Just another usual morning

После столь трогательной сцены в Пустоши Билл, как обычно, развозил всех по домам. Эдди и Ричи он отвез последними. Друзья попрощались и двое «братьев» направились ко входу в дом. Все проведенное время между ними была сплошная неловкость, которую, кажется, ощущал только Каспбрак, потому что Ричи, как и всегда, умело изображал безразличие. Однако это совсем не отменяло неловких смешков и переглядок, приправленных тем самым душащим молчанием, от которого хочется лезть на стену. Так было и сейчас: двое мальчишек шли всего каких-то пару метров от машины до дома, не проронив ни слова. Оба чувствовали жуткий дискомфорт, но все было куда лучше, чем их взаимоотношения еще утром. Юноши перед самым входом переглянулись, как бы договариваясь, кто зайдет первым. Даже в такой ситуации никто не решался разинуть рта, потому что строить отношения после такого ужасного начала — тяжелая затея. Спустя пару минут забавных и молчаливых препираний Эдди сдался и согласился на эту самоубийственную затею. Он медленно и тихо стал открывать входную дверь, заранее договорившись с Тозиером о том, что они постараются не привлекать внимание Сони. Для этого силы на разговоры нашлись. Однако эта женщина была не так проста, ведь когда Ричи и Эдди только ступили на порог, она сразу же оказалась перед ними, загораживая им путь. — Мальчики, я так за вас волновалась, не знала где вы. Ричи, я знаю, может в твоей прошлой семье так делать было не принято, но у нас, мне надо говорить о том, куда ты идешь и с кем, — женщина говорила это все до жути слащавым тоном, как будто бы наслаждаясь тем, что смогла поймать обоих сыновей за «хулиганством». Ее руки тут же уперлись в широкие бока, а тело приняло воинственную позицию, готовую к эмоциональной атаке. Немного погодя, она повернула голову на своего родного сына и вновь пролепетала, — Эддичка, милый, а от тебя я такого совсем не ожидала. Ладно твой брат, он еще не перенял все наши обычаи, но ты… — Соня очень наигранно вздохнула, схватилась за сердце и закатила глаза. Тозиер держался совершенно спокойно, не обращая внимания на столь бестактное замечание Сони про его прошлую семью. Он действительно был непробиваем, но дергающийся на лице мускул и немного надменное выражение лица говорили о том, что внутри у юноши все не так хорошо, как кажется. Эдди же почувствовал необъяснимый прилив агрессии после этих слов. Дело было совсем не в том, что Соня сказала конкретно ему: такое Каспбрак выслушивал по тридцать раз на дню. После откровения Ричи юноша чувствовал перед тем вину, но и это не могло стать причиной такой резкой смены настроения. Эдди сам не понимал, что на него так влияет. Возможно, это было нестабильное эмоциональное состояние после случившегося и осадок от всех травмирующих событий, возможно, сам Ричи влиял на Эдди каким-то необычным образом и добавлял ему смелости. Так или иначе, Каспбрак решил снова не сдерживать свои эмоции и пойти в атаку. — Мам, у тебя есть хоть капля тактичности? — вероятнее всего, это не прозвучало как бунтарская фраза отъявленного хулигана, но для самого Эдди такой шаг был очень серьезный. Теперь у мальчика не было оправданий вроде алкогольного опьянения, он шел в сопротивление будучи абсолютно трезвым. Ни секунды после этого парню не приходилось сожалеть о сказанном, ведь все его внутренности буквально разрывались последние шестнадцать лет жизни от желания противостоять матери. Этот фокус сработал, ведь глаза Сони округлились, а и без того красное лицо налилось еще большей краской. Она задышала тяжелее и стала все больше походить на свинью, ведь ее вздернутый нос и множество вторых подбородков буквально превращали ее в это животное, которое и то было куда симпатичнее, чем она сама. — Ты это о чем, Эддичка? — все так же слащаво протянула женщина. Было очевидно, что она начала сильно злиться, но властью матери, данной ей при рождении Эдди, женщина продолжала растягивать каждое слово своим мерзким тоном, как бы предупреждая, что ее сыну стоит сейчас же закрыть рот. Ее глаза были готовы вот-вот выскочить из орбит, потому что она не привыкла к такому открытому конфликту с сыном. — О чем я? Ты снова меня контролируешь и пытаешься контролировать его, — на этих словах Эдди махнул головой в сторону Ричи, которого ни он, ни его мать словно не замечали, — Тем более так отвратительно говоря о предыдущих семьях. Просто научись вести себя как нормальный человек, — на одном дыхании закончил Каспбрак. Он не понимал своего желания защитить Ричи. Чувство вины, конечно, играло определенную роль, но важнее всего то, что Эдди пытался доказать самому себе, что действительно может дать отпор своей матери. У Сони глаза полезли на лоб, а выражение лица Тозиера было приблизительно таким же. Он не представлял, с какими целями Эдди вступился за него и совсем не ожидал, что рассказанная днем история окажет настолько сильное влияние на Каспбрака. Юноша смотрел в упор на своего «брата», молча вопрошая, но тот даже не направил взгляд в сторону Ричи, пытаясь показать всю свою грозность матери. — Эдс, незачем… — начал было Ричи, дабы как-то сгладить углы и перевести на себя внимание, но его тут же перебила Соня, которая бегло переводила взгляд то на одного, то на другого. — Нет, Ричи, пусть он сам расхлебывает то, что заварил, — повышая тон с каждым словом проговорила женщина, — Эддичка, почему ты так странно себя ведешь в последнее время? Мне очень не нравится как ты со мной разговариваешь и что ты делаешь, — Соня по своей привычке решила в один момент напомнить сыну о всех его грехах. На этой неделе он действительно натворил дел, пусть на то и были веские причины. Однако его мать ни разу не заикалась обо всем этом, потому что ждала, когда подвернется удобный случай, — Ты сбегаешь из дома, грубишь мне, приходишь пьяным, а главное — вечно обвиняешь меня и Ричи во всех бедах! — С каждым словом Соня придвигалась все ближе и ближе к своему родному сыну, пытаясь показать свое превосходство через пышные формы и более высокий рост. Она, очевидно, понимала, что находится в проигрышном положении, но всем видом старалась показать, что это не так, чтобы затушить ту искру, которая только загорелась в сердце Эдди. — Но это не совсем так, мэм, — вклинился в разговор Тозиер, понимая, что все заходит чересчур далеко. Он уже не раз прикрывал Эдди перед его матерью, но этот раз был особенным. Теперь Ричи не пытался доказать Каспбраку, что он на его стороне, теперь Ричи и сам понимал, что как бы то ни было, он действительно на стороне нового "брата". Брюнет отдавал долг за то, что мгновеньем ранее Эдди вступился за него, но что важнее — Тозиер и вправду считал нужным поддержать Каспбрака, который так самоотверженно встает против своей матери. — Я как сказала меня называть?! — перешла на писклявый крик женщина, бросая нервный взгляд своих маленьких глазок на Тозиера. Казалось, Соня только сейчас вспомнила о новоиспеченном «сыне». Она была в ярости, но казалась такой смешной и глупой в этот момент из-за своего «свинячьего» лица. — Он не будет называть тебя мамой! — тоже переходя на крик, встрял в разговор Эдди. Их прихожая превратилась в сплошной балаган. Соня кричала на сыновей, а они, защищая друг друга, кричали на нее в ответ. Каспбрак в этот миг ощутил того, чего ему так не хватало — защиты и прямой поддержки. Он смотрел на Тозиера и не верил своим глазам, потому что понимал, что теперь он не один, и если раньше его расстраивал этот факт, то теперь он видел совершенно очевидные преимущества. Это чувство, которое он испытал, были своего рода бабочками в животе, ведь он не ощущал то одиночество, которое обычно настигало его в собственном доме. Из-за этого Эдди даже замолчал на некоторое время, пытаясь понять, как все может складываться настолько хорошо, учитывая тот факт, что еще утром мальчик буквально хотел умереть из-за происходящего. Визги и крики могли бы продолжаться еще целую вечность, если бы Ричи не устал от этого окончательно и не схватил бы Эдди за руку, потянув его к лестнице. Этот жест был очень решительным, а лицо Тозиера выражало невероятную злость и усталость. В очередной раз можно было сделать вывод, что подобные ситуации происходят в его жизни не в первый раз. — Вы не можете так просто уйти! — Правда?! Смотри-ка, уходим! — прокричал ей в ответ Каспбрак, который сперва пытался вырваться из хватки Ричи, но после перестал сопротивляться, потому что это было бесполезно. Сейчас он не был похож на самого себя. Еще ни разу в жизни Эдди не было момента, когда он бы столь открыто и грубо разговаривал со своей мамашей. Мальчики стали быстро и стремительно подниматься наверх. Оба знали, что Соня за ними не пойдет. Это было внегласным правилом дома Каспбраков, ведь каждый раз, когда конфликт достигал своего эмоционального пика, стоило Эдди запереться в своей комнате и Соня тут же прекращала любые попытки продолжить ссору. — Мальчики, постойте! Наверное хорошо, что вы друг друга защищаете, я думаю, вы так становитесь почти кровными родственниками, — уже начиная плакать, взмолилась Соня им вслед. Женщина знала, что после такого не сможет спокойно разговаривать ни с одним из сыновей, поэтому постаралась предпринять хоть какие-то попытки, чтобы загладить этот конфликт. Это было для нее совершенно нормально: манипуляции в целом являются привычным способом общения с сыном. Однако всем понятно, что такая глупая фраза не сможет ничего изменить. В комнату Каспбрак заходил последним, демонстративно хлопая дверью. Он все не мог отойти от последних событий, тяжело дыша, в то время как Ричи казалось достаточно быстро пришел в себя и успокоился. Тозиер отошел к окну, и опершись на подоконник, повернулся лицом к разгневанному Эдди. — Ты слышал этот бред?! И как прикажешь сосуществовать с таким монстром?! — прокричал шатен, резко садясь на кровать. Он сжимал и разжимал кулаки, желая сломать или разбить что-нибудь. Пусть Эдди и стал чуть смелее, он все равно не мог заставить себя начать рушить все и ломать, ведь понимал что за кошмар его ждет от матери на следующий день. Тозиер на это только тяжело вздохнул, разводя руками. Похоже он давал Каспбраку волю полностью прокричаться. — Какого хрена это творится всю мою жизнь?! Знаешь, что она сделала в прошлом году на Новый Год?! Отправила меня в санаторий блять! — вскакивая и снова садясь, кричал Эдди, совсем не боясь того, что Соня все услышит. Как упоминалось ранее, Каспбрак матерился только в крайних случаях, так что похоже то, что случилось пару минут назад, довело мальчика очень сильно. Он был не просто зол, ярость наполняла его с ног до головы и по его трясущимся рукам и голосу это было совершенно понятно. Эдди упал ничком на кровать, громко заорав прямо в подушку. Тозиер лишь дернулся от этого жеста, продолжая молча наблюдать. Спустя пару секунд Каспбрак резво вскочил и заколотил кулаками по подушке. Это точно был нервный срыв, потому что если бы хоть кто-то из неудачников увидел это, то не мешкая сказал бы, что Эдди никогда так себя не вел. Прошло порядка двух минут, прежде чем юноша нашел в себе силы остановиться. Его дыхание было рваным и тяжелым, а все лицо красным от злости. Вдруг, со стороны подоконника послышался неловкий кашель, которым Ричи просто привлекал внимание к себе. Каспбрак медленно повернул голову с проступившими жилками в сторону «брата». Тот держал в руке две сигареты, протягивая одну Эдди и как бы предлагая. — Ты серьезно? — издавая несколько нервный и глупый смешок, спросил Каспбрак, — Я астматик, ты не забыл? По выражению лица и по прикушенной губе Эдди было понятно, что он всеми силами пытается сдержать в себе порывы злости, чтобы не отыграться на Тозиере. Ричи только пожал плечами, продолжая тянуть сигарету. — У меня были знакомые астматики, которые курили, и все было в порядке. Ты не думал на счет чего-то вроде психосоматики? — спокойность Тозиера могла только еще больше вывести из себя, но Эдди прекрасно понимал, что брюнет говорит и делает это только чтобы сместить концентрацию внимания Каспбрака на что-то помимо ссоры с матерью. Эдди пару секунд смотрел то на сигарету, то на Ричи в недоумении, пытаясь сквозь пелену сокрушающей ярости разглядеть истинные мотивы Тозиера. Юноша не до конца осознавал, почему его «брат» настолько настойчив в этом вопросе. Так или иначе, видимо в состоянии аффекта Эдди медленно поднялся с кровати и взял из руки Ричи сигарету. Брюнет, будто не придавая этому никакого значения, открыл окно и усевшись на подоконник поджег свою сигарету. Он сделал большую затяжку, а после похлопал по подоконнику рядом с собой, как бы предлагая Эдди сесть. Тот, весь растрепанный, будто под гипнозом сел возле Ричи с округленными глазами. Держа в голове слова насчет психосоматики, он засунул сигарету себе в рот и кивнул головой, прося Тозиера поджечь ее. Тот спокойно сделал этого, внимательно наблюдая за каждым движением Каспбрака. Эдди сделал небольшую затяжку и тут же сильно закашлял, явно с непривычки. Было видно, как Тозиер напрягся будучи неуверенным в своем предположении и уже ищущим ингалятор Каспбрака глазами. Однако прошло несколько секунд, в которые Эдди громко кашлял, а после мальчик выпрямился с нелепым выражением лица, которое вызвало у Ричи только короткий смешок. — Иди к черту, — пытаясь сдержать свою улыбку сказал Эдди, отводя взгляд в сторону. Он тут же потушил сигарету и отдал ее Ричи, — Это была дурацкая идея, но ты оказался прав… — Как и всегда, — с самодовольной улыбкой проговорил Тозиер, забирая сигарету обратно и кладя ее в полупустую пачку. Сам же брюнет продолжал курить, теперь устремив свой взгляд в сторону пустующей улицы. Вообще-то план Ричи сработал, и шатен смог «протрезветь» от столь опьяняющей злости. Теперь мысли Эдди были заполнены только этой ситуацией с сигаретой, ведь о всем, что было перед ней даже думать не хотелось. Каспбрак не ожидал того, что у него не случится приступ астмы. Он также не находил причины, по которой согласился на предложение покурить и чем он вообще руководился в этот момент. Вероятнее всего то, что это была безысходность. Эдди мог поклясться кому угодно, что был готов хоть из окна выпрыгнуть, только бы перестать испытывать этот всепоглощающий гнев. Теперь уже двое разглядывали улицу, не говоря ни слова. Ричи курил, думая о чем-то, а Каспбрак в очередной раз испытывал стыд за сделанное. — Рич, я честно не хотел… — начал было Эдди, но его тут же перебил Тозиер. — Рич? Ты что это, нормально относишься к прозвищам и сокращениям? — нахально вскидывая одну бровь, спросил юноша. — Заткнись, мне теперь уже ничего не хочется тебе говорить, — закатывая глаза буркнул Каспбрак, стараясь не смотреть Ричи в глаза. — Ну началось… Я вообще-то поблагодарить тебя хочу, — неожиданно сменив шутливый тон на серьезный, сказал брюнет, упорно стараясь поймать глазами взгляд Эдди. К слову, у него получилось сделать это почти сразу после своих слов, потому что Каспбрак удивленно уставился на «брата». — За что? — Ты совсем глупый? Только честно. За то, что вступился за меня. Я, конечно, не нуждался в этом, но мне приятно. — И тебе спасибо, — неловко почесывая затылок, Эдди все же отвернулся от собеседника, чувствуя себя уязвимым, — До тебя я никогда не мог найти в себе сил на то, чтобы дать ей отпор. — У тебя просто не было поддержки. Мне правда безразлично все то, что она говорит, поэтому не стоит в следующий раз жертвовать собой, Эдс. — Еще раз назовешь меня так и я тебя столкну отсюда! — угрожающе взяв Ричи за плечо, процедил Каспбрак. — Боже, как страшно, целый ВТОРОЙ этаж, — закатив глаза съязвил Тозиер, выбрасывая окурок на улицу. Так они просидели еще пару часов, успев обсудить многое. Эта ссора с Соней помогла им сплотиться, как бы ужасно все это не звучало. В любом случае, юноши сумели найти что-то вроде общего языка и смогли побеседовать не только на тему случившегося, но еще и на отвлеченные. Спать эти двое легли в четвертом часу, упавши на одну кровать валетом. Оба заснули в течение десяти минут, уже не ощущая ту неловкость и отстраненность друг от друга. Их взаимоотношения, наконец, начинали походить на дружбу.

***

Следующим утром оба дернулись от громкого звука открывающейся двери. — Спускайтесь вниз через пять минут. Если вас там не будет, я буду принимать серьезные меры, — строгим голосом отчеканила Соня и, покачиваясь из стороны в сторону, направилась к лестнице. Двое успели только приподняться на локтях, переглянуться друг с другом и тяжело вздохнуть. — Клянусь, у меня некоторые воспитатели в детском доме приятнее были, — зевая и потягиваясь, почти прошептал Ричи. Эдди только упал обратно на подушку, закрыв лицо обеими руками. Конечно, мальчики не спустились через пять минут, потому что: во-первых, не верили в угрозы Сони, во-вторых, не выспались и были ужасно рассеянными. Первым на кухне оказался Каспбрак в длинной толстовке, скрывающей шорты под ней. Ричи зашел следом и встал в дверном проеме, опершись плечом о дверной косяк. Соня Каспбрак стояла посреди кухни, в которой пахло свежеиспеченными вафлями. Ее руки снова уперлись в бока и она грозно смотрела на «сыновей». — То, как вы вели себя вчера — непростительно. Я не могу оставить это просто так, — начала она, пытаясь выдавить из своего писклявого голоса хоть каплю строгости, — Именно поэтому вы оба под домашним арестом на две недели. Более того, Эддичка, мне жаль, но мне придется отменить твой день рождения с друзьями, будешь знать, как не стоит себя вести. На этих словах глаза обоих округлились от ужаса и абсурдности происходящего. Каспбрак потерял дар речи, понимая, что все его планы по поводу его шестнадцатилетия, которое вот-вот наступит — полностью провалены.