Обратень и Вампир

В городе полный хаос. Вампирами кишит весь город. Волкам это чувствовалось как напряжение, текущее по венам; страх, повисший в воздухе темной завесой, заставляющий когти вылезать из пальцев, разрывая тонкие простыни и скатерти. Волки вынуждены жить в лесу, ведь в городе опасно, так как и вампирам опасно входить на территорию леса. Чонгук бережёт стаю , ведь он ее вожак, хоть и омега. Он доминантный волк, который порвет за свою семью. Умрет сам , но не подпустит к стаи. Если вампиры сунуться и тронут его волков он сожжет город, обратит в труху древние порождения ночи, лично вопьется в тело каждого вампира в этом городе, который устроил очередную дележку территории, собственными зубами, окропя их кровью, а шерсть — гнилой плотью. для него это не стоит ровным счетом ничего. С вампирами у них уже второе столетие, идёт война. Вот сегодня к нему пришел Намджун с новостями. — Дела в городе совсем плохи, — тихим голосом говорит Намджун. — город утоп в крови. может нам.. — это проблемы города, — жестко отрезает Гук. — мы не имеем к людям никакого отношения. если древние хотят утопить людей в собственной крови — не смею им мешать. пока они не пересекают территорию — я не пошевелю даже пальцем. — так нельзя, Гук! — вскрикивает Намджун — люди! они же!.. — не имеют к нам никакого отношения, — Гук вкладывает во фразу всю свою силу вожака. — я не выступлю против вампиров и не подставлю под удар всех вас. Рано или поздно они прекратят делить территорию — и город оправится. — Как знаешь, вожак, — показательно ровно отвечает Ким, отворачиваясь. Гук чувствует в чужом запахе горечь обиды и пренебрежения. ему это не нравится, но разбираться с недовольством друга он не имеет никакого желания именно сейчас. Сейчас он идёт на обход территории, потому что чувствует не ладное. он выходит из-за деревьев, поводя носом, ближайший кровосос был в километре отсюда и вонял кровью настолько сладкой и теплой, что у Чонгука выступает слюна. Кровь вампиров как говорят слухи лечит, и кормит, как мелкое зверьё кровь вампиров всегда была сильнейшим дурманом, наркотиком. Сейчас ее запах вводил в состояние близкое к опьянению, но он встряхивается, разворачиваясь. кажется, кровосос умирает. впрочем, ему нет до этого никакого дела, разве что закончить его страдания. Выходя ближе к територии, он видет кровососа , который бледный как мел, находясь в полусидячем положении еле дышит. —Убирайся отсюда! -Прорычал белоснежный волк. —Это моя территория. — Я не спорю, что она твоя, -его рука соскальзывает и он падает коленями в траву. — как только моя дыра в груди регенерирует — сразу же уберусь. Но, думаю, я скорее откину копыта. — Ты чужак, — Гук не обращает внимания на его говор. — ты знаешь, чем грозит вторжение. это мое последнее предупреждение. — О, да ну, -с каждой секундой его лицо теряет последние капли красок, которых и до этого было не особо много. — ты меня слышишь вообще? я сюда не на пробежку после клуба забрел, а, вроде как, претендую в покойники. —Мне плевать.-безразлично фыркает волк, гордо вздирая голову. —Да кто бы сомневался.. -он закашливается. кровь на чужом лице выглядит как никогда органично. — псины всегда были тупыми и упертыми. Гук оборачивается, собираясь кинуться на вампира, когда его прерывает вой Намджун откуда-то из-за спины. он останавливается, прислушиваясь. «Не убивай». Намджун появляется сразу же, обращаясь почти на бегу — заслоняет собственным телом раненого, глубоко и часто дыша. Гук недовольно скалится, обнажая зубы. — с-сын князя! — выдыхает альфа. — за него нас уничтожат! «пусть попробуют». — да послушай же ты, балда! — Намджун разворачивается к кровососу, нашаривая у него на развороченной груди длинный шнурок с камнем. — нас за него уничтожат — и не посмотрят, что он куда-то там вторгся и что-то сделал не так, Гук! он не рядовой кровосос! Гук замирает. чужих глаз он не может разглядеть за завесой волос. запах чужака действительно слишком глубокий. — Подумай о стае, — почти шепчет Намджун. — нас вырежут. всех. это становится отрезвляющей пощечиной — всю свою жизнь он положил на алтарь служения собственной семье. подвергать их опасности — уничтожить себя и зарыть в землю то, что он ценил больше собственной жизни. волк внутри недовольно ворочается, но он мягко придавливает его рукой, проводя между ушей пальцами — как он любит. —«закидывай его ко мне на спину». Намджун действует быстро, автоматически — подхватывает почти обмякшее тело, мягко опуская его на чужой мех. запах вампиреныша обволакивает, словно сахар ягоды, и Гук никуда не может от него скрыться, быстрой рысцой приспускаясь к дому. его встречает вся стая прямо на крыльце — сонный Хосок, который зябко поводит плечами; Юнги наперевес с аптечкой и травами. Гук весьма неосторожно сгружает тело на холодные доски. кровь сгустками покидает чужое тело. он морщится, оборачиваясь. Ночью Гук спал тревожно, прислушиваясь к каждому шороху, вдруг вампиреныш что то выкинет. Но ничего кроме беготни Намджуна слышно не было. На утро омега, быстро встал и поплелся на кухню. Возле плиты уже стоял, Намджун, у того синяки, вид потрепаный. —Ну как?