дело семейное

             Стоило матери заикнуться о вечернем визите Арсения на ужин, как Антон весь подобрался и взволнованно посмотрел на женщину, которая уже вовсю мариновала курицу, чтобы успеть поставить ее в духовку к приходу гостя. Майя на него не смотрела, посчитав новость привычной и не стоящей внимания, и парень, не желая мешаться под ногами, быстро сполоснул тарелку в мойке и скрылся в своей комнате, где предался мыслям о мужчине.       Арсений был ее сводным братом, и лишь формально, но все же приходился Антону дядей. Правда, второго это мало интересовало, ведь они прежде почти не виделись — семья Шастун перебралась в северную столицу, когда маленькому Антону было всего семь.       И когда спустя долгих десять лет мать с радостью поделилась новостью о переезде брата в Санкт-Петербург, Антон воспринял информацию равнодушно, ведь ничего о мужчине не знал.       А после первой же встречи сидел в своей комнате с красными щеками.       Арсений оказался чертовски красив.       Он сражал наповал своей притягательностью. Источал харизму и тотальную уверенность. Словом, был мужчиной, которого хотелось во всех смыслах.       И Антон был сражен с первого взгляда.       С того самого момента, как Арсений переступил порог их квартиры, снял своё чёрное пальто и обвёл его взглядом.       Арсений располагал к себе одним лишь своим присутствием. Он смотрел пронзительно и чуть задумчиво, изучал взглядом фигуру Антона и как-то совсем непривычно для парня улыбался — слишком лично, слишком интимно.       В тот день они почти не общались, Арсений — потому что отвечал на огромное количество вопросов от сестры, Антон — потому что украдкой рассматривал мужчину, а после и вовсе сбежал в свою комнату.       С тех пор Попов стал частым гостем в их квартире.       И с каждым разом Антон все чаще замечал на себе странные взгляды, неоднозначные, жадные. Парень плавился под ними, стыдливо отводил взгляд, сжимал руками ткань на своих брюках, сидел за столом и старался не подавать вида.       Арсению не составляло труда смутить его, достаточно было просто посмотреть или усмехнуться, как Антон сразу же превращался в лужицу, вытирая потные ладони о колени.       Слишком. Все это становилось слишком.       Напряжение с каждой встречей росло, перетекая во вполне очевидное желание.       Мужчина, каким являлся Арсений, был его ожившей фантазией, сладкой мечтой и тем, кого обычно воображают, когда занимаются самоудовлетворением.       Антон любил мужчин постарше. Антон любил высоких, умных и коварных соблазнителей.       Арсений был именно таким.       Постоянно касался его, делал очевидные намёки, хитро улыбался и обводил его настолько жадным взглядом, что хотелось тут же опуститься на колени и сделать то, что будет приказано.       Он хотел быть послушным мальчиком, хотел слушаться своего мужчину, хотел плавиться в его объятиях. Хотел, чтобы Арсений оставлял на его теле следы, чтобы касался везде, медленно растягивал, а затем втрахивал в любую поверхность.       Антон бы стонал, не имея возможности сдерживать своих эмоций, которые разрывали бы его на части, пока в него грубо входили. Он бы скулил от сжатых на своих бёдрах пальцев, от засосов на нежной бархатной коже, от того, как по его члену водят кулаком, сжимая пальцами у основания, не давая кончить. И Арсений бы просил его умолять, поощрял бы все стоны, изгибы тела, дрожь. Он удовлетворенно слушал бы жалобные просьбы и ускорял темп, принимаясь активно двигать рукой по изнывающему по разрядке члену.       И Антон кончил бы, сжимаясь вокруг мужчины, впиваясь ногтями в открытую спину, усыпанную родинками, и прикусывая кожу в области ключиц. Арсений бы последовал за ним, выходя из горячего нутра и кончая на живот парня.

***

      Антон вздрагивает, когда слышит, как на кухне что-то звонко падает, хмуро осознаёт, что время стремительно приближается к приходу Арсения, и как-то совсем непривычно для себя усмехается — он только что в очередной раз представлял, как его трахает собственный дядя, пока мать готовила для этого самого дяди ужин. И ему было бы стыдно пару месяцев назад, но не теперь, когда каждая его фантазия, каждая мысль во время дрочки связана с Арсением. Не теперь, когда он вводит в себя дилдо и представляет на месте игрушки член мужчины. Не теперь, когда во снах его жарко и жадно трахают, кусают тело и крепко держат руками.       Антону жарко. Он возбудился лишь от одних мыслей, но позволить себе такое удовольствие, как дрочка, уже не успевал. Поэтому, полежав пару минут, парень взял себя в руки и вышел на кухню к матери, чтобы помочь ей хоть с чем-то.       Но не успел он отвлечься как следует от мыслей о мужчине, как в дверь позвонили.       Сомнений в том, кто именно находится на лестничной площадке и жмёт на звонок, не возникает абсолютно.       Там Арсений. Антон в этом уверен.       Он спохватывается и идёт открывать дверь.       Арсений, как всегда одетый с иголочки, заходит за порог и без предисловий тянется к парню, чтобы обнять его, но не упускает возможности прислониться губами к уху и прошептать такое личное и привычное для них: — Привет, мой мальчик.       И Антона кроет. Он начинает чуть чаще дышать. Хватается рукой за предплечье Арсения, как бы умоляя прекратить свои пытки, но тот лишь вновь опаляет дыханием ухо.       Едва они успевают отстраниться друг от друга, как в коридор входит Майя и идёт встречать мужчину, обнимая его и крепко прижимая к себе, но взгляд Арсения так и остаётся направлен на Антона. И в этом взгляде Антон видит едва контролируемое желание остаться наедине и сделать всё то, о чем оба так долго воображали.       Арсений умело играл, постоянно держался на расстоянии и не переходил границы, но у них и не было возможности их перейти — они из раза в раз встречались за семейным ужином и испытывали друг друга. Антон бросал хитрые взгляды, одевался слишком откровенно для семейных застолий, позволял себе рассуждать о несуществующих свиданиях с парнями. Но Арсений напрягался, Арсений не отрывал от него взгляда, смотря так, будто бы хотел всецело обладать.       Поэтому Антон продолжал.       Продолжал одеваться в шорты, выставляющие напоказ изящные мальчишеские бёдра, продолжал носить футболки с широким вырезом, обнажающими ключицы. Вызывал ревность и намеренно касался бёдер мужчины, когда они сидели за одним столом.       Но Арсений всегда его переигрывал.       Он умело соблазнял, он собственнически клал руку на бедро, наглаживал его внутреннюю сторону и шептал на ухо смущающие вещи. Обводил его жадным взглядом, щурил глаза и называл своим мальчиком.       Он раскусил его с первых же встреч, понял, что они хотят одного и того же, и не упускал возможности насладиться смущенным лицом Антона.       Арсений хотел его в роли своего послушного мальчика, Антон же видел его в роли своего властного мужчины, в роли человека, который бы одним своим голосом был способен возбудить его, который бы приказывал ему, ублажал его и доводил до исступления. Человеком, которому можно было отдаться полностью.       Очнулся от мыслей Антон лишь тогда, когда его ладони едва коснулись.       Он посмотрел вслед удаляющимся на кухню близким и пошёл за ними, стараясь унять своё напряженное состояние на грани возбуждения, вызванное лишь присутствием мужчины.       За столом они уселись треугольником — мать во главе стола, а Антон с Арсением напротив друг друга. Приступив к ужину, начали разговаривать о новой работе Попова, его недавно прошедшей недельной командировке и небольшом ремонте в ванной, но Антон предпочитал отмалчиваться, лишь изредка вкидывая какие-либо ответы. Он слушал голос Арсения, наслаждался его хрипотцой и низким тембром, ловил на себе частые взгляды, и все было ничего, если бы разговор не зашёл об отношениях мужчины.       Антон мигом напрягается и сосредоточенно слушает. Мать что-то спрашивает у него о женщинах, а Арсений отвечает ей, как недавно познакомился с кое-кем, и кидает хитрый взгляд на парня. На возмущённого и хмурого Антона, который сжимает руки в кулаки и изо всех сил старается сдерживать свою нарастающую ревность.       И сейчас, понимая, что он Арсению, по сути, никто, его вдруг охватывает какой-то нездоровый азарт. Он думает, что терять ему совершенно нечего, и пока мужчина любезно беседует с матерью и улыбается ей, Антон делает совершенно незаинтересованный вид и вытягивает ногу под столом вперед, приподнимает её и касается бедра мужчины.       Арсений дергается от неожиданности, ударяется локтем о стол, тут же извиняется и прокашливается, бросая многозначительный взгляд на парня.       Антон улыбается ехидно, усаживается поудобней, чуть облокачиваясь на спинку, и протягивает ногу дальше, приближая стопу к паху. Арсений напряжен, это чувствуется по его крепким мышцам, он сжимает губы в тонкую полосу, ненадолго прикрывает глаза и старается глубже дышать. Улыбается чуть нервно и продолжает разговор с женщиной.       Парень удовлетворенно хмыкает и решает накрыть стопой член Арсения. Тот в этот момент как раз дожевывал кусочек курицы, поэтому закашливается, от неожиданности роняет вилку и хватает со стола стакан, выпивая воду в несколько глотков. Антон сжимает пальцы на ноге и чувствует, как с каждой секундой член мужчины твердеет, упираясь в плотные брюки. Он чуть отводит ногу и возвращает обратно, поглаживая крупный бугорок в штанах, надавливает стопой на него и наслаждается чужим шипением и попытками объяснить женщине, что с ним происходит. Та хохочет с нелепых шуток Арсения и отходит к холодильнику за фруктовой нарезкой.       Антон увлекается. Чувствует, что и его утаскивает в пучину возбуждения. Не сопротивляется этому, но и не желает сдаваться.       А следом в удивлении замирает, ощущая на теле крепкую, обхватившую голую щиколотку, ладонь.       Бросает на Арсения взгляд и пугается того, как на него смотрят. У мужчины в глазах бушует шторм, зрачки расширены, а взгляд до безумия возбужденный и жадный. Арсений смотрит на него так, будто готов наброситься прямо здесь и сейчас, будто готов скинуть со стола тарелки с едой, нагнуть его, прикладывая лицом к гладкой поверхности, наспех растянуть и оттрахать за то, что позволяет себе.       Антон дрожит от одних только мыслей о том, как Арсений берёт его, о том, как он держит его в руках и доставляет удовольствие.       Антон понимает, что возбудился.       Он вытягивает свою ногу из чужого захвата, мягко опускает ее на пол, прокашливается, благодарит за ужин и неловко, скрывая бугорок спереди, уходит в свою комнату, бросив перед этим на Арсения самый невинный взгляд, который только мог.       Решив не терять время, Антон запирает дверь и идёт в душ, наспех умываясь.       Все мысли уже полностью сосредоточены на крепком мужском теле, нависающим над ним и втрахивающим его в кровать. Он бредёт к шкафу, вытаскивает оттуда свою коробку с игрушками и опускается на постель. Бутылёк со смазкой открывается с характерным щелчком, Антон выдавливает пару капель на свои пальцы и растирает их, согревая жидкость. Телесного цвета фалоиммитатор располагается рядом на кровати, но Антон не спешит к нему притрагиваться, он проталкивает в себя один палец и мычит сквозь губы, привыкает к ощущениям, нащупывает пальцем простату и проводит по ней пару раз, едва сдерживая стон, успевая прикрыть рот рукой. Второй палец входит легко, парень оглаживает ими горячие стенки, разводит в стороны и снова нащупывает точку удовольствия. Тут же запрокидывает голову и открывает рот в немом стоне.       Ему мало. Ему чертовски мало.       Он добавляет третий, прогибаясь в спине, и сдержанно скулит, впиваясь ногтями в несчастное покрывало. Прикрыв глаза, методично трахает себя пальцами, через раз попадая по простате.       Не слышит ничего вокруг, отстранив себя от окружающего мира, оставшись наедине со своими фантазиями. Пропускает первый окрик, реагируя уже на второй, что чуть громче — мать зачем-то зовет его, крича, по ощущениям, из коридора. Он резко распахивает глаза, вынимает из себя пальцы, вытирая их о край пледа, и прячет игрушки, тут же отзываясь и сообщая, что скоро придёт.       Антон наспех одевается, старается пригладить волосы и оглядывает себя, разочарованно вздыхая из-за прерванного удовольствия, когда смотрит на свой стояк, едва скрываемый под футболкой и широкими шортами — если не приглядываться, можно и не заметить.       Более или менее удовлетворившись своим внешним видом он выходит к матери и дяде, впадая в легкий ступор из-за суматошно одевающейся в коридоре женщины. Мать застегивает лёгкую куртку и сообщает ему о том, что уходит в ночную смену, просит быть спокойней и к полнейшему шоку Антона заявляет, что Арсений заночует у них.       Приплыли, блять — всё, о чем успевает подумать в этот момент парень.       Дверь захлопывается, оставляя их наедине. Антон растерянно смотрит на неё ещё пару секунд и поворачивается к мужчине, совсем забыв о том, в каком состоянии вышел к ним, и Арсений это прекрасно замечает.       Он жадно и неприкрыто оглядывает парня, шумно сглатывает и подходит совсем близко. Разглядывает его раскрасневшиеся щеки, взлохмаченные волосы, которые Антон не успел как следует причесать, и заметный бугорок в шортах.       Арсений явно понимает, чем занимался парень в своей комнате.       И Антону за это почему-то ни капли не стыдно. Он лишь робеет рядом с мужчиной, который, окончательно потеряв рассудок, приближается вплотную и опаляет дыханием покрасневшее мальчишеское ухо. — Чем же таким мой мальчик занимался в комнате? — шепчет проникновенно и с хрипотцой, совершенно по-блядски проводя языком вдоль уха.       Антон натурально дрожит, но не решается ответить и тут же чувствует укус на шее, ближе к загривку. — Я жду ответа, дорогой.       И парень понимает, что не может и не хочет игнорировать этот властный голос, эти доминирующие нотки, от которых подкашиваются колени и шумно стучит сердце. — Я растягивал себя пальцами, представляя, что это делаете вы, что в скором времени вы возьмёте меня, оставляя на теле свои метки, — шепчет Антон, дрожа всем телом.       А Арсения ведёт от этой откровенности, от обращения на вы, которое так нравится обоим, и от возбужденного парня прямо перед собой.       Он притягивает Антона к себе, опускает руки на его задницу и сжимает округлые половинки в своих ладонях. — И насколько далеко мой мальчик успел зайти? — Я… остановился на трёх пальцах, — выдыхает Антон, запрокидывая голову, открывая простор для губ Арсения, которые тут же опускаются на тонкую шею, принимаясь целовать ее, чуть покусывая и втягивая нежную кожу. Мужчина забирается ладонями под шорты парня, тянется пальцами к колечку мышц, прикасаясь к нему, обводя вокруг и чуть надавливая. Изо рта Антона вырывается первый стон, он подаётся всем телом вперед, прижимается к мужчине ближе, и у Арсения срывает крышу.       Он видит перед собой жаждущего мальчишку, видит готового на всё Антона, который хочет его так же сильно, как хочет Антона и сам Арсений .       Мужчина стягивает с парня футболку и позволяет ему жадно расстегнуть пуговицы на своей рубашке и отбросить её подальше.       Антон плавится. Он безумно жаждет, весь изнывает и чувствует, как смазка пачкает шорты, напоминая ему о том, что в спешке он забыл надеть трусы.       Арсений тянет его на себя, подхватывает под бёдра, заставляя повиснуть на крепком мужском теле и обвить шею руками. Несёт его на кухню, располагая на столе, с которого мать так предусмотрительно убрала всё лишнее перед уходом. Антон обхватывает ногами мужчину, смыкая их в области поясницы, притягивает к себе, елозит задницей по столу и дышит часто-часто. — Пожалуйста, сделай что-нибудь, — просит мальчишка на выдохе.       И Арсений делает. Чуть отстраняется, стягивая шорты Антона, расстегивает свои брюки, спускает их до самых щиколоток и снимает окончательно, суматошно вытаскивая ноги из штанин.       Парень открыто, ничего не смущаясь, лежит на столе, и мужчина любуется его телом. Не может оторвать взгляд, хватает за талию и притягивает ещё ближе, к себе. Антон чувствует бёдрами чужой крепкий член, не скрытый под лишней сейчас тканью, он жадно стонет и чуть потирается, пытаясь побудить к действиям. Арсений едва слышно хмыкает и отстраняется под недовольный скулёж парня. — Где у тебя смазка, дорогой? — интересуется мужчина, оглаживая его ноги и живот. Антон вспоминает, что она так и осталась лежать на кровати, о чем и сообщает Арсению. Тот оставляет его буквально на полминуты, сразу же возвращаясь обратно с нужным тюбиком. Парень за это время принял сидячее положение и с приходом Арсения сразу же обхватил его ногами. — Пойдём ко мне в комнату, — шепчет Антон в шею мужчины, отчего тот удивлённо хмыкает, но молча соглашается, подхватывает парня под задницу и несёт в комнату, укладывая на кровать и нависая сверху.       У Антона перехватывает дыхание.       Арсений прямо над ним, как в самых желанных фантазиях и снах. Смотрит пошло и жадно, водит руками по бёдрам, сжимая их, и шумно дышит.       Если бы Антон сейчас стоял, то непременно упал бы из-за дрожи в ногах. — Ты сегодня повёл себя очень неприлично, Антош, — горячо выдыхает в шею, — играл со мной почти на глазах своей матери, возбудил, а потом нагло сбежал, чтобы сбросить своё напряжение, — проговаривает он, спускаясь поцелуями по груди, обхватывая губами сосок и вырывая очередной стон, — оставил меня там с твёрдым, упирающимся в брюки членом.       И захватывает губами второй, рукой сжимая тонкую талию. — Не я один поступал так, — шипяще выдыхает Антон, зарываясь пальцами в волосы мужчины. — Не я один изводил тебя.       Арсений удовлетворенно усмехается, опускается вдоль тела Антона и опаляет дыханием кожу живота, кладя руку поверх истекающего смазкой члена.       Парень скуляще мычит, прогибаясь в спине, и сильнее хватается за голову Арсения, надавливает, придвигая ее к своему паху. Мужчина не сопротивляется, обхватывает аккуратный член, чуть оттягивает крайнюю плоть и дует на ярко-розовую головку, чувствует дрожь парня и лишь добивает — лижет от основания до конца, сразу же обхватывая губами головку. И слышит задушенный всхлип. Арсений втягивает щеки, совершая поступательные движения головой, укладывает руки на часто вздымающийся живот и продолжает пытку — Антон не знает, куда себя деть от обилия ощущений, он то вскидывает бёдра, то пытается отстраниться, но в обоих случаях продолжает крепко держать мужчину за волосы и беспомощно стонать.       И когда Арсений чувствует, как парень все чаще толкается ему в рот, как напрягается телом и громче дышит, то тут же отстраняется под недовольное мычание и тянется к смазке.       Антон заинтересованно приподнимает голову, пытаясь разглядеть руки мужчины, видит, как тот размазывает между пальцами прозрачную жидкость и охает от осознания того, что за этим последует.       Не успевает он обдумать эту мысль, как вздрагивает из-за ощущения тёплой ладони Арсения на своей лодыжке. Тот приподнимает его левую ногу, сгибает в колене и закидывает на своё плечо, проделывая со второй то же самое, подминая парня под себя.       Мужчина вставляет сразу два пальца, зная, что подготовка почти не нужна. Парень начинает нетерпеливо ёрзать, самостоятельно насаживаясь, но его притормаживают. Антон шумно дышит — пальцы Арсения ощущаются иначе, они чуть толще и длиннее, будто бы почти три мальчишеских, поэтому тот с желанием ждёт, когда в него вставят третий, и удовлетворенно приоткрывает рот, наконец-то дождавшись.       Арсений делает всё быстро, не желая томить их обоих. Он так хотел поскорей почувствовать мальчишку под собой, таким открытым и уязвимым, что не сдержался.       Антон что-то невнятно произносит, обхватывает шею мужчины руками и просит сделать уже что-нибудь.       И Арсений делает.       Вытаскивает пальцы из горячего нутра, чуть выпрямляется в спине, обхватывает свой изнывающий член с крупной мясистой головкой, размазывает по нему оставшуюся на пальцах смазку и приставляет к пульсирующему покрасневшему входу.       Парень замирает в ожидании, ловит немного вопросительный взгляд Арсения и находит в себе силы на кивок.       В комнате раздается двойной стон удовольствия.       Антон прерывисто дышит, вцепившись в мужчину, а Арсений закрывает глаза и пытается совладать с вмиг одолевшими его эмоциями. Он открывает рот и замирает, под ним замирает и Антон, неосознанно вдавливая короткие ногти в спину, усыпанную родинками.       Арсений отмирает первым, любуется закрытыми в удовольствии и дрожащими веками, откинутой головой с увлажнившимися от пота кудряшками, румяными щеками и пухлыми блестящими от слюны губами, из-за того, что их постоянно облизывали на эмоциях.       Его захлестывает неконтролируемым желанием и он жадно приникает к губам Антона, обхватывает по очереди то нижнюю, то верхнюю. И парень под ним довольно мычит в поцелуй, открывает рот и впускает язык Арсения, который тут же обводит им зубы, а следом сплетается с языком Антона.       Он начинает двигаться, входя сразу на всю длину. В Антоне горячо. В Антоне узко. И Арсений сходит с ума — именно ему этот парень впервые отдаётся целиком и полностью, именно его жаждет и именно его хочет.       Осознание этой значимости накрывает и лишь больше распаляет — мальчишка в нем увяз точно так же, как и сам мужчина.       Выпрямляясь в спине, он обхватывает ноги Антона руками и опускает их по бокам от себя, опуская на свои бёдра, чтобы задница оставалась на уровне члена, вынуждая того опустить руки с шеи Арсения. Мужчина стоит на коленях, раздвинув ноги и смотрит на распластанного по кровати парня, который начинает подмахивать попой, самостоятельно насаживаясь.       Арсений ему не мешает и наслаждается движениями по члену, слышит, как хлюпает смазка и шлепаются друг о друга бёдра. Антон берет какой-то запредельный темп, и мужчина уверен, будь тот в позе наездника — непременно бы скакал на нем так, что кровать пострадала бы. Но сейчас Арсений чувствует прикосновение к своим рукам, а затем их требовательно тянут к шее.       И Арсений чертовски приятно удивлён. — Мой мальчик любит и такое? — губы расплываются в ухмылке. — Замолчи-и-и, — тянет Антон, срываясь в стон, когда получает толчок по простате.       Арсений не отказывает в искреннем желании, обхватывает шею сразу двумя руками, наклоняясь, и надавливает, чуть сжимая и перекрывая доступ к кислороду.       Парень удовлетворенно хрипит, закатывая глаза, и продолжает насаживаться самостоятельно, полностью отдаваясь ощущениям. Он скачет на члене, даже находясь в лежачем положении, отдаётся процессу и кладёт свои руки поверх мужских, чуть постукивая пальцами, прося дать сделать вдох.       Арсений снова перекрывает кислород и берет процесс в свои руки(член). Начинает вколачиваться глубоко и резко, отнимает одну руку от шеи и кладёт ее на живот парня, сдерживая движения.       Он знает, чего не хватает Антону, и решает воспользоваться своим преимуществом прямо сейчас. — Какой же ты хороший мальчик, как хорошо принимаешь меня, — сбито проговаривает Арсений, сам приближаясь к финишу, — такой отзывчивый, такой жадный до моего члена.       Он всегда знал, как реагирует на похвалу Антон, поэтому пользуется этим, приправляя свои слова абсолютными пошлостями, и реакция следует самая нужная — парень смущенно краснеет, дышит часто-часто, тянется к своему члену и начинает быстро дрочить. Но Арсений недовольно откидывает его руку, сам обхватывает орган у основания и начинает вколачиваться совсем сбито.       Чувствуя, что уже на грани, он двигает рукой по антонову члену, берет под головкой и проводит большим пальцем по уздечке, вырывая у Антона самый настоящий вскрик — уздечка сейчас самое уязвимое и чувствительное место, но парень бы с легкостью назвал самым уязвимым и чувствительным всего себя, целиком. — Арс, Арс, Арс, пожалуйста, — стонет Антон, выгибаясь в спине, тут же ощущая, как вдоль члена пару раз двигают рукой, и этого становится достаточно. — Кончай, малыш, — сквозь зубы шипит мужчина, уже и сам едва контролируя себя. И когда чувствует пульсирующие и сжимающиеся вокруг своего члена мышцы, видит запрокинутую голову с разметавшимся на подушке кудрями и слышит хрипящий стон, то не сдерживается, выходит и кончает на живот Антону, куда пару секунд назад спустил парень.       Арсений сразу же вытирает сперму краем пледа, отстраняется и измотанно падает рядом на кровать, прикрывая глаза. Дышит глубоко и шумно, не слышит никаких копошений сбоку и взволнованно оборачивается.       Но Антон лежит абсолютно затраханный в хорошем смысле этого слова, разнеженный и с улыбкой на лице. — Антон, ты в порядке? — спрашивает скорее для собственного удовлетворения и с желанием услышать голос парня. — Абсолютно, — даже не потрудившись открыть глаза, сообщает он заплетающимся языком.       У Антона в голове перекати-поле. Там тысяча маленьких антошек радостно верещат и во все голоса орут, что он только что переспал с мужчиной из своих фантазий, с мужчиной мечты и своим дядей.       Мысли начинают непроизвольно, но ожидаемо атаковать.       Что теперь будет? — вопрос, который маячит самым первым.       Кто мы друг другу? — вторым.       Это был одноразовый секс? — третьим.       Но залезть в дебри из додумок ему не дают, кровать сбоку прогибается, и уже через секунды над Антоном нависает Арсений, вынуждая открыть глаза. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу теперь тебя отпустить, Антон? — шепчет, наклонившись к уху, — я бы хотел, чтобы ты был моим, — и в подтверждение слов наклоняется за коротким поцелуем.       Антон расслабленно и удовлетворенно выдыхает.       Его никто не собрался бросать после секса. Им не воспользовались, а, наоборот, жаждут быть рядом и не отпускать.       Об этом он только мог мечтать. — Во сколько придёт Майя? — К семи утра, — бросает Антон, чтобы словить ещё один поцелуй, — но она сразу же уходит в свою спальню, а потом спит до трёх, — тараторит он, — никогда ещё не заходила ко мне, устаёт после ночных, хоть они и редкие. — Значит, и в гостевую не зайдёт, — хмыкает Арсений, тянется рукой к волосам Антона и убирает кудряшки со лба, тут же натыкаясь на донельзя довольную лыбу, искрящийся взгляд и все ещё не сошедший румянец на щеках. — Давай спать, Антош, — невнятно проговаривает в пухлые губы, заваливается набок, устраиваясь на подушке, и тянет к себе парня, укладывая маленькой ложечкой и накрывая их обоих одеялом. — Вместе? — чуть нервно интересуется Антон, но придвигается ближе, упираясь спиной в крепкую и тёплую мужскую грудь. — Да, дорогой, — целует его в макушку, — во всех смыслах, если позволишь.       И у Антона даже мысли не возникает отказаться.       А ещё в объятиях Арсения засыпается легко и быстро, а сон получается самым сладким и крепким, но это он поймёт лишь наутро, когда проснётся, уткнувшись своим носом в его шею, и будет наслаждаться запахом мужчины, пока тот спит, даже во сне как-то умудрившись нагло уложить свою руку на задницу Антона.