Выбор

К тому времени, как Салли переступил порог кухни, Тодд вновь стоял у плиты и готовил новую порцию оладушек, что-то напевая под нос и чуть приплясывая. На нём красовался клетчатый фартук с надписью «Поцелуй повара», который использовался лишь в особых случаях. Салли видел его на нём всего пару раз. Когда приходила очередь Тодда готовить, он ограничивался «общественным» фартуком, явно не желая лишний раз марать свою любимую вещь. Видимо, этим утром произошло нечто особенное, раз у него выдался серьёзный повод принарядиться. За всем этим великолепием с мечтательным видом наблюдал Нил, сидя за столом в компании вазочки с джемом и уже готовой стопочки оладушек на тарелке. Он не ел, а лишь с довольной улыбкой смотрел, как его парень то и дело наливает тесто на сковородку, готовя очередной гастрономический шедевр. Нил настолько был захвачен этим восхитительным зрелищем, что заметил Салли, лишь когда тот подошёл почти вплотную, чтобы сесть на свободное место. — Утреца, Салио. Чё как? — отреагировал он, когда заскрипел отодвигаемый стул. — Привет. Что сегодня за праздник, не подскажешь? — поинтересовался Салли, с лёгким подозрением глянув в сторону уж слишком счастливого Тодда. Нил только пожал плечами, мол, сам не знаю, но ничего не имею против. — Сегодня без хвостиков, а? — спросил он, доверительно кивнув Салли. Тот автоматически попытался пригладить чёлку с той стороны, где отсутствовал глаз. Этим утром он не смог нормально его обработать, а потому временно замаскировал пустую глазницу, занавесив её волосами, от чего теперь ощущал себя несколько неловко. — Решил с утра распустить волосы? Одобряю. Тебе идёт. — Ага, спасибо, наверное, — произнёс Салли, ощущая себя несколько лишним. Ему показалось, что он вторгся на чужую территорию и увидел изнанку личной жизни, пусть и Тодд с Нилом явно её не стеснялись. В принципе, можно было уйти. Его никто не держал здесь насильно. Но на кухне было уютно и тепло, пахло сладкой выпечкой и кофе, а он, как выяснилось, очень проголодался. По крайней мере, желудок требовательно заурчал, напоминая, что в последний раз его наполняли не едой, а чаем, и было это уже достаточно давно. Нил пододвинул к Салли тарелку. — Угощайся. Я успел вдоволь напробоваться, пока Тодд пытался вывести идеальную формулу теста, чтобы оладьи получились максимально воздушными. И в форме сердечек. Правда это мило? Оладьи действительно состояли из двух соединённых половинок. По мнению Салли они напоминали не сердца, а аккуратные «полужопия», но тем не менее отказываться от них не стал. Он никогда не был капризен в еде. Его меньше всего заботил внешний вид завтрака, если конечно в нём не было колбасы. Для него большее значение играло удобство принятия пищи, а не её эстетичность или вкус. Он привык есть всё, что могло уместиться под маску и не требовало сильного пережёвывания. Салли расстегнул нижние ремни протеза так, чтобы его можно было слегка приподнять, не обнажая лица, и просунул под него оладушек. Откусил. Прожевал. И удивился тому, что ему… как бы вкусно. Не то чтобы Тодд плохо готовил, просто Салли в принципе редко что-то нравилось из еды. У него даже любимого блюда никогда не было. Но, похоже, появилось, так как опомнился он лишь, когда уплетал пятый или шестой по счёту оладушек под пристальным взглядом довольного собой Тодда. — Понравилась моя стряпня? — спросил он, подходя ближе с целой тарелкой только что испечённых оладушков, распространяющих такой безумно-приятный аромат, что можно было запросто умереть, захлебнувшись слюной. Салли кивнул, еле сглотнув. Тесто было таким мягким и нежным, что буквально таяло во рту. Оно казалось сладким, но не приторным, а потому не приедалось. Салли еле смог остановиться, потянувшись за новой порцией. — Тодд, ты ничего противозаконного в тесто не добавлял? — спросил он, на всякий случай надев протез, чтобы лишний раз себя не искушать. — Только свою искреннюю и чистую любовь. Не бойся, привыкание она не вызывает, — проговорил Тодд, поставив тарелку на стол. — Ларри только не говори, а то аппетит ему испортишь, — заметил Салли, на что ему был вполне закономерный ответ: — Как будто это в принципе возможно! — На самом деле, ему вчера было очень плохо, — суровым тоном напомнил Салли. — Да, я тоже заметил, что пришёл он какой-то бледный и измученный, — неожиданно высказался Нил, поглядывая на своего парня с лёгким укором, будто говоря ему, чтобы тот немного сбавил обороты и поумерил свой пыл. — Ладно-ладно, вы меня убедили! Я был не прав: Ларри — невинное, или уже не очень, существо, которое нуждается лишь в заботе и понимании. Тодд уселся рядом с Нилом и как раз напротив Салли, сложив руки на столе и подперев ими подбородок. На лице у него появилась странная улыбочка, которую было очень трудно расшифровать. — Может, ты ещё что-нибудь хочешь нам рассказать по секрету? Например, чем тебе особенно запомнилось это утро? — спросил он, поиграв бровями, которые так и взлетали поверх оправы очков. Салли испытал лёгкую панику потому, как не знал, на что конкретно ему настойчиво намекают. Единственное, о чём он в тот момент подумал — это утренний стояк и его причины. Но Тодд ведь никак не мог догадаться о произошедшем в ванной? Правда? — Завтрак у тебя вышел очень вкусным, — вслух произнёс Салли. Тодд открыл было рот, чтобы вновь высказаться, но ему не дали, причём самым приятным образом: — Именно поэтому я на нём обязательно женюсь, — сообщил Нил, накрыв его руку своей ладонью. Тодд судорожно выдохнул и ярко покраснел. Его похабная усмешка как-то разом сменилась на милую. Он опустил взгляд, будто невинная школьница, и проговорил неожиданно тихо и кротко: — Вообще-то, я ожидал несколько… иного. Дорогой, мы же с тобой уже обсуждали. Подожди немного, пока обживёмся. Дай мне хоть учёбу закончить. — Ты уж меня прости. Не могу не думать об этом каждый день. Тут Нил поцеловал Тодда. Просто подтянул к себе и прижался губами к его губам. Вроде бы это был вполне обыденный жест двух возлюбленных, но выглядел он настолько бесстыдно и откровенно, что Салли поспешил уставиться в свою тарелку, ощущая себя монашкой, оказавшейся в самом эпицентре гейской оргии. Причём впечатления от данного зрелища у него остались довольно двоякие и противоречивые. С одной стороны, он будто присутствовал в родительской спальне, отчего было очень неловко, а с другой, ему самому хотелось бы испытать нечто подобное с вполне конкретным парнем, который этого пока ещё не знал. — Ребят, может хватит, а? У вас как бы есть своя комната. А я всё ещё здесь, — напомнил он о себе. По крайней мере, попытался, так как его вряд ли кто-то услышал. Наверное, стоило бы просто взять и уйти, но оладушки оказались сильнее. Они подверглись тщательнейшему осмотру и поеданию. За то время, как Тодд и Нил целовались, Салли успел уничтожить целых два, удивившись собственной прожорливости. В итоге он отодвинул тарелку от себя подальше, когда Тодд всё же отстранился от Нила, восстанавливая дыхание и буквально светясь от счастья — весь разрумянившийся и взъерошенный, как воробей. Буквально через пару секунд после этого часы на его руке зазвонили. — Тебе уже… пора на работу, — пробормотал Тодд, останавливаясь почти на каждом втором слове. — Беги, сладкий. И возвращайся домой… поскорее. Уже скучаю. — Ой, точно! Чуть совсем не забыл! Пока-пока! — Нил клюнул напоследок его в щёку и засобирался. Вскоре он уже стоял у порога, прихватив с собой пакетик с ланчем. — Салио, оставляю свое сокровище под вашу ответственность! Постарайтесь его ни во что опасное не ввязывать! Салли же лишь махнул ему на прощание рукой. До этого он тщетно пытался слиться с окружением и не издавать лишних звуков. Что-то ему подсказывало, что Тодд, лишившись сдерживающего фактора в виде своего парня под боком, может начать задавать совершенно неподобающие вопросы. И действительно: стоило Нилу выйти за дверь, как Тодд вновь приобрёл вид человека, знающего чужие секреты. — Так на чём мы там остановились? — На завтраке. Большое спасибо. Всё было просто замечательно. Я пошёл. Салли собрался было встать, чтобы действительно убраться подальше от этого сверкающего энтузиазмом взгляда, но Тодд его остановил, заставив усомниться в своих нехороших предположениях. — Подожди, Сал. Ты же мне даже договорить не дал. Может быть, я хочу узнать нечто важное? — Например? Что-то связанное с культом? — насторожился Салли. Всё же хоть Тодд и любил вмешиваться в личные дела друзей, но при этом ещё и разбирался во многом. Вдобавок, он должен был вчера придумать какое-то особое изобретение для борьбы со скверной. По крайней мере, так звучало в теории. На практике же всё оказалось немного по-другому. — Не совсем. Но эта тема меня интересует ничуть не меньше, — Тодд нетерпеливо побарабанил по столу пальцами и заулыбался. Он выглядел так, будто его буквально распирало от невысказанных вопросов. — Вас же уже можно поздравить с первым разом, да? — Ты вообще о чём? — неподдельно удивился Салли. — Да что же вы оба такие недогадливые?! О том самом я. О сокровенном. Вы уж простите, но я совершенно случайно услышал вопли из твоей комнаты, когда проходил мимо. И, судя по ним, Ларри был снизу. Скажу по секрету, у нас в холодильнике есть мазь для таких ситуаций, но лучше вообще не доводить до подобного, понимаешь? Салли уставился на Тодда. Повисло раскалённое от напряжения молчание. Салли не совсем понимал, хотя уже частично догадывался, о чём ему пытались втолковать столько времени. И от этого у него начал дёргаться глаз. Оставалось лишь радоваться, что выражения лица под протезом не было видно, потому что скорее всего оно перекосилось, будучи не в состоянии передать весь спектр испытываемых эмоций — от культурного шока до жгучего стыда, от которого хотелось просто самоуничтожиться на месте. Обычно Салли не обращал внимания на подобные замечания в свой адрес. А точнее, он воспринимал их, как шутки, которые его в принципе не касались, а потому те пролетали мимо. Но кое-что изменилось. Тодд угодил в больное место, а точнее окончательно пробил защиту. По сути Салли уже второй день балансировал на тонкой грани своего ментального здоровья, готовый вот-вот либо провалиться в лапы неконтролируемого ужаса, либо впасть в ступор. Держался он исключительно на силе воли и характера. И мало того, что вокруг него творилась всякая чертовщина, так ещё именно сейчас ему пришло осознание, что он действительно любит Ларри. Потому Салли был буквально в шаге от нервного срыва. Потому в ответ на пошлый намёк из привычного моря апатии и спокойствия выползло чудовище и показало зубы. Салли сделал глубокий вдох. И постарался не повышать тона, хотя его внутренний крик так и рвался наружу. — Понимаю, — тихо сказал он, буравя собеседника тяжёлым взглядом. — Понимаю, что ты лезешь, куда не надо. Тодд. Прошу. Уймись по-хорошему. Иначе я за себя не отвечаю. Ты мой друг. Но сейчас ты перегибаешь. Прекрати. Так. Делать. Голос Салли звенел от холода. Улыбка Тодда бесследно испарилась. Он явно растерялся. А Салли казалось, что вернулся в свой ночной кошмар, только теперь он ранил не ножом, а резкими словами. — Сал, я же… — начал было Тодд, но Салли даже не дал ему объясниться. — То, что ты сам себе придумал — только твоя проблема, — заявил он. — На деле же я ебался с расчёской и запутавшимися патлами Ларри. Больше между нами ничего не было. Салли так и подмывало добавить в конце фразы «к сожалению», но что-то во взгляде Тодда подсказало ему, что тот и без того всё понял. В его глазах промелькнуло сочувствие. Но такая жалость Салли была не нужна. Он вдоволь её нахлебался за всю свою жизнь. Салли резко отодвинул стул, встал, развернулся и отправился прочь из кухни, стараясь особо не задумываться о том, что делать дальше. В любом случае им требовалось составить план и работать сообща, так как угроза заражения апартаментов никуда не исчезла. Но в данный конкретный момент ему просто хотелось побыть одному, чтобы успокоиться и выкинуть из головы странные, будоражащие воображение мысли, которые Тодд лишь подстегнул своими почти необоснованными предположениями. Однако спокойно уйти в комнату Салли не дали. Почти у самой двери кухни он почти столкнулся с Ларри, который перегородил ему дорогу, встав в проходе, почёсывая пузо. На его плечах было накинуто полотенце, а с волос ещё стекала вода. Он явно только явился из душа, даже не потрудившись как следует вытереться и надеть чистую футболку, потому сверкал голым торсом и щеголял растянутыми домашними штанами. Стоило догадаться, что голод и запах завтрака оказались гораздо сильнее каких-то там рамок приличия. Ничто не могло встать между ним и едой. Салли попытался проскользнуть мимо Ларри, но тот его поймал, добродушно обхватив за плечи. Если раньше от него стойко воняло сигаретами, то теперь за версту несло ментолом. — Чувак, ты куда? Я ток явился, а ты уже собрался упиздовать. Чё такой смурной-то? Давай быренько это исправим, хорочечно пожрав. — Дай пройти. Я уже поел оладьи. Больше не хочу. — Нихуя! Там оладьи дают?! А чё мне сразу не сказали? Салли даже опомниться не успел, как его развернули и чуть ли не волоком потащили обратно, всё также доверительно обнимая за плечи и не давая ни единого шанса на позорное бегство. Сопротивляться Ларри было просто невозможно. Он пёр к цели, как танк, распространяя флюиды неподдельного восторга, да так, что Салли даже напрочь забыл из-за чего в принципе злился. Чистенький и благоухающий, будто мятная полянка, Ларри усадил его на прежнее место и со счастливым видом воззрился на оладьи, полностью игнорируя присутствие Тодда в зоне досягаемости, словно того в принципе не существовало. Если он и играл на публику, то получалось у него потрясающе, хотя, скорее всего, его вниманием просто завладела гораздо более актуальная тема: — Не знал, что их делают в форме жоп! — Сам ты жопа, — обиженно буркнул Тодд, развязывая и снимая с себя фартук с таким видом, будто его разочаровали в самых лучших чувствах. Он встал и аккуратно повесил любимую вещицу на крючок, прихватив с кухонной тумбы несколько чашек и чайник, чтобы расставить их на столе. — Сал, ты слишком напряжён. Будешь чай с травками? Ничего такого — просто добавка в виде мяты и мелиссы. Салли кивнул, уставившись прямо перед собой, чтобы откровенно не пялиться на полуголого Ларри под боком. Тодд же просиял, наливая ему ароматный напиток. Похоже, что небольшой конфликт сам себя исчерпал. Салли не хотелось ничего обсуждать, да и в принципе говорить, поэтому он предпочёл спрятаться за чашкой. Всё же нервы ему стоило поберечь и желательно подлечить хотя бы тем же чаем, который требовалось пить очень осторожно, чтобы не обжечься. — А мне? — спросил Ларри, пододвигая к себе тарелку, где оладушков было побольше. — А ты обойдёшься. Я всё ещё на тебя в обиде за вчерашнее, — объявил Тодд, подозрительно принюхавшись и уперев руки в боки. — Что с тобой вообще такого случилось, раз ты вдруг решил с утра марафет навести? Неужели влюбился? Салли сосредоточился на собственной чашке, стараясь особо не отсвечивать, хотя и навострил уши. В чужой разговор он лезть не собирался, но наблюдать за всем со стороны ему никто не мешал. По крайней мере, пока. — Ты что-то имеешь против? — тут же ощетинился Ларри. Тодд смерил его суровым «мамкиным» взглядом из-под очков. — Если ты воспользовался моим шампунем, то да. — Он всё равно закончился, — радостно сообщил Ларри, умыкнув к себе и вазочку с джемом. — Но я же совсем недавно полную бутылку покупал! — возмутился Тодд. — Так он у тебя совсем плохо пенится. — Здраствуйте, приехали! Ты разве шампунем пользуешься исключительно ради пены? Только не говори мне, что тупо вылил остатки в ванную! Ларри ничего и не сказал. Он запихнул в рот сразу три оладушка и принялся их быстро пережевывать, точно кот, заподозривший, что у него вот-вот отберут миску. И вдруг замер. Его глаза округлились, брови удивлённо приподнялись. Он с каким-то странным выражением посмотрел к себе в тарелку. Перемена в его поведении была разительной. Вроде бы он только что шутливо демонстрировал свою прожорливость и невыносимость в качестве соседа, теперь же казался одновременно потерянным и сбитым с толку, как ребёнок, которого забыли в торговом центре. — Ты чего? — опомнился Салли, заметив резкую смену настроения Ларри. — Они очень-очень вкусные! Прям как у моей мамы! — признался тот дрожащим голосом, поднимая взгляд. Его глаза блестели так, будто он был всего в шаге от того, чтобы расплакаться. Салли потянулся к нему, не особо осознавая, как именно может ему помочь. Он осторожно коснулся плеча Ларри и чуть сжал его, показывая, что всё ещё находится рядом. Этого оказалось достаточно, чтобы тот хотя бы немного приободрился, однако было заметно, как его что-то всерьёз задело. Даже Тодд забеспокоился и завозился, гремя посудой, видимо, стараясь загладить возможную вину перед ним. — Мне безусловно очень приятно, что тебе понравилось. Но не стоило так расстраиваться… Знаешь, я тебе тоже чай налью. И не буду сильно злиться на твою несносность, если ты… — начал было он, но Ларри его перебил. — Да не в том дело, чувак! Просто… Я вдруг понял, что мама в последнее время была будто сама не своя. Перестала готовить, казалась грустной и какой-то подавленной. Она даж из квартиры редко выходила… А я… — он стыдливо повесил голову, из-за чего мокрые волосы ещё больше разметались по плечам. — А я будто и не задумывался об этом, пока находился там. Мне было хуёво… Но не настолько же, чтобы стало всё равно! Салли взглянул на Ларри, вспоминая, каким разбитым и несчастным тот вчера казался в апартаментах. Даже не имея способностей, можно было предположить, что с ним творилось что-то неладное. Но Салли не сразу забил тревогу, потому что его чувства в тот момент словно притупились, став глуше, как и всегда, когда он забредал в родительский дом. В апартаментах еще до явного проявления скверны почти физически ощущалась безысходность. Она будто сочилась прямо из стен, обволакивая каждого, кто там надолго задерживался. Это можно было сравнить с ядом, который имел свойство накапливаться. Салли хлебнул его, но не успел окончательно отравиться, потому что съехал. А Лиза жила в проклятом здании много лет — намного дольше, чем Генри и Ларри. Возможно, подобная ситуация затронула всех жителей апартаментов. Возможно, отравы там скопилось так много, что ею можно было затопить весь дом от подвала до самой крыши. Салли ощутил острый укол вины за вчерашнее, ведь они, столкнувшись с необъяснимым, позорно сбежали, даже не поднявшись к родителям и не проверив перед своим уходом, как те себя чувствуют. Тогда Салли даже в голову не пришло узнавать их состояние — настолько он переживал за Ларри. Да и у него самого сознание было каким-то мутным, как после хорошей попойки. Тодд сказал, что, скорее всего, у них случился откат. Вот только оправдывало ли это их наплевательское поведение? Вряд ли. Салли думал об отце, но больше беспокоился за Лизу. Она действительно ему нравилась, ведь всегда была одинаково добра как к собственному сыну, так и к пасынку. Пусть Салли не называл её матерью, но по-своему любил и заботился о ней, пусть и не всегда получалось. Словно в насмешку над этим выводом, к нему вновь вернулось воспоминание о недавнем кошмаре. Пред его внутренним взглядом предстало приветливо улыбающееся лицо Лизы, которое вдруг исказилось в мучительной гримасе. Стоило об этом подумать, как воображение легко вызвало образ окровавленных рук, безжизненно закатившихся глаз и резаных ран. Мысли Салли перекликались с его сном. У него сохранялось чёткое впечатление, что кошмар напрямую был связан с ужасом, творящимся сейчас в апартаментах. Чем больше он об этом думал, тем больше его охватывало ощущение надвигающейся беды, а слова Ларри лишь сильнее убеждали его в реальности растущей угрозы. А тот, тем временем, уже перешёл в боевой режим. — Тодд, ты ж сделал ебучую херобору, чтобы уебошить скверну? Надо поскорее туда вернуться! Там ведь и твои предки! Когда я их в последний раз видел, они были тож какими-то вялыми! — Мои родители всегда такие, если ты этого не заметил, — спокойно сказал Тодд, протягивая ему исходящую паром чашку. — Неплохо было бы для начала составить план и скоординировать наши действия. — Я согласен с Ларри. Медлить нельзя, — подал голос Салли, чем вызвал вопросительные взгляды у друзей. — Сегодня ночью мне приснилось, что я убил всех в апартаментах. Прирезал их собственными руками. А это явно нехороший знак. Ларри от неожиданности чуть не перевернул на себя горячий чай, лишь чудом уклонившись от обжигающей струи, полившейся из опрокинутой им чашки на пол. Тодд потрясённо нашарил стул и сел, даже не глядя, куда пристраивает зад. К счастью, обошлось без травм. Салли несколько запоздало понял, что подобные вещи не стоило говорить без подготовки прямо в лоб. — Бро… Так тя значит из-за этого хуепиздило? — выдохнул Ларри, округлив и без того огромные глаза. — Почему ты мне сразу не сказал? — А что толку? Ты и так сделал всё, что мог, чтобы меня успокоить, — пожал плечами Салли, стараясь на него не смотреть, боясь увидеть укор. — Тодд, значит ли это, что где-то в другой вселенной я действительно всех убил? Просто… кошмар был слишком реальным. Слишком настоящим. И самое ужасное, что у меня… у того меня из сна не было выбора. Тодд некоторое время молчал, пугая своей внезапной серьёзностью. Он медленно снял очки, вытер стёкла подолом футболки и надел на нос прежде, чем ответить: — Возможно, как ты сказал — у того тебя совсем не было выбора. Там и тогда мы, видимо, опоздали. — А если мы уже опоздали? — спросил Салли, краем глаза замечая, как Ларри схватился за голову, явно не представляя, как в принципе могло сложиться так, что единственным выходом из ситуации стало массовое убийство в апартаментах. Тодд вздохнул и начал говорить. Было видно, что каждая фраза давалась ему с трудом, будто он отчаянно пытался что-то сообразить прямо на ходу. — Сал, послушай меня внимательно: кое-что уже изменилось. И живое тому свидетельство находится прямо перед тобой и беззастенчиво тупит, — Тодд указал на погрустневшего Ларри, сидевшего с видом побитой собаки. — Он жив. Хотя по твоему же видению должен был умереть. А значит, что мы всё ещё можем что-то исправить в нашей реальности, потому что у нас уже совсем иные исходные данные. Понимаешь? Салли кивнул. Он прекрасно понимал, но всё равно сомневался, что у них в итоге получится переиграть судьбу. Тодд, видимо, это почувствовал, потому сурово взглянул на него из-под очков. — Ты ведь не собираешься легко сдаваться? Сал, скажи мне: что ты сделаешь, если у тебя будет выбор? — Я сделаю всё, — не задумываясь выпалил Салли. Ларри на это чуть ли не зарычал. — Вот не надо прям всё! Когда так говорят, то обязательно случается какая-то ебучая хуйня! Тодд, хватит пафосно пиздеть! Если хочешь помочь, то действуй! И вообще! Сегодня никто не умрёт! Не в нашу смену! — он стукнул по столу кулаком, из-за чего вся посуда рядом с ним задребезжала. — Хорошо, я вас понял. А голос можно было и не повышать, — чопорно заметил Тодд. — Сал, раз такое дело, давай сюда камень, что я тебе сказал постоянно носить с собой. Мне нужно кое-что в нём подправить прежде, чем мы начнём нашу миссию. Он протянул ладонь. Сначала Салли даже не понял, чего именно от него хотят. Лишь восстановив в уме события вчерашнего вечера, он осознал, что амулет остался в кармане его уличных штанов. После того, как Ларри достал камень из-под кровати, Салли про него намертво забыл. — Извини, кажется, я оставил его у себя в комнате, — признался он, покаянно опустив голову. Тодд закатил глаза. — Сал, вот от тебя я подобного не ожидал. Ладно Ларри бы забил на мои слова. Но ты-то должен понимать насколько важно то, что я тебя просил! — Базар фильтруй! — напыжился Ларри, зло зыркая то на Тодда, то на поникшего Салли, из которого будто разом выпустили воздух. — Не видишь, он всё уже осознал и извинился! Не дави, чел! И так без тебя тошно! Даж кусок в горло не лезет, а ты ещё со своими нравоучениями все уши нам прожужжал! Салли удивленно про себя отметил, что тарелка с оладьями и правда осталась нетронутой, как немое свидетельство тотальной несправедливости. — Сегодня я вами обоими очень разочарован, — не удержавшись, провозгласил Тодд. И более мягким тоном добавил: — Но завтрак, так и быть, портить больше не буду. Не изверг же я. Вдобавок, съеденного не воротишь… — Вообще-т, если сильно постараться, то есть сразу два способа, — мрачно пробормотал Ларри. — Подожди чуток, я те организую возврат с процентами… — Не надо! Знаю я тебя…. Не дай Эйнштейн, воспримешь подобную глупость всерьёз, и будем сидеть по самые уши в этом самом, — многозначительно изрёк Тодд и, немного подумав, распорядился. — Ларри, как поешь, иди к себе и переоденься. Сал, загляни в свою комнату и поищи амулет. Я не шучу. Он действительно очень важен для нашего плана. Встретимся в сарае. Я всё вам там обстоятельно объясню, что будем делать дальше. А пока должен откланяться. У меня тоже есть срочные дела! — Например, проверять сохранность шампуня? — подколол его Ларри, когда Тодд уже был у самого порога комнаты. — Проверять я буду кое-что другое. У меня тоже есть, что вам двоим рассказать, но чуточку позже. Пока вы собираетесь, я в последний раз протестирую свой прибор. Не думайте, что прошлая ночь прошла для меня даром! Тодд подмигнул на прощанье и был таков. На кухне воцарилась гнетущая тишина. Ларри замолчал, а Салли не знал, куда себя деть. Последнюю пару минут он вообще не участвовал в диалоге, выпав из него, как абсолютно лишний элемент. Ему до сих пор было неловко из-за своего промаха, да и засиживаться тут больше не имело никакого смысла. Салли встал, чтобы уйти, но Ларри поймал за руку, остановив на полпути. — С тобой всё в порядке, бро? — поинтересовался он непривычно тихо, даже как-то вкрадчиво, будто опасаясь обидеть даже невинным вопросом. — Наверное, — выдавил себя из Салли, аккуратно разжав его пальцы. — Тодд прав хотя бы в том, что нам нужно подготовиться. Я буду в своей комнате. Надеюсь, что этот чёртов камень всё ещё на месте. И я нигде его не потерял. Салли развернулся и вышел из кухни, чувствуя на своей спине тяжёлый взгляд Ларри. Он больше не пытался его остановить. Возможно, ему тоже требовалось немного времени, чтобы всё хорошенько обмозговать. Или же Ларри понял желание Салли хоть чуть-чуть побыть наедине с собой. И тот был ему за это безумно благодарен. За короткий период случилось столько всего, что хотелось просто уставиться в пустоту и ни о чём не думать. Собственная комната показалась Салли какой-то мрачной и заброшенной, словно кто-то вытянул из неё весь уют. Там определённо стало холоднее. А может быть, само восприятие окружающей действительности слегка исказилось, сделав её какой-то нежилой. Салли взял со стула свои уличные джинсы и сел на разобранную кровать, чтобы проверить их на наличие амулета. И с облегчением заметил, что в кармане что-то есть. Вместе с камнем на шнурке Салли извлёк и мятые билеты на концерт, на который они с Ларри так и не пошли. Было странно осознавать, что именно это стало поводом для перемен. Он попробовал разгладить их ладонью, чтобы сохранить на память, но ничего не получилось: те продолжали быть будто пожёванными. Точно также сейчас происходило и с эмоциями Салли: один раз деформировавшись, они не принимали прежнюю форму. Его настигла тревога, которая с каждой минутой лишь росла и ширилась, обещая превратиться в нечто ужасное. Ему нужно было успокоиться, но не помогала ни дыхательная гимнастика, ни проглоченная наспех таблетка. В итоге Салли сжал в ладони камень, надеясь, что он придаст ему сил, чтобы справиться с самим собой. Острые грани амулета врезались в кожу, вызвав лишь ассоциации ножа из сна с перемотанной изолентой ручкой. Страх никуда не уходил. Он накрепко засел глубоко в сердце и пустил корни, ведь Салли боялся, что не справится с возложенной на него миссией. Не вынесет дара, которого даже не просил. Он никогда не считал себя кем-то особенным. Не думал, что когда-нибудь от его действий будут зависеть чьи-то жизни, тем более родных. Он гнал от себя любые мысли о провале, но те возвращались, как надоедливый гнус, мешая сосредоточиться. — Мужик, ты чего раскис? Салли поднял голову. Он даже не услышал шагов, настолько погрузился в себя и то беспросветное будущее, которое ему заботливо рисовало воображение. Ларри, уже нормально одетый, смущённо топтался у порога в комнату, будто сомневаясь, что ему разрешено тут находиться. В нём совсем не осталось того гонора, который он совсем недавно демонстрировал Тодду. Его поведение казалось даже забавным, не учитывая недавний скандал. Заметив, что Салли на него смотрит, Ларри раскинул в сторону руки и улыбнулся, как умел делать только он один — широко и непосредственно, будто ребёнок. От этого зрелища на душе стало легче, словно кто-то раздвинул сгустившиеся тучи. Даже дышать было не так тяжело, как раньше, ведь грудную клетку больше не сдавливал неподъемный груз проблем и ответственности. Они остались где-то далеко позади — вне зоны досягаемости Ларри. — Идём ко мне, полечимся, — предложил он. Разве можно было отказаться? Салли подошёл к Ларри, а тот сразу же обхватил его руками и даже чуть приподнял над полом, заставив встать на цыпочки. Сердце бешено заколотилось, отзываясь на близость дорогого человека. Ларри прижимал Салли к себе, да так, что можно было почувствовать его частый пульс, услышать дыхание, ощутить запах волос. Он находился рядом — живой, тёплый и настоящий. Не существовало ничего реальнее, чем его такие родные и сильные объятия. Он обнимал так крепко, что Салли буквально чувствовал, будто ему без слов говорили: «Ты не один. И никогда больше не будешь. Я с тобой, чел. И так будет всегда. Обещаю». Ларри всегда любил обниматься. В их компании он был самым настоящим чемпионом в этом сложном деле и сейчас демонстрировал своё умение на полную катушку, разгоняя кошмары, возникшие наяву. Салли, как умел, обнимал Ларри в ответ, ощущая как постепенно каплей за каплей из него уходит скопившееся отчаяние и испаряется неуверенность. Поддержка друга буквально исцеляла, заживляя душевные раны. Казалось, что в комнате стало даже чуточку теплее, будто Ларри действительно распространял свет, уничтожающий любую тьму. — Я не знаю, что бы без тебя делал, — честно произнёс Салли, уткнувшись ему куда-то в район ключицы. — Мне правда страшно. Я боюсь потерять тебя. Потерять всех. Я просто не вынесу, если из-за моей ошибки хоть кто-нибудь пострадает. — Чел, бояться — эт нормально, — глубокомысленно сообщил Ларри, успокаивающе поглаживая его по спине. — Я вон тоже пиздец как обосрался, когда дотумкал, в какую ты жопу полез ради меня! Серьёзно. А сейчас ещё и вернуться туда собираешься. Для этого надо иметь стальные яйца размером с кулак! Но с тобой в апартаменты мне соваться не страшно. Потому что я не знаю никого, кто был бы сильнее тебя! Мне очень повезло, что ты появился в моей жизни. О большем я и просить не мог, чувак. Уверен, ты будешь вершить великие дела. И у тебя обязательно всё получится! А если позволишь, то я буду сражаться рядом. Тип плечом к плечу, жопа к жопе. До самого конца! — До самого конца не надо, — сказал Салли, совершенно не понимая собственных эмоций, которые будто разом сошли с ума. Ему хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Голос предательски дрожал, но Салли изо всех сил держался, чтобы укротить бурю, вдруг разбушевавшуюся у него в груди. Ему пришлось сделать глубокий вдох и выдох, чтобы хотя бы закончить свою мысль. — Ты же заявил, что когда говорят подобное, то ничего хорошего в итоге не получается. — Но эт совсем другой случай. А знаешь почему? — Ларри наклонился к самому уху Салли и прошептал. — Я люблю тебя, Салли-Кромсали. Всегда буду любить. И порву пасть любому ебучему демону за тебя. Отвечаю! Салли лишь молча прижался к нему крепче, будто намереваясь прирасти намертво. Пусть Ларри частенько говорил, что любит, но каждый раз это ощущалось, как в первый. Салли верил ему. У него не было причин не верить.