***
— эй! Ким Сону! — громкий оклик разносится по всему танцевальному залу и болезненно звенит в ушах. парень, которого как раз и окликнули вовсе находится на грани. красные глаза мокрые, натертые, от чего ужасно зудят и слезятся. Сону не спал несколько суток. не спал, пребывая в залах для репетиций, ведь он обязан стараться лучше, обязан улучшать свои навыки и показывать идеальные результаты, но… — ты думаешь, что делаешь все правильно? ты снова допустил ошибку! — Ники серьезен как никто, ведь будучи главным танцором и ответственным за усвоение хореографии всеми мемберами, он не может допускать оплошностей, тем более всего за пару недель до камбэка. — прости… — Ким чувствует разочарование. разочарование в собственных силах, в нем самом. почему он так слаб? почему не может просто взять и сделать простое движение? парень ненавидит себя сейчас. а Рики, что сейчас читал невыносимые нотации, слишком изменился за полтора месяца. старший не мог узнать в нем того маленького ранимого мальчика. перед ним стоял зрелый невозмутимый юноша с трезвым умом и твердой рукой. это не тот Ники, что был раньше. — твои извинения не исправят твоей несобранности. это непрофессионально, хён. — черные радужки сверкают агрессивными искрами, впиваясь в бессильное тело розоволосого и разрывая его на кусочки одним только взглядом. под натиском Нишимуры ни единая душа не могла остаться равнодушной, ведь этот молодой человек отдавался своему делу с животной страстью, и также по-зверски вынуждал и других работать в полную ногу. он считал, что только так их группе удастся добиться лучших результатов. – перерыв. – устало, даже не от деятельности, а от халатности Кима, выдыхает макнэ, направляясь к выходу из зала. Хисын, стоящий в стороне, ужас как восхищен. губы растягиваются в тонкой довольной ухмылке, но он не злорадствует. он лишь радуется за Ники, ведь он наконец смог противостоять своим чувствам, смог избавиться от излишней мягкохарактерности. он считал, что Сону получает по заслугам и что этому парню стоит стараться лучше. Ли целиком и полностью поддерживал Рики, поэтому безусловно считал, что младший прав. он обосновывал это объективностью, но по сути.. что чувствует старший к этому донсэну и почему так отчаянно пытается его защитить? темноволосый стал замечать за собой это странное поведение еще полтора месяца назад, когда у японца были проблемы. именно тогда старшему вдруг захотелось оберегать его, помогать и любить так, как никто никогда не любил и не будет. чтобы доказать, что ему не нужен никакой Сону и что Хи действительно способен сделать его счастливым. да, Ли понимал, что явно испытывает что-то к Ники.***
полтора месяца назад.
парень стоит на краю перегородки, уже готовый кануть вниз. сиреневатые блондинистые волосы обдает холодный ветер, оставаясь на матовом личике неприятным жжением. сзади него слышится какая-то суета, он понимает, что на смотровую площадку поднялся лифт. и парень боится. боится, что кто-то мог увидеть его стоящим на краю. он хотел бы покончить со всем в одиночестве, наедине с собой и звездами, но теперь он не один. тогда японец машинально отпрыгивает назад, приземляясь обратно на холодный бетон. в ту же секунду, еле успевая отдышаться, на площадку врывается целая толпа специалистов в белых и темных одеждах. из них Нишимура различает только врачей и полицию, остальные люди мало что значат для него в этот момент. уставший затуманенный разум не дает ему здраво оценивать ситуацию, на что парень просто морщится и обессиленно оседает на пол. – Нишимура Ники! – к айдолу тут же подлетает мужчина в полицейской форме. он быстро осматривает обмякшее тело и встряхивает блондина за плечи, чтобы тот пришел в себя или мог сказать хоть пару слов. – мед часть! вам необходимо осмотреть тело подростка! а ты.. – мужчина тыкает в плечо своего товарища, который приземляется рядом. – ты сообщи друзьям Ники, что мы его нашли и скоро доставим домой. давай. – парень коротко кивает и отходит на несколько метров, совершая звонок Хисыну. на том конце слышатся радостные возгласы, сопровождаемые счастливым смехом Джейка, но это мог услышать только лишь сотрудник полиции. сам Нишимура и все остальные присутствующие были лишены этого, в силу ужасного ветра и обеспокоенной шумной суеты мед сестер. у парня все в глазах расплывается, а огни города растягиваются в световые линии. он глазами хлопает, но в них все также мутно. он мог умереть, прибудь эти "спасители" секундой позже. значит, не дано Рики умереть. еще слишком рано. все свои важные дела специалисты делают быстро и уже через какие-то полчаса артиста доставляют обратно в компанию, в целости и сохранности. Джеюн тут же кинулся к младшему, только увидев его на пороге общежития. его счастью не было предела, ведь Ники нашелся! а самое главное, он жив. однако, поговорить с ним не вышло. парень отмахивался и ссылался на ужасную усталость, молчал о том, что произошло и что он планировал. но честно, сейчас это уже не имело такого большого значения, важно лишь то, что сейчас все хорошо. вскоре Шим оставил блондина наедине с собой, укладывая его аккуратно на свежую чистую постель. и Ники снова думает. думает как это вообще произошло? почему он так отчаялся, что решил покончить со своей жизнью? так слабо с его стороны. – какой позор... – зарывается тонкими заледеневшими пальцами в сиреневые локоны. так жалко выглядит. японец верно знал, что он самый настоящий слабак. и это мерзко. отвратительно. – Ники...? – дверь спальни приоткрывается и сквозь щель виднеется блондинистая макушка. и хоть сейчас Нишимура был не в самом лучшем состоянии, он что-то да отображал, поэтому распознать в этом некто Сону было не тяжело. – Ники-я... ты.. как ты? – младший молчит и тупит взгляд в потолок, совсем не обращая внимания на этого хёна. обижен ли он? нет. и даже не зол. он все понимает, все может принять и со многим смириться. наверно, ему досадно лишь понимать, что он зря давал себе надежду всякий раз. все это было так глупо. и вспоминаются слова Хисына, в которых он пытался донести до полного нелепых надежд парня, что Сону - не его вариант. что чувства Ники для Кима ничего не значат, что ему стоит выбросить их и забыть. с этого самого дня Рики клянется себе, что больше не позволит этому хёну сделать его уязвимым. Джейк разместился в гостиной, устало потирая лоб и массируя кожу головы. он слишком устал за сегодня и все эти события слишком утомительны совместно с плотным графиком группы. у них так много работы в последнее время, продюсеры не дают продыху с подготовкой следующего камбэка. а бедный старший хён вынужден зависать в студиях с утра до ночи. конечно, часто к нему присоединятся и лидер, но он любит быть один. в спокойствии. так сконцентрироваться гораздо проще, а работоспособность Ли повышается, когда он наедине с собой. он слишком ценит умиротворение. – хён... – из глубины комнаты на Шима надвигался силуэт и старший уже мог предположить кто хочет побеспокоить его. – милый, давай поговорим. – валяй. – Джеюн понимал, что, возможно, груб со своим парнем. но сейчас его злость бьет через край. из-за ужасного плана Сонхуна, Сону теперь думает, что у Пака есть к нему интерес. а больше всего это ранит Ники, которого они чуть не потеряли уже дважды и все по той же причине. темноволосый действительно слишком устал от всей этой ситуации. – в общем... я понял, что все это произошло косвенно по моей вине. если бы я поговорил с Сону сразу... – Сонхун. – старший понимает, что речь брюнета еще не завершена и что ему явно есть что сказать и очень даже многое, но ему все это не интересно. ему не нужны никакие оправдания, ему нужен итог. и если бы сейчас Пак направлялся поговорить с блондином и разочаровать его, а не пытался оправдаться перед своим парнем, то возможно Джейк бы не был так зол. в ином случае, все слова кажутся такими бессмысленными, ложными. трудно здраво мыслить в конце насыщенного дня, когда уставшие умы отказываются работать и делают это на последнем издыхании. возможно, австралиец пожалеет о своем решении, но точно не сегодня. и точно не сейчас. – давай расстанемся?***
сегодняшний день.
объявление о перерыве от главного танцора стало уже пятым за эти два с половиной часа. Ники в последние дни приходится несладко. вся основная работа пала на него и в этом месяце компания устраивала ему вечные проверки на прочность. Хисын часто помогал ему с его работой, не мог допустить переутомления младшего и терся около него, как любящая гиперопекающая мать возле своего ребенка. Джейк, часто наблюдавший за происходящим, считал это забавным. их отношения с Сонхуном все еще стояли под вопросом и с тех самых пор на лад не пошли. все закончилось расставанием и бессонными ночами, а для младшего из пары и досадными истериками около четырех утра где-то в глубине кухни. слишком больно. все началось и закончилось так быстро. и Пак, конечно же, винит себя в том, что случилось. если бы он сделал иначе, все бы точно не сложилось вот так. их отношения точно бы сохранились, а Сону бы дальше занимал позицию нейтралитета в глазах мемберов и Сонхуна в том числе. Пак буквально сгорает от желания все вернуть. он слишком сильно любит своего хёна, но тот.. не хочет ничего слышать. по крайней мере пока. но все же, это ужасно ранит, хотя заставляет делать больше для желанного прощения. он готов сделать все, чтобы Джеюн простил его. готов подарить ему весь мир, ведь старший - тот, кто действительно ему нужен. австралиец стал самым близким человеком брюнету. только с ним он мог разделить все самые сокровенные вещи на свете и только с ним мог чувствовать себя по-настоящему счастливым. только его Хун действительно любит и только с ним хочет быть. Шим больше всего во вселенной нужен этому парню. только он единственный.***
дверь студии лихо отлетела, стоило Ники что есть дури схватить ее за ручку и отворить, чуть ли не срывая с петель. его злость чувствуется в сильных размашистых шагах и импульсивной спешной походке. темные брови нахмурены, а лицо скривилось в гримасе раздражения. – сколько можно, черт возьми?! какой это уже раз... – Нишимура и сам не знает в какой именно момент стал настолько раздражительным и грубым, особенно по отношению к Сону. возможно все его обиды и невысказанные претензии стали сочиться из него, как только от романтики не осталось и следа. когда остались лишь обида и чувство несправедливости. иногда это пугало и отталкивало его самого и парень действительно недоумевал как только смог перемениться. Хисын всегда говорил, что перемены к лучшему и что в его поведении нет ничего плохого, однако... японца гложит это. непонятно от чего. он слишком агрессивен и эгоистичен, Ким вовсе не виноват в своей сегодняшней рассеянности. он обычно серьезен на репетициях и схватывает на лету, но этот день явно не задался. погружаться в подробности и расспрашивать товарища о его проблемах младший не собирался, однако в глубине души относился с пониманием, ведь.. когда-то и ему было, мягко говоря, нехорошо. – Ники... – в студию входит Ли Хисын, присаживаясь рядом с парнем на кожанные кресла синих и белых цветов. его взгляд полон переживаний, как и всегда, когда у блондина что-то случается. этот раз не стал исключением и старший снова нашел японца. – все в порядке? – да.. но Сону.. блять, что с ним такое?! за какие-то два с половиной часа это уже пятый перерыв! я итак из кожи вон лезу, стараюсь работать в полную силу, но хён опять все портит! он всегда портил мне жизнь и сейчас.. – Ники. – тон старшего становится серьезнее, когда второй начинает откровенно вымещать злость от своей скопленной неприязни по отношению к Сону на него же и переходить все границы. – Сону не плохой человек. и мы не самые хорошие люди на свете. нет хороших и плохих, есть люди. и каждый способен совершать ошибки, каждый может свернуть не на ту дорожку и пойти по скользкому пути. это нормально и тебе стоит понять и принять это. нам всем сейчас нелегко, ты сам это знаешь. уже завтра он нормализуется, вот увидишь! а сегодня нужно отдохнуть. – кореец хлопает младшего по плечу, слегка наклоняясь, чтобы заглянуть в глубокие глаза. Ли ужасно их любил. до невозможности сильно. – хорошо. я тебя понял. – в душе что-то неспокойно скитается и такт учащается с каждой секундой этого зрительного контакта. Рики чувствует, как внизу его живота приятно тянет и не может сразу дать объяснение своим ощущениям. ему это и не нужно сейчас, достаточно лишь наслаждаться моментом и нырять в него все глубже, чтобы найти, наконец, успокоение, мир и тишину. наверно, этот хен был наделен каким-то даром умиротворения, ведь как иначе тогда у него всегда так получалось без лишних слов поддерживать макнэ? это умение в нем японец ценил больше всего и был благодарен за все, что для него Хисын когда-либо делал. Сону выбежал в коридор. стоило младшему объявить о перерыве, как Ким немедленно выбежал из зала скрывшись в глубинах многочисленных коридоров. Сонхун, конечно, заметил это и почти не раздумывая выбежал за ним же, напоследок кинув взгляд на Джейка. мысли о нем все еще не покидали голову брюнета, а чувство вины из-за общения с Сону посещало его практически регулярно. он сам заварил эту кашу и теперь ему же ее и расхлебывать. однако сейчас он, сам не зная почему, несется по коридорам компании, в поисках младшего, чтобы стереть с его лица слезы и наконец элементарно поддержать. Пак сам пропустил тот момент, когда они с розоволосым стали так близки, но все же, ноги продолжали нести его и он покорно шел, в надежде вскоре наткнуться на парня. и его надежды не проходят зря. ему удается застать парня у двери общежития, сжавшегося, опустившего лицо в колени. он медленно наблюдал за тем, как от слез на ткани образуются большие мокрые пятна, а тихие всхлипы в еще большей тишине здания отзываются слишком громкими диссонансами, которые можно легко распознать и услышать. – Сону... – хён! почему он так ненавидит меня?! я заслужил это, но почему сейчас? почему не сразу после нашего расставания, почему не через десять лет, когда мы бы разошлись?! почему сейчас? почему?! – голос срывался на истеричный крик и душераздирающие вопли в соотношении с гримасой боли, возникшей на розовом лице резали будто по живому. эти речи про расставания, слезы, ужасы, что оставляют после себя привязанность и чувства - это все слишком тяжело для ещё столь молодых парней. но Сонхун сейчас ужасно понимает младшего, понимает как никто. но у него нет сил сказать что-либо, ведь воспоминания о дне расставания с Джеюном все еще ночным кошмаром возникают в измученном сознании. Пак просто скатывается вниз по стене, сваливаясь к Сону и заключая теплое тело в объятия. – обойдемся без речей.. – думается старшему, когда он чувствует взаимное объятие на своем теле и начинает ощущать, как сбитое дыхание младшего постепенно стабилизируется. он успокаивается, хотя и лишь внешне. внутри него по прежнему бушует море эмоций и негодований, однако кореец блокирует их, утешаясь в крепкой хватке больших горячих рук. он видит в Сонхуне своего спасителя, заботливого хена и понимающего друга. Ким так сильно ценит это. – эй, Чонвон-а! – Джей подкрадывается незаметно, что младший даже вздрагивает, а после смеется от того, как глуповато он испугался прихода любимого хена. кажется, что в общей суете только эти двое установили за собой нерушимую стабильность. Пак пришел с новыми бутылками полными воды, а также с вкусными сэндвичами в контейнерах, которые сам с любовью готовил прошлым вечером и представлял как непринужденно вручит их своему обожаемому донсэну. – поешь. ты так много работаешь. устаешь же. – спасибо, хён-ним! – с недавних пор лидер зовет брюнета еще более уважительно, ведь все то, что он для него делает - немыслимо затратно и наверняка утомительно. и это нежное, ласкающее слух «хён-ним» от Чонвона становилось самой лучшей оплатой за всю заботу и беспокойство, что проявлял Чонсон за все время. для него это было выше всяких похвал и наград, ему было достаточно знать лишь, что кореец любит его, вот и все. ему нравилось смотреть, как этот милый паренек, похожий на котенка, маленькими кусочками поглощает приготовленный им сэндвич и сыто удовлетворённо улыбается, мерцающими глазками, с любовью глядя на старшего. – спасибо большое!! очень вкусно! ты отлично готовишь, хён-ним! когда ты научишь меня? – скоро, Вон-и. когда мы станем посвободнее. – губы невольно тянутся в ласковой улыбке, которую американец готов дарить своему милому донсэну каждую секунду своей жизни. он смотрит в чужие волшебные глаза и сам для себя неожиданно толкует мысли вслух. – что же ты со мной делаешь, Ян Чонвон...