Кровь, Смерть и Обречение

1. — Выпей.       Ветки трещали в костре, ливень шумел и вдалеке громыхнуло. Через десять секунд вспышка озарила неглубокую пещеру. Лора послушно обхватила губами горлышко бутылки, бездумно приняв стекло дрожащими пальцами и сделала глоток. Горло обожгло. Ее скрутил кашель. — Помедленнее. Поможет от боли. 2.       Четыре часа спустя Ленни по-прежнему трясло от боевого ража.       Виски теплом разливался по телу, по венам, успокаивал, обволакивал, тормозил скачущие мысли. Женщина, которую они «спасли», дочь Герберта Миллера, у которого, если верить Майке, были, а может и не было, денег, забилась в угол, прижав к груди колени, вцепившись в полупустую бутылку и глядя перед собой загнанным, диким взглядом. Она напоминала Ленни Сэди Адлер. Ленни не знал, как вести себя рядом с миссис Адлер, и был счастлив, что ей занимались мисс Гримшоу и женщины. Он видел ее всего пару раз — когда Датч, Артур и Майка привезли ее, и когда они выдвигались в путь из Колтера. И Ленни это устраивало. Рядом с Сэди Адлер он чувствовал себя беспомощным и несчастным.       Но Лора Миллер никуда не девалась. Не было Гримшоу, чтобы позаботиться о ней, не было Датча, который бы укрыл ее одеялом и сказал, что делать дальше. Не было Артура.       Ленни оставался с ней один на один уже несколько часов. Ее молчание и мертвый взгляд, следы крови на бледном лице, красные воспаленные глаза и ссадины на открытых участках тела пугали его больше любой перестрелки, больше кровожадной оравы О’Дрисколлов.       Майки не было три часа. Он объявил, что поедет «разведать дорогу», взобрался на Бейлока и пропал. Ленни подумывал уже, не бросил ли он их. Но Майка Белл не мог их бросить — Миллер до сих пор не сказала ни где деньги, ни где золото. Она была их последней зацепкой, а все это предприятие было затеей Майки. К тому же, он оставил в пещере свой спальный мешок и матрас.       Ленни поежился. Одежда намокла, и тепла костра не хватало. Ливень не унимался. Шел то слабее, то сильнее, гнал холод, дотягивался до них в укрытии мелкими косыми хлесткими каплями. Глаза слипались, несмотря на нервный мандраж, но спать он не мог и не был уверен, что уснет, даже если попытается. От соседства с Миллер ему становилось не по себе. Он не знал, чего от нее ожидать. Там, в форте Риггс, его первым порывом было вытащить ее, защитить и укрыть.       Здесь, сейчас, он не чувствовал себя героем. Не думал он, и что она видит в нем своего спасителя.       Ленни вспомнил колкий, бешеный взгляд миссис Адлер.       Он и не был героем, и его мучил стыд. Они не пришли спасти ее. Они пришли за деньгами. Они по-прежнему собирались получить их. Это было отвратительно. И, хотя Ленни уверен был, что если бы рядом оказался Датч, он бы нашел какой-то выход, поступил правильно, он также был уверен, что Датч не упустил бы возможность получить деньги. Они должны были обеспечивать банду, на них лежала ответственность за женщин и маленького Джека. «Слишком много голодных ртов», — прозвучал в голове насмешливый голос Майки.       Но так уж оно было. Жизнь текла своим чередом, и у Ленни были обязательства. Он бросил украдкой еще один взгляд на фигуру в углу и быстро отвел его. Его сердце забилось быстрее, а в горле пересохло, и он облизнул губы.       Он видел уродливый ожог на плече. На каменном полу пещеры, на расстеленном матрасе, остались пятна крови. Она сильно хромала. Необходимо было обработать раны или доставить ее к врачу. И его это пугало. Когда он попытался прикоснуться к ней, через несколько минут после отъезда Майки, у нее едва не случился припадок. Увещевания не работали. А Нагорье Подкова было далеко.       Ленни не переваривал Майку, но сейчас он предпочел бы, чтобы Майка был здесь. С Майкой он знал, как себя вести. Его издевки, недомолвки и антагонизм сейчас казались почти желанными. Майка был старше Ленни больше чем в два раза и знал кое-что о ранах. Миллер едва ли понравится, что Майка начнет ее лапать своими грязными ручищами, но вдвоем они, по крайней мере, смогут что-то сделать. Один на вторую попытку Ленни бы не решился.       Из раздумий его вырвал странный звук. Он повернулся, увидел, как кутающуюся в пиджак и одеяло женщину передергивает, и понял, что это ее зубы стучат друг о друга. Он нахмурился. Она выглядела хрупкой. Но все женщины выглядели хрупкими. Он боялся, что она подхватит воспаление легких. Он уже укрыл ее так хорошо, как мог, и боялся заново прикасаться.       Позади зашуршало. Ленни вздрогнул, дернулся рукой к оружейному поясу и чуть не выскочил из штанов, когда плечо его стиснули пальцы. — Ленни-и-и, — прошипели прямо над ухом, и Ленни узнал голос Майки. — Ни одна мышь не проскочит под твоим носом в карауле, а, ковбой? — Заткнись, Майка, — Ленни дернул плечом, сбрасывая его руку. Он надеялся, его голос не выдал облегчения. Майка рассмеялся, пригнулся и шагнул под отвес. Его одежда вымокла, с налипших на череп волос, обвисших усов, подбородка капала вода. Что-то полетело на землю и приземлилось с влажным шлепком. — Старина Майка принес еду. Не выпрыгивай из штанов от благодарности, — Майка шмыгнул носом, тяжело упал задницей на матрас перед костром между Ленни и забившейся подальше в угол Лорой Миллер, начал снимать сапоги. — Боже, — Ленни приподнял за уши то, что было когда-то кроликом. — Да здесь больше свинца, чем мяса. — Как я сказал: не благодари, парень, — Майка отставил сапоги и подставил ноги к огню, растирая ладони. — Дай мне полотенце, — вдруг потребовал он.       Ленни не понравился его тон, но он подчинился, поймал тяжелый взгляд Майки, почувствовал, что только что проиграл несколько очков и с досадой прикусил губу.       Ленни надеялся, что эта работа немного сплотит их. По правде, он все еще хотел ему понравиться. Эта глупая нужда злила его. Но он ничего не мог поделать. Майка был хорошим стрелком и редкостным засранцем, но во время работы у него появлялась та же аура авторитета, что у Датча и Артура. И Ленни хотел, жаждал, чтобы его признали, оценили. Одобрили, наконец. Он не заслуживал отношения, которое получал от старшего стрелка.       Но сегодня Майка похвалил его стрельбу. Так что, может быть, все не так уж и плохо. Может, Майка Белл не будет такой занозой в заднице Ленни, когда они вернутся в лагерь. — На что ты уставился?..       Или нет.       Майка вытер лицо, шею, усы и баки, повернулся к Лоре и вдруг вырвал у нее бутылку виски, которую она держала уже пятнадцать минут. Женщина дернулась, бросила на него бешеный взгляд и уставилась на землю. Майка сделал несколько глотков, не отрывая от нее взгляда, и на его губах медленно растянулась широкая, зубастая улыбка. Он смотрел на нее не меньше минуты. — Я думаю, она ранена, — Ленни подал голос. Майка чуть повернул к нему голову и сделал еще глоток из бутылки. — Я пробовал осмотреть раны, но она не дается. — Ты попробовал, а?.. — Брови Майки чуть опустились. — Может получить инфекцию. — Ты, — Майка издал смешок, — ты дал ей виски.       Ленни кивнул. — Она сказала что-нибудь?       Ленни покачал головой. — Ты спрашивал ее про деньги?..       Ленни снова покачал головой. Майка закатил глаза, с хрустом размял шею и снова уставился на Лору Миллер. Где-то через полминуты он протянул: — Здравствуй.       Она не отреагировала, и тогда Майка отставил бутылку и потянулся к ней рукой. Ленни встрепенулся. — Майка, не на…       Пальцы Майки схватили ее подбородок и повернули к себе. — Я сказал: «Здравствуй».       Несколько длинных секунд Ленни ожидал взрыва, истерики. Лора Миллер часто, прерывисто задышала, однако крика не последовало. Она подняла на Майку бешеный взгляд, но к страху в нем примешивалась ясность, трезвость мысли, словно ее насильно вырвали из кошмара в не менее ужасающую реальность. Она попытался вырваться, но Майка держал крепко. — Поскольку малыш Ленни не спросил, я задам этот вопрос… Где деньги?.. Давай, милая, ты можешь мне сказать… После всего, что мы сделали, это меньшее, что ты для нас можешь. Скажи дядюшке Майке, куда твой папка запрятал деньжата.       Взгляд Лоры Миллер заметался. К горлу Ленни подступила тошнота. Это все было неправильно. — Хватит, Майка. Я сказал, хватит!..       Когда Майка не отреагировал, Ленни схватил его за плечо и дернул на себя. От неожиданности тот отпустил женщину, и Лора Миллер забилась поглубже в свой угол, но продолжала следить за ними диким, лихорадочным взглядом. Майка шумно выдохнул и поднял ладони. — С каждой минутой, Ленни, деньги уходят все дальше. Фишки не было среди тел. Он усвистал вместе с парой-тройкой парней. — С чего ты взял, что он знает, где они? — Он зна-а-а-ет. Потому что ее папка мертв. И у них не было, м-м-м… Твоих проблем с, эм, общением. У них не было тебя, Ленни. — Это точно, — горько ответил Ленни, стараясь не смотреть на сломанную фигуру в углу. — У них были такие как ты, Майка. — М-м-м…       Ленни подумал, ему не так уж нужно признание и уважение Майки Белла. Его сдавило одиночество. — Мы должны что-то сделать, Майка, она истекает кровью, — он кивнул на дно пещеры, потемневшие пятна крови. Майка проследил за его взглядом и поднял брови. — Нет, ковбой. Не истекает. Господи, парень, когда-нибудь получал что-то страшнее царапины?.. — Она умрет, если мы ей не поможет.       Майка рассмеялся. — Она не умрет, — потом он вдруг сделал серьезное лицо, подался к Ленни, посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал: — Но если ты хочешь ее пощупать и полапать, Ленни, только скажи. Я не настучу Датчу. Обещаю, — последнее слово он прошептал.       На мир упала красная пелена. Лицо вспыхнуло, ногти впились в ладони. На пару мгновений Ленни выпал из реальности. Он думал, что схватит Майку за волосы, сунет головой в огонь, в тлеющие угли. Был уверен, что костяшки вот-вот разобьются о его скулу. От злости не хватало воздуха. Но вспышка прошла, и Ленни по-прежнему сидел у костра, прерывисто дыша, а Майка сидел напротив, и на лице его медленно расползалась гнусная, глумливая усмешка. Он провоцировал его. Ничего нового. Отбросив маску понимания, Майка Белл рассмеялся, поднял палец вверх, потянулся к бутылке и сделал еще глоток. — М, — он покачал головой. — Тебе нужно расслабиться, Ленни. Вытащить палку из задницы. Иначе станешь как Артур. Весь мрачный, ворчливый и серьезный, без единой забавной кости в теле. — Знаешь, Майка, не думаю, что в твоем теле осталась хоть одна кость, которая бы еще не сгнила.       Майка рассмеялся, но в его глазах вспыхнул и погас нехороший огонек. Ленни судорожно вздохнул. — Я хочу осмотреть ее ногу. Ты поможешь или нет?..       Майка пожал плечами. — Ногу, говоришь?.. Почему нет? Давай посмотрим эту,.. — он шумно вдохнул, — м-м-м… ногу.       Ленни уже жалел, что не занялся Лорой Миллер, когда Майка отсутствовал. Но потом Майка присел рядом, взял дернувшуюся женщину за плечи, и она застыла. Бесцеремонным движением Майка задрал тонкое одеяло, открывая бледные женские ноги, ухватил лодыжку быстрее, чем Лора успела спрятать под себя ступни. Ленни знал, что в одиночку сделать ему это было бы намного сложнее. Он бы не смог обращаться с израненным людским телом, как с куском мяса. Майка щелкнул языком, и меж его бровей залегла складка. — Дрянно-о-ое дело, — протянул он, крепко удерживая дрожащую в его перемазанных кровью пальцах ступню, и Ленни увидел вошедший глубоко в плоть грязный, жуткого вида ржавый гвоздь, торчащий из деревянного обломка. — Держи ее, мальчик.       Ленни только успел крепче перехватить тело, и Майка выдернул гвоздь из раны. Из плоти он вышел с отвратительным влажным звуком и металлически звякнул о камни, когда Майка бросил его в сторону. Лора Миллер взвыла, пока ладонь Майки не зажала ей рот, и заколотилась в руках Ленни, суча ногами. — Ш-ш-ш. Тише. Тихо, — Майка тряхнул ее. В его шепоте была угроза, а звуки, которые Лора Миллер издавала из-под его ладони, походили больше на звериные, чем человеческие. Ленни казалось, они убивают, а не помогают ей. Он чувствовал себя подонком. Женщина дергалась с минуту, пока у нее не осталось сил, потом резко обмякла быстро, прерывисто дыша. — Я сейчас уберу ладонь, ты будешь вести себя тихо, поняла?       Лора Миллер не ответила, и Майка тряхнул ее. — Поняла?..       Она кивнула. Ленни увидел дорожки слез на щеках. Майка убрал руку, стащил с шеи грязный зеленый платок, затолкал ей в рот, нашарил подле себя бутылку с виски, поднес к залитой кровью ступне и…       Лора Миллер задушенно взвыла. Откуда-то в ней взялись силы, и Ленни понадобилось немало усилий, чтобы удержать ее на месте, пока алкоголь смывал с кожи на камни кровавые подтеки. Наконец, Майка отставил бутылку, резко вырвал кляп, намотал его на рану и затянул. Женщина обвисла у Ленни на руках, хрипло дыша и глотая ртом воздух. — Сла-а-авно, — Майка осмотрел свою работу, а Ленни выдохнул и вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Доволен теперь? — Не особо.       Майка щелкнул языком и поднялся. Во всяком случае, попытался — чтобы стоять в укрытии приходилось сгибаться чуть ли не пополам. — Займись лучше жратвой, мальчик, — он достал из кармана пачку сигарет, вышиб одну, сунул в зубы, смерил холодным, продолжительным взглядом Лору и отвернулся.       Рука Ленни машинально дернулась к развороченной тушке кролика, но в последний миг он себя остановил. Он снова едва не попался. Знакомая досада кольнула, но на сей раз к ней примешалась злость. — Сам займись, Майка.       Спина Майки на секунду застыла. — Что-что?.. — Я сказал: занимайся своей жратвой сам.       Майка обернулся. Они здесь одни. Он мог бы застрелить Ленни. Но Майка не сделает этого: они в одной банде, Парни Датча, а Парни Датча не стреляют в своих. По шее к затылку взобрался неприятный холодок, но Ленни не дрогнул, а продолжил буравить Майку взглядом в ответ.       Майка рассмеялся, выпуская изо рта и ноздрей белый дым. — Считаешь себя большим мальчиком, а, малыш Ленни, ха-ха?       Ленни не ответил. Ссоры и разборки он не переносил. Будь они в лагере, он разменялся бы с Майкой парой слов и отошел в сторонку, но они застряли между Строберри и Валентайном вдвоем, не считая девки. Бежать было некуда, а позволять вытирать о себя ноги он не мог, сколько бы страданий ему не доставлял этот бессмысленный конфликт.       Он подобрал тушку и швырнул ее к ногам Майки. — Ты хочешь есть? Готовь сам.       Выковыривать свинец из кролика Ленни не хотел, как и играть в эти игры. У него оставались еще припасы, немного, но достаточно для дороги в лагерь. — Я сказал: займись жратвой, Ленни! — рявкнул Майка, багровея и сминая в пальцах сигарету. — Мне плевать, что ты сказал, Майка. Ты не мой босс. — Я твой босс, мальчик, пока мы здесь, так что тебе бы лучше… — Черта с два! — Ленни повысил голос. Теперь он тяжело дышал. — Датч не ставил тебя главным! Ты в банде всего шесть месяцев! Я бегаю с ними год! Так что… отвали!.. Лицо Майки исказила гримаса бешенства. Дыша, как паровоз, он сверлил Ленни взглядом еще секунд десять. Кажется, даже скрипел зубами. Потом отбросил смятую сигарету в сторону, нагнулся, поднял тушку и забросил ее в ночь и ливень. Ленни ожидал было, что сейчас он развернется и начинит его свинцом, как кролика, но Майка неприятно рассмеялся и сказал: — Ты высоко летаешь, малыш Ленни. Смотри, кабы не ударился о землю…       Он пригнулся, вынырнул из укрытия и через пару секунд исчез, как был, без сапог. Ленни выдохнул. Он чувствовал, что что-то сейчас изменилось. Что он выиграл в какую-то непонятную игру. Но что дала ему победа?.. И победа ли это?.. Плечи опустошенно опустились, его сморила усталость. Кошки скребли на душе.       Он перевел расстроенный взгляд на Лору, и обнаружил, что она вовсе не в прострации, как он думал. Стоило Ленни посмотреть на нее, она быстро отвела взгляд. Ленни колебался пару секунд, потом придвинулся к ней. — Позвольте мне осмотреть ваши руки, мисс.       Она неохотно позволила, во всяком случае, сопротивления Ленни не встретил. Он вытащил из ее правой руки с десяток заноз, одну длиной с треть фаланги. На ее ладонях и локтях были ожоги, в некоторых местах волдыри лопнули и уродливо обвисли клочками кожи. Ленни не мог ей помочь. Суонсон и Хозэя понимали что-то в этом деле, и женщины. Еще Штраус и Артур. И он видел, как Майка прижигает себе ножом рану после бойни в Блэкуотере. Но никого из них тут не было. Да и помощи их тут было недостаточно. Ленни прикусил губу. — Мы доставим вас к доктору, мисс, не переживайте.       Лора издала странный звук. Ленни поднял на нее взгляд, и понял, что это был смешок. Он напрягся, ожидая истерики, но ее не последовало. Он осторожно извлек еще одну занозу. — Они… все мертвы? — раздался внезапно сиплый, глухой голос.       Ленни снова замер, соображая, кого она имеет ввиду: подонков, сотворивших с ней это, или свою семью. Наконец, он решил, что второе. Это интересовало бы его, окажись он на ее месте. — Я не уверен. Мы не нашли… мы не видели вашу сестру. Но там было темно. Я не знаю, — он должен спросить у Майки, он осматривал тела. Ленни кинул нервный взгляд за пределы убежища и решился. — Мисс. Я… Я ненавижу то, что мне приходится делать. Но я вынужден спросить: вы знаете, где деньги вашего отца?..       Лора не ответила. К щекам Ленни прилил жар. — Мы — грабители, мисс. Не такие, как эти подонки, но… Мы не хорошие люди. Я вынужден настаивать.       Она снова не ответила. — Когда Майка придет, он, ну… Я не дам ему вас обидеть, но я не хочу, чтобы он вас допрашивал, мисс.       Она снова издала сдавленный, застрявший в горле смешок и внезапно посмотрела на Ленни. — Он не хотел им говорить.       Плечи Ленни напряглись. Кто? Герберт Миллер? — Они продолжали спрашивать, а он все врал и врал. Он был чокнутый. Помешанный на деньгах. Даже не тратил их. Просто любил деньги. Постоянно откладывал и откладывал.       Ленни поерзал на месте. Ему было неуютно. Все это он не хотел слышать — это не предназначалось для его ушей. Он просто хотел узнать, где деньги, пока Майка не вернулся и не устроил допрос. И чтобы, может, как-то сгладить их нескончаемый конфликт. Лора отвернулась. — Я уже сказала им. Он высылает деньги по почте на фальшивые имена. Уинслоу, Амелия и Сильвестр Пратчетт, - Ленни молчал, даже затаил дыхание, сердце забилось быстрее: она действительно заговорила. — Посылает в следующий город, куда мы направляемся, — Лора дрожащими пальцами потерла виски. — Только я не знаю, куда мы собирались в этот раз, — она хрипло рассмеялась. — Но, думаю, Блэкуотер. — Дерьмо, — Ленни ударил себя по колену. Из всех городов. — Или в Валентайн, — не обратив внимания на его вспышку, сказала Лора. — Но я думаю, Блэкуотер. В Валентайне нечего ловить, только овцы и скотоводы. Блэкуотер — портовый город. Может, Сен-Дени. Он обмолвился о нем вскользь, — она покачала головой. — Я не могу быть уверена.       Ничего, они могут узнать, куда уехало отправление в Строберри. — А что с золотом? — Впервые слышу о золоте, — Лора покачала головой. — Иногда он представляется скупщиком. Думаю, он убедил их, что может его дорого продать. И они поверили. Не представляю, куда он его дел.       Ленни поворошил палкой угли в костре. Очередная «наводка» Майки, закончившаяся кровавой баней и уводящая в никуда. — Ла-а-адно, мисс. Конечно, у вас должны быть какие-то догадки.       Ленни дернулся, повернул голову и обнаружил промокшего до нитки и склабящегося Майку Белла на входе в убежище. — Давно ты здесь?..       Майка не ответил, пригнулся и вполз под каменный свод. Лора настороженно наблюдала за ним. — Золото не могло бесследно испариться, мисс. — Он не посвещает меня в свои дела. Я не знаю.       Майка всплеснул руками. — Ты не знаешь, а? — Я не знаю! — Ну, ты должна знать что-то, — в голосе Майки было все меньше терпения.       Лора Миллер зажмурилась, сильно сжала челюсти и обхватила голову руками. Ленни услышал, как заскрипели ее зубы. — Оставь ее. Дай ей передохнуть, ради Бога. Ты видишь, в каком она состоянии. — Она жива. И она разговаривает. Чего не скажешь о парнях Кольма, — Майка опустился перед огнем, выкручивая и выжимая воду из рубашки. — Она в порядке. — Она не в порядке! Ну вот, смотри, что ты сделал!..       Девушка замычала, сжимая голову ладонями, пряча лицо в коленях. Ее трясло. Ленни взял ее за плечи, попробовал оторвать руки от головы, успокоить, но короткий момент ясности прошел, и она не реагировала. Майка застонал. Ленни бросил на него короткий злой взгляд и увидел, как он закатывает глаза. — Заткни ее, Ленни. Дай ей виски, вставь что-нибудь в рот. Мне плевать. Это становится утомительным. Мне нужно подумать. — Подумать? Подумать о чем?       Майка не ответил. Ленни чувствовал себя опустошенным. В конце концов он взял с земли бутылку и поднес ее к губам Лоры Миллер. Она припала к горлышку с жадностью, глотая и давясь виски, пока не закашлялась. Может, надеялась, что ее выключит. Так или иначе, она замолчала, и вместе с ее молчанием на временное убежище упала тяжелая тишина.       Дождь утихал.