Карусель

— Почему ты еще не спишь? Тэсс закатила глаза. — Уроки делаю. — Уроки? — Да, уроки, — повторила она, впервые за несколько часов отложив ручку. Тэсс размяла пальцы, онемевшие после долгой работы над конспектами, уперлась локтем в стол, а ладонью подперла подбородок. — У меня завтра тест по биологии. А его результат составит десять процентов от итоговой оценки Барб больше не придет на помощь во время лабораторной, а я практически ничего не смыслю в биологии. — Обычно, когда дети не ложатся так поздно, они занимаются чем-то веселым. — В отличие от меня? — Да, а ты вместо этого переживаешь из-за какого-то дурацкого теста. — Десять процентов, пап! — И что? — Сомневаюсь, что отец должен говорить такое своей дочери, — губы Тэсс изогнулись в улыбке, — тем более полицейский. — Практически все подростки попадают в неприятности, — пожал плечами ее отец и усмехнулся. — А полицейские их за это задерживают. В твоем случае им даже родителям не придется звонить. Тэсс засмеялась, очень смешно. Чарльз Прескотт любил шутить, и почти ни одна из его шуток не была прямо очень смешной. Он часто вел себя по-детски, а не как отец с дочерью-подростком. Молодился. Когда она родилась, ему было всего двадцать четыре. Он был современным человеком широких взглядов, и это делало его самым крутым отцом, по крайней мере в их районе. Все их соседи и друзья так думали. И это знатно подымало ему самооценку. — Ну, мне нравится заниматься, — она, конечно, привирала. Какому здравомыслящему подростку нравится учиться? — Кроме того, я не могу быть капитаном команды болельщиц и плохо учиться. Это будет как-то неправильно, — в этот раз Тэсс не лгала. — Я должна установить планку для команды, понимаешь? Подавать пример и все такое. — Да, я прекрасно разбираюсь в чирлиденге и в поддержке боевого духа, — шутливый тон отца вызвал у нее многозначительный взгляд. Он поднял руки в примирительном жесте. — Ладно, сдаюсь. Она хмыкнула, довольная, что он наконец закончил со своим непрекращающимся потоком шуток. Да, возможно, он и правда хорошо разбирался в ее чирлидерских делах. Он невероятно поддерживал все ее интересы, выслушивал, пока она часами бубнила о команде и тренировках — стоит предположить, что отец знал об этом не меньше самой Тэсс. Он знал, как правильно прыгать, становится в стойки и делать поддержки, и смог бы повторить каждое движение, если бы его об этом кто-то попросил, он вместе с дочерью ждал того дня, когда Тина сможет, не шатаясь, выровняться после кувырка вперед. Даже после долгих и утомительных рабочих дней в участке, когда ему больше всего хотелось завалиться спать, он все равно приходил домой и гладил форму Тэсс для очередного матча. Так что да, он хорошо разбирался в ее чирлидерских делах. Можно сказать, он был знатоком. Отец развернулся на пятках и вышел из кухни, оставив ее одну, но через пару секунд вернулся и облокотился о дверной косяк, скрестив руки на груди. Тэсс вопросительно приподняла бровь, ожидая, когда он снова заговорит, хотя только что заявил, что будет молчать. Он раскачивался взад-вперед, плотно сжав губы. Слова так и рвались из него. Она прищурилась. — Пожалуйста, хоть один раз побудь нормальным подростком. — Я думала, ты закончил со своими странными нотациями «будь плохой», — сказала Тэсс. — Почему бы тебе не сходить в Аркаду? — Спросил отец. — Разве не там тусуются все дети? Играют в автоматы? Она усмехнулась. — Да, дети, за которыми я приглядываю. На самом деле, Тэсс была уверенна, что Дастин и его друзья сейчас в зале игровых автоматов. Да она даже поставила бы на это деньги — отчасти потому, что всего час назад видела, как Дастин, живущий через дорогу вскарабкался на свой велосипед и помчался вдаль, но свою точку зрения Тэсс менять не собиралась. Если подумать, она уже давно не присматривала за своим соседом и его друзьями. С тех пор, как Уилл внезапно исчез и так же внезапно появился, родители их компашки внимательно следили за детьми, вместо того чтобы нанимать нянь. Хотя уже прошел почти год, и мальчикам снова начали давать больше свободы — они просто стали слишком взрослыми для няни. Кроме того, Тэсс не особо удавалось присматривать за Дастином Хендерсоном; он всегда был ужасно независимым ребенком и намного умнее ее. Он был словно взрослый мужчина в теле ребенка. Тэсс в основном кормила его милую черепаху и заказывала пиццу, а он показывал ей новые фильмы и таскал на свои кампании «Подземелий и Драконов» (она до сих пор не понимала сути этой игры). Чарльз Прескотт застонал. — Тогда отправляйся в какой-нибудь сомнительный переулок и купи наркотики! — Он драматично откинул голову назад, Тэсс посмотрела на него со смесью веселья и недоумения во взгляде. — Или купи алкоголь! На вечеринку сходи! — Ты окончательно с ума сошел? — Возможно! — Я не пойду «веселиться»! — Тэсс пальцами показала кавычки. — И уж точно не пойду покупать наркоту! — На ее слова отец лишь закатил глаза и фыркнул как ребенок. — Сегодня понедельник! Все равно никаких вечеринок не будет! — Тогда устрой сама! — усмехнулся он. — Что ты за отец такой? — она скривилось. Тэсс глубоко вздохнула и на мгновение закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Когда она снова их открыла ей стало легче. — Послушай, сейчас вечер понедельника. И, как мой отец, — она указала на него пальцем, он лишь иронично изогнул бровь, — ты должен замотивировать меня получить хорошую оценку и посоветовать пораньше лечь спать, чтобы завтра со свежей головой я смогла сдать тест… а не предлагать сходить в переулок за наркотиками. — Я знаю парочку школьных дилеров, - выпалил отец. — Нет! — отрезала Тэсс. Если она захочет купить наркотики, то просто обратиться к Эдди Мансону. Она была уверена, что ее подруга Сара так и не рассталась с ним после их летней интрижки. — Так, я буду сидеть дома и заниматься, чтобы сдать тест. Все понятно, солдат? — Так точно, капитан! — усмехнулся Чарльз Прескотт. На ее лице появилась легкая улыбка, хоть она по-прежнему была раздражена. Он называл ее так, когда она еще была совсем ребенком. До алкоголизма. Тэсс все еще нравилось, как это звучит. — Только посмотри на себя, — сказал он, в его голосе слышались нотки южного акцента. — Вся такая взрослая и серьезная. — Достаточно взрослая, чтобы попросить тебя уйти? — произнесла Тэсс саркастически. — Хорошая попытка. Тэсс хмыкнула. — Это наша общая кухня, — мужчина с ухмылкой подошел к холодильнику. Открыл дверцу, схватил банку колы и откусил зубами язычок на крышке — забавный трюк, которому он научился еще в колледже, им он в свое время впечатлил многих женщин, включая ее прекрасную мать, — и выплюнул его в мусорное ведро. Остановившись у стола, он оперся рукой о деревянную поверхность и заглянул ей через плечо, с любопытством рассматривая записи. — Мы ведь здесь вместе живем, — произнеся эти слова, он по-отечески поцеловал ее в макушку, а затем взъерошил ей волосы. — Не переусердствуй, ладно? А то у тебя мозг взорвется. А я не хочу счищать его со стен. — Дамы и господа, мой отец — комик. — Я серьезно, — Чарльз кончиком пальца ткнул ей в нос, и она недовольно отдернула голову назад. Он ухмыльнулся: — Все, ухожу. Тэсс оттолкнула его руку и пробормотала себе под нос «ну конечно». Она вернулась к своим заметкам. Понаблюдав за ней еще мгновение, Чарльз Прескотт выскользнул из кухни и оставил дочь в одиночестве. В конце концов, она была права: ей нужно было получать хорошие оценки, чтобы оставаться капитаном группы поддержки. Кроме того, ей просто нравилось быть впереди всех. Она была такой, сколько он себя помнил. В последний раз оценки у нее ухудшились, когда умерла ее мать, и ее средний балл едва ли поднимался выше двух. С другой стороны, он и сам с трудом мог вспомнить тот момент времени. Он утопал в алкоголе и не обращал ни на что внимания — чем сейчас совсем не гордился. Это был ужаснейший момент в его жизни… в жизни обоих; но его рядом с ней не было. Во всяком случае не в том смысле, в котором он должен был быть. Больше он так не поступит никогда. — Ладно, — пробормотала Тэсс, поднимая одну из карточек, лежащих на столе. — Мурашки по коже являются результатом пиломоторного рефлекса, непроизвольного сокращения гладкомышечных структур основания волосяного фолликула, в результате которого поднимаются волоски на поверхности кожи. Симпатическая нервная система контролирует мышцы тела и вызывает реакцию «бей или беги»… С ее губ сорвался стон. Она заглянул в учебник и стала читать: — Сигнал об угрозе… адреналин… норадреналин… Она переписала слова на карточку. — Учащенное сердцебиение... — Тэсс снова перевела взгляд на страницу. Брови ее нахмурились.

ХОТЯ ЭТО ТЕХНИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО, ТЕ, КТО ПЫТАЛСЯ КОНТРОЛИРОВАТЬ МУРАШКИ ПО ТЕЛУ, ГОВОРЯТ, ЧТО ОНИ НАЧИНАЮТСЯ С ЗАДНЕЙ ЧАСТИ ШЕИ.

— Технически невозможно, — усмехнулась она, многое в этом мире технически невозможно. Тэсс подсознательно провела тыльной стороной ладони под носом, а затем вернулась к последим словам: «Задняя часть их шеи»… Рука ее медленно поднялась, кончики пальцев коснулись оголенной кожи. Тут же по позвоночнику пробежал холодок, волнами разливаясь по телу, а гладкая кожа покрылась мелкими пупырышками. Мурашки по коже. Она затаила дыхание. — Тэсс. Ее тело напряглось, только не сейчас. — Тэсс. Нет. — Тэсс… Громкий стук в кухонное окно заставил ее подпрыгнуть на месте. Тэсс так резко развернулась, что почувствовала боль в шее. Она сама не знала, что ожидала увидеть, но опасалась самого худшего. И уж точно Тэсс не ожидала увидеть Дастина Хендерсон — он практически прижался лицом к стеклу, одной рукой он махал ей, а костяшками другой стучал по поверхности. — Тэсс! Девушка моргнула. Это был всего лишь Дастин. Выдохнув, Тэсс взяла себя в руки, подошла к окну и открыла раму. — Чего тебе, Дастин? Ты же час назад куда-то уехал. — Ну, а теперь вернулся, — ответил Дастин. — Мне нужны монеты, чтобы снова побить рекорд в «Диг Даге». В «Диг Даге»? Чего? Она совсем не смыслила в этих играх. Когда Тэсс приглядывала за Дастином и его друзьями, пока те играли в игры в Аркаде, она не особо обращала внимания на автоматы. Чаще всего она упрашивала Кита пустить ее в заднюю комнату — достаточно было улыбнуться, и он готов был сделать все что угодно ради девушки, обратившей на него внимание, — чтобы позвонить Саре или Мэри, пока мальчики носились от одного автомата к другому, как маньяки. А если подруги вдруг не отвечали, она набирала номер Крисси, первокурсницы, которая всего лишь пару недель назад вступила в группу поддержки, но уже делала большие успехи. Две девушки сразу же поладили, и Тэсс подумывала сделать Крисси капитаном, когда будет заканчивать школу. Но случится это еще не скоро, да и в команде была пара девчонок, которые танцевали не хуже, так что Тэсс старалась об этом пока не думать. Пока еще рано. — Звучит… — она задумалась, пытаясь подобрать правильное слово. —Весело? Дастин радостно кивнул. — Так у тебя есть? — Что есть? — Большие мечты, — раздраженно воскликнул Дастин. — Монеты, Тэсс. Бог ты мой. — Следи-ка за тоном, Хендерсон, — Тэсс знала, что этот пацан обычно был на шаг впереди нее и в лучшие времена — по крайней мере, так было, когда она нянчилась с ним, — но сейчас, похоже он был шагов на пять впереди. Но она все еще была слегка удивлена его внезапным появлением, а мурашки с кожи до сих пор не исчезли, так что она вела себя как потерянная. Похоже, это было видно, потому что Дастин бросил на нее недоуменный взгляд, приподняв бровь. — Да что с тобой такое? — Ничего, — пробормотала она, тон у нее был неубедительный. Дастин пару секунд смотрел на нее в нерешительности. А затем просто пожал плечами. — Ладно. У Дастина Хендерсона была одна черта характера, о которой она за последний год совсем забыла: он может быть чертовски любопытным, но знает, когда не стоит доставать человека. По крайней мере, он знал, когда не стоит доставать Тэсс. — Так у тебя есть монеты? Но Тэсс не ответила на его вопросы. Казалось, что она и вовсе его не слышала, несмотря на то, что стояла всего в паре сантиметров от него. Слышала она кое-что другое. ДИНЬ. Голос Дастина Хендерсона стал фоновым шумом по сравнению с внезапным звоном часов, эхом, разносившимся по комнате. Тэсс закрутила головой в поисках источника звука. ДОН. — Тэсс. Она застыла на месте. — Тэсс. ДИНЬ. — Тэсс? Эй! Ты чего? Она очнулась от оцепенения, звук исчез. Тэсс быстро заморгала, ресницы ее затрепетали, как крылья бабочки. Она напрягла слух, но ничего. Ни звука часов, ни голоса загадочного существа, которого она не слышала много лет. Ничего. Лишь Дастин у ее окна. —Тэсс? — Что? — девушка нахмурилась. — Ну? — спросил Дастин, и ему стало интересно, заметила ли она вообще его слегка обеспокоенный взгляд. Раньше, когда она нянчилась с ним, Тэсс Прескотт не была такой... странной. Она всегда была внимательной и сосредоточенной. Тэсс всегда проверяла, сделал ли он всю домашнюю работу, прежде чем заказывать еду. Конечно, Дастин не особо хорошо ее знал, но у нее была хорошая репутация. Сияющая звезда школы, капитан группы поддержки, представитель школьного совета, координатор летнего лагеря. Его мама часто приглашала ее на кофе, и они долго о чем-то болтали. Она всегда очень любила Тэсс, и переживала как за родную дочь, поскольку мать Тэсс умерла. Дастин был уверен, что его мама бы удивилась, увидь она Тэсс такой, какой он видел ее сейчас — потерянной и раздраженной. Опять же, у каждого бывают плохие дни. — Что ну? — У тебя монетки есть? — О, — она мотнула головой, — да. Да, одну секунду. Возможно, было неразумно отдавать свои с трудом заработанные деньги мальчишке, который профукает их в игровых автоматах, но в этот момент она об этом не думала. Ее мысли были заняты звуком часов. Она побежала в свою комнату, достала из ящика кошелек и вытряхнула содержимое над кроватью. Оставив долларовые купюры разбросанными по одеялу, Тэсс зачерпнула большую горсть четвертаков и вернулась на кухню. — Вот. Глаза Дастина расширились, она высыпала монеты в его две сложенные ладошки. — Развлекайся, — рассеянно произнесла она. — Обязательно, — хихикнул он. Когда Дастин сунул монеты в карманы и вскарабкался обратно на велосипед, через плечо выкрикивая слова благодарности, Тэсс вернулась на свое место за кухонным столом. Ей было все равно, что она только что отдала почти половину своей зарплаты от работы в местном магазине, где она проводила большую часть смены, переставляя одни и те же вещи по тридцать раз и слушая с Джонатаном на удивление хорошую музыку (Тэсс была большой поклонницей Мадонны, но признавала, что у The Smiths была парочка приличных песен). Она могла думать лишь о мурашках у себя на затылке. Это снова случилось? Тэсс откашлялась и закрыла глаза. Ей показалось, так ведь? Нет. Как бы Тэсс не убеждала себя, что слышала лишь голос Дастина, зовущий ее по имени, она понимала, что обманывает саму себя; она узнает этот голос где угодно. Даже по прошествии лет, потеряв связь с ним, когда ее отец протрезвел, она все еще могла узнать его голос. Он врезался в ее память, и она никогда не сможет его забыть. Это было совсем не похоже на голос Дастина. Это был голос Бога. Но у нее не было причин снова слышать его. Тэсс не нужно было больше копаться в голове отца, как пару лет назад. Решив не обращать на это внимания, Тэсс вернулась к своим записям.

***

— Тэсс. Она дернулась. Медленно подняла голову, ее лицо скривилось в недовольной гримасе. Похоже, она уснула за учебниками. Тэсс понятия не имела, когда именно, но проснулась она уже не за кухонным столом, окруженная книгами и бумагами. — Тэсс. Тэсс медленно моргнула, сбитая с толку. Она заметила яркий неоновый свет, услышала гудки и пиликанье автоматов «Пакман» и «Логово драконов» и монотонно скучный голос Кита. Как она оказалась Аркаде? — Тэсс. Она посмотрела на свои ладони и удивленно отметила, что они стали меньше. Это были не ее руки. Тэсс провела рукой по волосам. Это были не ее волосы. Ее глаза опустились вниз. Она была не в своих голубых пижамных штанах. Что-определенно было не так: она была слишком худой, волосы спадали ей на лоб, и, кажется, она была намного ниже ростом. По-детски маленькой. Семнадцатилетние не бывают такого роста. Она развернулась на пятках, у одного из автоматов спорили трое мальчишек, она сразу узнала громкий голос Дастина. Вдруг все изменилось. За секунду Аркада стала другой. Это все еще был зал игровых автоматов, но в нем было темно и холодно, неоновые огни полностью потухли — как будто он пустовал много лет, хотя Тэсс точно знала, что он все еще функционирует. Когда Тэсс повнимательней присмотрелась, то поняла, что это определенно была не та Аркада, которую она знала. Не играла музыка, не кричали дети из-за очередной победы или поражения. Вокруг все было серое, а по стенам тянулись странные лианы, и Тэсс готова была поклясться, что что они шевелятся. Они были, словно живые. И было тихо. Жутко тихо. Тэсс слышала собственное дыхание, которое при каждом выдохе превращалось в пар. ДИНЬ. Не хватило бы слов, чтобы описать ужас, охвативший ее, когда раздался звон знакомых часов. ДОН. Ее сердце колотилось так, что, казалось, сломает ей ребра. Внезапно дверь распахнулась, ударившись о стену с такой силой, что казалось, она вот-вот сорвется с петель. Затылок Тэсс снова покрылась мурашками. ДИНЬ. Тэсс медленно подошла к двери. ДОН. Вышла на улицу. Она подняла голову, с неба падали хлопья и покрывали ее лицо. Они ложились на кожу словно частички пудры с кисточки, очерчивая ее скулы. Но что-то скрывалось за всей этой эстетикой: за парящим в воздухе пеплом, за мерцающим светом, за скрипучей вывеской «АРКАДА», которая крутилась из стороны в сторону. За всем этим скрывался ужас. Грозовое небо раскололось, молниями хлестнула, словно линейки по столу. Темно-синие облака превратились в убийственно-красные. И появился призрачный силуэт. Тэсс никогда ничего подобного за все свои семнадцать лет не видела. Огромное существо, похожее на паука, с длинными щупальцами, вселявшее ужас. У нее перехватило дыхание. — Уилл? Она знала этот голос. — УИЛЛ! Тэсс подпрыгнула. И вдруг мир вокруг пошатнулся. Она словно летела. Вперед, далеко, в неизвестность. Сквозь слои земли, через сырые туннели, заросшие лианами, мимо пульсирующих алых облаков. Ее душу словно выталкивало из тела, ощущение реальности ускользало, как песок сквозь пальцы. Она увидела расплывчатое лицо Майка Уилера. — ТЭСС! А потом это прекратилось. Жгучая боль пронзила ее плечо, когда она с глухим стуком ударилась о деревянный пол. Стоп… Деревянный пол? — Тэсс? Тэсс! Она распахнула глаза. После пребывания в полумраке, яркий свет резал глаза. У нее было странное чувство. Будто маленькие осколки стекла вонзились в ее душу, и сколько она ни будет пытаться вырвать, их станет только больше. — Слава богу… — выдохнул голос у нее над ухом. — Папа? Взгляд Тэсс метнулся к его лицу, он стоял на коленях рядом с ней, лоб его блестел от пота. Лицо Чарльза было напряжено, челюсть плотно сжата, рубашка испачкана в крови, а вены на шее были настолько сильно вздулись, что, казалось, его яремная вена вот-вот лопнет. Но в глазах его промелькнуло облегчение. — Как же ты меня напугала, детка, — прошептал он, прижимая ее к своей груди. Она не двигалась, ее тело онемело. Тэсс осторожно наклонила голову и медленно сжала пальцы. Это были ее руки. Тело ее начало медленно расслабляться. Прядь волос упала на глаза. Это были ее волосы. Она осмотрела свои ноги. Она была в своих голубых пижамных штанах. И когда Тэсс как следует огляделась, снова привыкая к теплу света, она наконец вздохнула. Это была ее кухня. На языке был металлический вкус. Она провела рукой под носом. У нее пошла кровь. Ее было много, она попала в рот. Тэсс всхлипнула и обняла отца. Она вернулась. В собственное тело, в собственную реальность. Она снова стала собой. Ее подташнивало из-за перелетов из одного тела в другое. Без долгой практики она совсем от этого отвыкла. Но все было так же, как и в последний раз, когда она проникала в человеческое сознание. Но в этот раз было одно разительное отличие. В прошлый раз Тэсс Прескотт копалась в мыслях своего отца. На этот раз она оказалась в голове у Уилла Байерса. Случайно. Она понятия не имела, как и почему, но она знала, что это был Уилл — маленький Уилл Байерс, милый и добрый мальчик, измученный прошлогодним инцидентом. Дастин был рядом с ним, Тэсс слышала его, и в самом конце она видела брата Нэнси Уилер, Майка. Это точно был Уилл. Каким-то образом она проникла в его голову. И Тэсс понятия не имела, что именно она видела.