Звёздный Предел

      Рига сжимал во сне крепко, основательно подмяв её под себя. Мира едва ли не задыхалась, ощущая себя как в стальных змеиных кольцах. Она не могла его в этом винить: должно быть, во сне он представлял Миднайт — такой, какой запомнил. Простуженной, с хриплым голосом и красными глазами — когда они втроем с Марией бродяжничали закоулками Бабилума и её сестра загибалась от болезни лёгких.       Рига был удивительно рыж. Есть светло-рыжие, есть рыжие, приближенные к русому или каштановому цвету, или к меди, как Нельяфинвэ. Нет, у Риги волосы были будто вымочены в застарелой крови… Мира пропустила длинную прядь сквозь пальцы: жесткие и колючие. Рига заворочался во сне и притиснулся сильнее, крепче, скользя острым подбородком по её макушке и утыкаясь тонкими сухими губами в её темя.       Он был сродни звезде. Алому гиганту, минувшему свою зрелость, выжимавшему из себя последние соки и крохи тепла — дарил их ей одной без остатка, не в силах предложить иное. Мира прижала его кисть к губам. Солнце прокралось в их комнату и уже щекотало ей веки. Пора было вставать. Эльдар, наверняка, уже все поднялись.       Она осторожно тронула мужа за локоть. Тот замычал недовольно, отворачиваясь и размыкая стальной круг своих рук. Мира сразу же почувствовала, как её тело начало остывать.       — Рига, Рига… вставай. Уже рассвело.       — И мы вновь пропустили рассвет, — лениво проговорил он, размыкая веки.       Она понимающе улыбнулась и села на кровати, потягиваясь.       — Мы выпили слишком много вчера. Еще успеется.       — Каждый рассвет по-своему прекрасен.       — Ты прав. Но и день тоже.       Супруги неторопливо одевались. Рига педантично засовывал пуговки в петельки котты, Мира, трижды причесавшись и переплетя косу, устало смотрела в собственное отражение в медном зеркале. Ну что за копуша ей досталась?..       Наконец он повернулся к ней, мелькнув в отражении зеркала и сверкнул одной из своих малоестественных, рекламных улыбок. Не хватало золотого зуба.       — Ну что, идем?       Она вздохнула.       По пути, в длинном коридоре им встретилась Миднайт: похоже, она снова провела бессонную ночь наедине с собой и своими мыслями, не знающими устали. Она походила на потрепанную жизнью ворону, её такие же жесткие, как у Риги, волосы строптиво выбивались из кос, заплетенных на эльфийский манер — они обхватывали её макушку и затылок, как венец. Но Миднайт, едва завидев их, неожиданно цепко ухватила сестру за локоть и оттащила в сторону, попутно кивнув Риге, чтобы тот продолжал свой путь без жены.       Краем уха он услышал начало их разговора.       — …Помнишь, ты говорила о внушениях? Так вот, помнишь когда….       Рига фыркнул. Есть ли у эльдар такое зелье, как зелье забвения? Или что-то, помогающее спать без снов и сновидений. Если у них есть Вала Снов, и они с ним, как и прочими Валар, нынче не в ладах, оно у них определенно должно быть. Иначе они сойдут с ума быстрее, чем Моргот до них доберется.       Он распахнул двери, что вели в трапезную. Длинный стол почти пустовал. В торце сидел Майтимо, и, придерживая культёй с железным набалдашником кусок мяса, методично его нарезал. Также был Карнистир, Джеймс, Мария, о чем-то вполголоса переругивавшаяся с Карнистиром, еще кто-то из малознакомых нолдор… Всё.       — А где все?       — Кто к завтраку не вышел, тот завтрака не съест, — философски отметила Мария. — Сам-то опоздал! Твою любимую кашку уже скушали.       Рига сморщился.       — Не люблю я овсянку, сколько раз говорить.       — А где Ирма? Химладские?       — Ирма с одним Химладским прохлаждается в лесу и вкушает лесные же плоды. Ждем их только к обеду. Так сказал персональный шпион в лице Тьелпэ, — Мария, игнорируя неловкие жесты присутствовавших безымянных нолдор, схватила кувшин с вином и самолично разливала его по кубкам.        — Когда ты Тьелпэ завербовать-то успела, разбойница? — усмехнулся Рига, опускаясь напротив парочки. Рядом сели Миднайт и Мира, продолжающие что-то увлеченно обсуждать. Похоже, они уже пришли к взаимопониманию. Рига почувствовал облегчение. Одной недомолвкой меньше, хорошо.       — Мальчика никто не вербовал, он — просто находка. Главное, чтобы его больше никто так не пользовал, — добавила она еще тише, приноровившись говорить так, чтобы особо ушастые и остроухие не слышали. — Тёмные, в смысле. Болтушка он еще та.       — А Эльза что делает? Я не видела её и еще вчера спросить хотела, но такая суматоха...       — Она больна. Сейчас, полагаю, спит в своей собственной постели, в Химринге. Соня,  — вместо неё вдруг ответил Майтимо. Мария вылупилась на него. А каким тоном было сказано! Покровительственным таким… И это почти родительское «соня», ох… — У неё был жар и я не мог потащить её в дорогу. А ведь как знал, что ей нельзя так много пить...       — А сколько она выпила? Может, она просто отравилась? У всех разная переносимость.       — Два кувшина, — он вздохнул. — Но это пока я видел. Кто знает, где она еще нахваталась. Совершенно себя не контролирует, а еще целитель. Теперь вот...       Рига с чувством покивал.       — Это вы еще пьяных Ирму и Миднайт не видели. С Марией в придачу, — он получил ощутимый тычки под столом и под ребра, да еще порцию змеиного шипения с двух сторон. — А что такого? Предупрежден — значит вооружен. Им еще жить с вами на одной территории.       — Прр-редатель, — рыкнула Мария. — Мира, будь другом, придуши его подушкой во сне.       Мира кротко улыбнулась. Какой-то нолдо, слышавший весь разговор, воззрился на них с ужасом. Майтимо только дернул уголком губ, оценив шутку.       Рига повернулся к Джеймсу, меланхолично давившему пропеченное мясо перепела вилкой.       — Вы еще долго тут будете?       — Уже надоел? — хмыкнул тот, не поднимая глаз. — Амон Эреб-то застроена уже?       Рига почесал затылок. Амбарто — тот, который помладше, клялся и божился, что Южный Тракт практически выложен. С дорогами он справлялся куда лучше, чем с замковыми стенами.       — Что, нет?       — Та да, да! Даже библиотеку сделали. Зеленым мрамором обложили… Осталось книжки придумать, записать словами и заткнуть ими стеллажи. Мы даже гобелен туда повесили.       — Гобелен? — Майтимо оживился. — Неужели девы из лаиквенди сильны в ткачестве?       Рига посмотрел на него удивленно.       — Нет… Он у близнецов и раньше был. Ну такой… Там изображен фонтан и купающиеся эльфийки.       — Довольно фривольная картина, как для библиотеки, — задумчиво прокомментировала Мария, ломая хлеб. — Настраивает…мм….на написание литературы несколько иного толка.       Майтимо, видно, понял о чем речь — его уши стали вишневыми. Откуда такие интересные знания о подробностях, когда эльфы-то позиционируют себя иначе (существами высшего порядка, соединяющимися только духовно), Рига пока решил не уточнять. Амбаруссар, в особенности старший — язык без костей, может ненароком и проболтаться… Пару-тройку раз. За вином или настойкой из цветов персика.       Рига перевел взгляд на свое блюдо. Птица выглядела довольно аппетитно, медовые груши так и притягивали взгляд. Он взял её в руку и надгрыз, пачкая ворот рубахи сладким соком. Трапезная снова наполнилась легким жужжанием возобновившихся личных разговоров.       — …так вот, если предположить, что те россказни Консула и есть своего рода внушения, или обман, в который она нас заставила поверить — что, тоже где-то и есть самовнушением — может ли это быть своего рода магией? Ведь то, что мы себе рисуем долго и упорно, нередко воплощается в жизнь. Что, если и впрямь добавить дольку чего-нибудь магического?       Мира завороженно качала головой и так же, полушепотом, отвечала сестре:       — Это всё равно результат наших помыслов и идей — меняются ведь даже наши чувства и эмоции относительно чего-то… Это как иллюзии Гортхаура, только страшнее… Они бы претворились в жизнь нашими руками.       — Так, а если магией? — заговорщицки подмигнула Миднайт. Её единственный видневшийся из-за чуть скошенной набок челки золотой глаз лукаво и вдохновенно блестел. Её белокурая сестра-близнец тут же шикнула на неё:       — Где ты её найдешь? У эльфов? Не-е-ет…       — Нам нужен кто-то отчаянный…       Скучно. Рига повернул голову в сторону. Как и для чего им нужен несчастный «отчаянный» он знать не хотел. Бабы. Вечно им не сидится под теплой крышей…. Но внезапно с ним заговорил Нельяфинвэ, отложив приборы.       — Из каких металлов вы делали свои корабли, что летают среди звезд?       Джеймс рассеянно хлопнул глазами и ответил:       — Да из многих… И разных. От корабля, по большей части, зависит. От его задач.       — А что такое? — переполошилась Мария. — Вы нашли что-то странное?       Лорд отрицательно качнул головой.       — Нет. Мне было просто интересно, смогли бы вы когда-нибудь сделать такой же.       Мария подозрительно посмотрела на него, а после ответила: — Одних металлов мало было бы… Корабль был начинен такими вещами и технологиями, которые невозможно претворить в жизнь прямо здесь и сейчас. Нашему народу понадобились столетия и тысячелетия, чтобы просто бороздить небо. Вряд ли, лорд Нельяфинвэ.       — После того, как одолеете Моргота, Эндорэ наверняка вам наскучит, — понимающе произнес Рига. — И вы захотите изойти в наш мир.       — Это вряд ли, — низкий голос Нельяфинвэ раскатился по залу. — Вряд ли…       Рядом Джеймс остервенело мял вилкой мясо перепела — у него в последнее время отчаянно болели зубы, и он практически не мог жевать. Рига-то узнал об этом только вчера, к концу пира, когда изрядно пьяный Халпаст посетовал на то, что боль уходит, когда тот пьян в доску.       Миднайт, наоборот, торопливо поглощала жесткие куски мяса и какую-то зелень, как обычно, расправившись с пищей быстрее всех. К вину и к воде она не притронулась. Затем решительно отодвинула стул и, попрощавшись с присутствующими, выскочила за дверь. Будто бы за ней балроги с огнеметами бежали…       Миднайт отлипла от стены. В трапезной нещадно топилось, и ей поскорее хотелось вернуться в свою прохладную комнату. Но за ней тенью возник Линталайэ. Миднайт достала из кармана стащенную со стола булочку с яблоком, и разломила напополам.       — У меня нет на тебя обиды, дружочек, — со смешком произнес Линто, но булку взял. — Ты так меня совсем закормишь. На кухне мне дали три.       — Тогда верни обратно, — буркнула Миднайт.       — Смеяться над эльфийскими именами некрасиво.       Она покраснела.       — Жуй быстрее. Идем сейчас?       Эльф кивнул. Булка трещала за щеками так, что, казалось, услышал в трапезной. Но Линто выглядел слишком счастливым и довольным жизнью.       — Вкусно?       — Не ты же готовила.       — Ну тебя, остроухий… В следующий раз я рандомно буду сыпать слабительное.       — Ран-дон-ма? — Миднайт только показала язык, не желая объяснять. Она обхватила нолдо за кисть руки и потащила по лестницам вниз, во внутренний двор. Линто перебирал ногами куда шустрее, но сравняться с настойчивостью бурелома… — К чему такая спешка?       — М?       — Могла бы поспать подольше, — участливо произнес Линто. Миднайт достала спрятанные за какими-то мешками мечи. Хорошо наточенные мечи. — Разве твои раны достаточно зарубцевались?       — Предлагаешь еще год дурью маяться? За двадцать лет я потеряла часть былой сноровки, — она беспокойно оглянулась назад и доверительно шепнула: — Пока лорда нет. Потом можем собраться и тоже махнуть в лес. До вечера, как тебе?       Линто хмыкнул.       — Хорошо звучит. Твоя Ирма по голове не даст за такое нарушение территорий?       — А что тут, леса мало? Проедемся до речушки… Могу научить лягушек жарить. Ну что ты кривишься! Они на вкус как курица.       — Я знаю, — Линто парировал удар. Миднайт вернулась в стойку и снова занесла меч над головой. — Прямее держи клинок. И не руби по прямой. У него хорошая балансировка, только держись сама крепче.       Миднайт фыркнула.       — Я бы предпочла клинок покороче и заточенный с одной стороны.       — Ну… Персональный меч ты пока не заслужила.       — А ты что, ел лягушек?       — Приходилось, когда мы только пришли сюда. Зерно мы экономили, потому что после первого посева стало ясно, что не взойдет… Это в Дориате лето круглый год, а в условиях походного лагеря Макалаурэ поберегся.       — Когда мы пришли, у вас был хлеб, я помню, — Миднайт навалилась всем весом на клинок, скрестив мечи с Линто. Он удерживал меч без труда. Его мышцы бугрились, но ему не приходилось продвигаться, как ей, вперед.       — Достаточно… — она отскочила. Меч, который она удерживала клинком вверх, был выше ей головы. — Может, поменяешь?       — На поле боя я тоже буду подбирать по руке? — она хмыкнула. — Меня как-то учили кататься по льду. Ну, как катались раньше — на тонком и прочном лезвии, закрепленным на подошве. Обувь мне не подходила, и моя стопа болталась, незакрепленная. Но пришлось учиться, как есть. Думаю, с мечом так же.       — «Так же» может стоить тебе жизни, — серьезно произнес Линто и сам нанес удар от земли вверх. Миднайт отбила, с трудом удержав позицию. — Не стой, двигайся!       — Помню…       Она напала снова. Она старалась перемещаться неустанно, снова и снова нанося удары. Её кисти были подвижными — это чревато травмами, но так переносить вес меча было куда легче. И проворачивать его. Она зафиксировала его в неудобной позиции, и Линто, держащий удар, медленно, приближал её собственный клинок к ней. Извернувшись, она пронырнула под собственным мечом и зашла за его спину. Нолдо пробурчал что-то одобрительное.       Время близилось к полудню, и основательно припекало.       — Поехали?       — Поехали.             Лорд Канафинвэ так и не объявился, дав относительную вольную своей свите, и они, запасшись едой, поехали по заранее намеченному маршруту.             Миднайт обмотала нижнюю часть лица тканью — ветер неприятно щипал подбородок и щеки. Непослушные волосы она тоже прижала ко лбу тонкой полоской темной ткани. Она хорошо впитывала выступивший пот — иначе к концу поездки она выглядела бы просто красавицей, с распухшей и раздраженной кожей. Миднайт, прислушавшись к себе, фыркнула — когда это раньше её заботило? Раньше она остригала волосы по плечи и носила шлем, время от времени.       Они въехали в прохладный лесок. Дорога была пустынной, нолдо уверенно скакал впереди. Миднайт почувствовала, как урчит живот. За завтраком она хорошо поела, но встала, так до конца не насытившись, чтобы еда во время или после тренировки не полезла наружу. Теперь голод снова давал о себе знать.       — Бери вправо! — крикнула она.       — Вправо? — изумился Линто.       Вправо расстилались степи и поля. Угодья Нолофинвэ хорошо охранялись дозорами, но трава и зерно росли ниже, чем во Вратах и том же Таргелионе — наверное, сказывались Железные Горы Моргота, хорошо видневшиеся отсюда.       Линто остановил коня рядом с ней.       — Что ты уже удумала? Знай, нам нужно вернуться до заката. Иначе будут искать.       Здесь… это было (будет?) где-то здесь. По правую руку бугрились холмы Дортониона — Сирион скрывался в высоких зарослях и уходил с пологого склона вниз, где небольшая равнина была затоплена Болотами. Слева она видела башни Барад Эйтель — солнце играло на кончиках шпилей. Еще немного… Миднайт направила лошадь немного в сторону, заставляя подняться на небольшое возвышение. Да, отсюда горы Ангамандо виднелись лучше всего.       Это было здесь… Злая шутка Моргота, что уничтожит Ариэн… По крайней мере, так писала Нарайвэ. Или тот, другой, находящийся по ту сторону. Те древние записи всё не давали ей покоя. Когда это случится? Как? Будут ли они причастны к этому? Мария божилась, что всю взрывчатку они уничтожили, экспериментов не ведут. Но спокойствие не приходило.       — Ты ничего не чувствуешь? — Линто посмотрел на неё озадаченно.       — Ветер. Запахи…       — А что-то кроме этого?       — Ты говоришь о зле?       — Я не знаю… — лошадь заволновалась, мелкий щебень кололся под копытами, и Миднайт спешилась, поведя за повод её назад. Бедра немного ныли, но пусть. — О чем думал Ноло, когда отстраивался? Так ли он хотел видеть Ангамандо из своих окон? Прекрасный вид.       — Не язви. Эльфийское зрение помогает видеть дальше и качественней, нежели ваше. Он увидит малейший дым от тех гор. Но сейчас там тихо. И… нет, я не чувствую сейчас ни малейшего злого помысла. Мы здесь одни. Но если ты хочешь приблизиться к болотам — то нет, оттуда идет зловоние.       — Ты ощущаешь его?       — Дозоры Нолофинвэ предупреждали не соваться туда. Мы вдвоем, а ты — женщина, я не буду рисковать, пусть и кажется, что там опасности нет.       — Как скажешь.       Она неожиданно просто согласилась. Да, обычно она ни с кем и не спорит до хрипоты, просто делает всё по-своему. Молча. Уверенно. Но сейчас девицу-ранья терзали сомнения. И она не пожелала с ним делиться. Он последовал её примеру и тоже спешился, идя рядом с ней.       — Что тебя тревожит?       — Успею ли я прожить жизнь, пока держится осада Ангамандо? — спросила она. Линто замер.       — Но ты не меняешься, как и мы… — осторожно заметил нолдо. Миднайт посмотрела на него. Точнее, на его острые уши, которые обнажала его прическа.       — Это меня и пугает. Неизвестность. Наслушавшись историй про Валар, Рок и предназначение, я не могу не задаваться вопросами: почему? Зачем? Есть ли в этом чей-то умысел?       — Не во власти Моринготто притянуть вас сюда. Все его силы отданы Арде, не Эа, откуда вы пришли. Илуватар? Но… — Линталайэ мягко улыбнулся и аккуратно обхватил пальцами её запястье, огладив вспотевшую ладошку. — Не тревожься об этом. Всё, что ни случится — всё будет к лучшему. Поверь мне.       Она улыбнулась ему.       — Как тебе не верить, мой друг?             На горизонте, со стороны Барад-Эйтель показались двое… Трое… Первым к Миднайт подскочил необычайно радостный Хуан, едва не свалив с ног.       — Вы что тут делаете? — в своей слегка заносчивой манере, но любопытно поинтересовался третий феанарион. Ирма выглядела не менее удивленной.       — Как тесен мир, — съязвила Миднайт, потрепав пса по холке. Хуана она видела до этого всего несколько раз, приближаться-то он не приближался даже… Видно, его Хозяин в благоприятном расположении духа.       Тьелкормо и Линто переглянулись. Возможно, даже заговорили осанвэ — этого она не узнает. Ирма опустилась рядом с ней и Хуаном на траву. А потом звучно зевнула.       — Много настреляли?       — Что настреляли, то уже и съели. Он был не сильно расположен к охоте. Удивительно, правда?       — А что случилось? — без особого интереса отозвалась Миднайт.       — По даме, наверное, своей… — Ирма полезла в седельную сумку и достала что-то, завернутое в ткань. Оказалось, жареное мясо. — Держи зайку. Я слышу вой твоих китов даже с трех шагов.       Миднайт меланхолично сунула лапку в рот, соскребая зубами мясо с кости.       — Так долго скучал?       — Нет… Он вчера одну эльдиэ облил вином, провожал в, так сказать, номер… Не думаю, что скучает прям так сильно. Не смотри на меня, Арайквэ еще не поддался, — Миднайт, наблюдающая краем глаза за мужчинами, увидела, как навострились ушки Линто. И предупредила:       — Говори тише…       Арайквэ не поддался чарам Ирмы, порой сбивающим с ног даже самых стойких… Миднайт готова была ручаться, что подруга не заинтересована бедным нолдо всерьез — да, у него были светло-русые волосы, при правильном освещении даже блондином мог показаться, но Арайквэ… Тьелкормо тоже не блюл законы и обычаи эльдар, о которых рассказывал ей Кано…       Кано. Миднайт закусила губу. Вчерашнее могло показаться пьяным бредом, выпила она достаточно. Но даже если его какие-то знаки тела могла додумать она сама, то, что он говорил… Миднайт сглотнула и сунула в рот еще один кусок и усиленно принялась жевать.       Эльфы могут пахнуть цветами, сладкими и полевыми, мёдом, древесной корой и даже солнцем, как пах Линто. От Кано веяло морем, солью и тем неуловимым запахом, витающим в воздухе после бури. Казалось, этот запах уже пристал к её коже. Но стоило ли на что-то надеяться, что-то предпринимать? Исходя из того, что творит тот же Турко… Как братья они здесь непохожи. Тут Тьелко достойную пару составляет Куруфин, но и на самого близкого своего брата (как ей казалось) — Нельо, он тоже не походил. Сдержанный, строгий, порой порывистый и резкий, если разгневан. Сколько силы духа и уверенности ему понадобилось, чтобы сомкнуть свою власть в кулак, чтобы заставить нолдор Феанаро и братьев подчиняться себе, а Нолофинвэ — считаться с ним?       Её опять заносит не туда. Миднайт потянулась к ткани пропитанной жиром и обнаружила, что мясо довольно быстро кончилось. Она схватила бурдюк, принесенный Ирмой и сделала пару глотков — всё, что оставалось от мешка вина.       Ирма следила за ней неотрывно, не мигая.       — Ты голодна, — странным тоном заметила Лейден. Миднайт краем сознания отметила правдивость её слов — да, голодна.       Сегодня утром она споро собралась и умывалась холодной водой, но бессонная ночь дала о себе знать — Мира спрашивала, не заболела ли она. Видела, как сестра, не выносящая жару очагов, уходила на балкон. Ночи были обманчиво-тёплые, и им, людям, ничего не стоило простудиться… В трапезной из лордов тогда присутствовал только Нельо, но он был занят какими-то своими размышлениями и позднее — спорами с Ригой. Потом фехтование с Линто… И они уехали.       Право дело, у Канафинвэ и без неё полно забот. Первым делом, как говорится, звездолеты…       Миднайт тряхнула головой, приходя в себя. Обернулась к Ирме.       — Ты знаешь, сегодня Нельо поднял вопрос о корабле. Как думаешь, могло ли от него хоть что-то остаться?       Ирма призадумалась.       — Когда приземлялись, я помню, мы изрядно пропахали носом землю. Джеймс тогда потерял управление, да и сознание тоже… Сажать пришлось мне. Кто знает, может обломки какие и разлетелись. А что такое?       — Майтимо сегодня интересовался, из каких металлов мы строим межзвёздные корабли.       — Ну… Плазма уничтожила всю технику, которую могли бы привести в действие тамошние аборигены. Что до металла… Думаю, это не так уж и важно. И серебро, и железо, и алюминий здесь есть. Ничего интересного.       — Думаешь? А железо достаточно стойкое? Ну… Если вдруг…       Ирма покачала головой.       — Если они и найдут, и что-то с ним сделают — то нам какое дело? У нас действовали законы физики, а не магии. Не кипишуй почем зря.       Тьелкормо окликнул их.       — Вы готовы ехать обратно? — Линто смотрел, наклонив голову набок.       Миднайт внезапно почувствовала тепло. Ветер накатывал на лицо и тело теплыми волнами, солнце из ярко-желтого сделалось оранжевым. Тепло…       — Готовы, — отметила Ирма. — Поднимайся. Тебе нужно нормально поесть. Скоро глюки от голода пойдут…       Миднайт поднялась без лишних слов.       А Тьелкормо тем временем приблизился к Ирме и шепнул на ухо:       — Не хочешь, как вернемся, сбежать от Куруфина к устью Ароса? Повторим.       Она усмехнулась.       — С удовольствием.       Нолофинвэ распрощался с ними довольно быстро — праздник, вернее, затянувшаяся гулянка подошла к своему логическому концу, и венценосная компания растягивалась по своим землям. Карнистир ушел еще самым первым, теперь выдвигался Макалаурэ, за ним — Химладские. Нельяфинвэ задерживался на неопределенный срок.       — Дорога займет около месяца, может меньше… Если мы будем делать меньше остановок.       Миднайт кивнула.       — Не думаю, что остановки будут делать из-за того, что в отряд затесался один человек, — Линто понимающе усмехнулся. — Переживу, как и предыдущие несколько раз. Я ведь не сахарная, чего ты?       Миднайт проверила застежку плаща и вставила ногу в стремена. Перескочила и удобно устроилась в седле… Ну вот, начинается.       — Разве мы не пойдем через Ард-Гален?       Линто покачал головой.       — Сейчас все еще немного неспокойно, а у нас обоз… Мы пройдем через владения Ангарато и Айканаро.       — Будем останавливаться у них?       — Если наш лорд сочтет нужным.       — Понятно…       Дорога до Дортониона была не такой трудной — за десятилетия отряды Нолофинвэ и золотоволосых братьев вытоптали удобные дороги, и набеги орков не тревожили их. Они спустились до Тол-Сирион, разумно огибая Топи Сереха — после взрыва, что учинили раньяр в битве, там попросту невозможно было проехать. Они прошли перевалом Анарха, почти соприкасаясь с ужасающей долиной Нан-Дунгортеб. Эльфы рассказывали, что там водятся пауки, размером с лошадь, а то и больше. Канафинвэ вел отряд уверенно.       — Нам не следует время от времени защищать это место? — поинтересовалась Миднайт у Линто. — Здесь водятся настолько темные твари, когда мы в очередной раз отвоевали Белерианд. Но через них тьма может просочиться в свободные земли. Орки, гоблины…       — Пауки сожрут их быстрее, чем они выйдут к северным границам Дориата, — хмыкнул Нолонмар.       — Орков — да, они неуклюжи и передвигаются куда медленнее, но гоблины? Они мельче, шустрее, роют тоннели.       — В твоих словах есть смысл, — согласился Нолонмар. — Мы можем поговорить об этом с Канафинвэ.       Нолдо перехватил поудобнее поводья и вопросительно оглянулся. Миднайт засомневалась:       — Может, на остановке? Среди нас есть эллет… Они могут заволноваться. Да и лорд Канафинвэ сейчас, наверняка, с приближенными и советниками.       — Боишься? — подстегнул Линто. Миднайт вскинула брови.       — С чего бы? Размышляю, как лучше поступить.       — Я могу сам, — сказал Нолонмар. — Но ты дело говоришь, и у него будет время обдумать это перед тем, как мы достигнем замка Дортониона.       Ранья кивнула. Нолонмар огладил жеребца по гребню, подцепив гриву, и повел в сторону, обгоняя обоз. Миднайт задумчиво почесала тыльную сторону ладони, утянутую в плотную перчатку. Кожа невыносимо зудела, но и натереть ладони она себе не хотела.       — А почему Нолонмар с нами ехал? Разве ему не полагается ехать поодаль?       — Так он не единственный разведчик в отряде, ему тоже полагается отдых. Хочешь поесть?       — Не откажусь.       — Ешь, как мышка-землеройка, — Линто со смехом протянул ей хлеб. Миднайт цапнула кусок и все-таки избавилась на время от перчатки. — Куда в тебя столько помещается?       — Мои силы сгорают быстрее ваших, это же очевидно, — буркнула она. — Да и вообще… В еде счастье.       — Твоя сила зависит от еды?       — Смотря какой, — согласилась она. — Если это будет что-то сладкое, я буду активна дольше.       — Нет, сладкого у меня нет. Только вяленое мясо, а оно солёное.       — А вот солёное как раз не люблю.       Нолонмар вернулся скоро.       — Лорд Канафинвэ желает тебя видеть, — он развернул коня и ускакал обратно. Миднайт расстроенно посмотрела ему вслед.       — Ну вот. Кажется, уже и Нолонмар чем-то недоволен.       Она умоляюще посмотрела на Линто, но тот только покачал головой, указывая, что не может отъехать от положенного места.       Обоз был большой, повозки тянулись длинной вереницей, и отряд Макалаурэ, увеличенный химрингскими нолдор, сильно растянулся. Это значительно отягчало их, и лорд, признаться, временами бесился, хотя и сам был любителем долгих сборов. Но это Майтимо здорово придумал — спихнул на них всю свою долю, приказав завезти в Химринг, и дал часть своих солдат. После большого перераспределения, зерно и прочее сухое продовольствие из Хитлума направлялось в менее плодородные перводомские земли, взамен на руды из Химринга и Таргелиона. С гномами Белегоста Второй дом торговался также через Первый.       — Сам-то не захотел, поди, тащиться… — пробормотала она, оглядываясь на целый караван позади. Макалаурэ взглянул на неё через плечо и сухо ответил:       — Ему с небольшим отрядом придется ехать налегке и быстро, чтобы достичь Таргелиона в положенный срок.       — Разве у Морифинвэ какие-то проблемы? Мы же ближе.       Он не ответил. Вместо того, он спросил:       — Я хочу выслушать твои соображения насчет Нан-Дунгортеб.       — Я думаю, — она покосилась на него. Сегодняшнее его лицо было куда жестче, чем во время праздника в Барад-Эйтель, — нам нужно будет договориться с Дориатом. Ущелье вплотную прилегает к их границам, и если тьма расползется… Что же, они будут заперты в своем королевстве не только по воле своих правителей. Они будут отрезаны от всего остального Белерианда.       — Твои слова да Тинголу в уши, — буркнул Нолонмар, ехавший по другую руку от лорда. — Но он не желает знаться с нолдор, а большинство его соседей — Первый Дом.       — Он все еще гневается из-за происшедшего в Альквалондэ?       — Думаешь, не за что? — резко осадил Макалаурэ.       — Он не знал тех эльфов, не знал, что там происходило, и не был там, — возразила Миднайт. — К тому же, Альквалондэ — результат усилий Моринготто, он должен понимать хотя бы это. Если он так и останется сидеть сиднем, Моринготто извернется и найдет шанс подступиться и к нему. Ничто не вечно. Он не может сидеть там тысячелетиями и дальше, когда он здесь.       — В твоих словах есть резон, но мы должны исходить из того, что есть. Белерианд зачищен, за исключением этого места. Если кто и бежал сюда, то уже был съеден.       — Мы не знаем, были ли прорыты тоннели под ущельем, — тихо ответила Миднайт. — Есть множество подводных рек, желобов, крохотных туннелей в слоях каменной породы, природные образования. В Белерианде множество холмов и гор, такое не должно быть редкостью. Пауки… орки… они могли бы спуститься вниз. Они не переносят свет.       Канафинвэ остановил коня и внимательно посмотрел на неё. Она смотрела так же — открыто, прямо, не мигая. Крохотные черные зрачки сузились, обнажив яркое змеиное золото.       — Короткий привал, — сообщил он. — Не раскладывать шатры.       Его оруженосец, Романостэ, кивнул и поспешил передать весть.       Нолонмар и еще несколько воинов отошли в сторону, чтобы словить немного дичи, Миднайт, оставшись во главе процессии, разнуздала лощадь и сорвала сухой пучок травы, принявшись обтирать её бока. Элли похрапывала, но стояла спокойно, изредка шевеля ушами, пытаясь что-то сказать. Макалаурэ разводил костёр и устанавливал небольшой походной котелок. Ранья искоса на него поглядывала, отмечая, что эльф более приспособлен к походной жизни, и все эти…действия у него выходят куда более естественными и даже механическими. Должно быть, в Амане он немало странствовал.       Романостэ принес тройку зайцев, держа их за длинные уши. В другой руке у него были стрелы, с которых капала кровь. Вскоре запахло мясом и чем-то еще — Макалаурэ что-то колдовал в котелке, а Нолонмар потрошил зверюшек.       Миднайт стреножила своего коня и осторожно посмотрела на Морнасо — коня Макалаурэ. Он был не расседланный, беспокойно рыл копытом землю и прядал ушами. Она приблизилась к нему и осторожно потрепала по холке. Морнасо ткнулся жесткими губами в её лицо и втянул выбившиеся из кос волосы.       — Я займусь им.       — Хорошо.       Перекусывали они в узком кругу, в тишине вкушая пищу и передавая по кругу вино. Для Нолонмара и Романостэ, видно, было вполне привычным настолько близко разделять пищу с лордом. Хотя на войне было так же. Невозможно доверить свою спину тому, с кем в обычной жизни вот так не разделишь хлеб. Миднайт приняла свою порцию и старалась есть медленнее, чем обычно — эльдар ели размеренно, наслаждаясь пищей и вином, пусть и стоянка не была долгой. Они вполне могут счесть, что либо она слишком голодна (что не являлось правдой, все-таки она перекусывала с Линто), либо поскорее хочет избавиться от их компании. А здесь было хорошо. Огонь приятно щекотал подошвы, и обкусывал жаром затекшие пальцы на ногах сквозь толстый слой кожи сапог.       — Что ты думаешь, Нолонмар? — между тем спросил Макалаурэ, отдав бурдюк другому нолдо.       — Если есть входы, будут и выходы наружу. Это бы объяснило то, почему караваны орков появлялись на Южном Тракте. Эльфы не проверяли перевалы Синих Гор, так что вполне может быть… Нужно знать, где искать.       — Думаю, есть смысл искать в холмах, горах и ущельях. Если своды таких туннелей поддерживаются каменной породой, то по мере продвижения наверх камня должно быть больше, — вставила Миднайт. — Есть ли что-то подобное в Оссирианде?       — Близ Оссирианда есть холм Амон Эреб. Холмы Андрама, чуть поодаль стоит Рамдал. Они пересекают южный Белерианд с востока на запад…       — На западе искать нечего, — резко сказал лорд. — Вплоть до Сирионских врат.       Там Нарготронд, королевство Финдарато…. Миднайт посмотрела на Макалаурэ. Тот прикрыл веки.       — Амон Эреб стоит отдельно. Там крепость Амбаруссар… Они хорошо изучили местность?       — Рига не писал мне ни о чем таком…       Нолонмар перехватил взгляд лорда.       — Есть еще Амон Руд, — тихо сказал он, — по слухам, это каменистый холм, покрытый ярко-красными цветами. Мы видели его издали, когда направлялись на Празднество Объединения. Мне о нем рассказывали синдар, которых я там повстречал. Этот холм обитаем. Там есть пещеры.       — Так.       — От синдар я слышал, что там живут гномы-карлики, которые не подлежат ни одному из семи родов гномов. Там живет всего одно семейство, и они живут обособленно, не контактируя ни с лаиквенди, которые раньше жили поблизости, ни с синдар, ни с наугрим.       — Что еще?       — Погоди, — Миднайт снова вмешалась, — там есть какая-то растительность? Зверье?       — Бедная. Разве что зайцы и суслики.       — Может, на одно семейство и хватит, — забормотала ранья. — Они ни с кем не общаются, странно.       — Я слышал, малых гномов раньше было больше, — Нолонмар пытливо посмотрел на Канафинвэ. — Они населяли холмы Андрам, но ушли оттуда. Давно… а может, и недавно.       Лорд повернулся к Миднайт и спросил:       — Ты полагаешь, достаточно оснований считать их приспешниками зла?       — Если и впрямь… они жили в холмах Андрам на западе, а после ушли оттуда… Их могли выгнать. Они не общаются с синдар из-за великой обиды. Мне неведом её характер, но они могли затаить злобу.       — Откуда ты это знаешь?       — Оттуда же, Нолонмар. Синдар рассказывали о мелких уродцах на юго-западе, сочли их за малых орков… И истребляли. Почему я сразу не подумала о них?       — Это уже неважно, мы ведь обсудили это сейчас. Я думаю, нужно будет собрать отряд… отправиться на Амон Руд. Как только мы достигнем Врат, чтобы дать эльдар передышку.       — Я хочу поехать! — воскликнула Миднайт.       Нолонмар внезапно мягко рассмеялся и опустил руку ей на макушку, перебрав волосы.       — Тогда ты должна научиться очень хорошо владеть мечом. К тому же, тебе будет нужен свой собственный.       Миднайт заартачилась.       — Я хорошо владею мечом. У меня все еще есть мои мачете, в бою с ними куда легче.       — Легче, да опасней. Эти твои клинки слишком быстро подпускают врага, а их оружие куда как длиннее. Мой лорд?       — Посмотрим. Сейчас нам нужно выдвигаться.       — Да, мой лорд.       Лорды Дортониона приняли их хорошо, но сухо. Ангарато встретил их у ворот и разместил в гостевых спальнях, воинов-нолдор, охранявших обоз и нолдор Нельяфинвэ — в казармах. Они не задержались там надолго — отдохнули ночь, и со следующим рассветом уже двинулись к Ладросу, еще хранящим память о последних битвах.       Миднайт хорошо помнила эти места — где-то здесь, под стенами Ладроса, она умудрилась потерять сознание в пылу битвы и проваляться так до наступления сумерек. Здесь уже не было гор трупов — были только искусственные курганы, братские эльфийские могилы, поросшие высокой травой и вереском. Она слегка отстала, поначалу выступив в одном ряду с Макалаурэ и его оруженосцем Романостэ, а после вернулась в конец, где был Линто.       Он приходил той ночью в замке Ангарато и Айканаро — они стояли за порогом её комнаты, у окна, и разговаривали. Это напомнило те дни, когда она приезжала в Хелеворн, и её спутниками были Линто и Лаэгхен. Но Лаэгхен был во Вратах — остался рядом с нолдор после войны.       Она рассказывала Линто какие-то небылицы про смерть с косой — её вдохновил контур Валакирки над Ангбандом. И про большущего кота, одну ночь в году ходящего по людским поселениям, выискивавшего непослушных детей. А что же, традиция страшилок на ночь жива во всех мирах!       Линто рассмеялся и приветственно махнул ей рукой.       — Голодна?       — Чтобы ты опять меня подначивал? Нет, спасибо, отныне я на диете, — нолдо снова рассмеялся. Какая-то эльдиэ, целительница, из свиты Макалаурэ, устроившаяся в телеге неподалеку, укоризненно посмотрела на их парочку. Миднайт улыбнулась ей и приветственно махнула рукой. Нолдиэ фыркнула и вернулась к прерванному занятию — штопала чью-то кожаную куртку.       — А что такое диета?       — Отказ от каких-то видов пищи, или наоборот — соблюдение каких-то канонов… Что есть, как есть, как готовить… Чтобы иметь хорошую фигуру, в основном. Быть здоровым — в частности.       — А ты?       — Что я? Я здорова, — оскорбилась Миднайт. — Просто не голодна. Кстати, твоя очередь рассказывать.       — Страшилку? — нолдиэ в телеге навострила ушки.       — Страшилку выбрала я, — фыркнула ранья, — мы договаривались рассказывать истории о себе.       — Смерть-косарь про тебя?       — Ну, про всех людей. Коса была к тому, что это мне кажется неплохим оружием.       — Но не когда ты в битве…       — Не приходилось сравнивать, знаешь ли.       — Истории? — переспросила эльдиэ. — Меня зовут Фионэль, кстати.       — Миднайт Скайрайс. Ты из народа Врат? Я не видела тебя раньше.       — Я из поселения, — она обхватила борт руками и посмотрела на неё. — Я видела вас лишь раз, мельком. Я была ребенком, когда меня привезли в Эндорэ.       — А сколько тебе лет? — спросил Линто.       — Семьдесят пять.       Линталайэ присвистнул.       — Да ты совсем еще ребенок. Как тебя родители отпустили так далеко?       — Отец погиб в Дагор Аглареб. А мы с матерью из поселка перебрались в замок, где я пошла в ученицы к целительнице Мирэлотэ, моя мама, Вилинэль, швея.       — О, Вилинэль, — Миднайт припомнила её — строгую, бледную эльфийку с всегда собранными в толстый пучок на затылке приглаженными смоляными волосами, всегда в светло-лиловых платьях с вышивкой по рукавам. — Она мастерица. Пошила мне некоторые наряды. Не знала, что у неё есть дочь. И… скорблю о твоем отце, — она приложила руку к сердцу. Фионэль склонила голову тоже.       — Что ж, — ранья заговорила снова. — Одна история от Фионэль уже есть. У меня — тоже. Твоя очередь, Линталайэ.       — Пожалуй, тогда я расскажу историю о Валимаре. Помнишь, что это?       — Город ваниар, — ответила Фионэль.       — Разве он не расположен на Таникветиль?       — Нет, — он удивленно посмотрел на неё. — На Таникветиль, в основном, селятся ученики Манвэ и Варды, их приближенные… Король Ингвэ, кстати, живет там треть года. Ингвион живет там постоянно, он практически отшельник в умах эльдар. Предпочитает уединение и компанию майа Эонвэ. Они довольно близки. Валимар же находится вблизи холма Эзеллохар, где росли Древа… Там же, в Валимаре, резиденция вала Тулкаса. По правде… Тирион к Таникветиль даже ближе, чем Валимар. Но тем не менее, не думаешь же ли ты, что нолдор жили только в Тирионе, а ваниар — только в Валимаре?       — Отчего же, — милостиво согласилась Миднайт, — нолдор жили еще и в Форменосе.       Лицо Линто помрачнело.       — Только не заговаривай о Форменосе с нашим лордом, ладно? Для него это не слишком приятные воспоминания.       — Хорошо. Так что же за история?       — Ты ведь знаешь, у Валар были ученики. У Манвэ учились поэзии и песням — Канафинвэ, кстати, тоже, и его сам Вала признавал в итоге лучшим песнопевцем; у Аулэ кузнецы, у Йаванны… даже у Феантури Ирмо и Ниэнны были ученики.       — А у Намо? — спросила Фионэль. — Я знаю, что он владеет Чертогами, пристанищем для мертвых эльдар. Там же находятся Аран Финвэ и Аран Феанаро.       — Учились прозревать будущее и судить мертвых? А у Вайрэ — вышивке, так? — криво усмехнулся воин. — Если и так, я не знаю. Но у него множество майар — побольше, чем у прочих Валар. Я понимаю теперь, почему. Но что насчет Варды Элентари?       — Чему она учит? — удивилась Фионэль.       — Изобретать свет. Разжигать костры. Дала Феанаро идею о светильниках, — буркнула Миднайт. Линто качал головой.       — Нет, нет и нет. Но с кострами близко?       — Разжигать… что там можно? Сердца? Души?       — Близко.       — Любить? — воскликнула Фионэль.       — А что такое, по-вашему, любовь? — вопреки тому, что вопрос был задан двоим Линталайэ смотрел только на неё. Долго, пытливо. Его глаза потемнели.       — Отдать себя. Посвятить себя… Я не знаю.       — Понять другую душу, — прошептала Фионэль. — Дать успокоение, утешение. Стать лекарством от одиночества.       Эльдиэ задумчиво посмотрела куда-то вперед — перед ними шел только обоз.       — Похоже. Но это любовь Эрухини, Валар любят иначе.       — Разве Валар не дети Эру? Он создал их, и он — Всеотец.       — Природа наша разная. Слишком разная.       — Как и у эльфов и людей?       — Нет… — Линто задумался. — Я не знаю. Я из людей видел лишь вас. А знаю лишь тебя. Мне сложно судить. Вы мало отличаетесь от нас, не стареете…       — Стареем. Только почему-то тут перестали.       — Это плохо? — поинтересовалась Фионэль. Её повозку вдруг качнуло и она с коротким взвизгом откатилась к другому борту, бережно прижимая куртку к груди.       Обоз стал. Миднайт отъехала чуть в сторону, посмотреть, что случилось. На самом деле, они понемногу приближались к Химрингу, и кастелян Химринга послал отряд.       — Обоз забирать, не иначе… Слава Эру.       От стройного отряда отделился всадник. На нем был длинный, темно-коричневый плащ и застежка — восьмиконечная звезда из золота. При свете солнца она светила не хуже, чем творения Варды. Всадник приблизился на двадцать шагов, и Миднайт разглядела яркие, как два солнца, глаза.       Она выдохнула:       — Эльза! Эльза!        Всадница приблизилась. Сестры спешились и обнялись.       — Отчего тебя не было на празднестве?       Сестра мягко улыбнулась и сжала ладони Миднайт в своих.       — Я болела. У меня был жар, я была слаба и не могла встать с постели. Год после Битвы не болела и тут — на тебе…       — Было бы хуже, если бы ты заболела во время неё, — серьезно ответила Миднайт. — Как ты сейчас?       — Жива, только слабость небольшая. Нолтармо не хотел меня отпускать, но я уговорила. Ты — мой железный аргумент. Вы переночуете в Химринге?       — Да, придется. Кони и воины устали, Ангарато оказал нам весьма сухой прием в Дортонионе. Макалаурэ как вожжа под хвост попала, он летит, не имея крыльев.       Эльза хихикнула.       — Как праздник?       Скулы Миднайт слегка порозовели, но она удержала лицо.       — Хорошо.       — О-о… Я думаю, тебе есть, — сестрица подмигнула, — что мне рассказать.       — Драгоценные девы, пора в седла, — напомнил Линто. — Мы снова выдвигаемся.       Миднайт обернулась и расцвела улыбкой. Надо же! До чего меняет эту деву семья. Линто почувствовал, как теплеет на душе. Её осанвэ, легкое и неумелое, плескалось во все стороны, цепляя разумы окружающих эльдар.       — О да! Эльза, помнишь Линто? Мой друг. А это Фионэль, мы познакомились уже в пути. Она целительница, как и ты.       — Ученица, — смутилась Фионэль. — Я рада знакомству с вами, леди Эльза.       Эльза замахала руками.       — Что ты! Я вовсе не леди. Думаю, у тебя получится. Целительство — часть самого духа эльдар. Не то что мы, — она рассмеялась. — Сами себя вылечить не можем.       — Ты бы серьезней относилась к этому, — проворчала Миднайт. — Здоровье тебе еще пригодится.       — Я и сама не ожидала, — сестра посмотрела на неё уже без смешинок во взгляде, — что после модификаций и упражнений для нашей иммунной системы я так слягу. Но кто знал? Все меняется. Взамен мы получили бессмертие, — тонкая улыбка пробежала по её губам. — Ты так не думаешь, но это сродни билету в лотерее. Я рада, что выиграла его. Не хочу упускать свой шанс. И ты свой не упусти.       — Какой еще шанс? — возмутилась Миднайт. Но Эльза её уже не слушала.       — Ну, друг сестры моей, Линто, как вы коротаете свой час?       — Леди Эльза, как вы думаете, что такое любовь? — сразу же ввернул воин.       — Любовь? Ммм… Любовь жестока, я думаю. Она дарит великое чувство, переполняет до самого верха. Но один неосторожный укол — и любящий лопается, и любовь покидает его тело, как вода, вышедшая на свободу. Но вместе с тем, любовь — основная сила, что движет мир. Без неё многого бы не было. Плохого, хорошего. Не было раздела нолдор, не было бы смерти Финвэ; но было бы куда больше одиночество, и наш король не был бы спасён. Любовь… это что-то вроде света, в конце туннеля. До него можно не дойти, он может быть недосягаем; но она остается единственным маяком, подтверждающим жизнь, — Миднайт и Фионэль слушали, раскрыв рты. Линто призадумался. — Если не будет его, будет однообразный мрак. Он драгоценен, и за него стоит бороться.       — Свет, — пробормотал Линто. — Правильно — это свет.       — Любить — это быть тем самым маяком, верно? — медленно проговорила Миднайт. — Светить. Быть нерушимым, не поддаваться. Быть наполненным светом.       — Варда пришла на помощь Манвэ из глубин Эа, когда Мелькор восстал против светлых Айнур. Он устрашился её, потому что более не видел света; он был в ней. Тогда померкло его собственное сияние, и он знал, насколько могущественны те, кто все еще им наполнен.       — Это было в замысле Эру? — спросила Фионэль. — Восстание Мелькора и помощь Элентари?       — Нет… Она мало участвовала в Музыке, как говорила она сама. Но она помнит и знает больше остальных, за исключением Намо, но то в его природе. Она мудра и могущественна. Находясь рядом с ней, Манвэ Сулимо слышит и видит всё, что происходит в Арде.       — Тогда может ли быть так, — сказала нолдиэ, посмотрев на небо, — что она может менять Музыку? Эру послал её на помощь Манвэ, но этого не было в Музыке; она будто бы рычаг, который немного изменил события для Эа.       — Немного? — хмыкнула Миднайт. — Много! Её вы, эльдар, чтите больше всех. Она и её звёзды и есть тот самый маяк для вас, вечный и нерушимый остов…       — У нас говорят, — вмешалась Эльза. — Когда мужчина и женщина познают друг друга, то в момент совершенного единения они могут видеть звёзды. В переносном смысле, стало быть… Другие говорят — Врата в Рай.       — Торкает их сильно. Эйфория, как точная доза совершенного наркотика. Дает понять, что жизнь несовершенна и вообще, редкостная гадость.       — Миднайт, не ворчи… И не ругай дар Эру, — осадил Линто, — но Эльза… Не знаю. Я не любил еще. Тебе стоит спросить тех, кто уже состоит в супружестве.       — О… Куруфина спрошу.       —…Его не надо. Мало тебе пар в Химринге?       — Да это я так. Пошутила.       — Так значит, Варда учит любви? — требовательно спросила Фионэль.       — Именно так. Она дает надежду и учит любить. Разве дает надежду тот, в чьем сердце нет любви?       — Ты учился у неё? Приходил к ней? — догадалась Миднайт.       — Именно так. Я ровесник Канафинвэ, и друг. Он всегда был влюблен в музыку, и она его единственная любовь, — Миднайт почувствовала, как в горле стало горько, в груди — тяжело. Но Линто не смотрел на неё. — Его всегда окружали девы, но он редко смотрел на них. Если смотрел — то как на красоту, картину, что-то совершенное, чем можно любоваться и что можно созерцать. Он хорошо понимает души и помыслы. Но он не мог им ответить, его сердце уже было переполнено любовью, и им не было там места. А я… я был пуст. Я люблю охоту, скульптуру, архитектуру… Войдя в возраст, я искал себе учителя и учение по нраву. Но Валиэ Ниэнна, как-то сказала мне, что перед тем, как быть наполненным чем-то, я должен стать наполненным любовью. Так я пошел к Варде. Она сказала мне, что я любим. И потому уже должен любить. А та, что предназначена мне в пару, еще будет, — он улыбнулся, и вокруг его глаз пролегли забавные морщинки.       — Так ты в поисках?       — Скорее, в ожидании, моя леди, — он засмеялся. — Мне не до поисков сейчас. Охотиться на эльдиэр нужно с умом и тонким расчетом.       Фионэль вся смутилась и покрылась алыми пятнами, сжав в кулачках ткань легкого лилового платья.       — Добро пожаловать в Химринг! — провозгласили где-то впереди. Миднайт подняла голову. Они вплотную приблизились к холму, и конница сбилась в стороне — первыми поднимали повозки.       — Добро пожаловать, — Эльза весело ткнула её локтем в бок. — Переночуешь у меня. Я устала от одиночества.       — Разумеется, — Миднайт вернула ей лукавую улыбку. — Я же люблю тебя, младшая сестрица.