Сборник драбблов - Гаррош

Начали они с тех, кого Гром звал «соседями» — звал вроде и добродушно, но с угадываемым в голосе снисхождением. Можно было сказать, что Песнь Войны делила Награнд с Пылающим Клинком, но на деле мастера меча обосновались среди скал на востоке, не претендуя на зеленые просторы. Так что два клана сосуществовали сами по себе, хотя вели вялую торговлю. Если вождь Пылающего Клинка и был удивлен визиту соседей в неурочную пору года, вида он не подал. Впрочем, скоро Гаррош понял, что Дхарл Трижды Окровавленный Клинок просто-напросто уже слишком стар и безразличен к большинству происходящих событий. Казалось, что даже его собственное длинное имя стало для него слишком тяжело и давило на плечи сильнее доспехов. Он слушал Грома, медленно кивая, и Гаррошу казалось, что здесь у них ничего не выйдет — с самого начала. Но к его удивлению Дхарл согласился довольно быстро. Может быть потому, что он не хотел тратить силы на спор. — Кто эти двое, что пришли с ним? — спросил Гаррош у Грома, когда они возвращались в становище. — Наследники. Лухк и Азука. Гаррош кивнул. Эти в отличие от отца выглядели по-настоящему заинтересованными, и, пожалуй, сумеют подхватить падающее знамя в случае чего. Особенно женщина. В ее взгляде читалось то вдохновение, что он некогда видел в лицах своих солдат. Теперь впереди была долгая дорога, Гром говорил что будет удачей, если они управятся за месяц. Но прежде, чем они успели отправиться в свое путешествие, с пограничной заставы пришла весть, что на встречу приехал Каргат — сам. — Разведчики его, — хмуро ответил Гром на невысказанный вопрос и добавил. — Нелегко с ним будет. Себе на уме. — Неправда твоя, — Гаррош в свою очередь не сдержал усмешки. — Я уверен, с ним будет легче всего. Так и вышло. Вес слова «свобода» для бывших гладиаторов был слишком велик. Гаррош понимал, что просто так бросаться этим словом не вышло бы — Изувеченная Длань и цену ему знала лучше прочих. Он видел Каргата слишком давно, еще в детстве, так что, если этот чем и отличался — не вспомнил бы. Колыхнулась отголоском застарелая обида и злость, но Гаррош забыл об этом раньше, чем вспомнил, какими именно словами они были вызваны. На фоне своих воинов Каргат выглядел на удивление спокойным, даже задумчивым. Говорил мало, взвешивал каждое слово. «Надежный», — мысленно припечатал Гаррош и посчитал этот визит добрым знаком перед дорогой. К тому же Каргат вызвался помочь провести их по опушкам таладорских лесов, что было кстати — отряд на волках совсем незаметным не сделать, но Изувеченная Длань была куда лучше в том, чтоб не привлекать к себе лишнего внимания. Если не считать эти опушки, первым, что Гаррош увидел после зеленых полей, стали полные гнуса и странной темноты Танаанские джунгли. Деревни Кровавой Глазницы топорщились шипами, в них постоянно едва уловимо пахло кровью, а дети играли с костями и лазали по деревьям не хуже хозенов. Гаррошу не особо тут нравилось, как и остальному отряду. Слишком уж это место отличалось от дома Песни Войны, по слишком неочевидным для них законам эта земля жила. Да и Килрогг, встретивший, наконец, гостей, не казался особенно дружелюбным. Хотя слушал внимательно, но смотрел — будто сквозь них обоих, на что-то, что можно увидеть только его вырезанным глазом. Впрочем, он согласился — ради клана, и ради чего-то, о чем умолчал. Гаррош не мог сказать, что одноглазый вождь ему не нравится, но думал про него мало хорошего. Килрогг напоминал ему тролльих колдунов и некоторых шаманов — никогда не знаешь, что они сделают, потому что слушают тени, которые ты не видишь. — Кто будет ковать нам оружие? — усмехнулся в конце разговора Килрогг, и это был первый раз, когда в этих джунглях Гром улыбнулся почти как дома. Они друг друга поняли. — Мы идем к Черной Горе. Из одних джунглей в другие — и перепутать их было невозможно. Здесь солнце лилось сквозь сочную зелень и бурлила жизнью вода в заводях — вот только всадники натянули на лица повязки и проскакали заросли за половину суток, не останавливаясь, пока не достигли пустоши. Там уже не торопились, обходя равнодушных каменных гигантов, которых издали можно было принять за утесы. Ночами в скалах мелькали огоньки. — Разведчики Веселых Черепов, — объяснил Гром. — Просто так не полезут, нечего опасаться. Но и говорить с ними бесполезно. Не знаю даже, есть ли у них вожак. Все равно с них взять нечего, да и все они словно на голову ударенные. Говорят, в Горгронде по-другому не выжить. — Но черногорцы не такие? — Не такие, — и Гром замолчал. Дым, который Гаррош принимал издалека за курящиеся вулканы — они бы очень пошли этой земле — оказались трубами подземных печей. Тот, кто их встречал, был изуродован ожогами и носил в себе пламя — даже Гаррош это чувствовал, хотя в таких вещах не разбирался совсем. Но Чернорук не говорил и не вел себя как шаман. «Он Вождь», — подумал Гаррош и эта мысль только крепла с каждой минутой, что они провели в подземных владениях клана. Тут было все, что нужно для войны — цехи и конвейеры, огонь и железо, на такое Гаррош, несмотря на все рассказы о черногорцах, даже не рассчитывал. Нужно было только рассказать им те основы, что он знает о машинах сам, а уж здешние инженеры точно разберутся. Провожая их, Чернорук задумчиво обронил: — Орда, значит? Гаррош хотел было кинуть, но, оглянувшись на Литейную, вдруг сказал: — Железная. И Чернорук улыбнулся. В снегах первыми их встретили Громоборцы — шумная волчья стая, оскаленная зубами-копьями. Они шутили и подначивали, наплевав, что перед ними вождь другого клана, но почти беззлобно, и проводили, куда требовалось, по первой просьбе. — Мой отец тоже убил огрона, — вполголоса проворчал Гром, когда за пеленой снегопада стало можно различить кости. Метели выскоблили их до снежной же белизны, но ребра и череп мертвого гиганта, которые теперь служили для клана основой города, были отчетливо видны, очерченные тенями костров и факелов. — Впечатляет, — в свою очередь честно сказал Гаррош, чем, кажется, сейчас же заслужил расположение всех громоборцев, которые это слышали. Железный Волк — медно-рыжий, насмешливый под стать своему клану слушал, перебивая и шире скалясь с каждым новым словом гостей. Гаррош решил, что этот будет сражаться отчаянно — К Гараду пойдете теперь? — спросил Фенрис напоследок. — Откажет. Трусоват, привык сидеть в своей берлоге. Гаррош поморщился — наверное, надеялся, что тут все может получиться иначе. — Мы все равно спросим, — веско уронил Гром. — А если откажется, вы с ними и потолкуете. Конечно, Железный Волк оказался прав. Гарад говорил отголосками других слов — «вы хотите развязать бессмысленную войну». Гром отвечал — тоже каким-то отголоском — «если вы не с нами, значит, против» — и они больше не говорили о Северных Волках. И Фенрис, который снова принял их на обратном пути — не спрашивал. — До долины Призрачной Луны по земле слишком долгая дорога, — вместо этого сказал он. — Хотите, я дам вам рилаков и укротителей? Напрямую доберетесь в три раза быстрее. Гром заметно колебался, но Гаррош был настолько воодушевлен таким жестом, что он согласился вперед вождя. Когда они остались одни, Гром это осудил: — Будем так сразу хвататься за помощь — они решат, что сами мы недостаточно сильны. — Для этого ты и объединяешь кланы, — возразил Гаррош. — Ради того, чтобы вместе мы могли то, что не можем по отдельности. Фенрис знает ценность стаи, поэтому он и предложил тебе помощь. Не чтоб показать превосходство. «Фенрис сразу понял», — закончил он про себя. Гром разделил их маленький отряд, отправив часть назад в Награнд вместе с освободившимися верховыми волками. Остальные взобрались на рилаков, каждый в паре с громоборцем, который умел этими зверями управлять. Гаррошу достался молчаливый Дармак — ему, кажется, зверь куда интересней попутчика, но Гарроша это не обижает. Путешествие заняло три дня — ночами рилаки отдыхали и спали, а они сидели у костров, немного неловко травя байки, но в целом не чувствуя сильного отчуждения. Гаррош не чувствовал вообще, но понимал, что остальным нужно время. У Призрачной Луны на удивление внушительные постройки — самые монументальные из всех, что Гаррош тут видел. Правда, скоро он с удивлением узнал, что эти каменные зиккураты не для живых, а для мертвых. Само поселение оказалось куда скромнее некрополя. Все орки чтят предков, но здесь от этого поклонения почти что не по себе — даже Гром стал менее разговорчивым в тени могильника. Нер’зул умнее Гарада, хотя вернее будет сказать — хитрее. Даже Гаррош понимал, что ему этот союз нужен меньше прочих — его земли сильно изолированы, клан в хороших отношениях с дренеями и звезды им интересней войны. Но Нер’зул не отказал им сразу, он объяснил, что предложение нужно обдумать и обсудить с кланом. Гром долго молчал на эти слова, но, видно, не хотел завершать их путешествие чем-то плохим, а потому принял ответ. — Ты знаешь, что тебе стоит решить, — все же сказал он напоследок. — А еще подумай, чем твой клан может быть полезен Железной Орде. Нер’зул молча кивнул, а его лицо, покрытое белым узором-черепом оставалось непроницаемым. Здесь,с ним, что-то пошло не так сильнее всего в сравнении с той реальностью, которую знает Гаррош. Здесь Гаррошу было трудно поверить, что Нер’зула можно обмануть, здесь он бы сам поостерегся ему доверять. Отряд не остался в долине даже на ночевку — рилаки унесли их в Награнд сразу после встречи. Там они попрощались с громоборцами, там они сели у костра на пограничной заставе, но не говорили — каждый обдумывал свое. О чем думал Гром, Гаррош догадывался ,хоть и не был уверен. Сам же он перебирал в голове всех, с кем они повстречались, пытаясь решить, насколько верные окажутся его первые о них впечатления. Но скоро бросил это дело. Время покажет.