Карусель

Возвращение в реальность было похоже на столкновение с айсбергом. Подобно спуску в глубины ада, резкому повороту карусели, когда светящаяся яркими огнями спираль пытается закрутить тебя до смерти; словно внутренние органы сжигало огнем. И когда Тэсс резким толчком вернулась обратно в собственное тело, она почувствовала, будто ее душа, пока она находилась в сознании Уилла, покинула вселенную. — Тэсс? Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сфокусировать зрение. Стив подпрыгнул на месте. — Черт… Тэсс? — повторил он, слегка встряхивая ее. — Ты меня слышишь? Она медленно моргнула, закружилась голова. Глаза у нее болели так, будто кто-то пытался выдавить их ей, и Тэсс изо всех сил пыталась держать их открытыми. Все вокруг словно было покрыто туманом, в уголках глаз скопилась влага, склеивающая ресницы. Тэсс резво мотнула головой, боясь, что если позволит векам сомкнуться, то она снова окажется в мире Уилла, но как только взгляд наконец сфокусировался, а туман рассеялся, Тэсс Прескотт подумала, что лучше уж вернуться в тот жуткий мир, чем остаться там, где она сейчас. Потому что перед собой она увидела Стива Харрингтона: его лицо было в нескольких дюймах от кончика ее носа, в глазах тревога, а ладони сжимали ее щеки с такой осторожностью, что сердце Тесс оборвалось и рухнуло в беспросветную бездну. А за Стивом Харрингтоном стояла вся старшая школа Хоукинса. И все смотрели прямо на нее. Сбитые с толку, потрясенные, встревоженные. Тэсс напряглась. Они видели ее приступ. Ее дыхание участилось, и она больше не могла сосредоточиться на веснушках на лице Стива. Она как будто смотрела сквозь него. Словно он стал невидимым. А для него она была единственным человеком, которого он видел. Но весь мир смотрел на нее, толпа испуганных глаз, и Тэсс чувствовала их взгляды на себе. Они ползали по коже, как пауки. Они все видели. Они все видели. Видели. Они видели, они видели, они видели. — Тэсс, — она не могла заставить себя снова посмотреть на Стива. Они видели. Они видели. Они видели. Все смотрели на нее, Стив смотрел на нее, и она чувствовала, что едва может дышать. Жар расползался по ее шее и обжигал щеки, и она не могла понять, это следствие приступа или стыд. Возможно, ее ситуация была ничтожна по сравнению с тем, что она только что увидела; ужасы в голове Байерса важнее ее самооценки, но в данный момент она была унижена. Тэсс была в ужасе. Все одноклассники увидели, как ее оторвали с Земли (хоть и фигурально) и бросили в разум Уилла Байерса, и теперь Тэсс чувствовала себя незащищенной. От их взглядов нельзя было спрятаться. Так что Тэсс сделала то, что у нее получалось лучше всего. Она сбежала. Ведь именно этим Тэсс Прескотт занималась последнее время. Когда ей становилось страшно, она сбегала. Потому что не могла справиться с последствиями. Взгляды, вопросы — она не могла этого принять. Она сбежала. Точно так же, как она сбежала с вечеринки, из собственного дома и от Уилла Байерса, уже в четвертый раз. Вместо того, чтобы отбросить в сторону свое тщеславие и попытаться найти мальчика, убедиться, что с ним все в порядке после тех ужасов, которые она увидела у него в голове, или сказать кому-то, что ему нужна помощь, Тэсс пошла на поводу собственного эгоизма. Потому что это напугало ее, травмировало, отчаяние, которое она приняла за отчаяние Уилла, теперь принадлежало ей. Разум Уилла Байерса теперь был ее разумом. Ужасы его воображения медленно вливались в ее повседневную жизнь, и единственное, что могла сделать Тэсс — сбежать. Это был единственный способ сохранить рассудок, пока Уилл Байерс впадал в пучину безумия. Нельзя было так поступать, но это единственное, что могла придумать Тэсс. Она не знала, как все исправить. — Тэсс! — в отчаянии закричал Стив, наблюдая, как она выбегает из спортзала. Он опустил взгляд на собственные руки, которые были покрыты кровью. Ее кровью. Что, черт возьми, с ней случилось? Стив боялся узнать ответ, но, как говорится, любопытство сгубило кошку. Стив побежал за ней. Возможно, это действительно было любопытство, или, он просто поступил по-человечески. Стив не простил бы себя, если бы не сделал этого. Если бы снова позволил ей ускользнуть от него, уже в третий раз. Как иронично, Стив нашел в себе храбрость последовать за Тэсс, а вот ей храбрости пойти искать Уилла не хватило. Он бросил на Сару и Мэри нечитаемый взгляд, но, тем не менее, они ощутили чувство вины; они не бросились за ней, в отличие от Стива. Они замерли на месте. Как и все в спортивном зале. Все, кроме него. — Прескотт! Тэсс проигнорировала его оклик. Она, спотыкаясь, бежала по пустым коридорам, прикрывая глаза. Девушка свернула за угол, где в том жутком мире висели напольные часы. По ее позвоночнику пробежал холодок. Покачав головой, она толкнула дверь справа от себя и ввалилась в женский туалет. Тэсс отчаянно вдохнула и яростно вцепилась в край раковины. Кровь с такой силой носилась по телу, что казалось, вены ее сейчас не выдержат и взорвутся. Тэсс откинула голову назад, но замерла, увидев свое отражение в грязном зеркале. Она выглядела ужасно. Когда в последний раз она так плохо выглядела? Возможно, в двенадцать лет, когда жила с отцом-алкоголиком и оплакивала умершую мать, но все же погружалась в глубины его разума. Казалось, что она не спала несколько месяцев. Ее кожа была бледной и изможденной, а мешки под глазами черные, словно у мертвеца. Волосы растрепались на макушке, хотя несколько минут назад Сара аккуратно зачесала их назад. Выпавшие из хвостика пряди прикрывали глаза с лопнувшими капиллярами. Из носа продолжала течь кровь, она размазалась по лицу. Ух ты. Она выглядела почти так же ужасно, как и чувствовала себя. Тэсс не смогла сдержаться и громко всхлипнула, дрожащей рукой она прикрыла рот, пытаясь заглушить отвратительные звуки. Ей казалось, что она разваливается на части. Как она здесь оказалась? Почему это она плачет в туалете, когда страдал Уилл Байерс? За всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя большей эгоисткой, чем сейчас. И ей никогда еще не было так страшно. Это должно было быть подарком. Бог наградил ее талантом, чтобы она смогла исцелить отца, а теперь ее засасывало в травмированное сознание маленького мальчика? Но почему? Это должен был быть подарок, а не проклятие. Если она смогла вылечить своего отца, почему она не могла даже попытаться вылечить Уилла? Тэсс не смогла покинуть его разум, когда захотела, она не могла сопротивляться неизведанной силе. Она лишь шла на звук дурацких часов и голос Бога. У нее не было контроля. Он позвал ее, и она последовала за ним. Без вопросов. Плотно сжав губы в попытке остановить рыдания, Тэсс втиснулась в ближайшую кабинку. Она громко хлопнула дверью и заперла ее трясущимися руками. Отошла назад так далеко, как только могла, и сползла по стенке на пол. Слезы не прекращали литься из глаз. Тэсс давно не чувствовала себя такой одинокой, она почти забыла это горькое чувство. Но она сама довела себя до такого состояния. Она оттолкнула отца и Джима Хоппера, людей, которые активно пытались ей помочь, и все из-за чего? Из-за того, что не могла признаться им? Боялась, что ее слова прозвучат безумно? Боялась последствий? Оторвав несколько квадратиков туалетной бумаги, Тэсс вытерла свое красное, покрытое пятнами лицо, приложив салфетку к глазам, чтобы остановить слезы. Внезапно дверь в туалет распахнулась, громко ударившись о стену. Все мышцы Тэсс напряглись, она не могла выдавить из себя ни слова. Если честно, она ничего не могла сделать. Бежать ей было некуда. Ей оставалось только сидеть на полу. Она низко опустила голову и заметила пару кроссовок Nike. Обувь показалась ей знакомой. — Прескотт? Стив. Тэсс заерзала и потерла нос: — Уходи. — Слава богу, — в его голосе звучало облегчение, и она не могла не задаться вопросом, почему. Разве он не видел ее приступ? Разве он не испугался? Стив вздохнул: — Ты в порядке? Тэсс поджала губы. — В полном. — Да брось, — Стив пошел на звук ее голоса, пока не нашел нужную кабинку. — Будь со мной честна. Мне не нужно врать. — Серьезно? — Она усмехнулась. — Да, — кивнул он, хотя девушка и не могла его видеть. — Выходи из кабинки и расскажи, что происходит. — Не получив ответа, Стив продолжил. — И… — протянул он, — я тоже могу рассказать тебе что-то такое, чего никому не рассказывал. Будем оба честны. Честны. Ему-то просто говорить. — Или нет, — вздохнул он, снова не получив ответа. Он прислонился лбом к двери кабинки и потер рукой глаза. Думай, Стив. Он ломал голову, пытаясь как-то ей помочь. Думай, черт возьми. — Мы… не знаю, сделаем так, как ты захочешь, ладно? Просто выходи, и мы во всем разберемся. Все было не так уж и плохо, правда… — Не так уж и плохо?! — воскликнула Тэсс — Послушай… — Ты даже не… — слова застряли у нее в горле, — ты понятия не имеешь, каково… каково… каково… — Так расскажи мне. Тэсс растерялась: — Что? — Расскажи мне, — повторил Стив, опускаясь на колени. Он молился всем богам, чтобы никто не зашел в туалет и не увидел то, что он собирается сделать. Парень улегся на живот и заглянул под дверь кабинки. Увидев это, Тэсс ахнула: — Стив, какого черта ты творишь?! — Ну, ты же не хочешь выходить, — сказал Стив так, будто это было очевидно, хотя это не так. Только Стиву это могло показаться хорошей идеей. — Поэтому я сам залезу к тебе. — Нет! — Да брось, Прескотт! — Стив вздохнул, но подниматься с пола не спешил. Он видел только ее кроссовки и край юбки, а еще клочки окровавленной туалетной бумаги. Его грудь сжалась от беспокойства. — Нет, — повторила Тэсс. — Я не оставлю тебя здесь одну, — произнес он. — Не в этот раз. Это был не первый раз, когда Стив видел ее окровавленной и сбитой с толку. Стив видел ее такой чаще, чем ее друзья. И все же он не сбежал. Снова повисло молчание, были лишь слышны тихие всхлипы Тэсс, которая понемногу начала успокаиваться Стив подложил руку под щеку, как подушку. Он по-прежнему не вставал. Что-то говорило ему остаться. Возможно, Тэсс хотела, чтобы он ушел, но Стив лежал на холодной плитке женского туалета. Ему казалось, что если он уйдет, то поступит неправильно. Он снова заговорил, мягким, успокаивающим тоном: — Поговори со мной. Пауза. — Будь со мной честна. — Ты подумаешь, что я сумасшедшая... — прошептала девушка. — Тэсс, — вздохнул Стив, прикрыв глаза. Воспоминания о мерцающих огоньках, бите с гвоздями, йо-йо, медвежьем капкане проносились в голове Стива яркими вспышками. — Ничто не заставит меня считать тебя сумасшедшей, — он открыл глаза. — Серьезно. Вообще ничего. Грустный смех сорвался с ее губ. — Это пока что. — О, правда? Она угукнула. — Ну удиви меня, — сказал Стив. Тэсс на мгновение задумалась. Осмелится ли она рассказать ему? Что-то внутри подсказывало ей не делать этого. Говорило молчать, как она делала все эти годы. Но была и другая ее часть. Она хотела, чтобы Тэсс рассказала ему всю правду. Признала, что все зашло слишком далеко. Тэсс не могла больше скрывать это. Вся школа знала — может, не конкретный факт, — но все поняли, что с ней что-то не так. Стив это понял. Поджав губы, Тэсс вытерла еще влажные щеки и растянулась на полу. Она прислонилась головой к кабинке, глядя прямо Стиву глаза. Тэсс была ошеломлена тем, как близко они были друг к другу, несмотря на то что дверь частично их разделяла. — Ты не подумаешь, что я сумасшедшая? — Клянусь, чем угодно. Она закусила губу. Будь честна. — Я только что, возможно, была в другой вселенной. — Что? Кажется, она была слишком честна.