Жареный петушок крыльями не машет

Принц устало опустился на высокий стул, со спины прикрывающий его от посторонних глаз, и уперся на спинку. Все это было до омерзения скучным. Раньше он много раз думал о том, что все же будет, когда он выступит против жриц и Ллос, но ничего так и не произошло. Много разговоров было об этом происшествии, но мнения относительно причин все же расходились. Главное, чтобы его Ния не услышал этих ужасных сплетен. Одни говорили, что это Ллос появилась перед своими жрицами, чтобы рассказать им, как она недовольна нынешним положением дел. Но жрицы тоже ее не устраивали, так что она решила их всех уничтожить, чтобы нашли новых. Другие шептали в другое ухо ему, как одному из будущих правителей, якобы одна из жриц просто решила стать верховной и просто уничтожила все преграды, которые были на ее пути к этому. Все же дроу есть дроу, верно? Но того, кто пошел против других женщин, так и не нашли, никто не видел, что же происходило в тот момент в храме. Принц позаботился о том, чтобы никто никогда не разоблачил его. Жриц, как и правителей и других дроу, можно было только убить. За оскорбление или споры с ними можно было попасть на алтарь после долгих дней пыток. Радовало одно, если это можно было назвать радостью, что теперь Ния на некоторое время защищен от жажды богини-паучихи. - Все хорошо, принц? - Да, несомненно,- проговорил он, отстраненно глядя на скатерть на столе и пустую тарелку. Ния снова начал морить себя голодом. Он почти не говорил с ним, отводил взгляд. Оно и не мудрено. После того, как он дал алтарю Ллос испить гнилой крови тех, кого считали едва ли не святыми, его кровь кипела и бурлила внутри. Однако ко всему этому примешивалось еще и желание того тепла, которое появлялось в присутствии пленного светлого эльфа, который почти не боялся его, не сверкал злобно глазами, однако его дух оставался все так же силен и несломлен, как в первый день его пребывания здесь. Это точно. Не нужно быть гением, чтобы понять, что пленник не просто сохранил себя в таких условиях, но еще и начал овладевать той страшной разрушительной силой, которая теперь текла по его венам вместе с отравленной кровью. Но Ния начал избегать его не поэтому. Он испугался желания. Что ж, Дилафей испытал достаточно удовольствия от убийства, но желание вкусить этот яркий плод, начавший цвести под землей, наконец превозмог перед желанием просто дать ему немного времени. У дроу нет такого понятия, как любовь. Потому принц и не мог точно сказать, что происходит между ними. То, что он сильно хочет сделать этот свет и этого эльфа своим, неоспоримо. Но что за этим крылось? У него было так много игрушек, у него было так много рабов, но сейчас что-то определенно шло не так. Иначе он бы не остановился, если бы не хотел этого. Он не хотел причинять вред, а это означало, что даже тихое слово пленника под ним могло остановить его. - От тебя пахнет кровью! - Я знаю. Разве это не прекрасно? Для него это было нормально. Он часто возвращался в постель к своим рабам после битв или просто убийств, когда кровь бурлила в нем. И он ни разу не хотел остановиться. До недавнего времени. Что же с ним произошло? На него наложили какое-то странное заклинание, которое теперь выжигало его внутри, пока он не видел снова этого эльфа, который был слишком занят его пауком, нежели своим хозяином? Что происходит? И спросить не у кого, ведь все сейчас заняты этой заварушкой. Новоиспеченные жрицы в один голос твердили, что Ллос требуется немедленно задобрить, преподнеся ей в жертву кого-нибудь благородного и сильного. Прямо как она любит. Сам принц не понимал такого отношения к высеченному на камне рисунку. Она бездыханна и страшна не более чем крошечный паучок в углу комнаты. - Вы придаетесь думам? - Ну хоть где-то я могу это делать?- спросил принц, глядя на занавески из паутины, которые украшали высокие аркоподобные окна зала для трапез. В этом не было равным счетом никакой нужды, но они все же висели здесь. - Вы правы,- ответил один из прислуги, чье лицо принц даже не смог запомнить. Ния здорово испугался, видимо. Он не привык к крови, он ведь светлый эльф. А светлые эльфы служат либо природе, либо жизни. И свету. Эльфы, присягнувшие на верность богине смерти или разрушения – это огромная редкость и, как правило, присягают они лишь потому, что нет иного выбора. В основном это отшельники или изгнанники, которых никогда не прикроет более сильный боевой маг или эльф. Как глупо… И придумали же этот цикл, круг жизни, в котором все взаимосвязаны. Даже дроу. Так ему сказал Ния. Светлые эльфы никогда бы не посмели напасть на город темных эльфов хотя бы потому, что они все – часть одного большого целого. - И я тоже?- спросил тогда принц, слушая своего раба. - Да,- кивнул эльф.- Все мы. Уж неизвестно кто и для чего научил его этому, но это звучало как бред или трусость. Светлые просто боялись выступить против дроу, вот и придумали себе оправдание. Хотелось бы еще узнать, правда, что Ния никогда бы не поднял на него руку? Он смог бы его убить? - Я закончил,- проговорил Дилафей, вставая со стула и направляясь в сторону опочивален. Никто бы никогда его не остановил. Просто потому, что знали свое место. Что сейчас делал Ния? Снова притворится, что спит, хотя можно было бы уже понять, что в случае с ним это бесполезно. Хотя это даже немного забавно. В комнате, как и всегда после того, как погасла последняя свеча, а новую Ния не попросил в силу своей гордости, царила тьма. Алые глаза Ангатара сверкнули в полнейшей тишине, и если бы сам принц не видел в темноте, то подумал, что эта комната необитаема. Паук стоял на страже, именно для этого его сюда привели, но Ния молчал. - Ния? - Прекрати так меня называть. Странно, но от этого становилось тепло. Даже как-то жгло. Создавалось такое впечатление, что на грудь вылили сосуд с лимонным соком, из-за чего кожу сдавило и жгло. Довольно неприятное, но вместе с тем великолепное чувство. - Не надо так со мной разговаривать. Все же он дал Ние много свободы. Так много, что он теперь практически не считает его господином. Такого раньше не было. - Ну простите, Ваше Высочество. - Мне это не нравится. Меня так никто не называет. - А как мне к тебе обращаться? - Принц. - Принц? Вы снова ко мне, принц? - Да. Мне хотелось с тобой поговорить. - О чем?- немного напряженно поинтересовался тот, и только теперь стало видно небольшой бугорок, закутанный в одеяло, возле стены. - О тебе, конечно, Ния. Он не любит, когда его так называют, но он так своего имени и не открыл, так что все честно. - И что ты еще хочешь знать? - Твое прошлое. - И что из этого ты хочешь знать?- а тон говорил о том, что никто не намерен рассказывать ему ничего из того, что он хочет знать. - О проклятье. Обычно эльфы не присягают богине смерти или разрушения. - И что с того? - Ния, я тебе не враг. Скоро ты выйдешь отсюда, но это не значит, что ты будешь меня игнорировать. К тому же, ты снова плохо ешь. Я тебя предупреждал. - Я просто не голоден. - Не говори ерунды. Все стихло, как будто перед сильнейшим взрывом, но такового не произошло. Только растерянный паук снова и снова смотрел то на хозяина, то на эльфа, к которому, вопреки паучьей натуре, успел привязаться. - Ну, так и будешь в молчанку играть? - А что, есть что говорить? Есть какой-то смысл говорить тебе что-то? Принц просто нахмурился, понимая, что все это выходит из-под контроля. - Потому что я никогда не интересовался ни одной из своих игрушек. Кстати, он ведь не любит, когда его называют игрушкой, верно? - Что это значит? - То, что я хочу узнать тебя. - Если тебе это так надо, то я скажу. Я предал богиню жизни, когда мы попали в плен к камаэлям. И чтобы спасти себя и своих спутников, я должен был это сделать. Никто бы не мог нам помочь, кроме нас самих. - Ты видел камаэлей? - Да, видел. Поначалу они казались хорошими, даже приветливыми, но этим дело и ограничилось. Только видимостью. - И кто же тебя спас? После проклятья богини не выживают. - А я выжил. Потому что богиня жизни не убивает. - Вот значит как… - Это все, что ты хотел знать? - Да, это все. На этом дело и закончилось. Просто грубый разговор, как два незнакомца, которые столкнулись в пути, чтобы больше потом никогда не пересечься вновь. Тепло осталось, но принц чувствовал неудовлетворенность. Ния сегодня испуган и груб, что совершено не делало ему чести. Однако Дилафей не злился, просто не ожидал такого. Наверное, он был просто недоволен. И разочарован. Теперь он снова устало выдохнул, сидя за тем же столом на своем месте, откинувшись на высокую спинку. Но теперь он смотрел не на занавески. Ангатар уже спокойно запрыгнул на стол, так бесшумно и мягко, что темный принц и не заметил бы его, не будь он рядом с его рукой. Теперь его взор был обращен только на прекрасную фигуру в темных одеждах с ошейником на шее, от которого тянется длинная паутина. Она исчезает в покоях где-то на втором этаже, но он должен быть благодарен, что не спит где-то в сарае с рофами. - Принц! Жрицы пришли! Айнален, стоя возле стола, ведь теперь в его обязанности входило угождать лишь своему господину, а с его позволения, другим, повернул голову в сторону двери. Но Дилафей был еще тем собственником, чтобы такому красавцу с высоким длинным хвостом и светлыми волосами с темными прядками позволять прислуживать еще кому-то. Да и так он не походил на слугу, просто человек, всегда находящийся рядом с принцем, которому позволено спать в его постели и есть с ним за одним столом. И лишь ошейник напоминал ему, что ему все равно никуда не деться. - Жрицы?- спросил светлый эльф, подходя к своему принцу и останавливаясь рядом с ним. - Да, жрицы Ллос. Они хотят получить благословение королевского рода, чтобы казнить кого-нибудь из знати. Для того чтобы задобрить Ллос. - Но… ты ведь этого не позволишь, так? - А тебе бы этого хотелось? Наедине и шепотом они могли разговаривать, как равные, это было позволено лишь ему одному, Нии. В зал, громко ступая по каменным плитам и цокая высокими каблуками, вошли три женщины в черных платьях с серебряными вставками. Они осмотрели помещение так, будто это они были знатью, а принц, который сидел во главе пустого стола – просто гость, которого заставили ждать прихода королев. Их алые глаза остановились вначале на фигуре светлого эльфа, который вздрогнул от их взглядов, а потом посмотрели на сидящего и скучающего темного принца. Он делал вид, что рассматривать занавески было намного интереснейшим занятием, нежели разговор или созерцание жриц. А вот девушки были в ужасном расположении духа. - Принц,- одна из них, которая стояла ближе всех к столу, слегка кивнула головой в знак уважения, считая ниже своего достоинства поклониться потомку королевских кровей. Еще две девушки молчали. - Ния, уходи отсюда,- велел принц, понимая, что разговор пойдет на очень серьезные темы, которые рабу лучше и не знать. - Но… - Забыл свое место? Алые глаза обожгли холодом, но Дилафей охотнее бы провел время с Нией, чем беседовал с женщинами, которые возомнили о себе слишком много. Но то время, когда жрицы Ллос правили, уже прошло, так что они должны знать свое место. - Да, принц. - Он должен остаться,- вмешалась главная жрица. - Почему это? Он просто раб. - Мой принц, Ллос недовольна. - Мне казалось, она испила достаточно крови. - Она хочет дар. И она желает проклятого светлого эльфа,- проговорила жрица, подходя к нему и на мгновение исчезая за высокой спинкой с поля его зрения. - Да что ты говоришь… Айнален, находясь уже на полпути к тому, чтобы покинуть зал, остановился, растерянно глядя на принца. Тот лишь взглядом велел ему уходить. - Принц!- окликнул светлый эльф, когда в полутьме зала блеснул острый клинок для жертвоприношений. Он воткнулся в высокую спинку стула, давая темному эльфу вскочить, ухватиться за край стола и, перескочив через спинку, снести голову появившимся в руке клинком. В этот момент две другие девушки схватили Айя за руки, но вмешался паук, брызгая ядовитой паутиной, из-за чего кожа эльфийек зашипела и покрылась ужасными ранами. Но они и не успели закричать, так как в их лбы уже вонзились две короткие стрелы. - Принц! - Ния!- принц бросился к нему, почему-то испытывая жгучее желание поскорее увести его отсюда.- Ты в порядке? - А ты? Она… - Не успела. Я тоже не лыком шит. - Они…- голубые глаза растерянно оглядывали бездыханные тела. Но это зрелище было ничем по отношению к тому, что было в храме.- Что они хотели? - Тебя они хотели. Ллос захотелось тебя. И они, как остервенелые, бросаются на тебя. Но ничего. Они тебя не получат. - И ты… знал об этом? Знал, да? И поэтому оставил со мной паука? - Да. И поэтому тоже. - И что теперь делать? - Ничего. Думаю, Ллос тоже не дура, чтобы понять, что я тебя не отдам. Никогда. - Я… не знаю, что надо говорить… - А ты ничего не говори. Просто забудь об этом. Здесь и без нас уберут…