Я - Торин II Дубощит

Как только девчонка отключилась, витающий вокруг нас плотным кольцом туман начал стремительно рассеиваться. Я стоял рядом с ведьмой и ее конем, внимательно озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Иногда до меня доходили стоны умирающих, разок даже заскулил варг, однако, почти сразу затих и умолк навсегда. Спустя несколько минут от тумана не осталось и следа и перед моими глазами во всей своей полноте предстала картина окружавшей меня бойни. Не знаю, кто и с какой целью даровал девчонке такое могущество, но сила ее была поистине ужасающей. Да, сейчас она использовала ее во благо, защищая нас всех от темных тварей, но изнутри меня терзал червяк сомнения: сможем ли мы устоять против такого могущества, если девчонке вздумается использовать свою силу против нас? И в голове, к сожалению, отчётливо звучал отрицательный ответ. Впрочем, сейчас это было не так уж и важно, в конце концов, она ведь нам помогла… И какой ценой… Я снова вернулся взглядом к Сириэн: она все ещё была без сознания, все лицо перепачкано кровью. Странно… Я могу понять сосуд там внутри лопнул, или ещё чего, но почему кровотечение со временем усилилось, а не уменьшилось и прекратилось, как это должно было бы случиться? Неприятная догадка терзала меня изнутри, причём уже не первый раз: что, если эта магия наносит девчонке вред? Тогда, тот кто одарил ее - вряд ли был к ней добр. Опять столько вопросов, и как всегда - ни одного ответа. Мне до ужаса хотелось подойти ближе и коснуться девчонки, поэтому прежде, чем я успел бы сделать это, я начал повторять свою мантру: я - наблюдатель. И наблюдал я ровно до тех пор, пока не увидел приближающегося Кили. Племянник обошёл периметр бойни, проверяя его на наличие выживших: нельзя недооценивать этих тварей, которые не погнушаются напасть со спины - и когда понял, что опасности больше нет, присоединился ко мне, рассматривая девчонку. - Ее ранили? - спросил кхузд. - Нет… Я успел вовремя прикончить последнего орка. Она в отключке. Подозреваю, такой огромный выброс магии мог причинить ей вред, отсюда и кровотечение. - я попытался объяснить часть своих догадок племяннику. - Как ты можешь быть так спокоен? Будь это Тауриэль, я бы уже бросился к ней и не выпускал из рук, силясь сделать хоть что-то! Нет, мне не показалось, он и правда все понял… А теперь ещё и, вот поганец, решил, что учить меня может! Молоко ещё на губах не обсохло! - Не говори того, чего не знаешь! - рыкнул я - Ты и близко не представляешь, что именно я чувствую. - Нет, не представляю, и представлять не хочу, что могло бы заставить меня быть таким жестоким и грубым с Тауриэль. Знаешь, дядя, если бы не тот твой взгляд, да намёки Фили, я бы в жизни не поверил, что она - твоя та самая, что ты и она, что вы… - Нет никаких нас! - резко оборвал я его - Нет, не было и не будет. От того, как я произнёс эту фразу, сердце глухо пропустило удар, а в груди разлилась боль: я ведь и правда не верил, что есть хотя бы малейший шанс, и между нами что-то сладится. Не верил, но так отчаянно надеялся на это. Я бы все отдал, чтобы все было не так, чтобы она была моей, чтобы пришла сама и стала моей королевой, навсегда… И к Балрогу все предрассудки, все клятвы! Если бы она действительно полюбила меня, я бы простил ей все, я бы забыл про данное слово, забыл про тот позор, причиной которого она стала для моей семьи! Я бы начал все с чистого листа, сделал бы ее самой счастливой, построил бы вокруг неё королевство и возвысил бы ее в нем до неимоверных высот. Я бы… Сам не ведая, что творю, я сделал шаг в сторону девчонки, намереваясь снять ее с лошади, но не тут-то было: вороной конь фыркнул и плавно отошел в сторону, разворачиваясь так, чтобы стоять прямо ко мне мордой, да принялся гарцевать на месте передними ногами, закрывая за своей могучей шеей и гривой девчонку и как бы говоря: «Пошёл вон! Иначе лягну.» Вот же упёртый. Я снова попытался обойти его, но все бестолку: конь и близко не подпускал меня к своей всаднице. Все попытки Кили ожидала та же участь, а закончилось все и вовсе тем, что животное пошло легкой рысью и остановилось метрах в двадцати от нас. Всполох не подпускал нас к хозяйке, однако, и далеко тоже не отходил. Складывалось впечатление, будто он не просто знает про ее проклятье, но и понимает суть происходящего, и тогда возникал вопрос: он защищает девчонку от нас, или нас от неё? Ведь если бы он видел в наших с Кили лицах угрозу, легко мог бы умчаться прочь, но ведь нет… А раз так, значит, меарас скорее всего при любом раскладе последует за нами. - Нам надо уходить. - наконец-то прервал я затянувшееся молчание. Я был благодарен племяннику: он не стал больше лезть ко мне в душу, журить или обвинять в недостойном поведении. Словно бы мы с ним поняли друг друга и закрыли тему. Однако, зная любопытство Кили, это понимание вряд ли продлится долго. - Думаешь, они могли успеть позвать подкрепление? - озираясь по сторонам спросил племянник. - Этого нельзя исключать… - Тогда давай вернёмся к тому месту, где нас поджидала засада. Я случайно услышал, что Сириэн сказала Тауриэль, как выбраться и чтобы через сутки они уходили, если мы не вернёмся. Давай просто дождёмся их и все? - Нет. - мне не нравился этот вариант и я уже даже хотел было выдумать очередную отговорку, но вовремя опомнился, что парень и так все уже знает. Не хочу вранья внутри семьи. - У ведьмы слишком сильно идёт кровь из носа и не останавливается. Нельзя везти ее далеко, хотя бы пока она не очнётся и мы не сможем понять, в порядке ли она. Я заметил, как в ответ на мою честность взгляд кхузда смягчился. Определённо, он осуждал меня, но я вижу, что он пытается понять… Я растил этого сорванца с ранних лет и знал значение каждой мимической морщинки, что появлялась на его лице. И не скажу, что так уж нуждаюсь в его одобрении моих действий, вот только мне бы хотелось, чтобы в случае необходимости, если вдруг она возникнет, Кили поддержал меня… А такая необходимость, судя по настроениям отряда, могла появиться очень даже скоро. Племянник не стал спорить с моим решением, поэтому, когда я достал из внутреннего кармана камзола свёрнутую карту, мы принялись искать в округе место, которое могло бы подойти для того, чтобы временно затаиться. - Можно подойти к самому краю Лихолесья вот здесь… - Кили ткнул пальцем в карту. - Мне бы не хотелось даже близко приближаться к этой проклятой обители. - признался я. - Но ведь мы далеко от владений Трандуила, да и с нами же эльфы… Что может случиться? Все-таки орки вряд ли нападут из леса, а мы были бы прикрыты с одной стороны и от атаки и от холодного ветра… К тому же Сириэн уже показала, что с деревьями этими она вроде как в дружеских отношениях… И до границы леса тут не так далеко, всяко ближе, чем возвращаться. Должен признать, в его словах было здравое зерно, и оттого, несмотря на своё предубеждение, я решил согласиться. Теперь оставалось дело за самым сложным: заставить вороного коня ведьмы пойти вслед за нами. Однако, это казалось только в мыслях моих непростым, а на деле: стоило нам усесться на своих пони и вместе с Азарелем двинуться в нужном направлении, как Всполох, сохраняя дистанцию, медленно пошёл за нами. Превосходно. Как мы и рассчитывали, граница леса выросла перед нами меньше, чем через час, и это было очень даже хорошо: темнело. Мы устроились на небольшой опушке прямо на окраине леса, развели костёр и привязали пони и Азареля неподалёку. Всполох так и не подходил, но при этом оставался в поле зрения и постоянно наблюдал за нами, а я - за ним. Я видел, что Кили был напряжен и постоянно ерзал на поваленном стволе сосны, что мы использовали как скамью. Я не выдержал первым: - Что тебя беспокоит? Парень посмотрел на меня грустным взглядом, словно бы силясь принять решение - рассказывать или нет - и все же сделал глубокий напряженный вдох и ответил: - Я переживаю за ребят… И за Тауриэль… - Думаешь, девчонка специально завела их в ловушку и им грозит опасность? - ну не мог я иначе, ну вот привык искать во всех ее действиях двойное дно. Племянник наградил меня гневным взглядом: - Да что с тобой не так?! У меня и в мыслях не было! Как ты можешь так плохо думать о ней?! - А как прикажешь мне думать!? - не выдержал и взорвался я - Я сам слышал из уст бабки, что ведьма была любовницей моего деда и разрушила их семью, сам видел безумие Трора, оставленное ему этой безжалостной и то, с какой отчаянной упертостью он разыскивал ее всюду, куда бы мы не пошли… Я каждый день пытаюсь найти способ понять: истинные чувства живут в моем сердце или все это - морок - ее темное вероломное колдовство! Не проходило ни одного года, чтобы я не жалел о том, что отдал ей свое сердце! Теперь уже Кили смотрел с какой-то затаенной печалью, прошло, наверное, минут пять, прежде чем он ответил: - Ты ведь давно любишь ее, верно? Ещё до темниц Эрин Гален… Вот почему ты отвергал всех невест, даже не глядя. Ты был знаком с ней раньше? - Нет. - Но тогда, как же ты…? Мне не хотелось признаваться, но племянник смотрел таким умоляющим взглядом. Я видел, что он отчаянно пытается меня понять, и понимал, что если я рассчитываю на его дальнейшую поддержку, то должен сделать над собой усилие и быть честным. К тому же, я подумал, что может если он узнает о том, какие последствия для меня имела неосторожность в обращении со своим сердцем и сам будет осмотрительнее… Если ещё не слишком поздно… Поэтому нехотя выдавил из себя. - Я был двадцатилетним глупым мальчишкой, пробрался в ее покои и увидел портрет. Сам не знаю, как это вышло… Намечтал, напридумывал, навоображал и сам не знаю, как влюбился. Я был совсем другим в то время, нежели сейчас… И каждый день ждал, что она вернётся, до тех самых пор, пока не явился Смауг. Я боялся, что увижу насмешку в его глазах. Однако, ее не было. Вот только то, что я видел, было намного хуже любой насмешки: там плескались грусть, боль и… жалость. - Я могу понять тебя. Они ведь действительно очень красивые - эльфийские женщины. Совсем не такие, как наши. Они хрупкие, кажутся слабыми… - я вспомнил, как лихо рыжая кромсала орков, да как защищала ведьму, что невольно приподнял бровь от такого неожиданного описания, а он все говорил - Я когда увидел Тауриэль в лесу, как она одного за другим убивает этих пауков, то сердце мое словно замерло. Ему было тесно в груди и оно болело. И так длилось до тех пор, пока она не призналась мне, что чувства взаимны и пока ты не разрешил мне… Я боюсь представить, какую боль за все это время пережил ты… Без взаимности, без надежды… Мне жаль, что так вышло, но послушай, я вот чувствую, нутром прямо чувствую, что девчонка, которую мы все называем ведьмой, на самом деле скорее несчастная волшебница, страдающая от своей же силы. Я чувствовал на себе ее свет, тогда, заживо пожираемый тьмой моргульского яда, я видел ее облик, не телесный, иной, и он был так светел и чист, она согревала меня своим теплом в том сковавшем мое тело замогильном холоде, и вела за собой так упорно и непоколебимо. Такая сильная душа и такой чистый свет. Никогда не видел ничего подобного, и вряд ли увижу снова. Я не знаю, что происходило между ней и прадедом, но мне сдаётся, все это какое-то недоразумение… Все не так, как кажется… И когда я говорил, что волнуюсь за отряд, я имел ввиду, что, зная наших, они могут не утерпеть и выбраться меньше, чем через сутки. Как мы найдёмся в… ? Его речь бесцеремонно оборвал ткнувший мне мордой в плечо Всполох. Проклятье, два балбеса, так увлеклись своими душевными переживаниями, что совсем забыли, где находимся, и потеряли бдительность. А конь тем временем стоял совсем рядом со мной и снова тыкался мне в плечо. Причём тыкнется, и в сторону спины голову изгибает, словно бы зовёт меня. Я встал и осторожно обошёл его. Твою мать! Это же просто нос! Откуда столько крови?! Но ее было так много, что перепачкав и пропитав насквозь плечо и рукав ведьминой кофты, она во всю стекала по боку коня и одной из его передних ног до самого копыта. Я запаниковал и хотел было снять девчонку с лошади, пока есть возможность, но меня вовремя остановил Кили: - Ты забыл!? Про проклятье! Нельзя касаться ее кожи? И верно! Надо в первом же городке заказать себе перчатки! Уже не первый раз случается, что девчонку надо взять, а Тауриэль или нет рядом, или она не может. Я ненадолго задумался, а потом рванул пряжку плаща, стягивая его со своих плеч. Я укрыл им девчонку, оборачивая словно в кокон, и осторожно принялся стягивать со спины лошади. Я не впервые держал ее на руках, но снова поразился тому, насколько же легкой она была, буквально невесомой. И уж не знаю, возможно это моя фантазия разбушевалась после разговора с Кили, но девчонка казалась сейчас такой хрупкой и слабой, как будто и не она парой часов ранее истребила три десятка волчьих всадников. Я осторожно поднёс ее к костру, чтобы рассмотреть лицо: она была очень блендой и совершенно спокойной - явно в глубоком обмороке. Весь подбородок был перепачкан кровью, впрочем, как и губы. И все равно, даже вот такая, она была самой красивой женщиной, что мне когда-либо доводилось видеть. Я рассматривал ее лицо и никак не мог оторваться. Наверное, так и стоял бы до самого ее пробуждения, вот только Кили неловко кашлянул, привлекая мое внимание. - Клади ее сюда, я постелил ветки сосны, а то трава от росы мокрая. Нехотя, пришлось все-таки опустить девчонку на землю и рядом с ней сразу же улёгся меарас, тыкаясь мордой ведьме в плечо. - Надо как-то остановить кровь… Это странно, что она все ещё льётся. - размышлял вслух племянник. - Странно. - согласился я, не зная, что ещё можно сказать: я был без понятия, как помочь ей. Эх, сюда бы сейчас Оина. - А помнишь, когда Фили сломал нос, заступаясь за меня в драке, Оин велел ему сесть и наклонить голову вниз, да приложить что-то холодное к носу. - Вот только нос она не ломала… - пробурчал я. - Но попробовать-то стоит! - упорствовал мальчишка. Коня пришлось отогнать, но он все равно метался рядом, пока мы крутили и вертели ведьму и так и сяк, но никак не могли усадить ее на подобии того, что требовалось, а кровь все лилась. Когда мне уже порядком надоело мучить и без того бледную эльфийку, я упёрся, что мы делаем только хуже, и положил ее обратно на плащ. - Я придумал! - подскочил на месте Кили - Садись! - Зачем? - удивился я. - Зачем-зачем? Говорю же, садись, мы посадим ее тебе на колени и ты придержишь за спину, чтобы она не падала, а я принесу с дороги камень, большой. Вот тебе и будет: голова наклонена вниз и приложим холодное. Все как Оин учил! - парнишка судя по довольному выражению лица был явно горд собой. А я… А что я? Признаюсь, с того самого момента, как положил ее на плащ, мне хотелось снова ощутить девчонку в своих руках. Насладиться этим ощущением, что она никуда не вырывается, не убегает, не отталкивает, а наоборот, спокойна и, если замечтаться, то можно подумать, что она спит в моих руках, так, словно бы доверяет мне. Я никогда не спал с женщиной, в смысле вот именно спать, в обнимку, как супруги, на ложе, всю ночь. Мне бы очень хотелось попробовать: каково это… И пока я погряз в собственных мечтах и фантазиях, Кили взял девчонку на руки, кивнул мне в сторону плаща и тут же усадил ведьму мне на колени. - Перехвати ее за талию. - командовал племянник - Нет, не так, выше. - Я не могу выше! Там не талия, там… - Грудь? - хмыкнул кхузд - Обхвати ее через грудь и возьмись за плечо. Да он ещё и потешается. Вот же поганец! А тем временем, моя рука легла аккурат на указанное место: мой локоть придерживал ее у самого бедра, а рука шла дальше, касаясь живота, пролегая аккурат между мягкой груди и придерживая кистью за плечо. От ощущения ее тела в такой близости да ещё и от моих рук в столь пикантном месте, по телу побежали мурашки, а кровь ринулась к низу живота. Проклятье! Только не сейчас! Девчонка в отключке, и если вдруг она очнётся, да почувствует, как ей меж ягодиц упирается нечто твёрдое… Даже думать не хочу, что тогда будет! Да ещё и конь этот ее смотрел на меня так, словно насквозь видит и уже готовит мне страшную кару за такую похабщину. Я прикрыл глаза и судорожно начал представлять Двалина голым. Помогало плохо, поэтому вскоре его место занял Бомбур. А Кили тем временем поудачнее попристраивал мою руку, затем отошёл на несколько шагов, рассматривая нас, как мастер, обозревающий собственное произведение искусства, довольно покивал и крякнув: «Я мигом!» - скрылся по направлению дороги. Мы остались одни. На окраине леса, где нет посторонних глаз. Я и она. Да ещё и в такой позе. И конь ее этот. Он все топтался рядом и тыкался то мне, то девчонке в плечо. Я видел, как кровь капает на ее же собственные штаны и ничего не мог поделать со сковавшим меня страхом: что, если она так и умрет, не приходя в сознание? Вдруг, это моя единственная возможность прикоснуться к ней так… Сам не заметил, как вторая рука потянулась, сжимая девчонку в моих объятиях. И раз уж нас никто не видел, я решил позволить себе огромную вольность и зарыться лицом в ее порядком растрепавшиеся волосы, утыкаясь носом в высокий ворот кофты на шее. От девчонки пахло как и всегда: весенними цветами и мёдом. А ещё ее волосы: они просто удивительные, такие мягкие! Никогда не думал, что даже в такой мелочи, как волосы, мы с ней совершенно различны. У гномов, и мужчин и женщин, испокон веков волос было много на теле, и все они на ощупь напоминали скорее кусок металлической стружки или щетины: твердые, колючие и толстые. Ее же волосы больше походили на нежнейший шёлк: намного более тонкие, очень мягкие и такие гладкие…. Я с восхищением проводил рукой по ее косе, то поглаживая, то сжимая и накручивая на пальцы, пока случайно не задел маленькую ленточку, которой все это великолепие было перевязано. Лента слетела с волос, которые сразу же принялись распадаться на пряди в моих руках. Я осторожно поднял кусочек обшитой по краям серой ткани и положил его себе в карман, оставляя на память доказательство того, что все это было не сном, что это реально. Я все сидел, сильнее расплетая косу и глубже запуская руку, представляя себе, как хотел бы ощутить этот шёлк на брачном ложе, в ту первую ночь, когда супруги заплетают друг другу венчальные косы. Я хотел бы заплести ей такую… Но пока что, лишь расплетал…. И все равно чувствовал себя самым счастливым. И, естественно, аккурат за вот этим актом познания мягкости волос эльфийской девы меня и застал Кили. - Эй, полегче, дядя, а то после такого ты просто обязан будешь на ней жениться, как порядочный гном! - хихикал оболтус, опускаясь рядом с нами на колени. Ха, знал бы он ещё, что я ее вчера голой видел! Перед глазами сразу всплыл образ ее шикарного тела, и тут же улетучился, когда дурень вознамерился приложить камень к лицу девчонки. - Куда?! Хоть бы помыл! Парнишка покраснел и принялся старательно вытирать булыжник краем камзола. - Нечем мыть… - пожал плечами мой наследничек и приложил как вышло очищенный камень к лицу эллет. Мы просидели так минут двадцать: я держал девчонку, а Кили - камень. И, надо отдать должное, наконец-то наши старания не оказались напрасными: кровь замедлилась, а потом и вовсе перестала течь. Мы оба с облегчением выдохнули, но ненадолго: время шло быстро, и мы с Кили начали всерьёз беспокоиться, что с оставшейся в Лихолесье частью наших парней может ненароком чего приключиться. За Тауриэль, надо отдать должное, я тоже переживал: теперь ведь совершенно очевидно стало, что от неё зависит счастье моего младшего племянника, а я все чаще начал причислять рыжую к отряду… Ведьма пока так и сидела у меня на руках: мы побоялись сразу перекладывать ее - вдруг кровь снова пойдёт, пусть уж лучше устаканится. А Всполох все также ошивался под боком, явно беспокоясь за девчонку, но не возражая против ее пребывания на моих коленях. Да и я такому положению вещей только радовался внутри: втихаря накручивал свободной рукой прядь ее волос, представляя, что она ответила мне взаимностью и теперь я могу касаться их. У гномов волосы - это нечто сакральное. Касаться их может либо сам гном, либо супруга, или же родственник и то, по результату голосования, если владелец шевелюры не в состоянии принимать решение, а от этого зависит его дальнейшая жизнь. И все было бы возможно даже прекрасно, если бы не беспокойство за парней и снующий конь, ну и не нервные подергивания Кили, который с каждым прошедшим часом становился все более беспокойным. Я понимал, что скоро нам придётся что-то решать: не получится отсиживаться вот так долго, но так мне хотелось ещё хоть немного насладиться близостью к девчонке. Под утро, когда стало понятно, что нос девчонки больше не намеревается забрызгивать все вокруг кровью, я, так и быть, признаюсь, нехотя положил эльфийку на свой плащ. Хитростью отвлёк меарас и стреножил его с остальными пони, получив при этом презрительный и полный обещания жестко отомстить взгляд.Вот и пришло время для принятия решения. - Оставайся здесь с ведьмой, а я поеду за отрядом. Я не собирался спорить, лишь констатировал факт, надеясь, что Кили послушается. Вот только ага, как же! - Давай лучше я поеду! - принялся возражать и упрашивать парнишка. - Нет. - Торин, ну пожалуйста! Я не утерплю тут. К тому же, там я буду полезнее! Если вдруг нападут, лучник - всегда хорошо. - Я тоже умею стрелять… - напомнил я. - А я видел, у тебя стрелы кончились! А если тут нападут? Я в ближнем бою не очень, а ты сможешь защитить Сириэн. Ну пожалуйста! Однако, диву даюсь, снова здравое зерно в его рассуждениях. Не иначе, рыжая повлияла так хорошо… Если он встретит кого на своём пути - отстреливаясь сможет или ко мне вернуться, или вообще проскочить незамеченным. А вот если оказаться тут в окружении - у меня шансов больше. Да и учитывая везучесть девчонки, такой вариант развития событий куда как более ожидаем, нежели первый. - Как ты собираешься найти их? - после недолгих размышлений я таки принял решение. - Я думал добраться до того места, где нас из леса ожидала засада. По стрелам я легко смогу его найти. А там, и в лесу разберусь. Последняя фраза была сказана с явной попыткой скрыть сомнение, которое похоже, снедало не только меня, но и Кили. - Нет. Тауриэль выведет отряд, а ты будешь ждать их на окраине. В лес ни ногой! Поклянись! Наследничек скорчил недовольную физиономию, и все-таки нехотя буркнул: - Клянусь. - Если к завтрашнему утру они не выйдут, ты не пойдёшь дальше, а вернёшься ко мне! Девчонка скоро оклемается и мы вместе отправимся на поиски! Ещё раз повторяю: сам в этот проклятый лес не заходишь! Кили энергично закивал, подскочил на ноги и принялся собираться, так и не сомкнув глаз за ночь больше чем на час. Я и вовсе не спал, наслаждался моментом близости к девчонке и боялся упустить хоть одну минуту, в то время как эти самые минуты исчезали так стремительно, словно снег, тающий в подвешенном над огнём котле. Теперь же, стоило только Кили скрыться на своём пони из виду, как время замедлило свой бег. Я осматривался по сторонам, прислушивался, ходил кругами вокруг костра, один раз даже не выдержал, и попробовал погладить по волосам и привести в чувства девчонку - все бесполезно. Беспокойство за парней пожирало меня изнутри. Однако, как жестока воля высших сил: раньше я бы отдал все золото Эребора, лишь бы оказаться с девчонкой наедине. А сейчас вот оно, случилось, наслаждайся! Ан-нет! Обстоятельства таковы, что не до удовольствия. Таким образом я промаялся все утро, к полудню девчонке словно передалось мое состояние: ее забытье стало беспокойным, она металась в плаще, то раскрываясь от жара, то дрожа от холода и искала, к чему бы прильнуть, лишь бы согреться. И да, стоило ночному мраку спуститься на землю, как она заговорила… Как и прежде, она снова болтала во сне. - Трор! Трор! Так жаль! Трор! Не хотела! Трор! Раз за разом шептали ее губы. Я не знаю, что происходило в ее сне, однако, прекрасно понимал: кто именно ей снится. И это разрывало мою душу на части: за что она так отчаянно пытается извиниться перед моим дедом? Что же на самом деле произошло между ними? Но что бы это ни было - она явно сожалела. Я придвинулся ближе и практически склонился над ней, в попытках вот так услышать, подслушать, хоть как-то узнать ответы, на так сильно измучившие меня вопросы. Но она больше ничего не сказала. Вместо этого ведьма дёрнула лицом, потираясь щекой о мех моего плаща, и резко распахнула глаза. Ужас - вот что я увидел, когда взгляды наши встретились. Ее глаза расширились от испуга и стали похожи на два блюдца, такие огромные, что казалось, на ее прекрасном личике и видны-то только эти два полных жуткого страха омута. Вслед за испуганным взглядом, с опозданием в долю секунды, губы ее раскрылись и девчонка издала визг, брыкаясь и пытаясь отползти от меня как можно дальше. Я не знаю зачем, но мне стало так жаль ее, такую испуганную и дрожащую, и я схватил ее за предплечья, не давая сползти с плаща на мокрую от ночной росы траву и принялся успокаивать, шепча: - Тише! Тише! Никогда не думал, что звук моего голоса может так на неё подействовать. Ведьма перестала кричать и вырываться. Она затихла, несколько раз поморгала и, наконец-то сфокусировав на мне взгляд, принялась рассматривать. Я видел это: как ей стало спокойнее, неужели она боялась моего деда? И неужто она доверяет мне? Я уже было выдохнул, надеясь, что все позади, но девчонку, похоже, с воспоминаниями, накрыла новая волна паники: - Всполох! Где Всполох? - она подтянулась и села, а я позволил, но руки не убрал. И принялась мотать головой из стороны в сторону, силясь оглядеться. - Тише. Он здесь, с остальными лошадьми. - я успокаивал ее также, как когда-то мальчишек после очередной разбитой коленки. Ведьма с секунду смотрела на меня, явно стараясь справиться с собственными эмоциями, а потом ее нижняя губа задрожала и из глаз хлынули слёзы. В следующую секунду она сделала то, что заставило померкнуть для меня все события прошлой ночи: девчонка рванулась вперёд и прижалась ко мне, пряча лицо на моей груди и сотрясаясь от горьких рыданий. Нет, не тогда, а именно сейчас я почувствовал себя самым счастливым. Я не верил своей удаче: вот оно, первый шаг, крошечная надежда на взаимность: она сама прильнула ко мне. Мне было так стыдно от переполнявшего меня счастья, в то время как эльфийка похоже переживала не лучшие из моментов своей жизни, но я ничего не мог с этим поделать: я упивался каждой секундой, которую она провела вот так плотно ко мне прижимаясь. Я ничего не смог сделать: руки сами потянулись, прижимая ее ко мне и обнимая. Сумасшедшая девчонка, как может она искать у меня утешения после всей той боли, что я ей причинил? Как может так безрассудно обнажать передо мной душу? Наивная! Беспечная! Глупая! Любимая… Стоило только мне обнять ведьму в ответ и крепче прижать к себе, как она принялась успокаиваться. Глухие рыдания сменились частым шмыганьем, и, к моему глубочайшему сожалению, она отстранилась. Махал, как же хотел я признаться ей в своих чувствах! Рассказать все то, что камнем лежало на моем сердце! Я старательно прятал от неё взгляд, боясь, что глаза выдадут меня с потрохами, встал и принялся подкидывать хворост в костёр, наблюдая за эллет краем глаза. - Прости меня… Я… Это были очень тяжёлые пара дней, я потеряла контроль над собой... - попыталась замять возникшую неловкость девушка, осторожно оглядываясь по сторонам. Мне нечего было ответить ей, и я смолчал. Впрочем, ее это не смутило и вскоре я снова услышал ее голос: - А где Кили? Я наконец-то выровнял сбившееся после наших объятий дыхание и ответил: - Он отправился за остальными. - Но как же…? Зачем? Я ведь уже очнулась, а одному ему опасно соваться в ту чащу! Сириэн принялась спешно подниматься на ноги, однако, не удержалась и стала заваливаться. Глупая, если бы я не подхватил ее за талию, она бы упала! Чем только думает?! - Лежи! - приказал я, укладывая эльфийку обратно на свой плащ - С момента той бойни, что ты устроила, прошло уже больше суток. Да… - она окинула меня ошарашенным взглядом - Сейчас поздняя ночь следующего дня. Мы примерно в часе езды от того злосчастного поля, где все произошло. Кили сказал, что услышал часть вашего разговора с Тауриэль. Он ждёт их на окраине Лихолесья в том месте, через которое ты завела всех в лес, благо, по куче оставленных там засадой стрел, ему вряд ли составило труда найти его. Туман рассеялся, так что, если все пройдёт успешно, через пару часов весь отряд должен быть здесь.  - Но почему мы с тобой не пошли с ним? Почему было не отправиться всем вместе? - удивлённо спросила девушка. - Твой конь по началу даже близко не подпускал нас к тебе, пока льющаяся из твоего носа кровь не начала стекать по его копытам. Мы не могли остановить кровотечение несколько часов к ряду и побоялись, что ты могла получить серьезные травмы. К тому же, к оркам могло прийти подкрепление: далеко идти было нельзя, и оставаться тоже. Мы выбрали третий вариант и нашли эту небольшую опушку у самого края.  - Спасибо… - тихонько прошептала девушка и принялась закутываться в плащ. Замёрзла… Не смог я смотреть, как ее бьет дрожь: поплотнее укутал ее, да подхватил на руки прямо вместе с плащом и ворохом листьев и понес поближе к костру. Вот же непонятное существо! Что за странный эльф! Спит постоянно! Да мёрзнет… Кажется, последнее, пребывая во власти мощного шквала собственных чувств, я даже сказал вслух, но девчонка сделала вид, будто ничего не слышала. Это хорошо. Я ещё подкинул в костёр дров и вспомнил про меарас. - Я приведу твоего коня. Животное хоть и своенравное, но очень умное и благородное. Он беспокоился и почти весь день так и проторчал подле тебя, пока я не отогнал его к остальным и не стреножил. Я сначала подумал, что она закашлялась и боялся, что опять увижу, как из ее носа хлещет кровь. Но девчонка перестала пытаться сдержаться и как захихикала. - Прости, ты что… Стреножил Всполоха? Тогда беги, Торин, сын Траина, беги… Он тебе не простит такое святотатство.  Какой же потрясающий смех. Я стоял и прислушивался к нему несколько секунд, а потом не выдержал, и сам засмеялся. Это было так прекрасно, вот так улыбаться глядя на неё и посмеиваться вместе, будто мы друзья. А может, и нечто большее… Пытаясь скрыть от неё тот взгляд, который сдал меня Кили, я поторопился отправиться за конем, оставляя все ещё хихикающую девушку у костра. Она была права. Конь обиделся. И более того, эта скотина пыталась лягнуть меня и даже умудрился укусить за руку, вот свирепый! Впрочем, заслышав голоса, в том числе и ее, он тут же успокоился и, как только был освобождён из пут, рванул в сторону девчонки, увлекая меня за собой. Парни вернулись! Мы пережили ещё одно нападение, да ещё и какое! И без потерь! Благодаря ей… Я был так переполнен чувствами в тот момент, пока не увидел ее и мое сердце не ухнуло вниз: она смотрела на подошедшего Фили и глаза ее светились радостью. Внутри заклокотали ревность и обида: это ведь я спас ее, я выхаживал ее последние сутки, а она… Интересно, она предпочла бы, чтобы Фили оказался на моем месте? Вот и сказочке конец… Конь гордо прошествовал мимо шокировано пожирающих его взглядом парней и улёгся рядом с девчонкой. Я слышал, как она представила его и отвернулся, не желая смотреть, как наследный принц подходит и гладит меарас. Зараза, даже конь ему таки дался, а меня укусил! К ним присоединились Кили, Бильбо, рыжая и даже Ори, правда он наблюдал со стороны и что-то писал, но все же. Я в свою очередь направился к моим мужикам, отдал приказ о ночлеге здесь же и принялся разводить костёр побольше: я не ел уже больше суток, и живот разве что серенады выть не начал. Вечер потянулся за доброй беседой: я старался не смотреть на компашка за соседним костром, парни рассказывали, как лишний раз вздохнуть боялись под этими проклятущими корнями, и как специально для Бомбура пришлось устроить в уголке отхожее место. И это при Тауриэль. Я потешался так, что чуть не пропустил готовящуюся смыться ведьму. Из веселого дурмана меня вывел голос Фили: - Ты куда? Я повернулся на звук его голоса и увидел Сириэн. Она встала и явно намеревалась отойти, когда наши глаза встретились. Я был недоволен, ей нельзя ещё так рано вставать и тем более расхаживать в одиночку. Я видел, как она задержала на мне взгляд, и был вынужден отвернуться: не хватало ещё кинуться к ней и рявкнуть, чтобы ложилась обратно на мой плащ. Тогда-то уж точно все ребята были бы сразу в курсе моих чувств, а этого не хотелось совершенно. Поэтому я поспешил отвернуться. Я слышал, как она что-то объясняет Фили и подключившейся к разговору Тауриэль, а сам старался не вслушиваться в слова и повторял про себя как мантру: «Я всего лишь наблюдатель!!». В итоге, аккурат в разгар спора, возникшего из-за приправы между Бомбуром и Бильбо, девчонка смылась. Кстати, надо отдать должное: хоббит наш разошёлся не на шутку. Кто бы мог подумать, что мастера взломщика так легко может вывести из себя какая-то приправа. Пришлось даже вмешаться и разнять спорщиков, что, кстати не сильно помогло, и Бильбо таки ушёл в лес в поисках предмета столь жаркого спора. Вот тут-то я и пропустил то, что в последствии сыграло со всеми нами злую шутку: Тауриэль ушла искать ведьму, а Двалин ушёл ещё раньше. Я догадывался, куда мог деться этот упёртый баран, и молил Валар, чтобы я ошибался. Я не вслушивался в дальнейший разговор и от волнения мерил полянку шагами назад и вперёд. Чувствовал, что над нами нависла очередная чёрная тень… И верно, Двалин вернулся с ошалевшими глазами и сразу же принялся кричать: - Я слышал! Я все слышал собственными ушами! Слышал, как она сказала Бильбо! - Да успокойся! Что ты слышал?! - Балин поднялся со служившей скамейкой сосны. - Ведьма! Она там в лесу нашла какие-то цветочки белые, назвала их Ниф-ниф… Наф-наф… Нафредаль - силился вспомнить да выговорить гном. - Нифредиль! - поправил его Балин. - Вот этот короче. - сплюнул Двалин. - Да какое, к балрогу, нам дело до цветочка?! - выпалил Глоин. - А такое, что цветик этот не переносит на дух приближение тьмы! А ведьма сидела метрах в десяти от него! И она сказала - он прочистил горло и попытался изобразить голос Сириэн - Она сказала: «Моя фэа искажена и испорчена. Я не могу подойти к нему, не неся с собой гибель.»! Вот!!! Это доказательство! Ведьма одержима и я требую созыва вече, чтобы поступить как того требуют наши традиции! Моя челюсть сжалась и хрустнула, а кулаки стиснулись. Вот дура! Я тут всячески стараюсь ее задницу прикрыть, а она себе сама могилу копает! - Никакого вече не будет! Я не позволю объявить ее одержимой! - выпалил я. - Торин, ты прекрасно знаешь, что на вече все равны. Двалин принёс доказательства и мы, конечно, верим ему больше, чем остроухой, о которой ты и сам нам рассказывал скверные вещи. - вступился за брата Балин. - Девчонка нужна нам, чтобы добраться до Эребора! - снова принялся спорить я. - Вы ошибаетесь! Мы не позволим вам обидеть Сириэн! - выступили вперёд привлечённые руганью и криками племянники. - Вы забыли о традициях! - загрохотал Глоин - Древние законы предписывают, если хотя бы один кхузд требует созыва вече - значит так тому и быть! Судьбу девчонки решит голосование, или вы хотите поспорить с законами, что установил и передал когда-то сам великий Махал?! Хотите обрушить на себя гнев творца?! Здесь и сейчас мы решим… Договорить свою пламенную речь Глоин не успел. Я не знаю как это произошло, но они были повсюду: красноглазые чёрные пауки, совсем не такие как те, что атаковали нас в Лихолесье, накинулись на отряд со всех сторон. В возникшей суматохе я не успел даже меч из ножен вытащить, когда почувствовал, как острое жало вспороло мне бок. Это было даже не больно. Я будто снова перебрал медовухи Беорна. Весь мир вокруг помутнел, а потом опасно накренился и я почувствовал, как проваливаюсь в темноту.

***

Вестимо, я очнулся висящим вниз головой на дереве. Руки и ноги онемели, шея тоже не подчинялась приказам. Проклятье, да я даже моргать не мог. Сначала вокруг меня с ветки на ветку перескакивали огромные пауки. Ну точно, эти другие, они явно больше тех лихолесских тварей. А потом все это стало не важным: в груди начало расползаться сначала неприятное, но с каждой минутой все более болезненное жжение. Оно распространялось по телу подобно лихорадке, пока я отчаянно пытался пошевелить хоть какой-нибудь частью своего тела. Все бестолку. Я знал, что яд Лихолесских пауков от повторного укуса способен иногда убить даже гнома. И паника начала зарождаться и распространяться внутри вместе с болью и жжением. Неужели это все? Я видел, как рядом висит Фили и ужас сковывал меня с каждой секундой все сильнее. Мы все здесь и мы все умрем. Даже не в бою, а захваченные в плен в пылу ссоры и сожранные на обед этими уродливыми мерзкими тварями. Надежды нет… Пауки неожиданно разбежались. Или все-таки есть? Я не знаю, что именно происходило внизу: я не видел и не мог пошевелиться, чтобы посмотреть. Слышны были только свист да глухие звуки ударов. Это длилось неимоверно долго, а боль внутри все нарастала. Пусть тело мое оставалось неподвижным, внутри я весь корчился, словно меня заживо пожирал огонь Смауга. Это было невыносимо. От боли я практически перестал что-либо видеть и слышать, перед глазами появлялись чёрные пятна. Не знаю, сколько это длилось, пока неожиданно не почувствовал, что я словно бы падаю куда-то. Неужели это и есть смерть? Падение вниз? Так просто? А дальше, должно быть, меня ждут залы ожидания? Однако, не тут-то было. Вскоре со мной начало происходить нечто удивительное: внутри появилось приятное тепло. Оно распространялось по всему телу, уничтожая остатки боли и жжения. В какой-то момент зрение мое прояснилось и я увидел ее: Сириэн сидела рядом, приложив руку к моему боку и тихонько напевала на синдарине. Лицо ее порядком осунулось и она выглядела такой уставшей, словно опять три десятка варгов уложила. Она закончила петь, убрала руку и встала. Но далеко не ушла: присела рядом с лежащим тут же Бофуром и принялась петь и ему, источая вокруг себя нежно золотистое сияние. Вот теперь-то я окончательно пришёл в себя и все вспомнил: мы ругались из-за созыва вече, когда пауки напали. И Сириэн сейчас, получается, лечила нас всех. Как она вызволила нас? Я ведь совершенно точно помню, что висел кверху ногами. Я хотел было оглядеться, и тут паника снова навалилась на меня со всей силы: я не мог шевелиться. Я не мог говорить, не мог моргать - ничего! Только смотрел в одну точку, да дышал. Почему она не вылечила меня до конца? Она решила поиздеваться? Отомстить? Я теперь навсегда останусь таким? Девчонка тем временем закончила лечить Бофура и он тоже не шевелился, только смотрел. А она тем временем встала и пошла, скрываясь из моего поля зрения, оставляя мне пялиться на товарища и темный лес. Я снова принялся паниковать, пока опять не услышал, как эльфийка поёт. Она лечила нас всех, по очереди. Может, мой паралич - временное явление? Какое-нибудь извращённое побочное действие новой свалившейся нам буквально на голову напасти? Когда все песни кончились, девчонка затихла и вокруг наступила тишина. Она угнетала и, признаюсь пугала меня, аккурат до тех пор, пока снова не послышались голоса: о, и рыжая тут - хорошо! - Согласна, надо перетащить гномов.  - Вот только мы же не можем оставить остальных здесь без присмотра и защиты, пока будем таскать? - а рыжая не промах! - А давай… - ведьма явно заколебалась - Давай их прикопаем листвой?  Не понял! Они это что, про нас? Как листвой, что за бред! Я хотел было орать и возмущаться, а на деле с трудом смог слегка пошевелить мизинцем. Впрочем, и это уже добрый знак. Я слышал как потешается рыжая, пока они не появились передо мной, закапывая листьями. Вот же сучки! Закопали и ушли! Не знаю сколько их не было, но вскоре они вернулись, послышался шорох и снова пыхтение, а я наконец-то понял: они по одному перетаскивали нас из этой глуши! Это хорошо, это я рад. Скорее бы только. Когда, наконец, и до меня дошла очередь, я был несказанно рад снова видеть перед собой что-то кроме полусгнившего листа клена. Остроухие подхватили меня под руки и с уже знакомым пыхтением принялись тащить по лесу. Я видел, как сильно они устали и как выбились из сил и был смущен, что взвалил на плечи женщин столь непосильную для них ношу. Пусть этой ношей и был я сам. Однако, все смущений тут же исчезло, стоило мне покинуть сень леса и оказаться рядом с костром. Меня аккуратно усадили, привалив к кому-то спиной. Перед собой я видел пламя костра, Фили, Кили, Нори, Ори, Глоина и Балина. Остальные, надеюсь, тоже были неподалёку или ещё оставались под ворохом листьев в лесу. Так, по очереди, девчонки таскали нас по лесу одного за другим. Последним принесли Дори, и усадили его рядом с Балином. - О Эру, как при столь невысоком росте можно столько весить?! - запыхавшись воскликнула Тауриэль.  - Ну так, гномы же вроде как из камня, вот и получай. Трор когда-то рассказывал мне, что из за своего веса гномы не умеют плавать, а ещё помню, вся мебель в Эреборе была сделана из камня, потому что деревянные лавки и стулья зачастую не выдерживали веса своих хозяев. - я изо всех сил напряг слух, надеялся, что она ещё чего расскажет. - Слушай, но ведь мои парни из дозора тоже намного тяжелее наших женщин. Может все дело в том, что они все - Тауриэль кивнула в сторону Двалина - именно мужчины? А гномки, например, намного легче по весу? Или думаешь все дело в том, что это именно наугрим? - Ну, это довольно легко проверить: Бильбо не многим ниже гномов, мы можем сравнить… - улыбнулась было Сириэн и с ужасом в глазах вскочила на ноги, принялась осматриваться по сторонам и кричать  - Бильбо!! Где Бильбо?!! Проклятье! Мы что, опять взломщика просрали?