***
— Ты стал последнее время так редко заходить сюда, что я аж решил спуститься, — обратился хозяин клуба к молодому брюнету, чей внешний вид был идеален: уложенные назад, открывающие лицо волосы, шелковый итальянский серый костюм, черный кашемировый бадлон с высоким горлом и часы Ulysse Nardin на запястье. Каждый выглаженный шов и минимализм в деталях говорили о высоком статусе постоянного клиента клуба. — Я наконец-то подписал контракт с Японией. Теперь сможем открыть новый филиал. Всего лишь пару бессонных ночей и сделка у меня в кармане, — самодовольно ответил Чонгук. — Ну тогда это стоит отметить. Хэй, Джин! Налей-ка нам чего покрепче. Чон в свои двадцать восемь был крайне успешен в бизнесе и, отдавая себя полностью работе сразу после окончания вуза, заключал сделку за сделкой. В приоритете стояло только расширение фирмы за пределами страны. Не интересуясь ранним браком и созданием семьи, Чонгук не уделял внимание и родной семье. С отцом он изредка пересекался на собраниях через Zoom, так как в основном находился в командировках. В любом случае все разговоры были только о работе. Его единственным досугом между работой 25/8, было зайти к лучшему другу Юнги и залить в себя терпкого алкоголя — при всей холодности образа жесткого начальника, в глубине души хотелось, чтобы внутри хоть что-то обжигало и будоражило. На самом деле, главная причина посещения клуба Юнги крылась в другом — омеги-мужчины. — Когда ты уезжаешь? — продолжил расспрашивать Юнги. — Уже послезавтра ранним утром, — ответил Чонгук. — Развлекись сегодня, ты давно никого не брал себе. Сейчас уже начнется… В Японии ты не найдёшь таких омег, — поиграв бровями, сказал хозяин клуба. К Юнги подошел администратор клуба с рабочим вопросом. Похлопав друга по плечу, предполагая, что сегодня они уже не пересекутся, попрощался и пошел к лестнице на второй этаж, где располагались его кабинет с видом на зал и приват-комнаты для гостей. Чонгук решил не пересаживаться за vip-стол поближе к засвеченному яркими софитами белому круглому подиуму, куда уже вышел организатор торгов, чтобы объявить о начале аукциона, и остался сидеть у барной стойки. Чон, завороженный танцем первого омеги, выставленного на торги, не сразу заметил, как в кармане пиджака завибрировал телефон. Достав его и увидев на экране звонок партнера из американского филиала, разочарованно рыкнул: — Ну вот во-о-о-о-о-бще невовремя! В зале начались торги за «первый лот», из-за шума Чонгуку пришлось выйти из клуба и разговаривать у входа на открытом воздухе. Вернувшись к бару после длительного брифинга с зарубежным коллегой: — F*ck, — разочарованно выругался на английском Чонгук от негодования, что пропустил весь аукцион. — F*ck, — рявкнул, поболтав в руке бокал со светлой полупрозрачной смесью виски и растаявшего льда. — Замени, — обратился он к бармену, показывая испорченный напиток. Чон развернулся в сторону зала и пытался разглядеть тех, кто разобрал себе всех омег, чтобы попробовать испытать удачу и договориться о перевыкупе: «Отвратительно несправедливая ночь перед отъездом», — подытожил Чонгук и, шумно выдохнув ртом, запрокинул голову. Размяв шею до щелчков в позвонках, он стал осматривать vip-столики и танцпол. Внимание Чона привлек высокий кудрявый брюнет со странными, выбивающимися на фоне общей массы, танцами. Виляя попой и умудряясь к тому же щелкать пальцами, он танцевал с омегой-мужчиной в маске, который двигался куда плавнее и соблазнительней. Из-за широкой спины брюнета толком было не разглядеть омегу, лишь редко мелькала блондинистая голова в кружевной маске. Когда танцующий брюнет развернулся спиной к снятому им омеге, выкручивая какие-то странные пируэты, взгляду Чона бросилась бутоньерка на его блузе. — О, Господи! Кто ж сейчас такое носит, — в недоумении пробубнил Чонгук, запивая фразу обновленным терпким алкоголем, и продолжил наблюдать дальше за этой парочкой. Ненависть к кучерявому брюнету росла с каждым глотком. Происходящее отдавалось в голове Чона крайней несправедливостью. «Он явно извращенных нравов. Использует омегу не по назначению! Такое добро пропадает!» — с большой обидой на эту ночь и с непримиримой завистью, злился альфа. Брюнет окончательно выбесил наблюдающего за ним тем, что оставил омегу одного и двинул в сторону бара. «С этим блаженным явно что-то не так. Какой здравомыслящий альфа оставит омегу-мужчину без присмотра, выложив за него целое состояние!.. Придурок!» — возмутился Чон. Но зато, свалив с танцпола, брюнет открыл Чонгуку прекрасный вид. Омега и так танцевал соблазнительно, но как только зазвучала медленная и чувственная мелодия, движения тела стали еще более завораживающими. Узкие джинсы плотно обтягивали его роскошные упругие бедра, что позволяло разглядеть все их рельефы. Сквозь расстегнутый вырез рубашки были видны четкие ключицы. Темные ореолы сосков и очертания крепких, нехарактерных омегам, мышц груди просвечивали через тонкую ткань, и когда он чуть больше наклонялся вперед, то грудь обнажалась полностью. Бусины сосков сильно выпирали, видимо из-за того, что терлись о ткань. Их хотелось вкусить, подержать во рту, пососать и заставить омегу стонать от удовольствия. Когда парень в танце запрокидывал голову, открывался вид на длинную мускулистую шею и выпирающий кадык. Гук представлял, как на всей этой шее можно оставить свои метки, чтобы все знали, что омега принадлежит только ему. Губы парня были пухлыми и такими сочными, что их хотелось опробовать на вкус, и прикусив, узнать насколько они мягкие. Мозг альфы был переполнен непрерывно всплывающими горячими картинками, как этот желанный омега будет двигаться также, только уже обнаженный и под ним, как он будет его втрахивать в кровать, ловя поцелуем с его влажных губ свое имя. Встретившись с ним взглядом, Чонгук стал таять в установленной глазами связи. Его грубая решимость и похоть в одно мгновенье сменились на желание скрыть его в своих объятиях и защитить от всего, чего только можно. Казалось, что сейчас омега стал танцевать только для него, словно Сирена, зазывающая к себе. С каждым его движением альфа все больше очаровывался — ему хотелось кинуться в этот омут с головой. Песня, играющая сейчас, озвучивала его мысли вслух:«Потому-что прикосновения -
Это нечто, чему мы не можем противостоять.
И то, как ты двигаешься,
Заставляет чувствовать себя живым.
…
Когда всё, что ты на самом деле хочешь,
Чтобы я пришел и овладел тобой.»
♬Enrique Iglesias — Ring my bells (LIVE)
♬Энрике Иглесиас — Подари мне удовольствие (концертная версия)
(перевод лирики автором фанфика)
Из одурманенного состояния его вывел как раз тот самый брюнет с бутоньеркой, который подошел к барной стойке рядом с Чонгуком, чтобы заказать коктейли: «Пфф… Еще и бета! Даже спрашивать не надо», — оскалившись, высокомерно фыркнул альфа, не почувствовав запаха рядом стоящего парня. Видя, как он заболтался с барменом, Чон сорвался со своего насиженного места и направился в сторону танцпола. Подойдя со спины к омеге и сократив расстояние между ними до минимума, Чонгук замешкался, не зная, как прикоснуться, чтобы не напугать. Но мелодия заставила омегу сделать плавную волну телом с поднятой рукой над головой и по воле случая соприкоснуться с альфой. Дав мгновение омеге привыкнуть к своему запаху, Чон притянул это сокровище к себе, прижав рукой за талию. Широкая горячая ладонь идеально легла на поражающую своей стройностью талию. Чонгук ощутил расслабленную тяжесть тела в своих объятьях и свободной рукой охватил кисть поднятой руки омеги над головой. Медленно перебирая пальцами вниз по руке, плечу, торсу до самой его талии, Чон крепко обхватил парня, прижав к себе еще ближе. От танцующего в его объятьях омеги кровь закипала в жилах. Плавные движения сопровождались частыми касаниями бедер о его пах. На мгновение, когда рука омеги, опускаясь, скользнула по его щеке, альфа уловил еле заметный аромат сочных экзотических цитрусовых фруктов. Не насытившись им, он резким движением практически впился носом в шею омеги, пытаясь вдохнуть одурманивающий запах, чтобы все легкие внутри заполнились ароматом. Омега облокотился всем телом на альфу, уложив голову ему на плечо, продолжая плавно двигаться под музыку. Чонгук чувствовал, как пресс омеги напрягался от его действий. Переместив руки чуть ниже на накачанные округлые бедра, альфа медленно вдавился своим твердым возбуждением в аппетитную попу омеги и не сдержал низкий чуть слышный рык. Чон запрокинул голову назад и втянул воздух полной грудью, чтобы хоть как-то прийти в себя и успокоить возбуждение, отдающееся уже болью во всем теле. Переводя взгляд снова вперед, он заметил в зале оценивающие взгляды на омегу в его руках, что пробудило в нем неистовую жадность. Чонгук осознал, что будет не в силах выпустить из объятий так взволновавшего его омегу и, тем более, не сможет делить его с кем-то. Альфа вновь уткнулся в шею блондина. Спускаясь нежными прерывистыми поцелуями ниже по шее, он задержался у ее основания — слегка касаясь губами, оставил долгий поцелуй. Втягивая в горячий рот кожу, он посасывал её, смакуя и издавая небольшие стоны. Несдержанно прикусив небольшой участок кожи, Чонгук, удерживая его в зубах, проводил по ней языком, наслаждаясь сладким и таким нужным для него мурлыканьем омеги. Зализав место укуса, и пользуясь тем, что бета еще не вернулся, Чон решил увести омегу и прошептал: — Пойдем со мной. Понимая, что омега без сопротивления сдается, Чонгук потянул его изнеженное тело за руку и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.***
Разум покинул тело Чонгука вместе со сброшенной одеждой. Соприкосновение полностью обнаженных тел подогревали все ощущения. Чонгук, одурманенный запахом нероли, все никак не мог разорвать поцелуй с омегой. Эти большие упругие губы хотелось обсасывать словно мякоть дольки апельсина, не переставая делать это до конца жизни. Он пробирался настойчиво сквозь них, а омега поддавался и, приоткрывая рот, позволял альфе жарко вылизывать его. Взяв контроль полностью на себя, Чонгук целовал страстно, не отрываясь, не давая омеге перевести дух. От долгого мокрого поцелуя уже стекала слюна по подбородку. Руки блуждали по всему стройному телу омеги и в итоге задержались на еще одних аппетитных дольках. Чонгук мысленно отметил у себя фетиш на эту округлую попку. Эти две упругие половинки идеально умещались в его ладонях. Неугомонно сжимая их со всей силы, видимо, до будущих синяков, Чон подытожил, что это теперь его личный «попит» — антистресс. Ему такое надо дома, а лучше и на работе для снятия стресса. Он прижал омегу за ягодицы еще ближе, чтобы сильнее соприкасаться в районе паха. Утягивая парня еще дальше вглубь от двери, Чонгук уперся ногами в диван, стоящий у них на пути в центре комнаты. Интуитивно осознавая, что позади хоть какая-то горизонтальная поверхность, Чон развернул и аккуратно повалил омегу на спину, подмяв под себя. Альфа оглядел проделанную работу на приоткрытых влажных припухших губах. Чонгук чувствовал всем своим телом, как вздымается грудная клетка омеги, который, видимо, пытался восстановить дыхание после нехватки воздуха от поцелуя. Альфа смотрел, не отрываясь, блондину в глаза, которые, как океан при лунном свете в приглушенном освещении темной комнаты, сияли сейчас только для него. Чон огладил тыльной стороной ладони бархатную щеку и потянулся снять маску. Омега остановил его, схватив за запястье. — Прости, я забыл, что вам запрещено их снимать, — сдержав себя, Чонгук решил не трогать кружево и перешел на поцелуи ниже. Оставляя бесчисленное количество отметин на шее, он переместился на грудь и открыл для себя новое поле деятельности. «А вот это можно вписать еще одним фетишем», — воодушевленно заметил Чон, проводя ладонью по накачанной груди и прессу, которые не ожидал увидеть у омеги. В большинстве случаев они как плоские доски, а тут рельефная выпирающая упругая грудь и четкий рельефный пресс. Чонгук провел кончиками пальцев по груди, почувствовав как омега задрожал и напряг мышцы груди, когда он затронул сосок. Охватив теперь его губами и плотно сжав, альфа начал водить по нему кончиком языка, слегка причмокивая. От таких ласк омега запустил свою ладонь в его волосы и сжал у корней, ближе притягивая к себе. Проведя рукой ниже вдоль торса лежащего под ним блондина, Чонгук проскользнул ею между его бедер. В одно мгновение томный и готовый, как казалось на всё, взгляд изменился. Альфа почувствовал, как его кисть сжали крепкие бедра, не давая продвинуться дальше к сфинктеру. Чон дернул рукой, чтобы продолжить, но омега сжал еще сильнее: — Это что? Игры в недотрогу? — Чонгук был уже на грани пика возбуждения и думал, если он сейчас еще промедлит и не получит разрядку с омегой, то сперма уже из носа будет брызгать. — Что не так? — спросил он, видя растерянный и испуганный взгляд и ощущая, как омега пытается вырваться из-под него, отталкивая от себя. — Почему ты дрожишь? Ожидая ответа от омеги, в голове пробежала мысль, от которой внутри окатило волной ледяного цунами, но он все же решил озвучить ее вслух: — Ты уже спал с альфами? — на что омега замер и спустя мгновенье помотал отрицательно головой. — Ты никогда..? — не закончив фразу, Чон осознал, что омегу там еще никто не касался. Теперь дрожь передалась и его телу. Мысль о том, что он у него первый, породила в альфе чувство собственничества и, если бы сейчас кто-то попытался отнять, он всем бы перегрыз глотки. — Позволишь? Доверься мне, — уловив небольшой кивок от парня, он приник к его губам, стараясь тем самым немного отвлечь и расслабить. Чонгук неспеша попробовал коснуться влажного от смазки отверстия, контролируя реакцию омеги, и затем слегка надавил, проталкивая один палец в тугое нутро. — Ты такой узкий и послушный для меня, — продолжал между поцелуями шептать Чон. Смазки стало выделяться больше и, понимая, что омега перестал вздрагивать от дискомфорта, Чонгук медленно добавил второй. Слегка сгибая пальцы, он специально задевал тот самый комочек нервов и, упиваясь, наблюдал, как омега выгнулся от удовольствия, с легким стоном закусив нижнюю губу. От узости омеги сносило мозг. Хоть собственный твердый член уже изнывал, упираясь во внутреннюю часть бедра омеги, Чонгук с полной ответственностью продолжал добавлять третий палец, понимая, что двух недостаточно, чтобы принять его большой член. — Я сейчас кончу, — стонал омега от стимуляции, толкаясь навстречу, пытаясь сильнее насадиться на пальцы. — Прошу, а-а-а-а-а… дай мне кончить! — Только если от моего члена, — шепнул на ухо альфа. Он вытащил все пальцы, оставляя дырочку омеги пустой. Получив выдох разочарования, Чонгук чуть улыбнулся и приставил головку к отверстию, чуть вымазав в сладкой смазке омеги. Не спеша проскальзывая в нутро омеги и заглаживая боль от проникновения легкими поцелуями в уголки губ, Чонгук шептал в них же: — Тш-ш-ш… сейчас будет легче. Издав протяжный рык, альфа, прижав ближе за поясницу, утянул омегу уже в более глубокий поцелуй, проталкивая член до конца. Дав немного привыкнуть к его большим размерам, Чонгук пробовал медленно двигаться. Когда альфа почувствовал, что омега уже расслабился, начал ускорять темп. Спустя мгновение, комната наполнилась ритмичными шлепками тело о тело. Альфа плавными, но отточенными движениями вводил член под нужным углом, доводя омегу до исступления — тот кончил, не прикасаясь к себе. Брызги спермы оросили торсы обоих. В полном наслаждении от сжимающегося ануса вокруг его члена, Чонгук, продолжая толкаться внутрь, довел омегу до сверхстимуляции. Вытащив и еще пару раз проведя рукой по напряженной плоти, альфа кончил на живот омеги. Чон пытался отдышаться глубокими вдохами, но легкие забивались приятным ароматом омеги, который сейчас расцвел еще сильнее. Восстановив дыхание, Чонгук встал с дивана и, наклонившись к омеге, взял его на руки и понес в ванную, которая была отделена от комнаты лишь стеклянной перегородкой. Зайдя в просторное помещение с отделкой из черного до блеска шлифованного камня, Чон усадил омегу со шлепком его голой попы на широкую мраморную столешницу с раковиной. Альфа, намочив полотенце теплой водой и наслаждаясь видом идеального стройного тела, вытирал следы бурной близости с рельефного торса омеги, переходя ниже к паху. Блондин откинулся чуть назад и удобнее облокотился руками за собой на столешницу. Отбросив полотенце, Чонгук повторил тот же маршрут уже губами. Опускаясь на колени, он остановился на внутренней части бедер омеги и активно начал выцеловывать каждый миллиметр его кожи. В итоге влажные губы сомкнулись на пунцовой головке, заставив парня дышать всё учащеннее. Альфа посасывал сочащуюся головку, играя с уретрой и, перейдя к стволу, провел языком по набухшим венкам. Действия Чонгука вызывали у омеги сладкие для альфы несдержанные громкие стоны. От продолжительных ласк и активных насаживаний всей глоткой на член, омега кончил альфе рот. Чон проглотил всё и, не насытившись, принялся вылизывать остатки спермы на стволе. — Тш-ш-ш, расслабься. Ты такой вкусный, я хочу тебя всего, — зафиксировав руками бедра, Чонгук стал поглаживать их внутреннюю часть, вынуждая омегу расслабиться и позволить раскрыть себя шире. Альфа, облизав растянутое кольцо мышц, чуть толкнулся языком внутрь и глубоко вылизал омегу, причмокивая и наслаждаясь сладким вкусом смазки. Утомленный от переизбытка ласк, омега положил ладони на лицо альфы и начал притягивать его к себе. Когда Чонгук поднялся с колен и тела двоих плотно соприкоснулись, блондин обвил его ногами вокруг талии. Омега сначала провел языком по губам альфы, а затем проскользнул им вглубь, увлекая в сладострастный поцелуй. Чонгук из ванной комнаты донес на руках расслабленное, почти неподвижное от ласк тело и положил на широкую кровать. Омега тут же перевернулся на живот и стал подтягивать к себе край одеяла, сминая его в удобную подушку. Закончив копошения, он, обвив руками и закинув одну ногу сверху, обнял это взбитое мягкое облако. Оперевшись рукой и коленом на постель рядом с омегой, альфа завис, изучая взглядом изгибы нагого тела от сладкой шеи до стройной талии. Не совладав с собой, Чонгук уложил теплую широкую ладонь на нее и слегка сжал. Развернув её в направлении ягодиц, он плавно обвел по всей их круглости и, подхватив снизу, провел по бедру туда-обратно, чуть более напористо сжимая, спровоцировав блаженно расслабленный стон омеги. Чонгук умостился сверху на омегу, накрывая его тело своим, копируя позу. Вдыхая аромат, альфа, заигрывая, щекотал носом его шею, чем порождал тягуче-нежные вздохи. Он ластился всем телом, особенно пахом, давя сочные ягодицы. Кольцо мышц омеги до сих пор еще было мягким и достаточно разработанным, чтобы кончик члена легко в него вошел. Чонгук помогал рукой оттянуть половинку ягодиц, чтобы проще проскользнуть внутрь. Омега поддавался и, прогнувшись слегка в пояснице, двигался навстречу. Когда плавное проникновение сменилось на с каждым разом всё более нарастающие толчки, они стали оба постанывать в унисон. Утопая в неге от слияния их тел, оба воспринимали происходящее словно сон. Мышцы на плотном широком бедре Чонгука сокращались из-за глубоких, но аккуратных толчков внутрь. Омега стал дышать тяжелее и его всхлипы перешли в немые. Он крепко вцепился в руку альфы своими пальчиками, чтобы совладать с напряжением. Но видимо не справился, ибо Чон почувствовал, как стенки ануса омеги стали сжиматься вокруг его члена. Находясь в чрезмерной эйфории от узости, альфа приподнялся и сделал еще несколько толчков в сопротивляющееся тугое отверстие. Мышцы ягодиц пришли в тонус, образовав на двух половинках по бокам ямочки. Пронизанное словно электрическим разрядом, его обессиленное тело рухнуло обратно на омегу. Тая в состоянии покоя, Чонгук провалился в сон, не замечая, что внутри омеги набухает узел.