Сказка о жаровом змее

Усилиями Масленицы площадь перед дворцом уже превратилась в один большой коптящий небо котёл. Находясь так близко к чучелу и наблюдая за его повадками, Владомир и сам заметил, что оно далеко не всех превращает в пепел. Но стало ли ему от этого знания проще сражаться? Ничуть. Ведь теперь то и дело загорались обычные живые люди, что было всяко хуже быстрой смерти от одного касания. Да вдобавок толпа так медленно покидала площадь, что заклинателям едва ли оставалось место для сражения, а магические заслоны, что они успевали ставить, плохо справлялись с тем, чтобы хотя бы ненадолго задержать чучело на одном месте. Но далеко не в этом одном сейчас была основная беда для Владомира. Ему всё никак не давало покоя вино в его крови, которым его сегодня напоил Емельян. Видимо, это вино действительно не позволяло опьянеть обычному человеку, но ровно до тех пор, пока этот самый человек не начинал пользоваться своими заклинательскими силами, которые здесь и сейчас Владомиру как никогда были необходимы. Теперь даже малейшее усилие: будь то прыжок или взмах меча – заставляли вино пьянить его тело и рассудок. – Вот дерьмо! Царёк недоделанный! Ебал я в рот такую дружбу! Несмотря на свою быстро хмелеющую голову, Владомир так же как и Лесьяр успел сообразить, что была какая-то установка, по которой чучело выбирало, кого превратить в пепел, а кого просто поджечь. И догадка пришла быстро: вокруг валялось множество побросанных куколок-масленичек, о которых ему недавно рассказывал Лесьяр, но ни одна из них… не горела. Горело всё вокруг, но почему-то огонь не брал этих заколдованных куколок, которых за время праздника здесь было как грязи! А ведь Лесьяр говорил, что одна из них сгорела прямо на его глазах. – Все вы! Уничтожайте всех кукол в руках людей! А я позабочусь о чучеле! Среди тех немногих собравшихся заклинателей, что оказались сейчас на площади, не было никого по званию выше Владомира, потому все негласно ему подчинились и сосредоточились на куклах. Один из них крикнул: – Кукол слишком много! Они буквально везде! Владомир и сам об этом знал, и блять! Как же это бесило! Ещё и Лесьяр был хрен пойми где совсем один! Он пнул валяющуюся под своими ногами куклу, раскроил её пополам кончиком меча и этим же ударом с разворота отсёк часть юбки чучелу, которое вновь накренилось и завалилось на бок, давая Владомиру ещё немного времени подумать. Время играло против них, и оттого он решил не ждать у моря погоды и попробовать уничтожить Масленицу одним мощным ударом: заклинатель прокрутился вокруг чучела, затем резко вонзил свой меч в самую его горящую сердцевину, и в мгновение ока оно разорвалось в стороны на тысячи пылающих ошмётков, разлетевшихся по всем углам площади. На фоне чёрного неба это зрелище можно было бы даже назвать красивым… Но Владомиру было совсем не до этого. Вино в его венах тут же дало о себе знать: вскипев от такого большого расхода силы, оно накрыло его новой волной непроходящего опьянения – ноги резко стали ватными, перед глазами всё поплыло… И если бы на этом всё закончилось! Но не тут-то было! Недолго провалявшись на земле, ошмётки растерзанной на куски Масленицы вновь собрались вместе, словно никто к ним и вовсе не прикасался. Чёрные глаза Владомира, в которых недовольно отплясывали всполохи горящих на площади костров, раздражённо уставились на чучело – как же это до жути злило! Если бы он только мог сражаться в полную силу, это бы так упростило ему жизнь! Пошатнувшись, Владомир встал и пнул какую-то подвернувшуюся под его ногу доску. – Тоже мне, блять, широкая Масленица нашлась!.. Злоебучее пугало! Чтоб тебе до смерти обожраться, тварь ты эдакая! И вот на кой хер ты мне сейчас сдалось! Ащ! Блять! Тьфу на тебя! От досады он и правда плюнул в сторону чучела, которое, очевидно ничуть не оскорбившись от такого невежливого обращения, уже вновь принялось плясать по площади. Таким образом хоть немного выпустив пар, заклинатель мимоходом обтёр лицо горстью снега и сильно надавил на глаза, чтобы вернуть своему взгляду ясность. Пошатываясь, он упорно стараясь держать шаг ровным, он вновь кинулся на чучело. Несмотря на то, что терпения Владу явно недоставало, он был слишком упёртым, чтобы падать духом от одной неудачи, и потому молодой человек поднапрягся и взял себя в руки, чтобы заставить свою опьяневшую голову и дальше работать. Надо было придумать новый способ противостоять наложенному на Масленицу колдовству. Хотя горшочек варил ой как туго, а липкие пьяные мысли не желали думать о сражении, ему стало понятно, что, к сожалению, эта Масленица оказалась под властью крайне сильного колдовства, раз все его приложенные усилия в итоге и выеденного яйца не стоили. Если обычный богатырский меч не причинял чучелу особого ущерба, а тот ущерб, что удавалось нанести, волшебным образом прирастал обратно на своё место, то ключ к разрешению загадки оживления этого чучела надо было искать не в самом чучеле, а у того, кто это колдовство наложил. Но мать же ж вашу, а искать-то как, если из-за действия вина время поджимало! Ежели Владомир продолжит вот так вот налево и направо раскидываться своей силой, ему несдобровать! Надо срочно придумывать что-то ещё! * Словно лихой вихрь Лесьяр вылетел из-под телеги и кинулся под едва державшуюся кровлю, грозящую обрушиться на людей. – Быстро уносите ноги! Люди наконец-то подняли головы и, посмотрев на горящее прямо над их головами перекрытие, в ужасе закричали, а затем бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног: от страха какой-то мужчина толкнул своим телом ребёнка, отчего тот упал, и державшая его за руку женщина бросилась поднимать дитя, но итоге её также сбили, и остальные люди тоже начали спотыкаться друг о друга и падать прямо под горящей кровлей, опорное перекрытие которой к тому времени уже начало прогибаться и грозило вот-вот рухнуть! Лесьяр буркнул себе под нос: – Блять! Он уже отвык от обычного мира с его обычными людьми, которые в случае опасности вместо того, чтобы спокойно послушаться приказа, начинают с перепугу впадать в ступор или вот таким вот образом сходить с ума. А кровля-то дожидаться никого не собиралась. Время вышло! Раздался громкий треск древесины, и перекрытие со всей опирающейся на неё горящей кровлей повалилось вниз. Без лишних раздумий Лесьяр подпрыгнул высоко вверх, голыми руками подхватил падающие балки и отбросил их в сторону. Горящие обломки перекрытия всё равно упали на так и не успевших убраться людей, но по крайней мере никого не пришибло. Лишь сам Лесьяр немного обжёг руки, но ему не впервой – заживёт. Мужчина быстро проверил, что все люди остались целы, и перевёл взгляд на чучело, которое наполовину скрылось за дымом от горящего сена и развороченных торговых лавок. Он попытался отдышаться, но так был сосредоточен на происходящем вокруг, что не сразу понял, почему не получалось: одежда ему стала мала. И без того тугой и крепкий пояс так сильно передавил талию, что мешал полноценно дышать, а верхняя часть его сарафана и нательная рубаха уже порвались в клочья и местами обнажили широкую мужскую грудь, которую, не скупясь на лютость, вовсю прорезал ледяной ветер. Лесьяр ослабил пояс, снял жмущий голову кокошник, затем стянул верх и обмотал его рукава вокруг своей талии, чтобы женская одежда, ставшая ему, мягко говоря, не по размеру, ещё хотя бы немного продержалась на его теле. После этого он скинул тесные сапоги и прямо босиком – ибо времени возиться с обматыванием ног не было – бросился искать подарок. Теперь Лесьяр с лёгкостью отбросил в стороны остатки горящей телеги и извлёк из-под неё уже потрёпанный жизнью, но, как назло, все ещё целый кошель, затем положил его перед собой и вытянул в бок свою правую руку. Не успел он и глазом моргнуть, как тысячи сияющих звёздной россыпью пылинок собрались в его руке в заклинательский меч: его покрытая замысловатыми узорами червлёная рукоять как влитая села в руке мужчины, а булатная сталь, отражая в себе бушующие на площади пожары, засверкала огненными переливами. Лесьяр мельком глянул на своё появившееся из ниоткуда оружие – да, его меч как две капли воды был похож на тот, что они с Владомиром нашли в сарае в Девичьей деревне. Но тот меч он прежде не встречал, в то время как этот, однажды став его кровью и плотью, был его верным спутником уже долгое время. Как горячий нож режет тёплое масло, так меч Лесьяра разрубил золотой замочек, и кошель легко открылся. Молодой мужчина извлёк оттуда кремень и кресало и промолвил: – Спали нахрен всех кукол-масленичек в этом городе. Искры от огнива полетели во все стороны, и вместе с огнивом то тут то там повспыхивали куклы, превратившись в седой пепел. Лесьяр вновь поднял глаза на горящее чучело… но оно и в ус не дуло, до сих пор продолжая свою смертельную пляску! Что за дела? Разве Масленица не должна была по крайней мере остановиться? Значит, он потратил столько сил, чтобы уничтожить этих кукол, а они нисколько не повлияли на чучело, и все усилия пошли коту под хвост. Более того, теперь ему пришлось вернуться в своё родное тело, что было чревато здесь делать и вовсе не входило в его планы. Тогда, тяжело вздохнув, Лесьяр приказал огниву: – Спали чучело. Огниво вновь брызнуло искрами, но ничего не изменилось… Лесьяр прикусил нижнюю губу. Что же не так? В чём же он вновь просчитался? Неужели то, что сказал ряженый, правда? Неужели Лесьяр сам и был тем, кто всё это время управлял чучелом?.. Но как?.. Если он и правда был связан с чучелом, то каким образом он мог им управлять, если прямо сейчас стоял на месте и не топал ногами! Что же могло такого быть у него, что заставляло бы чучело двигаться? Молодой человек заставил свой меч исчезнуть, чтобы тот ему не мешал, и меч рассыпался такой же сияющей пылью, из которой и возник. Затем Лесьяр посмотрел внимательно внутрь растерзанного кошеля: мало ли что ещё он упустил. На богато расшитой внутренней подкладке красовался рисунок и искусная подпись: «Любо видеть, как друзья сердечные живут по велению сердца своего!» – «Друзья сердечные…» «По велению сердца…» Сердце… Сердце? – бормотал себе под нос Лесьяр, вспоминая, что про «сердечного друга» и отсутствие у него сердца ему говорил и ряженый кукольник. – Неужели оно двигается не от ног, а от… биения моего сердца? Лесьяр поднял голову. Сквозь гуляющий по площади дым он разглядел вдали Владомира, отчего тяжело вздохнул и вновь прикусил губу. Прямо сейчас Лесьяр подумал, что вовсе не хотел бы попадаться ему на глаза, и сердце неприятно заколотилось в груди. Но Владомир пока не успел заметить его, так как вдруг чучело опять резко ускорилось, и у заклинателя не осталось времени глазеть по сторонам. Погодите-ка… Сердце ускорилось – и чучело тоже… Да неужели и правда?.. * Пока Владомир уводил Масленицу в нужную ему сторону, то и дело подрезая её горящую юбку и таким образом заставляя наворачивать круги по площади и избегать столкновений с людьми и зданиями, он по ходу дела – насколько позволяло время – также уничтожал всех попадающихся ему под ногами кукол. Когда его меч в очередной раз уж хотел было разрезать ещё одну соломенную куклу, она вдруг вспыхнула и сгорела, и вместе с ней все остальные куклы, то тут то там валявшиеся всё это время на площади, тоже. Владомир поднял полные удивления глаза на остававшихся на площади людей, но, естественно, из-за творящейся тут неразберихи не смог среди всех рассмотреть того, чьи же золотые руки волшебным образом сумели разом спалить всех кукол. Кто бы то ни был, это было как нельзя кстати. Теперь без кукол чучело не сможет превращать в пепел людей, а раз нет кукол – не должно остаться и возможности двигаться… Однако вот незадача: на движения чучела это никак не повлияло. Масленица бодрее прежнего расплясывала по площади, и Владомиру пришлось вновь ринуться её останавливать. А ноги уже так плохо его слушались! Ему бы стоило остановиться и найти способ, как вывести вино из своей крови, но было ли на то время? Не было. Перед Владомиром не стояло выбора: сражаться или нет. Он не мог позволить себе испортить с таким трудом полученное звание старейшины, ударив сейчас лицом в грязь. И далеко не в гордыне было дело, а в его далеко идущих планах, до достижения которых ему приходилось вести себя в соответствии со своим званием, дабы иметь возможность вариться в нужных ему кругах. Да и к тому же не был он из тех людей, кому совесть бы позволила оставить в беде слабого, – не так его Лесьяр воспитывал. Теперь снова пришлось заставить свою тяжёлую голову поразмыслить над новым способом уничтожения чучела. Силушки богатырской у Владомира было хоть отбавляй, но вот если он ещё хоть раз использует какое-нибудь мощное заклятье, то опьянеет в край и всё пойдёт по пиз… кхм… прахом. И вот что пришло ему в голову. Была во всём этом деле особенность, которая не укрылась от глаз Владомира. Дело в том, что колдовством «ожививший» чучело человек – кто бы он ни был – мог избрать несколько способов «оживления» чучела. Например, создать на площади магическое пространство. Магическое пространство потому и похоже на навь, что весь воздух пропитан колдовской силой, и разобрать откуда эта сила идёт было бы почти что невозможно, а значит и найти виновника – тоже. И тогда сколько бы Владомир ни пытался уничтожить Масленицу, какими бы невероятными приёмами ни пользовался – толку от этого был бы ноль. Здесь сейчас на площади могло бы образоваться такое магическое пространство, но его не было. И чучело, и заклинатели, и люди продолжали оставаться в яви, а значит чучело всё время должно было быть соединено со своим источником, как грибы соединены друг с другом грибницей. Если уничтожить гриб, то вырастет новый. А если уничтожить грибницу, то грибы вовсе перестанут расти. Поэтому надо было перерезать доступ колдовства к чучелу. Что ж, попытка у Владомира осталась одна. Заплетающимся языком, на который в такой суматохе никто внимания и не обратил, он приказал другим заклинателям удержать чучело на месте, затем обежал его, рисуя кончиком меча по земле круг, воткнул меч в землю на половину лезвия, встал на колени, закрыл глаза и приложил левую руку к земле. И тут же его самого чуть полностью не приложило к земле захлестнувшим его диким опьянением, но Владомир сумел удержаться и довести заклинание до конца. Раздался треск, и вокруг чучела образовался полупрозрачный купол, мерцающий золотистыми переливами. Пойманная под куполом Масленица начала глухо биться об стены, как пойманная в садок рыба. Владомир нахмурился. От ударов стены купола задрожали, но сумели сдержать натиск, ибо чучело, лишившись колдовской подпитки со стороны, стало замедляться, а затем и вовсе встало на месте, накренилось в поясе и, сломавшись пополам, рухнуло на землю. Но не это было важно. Купол, который установил Владомир, был направлен вовсе не на чучело, а на разрушение связи чучела с его «кукловодом». Было сразу два плюса: во-первых, Владомир мог почувствовать, как рушится колдовство, а во-вторых, по направлению этой связи можно было бы понять, откуда идёт колдовство, и таким образом обнаружить его источник. Однако Владомир ничего не почувствовал… Совершенно ничего, словно «кукловод», наложивший колдовство на чучело, отступил на миг раньше того, как заклинатель поставил купол. Владу вообще не пришлось рушить никакую связь… Владомир нахмурил брови. Его сердце чуяло, что он что-то недоглядел, а куда глядеть – его пьяная голова понятия не имела. В любом случае был ли смысл дальше удерживать купол? Нет, не было. Со звоном волшебный купол лопнул и исчез. Все собравшиеся на площади заклинатели, всё ещё переводя дыхание от долгой работы, внимательно уставились на горящие обломки Масленицы… – Какого хрена… Какого хрена от неё всё ещё… веет колдовством?.. Разве это возможно? Откуда взяться колдовству? Его сейчас по новой что ли наложили? Это же не магическое пространство и не навь, чтобы такие штуки можно было проворачивать! Но да, Владомиру пришлось поверить своим глазам и признать своё поражение. Вновь собрав воедино свой поломанный остов и разгоревшись пуще прежнего, чучело выпрямилось во весь свой рост, готовое в любой миг двинуться поджигать всё вокруг. Владомира снова облапошили, но он был так пьян, что даже разозлиться по-человечески больше не мог. Заклинатель хотел было броситься вперёд, но он сам стал напоминать куклу: вместо шага вперёд получился шаг в бок, перед глазами всё поплыло, конечности стали непомерно тяжёлыми, а каждое движение давалось с таким большим трудом, будто его собственная кровь и плоть ему вовсе не принадлежали. Он упал на колени и прислонил лоб к мёрзлой земле. Блять! * Если действительно была связь между сердцем Лесьяра и чучелом, то сейчас Лесьяру надо было сообразить, как её разорвать. Выяснять кто и как её сделал – времени не было, возможности тоже, ведь, пока его не заметили, действовать надо было быстро. Лесьяр бросил кремень и кресало обратно в кошель и двинулся к чучелу. Он видел, как купол, что создал Владомир, разорвался. Но по сравнению с Владомиром Лесьяр уже догадался, что этот купол изначально не имел смысла, ибо Масленицу мог остановить только сам Лесьяр. Вернее, его сердце. Существовало множество видов колдовства, но тот, кто мудрил над чучелом, выбрал такое, которое один хрен разрушишь, если не выполнишь установленные колдовством условия. Владомир эти условия не учёл, поскольку попросту не имел в руках нужных карт, которые теперь появились перед Лесьяром. Если колдовские силы давало сердце Лесьяра, то оно, грубо говоря, являлось посредником между наложившим колдовство человеком и Масленицей. Сам Лесьяр колдовства никакого не накладывал, а значит и связь между ним и чучелом невозможно было обнаружить и тем более разрушить. В этом случае не нужно было никаких магических пространств, которые затрачивали огромное количество сил на своё поддержание. Вместо магического пространства в ход пошло сердце Лесьяра, и покуда оно билось, чучело делало свою работу. При таком колдовстве для того, чтобы остановить Масленицу, требовалось не разорвать связь чучела с колдовскими силами, а наоборот соединить их, то есть буквально отдать своё сердце чучелу. Так что же теперь делать? Выколоть своё сердце? Не сказать, что этот вариант не всплыл в голове Лесьяра, но делать так он не собирался. В таких случаях всегда должен быть иной вариант: хоть и посложнее, но получше. И он у Лесьяра имелся. В руке заклинателя вновь появился его меч. Что ж, сейчас ему осталось надеяться, что он всё понял верно и в его руках сейчас были действительно козырные карты, а не очередной расклад на дурака, когда его снова обведут вокруг пальца. Лесьяр надрезал свою левую руку и окропил кошель алой кровью – с колдовством борются колдовством, а значит и ему придётся поколдовать: Лесьяр стал накладывать на кошель заклятье, чтобы чучело уверилось, что этот кошель и был его сердцем. На всякий случай он вложил внутрь всё то, что в кошеле изначально и было – кто знает, может и на огниве потом бы обнаружилось ещё какое колдовство. Стоило заклинателю закончить с кошелём, как он бросился прямо на горящее чучело Масленицы, рассёк его туловище посередине и, влетев в получившееся отверстие, всунул туда кошель и вылетел с другой стороны. * В это время Владомир по новой поднял свои пьяные покрасневшие от жара и пламени глаза, чтобы хотя бы прикинуть, куда дальше поведёт эту уже вытрахавшую из него всю душу Масленицу. Но тут… может, из-за того, что яркое пламя и ледяной зимний ветер вовсю резали глаза, заставляя их слезиться… а может, из-за того, что он был слишком пьян и глаза его обманывали… не может быть… От удивления голова Владомира на долю мгновения будто бы прояснилась: прямо на его глазах в туловище чучела что-то влетело… вернее, судя по размеру, кто-то. А затем вдруг колдовство вокруг чучела испарилось, Масленица резко разорвалась в клочья, и всюду бушевавшее пожарами пламя подсветило вырвавшийся из туловища горящего соломенного чучела до боли знакомый силуэт… Тут же земля вновь задрожала, и как только дрожь утихла, так и не успевшее начать свою пляску чучело мёртвой тушей рухнуло на землю – колдовство исчезло. Люди, сожжённые чучелом, собрались из пепла и шумным градом попадали обратно на торговую площадь, и на площади вновь стало ужасно шумно и многолюдно, только в криках толпы вместо радости слышался ужас, а вместо масленичного чучела горели богатые избы и подворья вокруг площади. Даже не пытаясь своей пьяной головой взять в толк, померещилось ему али нет, Влад вскочил на ноги, бросился к Лесьяру, который в такой толкучке до сих пор не успел его заметить, с головой накрыл его своей зимней накидкой, перекинул через плечо и понёсся прочь с площади. Лесьяр едва успел откинуть в сторону свой меч, чтобы Владомир на него не напоролся, и меч рассыпался сияющей пылью и исчез. – Владомир, постой! Куда ты меня несёшь? Но никто не ответил ему. Лесьяр чувствовал, как, проталкиваясь промеж всё ещё полных людьми улиц, его несли даже похуже мешка картошки: за такое короткое время он успел со счёта сбился сколько раз его, очевидно, случайно ударяли об стены и ещё столько же раз чуть вовсе не уронили на землю. – Влад! Остановись же ты! Да что с тобой? Тут из-за резкого поворота в сторону Лесьяр вновь едва не слетел с несущего его плеча, который раз больно врезавшись в стену, а затем вдруг всё резко остановилось. Лесьяра наконец-то поставили, пусть и крайне грубо, но на ноги и скинули с его головы накидку. – Что ты тво… ты… Но Лесьяр не сумел проговорить вопрос до конца: его лицо тут же оказалось зажато в тиски между горячими ладонями. Нос учуял сладковатый запах вина, а глаза столкнулись с бездонным омутом чёрных глаз, от долгой работы с огнём покрасневших и слезящихся так, словно Владомир весь день плакал, и потому все слова с просьбой его отпустить горьким комком застряли в горле Лесьяра. Приоткрыв рот, он безмолвно замер, ожидая, что же дальше собрался делать Владомир.