Just another usual morning

К моменту, когда Ричи закончил свой длительный монолог, Эдди успел сесть подле него, раскрыв рот и глаза так широко, как только мог. За все время рассказа, Тозиер ни разу не прослезился, однако со стороны было совершенно очевидно то, что ему очень тяжело дается каждое слово, ведь он буквально выдавливал его из себя силой. Дождь к тому моменту окончательно перестал идти, и из-за каких-то облаков даже виднелись слабые солнечные лучи. Все это время Ричи продолжал смотреть куда-то в сторону, не сводя глаз с импровизированной точки, которую он выбрал себе как объект наблюдения еще перед тем, как приступил к повествованию. Эдди поначалу пытался понять, на что же этот кучерявый смотрит, но провалившись в этой задаче, решил просто не обращать внимания. Сначала, Каспбрак был в страшном замешательстве. Его раздражение сошло на нет, только из-за того, что по его мнению, в самом начале Ричи молол какую-то чушь, которая просто никак не могла подходить под их ситуацию. Однако чем дальше Тозиер двигался в своем рассказе, тем больше Эдди понимал. Еще до момента слов об аварии до мальчика дошло, о чем сейчас ведется монолог. Пусть он и осознал это, но совсем не понимал, зачем Ричи такое рассказывает. Эдди даже не испытывал никакого сочувствия вначале, ведь все еще был уверен в том, что ему необходимо просто выслушать Тозиера, а потом попросить его уехать. К счастью или сожалению, теперь у юноши даже язык не поворачивался попросить о таком. Когда Ричи в двух словах описал свои воспоминания об аварии, Каспбрака осенило, что он даже ни разу не подумал о том, что Тозиер мог попасть в детский дом не при рождении. Эдди до этого момента ни на секунду не сомневался в том, что этот заносчивый парень тут, только чтобы испортить ему жизнь. Теперь Эдди и представить не мог такого. С каждым словом, отрезающем какие-то негативные мысли Эдди, будто гильотиной, Каспбрак осознавал, что был ужасно неправ. Он понимал, что говоря все эти гадости про то, что Ричи мешает ему жить, он вскрывал незажившую рану. Нет, Эдди не почувствовал жалости к Тозиеру, он ощутил сочувствие к нему, ведь помимо незавидной судьбы, Ричи постоянно слышит напоминание о том, что дорогих ему людей рядом нет. Каспбрак также успел осознать, что у него есть почти всё, чего был лишен Ричи. Эдди понимал на таком ужасном примере, что близкие люди у него есть. Пусть это и не была его мать, но во всяком случае лузеры были такими же, как родители Тозиера. Эдди сам все себе усложнял с момента приезда Ричи, и теперь он был готов себе в этом признаться. Однако тень сомнения все-таки закралась в его ум, после такого откровения с самим собой. — Ты ведь это всем рассказываешь? — неожиданно для обоих мальчиков выпалил Каспбрак. Он не знал почему начал диалог именно с этого, особенно после такой трогательной и искренней истории, но ему показалось, что Ричи мог бы все это рассказать, только чтобы заставить испытывать к себе жалость и сделаться «фарфоровым мальчиком». Ричи даже дернулся от того, что не ожидал такого вопроса. Он словно вышел из «транса» и медленно перевел взгляд на Каспбрака. — Нет, — чуть ли не шепотом произнес он, — Вообще-то ты первый из моих приемных семей, кому я это рассказал. — Почему? — с некоторым скептицизмом произнес Эдди, заглядывая тому прямо в глаза. Он старался звучать не грубо и это получалось отменно, если брать в расчет только его тон, ведь слова все-таки походили на невежество. — Я просто знал, что ты не начнешь расплываться в сочувствии. Видишь, даже сейчас, ты сомневаешься в искренности мною сказанного, — Тозиер говорил сейчас об этом так просто, будто его это ни капли не задевает, и это была правда, хотя гораздо более ожидаемым было бы то, что он разозлится на Эдди за такие слова. — Я не… — Я все вижу, Эдс, и прекрасно тебя понимаю. Я бы тоже сомневался, но ты просто поверь. Заставь себя и увидишь, что я не желаю тебе зла и не выставляю себя кем-то другим, — перебил его Ричи, но не дав Каспбраку что-то ответить, снова открыл рот, — Мне просто показалось, что я могу тебе об этом рассказать, ведь я знаю, что ты не заставишь меня уехать после этого. И нет, это не примитивное желание остаться только для того, чтобы пожить нормальной жизнью и не возвращаться в детский дом, нормальной жизни до восемнадцатилетия у меня и так не будет. Дело в том, что тебе нужна моя помощь. Эдди раскрыл глаза как можно более широко. Его не оскорбили эти слова, но он искренне удивился, ведь в такой ситуации скорее Ричи нужна была помощь, чем ему. — Твоя помощь? — Да, Спагетти. Скажи, после этого тебе не захотелось вернуться к друзьям и объясниться с ними? Смотри-ка, а ведь если бы я не рассказал свою историю, вряд ли бы мысль о том, что они самые близкие люди, что у тебя есть, закралась бы тебе в голову таким неожиданным прозрением, — твердо заключил Ричи, улыбнувшись. Он говорил так уверенно, будто бы читал мысли Каспбрака и наперед знал, что тот чувствует. — Как ты это делаешь? — резко воскликнул Эдди, даже не обратив внимание на глупое прозвище. — Делаю что? — Ты меня словно открытую книгу читаешь, — эти слова были еще одним серьезным шагом для Эдди, ведь он себе-то не мог признаться в этом, а теперь говорил так открыто. — Я же говорил, ты такой не первый. Только ты отличаешься от предыдущих тем, что ты не тупой избалованный придурок из богатой семейки, которому не хватает внимания, а тот, кто запутался и потерял веру в самого себя. Эдди задела такая правда, но он решил не подавать виду и просто увел взгляд в сторону. Каждая новая мысль, приходящая ему в голову, отбивала сильной дрожью по всему телу. Он не чувствовал особой вины за сказанное им прежде Тозиеру, но окончательно признавался себе в том, что был не прав. Теперь он мог поверить в слова Ричи о том, что тот лишь хочет покоя, и осознавал, что он сам хочет того же. Да, возможно придется поменять свои утренние и вечерние привычки, принять то, что иногда ванная комната будет занята «братом», знать, что завтрак теперь делается не только на него, но Каспбрак просто не мог после всего услышанного допустить возвращение Тозиера в детский дом. По крайней мере пока. Он уже где-то на середине рассказа решил повременить со столь радикальным прощанием с Ричи, а теперь, благодаря наводке самого Тозиера понимал, что они чуть ли не нуждаются друг в друге. Ричи медленно поднялся со скамьи, направляясь к выходу из беседки. Эдди вопросительно повернул голову в его сторону. — Ну, ты идешь? — резко сменив тон на чуть более веселый, спросил Тозиер. — Куда? — Обратно в эту вашу пустыню. Я уверен они все еще там, обсуждают случившееся и, вероятно, ждут твоего возвращения. Эдди чувствовал себя неловко, ведь каких-то полчаса назад преисполнялся ненависти к этому юноше, а теперь уже чувствовал понимание, ну или хотя бы безразличие. Он неуверенно поднялся и пошел вслед за Ричи искать выход из этой чащи. — Ты нихрена себе атлет для астматика, — усмехаясь проговорил Тозиер, отодвигая ветки перед собой. Он шел сразу перед Каспбраком, пытаясь найти хотя бы какую-то тропинку, ведущую к дороге. — Но ты хуже, хочу заметить, тебе должно быть стыдно, ноги-то длиннее — пытаясь пошутить в ответ пробормотал Эдди. Он все еще не мог поверить в то, что они идут рядом, вот так просто, и ведут непринужденную беседу. — У меня есть гораздо более серьезное оправдание — я курю, — вскинув одну руку над головой, как бы торжествуя, весело заключил Ричи. На это Каспбрак только закатил глаза и продолжил следовать за юношей. Где-то через десять минут они все же нашли нужную им тропу и добрались до дороги, которая все также пустовала. По ней совсем редко ездили машины, потому что почти никто из Дерри, как правило, не выезжал за пределы самого города. Мальчики шли до Пустоши добрых тридцать минут, параллельно разговаривая. Эдди не раз успел наехать на Тозиера за его глупые прозвища, но теперь испытывая из-за этого куда меньшую злость, чем прежде. Пускай разговоры их были переполнены неловкостью, однако оба были в некотором роде счастливы больше не тратить свои и чужие нервы на эти бесконечные разногласия. Дойдя до пустоши, Тозиер открыл люк, слегка ухмыльнувшись, и дал право Эдди спуститься первым. Чуть только его нога коснулась первой ступеньки, все разговоры внизу утихли. Каспбрак снова ощутил себя ужасно неловко. Ему захотелось вернуться наверх или провалиться сквозь землю, но он прекрасно понимал, что обратной дороги нет. Как только он полностью спустился и развернулся к остальным лицом, мальчик даже опомниться не успел, потому что Денбро налетел на него с крепкими объятиями. — Чувак, м-мы так в-в-волновались! — прокричал тот Эдди прямо на ухо. Каспбрак не успел было открыть рот, как вокруг него образовалась «капуста», обнимающая его и наполненная кучей теплых слов. Сейчас он в полной мере ощутил то, как был не прав. Эдди жалел, что сразу не рассказал все друзьям, ведь теперь был уверен в том, что они бы его поняли. Он ощущал вину за то, что был столь резок с ними и не удосуживался просто поделиться своими тревогами, вместо этого ходя с кислой миной и показывая всем видом то, как ему тяжело. Неудачники еще очень долго не отпускали Эдди, говоря вразнобой о том, как его любят и спрашивая, почему мальчик с ними ничем не поделился. Они не отпускали его настолько долго, что Ричи даже успел спуститься и встать неподалеку у стены. Он смотрел на эту достаточно милую картину с очень теплым выражением лица, которое ну никак не связывалось с его мрачным и насмешливым образом. Неожиданно Беверли повернула голову в сторону Тозиера, а потом развернула ее обратно и многозначительно глянула в глаза Эдди, которые только и виднелись за этими громадными объятиями. Каспбрак моментально понял, о чем Бев его «спрашивает». Он пару секунд подумал, даже хотел было ответить отрицательно, ведь неприятный осадок от предшествующих чувств злости и негодования был, но после решил, что стоит хотя бы попробовать поверить Ричи, который уже и так много сделал. Именно поэтому он только слегка кивнул головой. Он сделал это ровно настолько, насколько ему это позволяло узкое пространство между людьми. Беверли моментально отреагировала и снова взглянула на Ричи. — Ты чего там встал? Сюда иди, блудный «брат», — смеясь проговорила девушка, отпуская одну свою руку и как бы приглашая Тозиера присоединиться к объятиям. Ричи же стал оглядываться по сторонам, водя указательным пальцем туда-сюда и театрально делая вид, будто он не понимает, к кому обращается Бев. После, он остановил указательный палец на себе, состроил удивленное выражение лица и тоже засмеялся. Однако прежде чем пойти, он решил внимательно оценить реакцию остальных неудачников на такое предложение. Кто-то весело вскрикнул «да», остальные же просто кивали головами, поэтому Тозиер больше не медлил ни секунды и присоединился к этой «капусте» из объятий, обхватывая своими длиннющими ручищами почти всех. — Вы меня сейчас задушите, — сдавленно попытался сказать Эдди, которого действительно зажали со всех сторон. Пусть это и было очень мило, но воздуха стремительно переставало хватать. Лузеры рассмеялись и наконец отпустили юношу, расходясь, но оставаясь в некотором полукруге, смотрящем прямо на Эдди. Мальчик чувствовал себя совершенно беззащитным из-за стольких глаз, направленных на него, но понимал, что в данный момент этого не избежать. — Простите меня, —прервав тишину, Каспбрак проговорил извинения на выдохе. Улыбка на его лице из радостной превратилась в несколько виноватую. — За что? — в один голос удивленно поинтересовались все. — За то что вел себя как последний мудак в эти дни и ничего вам не рассказывал, — опустив взгляд в пол твердо отбил Эдди. — В-вообще-то говорил, м-мне, — вдруг произнес Билл с удивленным выражением лица, — Т-т-точно! У машины, когда я т-тебя завозил! Я п-п-одумал, что ты просто п-пьян. Эдди вдруг посмотрел на него и вспомнил, что это действительно было в тот злополучный вечер с виски. Все удивленно смотрели то на одного, то на другого. — Боже, да. Билл, я бы тоже на твоем месте решил, что дело тут в алкоголе, забей, — неловко почесывая затылок проговорил Каспбрак. Воцарилась резкая тишина, и все прекрасно понимали, что причина тому — множество вопросов от лузеров, которые они очень хотели задать, но не знали насколько уместно будет это делать. — Я представил этот диалог: «Хэй, Билл, у меня типа брат появился», «Господи, замолчи, пьяница», — неожиданно отшутился Ричи и засмеялся. Все посмотрели на него с недоумением и замешательством, но вскоре подхватили его заразительный смех. Эдди тоже засмеялся вместе со всеми. В самом деле, чем проще будешь относится к ситуации, тем легче будет ее пережить, именно поэтому Каспбрак подумал, что такие шутки необходимы. Он сам наконец сдвинулся с мертвой точки. В их клубном штабе как обычно зазвучали веселые разговоры. Неудачники все же осмелились на свои вопросы и рассуждения касательно случившейся ситуации, ведь увидели, что Эдди больше не реагирует на нее так остро. Сам Каспбрак пусть и не отошел до конца, но он искренне старался сдерживать любой порыв негодования по поводу того, что Ричи его «брат», однако характер и шутки Тозиера были непростыми и вот тут уже Эдди давал полную волю своему негодованию. — Так я и не понял, почему ты не рассказал им, что ты из детского дома, — весело проговорил Стенли, имея в виду их встречу в клубном домике, — Подумал вдруг, мало ли не хочешь, чтобы они знали. — Нет, за такое мне ничуть не стыдно, — снова «играя», Ричи вскинул подбородок к верху и состроил что-то вроде очень важного лица, но оно вызвало у всех только смех. — Получается мы можем назвать судьбой то, что ты нас нашел, ведь пережив кучу всякого дерьма и будучи совсем одним, ты становишься одним из нас. Мы можем официально впустить тебя в наш клуб неудачников! — торжественным голосом воскликнул Майк и все дружно засмеялись. Сам Тозиер пролепетал что-то вроде: «вот это везение!» саркастичным тоном, вызывая только более бурную волну смеха. На самом же деле юноша и впрямь был рад тому, как все сложилось, ведь ему еще никогда не удавалось за такой короткий срок на новом месте найти близких по духу. Неудачники знали, что вместе они справятся со всем, поэтому окончательно перестали бояться разговаривать обо всем случившемся так открыто. — Ты говори, Эдди, если он будет буянить, потому что я знаю, каков этот придурок. Ну, или просто отправляй его ко мне, думаю, против никто не будет, — снова отшутился Урис. Эдди на это только театрально закивал, как бы говоря «да, спасибо, так и буду делать», а Ричи лишь потрепал Стенли по голове, приговаривая какие-то грубости. Для каждого здесь началась новая глава.