Сказка о жаровом змее

Ловко огибая гружёные повозки, двое всадников на всех порах мчались по широкой проезжей дороге, ведущей мимо посадов и слобод. Белые стены Белгорода давно остались позади них. По сравнению с кишащим людьми городом за его стенами было уже сильно холоднее, и ветер пощипывал красным морозцем кожу. Миновав одно поселение за другим, всадники добрались до первого верстового столба, а затем свернули с широкой дороги и друг за дружкой понеслись вдоль ещё не успевшей здесь вскрыться ото льда реке Стрелице, по её белому пологому берегу, протаптывая копытами коней подтаявший снежный наст. Когда все поселения остались далеко позади и глаз не цеплялся ни за что, кроме ослепительно белого поля снега, за которым было не разобрать, где кончался берег и начиналась река, растущих на другом берегу прямо из этого снега чёрных скал да синего-пресинего неба над их головами, Владомир остановил своего коня. Так как разыскивать Яшму времени у него не было, то он в спешке взял двух коней из стрелицких конюшен, которых ему без лишних вопросов предоставили. До его ушей долетело, как следом за ним своего коня остановил и Лесьяр. Владомир развернулся. За всю дорогу этот человек никак не изменился в лице, хотя Влад и надеялся, что небольшая скачка остудит головы их обоих. И опять он ошибся. На него поглядели два по-прежнему таких же равнодушно-холодных тёмно-серых глаза – ни Лесьяр, ни Владомир не собирался идти на уступки. Отведя взгляд, Лесьяр быстро слез с коня, привязал его за поводья к стволу дерева и двинулся в сторону реки. Железное спокойствие его, до мурашек пугавшее Владомира, с тех пор, как Лесьяр вышел из главных палат Стрелицкого дворца, и до сих пор не колыхалось ни в какую сторону, что было даже хуже, чем если бы Влад вновь услышал его тяжёлый вдох: невозможно было разобрать в какую сторону теперь гнуть палку, чтобы вернуть всё хотя бы так, как оно было день тому назад. С такими мыслями Владомир некоторое время смотрел ему в спину, о чём-то раздумывая, а затем также слез со своего коня, привязал того и последовал за Лесьяром. В полном молчании они так и шли друг за другом, пока Лесьяр не дошёл до середины реки, где остановился и развернулся лицом к Владомиру. И снова лицо его ничего не выражало – такое же лицо, какое было у Ладушки в день их встречи: холодное и непроницаемое, только на этот раз ещё и скрытое под платком. Владомиру до сегодняшнего дня ни разу – ни до разлуки с Лесьяром, ни во время, ни после их нежданной встречи – не приходила в голову мысль сразиться с ним даже чисто из любопытства. Если он и представлял нечто подобное, то ему виделось, что сражаться они будут бок о бок друг с другом, но никогда – против. И потому до сих пор он не задумывался над тем, по зубам ли ему окажется Лесьяр. Однако надо отдать Владомиру должное: трусом его было назвать сложно. В руках Лесьяра появился меч, на мгновение ослепивший глаза Владомира отразившимися в его лезвии солнечными лучами. Его не пугала неизвестность перед силами Лесьяра. Владомир вынул из ножен свой меч. Но его пугала неизвестность в их взаимоотношениях. Лесьяр никаким уговорам не поддавался, не хотел говорить ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. А Владомир хотел! Обо всём и сразу! Однако какой смысл пятый раз по одному и тому же кругу задавать одни и те же вопросы, на которые Лесьяр не давал никакого ответа? Нахмурившись, молодой человек покрутил рукоять своего меча в правой руке, затем перекинул его в левую и сделал всё то же самое, разминая при этом шею, но в то же время не сводя со стоящего без единого движения Лесьяра своих чёрных глаз. Как было принято при учебных боях заклинателей, они молча поклонились друг другу коротким кивком головы и сделали по десять шагов назад. Владомира уже начинала душить эта тишина. – Лесьяр, здесь нет никого, кроме нас двоих. Хотя бы сейчас сними платок. Но его просьба так и осталась неуслышанной: Лесьяр платка не снял, и даже ответа никакого не дал, но двинулся в его сторону. Влад вдруг ухмыльнулся и слегка исподлобья глянул на своего «соперника», готовясь отразить удар. – Так не терпится закончить всё побыстрее? Он едва успел договорить, как его ухмылка исчезла: пришлось отражать удар, а затем снова и снова, снова и снова. Бой начался. Удары Лесьяра были точными и мощными, а движения выверенными и плавными, и пришлось попотеть, чтобы отставить в сторону свои чувства и приноровиться отражать его атаки. Но кое-что озадачивало. Несмотря на то, что ещё недавно Лесьяр направо и налево распылял змеиное колдовство по всей палате Стрелицкого дворца, сейчас он этого делать не стал, и лишь одинокие серебряные вихри то и дело вспыхивали там, где свистел его меч. Неужто Лесьяр его жалел? – Если так не терпится всё закончить, то почему же не используешь змеиное колдовство в ту же силу, что и во дворце? – не закрывал своего рта Владомир. – Заткнул бы меня за пояс* и покончили бы со всем этим быстрее. *заткнуть за пояс – одержать лёгкую победу с силу значительного превосходства над соперником. – Ты пришёл сюда чтобы языком чесать или чтобы сражаться? Неужели он наконец-то проронил хоть слово! Отразив удар Лесьяра вновь, Владомир развернулся на месте и на этот раз нанёс удар сам, на который тут же ожидаемо получил отпор. В этот миг он находился достаточно близко к Лесьяру, чтобы сказать ему прямо в лицо: – Я так привык, что ты убегаешь от разговоров, что в итоге до меня дошло – ах, и как же долго доходило! – Владомир отскочил в сторону и с разворота сделал ещё один взмах, – что убегаешь ты от них, поскольку какой разговор с тобой ни заведи – он заденет тебя за живое, – лязг, лязг, лязг и снова лязг, заставивший искры ярким столпом разлететься во все стороны. – И дело далеко не в самих разговорах, – снова лязг, лязг и лязг, – а в том, что эти разговоры веду я. Мой язык – твоё слабое место! Так если твоё преимущество в силе, то моё – в языке. И ты никак не сможешь меня не слушать! Лесьяр после его слов совсем никак не поменялся ни в позе, ни в лице, но Влад знал, куда бил. И вовсе это не значило, что он собирался снова причинять Лесьяру боль своими словами, как это непреднамеренно случилось на допросе в Стрелицкой общине. Нет, теперь он хоть и старался не показывать виду, однако все свои умственные усилия направил на то, чтобы подбирать слова, которые не то чтоб должны были прийтись Лесьяру по нраву… по нраву, как выяснилось, для Лесьяра было бы чтобы Владомир и вовсе молчал. Прокручивая в голове все их разговоры, он пришёл к выводу, что у Лесьяра было много острых тем, которые не стоило затрагивать. И теперь выходило так, что что ни выбери – молчание али разговоры – всё непременно выйдет боком. Ну что за напасть, етить* ж вашу!.. – казалось бы, должно было подуматься Владомиру. Но упорное нежелание сдаваться, немыслимость такого расклада событий делали своё дело. *вдруг кто не знал, но глагол «етить» («еть») – это синоним «ебать», но матом вроде как не является. – Лесьяр, прежде чем ты уйдёшь, нам всё равно требуется переговорить… кое о чём ещё, – Влад намеренно сделал очень длинную заминку, и от его заминки взгляд Лесьяра на мгновение поменялся: его глаза сощурились и забегали по лицу своего соперника, но потом он так же резко вернулся к прежнему холодному выражению – Лесьяр прекрасно понял, о чём собрался вести речь Владомир, ведь оставалась ещё одна вещь, которую тот затронуть имел полное право и которую уже даже неоднократно пытался затронуть, но каждый раз как на зло случалось нечто, что мешало их разговору. А Владомир не преминул тут же воспользовался его кратким смятением, чтобы нанести удар. – Ты помнишь ту ночь, когда в общине случился пожар? Помнишь же, что было до пожара? – продолжил он. Лесьяр на этот раз просто уклонился, позволив мечу Владомира просвистеть над своей головой, а затем нанёс ему удар снизу вверх так, что Владу пришлось отскочить назад. Тем не менее Владомир остался жуть как собою доволен, но доволен осторожно, умеренно, чтобы вновь не перейти черту и не натворить дел. Он жадно наблюдал, не поменяется ли ещё что во взгляде или движениях Лесьяра. Нет, он вовсе не рассчитывал получить ответы на свои вопросы: он знал, что Лесьяр всё помнил не хуже него самого. То был особенный день, праздничный; день, к которому Владомир до сих пор не знал, как относиться; день, который он любил и ненавидел одновременно. Ненависть его к тому дню была очевидна: это был последний день, который ему довелось прожить с Лесьяром под одной крышей. Но и не лелеять воспоминания о том дне Владомир не мог. Так как доселе ему не удавалось поговорить об том дне с Лесьяром, то это осталось его последним козырем, и когда же его было разыгрывать, если не сейчас? Лесьяр встал ровно, держа меч на вытянутой руке перед собой. Дыхание его ничуть не сбилось. Были вещи, в которых Владомир до сих пор оставался для него как открытая книга, и потому угадать его намерения на этот-то раз не составило никакого труда. И пока Владомир вновь не открыл своего рта, в воздухе раздалось: – Зачем вспоминать прошлое. Оно в прошлом. Владомир замер как вкопанный. Слова Лесьяра прозвучали так неожиданно, что смысл их не сразу до него дошёл, а когда всё ж таки дошёл, то настолько пришёлся не по душе, что у него аж на миг сбилось дыхание. Брови его сошлись над переносицей, а челюсть съехала в бок. Его козыря так легко оказалось покрыть?.. И на этот раз этим воспользовался Лесьяр. Змеиное колдовство расползлось вокруг него так неожиданно, что Владомир едва успел взять себя в руки и сделать несколько шагов назад, дабы колдовство его не зацепило. Но тут же глаза его округлились. Прямо за его спиной!.. Влад отскочил в сторону, и тут же на том месте, где он стоял, послышался хлопок: оказывается, всё это время змеиное колдовство было не только перед ним, но и за ним, и Лесьяр едва не загнал его в ловушку! Змеиное колдовство рассеялось, и хлопья поднятого им в воздух снега опустились обратно вниз, осыпав Владомира с головы до пят. Миг потребовался Владомиру, чтобы прийти в себя. Он зазнался… позабыл, что его самого слова Лесьяра задевают ничуть не меньше! Оттого-то он и потерял бдительность. Он отсмеялся себе под нос: разве он не получил то, что хотел? на что ж тут жаловаться? Но внутри него вопреки его воле всё начало снова вскипать. – Слáбо, Владомир, очень слáбо. Владомир натянуто, едва удерживая бурю внутри себя улыбнулся: – Ну куда уж мне до тебя, – однако не успел он договорить, как мигом оказался прямо перед носом у Лесьяра. Звеньк! – пронзительно раздалось в воздухе от соприкосновения двух лезвий мечей. Стоило Владомиру приблизиться к Лесьяру, как выражение его лица резко поменялось. Лесьяр тоже знал, куда бил, и его слова тоже попали в цель, лихо рассыпав все старания Владомира в пух и прах: он не выдержал. – Ты тогда… Ты обещал прийти ко мне! – взмахнул Владомир мечом один раз, заставив Лесьяра защищаться. – Ты велел мне ждать тебя в нашей ночлежке! – взмахнул он второй раз. – Так каким ёбаным ветром тебя в тот день занесло в Житецк?! – крикнул он, взмахнув мечом третий раз, не давая Лесьяру времени на встречный удар. – Я ни на миг не поверю, что ты про меня тогда просто забыл! – лязг, лязг, лязг. – Да и даже если всё-таки забыл, я готов простить тебе любую правду, я готов беспрекословно поверить всему, что ты мне скажешь, только, блять, объясни, что с тобой произошло?! – лязг. – Чем я с тех пор тебя обидел?! – лязг. – Чем заслужил такой холод?! – лязг. – Я до сих пор храню все твои вещи, которые мне удалось найти в общине! Я взял твой меч! – в который раз он нанёс им удар за ударом, удар за ударом. – Я забрался выше тебя по званию лишь бы однажды иметь возможность найти тебя! Я был готов идти на тот свет, чтобы увидеть тебя собственными глазами хотя бы ещё один раз! Ещё хотя бы раз побыть тем, кого берегут и лелеют, о ком заботятся и кем дорожат! Неужто я многого прошу?! От последующего удара искры разлетелись во все стороны. Ах, как же мало требовалось Владомиру, чтобы выйти из себя! Молодой человек тяжело дышал, но ни на миг не собирался останавливаться. Одновременно говорить и вести бой – уже плохая затея, а если при этом ещё и, поддаваясь чувствам, забывать про дыхание, то легко сбиться и в итоге проиграть. Но Владомиру это будто бы было ни по чём: дыхание его и правда сбивалось, при этом рука оставалась твёрдой, а движения уверенными несмотря на то, что он позволял себе поддаться своей горячности – то-то странность! Однако если вспомнить слова Дарёна о том, как Владомир обучался заклинательскому делу – без какого-либо наставника, самостоятельно, до изнеможения, – то выходило, что это был привычный ему способ ведения боя. Лесьяр нахмурился. Удары Владомира увели его почти на другую сторону реки, заставив встать спиной едва ли не вплотную к чёрным отвесным скалам на её другом берегу. Лесьяр выпустил перед собой стену колдовства, заставив Владомира уворачиваться, а затем нанёс удар сам, уводя Влада снова к середине русла. – Я оставался с тобой рядом, покуда мне было с тобой по пути. Я говорил тебе об этом с самого начала, чтобы ты не заблуждался на мой счёт, и потому не понимаю твоих жалоб. – Лесьяр! – Владомир замотал головой от непонимания: его до зубного скрипа выводило чувствовать себя рыбой, бьющейся об лёд. – Почему же ты так жесток?.. Почему?! – заорал он, но Лесьяр не стал его дальше слушать, а нанёс ему удар, и пришлось снова защищаться. Владомир отразил удар и потянулся к воротнику Лесьяра, силясь схватить его, но тот ловко увернулся, лихо нанёс новый удар, а затем отскочил в сторону. Вокруг него кружило всё больше и больше колдовства, как щит окутывая его, скрывая от глаз Владомира. Владомир улучил мгновение, чтобы закрыть глаза, мысленно призвав себя к спокойствию и заставив своё тяжёлое дыхание выровняться и унять пыл в своём сердце и неурядицу в своей голове. Неужели ему действительно ничего не остаётся, кроме как победить Лесьяра силой?.. Недовольно поджав губы, он раскрутился вокруг своей оси, заклятием вкладывая силу в свой меч, а затем… запустил его в Лесьяра! Заклятый меч прошёл сквозь змеиное колдовство: часть силы меч потерял, однако до Лесьяра долетел. Не сводя глаз с Владомира, свободной рукой тот поймал меч и тут же отбросил его обратно на землю. Но было поздно. Владомир рванул вперёд. Стена колдовства тут же очутилась промеж ними, но теперь в ней была брешь. Как и в Житецке, когда Владомир отделял колдовство от чучела, так и сейчас он повторил ту же хитрость, только несколько иначе: на мече его было не одно заклятие, а два. Со змеиным колдовством ему ни разу тягаться не приходилось, и потому первое заклятие кое-как позволило мечу пробить брешь в колдовстве, а второе… было удачей. Заклинатели не любят ронять мечи, а так как меч Владомира действительно был когда-то мечом Лесьяра, который тот почти везде с собой носил по долгу службы, то Владомир сделал ставку на то, что он не увернётся от меча, а поймает его. И его ставка сыграла! Второе колдовство, которое Владомир заложил не в лезвие, а в рукоять меча, было направлено на то, чтобы отделить руку Лесьяра от его же колдовства… Левая рука Лесьяра задрожала, и змеиное колдовство по левую сторону от него задрожало вместе с ней. Так как Владомир постольку поскольку был осведомлён о змеином колдовстве, то и времени терять даром не стал. Нельзя терять с таким трудом добытое преимущество! Он мигом бросился к своему мечу, схватил его и стал сыпать одно заклятие за другим, вместе с тем без перерыва нападая на Лесьяра. Его буйная силушка, и без того не шибко склонная мирно уживаться внутри Владомира, стоило дать ей волю, тут же ушла в разгул на белоснежном раздолье скованной льдом широкой реки. Снег поднялся в воздух и закружил в небе. Однако Лесьяр несмотря на допущенную ошибку был удивительно собран. Хотя рука его по-прежнему дрожала и лежала по шву, змеиное колдовство быстро восстановилось – Лесьяр, пусть и не с прежней мощью, но так же успешно отражал удары своего соперника, не позволяя чужому мечу приблизиться ни на вершок к своему сердцу. Но тем не менее благодаря этой его маленькой ошибке внутри Владомира раздалось ликование: у него есть шанс! Но рано он начал радоваться! Как и уж много раз до того, Лесьяр сделал выпад, замахнувшись на Владомира, но, к неожиданности последнего, до его меча не достал… Лесьяр?.. Не достал? Промахнулся?.. Меч Лесьяра, превратившись в месте столкновения в звёздную пыль, вдруг прошёл сквозь его собственный! И мало того, что прошёл, так ещё и тут же собрался обратно воедино! От такого ухищрения защита обычным мечом не имела никакого толку! Прямо сейчас меч, полный змеиного колдовства, не имея на своём пути ни единого препятствия, нёсся прямиком к его сердцу!.. Ноги Владомира оказались быстрее его головы: пока голова переваривала произошедшее, ноги уже унесли его в сторону, однако были такими длинными, что сами в себе запутались: Владомир упал, но тут же, кубарем перекатившись несколько раз, ловко поднялся обратно на ноги, по пути выстроив вокруг себя десятки заслонов, лишь бы защититься от такого удара. Маленький Влад внутри него был в полном восторге от того, что сейчас увидел, а вот взрослый, которому предстояло во что бы то ни стало победить, захотел вновь вспылить, на этот раз от бессилия. Блять, если Лесьяр ещё и ТАК умеет, то как же его победить!.. – Что же ты вдруг замолчал? Больше ничего не хочешь мне сказать? – сухо раздалось со стороны Лесьяра. – Лесьяр, скажи мне, когда я выиграю, ты правда позволишь мне за тебя отомстить? Лесьяр некоторое время не давал ему ответа, и в конце концов ответил вопросом на вопрос. – Владомир, а когда я выиграю, ты правда послушаешься меня? – Лесьяр холодно посмотрел ему в глаза. Владомир сглотнул. – Виновные в любом случае должны быть наказаны. Владомиру показалось, что Лесьяр вздохнул. – То-то и оно, – лишь сказал он и снова взялся за меч. – То-то и оно? – переспросил Владомир, пытаясь понять, что значили эти слова, но ответа на последовало: последовали лишь удары за ударами, и бой продолжился. Видимо, разбираться придётся уже после того, как кто-то из них одержит победу. Над Стрелицей даже птицы не пели, а безлистые кроны деревьев не качались от ветра – всё вокруг будто бы замерло в ожидании развязки. Долго ли, коротко ли длилось их сражение, но с каждым взмахом меча, с каждым ударом победитель становился всё очевиднее и очевиднее. Отразив удар меча Владомира, а затем с разворота ударив ногой по его правому запястью, Лесьяр выбил меч из чужой руки. Меч, когда-то и правда бывший его собственным, со звоном стукнулся о лёд, с которого за время боя почти полностью сошёл снег, оголив толстый лёд, и, крутясь, откатился в сторону. Потеряв меч, Владомир было бросился за ним, но колдовство Лесьяра не дало ему дотянуться, и пришлось уворачиваться, перекрутившись на скользком льду, и поскорее убираться в противоположную от меча сторону. Лесьяр ногой встал на рукоять его меча, а Влад поднялся с колен. Тяжело дыша, они уставились друг на друга. – Ты хотел правду? – вдруг спросил Лесьяр, глядя на меч под своей ногой, а затем поднял глаза на Владомира. – А что если всё что говорят и есть правда? Что если… Здравая часть Владомира быстро сообразила, что Лесьяр попросту хочет всё закончить побыстрее: сражение отняло уж немало времени, и всё это было больше похоже на оттягивание времени, нежели действительно на бой. Однако вспыльчивая часть Владомира, как всегда, оказалась быстрее здравой, и всё пошло, как и надо было Лесьяру: Влад снова не сумел сдержать потока возмущения, тут же захлестнувшего его: – Нет! Лесьяр, перестань мне-то врать! В тот вечер мы должны были вместе пойти ночевать в ночлежку! – орал он, быстро начав аж задыхаться от негодования. – По-твоему я должен верить в то, что ты и правда хотел от «сердечной зазнобы» выкрасть цареву жену, а затем из-за неудачи стёр к херам с лица земли четверть царства?! На кой ляд мне в это верить?! Лесьяр сперва замер: видать, он не рассчитывал, что Владомир не станет его дослушивать и разразится громом на его полуслове, – а затем вдруг ни с того ни с сего рассмеялся. Рассмеялся?.. Лесьяр?.. Владомира аж перекосило от этого смеха: он понял, отчего ему не понравился смех Лесьяра ещё там, в нави – что там, что здесь его смех был истеричным, в то время как Владомир разговаривал с Лесьяром без шуток; он желал, чтобы тот относился к этому серьёзно. Не зная, какими словами остановить этот смех, Влад кинулся к Лесьяру. Удивительно, но змеиное колдовство на этот раз не преградило ему путь – он всё-таки схватил его за воротник и притянул к себе, ногой вытащив из-под сапога Лесьяра свой меч. Смех действительно тут же прекратился, хотя по складочкам у глаз было видно, что Лесьяр продолжал улыбаться, однако сами глаза его… были пустыми. Казалось, Владомир и вовсе позабыл, что должен был согласно собственным ртом озвученным правилам приставить меч к чужому сердцу, а вместо того злостно вперился Лесьяру в глаза, тщетно что-то там пытаясь углядеть, но, не углядев, чуть ли не прорычал: – За что ты блять так со мной?! – и, развернув меч в руке и крепко зажав её рукоять, врезал ему по лицу… точнее почти врезал: в последний миг он изменил направление кулака и удар пришёлся Лесьяру в плечо. Ударив, Влад не сводил с него своих соколиных глаз. Он даже не заметил, что лезвием меча по неосторожности рассёк себе рукав на правой руке. От удара Лесьяр сделал несколько шагов назад, но устоял на ногах. Он даже не притронулся к получившему удар плечу, но благодаря удару наконец-то улыбка стёрлась с его лица. – Это я должен задавать тебе этот вопрос. За что ты так со мной? Зачем лезешь туда, куда я умоляю тебя не лезть? Почему же его глаза никак не менялись? Что же Владомир всё это время делал не так?.. – Лесьяр, да пойми ты, пожалуйста, я не хочу тебя снова терять! Я не хочу снова жить без тебя!.. Но ты мне даже не даешь ответа вернёшься ли ты ко мне или нет! Мне свет не мил становится, когда я представляю, как снова придётся жить без тебя! Жить в неведении свидимся ли мы вновь! – Владомир, я уже сделал для тебя всё, что мог; я потворствовал твоим прихотям и закрывал глаза на проступки. Теперь же, когда на твою долю выпало выполнить мою прихоть, ты решил любыми способами остановить меня и сделать всё так, как тебе заблагорассудится. Я же верно тебя понимаю? Сердце Владомира в который раз словно кипятком ошпарило: Лесьяр его не слышал. Он будто бы намерено коверкал все помыслы Владомира. Лицо его перекосилось, он терял надежду достучаться до этого человека. Никогда… никогда между ними не бывало такого недопонимания, и потому Владомиру и показалось, что Лесьяр всё ему назло выворачивает наизнанку! – Лесьяр, – начал он с другого боку, всё ещё тщетно стараясь взять себя в руки, чтобы не поддаваться наущениям Лесьяра, – ты сам видел мою семью. Своими глазами. Они – не моя семья. Обо мне уже много лет никто из них не заботился; никто из них не знал где я, с кем я, каково было моё здоровье и хорошо ли я ел. А кто знал, Лесьяр? – спросил он, задрав брови. – Кто знал, Лесьяр, скажи мне, кто? Но Лесьяр не ответил ничего, да и Владомир не ждал его ответа; он сразу же ответил на свой вопрос сам: – Нас было шестеро, Лесьяр: ты, я, Дарён, Дарьяна, Любим да Беляй. И из них самый близкий мне человек – это ты. Моя семья – это ты! Ты, Лесьяр! Ты заботился обо мне и оберегал. Я хочу делать для тебя то же самое, потому что у меня, блять, больше никого и нет кроме тебя! Потому что ты моя семья и остаешься моей семьёй, сколько бы лет мы ни провели в разлуке друг с другом! Так что же плохого в том, что я буду знать, где ты? С кем ты? Какие у тебя цели? Да даже если это самая великая тайна или смертельно опасное задание, хоть что-то же должно быть, чем ты можешь со мной поделиться? Не оставляй меня в неведении, мне это хуже пытки! Не будь так холоден ко мне ни за что ни про что! Я начинаю думать, что мы видимся последний раз! Солнце опускалось всё ниже и ниже, и его косые лучи, касаясь затылка Лесьяра, подсветили его спутавшиеся волосы в какой-то уж слишком золотой цвет. – Прости меня. – Ну нет! Только не снова это твоё «прости», которое хуй знает к чему относится! – у Владомира уж, казалось, совсем скоро обещала начать ехать крыша, но он терпел… едва ли, правда, находил в себе на это силы, и всё же если бы он действительно взорвался, всё было бы совсем по-другому... Лесьяр немного помедлил, холодно глядя на тяжело дышащего от усталости и негодования Владомира. Казалось, он что-то обдумывал, покручивая меч в руке, и в конце концов уточнил: – Прости меня за то, что сознался, что я – это я. Это было глупой ошибкой. Больше я такой не допущу, обещаю. Лесьяр знал Владомира как облупленного, но до сегодняшнего дня ни разу не использовал эти знания против самого Владомира. Влад был в ужасе. Лицо его аж вытянулось от гнева: желваки заходили из стороны в сторону, вена на лбу вспухла; он уж намеревался взорваться, но, казалось, Лесьяр смотрел не на него, а поверх, что ещё пуще выводило из себя. Его силы, следуя за волей своего строптивого хозяина, готовы были броситься и в прямом смысле убить Лесьяра, лишь бы тот осознал, какую боль прямо сейчас причиняет Владомиру. Но до того, как он успел что-либо предпринять, огромный столп серебряной пыли вдруг скрыл Лесьяра с его глаз, а затем в пыли оказался и сам Владомир; вокруг будто бы создалось маленькое магическое пространство, оказываясь в котором, он попадал в чужие лапы. Его всё-таки поймали в ловушку! Влад выпустил наружу все свои уже рвущиеся наружу силы: размахнулся вокруг своей оси мечом, отодвигая от себя плотное облако змеиного колдовства. Меч в его руках уже нехило нагрелся и обжигал ладони, от напряжения пот лил по вискам, а тяжёлое дыхание вырывалось изо рта. – Лесьяр, мне нахрен не сдались твои обещания, тем более такие! – заорал он. – Мне вовсе не они от тебя нужны, от тебя мне нужен ты сам! Мы не закончили разговор! Мы с тобой ещё блять не закончили!.. Но никто на его слова не ответил: вокруг была удивительная тишина; у Владомира было ощущение, будто он тонет в этом облаке – не было видно ни земли под ногами, ни неба над головой… да он даже рук своих не видел! Тут вдруг жуткое озарение пронеслось в его голове. Лесьяр решил сбежать! Полагаясь лишь на своё внутреннее чутьё, Владомир бросился вперёд, на всём ходу пуще прежнего выпуская все оставшиеся силы, чтобы хоть немного развеять плотный туман. Нашел! Он бросился к стоящей вдали тени, и протянул руку, пытаясь снова ухватиться за воротник этого невыносимо холодного человека… но вдруг то, что он принял за Лесьяра, рассыпалось в его руках в пыль. Блять! Блять блять блять блять блять!.. Ёбаное колдовство! То тут, то там он то и дело чувствовал присутствие Лесьяра, но каждый раз это оказывалось обманкой, и он рукой или мечом задевал лишь густой от колдовства воздух. Силы его были на исходе. Владомир ничего не слышал, ничего не видел; он не знал, куда идти: от мельтешащего у него перед глазами змеиного колдовства его голова заходила кругом. Колдовство стало сгущаться, и туман стал плотным, вязким, тягучим… Неужто Лесьяру понадобилось тратить столько сил только для того, чтобы сбежать?.. Стал бы он?.. Владомиру перестало хватать воздуха, и он рухнул на колени, уперевшись руками в лёд. Обожженными от долгой битвы голыми ладонями хорошо чувствовалось, как под ним крепко сковывавший всю зиму Стрелицу лёд трещал. У Влада начало чернеть в глазах. – Лесьяр, твою ж мать… что ты творишь!.. – уже едва слышно под нос себе прошептали губы Владомира, ибо на крик не хватало ни сил, ни даже воздуха. Он сам не понял, как его плашмя выкинуло с середины реки на берег. Резкий вдох, которого он сам испугался, заставил его лёгкие наполниться воздухом и вернуть его самого из забытья. Снег залепил глаза и залез за шиворот, помогая ему очухаться, а где-то рядом истошно ржали уже давно позабытые кони. – Лесьяр!.. – сами собой вскричали его губы, но снова его сил на крик не хватило, однако голова уже вернула ясность. Владомир мигом вскочил на ноги, ещё пошатываясь, ссутулясь оттого, что не хватало сил выпрямиться, и вовсю уставился перед собой, тяжело, чуть ли не с хрипом продолжая жадно втягивать в лёгкие воздух. Сколько он пробыл без сознания?.. Что происходит?.. Колдовство окутало всё пространство над руслом реки и стеной висело над ней, закрывая собою даже высокие отвесные скалы на другой стороне Стрелицы. Плотное серебряное облако клубилось и клубилось, и один лишь вид его рождал какой-то животный страх, от которого во всём прилежащем к реке лесу стояла зловещая тишина, разрываемая лишь ржанием привязанных лошадей, тщетно пытавшихся вырваться, и треск толстого льда, готового в любой миг оголить синие воды Стрелицы. И тогда Владомира вдруг осенило… Колдовство это принадлежало вовсе не Лесьяру!