Вампиры, оборотни и ОЖП

      Больные — кто они? Люди, у которых какие-то серьезные проблемы. Они бывают не только физически нездоровы, но и психологически. Что же происходит с такими людьми?       Лили смотрела на больницу — теперь она будет работать здесь. В психбольнице смотрительницей за больным. Подойдя к кабинету директора, она постучалась. — Заходите, — сказали из-за двери. Она вошла. Кабинет освещал солнечный свет, что проникал сквозь прозрачные шторки. За столом сидел, склонившись над документами мужчина в строгом черном костюме и сединой на голове. Он поднял взгляд на вошедшую и похлопал глазами. — Так это вы, та самая Лили Маэда, — пробубнил директор. — Да, — ответила она. — Ну, присаживайся, — он указал на стул. Маэда послушно села. Директор стал рыться на столе, а когда достал бумажку, то пробежался по ней глазами. — Хм, неплохо… Ты же только закончила обучение? — Да, не так давно. — …Хорошо, — директор взял телефон, набрал номер и стал говорить с кем-то по нему. Лили посмотрела на табличку, что стояла на столе. Этого мужчину звали Томайо Такэути. — Лили, вставайте и следуйте за мной, — сказал директор. Она поднялась и пошла.       Шагая по белым коридорам, Лили становилось плохо. Слишком они однообразны, лишь таблички спасали от этой белизны. Подойдя к двери, Такэути постучался и сказал: — Каори, мы подошли. — Выхожу, — из-за двери выглянула женщина среднего возраста в белом халате и чубчиком. — Добрый день Томайо-сан, — поприветствовала она, поклонившись. — Привел я тебе девушку на попечение, — директор указал на Лили. — А-а… Добрый день, — Маэда засмущалась и поклонилась. — Хорошо, я за ней присмотрю и дам кого-нибудь на опеку. — Благодарю, — и директор ушел, а Лили и Каори остались наедине. Женщина посмотрела на девушку и охнула. — Что же с вами случилось, Лили? — спросила она. — А…это… — Маэда огладила шрам на левой стороне лица. — Несчастный случай. — Бедная, ну, что же, пойдем, у меня как раз есть пациент для тебя, — Кубота повела её за собой. И вновь эти белые коридоры с множеством дверей. Пока они шли, старшая медсестра собирала для Лили необходимую одежду, давала полезные советы, а также рассказала о пациенте. — Его зовут Канато Сакамаки, — начала Каори, — ему семнадцать, хоть на вид и не скажешь. Лучше его не расстраивать, а то закатит истерику, которую остановят только уколы с транквилизатором. Также не стоит долго находиться с ним, ему это тоже не нравится, еще не вздумай трогать его медвежонка. Никогда не прикасайся к нему. Ты будешь считаться избранной, если он позволит тебе трогать игрушку. — А почему его поместили сюда? — поинтересовалась Лили. — Никто не знает. Видимо братья устали от него и решили немного подлечить. — Вот оно как… — И еще кое-что, — медсестра подошла к ней очень близко и прошептала: — Если под рукой не оказалось транквилизатора, то можешь угостить его конфеткой, но так как у нас в больнице так нельзя делать, то носи их незаметно. — Я поняла. — Мы на месте.       Лили посмотрела на железный пласт с маленькой дверцей, что находилась немного ниже середины. Каори постучалась, после чего спросила о разрешении войти. В ответ тишина, а потому, они вошли. Комната Канато была выполнена в темных тонах, окно выходило на лес и было ограждено решеткой. Мебель стояла стандартная: кровать, тумбочка, стол со стулом, полка с блокнотами, небольшой умывальник и комод, а на полу постелен коврик. На кровати сидел спиной к двери мальчик, а когда он повернулся, то по спине девушки пробежал холодок. Бледный, худенький с большими сиреневыми глазами и мешками под ними. — Знакомься Канато — это твоя новая сидела — Лили, — познакомила Кубота. Маэда вежливо поклонилась. — Приятно познакомиться, — сказала она, но ответа не получила, лишь пронзительный взгляд. — Хорошо, если это все, то я отойду, — Каори положила в карман халата маленький телефон. — Если что — звони. Сегодня ты работаешь до половины девятого вечера, после чего звонишь мне и я прихожу за тобой. — Спасибо, — поблагодарила Лили и медсестра ушла, прикрыв за собой дверь. Так она и Канато остались наедине. Вдруг мальчик встал с кровати и подошел к ней вплотную, от чего она едва заметно дрогнула. Он обошел её, после чего показал жест «садись». Лили, помня наставления, послушно села на колени. Канато склонился к уху и лизнул его. По телу пробежались мурашки и она невольно сжалась. — Вкусная, — сказал Канато, довольно улыбнувшись. Маэда посмотрела на него. Ч-чего? Вкусная? — Чего же ты сидишь, дай конфетку. — Но… эм… это мой первый день, — сказала Лили. — Но в последующие дни, если ты будешь вести себя хорошо, я буду тебе их давать. — Хи-хи-хи, — Канато прижал медвежонка к себе. — Вы все всегда так говорите, но не выполняете своих слов и лишь когда истерю и этих уколов нет рядом, мне их дают! — Н-но ведь в больнице это запрещено… — Мне плевать! — Канато кинул подушку в стену. Лили стала мелко дрожать, боясь даже пошевелиться, чтобы не разозлить его сильнее. — Чего дрожишь? Боишься? Правильно, — он подошел к ней и погладил по голове и стянул с неё чепчик. — Не носи его. Он некрасивый. Тедди он не нравится… Расслабься.       Лили выдохнула. И теперь ей предстоит помогать этому мальчику. Что ж, остается только молиться… Так она думала в начале. Весь день они провели вместе. Приходили другие медсестры, что приносили лекарства, а потом уходили. Лили внимательно смотрела за ним и не трогала. Вечером, перед уходом, Канато сказал: «Ты…можешь меня коснуться.» Это стало хорошим сигналом для неё.       На следующий день, Лили взяла с собой маленький мешочек разноцветных леденцов, так как другие сладости невозможно было бы пронести. Она постучалась, а через секунду вошла. — Доброе утро, Канато, — поприветствовала она, снимая чубчик и доставая из кармашка мешочек. Сонный мальчик сел и потянулся, после чего посмотрел на пришедшую. Увидев странный предмет в руке, спросил: — Что это? — Леденцы. Тебе, — ответила Лили. Канато посмотрел на неё, потом на мешочек и, взяв его, открыл, достал конфетку и стал внимательно разглядывать. — Красивые… — сказал он и съел один. Маэда облегченно вздохнула. Это хорошо.       Прошло время. Лили старалась не так часто приносить сладости, чтобы Канато не привязывался к этому, а то медперсонал мог заметить что-то неладное. Канато же постепенно открываться ей. Со временем он стал чувствовать к ней сильнейшую привязанность. Когда она уходила, он мечтательно смотрел в окно и верил, что однажды Лили станет его. Рисунки сиделки заполонили многие его блокноты, которые он прятал. Лили удивлялась — куда деваются блокноты, а потому приносила новые.       В один из осенних дней, Лили пришла грустная. Канато удивился. — Здравствуй, Канато, — сказала она, снимая чубчик. — Подойди, — потребовал он, она спокойно подошла, опустив голову. — Сядь, — она села и он начал гладить по голове. Маэда не ожидала этого. — Ты красивая, — Канато поднял лицо и повторял это, смотря в глаза. По щекам покатились слезы, даже из плоховидящего глаза пошли.       Лили никогда не слышала ничего такого в свой адрес. Обычно слышала про то, что она уродина и её никогда такой не полюбят. Теперь Ли почувствовала то, о чем и думать не могла. Тепло приятных слов. Канато любовался её слезами. Именно то, чего он добивался, но… что-то внутри было совсем не весело, как с предыдущими сиделками. Она же для него особенная! Он обнял. Лили плакала, гладя мальчика по голове.       Но однажды Маэду перевели. Это вышло из-за того, что сиделка одного из больных ушла в декрет, а к Канато вернулась Тори — предыдущая сиделка. Молодая девушка, что буквально на два года старше Лили. Не успев даже предупредить Канато, её отправили к пациенту. Она стала надеяться, что Канни, так она ласково звала Канато, поймет и простит. Ох, как она ошибалась…       Следующий день стал просто кошмаром для больницы. В ней обнаружили труп. И… это был пациент, за которым Лили смотрела! Она не могла в это поверить. Все сиделки сразу облачились против неё, однако когда выяснилось, что Лили не было в примерное время совершения убийства, это стало бессмысленным. Бедняга металась в волнениях — кто мог убить и главное за что? — Не думай о них, — проворчал Канато, пока гладил её по голове. Ли временно вернули к нему, так как пациенты менялись и часто не хватало рук, поэтому, пока они ждали других больных, чтобы к кому-нибудь из них подстроить Лили. — Хм, я и не думаю, — ответила Маэда, улыбнувшись. — Другое дело…       Не прошла и неделя, как Лили вновь перевели и она вновь забыла Канни предупредить. В мыслях она извинилась перед ним и пообещала принести его любимых леденцов.       Канато сидел на кровати и ждал прихода Лили, милого ангелочка, что приносила любимые леденцы. Уж если сюда нельзя сладкое, то приходилось довольствоваться малым. Ох, он никогда ещё не чувствовал себя таким оскорбленным. Когда его любимую сиделку отдали кому-то другому. В тот вечер он решил отомстить и… убил его. «Этому нельзя прикасаться к моей куколке.» — сказал тогда Канато, смотря на умирающего пациента. Читающийся страх в глазах больного — это словно конфета, а ощущение крови на руках — словно бальзам. «Лишь бы куколка об этом не узнала.» — взволнованно подумал Канато и поспешил ретироваться к в комнату, чтобы его не заметили. Он знает много коридоров, где нет камер, а потому, петлял по ним.       Но когда дверь отворилась, то вошла другая сиделка. Он прижался к стене, а внутри нарастала истерика. Не желая мириться с таким положением дел, он решил притвориться хорошим больным, дабы разузнать — кого на этот раз поставили к куколке. Это оказался мужчина средних лет, почти как директор, только без седины. Что же, прощай, ничтожество…       Лили все никак не могла понять — что же за несчастье-то она! Раз уж второй пациент умирает после её заботы! И тут она вспомнила — кто-то явно не хочет, чтобы она сидела с другими… Неужели…       Лили рванула к палате Канато, а когда открыла дверь, то увидела множество разбросанных листов, перевернутая верх дном палата и в центре сидел Канато с дрожащими плечами. Обернувшись, на его лице вмиг появилась улыбка. — Куколка, — он встал и стал подходить к ней, однако у её ног оказался рисунок, а когда она увидела его содержание, то развернулась и убежала к директору. Нужно срочно взять отгул! Нужно отдохнуть от Канато и переварить увиденный рисунок. Она больше не выдержит этого. Такэути согласился дать ей трехдневный отпуск, так как видел всю тяжесть положения. Лилия была безумно счастлива.       Маэда, наконец, смогла выспаться и прийти в себя, однако буквально на следующий день, её вызвали. Она была в шоке и рванула на работу. К ней подлетела Каори с испуганными глазами и сразу потащила за собой. Они оказались у палаты Канато — были слышны крики и плачь. Лили вошла и шокировано смотрела на него. Канато, посмотрев в сторону двери, мгновенно успокоился и, подползя, обнял её ноги. Медсестры вздохнули с облегчением и оставили их. — Канато, — выдохнула Лили, закрыв лицо рукой. — Неужели ты не дашь мне спокойно отдохнуть?! — Не уходи от меня больше, — шмыгнув, ответил он. Она удивленно посмотрела на него и столкнулась с сияющим сиреневым взглядом. — Эх… Боже… О чем я с тобой договаривалась? — Что я не истерю… — Молодец, а что ты сделал сегодня? — Плакал… — Ты хотя бы думаешь о других?!       Он прижался к ногам и вновь заплакал. Лили отодвинула его от себя, а потом стала успокаивать. В голове она решила, что останется на ночь, чтобы вновь не произошла истерика.       Наступило время сна. Маэда сняла с себя халат, оставшись в сарафане и легла рядом с Сакамаки, что потом обнял, довольно улыбаясь. — Я так тебя люблю, — промурлыкал мальчик. Она смутилась — с чего это?! — И хочу, чтобы мы никогда не расставались. — Пф, о чем ты вообще?! — спросила Лили. — Неужели… — Я тебя люблю. — …Да не может этого быть! — Я говорю правду!       Лили ничего не ответила, смотря на стену, но потом её лицо опустили и нежно поцеловали в лоб. — Ты прекрасна, даже если у тебя шрам. Для меня ты — самая-самая…