Джостар выбежал на переднюю палубу и схватился за поручни, восторженно глядя, как те провожают их. — Ты выглядишь как Роза из «Титаника»! — рассмеялся Джайро, прибавляя ходу — дельфины гнались следом. — Ага, только Джек из тебя хреновый. — Какой там Джек, когда я ДиКаприо!        Джонни засмеялся. Вышло солнце. На водной глади образовались блестящие серебряные «буйки». Катер резко вильнул в сторону и дельфины поплыли своим ходом. — Ты это видел? Не знал, что они здесь водятся. — Повезло, что все-таки не акулы.        Джонни снова сел на сиденье, с предвкушением ожидая, когда сможет встать на землю и увидеть других людей. Но ночь, проведенная на диком пляже, останется в его памяти и на размытых фотографиях до самой смерти. Покидая остров, они оставляли там часть общего секрета.       Когда он искоса посмотрел на Джайро, безмятежно ведущего катер, в его голове возник образ человека, которым действительно стоит восхищаться. Один такой человек непоколебимо вел лодку и смотрел вдаль. Джайро, увидев его взгляд, удивленно моргнул. Джонни смахнул волосы и прикрыл глаза — из-за быстрой скорости ветер мешал моргать. — Я не хочу возвращаться домой.       Наверняка Цеппели услышал, поскольку взгляд его стал осознанным и печальным.                                     ***        До населенного пункта удалось добраться без происшествий. Они сошли на берег, оплатив лишние часы, проведенные на катере, и вызвали такси в гостиницу — предстояло отмыться от соленой воды, начинавшей щипать оголенные участки кожи, и высушить одежду. Джонни смотрел на свои руки и ноги и замечал, что кожа в некоторых местах покраснела — неравномерный загар к концу отпуска ему обеспечен. — Нам стоит обработать твою рану достойным образом, — произнес он в такси, с наслаждением слушая неразборчивую речь водителя. После волн его все еще укачивало. Джайро покорно согласился и замлел. — Веселое выдалось приключение.        На остановке они не выдержали и купили немного перекусить. Уже в гостинице, перепачканные в соусе и кунжуте, все еще в мокрой одежде, пахнущие соленой водой и потом, они отправились отмываться в душ. Оставшийся день провели, обсуждая прошедшую ночь. — Я утру нос этому Диего, готов поспорить, такого отдыха у него еще никогда не было!        От Джайро, сидящего на своей койке, пахло гелем для душа — апельсином и грейпфрутом. Он вытирал потемневшие мокрые волосы и довольно размахивал локтями. У Джонни, на которого с окна светило солнце, не нашлось сил посмеяться — он улыбнулся. — Диего — самая веская причина моего нежелания возвращаться домой. — Черт, он нас даже здесь достает! Мерзкий тип. — Ты всерьез думаешь, что у него не было такого отпуска? Пф, — Джостар фыркнул и противным голосом продолжил, — его ждут подружки в Майами, а потом глинтвейн на вершине Эйфелевой башни! «Прошу, не тревожьте меня своими мелочными делами, я отдыха-аю!»        Джайро громко захохотал. — Как похоже! С кем поведешься, как говорится… — Джайро, фу, — Джонни сдвинул брови, — все еще думаешь, что я с ним дружбу водил? Все мои прошлые так называемые друзья со мной были из-за моей влиятельности и бабла, Джайро. Бабла у меня было не меряно. — Я не думаю, что у такого человка, как Брандо, могут быть настоящие друзья. Ты не заслужил никого из них. — Мне его даже жалко. Но люди не меняются. Во всем виноват только он сам. И вообще, — Джонни поднялся на локтях и тряхнул мокрыми волосами, — это его дело.        «Я знаю точно — нашей дружбе с Джайро можно позавидовать», — пронеслось в голове Джостара. Он посмотрел на друга, который как будто прочел его мысли и сидел глупо улыбался, обрабатывая рану на ноге перекисью. Джонни обвел взглядом его силуэт изогнувшейся спины и его сердце тронуло такое теплое чувство, что руки задрожали. — Я рад, что мы с тобой встретились, — признался рассеяно он и заломил пальцы. Джайро повернулся к нему с явной смущенностью и всхохотнул. — А я-то как рад, Джонни! Иди сюда!       Джонни поднялся на автомате, пряча странную улыбку за ладонью, и плюхнулся на кровать друга. Цеппели, глядя на него сверху вниз, потрепал его по влажным волосам — Джонни прикрыл глаза от капель, спадающих с Джайро. Лежа рядом, он чувствовал запах апельсина и грейпфрута гораздо сильнее. — А давай вместе… — Цеппели замер, мечтательно глядя в окно, — а в прочем, забудь. — Ну уж будь добр договорить, — недовольно отозвался Джонни. — Как ты смотришь на идею остаться в Неаполе?        Яркое «нет» в голове весьма красноречиво подтвердило воцарившееся молчание. Джонни прищурился, глядя куда угодно, но не на друга. Он привстал, сидя на его постели, и увидел потерянный, но полный надежды взгляд Джайро. Только нанесенная после душа помада, несколько выходящая за края больших губ, блестела от солнечных лучей из окна. Прохладный ветер от вентилятора ворошил волосы. Джонни покачал головой. — Это невозможно. — Но почему? Что тебя держит там? Можно на корабле переместить Слоу Денсер и Валькирию и все. Работа? Разве это работа, Джонни? Это каторга. — Я не могу.        Джайро замолчал. Выглядел он разочарованным. Смотря на него, Джонни начинал понимать причину своего отказа — он просто загубит его будущее. Джайро всегда неосознанно видел его рядом с собой, и пусть они оба не знали, что любят друг друга, думали они об одном и том же — общем будущем. — Прости. — Ничего, я понимаю. Тогда я буду чаще брать тебя сюда, — остыл Джайро, — и ты попробуешь все виды пиццы. — Боюсь, я не доживу до старости — настолько их много.       Джайро изогнул красивые губы в ухмылке. Обработав ногу, он довольно осматривал свою «работу» и пожимал голыми плечами в родинках и веснушках. Майка была ему явно мала. Глядя на него, Джонни снова на подсознательном уровне хотелось поцеловать его — он надеялся, что Джайро тоже этого хотел. — Давай никуда не пойдем. — Вряд ли я смогу далеко уйти. Тяжелое ранение в ходе капитуляции с острова дало о себе знать!        Джонни улыбнулся ему детской улыбкой и перескочил на свою кровать. Постель Джайро облегченно скрипнула.        Просмотр фото на фотоаппарате занял почти весь день до самого вечера. Они разговаривали, параллельно занимаясь своими делами, смотрели брошюры, заказывали еду в номер и отдыхали под вентилятором после бурного приключения. Джонни лежал, закинув ноги на колени Джайро, и смотрел самые первые снимки, пока друг читал книгу и иногда шуршал страницами. Джостар выключил фотоаппарат и вздохнул, нервно замотав коленом из стороны в сторону. Он приподнял ногу, чтобы задеть обложку книги, но Цеппели возмущенным «но-но-но!» замахал ладонью, не отвлекаясь от страницы. Несколько секунд он дочитывал абзац, а после, очень внимательно прицепив закладку, закрыл книгу. От серьезности, отразившейся на его лице, Джонни готов был смеяться. — Что? — Почему тебя так интересуют затертые до дыр книги, которые никто не знает? — Если книга затерта до дыр, значит, ее много раз читали, а еще значит, что она того стоит. Детский урок, Джонни, не суди книгу по обложке. — Ты не любишь читать, — Джонни покачал головой и замотал ногой чаще. — Кто тебе сказал? — инскренне удивился молодой человек. — Люблю, но по настроению. — Есть ли что-то, что ты не любишь? — задумчиво протянул парень, смотря в потолок. — Кажется, тебе даже вязать нравится. — В мире столько интересных дел, грех не попробовать все! — На твоем фоне я чувствую себя безынициативным, — признался Джонни и расслабил ноги, — не хватает мотивации делать что-то. Хочется только тогда, когда ты это делаешь. — Джонни Джостар безынициативный! Подержите мое пиво, я знаю бездельников больше, чем каким ты себя представляешь. — Это теперь так называется? — улыбнулся Джонни и приготовился слушать. — Хот Пэнтс. — Джонни пораженно захохотал. — Всего имя и фамилия! А сколько в них напыщенности! Прям под стать своему владельцу! — Я понимаю к чему ты, но почему именно она? — Ты сказал, что понимаешь. Тебя же тоже бесит ее стремление быть лучшей во всем. Буквально. Как будто ей не все равно. Гонется за всем и сразу, но ничего до идеала не доводит. Ты совсем другой, Джонни, если ты начал чем-то заниматься, ты… Скажем, предпочтешь заниматься этим и дальше. Однолюб. — Однолюб? Смешное сравнение. — До слез. Как думаешь? — Я не уверен в себе, — Джонни замычал, — но я уверен в твоих словах. Готов поверить им. Как тебе книга? — Полное дерьмо.        Джайро улыбнулся и, потянувшись одной рукой к коробке с пиццей, протянул ее другу. Через тридцать минут они легли спать и почти сразу же уснули. События прошедшего дня сильно повлияли на организм — их потряхивало, как на волнах, когда они лежали на кроватях. Прежде, чем уснуть, Джонни смотрел на спину Цеппели, на его расслабленное тело на соседней постели, слушая редкие вздохи, слышимые сквозь шорох вентилятора.        То, что произошло с Джонни дальше он мог назвать глупым совпадением, какое бывает разве что в дешевых фильмах про романтику.        Во всей гостинице и на улице царила удручающая тишина. Музыка с дальних районов едва доносилась до приоткрытого окна, редкие кошачьи драки заставляли сдвигать брови, а работающий вентилятор заглушал другие звуки. Было так спокойно, что подушка становилась прохладной, покрывало легким, а мрак почти синим.       Вдруг Джонни подскочил от неожиданности — тишину разрезал резкий звук. Глаза слипались, он все еще думал, что находится во сне. Через несколько секунд пришло осознание реальности. Он посмотрел в сторону низко опущенной кровати Джайро и выдохнул, пытаясь успокоить быстрое перепуганное сердцебиение. — Ты слышал? Что это было? — спросил он хриплым голосом, пытаясь проморгаться. В полутьме получилось разглядеть лишь силуэт друга. Он нашарил под кроватью чемодан и вытащил селфи-палку, как-будто той можно было отбиться от непрошенных гостей. — Я бы тебе сказал, что это было, Джонни! — произнес громко Джайро и пустил несколько отборных матов. Джостар, нисколько не смыслящий в итальянском, неосознанно сжался и перестал слышать даже копошение жуков под стенкой. — Джайро, что происходит? Включи свет.        В следующую секунду в комнате стало очень светло. С непривычки щурясь от яркого света, парень озадаченно глядел то одним, то другим глазом. В комнате не было посторонних, приоткрытое окно над тумбой с развевающейся занавеской оставалось таким же, каким и до сна. Джонни, привыкая глазами к яркому свету, осмотрел Джайро. — Ты что, — он изумленно выдохнул и опустил взгляд, — ты сломал кровать? — ДжоДжо, я в таком же удивлении, как и ты, и если эта е… — Не ругайся. — парень поднял брови и прикусил губы. — ты… Поверить не могу. — Черт! Джонни, мне снился такой прелестный сон! — Такое могло произойти только с тобой.        Джостар просидел на постели еще минуту в гробовом молчании. Сон смело как рукой. К бодрости прибавился удушающий смех. Он улыбнулся, на что получил самый недовольный взгляд друга из всех возможных. — Завтра скажем хозяйке. Будем спать вальтом на моей кровати. Хотя я начинаю сомневаться, что она выдержит, — Джонни героически стерпел подзатыльник и промолчал. — Ты спи, спи, Джонни! Утром не удивляйся сюрпризам! — Ты правда немного прибавил. Но чтоб настолько… — Ты сейчас отхватишь, мелкий ублюдок! Я займу твою кровать и отправлю тебя на пол!        С трудом успокоив Цеппели, Джонни, пряча широкую улыбку за волосами, выключил свет — тогда он мог не скрывать улыбки и не бояться отхватить сильнейшего подзатыльника. — Только не ворочайся, иначе утром не удивляйся, почему ты спал на полу. — Когда с тобой произойдет что-то подобное, я посмеюсь на славу, — напомнил Джайро и, прибив подушку рукой, грузно упал на нее головой, — как тесно. — Внизу по-прежнему полно места, — прикрыв глаза, бросил Джонни, на что получил несильный толчок в бедро и «тц».       Уснуть удалось не сразу. Никогда еще Джонни не доводилось спать с мужчиной в одной кровати при таких обстоятельствах.       Следующие несколько дней они таскали друг друга по экскурсиям и достопримечательностям. Пленка фотоаппарата оказалась забита уже к концу первой недели их уик-энда — пришлось брать новую. Фотографировали они все подряд, даже самые простые моменты; такие, как поездка в такси с куоппо, спящих друг друга, сонные лица ранним утром перед походом в гору, зеленых от укачивания себя. Пересматривая пленку поздно вечером, пока Джайро красил ногти токсично-зеленой краской, Джонни смеялся и откладывал в альбом «распечатать». Вечера, проводимые вместе в компании друг друга за карточной игрой, чаем или душевным разговором стали неотъемлемой частью. Они не ложились спать, пока не обсуждали события прошедшего дня и состояние друг друга. После такого, опустошенные, но счастливые, они засыпали на одной постели — привыкли, хотя кровать Джайро уже как два дня стояла как новая.        В тот день, когда ее починили, друзья переглянулись — отчего-то смущенно и неуверенно — Джонни не знал, почему позволил в ответ на молчаливый взгляд Джайро уснуть рядом. Иногда утром они просыпались, переплетенные между собой руками и ногами, но после того, как они умывались, то не вспоминали об этом.        Когда до конца отпуска осталось всего несколько дней, Джайро загорелся неожиданной идеей посетить яркий фестиваль в центре площади. Джонни поддержал затею и они оба пришли в гостиничный номер поздно ночью в нетрезвом состоянии.       Приближались июньские праздники. Суматоха улиц между узкими переуклами с расписанными в граффити стенами и доброжелательные улыбки коренных жителей значительно подбадривали. Джайро, доедая оставшийся арбуз ложкой, старательно хмурился, будто это могло предотвратить попадание сока на футболку с надписью на английском «Ищи новых друзей, но не забывай старых». Еще утром нанесеная ровным слоем помада почти стерлась. Сидя на балконе в позе лотоса на неудобном кресле в окружении котов-попрошаек, он задавал Джонни наводящие вопросы по поводу возвращения в Америку — как будто пытался переубедить его, а сам отшучивался. Сам Джайро, как рассудил Джостар, домой не собирался. Отчасти потому что делать там, куда они возвращались, было нечего. Джонни ценил патриотизм Джайро, но только до тех пор, пока он не становился проблемой их расставания. За последнюю неделю с лишним он успел привязаться к другу сильнее, чем за несколько лет. Внутри у Джонни начало происходить что-то странное — причем относительно недавно. Он мечтал задержаться еще ненадолго в Неаполе, чтобы разобраться со своими теплыми чувствами к Джайро — он даже взмолился, чтобы самолет из-за погоды в Америке не полетел.        И Бог услышал его.        Билеты раскупили так быстро, что Джайро возмущенно обновлял сайт и звонил всем, кому можно и нельзя, чтобы узнать, что за дела. После он, недовольный, объяснил другу, что из-за июньских праздников все рейсы были заняты, а билеты распроданы. Когда Джонни спросил: «Мы остаемся еще ненадолго?», скрывая улыбку, Джайро только кивнул. — Ну и замечательно, — продолжил он и с довольством расплылся в кресле, — есть еще куча вещей, которые я бы хотел сделать с тобой. К тому же это очень неплохой способ еще немного поучить итальянский.        Джайро улыбнулся ему — уже не так нервно, но ему стало приятно. Он сидел рядом — плечи его были красные от свежего загара, только смешные полосы от майки оставались белыми. На тех же плечах появилась неравномерная россыпь веснушек — как и на лице, коленях, спине. С каждым днем взгляд его глаз-хамелеонов становился пронзительнее и выразительнее. Русые волосы, всегда причесанные и ухоженные, как лошадиная грива, напоминали Джонни Слоу Денсер.       Когда Джайро расслабился окончательно и снова взялся за потрепанную книгу, Джонни, не найдя себе занятия, присел на край неширокого кресла. Цеппели вопросительно изогнул брови. — Мне просто хочется немного почитать, — пожал плечами Джостар и они оба уткнулись в страницу. — Так не интересно. Надо читать с самого начала. — Ну, концовки я тоже не люблю. Как и в фильмах. — Ты что, Джонни! — Джайро всплеснул руками, расшатав кресло. — Концовка — самая интересная часть! — Да, интересно. Но там все предсказуемо, — он задумался под взглядом друга, — парень и девушка полюбили друг друга, детектив раскрыл дело, а злодей оказался за решеткой. — Джонни, это ужасно, — застонал Цеппели, — ты смотрел со мной фильмы и ни разу не говорил мне об этом! Мне надо срочно заняться твоим фильмообразованием. Сейчас включу ноутбук. — Ты брал в отпуск ноутбук и я узнаю об этом сейчас? — Я знаю потрясные фильмы, — продолжал Джайро, игнорируя реплику друга, пока искал свои сланцы. Дверь их номера была чуть приоткрыта, — но пока буду держать интригу.        Джонни посмотрел с балкона вдаль — солнце припекало крыши домов. Темные переулки и узкие улицы между ними уходили вдаль, как лабиринты. У парня не было никакого желания прогуливаться в такое жаркое время. Он со вздохом встряхнул свои волосы. — Хорошо, я согласен. Посмотрю с тобой один фильм.        Джайро улыбнулся ему, всхохотнув свое «нью-хо!», а после принялся рыться в чемодане. Джонни плюхнулся на свою кровать, привалившись спиной к стене, и стал наблюдать за другом. — Скажи, ты собираешься включить какой-то ужастик? Если да, то на мне это не сработает. Вся моя жизнь — долбанный хоррор. — Я обожаю этот фильм. Признаюсь только тебе, были времена, когда я даже рыдал с него.        Джонни заинтересованно вильнул светлой бровью и замер в ожидании, пока Джайро включит фильм. Через несколько минут Цеппели подсел к нему, копируя его позу, и поместил ноутбук на свои колени. Джонни взял подушку и подмял ее к груди. — Как называется? — На рассвете горизонта. — Черт. — Не то слово.       Следующие несколько часов прошли в напряженном просмотре фильма. Жестокие сцены, не оставляющие никого равнодушными, всплывали в неожиданные моменты. Девушка, которая боролась за своего мужчину ценой себя очень вдохновила парня. Джонни, который всегда строил теории на основании просмотра, ожидал совсем другую концовку. После титров они молчали, изумленный каждый по-своему. — Почему его не отпустили? Они ведь знали, что он не убийца. А его девушка, она так тупо умерла от простого яда, — Джонни недовольно прикусил губы, на повышенном тоне обращаясь к другу. Джайро, моргнув несколько раз. — Она доверилась его отцу — главе мафии — и погибла, — молодой человек зажмурился, когда Джонни заметил, как блестят его глаза. — Полная несправедливость. Так загубить финал… — Фильм понравился? — улыбнулся Джайро. — Смотреть можно, — смущенно ответил Джонни. После титров возникла сцена, не нашедшая место в самом фильме. Друзья неловко переглянулись и Джайро почти сразу же выключил откровенную сцену, стоны прекратились и обнаженные тела перекрыл черный экран с их собственными отражениями. — Идиотизм. Семь из десяти, — сказал, немного погодя, Джонни. — Ты про фильм в целом или эту сцену? — Сцене я бы дал три. — Из десяти? — Из пяти.       Джайро всхохотнул и закрыл ноутбук. — Сколько раз пересматривал, но эту сцену… Вижу впервые, — признался он, — не думаю, что в жизни все также страстно. Но если у меня будет… Мой человек, я залюблю его до беспамятства.        Как же кому-то повезет, подумалось Джонни на подсознании, хотелось бы мне быть этим человеком.        С тех пор Джонни начал любить концовки фильмов.        А на следующий день они пошли на пляж и Джонни понял, что попал. Попал конкретно.                                     ***        Излюбленные итальянцами пляжи, шезлонги под самым солнцем и грохочущий берег с ракушками простирались вдоль залива на несколько ровных километров. Вдали, на границе неба и воды, ходили корабли и баржи. Отчего-то, глядя на пенные барашки волн, становилось тоскливо — как будто было потеряно огромное количество времени, упущенное зря. Сама вода как будто кипела на берегу, напоминая пенные края горячего молока.        К полудню, когда люди начали расходиться из-за припекающей жары, Джайро решил, что самое время подремать на раскаленном песке под палящим солнцем. Любая попытка Джонни отговорить его терпела поражение — сам он остался под зонтом в шортах, майке и подаренной когда-то Джайро матросской фуражке. В ней он выглядел по-детски наивно и мило, если бы не всегда напряженно-настороженный синий взгляд исподлобья. — Успокойся, Джайро, твой загар достаточно хороший, ты хочешь сгореть? — Ничего не будет! — отмахнулся Джайро, устраиваясь головой на руках. Лежа на животе, он был похож на выброшенного на берег кита, о чем Джонни поспешил ему сообщить. — Зоозащитники с меня штраф выпишут, за то что я тюленя мучаю. — Чего тебе, мальчик с огромной задницей? Я не видел твоих родителей, не мешай дяде расслабляться! — Не подо мной кровать треснула, — усмехнулся Джонни, из-за чего получил в затылок баночкой с кремом от загара. На этом их конфликт закончился.        Они пробыли на пляже почти два часа. Джайро задремал, а раздраженный Джостар вскоре ушел за прохладным мохито — он не собирался быть нянькой для Цеппели, хоть и волновался, не перегрелся ли тот на солнце. Тогда он вернулся на пляж, глазами выискивая высокий зонт, нетерпеливо отпивая холодный мохито по краям бокала. Всего через несколько минут он зацепился взглядом за силуэт друга — тот наверняка только проснулся и еще не совсем понимал, что был похож на вождя племени краснокожих — разве что без раскраски. Когда он подошел ближе, Джайро заметил его. Джонни протянул один бокал с мохито ему. Почти сразу же молодой человек вынул кубик льда и съел его. — Ночью ты будешь гореть хуже, чем в котле ада. — Это именно тот загар, которого я добивался, Джонни, я держу все под контролем, — опьяненно ответил он, кидая неоднозначные взгляды на свое тело, — надо переодеться и после душа вернемся в номер.        Джонни вздохнул — наконец-то. Он с довольством сложил зонт и, собрав вещи, отправился за другом в закрытое со всех сторон здание с душевыми. Пока песок хрустел под ногами, надоедливо цепляясь за пальцы, они огибали редких прохожих и с трудом поднимались вверх по пляжу. В здании, где повеяло прохладным воздухом от кондиционера, они расплатились за душ и направились к кабинкам. — Может, ты лишь немного прав, — тихо подал голос Джайро, когда повернулся к зеркалу, стоящему в проходе, — последние двадцать минут были лишние. — Ага, уже почувствовал разницу, — улыбнулся Джонни, — будь терпелив и смирен душой, не обижайся, если случайно забуду и ударю тебя по спине. — Кошмар, Джонни, я тебе не прощу! Это реально больно щиплет! Мне нужна твоя помощь, ДжоДжо, помоги, по-братски.        Джостар закатил глаза. В голове возник очередной язвительный ответ, но он решил смолчать.        Джайро усмехнулся, бросив на него взгляд сбоку, и стянул с себя одежду. Джонни правда старался не показать хоть какую-то эмоцию. Цеппели, несмотря на красную спину, выглядел почти как те самые греческие скульптуры, которые Джонни видел в музее в детстве. Широкие плечи, почти идеальная фигура с рельефными мышцами отчего-то взбудоражили голову Джонни. Ему захотелось обнять его со спины. Никогда прежде он не замечал в себе какого-либо влечения к мужчинам, и даже когда Джайро стал перед ним голый, он не сомневался, что ему по-прежнему нравятся девушки, но Цеппели не стоял ни с кем в сравнении. Он как будто подрывал все устои своим существованием и отношением ко окружающему. Такой, как он, определенно нравился Джонни — даже больше — он любил его. По-своему, но очень любил, и верил, что Джайро чувствовал к нему то же самое.        Стянув с себя одежду и отбросив куда-то на вешалки, Джостар отряхнул песок с ног. При тусклом освещении в душе было почти жутко. Наедине с Джайро. — Черт, по пути домой обязательно куплю сметану, — ворчал он, даже не догадываясь, что творилось в голове друга с пересохшим горлом, — сегодня сплю на животе. Через пару дней кожа сползет, как с гадюки! — Тебе не привыкать, — сухо посмеялся Джонни, теребя в руках мочалку. — Ой, да заткнись, старбой, и хорошенько поработай! — Я не шутил, когда говорил, что ты похож на коня, — ответил парень и, вспенив мочалку, осторожно прислонил к горячей от загара спине Джайро. Тот выгнулся, — как будто лошадь мою. — Тебе только это и светит, — болезненно усмехнулся тот, — можешь же аккуратнее, mio dio!        Джонни проигнорировал его слова, но перестал давить на чувствительную кожу. Через несколько минут молчания и шумно льющейся из душа воды он забылся, сам не замечая, с какой осторожностью водит рукой по спине Джайро — мочалка оказалась слишком жесткой. Его руки были гораздо более твердые, с мазолями на пальцах, в отличие от рук Джайро — почти идеальных и гладких, всегда мягких и нежных, как у девушки, но несмотря на суровость своих рук Джонни старался касаться его осторожно. Джайро почти задремал, каждый раз неосознанно выгибая спину под ладони Джостара.        Когда скользкие плиты под ногами перестали ощущаться, Джонни понял, что летит прямо в руки обескураженного Джайро. Он в последний момент успевает перехватить его, а потом глядит очень удивленно, быстро моргая ресницами, и выглядит совсем неуверенным. Джонни остро чувствовал его тело своим, но вместо того, чтобы встать на ноги, он теснее жмется ближе. Словно в этом была жизненная необходимость. Джайро пробурчал под нос что-то невразумительное, удобнее перехватил его под руки и заставил встать на ноги. Джонни прекратил летать в облаках — он стоял сам, без опоры и излишней осторожности Цеппели, но Джайро не отпускал. Он смотрел в его глаза и жался к нему, как брошенный кот, отчаянно требующий ласки. Он прикрыл глаза и Джонни смог пересчитать каждую его чересчур длинную ресницу, на которые падала тень густых бровей, сдвинутых к переносице. Его губы стали как будто еще больше — вблизи они, сверкая от воды, выглядели совершенно иначе — как выглядели никогда не покусанные губы. Как выглядели ненатуральные губы девушек. Как выглядела мечта — сладкая, как мед, и далекая, как перелетная птица. — Джонни, — прошептал он неестественным для самого себя голосом. Из-за льющейся на него воды русые волосы «сплыли» на лицо, на плечи, по обе стороны. Джостар изумленно разжал ладони, которые так сильно сжимал на плечах Джайро — и увидел, что на них остались следы от ногтей. Он нервно зажевал губу. — Я… Давай поторопимся.        Через несколько минут он покинул его.                                     ***        Когда они в гробовом молчании прибыли в гостиницу, то были очень благодарны разговорчивому таксисту — стоило им приблизиться к своей улице, как в водителе тут же почувствовалась острая необходимость. Но они оба зашли на свой этаж с самым невозмутимым видом, что распыляло еще сильнее. От неловкости Джонни краснел, когда сталкивался с Джайро глазами — тот стыдливо кашлял в кулак и придумывал абсурдную тему, лишь бы говорить о чем-то.        Казалось, что они оба уже тогда поняли, что думают друг о друге.        Стоило закрыть за собой двери, как Джайро предусмотрительно сел на край своей кровати чтобы не смущать Джонни. Скрываться от него теперь было стыдно, а рассказать о том, почему между ними такое напряжение — глупо.        Джонни кашлянул, прочистив глотку, и прикусил губы. Поднять глаза с пола, где валялась старая книга Джайро и посмотреть в его глаза сейчас было верхом неприличия, но Джайро сделал это первый — он направил взгляд на него и столкнулся с его взглядом — пронзительным, просящим. Неловкость момента до предела. Джонни смущенно отодвинулся и занял руки друг другом, сминая свои ладони, заламывая пальцы, пока Джайро упорно делал вид, что не краснеет. Не в его духе! — Прости, что так вышло. — Ты извинился уже много раз. Говорю же ерунда. Простое недопонимание, — тихо ответил Цеппели. — Джайро, можешь сесть ко мне? — Зачем, Джонни?       Парень молча уставился на него — в его взгляде не было ни принуждения, ни настойчивости, только чистая, наивная просьба. Джайро поднялся и сел на край его кровати. На самый край. Он повернулся к нему полубоком, а сам уставился на картину на стене. Наконец он понял, что на ней было изображено стадо овец с пастухом в центре, а не куча облаков с ангелом над ними. — Я хочу обнять тебя. Можно?        Джайро сглотнул. Живот защекотало тревожное чувство, граничащее с чем-то теплым и приятным. Он не был мазохистом, но новое ощущение пришлось ему по вкусу. Тогда молодой человек выпрямил горящую спину, прикусив губы. В немой тишине как будто все говорило «да». Джостар пододвинулся к нему, не чувствуя под собой кровати, и приобнял со спины — для этого ему пришлось встать на колени. Несмотря на жару, кончики пальцев Джонни холодили живот даже через тонкую разноцветную рубашку. Парень прикрыл глаза, упиваясь моментом и возможностью накрыть Джайро со спины полностью. Он прислонился к его шее, щекой чувствуя, насколько та горячая, насколько у него теплый живот и пылающая спина, и посильнее сомкнул руки на нем. — Видимо, гусеницы в животе все-таки стали бабочками, — тихо сказал Джайро, перебирая большими пальцами в сцепленных ладонях. — Все хорошо. Обними меня. — Все вышло так глупо… Я хотел сказать об этом в один прекрасный момент. Когда мы окажемся на Холме Вомеро. Или у вулкана Везувия. Все вышло не так, как я хотел. И… — Хватит говорить, Джайро. Я рад, что мы все-таки оба это поняли. Или я ошибаюсь?        Джонни воспользовался последней секундой, чтобы погреться, и только потом отстранился и расстался с сонливостью, которую нагнали на него объятия. Джайро повернулся к нему — красный и с трудом дышащий. — Я поддерживаю тебя. Ты мне очень дорог, Джайро. Вряд ли есть что-то, что я в тебе не приму.       Молодой человек усмехнулся — как-то горько и нелегко, выдавливая воздух из груди. Он прислонил ладонь к подрободку, будто кусая губы, и произнес: «спасибо, Джонни». — Хочешь поговорить об этом? Я не идеальный собеседник и нисколько не психолог. Но, я думаю, тебе это нужно.        Джайро кивнул. Джонни улыбнулся — только он видел его таким. Остальные могли лишь наблюдать его «колючую эгоистичную» натуру. Это осознание приятно возбудило эгоистичность. — Как давно?.. — Цеппели сел в позе лотоса. — Ну, ты понял это. — Недавно. А ты? — Я тоже. Это случилось так неожиданно, я искал этому объяснение, по типу… Я был тебе очень благодарен за любые мелочи, за то, что ты просто есть. Но потом ты занял всю мою голову. И глубже. — Джонни улыбнулся искренности слов Джайро. — И я не гей. Но тебя я… Люблю. Я люблю тебя, Джонни. Тот чертов остров, когда ты грел меня, позволял лежать на себе, а я целовал твои гребаные губы… Тогда я понял весь смысл своих чувств к тебе. А ты? Как ты это понял?        Джонни прикусил губы. Ему чертовски сильно хотелось приблизиться к Джайро и поцеловать его снова. — Да. Я, наверное, очень ждал этих слов… Знаешь, сейчас такой шквал эмоций внутри. Не знаю, что конкретно думать. Скорее всего я понял, что тоже люблю тебя, когда начал понимать двусмысленность твоих шуток, принимать твою заботу с особой теплотой и ценить каждую твою черту. Но последней каплей стало, когда я полюбил даже твою идиотскую шляпу. — Я так рад, Джонни, — тихо произнес Джайро и, преодолев расстояние между ними, свалился в его объятия, — я боялся, знаешь? На самом деле боялся. Особенно меня пугали твои разговоры о семье. — Ты моя семья, Джайро. Я никогда не встречал человека, который бы относился ко мне, как ты. И ты не представляешь, как я хотел это сказать.        Они долго сидели в объятиях друг друга, покачиваясь и поглаживая, и понимали, что это еще далеко не конец.        Обычно они ложились вальтом, устроившись по противоположным сторонам, но в этот раз Джонни переложил свою подушку на его сторону и лег к нему лицом. Молодой мужчина неловко улыбнулся, чуть прищурившись и сдвинув красивые брови к переносице. — Ты хочешь заставить меня краснеть, мелкая бестия. — Я хочу видеть твое лицо. Тем более, когда отныне я могу себе это позволить.        Джонни подвинулся вперед, прикрыв глаза и завернулся в одеяло, опуская голову до его груди. Джайро недоуменно вздохнул, но мгновенно смиренно расслабился. — Ты… Ты то, что я искал, Джонни. — Спокойной ночи. Я тоже, Джайро.                                     ***        Когда пришел последний день их уик-энда, они забрались на высочайшую точку Неаполя. Залив, дома, невероятно маленькие улицы и достопримечательности стояли перед глазами, как на ладони. Джонни прищурился, прикладывая к глазам ладони так, будто держал бинокль. Сильный ветер на вершине холма каждую секунду трепал шляпу Джайро на его шее — крепко привязанная резинкой, она подлетала вверх. Через несколько минут Джонни услышал, как закричал его друг: — Я люблю тебя, Джонни Джостар! Будь со мной, mio cara Джонни!        Когда он закончил, Джостару стоило приложить усилия, чтобы не засмеяться. — Кажется, я сорвал голос. — Что это было? — Достойное признание! Ты согласен? Подумай хорошенько, поскольку после твоего «да» ты всю жизнь будешь со мной. — Дурак, — трогательно рассмеялся Джонни, нежно приобнимая его за плечи.