***
– я рядом, донсэн. – взгляд становится мягче и бархатные руки касаются мокрых теплых щек. самыми нежными касаниями, Ли смахивает большими пальцами скатывающиеся слезинки, про себя замечая насколько же красивый этот маленький японец и что на его личике никогда не должно быть слез, если только от радости. пробегается глазами по каждой родинке, цепляется за каждую детальку, не пропуская и сантиметра на лице напротив. Хисын никогда не рассматривал макнэ так близко. в принципе он никогда не задумывался о том, насколько же красив этот мальчик. однако этот момент позволил ему, наконец сделать это, убедить себя в том, насколько всё-таки восхитительный Ники. – ты.. слишком его любил. слишком ценил его и дорожил им, но он нет. он не достоин тебя, твоей любви и тем более твоих слез. – старший толкает убедительные речи и всеми силами старается поддержать и успокоить парня. – но, хён, я чувствовал, что он тоже любит меня, но потом просто остыл.. – Нишимура не переставал убеждать себя и своего хёна в хорошей версии Сону, однако взгляд корейца на эти слова только леденел. он не был таким наивным, как младший, прекрасно знал реальную сущность Кима, в силу своей проницательности. его поступок и поведение не были забыты, так что старший все еще относился скептически. – люди не остывают. – Хисын хлопает младшего по плечу, донося свои домыслы до Рики. Ли вновь притягивает к себе за плечи чужое тело. оно было слабым, это чувствовалось даже по расслабленным конечностям, что безжизненно болтались, стоило младшему чуть сдвинуться. его едва держали ноги. наверно, парень просто нуждался в полноценном сне хотя бы раз, сытной еде и отдыхе от работы, социума и чувств. Нишимура слишком устал, нет сил даже существовать. – Ники. забудь ваши с Сону отношения, как страшный сон. сейчас вы просто коллеги, согруппники, максимум просто друзья. ты должен отказаться от этих чувств, раз они так давят на тебя. – слова доносятся где-то выше, над ухом, ведь младший сидит, а второй обнимает его стоя, замерев в такой позе на какое-то время. губы Хисына едва касаются кончика уха японца, когда тот в очередной раз шепчет что-то успокаивающее. горячее дыхание и шепот приятных слов легонько щекотят маленькое ушко, вызывая у парня волну мурашек по всему телу. от них Ники содрогается и тяжко выдыхает, обессиленно падая на старшего всем телом окончательно. – давай я помогу дойти тебе до общежития? – предлагает Ли и младший не может отказаться, хотя бы потому что его ноги отказали ему, а опорно-двигательная система, по всей видимости, растеряла все свои функции, начиная с ужасной усталости и изнеможенности, заканчивая наконец приятными мурашками и слабостью от тихого умиротворяющего тона этого хёна. Ники сам не знает, почему его так расслабляет это и почему он прямо-таки тлеет в теплых объятиях, мелко дрожа от таких нравящихся ненарочных касаний и лестных замечаний корейца о том, какой Рики хороший, милый, красивый, талантливый и еще множество разных доставляющих удовлетворение прилагательных. – спасибо тебе, хён.. – Ники даже слабо улыбается, но не натянуто, а также искренне, просто устало. – не за что. тебе нужно хорошо отдохнуть, пойдем. – парень заботливо приобнимает второго за плечи и следит за тем, чтобы он не споткнулся. Нишимура давно не чувствовал к себе такого тщательного ухода, поэтому его щеки неловко краснеют и глазки-пуговки блестят от слез, явно растрогавшись от разговора со старшим. около входа в общежитие парни останавливаются, ведь Ли говорит, что ему нужно вернуться обратно в студию, ведь он еще не доделал свои дела, а Ники стоит пойти в комнату и отдохнуть и желательно поспать. однако, японец уже давно не может уснуть. если Хисын узнает об этом, то точно начнет гиперопекать его, поэтому Рики молчит.***
в общежитии как обычно кипит жизнь. сегодня ужин организовывал Сону, так как он сам взялся за готовку, заверив всех, что хотел бы, чтобы мемберы больше отдыхали. только поэтому Ким так любезно добровольно взялся за ужин, отнесясь к поставленной задаче весьма ответственно. в это время Чонвон решил освежиться в душе. он помыл голову, ополоснул тело и уже стал выбираться из кабинки. оставалось лишь добраться до спальни и переодеться в чистые вещи, что Ян и делает прямо сейчас. он закутывается в полотенце, завязывая его чуть выше груди. длинное полотенце покрывало все тело парня, поэтому он мог спокойно ходить так по общежитию, не стесняясь остальных членов группы. Ян двигается к спальне спокойно, зная что четверо из парней сейчас на кухне, а остальные двое вовсе не здесь. быстро-быстро крадется к комнате, забегая в нее и закрывая дверь тихонько. он тут же направляется прямо к шкафу, выбирая, что ему надеть сегодня. и на самом деле, в шкафу у этого айдола самый настоящий бардак. куча давно ненужных вещей валятся с верхних полок, стоит только приоткрыть дверку, грязные вещи, которые все еще не могут дойти до стирки, нижнее белье, смешанное с другой повседневной одеждой. самый настоящий винегрет. но всё-таки, когда выбор наконец сделан, лидер энхайпен развязывает узел на груди, постепенно спуская полотенце. шатен обтирает ещё мокрые участки на теле, любуется им и продолжает снимать с себя ткань, как слышит возмущённый возглас прямо за своей спиной. от испуга кореец вздрагивает, запахивая полотенце обратно. он сам чуть ли не вскрикнул от такого внезапного громкого звука. оборачивается резко, не успокаиваясь, продолжая часто дышать и глазами бегать по плохо освещенной комнате. в глубине ее кто-то, как выяснилось, находился и продолжал сливаться со стенкой на протяжении всего времени, что Чонвон уже успел здесь провести? почему бы сразу не остановить его и осведомить о своем присутствии? – что за черт?! – Вон-и!! это ты здесь?? – с самой дальней кровати в углу доносится голос, очевидно, Пак Чонсона. Ян тут же краснеет, словно помидорка, закрывая лицо ладонями. – Ч-чонвон.. извини, я сначала не заметил тебя.. но потом увидел, что ты... – ааа! подожди! – парень хватается за голову, в растерянности рыская глазами по комнате. Джей одним только своим существованием загоняет бедного Чонвона в угол. неловкость проедает в нем дыру, хочется поскорее унести свои ноги отсюда. а Чонсон сам уже не может сидеть ровно, с кровати вскакивает и направляется к выходу из комнаты, прикрывая лицо широкими ладонями. лидер энхайпен остается один в пустой комнате, абсолютно голый, ведь мягкое полотенце уже точно сползло вниз, оставляя парня даже не прикрытым. отойти от шока сложно, ведь он чуть не оголился перед своим крашем, да и напугался не на шутку. и как теперь в глаза Паку смотреть? шатен не знает. он лишь потихоньку поднимается и бегом одевается, чтобы, не дай Боже, его увидел кто-то еще.***
Ники ступает на порог общежития. в гостиной, на удивление, никто не ошивается, что довольно радует. однако сейчас японец хочет поесть, так что ему нужно на кухню, на которой собрались почти что все мемберы. по дороге туда, парень сталкивается с красным, до жути, лидером, который тут же взгляд отводит от Рики и шагает в сторону ванной. что уже успело произойти за время, что его тут не было? или может Чонвон и Джей опять миленько болтали, после чего младший из двоих, словно девчонка, убегал смущенно и глаза прятал, чтобы не было еще более неловко. наконец Нишимура заходит на кухню, присаживаясь на свободный стул рядом с Джеюном. – Ники? ты плакал что-ли? – стоит старшему произнести эти слова, как остальные трое парней обернулись и даже Сону не стал исключением. парень слегка смутился от таких беспокойных взглядов, что устремлялись на него прямо сейчас. блондин, конечно, замялся, но всё-таки пробубнил, что с ним все в порядке, отмахнувшись рукой. Шим же решил не доставать и без того уставшего макнэ, оставив его в покое. Сону закончил свою готовку, переставая кружить у плиты, словно фея, колдующая над своим котелком. тарелки с аппетитно пахнущей и выглядевшей едой, приземляются на поверхность деревянного стола, а за ними и сладкие напитки. – угощайтесь! – Ким улыбается самой невинной и доброй улыбкой, что только существует. не верить ему невозможно. этот милый бейби фейс мог растопить даже самое заледеневшее, самое черствое сердце, никто не мог устоять перед чарами Сону. или мог? – Сону-я, а где твоя еда? ты не приготовил на себя? – Сонхун смотрит недоуменно, глотая свежий горячий джампонг. – я так устал.. поэтому вы ешьте, а я обойдусь.. – Джей перевел взгляд на второго Пака, скептично прищуривая глаза. брюнет лишь тяжело вздыхает, переводя взгляд обратно на еду. – так мило, что ты.. переживаешь за меня, хен... но если ты настаиваешь, то можешь приготовить мне покушать. я буду вовсе не против. я ведь согласился на твою заботу? – ехидная ухмылка не сползала с лица хитрого лиса, в то время как у парня Пака в глазах черти пляшут и желание ударить манипулятора растет в геометрической прогрессии. Ники, не успевший даже взять палочки в рот, опускает их обратно в тарелку, как и свой взгляд. Сонхун тут же с паникой осматривает обоих, а после с тревогой, медленно поворачиваясь к лицу настойчивого младшего. – но, Сону.. – наконец японец встает из-за стола, шумно выдохнув носом. не тронутая еда так и осталась стоять на столе, в то время как Нишимура кидает лишь одну фразу напоследок и испаряется, унося свои ноги далеко за пределы здания. «ешь. я не буду», говорит перед тем как уйти. это последнее, что мемберы слышали от него, перед тем как он сбежал, ушел, скрылся. он устал. слишком устал. почему Сону сказал, что согласился на заботу хёна? что между ними? а как же Джейк? все было ужасно запутано и жутко раздражающе, силы покидали его, да и сам он совсем был на пределе. – блять. – резко поднимается из-за стола Джейк, у которого глаза искрят сумасшествием, а агрессия так и рвется из груди, сдерживать ее слишком тяжело, почти невозможно. Сону доводит темноволосого до грани. такой мерзкий лжец и манипулятор. и почему только Сонхун ведётся? это было больнее всего прямо сейчас. но больнее всего сейчас Рики. – вы оба такие.. ащ, черт с вами. – австралиец страшно завелся. его глаза покраснели и вены вздулись от злости. он не хотел задерживаться здесь ни на секунду, поэтому посчитал разумным пойти за Ники. к тому же, мало ли что взбредет ему в голову? нужно убедиться в его безопасности, уберечь от неприятностей. сложно было представить каково сейчас ему. за свои пятнадцать лет он столько натерпелся, что никому не пожелаешь. и, кажется, Джеюн понимал его. уж слишком он привязался к этому славному мальчишке, не мог допустить, чтобы с ним произошло что-то. на кухню входит Чонвон, что успел подглядеть, как из общежития выбегают следом друг за другом двое мемберов. увидев троих на кухне с поникшими лицами, Ян вопросительно смотрит, скрестив руки на груди. – что вы натворили? – Чонвон... – меня не было всего несколько минут. когда вы успели поссориться? – Ян лидер.. послушай.. – блондин пытается успокоить младшего, стараясь быть убедительным и внушать только спокойствие, однако этот кореец тоже весь на взводе и слушать оправдания - это последнее, что он хочет сейчас. – я не удивлен. не стану слушать оправдания от вас. я просто хочу есть. – шатен садится на место макнэ, притягивая его тарелку к себе. такого серьёзного и жесткого Вона еще, кажется, не видел никто. для всех всегда этот парень был добрым и мягким, обаятельным и пушистым котёнком, но теперь перед глазами троих мемберов он предстал с новой своей личностью, которая даже заставила Кима почувствовать вину. Сонхуна, честно говоря тоже. он обидел своего парня, обидел Ники, ввел в заблуждение Сону. Пак думает, что все это происходит по его вине. не может перестать корить себя за все происходящее. Ян ловит на себе взгляд Чонсона, что с удивлением и нескрываемым интересом откровенно пялится, ничего не стесняясь. он словно ищет ответы на свои вопросы на яновом лице и находит их, когда устанавливает контакт с пленительными кошачьими глазками. и от этих переглядок младший прямо сгорает, ведь Пак, пожалуй, единственный кто мог заставить даже такого уставшего и взвинченного лидера успокоиться и растаять в своих чувствах к этому красивому американцу. становится очевидно, между ними явно есть что-то.. интригующее.***
Джейк, кажется, обежал все здание компании, и не по разу, но Ники нигде не было. он нашел лишь Хисына, который сказал ему, что разговаривал с младшим не так давно и переругался всеми бранными словами, что только существуют, когда узнал, что японец пропал. на звонки и сообщения он, очевидно, не отвечает и геолокацию парня тоже отследить невозможно. – боже.. что нам делать, хён? – без паники. поехали в полицию, подадим розыск, немедленно. и нужно сообщить директору. подними всех на уши. нам нужно найти Рики во что бы то ни стало.***
а Ники уехал к телебашне. вечером она была еще красивее, ведь в темное время суток на ней зажигались разноцветные огни, красиво переливались и отвлекали от внешнего мира и всей этой рутинной суеты. там свежо, прохладно, одиноко. в самый раз для того, чтобы разгрузить себя. со смотровой площадки видно весь город, как на ладони и Нишимуре это нравится. легкий ветерок обдувает горячее лицо, на котором уже застыли слезы, огни города красиво сверкали вдали, то угасая, то загораясь вновь. так успокаивающе, так легко. блондин наслаждался моментом, когда его пушистые волосы разлетались в стороны от нового порыва ветра, что игрался с его прядями, ласково перебирал их. – так жаль, что жизнь не может стать этим моментом. но можно запечатлеть ее в нем. медленными шагами перебирается к перегородке, ещё долго смотря вниз. люди и машины казались маленькими, словно букашки, что так беззащитны и слабы. Рики чувствовал себя одним из этих букашек. по нему постоянно топтались, душили, травили. столько раз он слышал гадости в свой адрес, словно он какой-нибудь отвратительный шмель, что надоедал каждому одним своим существованием. в мыслях японец усмехался этой забавной аналогии. и вот наконец он делает более решительный шаг, становится ближе к опасному краю. так слепо, не задумываясь, бежит по тонкому лезвию, оставляя смятение позади. – надеюсь, вы простите меня. я правда слишком устал. – поднимает взгляд в небо, на котором уже сладко спят синеватые звезды. наверно, он искал там место для себя, уже мечтая о том, как будет освещать путь твоим шестерым лучам солнца, что стали его верной семьей и вообще всей жизнью. представлял, как будет ласкать в своем свете любимых фанатов, что поддерживали и любили его до самого последнего момента. Ники простил всех. ему незачем было держать обид. – Сону.. любить тебя - самое лучшее и одновременно худшее, что со мной происходило. но я не считаю это ошибкой. спасибо тебе за все, в особенности тебе. прости и меня. я все ещё люблю тебя.