Ночь перед Рождеством

Подвалы Портовой мафии Йокогамы. Место, при упоминании которого даже самые матёрые и жестокие преступники нервно сглатывали и переводили тему. Холодное помещение, где каждый камешек пропитан запахом крови и отчаяния. Никто из тех, кто когда-либо попадал в подвалы на правах пленника, не выбирался оттуда целым, если вообще выбрался. О работниках подвалов — людях Старшей Сестрицы Порта Озаки Кое — ходили жуткие слухи. Их боялись почти так же, как и самого Мори Огая. Марико их не боялась. Во-первых, она была племянницей этого самого Мори Огая, а недавно даже открыла для себя способ решения проблем «пожалуйся дяде и забудь о трудностях». Во-вторых, едва ли не самые опасные «подвальные» в ее глазах были милыми и забавными Красным и Лососем. Куда больше ее нервировали сами подвалы. Холодные, безжизненные, в них не было ничего светлого. Как и во всей мафии. Но показывать дискомфорт она не имела права. Подвалы — часть Порта, без них они не будут той организацией, которую все преступники Йокогамы единогласно признают властвующей над тьмой города. Подвалы — символ мафии, а Марико ее часть. Поэтому она шла по мрачным коридорам, стуча каблуками по кафелю, и безразлично оглядывала обстановку. Где-то кричал очередной несчастный, догадавшийся пойти против мафии. Они все знают, что их ждет за неповиновение и предательство, но наивно полагают, что именно им удастся обхитрить всех. Как глупо. Их смерти стоило бы занести в список Дарвина за самую нелепую кончину. Иногда попадаются действительно занятные экземпляры, которым почти удается избежать подвалов, скрыться от острого взгляда Порта, но в такие моменты любая мелкая ошибка может стать фатальной. Девяноста девяти и девяти десятым процентам из ста не суждено было избежать этой фатальной ошибки. Оставшаяся десятая сумела скрыться. Везучие. Она еще раз мысленно убедилась, что совет директоров Порта не представляет из себя ровным счетом ничего. Он существует, потому что Огаю не хочется возиться с еще одной кучей проблем. Мафия переживала не лучшие времена. — От них стоило избавиться еще раньше, — тихо произнесла Кое, стоящая возле нужной Марико двери. Там держали Хаяси и двух его коллег. — И от них, и от остального мусора. — С ними не было проблем до недавнего времени, — возразил Ринтаро. — Пользы тоже. — Кое-сан, не будь так категорична. Они умело отвлекали внимание общественности от истинных дел МориКорп. Здравствуй, Мари-чан. — Доброе утро, — она улыбнулась. — По какому поводу коридорное собрание? — В камере святая троица дебилов орет, тут потише, — скривилась Озаки. — Мы ждали тебя, Мари-чан. — А теперь ждем Чую-куна. — Его можно подождать и внутри. — Иди и жди сам, если так нравится слушать эти жалкие «Мори-сан, мы правда не виноваты! Пощадите, Мори-сан!». — У тебя весьма правдоподобно получается копировать людские мольбы. — Сомнительный комплимент. — Благодарю, я старался. Марико с улыбкой наблюдала за дружеской перепалкой Ринтаро и Озаки. Из-за двери и правда доносились приглушенные рыдания и клятвы. Подумать только, одно ее сообщение породило целых три сокращения в рядах директоров. Наверняка не обошлось без Кое, пересказавшей Огаю последнее совещание директоров и глав, на котором Хаяси продемонстрировал высший уровень людской глупости и ограниченности. — Танеда все же соизволил разобраться со всеми накопившимися проблемами, поэтому Отдел по Делам Одаренных предложил всем трем организациям отобедать завтра в три и обсудить дальнейшие детали противостояния, — Ринтаро повернулся к племяннице, игнорируя очередную колкость Кое. — Окей… тогда я подвину лабораторию. — Обед будет в ресторане Небесного Казино. Она замерла с телефоном в руках и перевела взгляд на невозмутимого дядю. Потом на все еще недовольную Кое и обратно. — Это что-то значит, или Танеда просто так захотел попробовать эту кухню? — Это значит, что Гоголю придется организовать нам столик. Марико вдохнула, снова утыкаясь в телефон. Ее в последнее время заваливали всевозможными сообщениями, требующими срочного ответа. — Это связано с Сигмой? Стоит ли его запереть в кладовке? Ник спрашивает. — Вполне возможно, — чуть подумав, ответил Огай. — Сигма был тем, кто напал на Танеду. Вполне возможно, что Отдел просто решил его арестовать, совместив приятное с полезным. Марико кивнула и снова уткнулась в телефон. Отдавать Сигму Ник не хотел ни при каких обстоятельствах — настолько талантливого и упорного управляющего больше не существует, он единичный экземпляр. — Ник позаботится обо всем, — отозвалась она. — Кстати, а зачем мы собираемся к этим кретинам? Разве их уже не допросили? — Мы не к ним, — ответил Огай. — А к тому, который сливал информацию о Порте и открывал ворота, — добавила Озаки. Марико скривилась. Не было никакого желания вспоминать о том ужасном дне. Этой ночью ей приснился кошмар, будто она не смогла убежать от Камуи. Она проснулась от фантомной боли, а потом долго пыталась прийти в себя. Ник отпаивал ее успокоительным и горячим чаем, но это несильно помогало. Прошла уже почти неделя. Ее кошмары, отступившие с возвращением Ника, накрывали ее с новой силой. Снотворное не помогало. Отвратительный, липкий страх сковывал легкие всякий раз, стоило подумать о Камуи. Он скрылся от всего мира, стоило видео завируситься в сети, военная полиция и оставшиеся Ищейки только разводили руками. По словам Тетте, Теруко отказывалась принимать правду и всеми силами пыталась разыскать капитана, чтобы раскрыть общественности «истину», отомстить Марико за столь лживую клевету. Дзено звал Тачихару обратно в команду, но тот отказался. Сайгику позлился немного и принял решение бывшего товарища. Для Ищеек наступили темные времена. Марико боялась, что рано или поздно Фукучи вернется, чтобы отомстить. Даже без хранящегося у Дазая Амэгодзена и возвратившейся в Отдел по Делам Одаренных страницы он был силен. Слишком силен. — Простите за задержку, — подошел к ним запыхавшийся Чуя. — Хаяси и Ко что-то новое отмочили, поэтому мы всей компанией пришли смотреть на очередной бесплатный цирк? — он кивнул на дверь в камеру. — Цирков было много? — О, Марико, ты даже не представляешь, насколько. — Ухахатывались всем отделом, — скрипнула зубами Озаки. — Красный и Лосось наконец-то закончили с предателем. — И поэтому мы всей дружной компашкой спустились сюда, а не вызвали их для отчета? — Чуя-кун, не ищи логики, — отозвалась Марико. — Я планирую остаться тут до конца дня, поэтому счел более удобным для себя позвать всех именно сюда, — с улыбкой ответил Огай. Чуя кивнул, удовлетворенный ответом. — А, и Дазай собирается мне меч отдавать? Я была бы не против хотя бы посмотреть на него. — Он его куда-то запрятал, так что без понятия, — он потер двумя пальцами переносицу. — Фиг знает, что он опять задумал, но ходит весь такой загадочный… жуть. Марико понимающе кивнула, решив не продолжать тему. «Пути Дазая неисповедимы» — эту простую истину усвоил каждый, кто хоть раз с ним общался. У нее же опыт был еще и с Федором, а два гениальных придурка, как известно, горе в семье. Из подвалов она выползла уже поздним вечером. Запись с допросов длилась пять часов, перематывать или ускорять ее не стали. Периодически видео ставилось на паузу, увиденное и услышанное обсуждалось в течение долгих десятков минут. Марико ненавидела это. Ее мутило от почти не прекращающихся криков, от вырванных ногтей и отрубленных пальцев. Милые и забавные Красный с Лососем не имели ничего общего с портовыми допросчиками, лучшими из людей Кое. В стиле Марико было быстрое и тихое убийство, возможно включающее непродолжительную драку, пытками обычно занимались другие. Смотреть на подобное без острой необходимости она отказывалась. К сожалению, острая необходимость все же наступила. С самого начала было понятно, что ничего нового они не узнают. Все семь часов в подвалах были неизбежной формальностью, когда они наблюдали и решали, скрывает ли допрашиваемый еще что-то. Обычно это делала только Кое, но на этот раз действия предателя привели к ужасающим последствиям. За несколько дней Марико явилась на большее количество похорон, чем за весь прошлый год. Еще одна неизбежная формальность. Своим присутствием она чтила память погибших в Порту и оказывала поддержку родственникам, если таковые были. Даже в подвалы она пришла сразу после очередной панихиды. Во всем черном — под стать настроению. Свежий воздух почти мгновенно привел ее в чувства. Облокотившись о перила, она боролась с головокружением и тошнотой. Рядом почти упал на ступеньки Чуя. Его задержала на несколько минут Кое, поэтому он смог выбраться из душной кровавой ловушки немного позже. — К этому невозможно привыкнуть, — прохрипел он. Марико кивнула. Годы в мафии и покровительство Озаки так и не смогли им привить иммунитет к настолько жестоким пыткам. — Повезло, что они закончили всего через пять часов. — Бля… помнишь Джой? Те двое суток были самыми кошмарными в моей жизни. Марико глухо застонала. Три года назад им попался особенно крепкий орешек. Озаки и Ринтаро спокойно наблюдали за допросом в смежной комнате со стеклянной стеной, успевая даже перекусить, а Марико и Чуя едва сдерживали тошноту. Не всегда им это удавалось успешно. — Ты пешком? — снова подал голос он. — Не знаю еще. — Поехали. Чуя кивнул на припаркованную неподалеку иномарку. Марико оттолкнулась от перил и проследовала за ним, пытаясь не зевать. Самый долгий рабочий день за последний месяц закончился, она может вдохнуть полной грудью весенний воздух Йокогамы, не думая о проблемах хотя бы полчаса дороги домой. — Вы так и будете в том доме жить? — спустя пять минут непринужденного разговора о пустяках, поинтересовался Чуя. — Неа, — Марико отхлебнула купленного в каком-то ларьке лимонада. — Федор планирует устроить там музей, мы с Ником ищем квартиру поближе к центру. — Съемную? — Покупать пока нерационально, черт знает, сколько еще раз переезжать придется. — Логично. — А ты так и планируешь жить с Дазаем? Агентство оправдали, они все уже вернулись в общежитие. — Скорее Дазай планирует жить со мной… а я не возражаю. Марико улыбнулась, глядя, как щеки Чуи заливаются краской. Только слепой, глухой и ленивый не заметил, насколько продуктивно эти двое проводили время, живя в одной квартире, просто у всех хватало такта промолчать. Кроме Тачихары. Но его сразу же отпинала Гин. Спроси кто-то Марико, что она думает о подъемах на работу в восемь утра после долгого и трудного рабочего вечера, в этого кого-то полетел бы пушистый тапок. Потому что ответ у нее был только один: — Ненавижу. Сраное. Утро. — Солидарен на все сто, — из-под подушки высунулась лохматая голова Ника. Сигма загружал его обязанностями так, будто сам был владельцем, и никакие возражения не принимались. Так, пока Ник варился в душе, Марико делала утренний уход за лицом у раковины. Потом Ник выходил, в душе варилась уже она. К моменту, когда Гоголь досушивал волосы, она уже начинала краситься. Еду заказывал он, она заправляла кровать. До завтрака оба успевали окончательно собраться. Времени на спокойный прием пищи не оставалось: за Марико приезжал Тачихара, а Ник опаздывал на вертолет. Начинать утро с похорон она бы не советовала никому. Особенно утро после ужасно выматывающего дня и кошмарной — в буквальном смысле — ночи. Хоронили сразу семерых. Около гробов Марико увидела одну из девушек, спасенных ею от солдат в тот день. Девушка упоминала, что они убили четырех ее братьев, которых, судя по всему, и хоронили еще с тремя мужчинами. От Марико не требовалось каких-то сложных речей или чего-то еще. Она просто стояла в сторонке, своим молчаливым присутствием подтверждая, что родственники погибших находятся под протекцией мафии. Порт не бросает своих людей на произвол судьбы, он обязуется финансово и морально помогать семьям тех, кто не выжил по вине Порта — на миссиях или… во время подобных нападений. Несколько часов на каблуках без движения в гнетущей атмосфере изматывали. К середине похорон пошел дождь, рядом с Марико мгновенно материализовался Тачихара с зонтиком. Странно было видеть его в белой рубашке и строгом черном костюме, но того требовал дресс-код на похоронах. Сама Марико вот уже почти неделю как перебирала всевозможные черные строгие платья. В черный окрасилась вся мафия. Дни похорон стали неофициальным трауром. Марико освободилась аккурат к часу. Тачихара отвез ее к башням, откуда ее забрал вертолет в Небесное Казино. Только в его кресле она смогла впервые за сутки по-настоящему расслабиться, наблюдая из окна за облаками. У нее оставалось ровно два часа, чтобы в Казино привести себя в порядок и морально подготовиться к обеду. Ринтаро и остальные должны были приехать ровно к трем, ее же Ник попросил появиться чуть раньше. Он должен был показать ей свои новые «владения». Думая о Нике, Марико вымученно улыбнулась. В последнее время они слишком много работали и слишком мало виделись. Ей не хватало немного сумасшествия в этом водовороте скорби и страха, поглощавшем весь ее мир. Хотелось простого, человеческого… отдыха. У нее не было времени даже разобраться с лабораторией, переехавшей со всем старым оборудованием в особняк. Другие отделы стабильно поставляли ребятам материалы на экспертизу, потому что медики просто не успевали делать анализы, но все исследования застопорились. Они закончили на молекулярном и вещественном анализе страницы, а потом времени стало катастрофически не хватать. Их затянуло в водоворот работы. Вертолет приземлился ровно через полчаса, когда Марико начала засыпать. Не без помощи прилетевшего с ней Тачихары она вышла из вертолета, мысленно проклиная создателя каблуков. Двое мужчин в строгих костюмах и с рациями проводили их в фойе, где Марико устало опустилась на диван. В последние дни отдыха у нее почти не было. — Приветствую, госпожа Мори. Она поморгала, чтобы смахнуть остатки сна, и перевела взгляд на говорящего. Перед ней стоял молодой мужчина среднего роста с длинными двухцветными волосами и светлыми глазами. Он с легкой, почти дежурной, но искренней улыбкой смотрел на нее, склонившись в легком поклоне. — Смею предположить, Сигма? — она нехотя поднялась с мягкого дивана. — Наслышана. — Благодарю, — он кивнул и указал рукой в сторону. — Госпожа Мори, позвольте проводить вас до комнат, где вы сможете переодеться к обеду. Ваша одежда уже готова, господин Гоголь скоро подойдет. Марико невольно улыбнулась. Сигма забавно морщился, называя Ника господином, при этом сам Ник наверняка задерживался именно из-за него. Нет, она не обижалась, просто… в этой жизни еще ни одному нижестоящему не удалось заставить его подчиниться. Сигма был первым. — Обращайтесь ко мне не по фамилии, пожалуйста, — после третьего «госпожа Мори» попросила она. Подобное обращение сильно резало по ушам и вызывало только одну ассоциацию. А Марико не хотела, чтобы ее сравнивали с дядей, как бы глупо это не звучало. — Прошу прощения… госпожа Марико. По дороге он ненавязчиво вещал об интересных фактах, связанных с казино. Его речь неплохо отвлекала от взглядов гостей, заинтересованных в почетном госте, сопровождаемом целым конвоем охраны и самим управляющим. Таковых с момента открытия было совсем немного, и все они были очень важными политическими шишками — Ник рассказывал. На их фоне Марико чувствовала себя чуть ли не бедным студентом, которого по блату протащили в высшее общество и провозгласили королем. Но под маской монарха так и остался бедный студент. С этими невеселыми мыслями она упала на огромную кровать президентского люкса, который навсегда был забронирован Ником. У нее было несколько минут, чтобы собраться с мыслями, прежде чем настанет пора собираться. Глубокий вдох. Выдох. Больше времени прохлаждаться не было. Марико облегченно стянула туфли, разбрасывая их по разным углам номера. Платье полетело на кровать. На двери в гардеробную висел кофр с ее более подходящей для обеда одеждой, рядом стояла коробка с обувью, при взгляде на которую у Марико заныли стопы. На журнальном столике стоял чемоданчик косметики «на случай непредвиденных обстоятельств», в него она также засунула плойку и лак. Действуя по отработанной за годы стресса схеме, она уничтожала на своем лице любые следы усталости или недосыпа, подправила смазанные стрелки и потекшую тушь. Дальше волосы: от влажности в Йокогаме утренняя укладка погибла страшной пушащейся, электризующейся смертью. — Чертовы волосы… — прошипела она примерно на середине головы. От природы густые и вьющиеся, в сочетании с ее длиной они были убийственно сложными даже для самой простой укладки. На большее у нее сил обычно не хватало. — Красивые волосы, — материализовался рядом Ник. От неожиданности Марико подскочила в кресле и чуть не ошпарила ухо, но вовремя успела отдернуть утюжок. Несмотря на это, на ее лице красовалась счастливая улыбка. Она соскучилась, пускай и прошло всего полдня с момента их последней встречи. — Кто так пугает? — она шутливо ударила его кулаком в плечо, подставляя щеку для приветственного поцелуя. — Я так пугаю. Помочь с волосами? У нас всего сорок минут осталось… Марико кивнула и скрестила ноги в позе лотоса. Кресла в номере оказались куда удобнее, нежели казалось на первый взгляд. — Как тебе казино? — спросил Ник, аккуратно натягивая длинную черную прядь. — Красивое. Немного вычурное, но в глаза ничего не бросается. Видна твердая рука хороших управляющих. Ник еще шире улыбнулся. Он действительно полюбил свою работу за последнюю неделю, даже стабильные ссоры с Сигмой не могли испортить ему удовольствие от управления казино. Марико вновь едва не уснула, пока Ник нежно перебирал и накручивал ее локоны. Идеальная температура воздуха, тихий голос Гоголя, неброский интерьер номера создавали иллюзию спокойствия и безопасности. Мирно шумел диффузор, распыляя по комнате ванильный пар. Ее любимый запах. На окнах и столиках стояли маленькие букеты из бордовых роз и белых лилий. Бело-бежевая мягкая мебель, вид из панорамного окна прямо на пышные облака. Здесь, на огромной высоте, не было дождей и гроз, комнату заливал яркий солнечный свет. Марико отлично понимала Ника — не любить такое место было тяжело. — Нравится? — лениво промурлыкал ей на ухо Гоголь. — Ага… так умиротворенно. Будто я попала в другой мир, где нет работы, похорон, Камуи… — она снова зевнула, прикрыв рот правой рукой. Ник на мгновение замер с утюжком в руках, но тут же продолжил свое занятие, сделав вид, что он не заметил кольца на ее безымянном пальце. Вот уже неделя, как она его носит там, а он все не может привыкнуть, каждый раз радуясь как в первый. — Готово! Принимай работу, — он расчесал пальцами локоны и выдернул утюжок из розетки. Марико улыбнулась, чмокнув его в щеку. Пока Ник приводил в порядок свои волосы, расплетая косичку и прочесывая волны, она надела темно-бирюзовое платье с удлиненным подолом и открытыми плечами. От каблуков адски болели ноги, но выбора не было — генетически сложилось так, что Марико Мори не удалась ростом. Без шпилек шея уставала задирать голову, дабы хотя бы посмотреть в глаза собеседнику. Из всех, кто должен был присутствовать на обеде, она одна была ниже ста семидесяти пяти. Да что там, мало кто в принципе был ниже ее полутора метров с шестью сантиметрами. Благо, большую часть обеда предстояло сидеть. Она никогда не комплексовала по поводу роста, но в работе он действительно мешал. Особенно если учесть ее высокий статус. Идеальным решением стали каблуки, единственным минусом которых было последствие в виде ноющих ступней, но это она пережить могла. Наверное. — Кстати, с Сигмой все будет в порядке? Все-таки он Танеду пырнул… — Да, не волнуйся, — Ник беззаботно тряхнул головой, приводя в порядок золотистые волосы. — Я запер его в кладовке, как и обещал. — Что? — вскрикнула Марико, отрываясь от мессенджера. Ее не было в сети всего пару часов, но непрочитанные сообщения уже накопились. — Ты же шутишь? — Конечно. Он усмехнулся, глядя, как она выдыхает и потирает переносицу. — Он в прачечной. Там попросторней. Он со смехом увернулся от тяжелой подушки, брошенной Марико с противоположного конца комнаты. На самом деле Ник честно пытался убедить Сигму в том, что ему необходимо взять перерыв на время обеда, но тот отказался. Компромиссом стало его обещание не появляться рядом с рестораном и сосредоточиться на наблюдении за камерами. Марико же об этом знать совсем необязательно. — Бедняга, — ворчала она, заканчивая утрамбовывать все необходимое в небольшой клатч. — Не повезло же ему с начальством. Сначала сумасшедший преступник, которому вообще было плевать на казино. Теперь ты с этой прачечной. — Эй! Я забочусь о казино! Булгаков тут вообще устроил склад взрывных устройств, мы три дня их пытались незаметно утилизировать. Ночью было бесполезно — основная масса людей тут активизируется обычно после десяти вечера. — Что-то я не заметила затишья… — пробурчала она, выходя вслед за ним из номера. — Стоп. В смысле взрывные устройства? — Это я расскажу за обедом, Солнышко, — он притянул ее к себе за талию, — не хочу по сто раз пересказывать. И людей действительно мало для битком забитого казино, согласись? Марико фыркнула. Ник с улыбкой кивал всем прохожим в знак приветствия, она же старалась не отсвечивать. Рядом с сияющим Ником получалось слабо. Ей оставалось только натянуто улыбаться всем, кто с ней здоровался, и цепляться за край плаща Гоголя. — Ты чего? — шепнул он, когда Марико случайно слишком сильно потянула белую ткань. Мимо как раз проходили две роскошно одетые женщины. По одним только туфлям было видно, насколько они богаты, от их оценивающего взгляда у нее побежали мурашки. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько неуверенно в обществе других людей. Ей казалось, что все они презрительно смотрят на нее, надевшую понравившееся платье из не самого дорогого бутика, в туфлях прошлогодней коллекции. Ее образ полностью соответствовал обеду, но… — Ощущение, что они меня на виллы поднять хотят, — таким же шепотом ответила она. — Я… боже, по сравнению с ними я буквально никто в одежде из сэконда. — И что плохого в сэконде? — Он не ровня платьям с Парижской Недели Моды! — Никогда не замечал у тебя комплексов по поводу внешности или денег, — он чуть сильнее сжал ее талию, — так что же случилось сегодня? Почему ты считаешь себя никем? Она стушевалась. Не самая легкая неделя расшатала ее нервную систему, высшее общество, окружающее ее, только усугубило проблему. Раньше она появлялась на приемах, где все ее уважали или боялись по умолчанию. Не было оценивающих взглядов, высокомерных кивков. В Японии все знали ее как племянницу Мори Огая, в России как дорогую подругу Федора Достоевского и любимую жену Николая Гоголя. Здесь же она была подружкой владельца. Выбираться из теплого кокона репутации близких в другой мир, где пробивать себе дорогу нужно уверенностью и деньгами, оказалось слишком тяжело. У среднестатистической гостьи казино колье стоило больше, чем Марико зарабатывала в месяц. Какие к черту деньги? — Хэй, Солнышко, — нарушив молчание, произнес Ник. — Ты права, они другие. Бездушные продукты материализма, утратившие веру в любовь к чему-то помимо денег. Они уверены, что у нас интрижка на месяц, потому что не подозревают даже, настолько сильно я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — едва слышно прошептала Марико. — Но я все еще никто для них. Ник вздохнул. Загоны на пустом месте никогда не тревожили его Солнышко, но последнее столкновение с Камуи и проблемы с Элис здорово выбили ее из колеи. Она даже не подозревала, что они так смотрят лишь из-за зависти. Всю прошлую неделю он только и успевал отбиваться от глупых подкатов со стороны девушек всех возрастов и гомосексуальных парней, постоянно ссылаясь на любимую жену. Поэтому она для них соперница в бессмысленном бою за его сердце, и знать об этом ей вовсе необязательно — ревнивая Марико хуже грустной Марико. Грустную хоть развеселить можно, ревнивая просто пойдет ломать конечности и колоть глаза. — И что? Разве не должно быть важнее, кто ты для более близких тебе людей? К тому же, как минимум половина из них о тебе слышала из новостей. Или ты забыла, какое открытие совершила? — О чем ты? — Реально что ли забыла? Земля вызывает Солнышко, твое исследование до сих пор гремит по всей Европе, ко мне подходили какие-то азартные и очень пожилые ученые, спрашивали, когда госпожа навестит казино. Марико застыла на месте, со всей силы ударяя себя по лбу. Внезапно ей стало плевать на взгляды окружающих — она на полном серьезе замоталась так, что полностью забыла про свою известность в мире науки. Япония недолго обсуждала то исследование, а у ее команды не осталось времени и сил на различные мероприятия после смерти Сина, поэтому все отошло на второй план, но чтобы настолько не помнить о собственной славе… так только она умеет. — Короче, хватит загоняться. Они просто не шарят за Марико Мори, вот и выкобениваются. Я вон тоже им не ровня, если так подумать, но пока никто не вякал. — Сравнил тоже, — фыркнула она, но говорила уже чуть уверенней. Не шепотом. — Ты владеешь всем этим местом, а я тебе даже не законная жена. Ник удивленно распахнул глаза. Поморгал, осмысляя услышанное, потом медленно указал пальцем на себя. Он стоял, открывая и закрывая рот, пытаясь сказать хоть что-то, но слова не шли. В конце концов он только и смог выдавить: — Давай поженимся? — после этих слов дышать стало легче. Он наблюдал, как вытягивается лицо Марико. Как она прикусывает губу и начинает нервно теребить кольцо на безымянном пальце правой руки. — По-настоящему, с платьем, свидетелями, шикарным залом и священником… как ты и хотела. — Мы не можем, — она яростно замотала головой. — Камуи на свободе и… — Забей. Забей на все, просто выходи за меня. — Я… — она как завороженная смотрела ему в глаза, едва дыша. — Я… согласна… Ник засмеялся и, невзирая на протестующие возгласы Марико, подхватил ее на руки и закружил. Она смущенно спрятала лицо за волосами, прижимаясь к Гоголю сильнее. Кажется, они безнадежно опоздали к четырнадцати пятидесяти в фойе. Кажется, у нее смазалась помада. Кажется, теперь прохожие богачи старались не отсвечивать. Кажется… Кажется, она вновь может дышать. В фойе они пришли на три минуты позже обещанного. Красные, запыхавшиеся и счастливые. Они могли бы успеть, но Марико категорически отказалась показываться на людях со стертой помадой, а Ника решил отчитать Сигма за «порнографию в коридорах, уничтожающую репутацию Небесного Казино». Под конец его лекции о правилах приличия Марико не выдержала и, забрав у Гоголя телефон, сбросила вызов, параллельно выключая звук. — Раз уж запер его в прачечной, сосредоточься на мне, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Нам пора. Осталась ровна минута. — Не успеем. — У нас была уважительная причина. В фойе к моменту их прихода было чересчур напряженно. Воздух искрился сарказмом и подавляемым негативом. С ледяным спокойствием главы мафии и Агентства обсуждали недавний взлом военной базы данных, в которой находились все самые важные коды. В том числе Великий приказ, за которым, по словам Достоевского, будет охотиться Камуи после утраты страницы и меча. Танеда сидел на том самом мягком диване и наблюдал спор Мори и Фукудзавы с таким видом, будто у него за пазухой находился попкорн, а сам он наслаждался фильмом в кинотеатре. Анго и Куникида тихо переговаривались в сторонке. — Что за спор, а драки нет? — не успев отдышаться, спросила Марико после недолгого анализа происходящего. Ноги неприятно заныли после быстрого шага. — Мне казалось, вы, Марико-сан, наоборот всегда выступали противником любых конфликтов Агентства и Порта, — с безмятежной улыбкой произнес Танеда. — Вы абсолютно правы, Танеда-сан. — Всем добрый день! — вклинился улыбающийся Ник. — Извините за опоздание, позвольте проводить вас в ресторан! Танеда поднялся с дивана, Куникида и Анго, не прекращая диалога, подошли к остальным. Огай и Юкичи перестали ругаться, но Марико чувствовала холод между ними. «Помирятся», — заметив, как оба украдкой бросают друг на друга взгляды, она успокоилась. По дороге до ресторана Марико тихо переговаривалась с Огаем. После разговора с Ником она чувствовала себя гораздо уверенней, но все равно напрягалась от некоторых взглядов. Присутствие дяди ободряло, поэтому она старалась максимально успокоиться. Вряд ли в ресторане внимания к ней станет меньше. Сам ресторан находился на самом верхнем этаже сооружения. Зал был оформлен в черном цвете, но дизайн неплохо разбавляли яркие детали вроде неоновых светильников и перегородок. Ник, кивнув работникам ресторана, проводил всех в отдаленный круглый столик на восемь персон. Марико села между ним и Ринтаро, прямо напротив Куникиды и Анго. Танеда сел через стул от Ника, Фукудзаве не оставалось ничего, кроме как занять свободное место между Огаем и Куникидой, потому что второе кресло мгновенно оказалось захвачено дипломантом Танеды. Увидев лукавый взгляд главы Отдела, Марико удивленно приподняла брови и улыбнулась. Похоже, тот подозревал, что между Ринтаро и Юкичи что-то есть. — Предлагаю сначала сделать заказ, а потом уже приступать к обсуждению работы, — сказал он. — Не знаю, как вы, но лично я чертовски голодный. С тех пор, как Йосано-сан меня вылечила, все никак наесться не могу, так и тянет на углеводы… Сегодня я буду стейк, наверняка он тут просто божественный! — Ваша догадка абсолютно верна, Танеда-сан! Возглавив это место, я в первые же дни перепробовал и откорректировал меню, потому что еда — сердце любого заведения. И, сказать по правде, здешний стейк занимает отдельное место в моем сердце. — Тогда, милая девушка, сделайте мне «Medium rare», — он улыбнулся стоящей рядом официантке европейской наружности. Та кивнула и застрочила в блокноте. — Ризотто с курицей, — кивнул ей Фукудзава. Куникида напряженно изучал меню, периодически что-то спрашивая у Анго. По нему было видно, что в подобном заведении он впервые, отчего чувствовал себя не совсем комфортно. Но Ник еще по дороге обозначил, что обед за счет заведения, поэтому Доппо немного расслабился. — Ризотто с рыбой, — отозвался Огай, стрельнув взглядом на Юкичи. Марико спрятала улыбку за меню, с трудом сдерживая смех. Взрослые люди, а ведут себя как дети. Она уже пролистала в раздел русской кухни и рассматривала аппетитную фотографию жареных пельменей, но Ник шепнул, что они ему несильно понравились, как и в принципе все русские блюда в этом ресторане. Марико поджала губы, но пролистала чуть дальше. — Тартар с лососем, пожалуйста, — попросила она. — Любую пасту, — поджав губы, сказал официантке Ник. — Попроси Амадео выбрать на свой вкус, но чтоб поострей. Он знает, как я люблю. — Надо же, местный шеф успел даже изучить твои вкусы, — Марико саркастично улыбнулась. — Солнышко, если б ты знала, как мы с ним ругались, пока утверждали новое меню… Чуть не поубивали друг друга. — И кто победил? — Нашли компромисс. Оставляем эту жалкую подделку на русскую кухню, но убираем не менее жалкую подделку на молекулярную кухню. Для нее у нас отдельный ресторан. — Роскошно живете, мистер Гоголь. Марико и Ник тихо переговаривались, Куникида и Анго все же остановили свой выбор на лазанье и карборнаре. Просто, без изысков, но, судя по одобрительному взгляду Гоголя, вкусно. Попить старшие взяли себе вино, Марико какой-то алкогольный коктейль, а остальные на работе не пьют, поэтому заказали морс. — Теперь, когда никого больше ничто не отвлекает, предлагаю вернуться к злободневным вопросам, — посерьезнел Танеда. — Я прочитал все отчеты, услышал, что знает Анго, но ответы на все вопросы так и не получил. Могу я спрашивать прямо? Отлично. Марико-сан, Гоголь-сан, что вас связывает с Оочи Фукучи? Они переглянулись. Настолько прямую формулировку никто не ожидал. Раскрывать всю историю ни Марико, ни Нику не хотелось, оба надеялись ограничиться общими фразами вроде «да так, пересекались пару раз…», но серьезное лицо Танеды рушило все их надежды. С ним такое не прокатит. Он не Анго, на которого у Марико и Дазая есть рычаги давления. — Можем ли мы отвечать прямо, не боясь, что сразу после казино отправимся в тюрьму? — напряженно спросила она. — Отдел по Делам Одаренных гарантирует вам полную безопасность и конфиденциальность сегодняшнего разговора. — Благодарим, — кивнул Ник. Он вздохнул, собираясь с мыслями. Воспоминания о Камуи по-прежнему давили на него не меньше, чем на остальных. — Мы были частью Смерти Небожителей. Не удивились только Мори и Фукудзава. Они отстраненно попивали уже принесенное вино и вели ожесточенную войну «у кого обиженнее взгляд». Куникида подавился своим морсом, Анго и Танеда просто шокировано уставились на Ника. Марико вернулась к беспроигрышной стратегии изображения пустоты, заливая стресс алкоголем. Коктейль оказался на удивление вкусным и крепким. Как она и хотела. — Но что-то пошло не так? — Пошло, — холодно ответил Ник. — Часть из нас сбежала, я остался, чтобы не упускать его из виду, но осенью прошлого года тоже покинул организацию. — Марико-сан ушла задолго до этого, так? Марико застыла с пластиковой трубочкой в зубах и медленно кивнула. — Семь лет назад. — Обошлось без потерь? — Кхм, можно и так сказать, кхм-кхм, — она отвернулась в попытке прокашляться. Она жива и относительно здорова, остальное за потерю не считается. — Что происходило, пока вы состояли в организации? Вот уж действительно профессионал — Марико и Ник чувствовали себя будто на допросе под прицелом десятка пушек. Танеда умел доставать нужные сведения. У них не было желания или даже возможности солгать, мозги отключались, сосредоточившись только на воспоминаниях о Камуи. Марико уже было раскрыла рот для ответа, но в последний момент вмешался Огай: — Это лишнее. Она перевела взгляд на него, но тут же уткнулась обратно в коктейль. Алкоголь помогал прояснить спутанные мысли, пускай и на совсем короткий промежуток времени. — Почему же, Мори-сан? Ваша племянница не была против раскрытия этой информации. — Ты прекрасно знаешь, почему, Танеда. Отключай способность. Его голос звучал гораздо холоднее, нежели когда он спорил с Фукудзавой. От него веяло настоящей опасностью, желанием и умением убивать. Марико захотелось сжаться, пускай подсознательно она и тянулась к этому холоду. Но что-то внутри нее не позволяло даже задуматься о смысле сказанного дядей, пока пелена вдруг не пропала. С легких словно сняли мешающее свободному дыханию кольцо, она резко втянула воздух и закашлялась. Боковым зрением она заметила, что Ник тоже пытается отдышаться. Она нащупала его руку под столом и сжала, оглядываясь на Гоголя. Легкие саднило, но больше ничто не сдерживало ее мысли, ничто не заставляло говорить только правду. Перед ее глазами снова пролетел весь диалог. Слова Ринтаро. Марико поймала взгляд Ника и поняла, что он тоже догадался. Танеда решил не мелочиться, применив к ним свою способность, чтобы добиться правды. Предусмотрительно с его стороны было не доверять двум преступникам, Марико даже в какой-то степени принимала его действия, но… она не могла забыть того ужасного чувства. Все ее мысли контролировались, он заставлял вновь и вновь вспоминать то, что она так старалась забыть, позволяя лишь гасить негативные эмоции алкоголем. — Ты переступил черту, — все так же холодно сказал Огай. Марико растерянно на него посмотрела. Мысли роились в голове, она испугалась и не могла успокоиться. В ее силах было лишь сжимать под столом руку такого же потерянного Ника и взглядом искать помощи у дяди. — Прошу меня простить, — Танеда поднял руки в примирительном жесте. — Издержки профессии. Марико-сан, Гоголь-сан, я действительно повел себя непозволительно, — он дождался, пока они кивнут, принимая извинения, и продолжил: — Однако, Мори… почему ты не остановил меня сразу? Огай лишь одарил его ледяным взглядом. Ему совсем не хотелось признаваться, что он просто не понял. У Марико, когда она рассказывала ему про Камуи, было точно такое же выражение лица: пустое, неживое. Лишь спустя время он обратил внимание на Николая и понял, что они оба под влиянием способности Танеды. Подлый и низкий ход, достойный мафии, но никак не Отдела. Огай видел, что Марико доверяла всем присутствующим, а Гоголь положился на нее, — Танеда видел не меньше, поэтому решил воспользоваться удобной ситуацией. Марико отставила в сторону почти пустой стакан, не прекращая сжимать руку Ника. Его мелко потрясывало. Она аккуратно пододвинула остатки коктейля в сторону Гоголя и маякнула официантке, что хочет повторить напиток. Краем глаза она заметила мрачного Фукудзаву. Он слушал рассказ Огая о том, как мафия напала на след Камуи, обрывающийся на взломе базы и Великом приказе. По какому-то молчаливому соглашению они решили больше не ругаться, но Юкичи все равно периодически хмурился. Ни Ник, ни Марико в разговор больше не вслушивались. Оба пришли к выводу, что Танеде и Анго, в глазах которого проскальзывало едва заметное превосходство при взгляде на Марико, доверять нельзя. Всю новую информацию лучше передать лично Фукудзаве, Огаю и Куникиде, явно осуждающем действия Танеды с последующей реакцией на них Анго. К моменту, когда официанты принесли еду и диалог заметно оживился, перетекая в отдаленное от рабочих вопросов русло, Марико и Ник наловчились незаметно для всех переговариваться, по очереди рисуя иероглифы на ладошках друг друга. К концу обеда атмосфера за столом потеплела. Происшествие было отодвинуто в сторону, но не забыто. Марико переключилась на третий коктейль и десерт, Ник периодически подворовывал у нее кусочки тарталетки, тщательно оберегая свой чизкейк. Все смирились с тем, что они больше не планировали участвовать в обсуждении, присутствуя на обеде чисто номинально. У них была своя вечеринка, вход на которую для всех остальных был запрещен. — Простите, что отвлекаю от вашей, кхм, войны, Гоголь-сан, — в какой-то произнес Танеда. Марико и Ник синхронно вскинули головы, прекращая шутливый бой за тарталетку. — Настолько мне известно, управляющим в этом казино является Сигма, созданный при помощи страницы из заветной книги… могу я с ним поговорить? — Какой Сигма? — он сделал максимально непонимающее лицо из всех возможных и склонил голову набок. — Вы и сами знаете. — Неа, — он замотал головой, улыбаясь. — У меня управляющим числится Григорий Степаныч Гоголь, мой дедуля, но сегодня у него выходной. Хотите документики покажу? Марико улыбнулась. Никогда еще ее не подводила предусмотрительность, Гоголя она тоже не подвела. Танеда затевал этот обед ради информации от них, получить которую ему помешал Ринтаро, и ради Сигмы, запертого в прачечной. Окрыленная радостью, она заметила оставшийся без защиты ванильный чизкейк. Танеда продолжал давить на Ника, но на этот раз без использования способности, поэтому им было нечего ему противопоставить. Он действовал в рамках закона, но его действия следовало как можно скорее прекращать. План созрел в ее голове со скоростью света. С ухмылкой на губах, она перехватила поудобнее вилку и одним четким движением отломила кусочек чизкейка, мгновенно засовывая ее в рот. Ник на мгновение замер, а после перевел на нее хитрый взгляд прищуренных глаз. Он все понял, но прощать воровство не собирался. Новая волна смеха накрыла их, когда Марико взвизгнула, закрывая свою тарталетку от Гоголя, а он с раздосадованным «Ах, ты!..» пытался достать тарелочку. Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны: Куникида, задержав на них внимательный взгляд, спросил Танеду о планах Отдела по поимке Камуи. У него не оставалось выбора, кроме как отложить идею с Сигмой. Ник, воспользовавшись моментом, украдкой напечатал управляющему, чтобы не высовывался до ухода гостей. Впрочем, тот и не собирался. После этого обед стремительно завершился. Все вопросы были обговорены, продолжать этот фарс никто не хотел. Марико кожей чувствовала недовольство Танеды, скрывающееся за доброжелательной улыбкой. Как лицемерно. Сразу после окончания трапезы Ник сослался на работу и ушел. Огай выказал стойкое желание осмотреть казино, поэтому оба Мори ушли в сторону игровых залов. Куникида и Анго снова завели непринужденную беседу. Юкичи посмотрел на Танеду. — Ты перешел черту, — хмуро сказал он. — Знаю. Огай стал яростней оберегать малышку. — Эта малышка сделала больше, чем Агентство и Отдел вместе взятые. И для победы над Смертью Небожителей, и для него. — Ага, но было бы неплохо, поделись она своим опытом с остальными. — Думаю, она бы сделала это, не примени ты способность. — Да-да, понимаю, облажался, — Танеда тяжело вздохнул. — Но нам нужна правда, Юкичи, а капризы психически неуравновешенных молодых людей только мешают. Их трясет при упоминании Фукучи, ты ведь и сам видел. — Это не повод. — Но, давай признаем, команда из них с Гоголем неплохая, — проигнорировав замечание Фукудзавы, продолжал он. — Не сомневаюсь, что в более опасной ситуации они будут вести себя не менее слаженно. — Ты же не затеял все это ради глупых проверок? — Отчасти. Пойми меня, я пропустил слишком многое в этом деле, у нас нет возможности терять время. — Это стоит того, чтобы рассориться с Портовой мафией и Крысами Мертвого Дома? Танеда промолчал. Фукудзава вряд ли поймет, если он расскажет о своих истинных мотивах. Из всей их тройки он один остался на стороне учителя Нацумэ: Огай и Юкичи полностью отвергли его. Он мог их понять, порой сенсей и правда перегибал, но только в сторону Мори. Танеда же придерживался мнения, что любое действие учителя верно. Нацумэ Сосеки был поистине величайшим из всех, кого Танеда когда-либо знал, он никогда не ошибался и всегда поступал правильно по отношению к большинству. Кто-то должен делать грязную работу, а Огаю просто не повезло. С теми же рассуждениями он покинул Небесное Казино. Марико в это время задумчиво рассматривала свои карты. Бог знает как, но они с Огаем согласились на предложение какого-то тучного богача сыграть в покер. К ним тут же подбежал работник, сказав, что «многоуважаемая госпожа Мори играет за счет господина Гоголя». Она пожала плечами, ничего не ответив. Судя по всему, Ник предвидел возможное пробуждение у своей, теперь уже, невесты. Играть с тем самым богачом договорились один на один по очереди. — Вскрываемся, — сказал богач. Марико не утруждала себя запоминанием его имени, отметила только, что родом он явно был из Австрии. — Фулл хаус. Он выложил на стол трех королей и две двойки. Недурно. Марико поджала губы и аккуратно положила свои. — Каре? — невинно поинтересовалась она, косясь на дядю. Изображать дурочку в покере было ее любимым занятием при вхождении в новое общество. Ринтаро несколько раз хлопнул в ладоши, одобрительно смотря на Марико. Лицо богача вытягивало все сильнее, в то время как ее улыбка становилась шире. Они не ставили больших сумм, но за две игры все равно получилось выйти в неплохой плюс. — Пожалуй, нам пора, — на корню пресекая просыпающийся азарт, сказал Огай. Марико кивнула. Время близилось к девяти, ей хотелось хотя бы один вечер нормально уделить сбору коробок и просмотру квартир на сайтах. Как оказалось, найти хорошее жилье в центре Йокогамы с неограниченным бюджетом почти нереально. Они отложили несколько приемлемых вариантов на случай, если ничего лучше не найдется, но Марико не переставала в любую свободную минуту искать. Она отписалась Нику, что они уходят, и попросила его потом забрать все ее вещи из номера. Завтра были очередные похороны, а без нужной косметики она не сможет собраться. Он ответил, что отправит курьера и скоро подойдет, чтобы уехать вместе. Только Сигму предупредит. — А где Элис? — убирая телефон в сумку, спросила она у дяди. Он удивленно на нее покосился. — С Кое, а что? Марико мотнула головой, поджав губы. Не соврал, но от этого было не легче. Она так и не поняла, в чем причина внезапного становления Элис отдельной личностью, впрочем, времени размышлять тоже не было. Отделение способности от владельца могло стать большой проблемой, особенно если владелец управляет огромной преступной организацией, поэтому Ринтаро был прав, скрывая подобное ото всех. Даже от нее. — Завтра в час совещание, до этого времени ты свободна, — сказал он, сбросив очередной звонок. Сначала Марико интересовало, кто так настойчиво вот уже несколько часов как названивал ему, но номер был неизвестным. Она планировала пробить его по базам Федора, пока не осеклась. Это только его дело, пускай повисшая между ними недосказанность и давила на нее. — А похороны? — она удивленно оглянулась на дядю. — Забудь. Об этом позаботятся. Она удивленно кивнула, но возражать не стала. Хоть поспит на пару часов дольше, будет чуть более отдохнувшей, не придется подливать виски в чай, чтобы проснуться. Вскоре беседа плавно перетекла в обсуждение последних новостей. Ник пришел в фойе почти одновременно с ними, поэтому долго ждать не пришлось. Тачихара бесшумной тенью материализовался рядом с вертолетом — все это время он наслаждался пребыванием в казино и, судя по счастливому блеску глаз, делал это весьма успешно. Марико отправила его отдыхать почти сразу, как зашла в номер, так что для полного погружения в жизнь казино ему хватило. Полчаса в дороге она листала непрочитанные сообщения, выбирая, какие требуют срочного ответа. Бабуля с дедулей прислали новую партию фотографий Ари, Иван спрашивал, будет ли она свободна завтра в шесть для обсуждения предстоящего дня рождения у Ника — двадцать девять, почти тридцать. Иностранные партнеры опять просили о созвоне — четвертом за неделю. Чуя просил выслать результаты анализа крови одного эспера как можно скорее, их почему-то задерживали. На вопрос Марико в групповом чате Ихара ответила, что срочный анализ будет готов только через сутки. Рук в лаборатории не хватало, работа все прибавлялась. Тяжело вздохнув, она написала, что завтра с утра поможет им разгрести хотя бы часть накопившихся исследований. Расслабиться она смогла только дома. Еще на лестнице каблуки полетели в разные стороны, а, зайдя в комнату, она смогла только упасть на кровать лицом вниз и лежать в таком положении, пока не кончился воздух. Наверное, не кинь Ник в нее домашнюю футболку, она бы так и начала собирать платья в коробки, чтобы не искать одежду по всей комнате. Некоторое время они молча упаковывали вещи, рисуя на каждом ящике условное обозначение, чтобы потом не запутаться. Постепенно завязался разговор. Они включили музыку на колонке, разбавляя атмосферу веселыми треками. Настроение поднялось, но Марико все равно чувствовала давящую тревогу где-то в груди. Списав все на стресс и усталость, она задвинула волнение как можно дальше, сосредотачиваясь на обсуждении свадьбы. — Хочу в мае, — сказала она. — А мы успеем за два месяца все подготовить? — Ну, у нас есть деньги… — А, точно. Обожаю быть богатым! Он откинулся на ковер, подпевая Тейлор Свифт, играющей на полной громкости из внушительного размера колонки. Марико заклеила скотчем очередную коробку и, нарисовав на ней колечко, отставила в сторону. На часах была почти полночь. Стоило уже пойти в душ, потому утром ее ждет лаборатория, но тревога не позволяла этого сделать. Неведомая сила удерживала ее на месте, с каждой минутой волнение все возрастало. Оно достигло финальной точки, когда Марико увидела горящий экран своего телефона. Она протянула руку, чтобы посмотреть, кто написал ей, но вместо этого увидела пятнадцать пропущенных от Чуи. Сердце забилось быстрее. В голове осталась только одна мысль: «Что-то случилось». Она разблокировала телефон, судорожно набирая номер Накахары. Ей помешал его шестнадцатый звонок. Жестом попросив Ника выключить музыку, она нажала на кнопку принятия вызова. — Алло? Чуя? Все хорошо? — Нет, — от его голоса по ее спине пробежали мурашки. — Что-то с Дазаем? — ладонь, держащая телефон, вспотела. — Нет, нет, с ним все нормально… слушай, тебе лучше присесть… В груди похолодело. Что-то оборвалось, уничтожая последние капли ее спокойствия. Чуя тянул время. Чуя никогда не тянул время прежде. — Что. Мать твою. Случилось? — Мори-сан, он… Дыхание перехватило. Нет, нет, черт возьми, нет! — Он попал в аварию.