***
Послеполуденное солнце время от времени пробивалось сквозь тучи, соответствуя настроению Гарри. Если раньше он боялся оказаться в Хогвартсе лордом, если ему повезёт, его бы только дразнили, то теперь он был полноправным лордом дома Поттеров, частью Высшего совета, нынешним правительством волшебной Британии. Сидя на подоконнике перед высокими освинцованными окнами, выходившими из охотничьего домика на холмистый шотландский пейзаж, Гарри вспоминал последние несколько дней — ничего хорошего из этого не вышло. Нужно сказать Рону, что его отец умер, что Норы больше нет. Видеть лицо Гермионы, как она цепляется за маму, слушать, как она в тихо и мягко, всегда на грани истерики, рассказывает ему о смерти отца. Посетить поминальную службу по Артуру Уизли, так как тела не было; Джинни рядом с Молли стояла прямо, как метла, без намёка на эмоции, как будто она просто закрылась от мира. Сидеть с Тонкс, когда она получила письмо от Андромеды, сочувственно слушать, пока Нимфадора беспокоилась о своих родителях… все в смятении из-за своих родителей, в то время как он в глубине души задавался вопросом, какими были бы его. Что его мама сказала бы о брачном контракте с Тонкс… Тонкс. Какой чудесный и запутанный вопрос — Нимфадора Тонкс. Он видел её жизнь, во всяком случае фрагменты, когда крестраж Волан-Де-Морта изгоняли из него, и она видела его. Вещи, о которых он бы никому не рассказал… ну, может быть, позже, намного, намного позже. Вещи, о которых Гарри забыл, похоронил так глубоко, чтобы иметь возможность жить… она всё это видела. Он беспокоился, что эти воспоминания сделают всё странным, более странным, чем знание того, что в конце концов, если он выживет, несмотря ни на что, они поженятся. Время от времени Гарри ловил себя на том, что смотрит на неё, наблюдая, как она заправляет волосы за уши, сосредоточившись на чём-то, как она садится на стул, нарочно или нет, мельком показывает ему декольте, а потом были сны… — Как делишки, Гарри? Удивления от появления Тонкс было достаточно, чтобы заставить его вскинуть голову, забывая, что стена за спиной у окна была довольно близко. Стук его головы о старое тёмное дерево разнёсся по комнате и заставил его немедленно потереть место удара. — Осторожнее, Гарри. — Тонкс рассмеялась, чуть сдвинув его на подоконнике и села спиной к другой стене лицом к нему. Она протянула руку, опуская его голову вниз, ощупывая спину. — Да, у тебя будет шишка. Я отвратительна в исцеляющих заклинаниях. Может, тебе стоит позвать эльфа. — Я в порядке. — Он откинул голову назад медленнее, чем обычно, почувствовал, как её пальцы зарылись в его волосы, и сильно прижался спиной к стене напротив. — Как хочешь. Римус здесь, и Грюм тоже, так что ты знаешь, что происходит? — Они спорят о Джек. — В яблочко. — Тонкс скрестила руки на груди и вытянула ногу так, что она едва легла на подушку сиденья, рядом со скрещенными ногами Гарри. — Я не думаю, что Грюм сдастся. Гарри знал, что старый аврор практиковал «постоянную бдительность» даже в безопасной среде охотничьего домика, но он не был согласен с Грюмом. Вместо этого он оказался на стороне Римуса, стороне, которая чувствовала, что было бы бессмысленно подвергать Джек Обиливэйту, поскольку она уже видела достаточно волшебного мира, чем любой маггл без магии, который не был женат на волшебнице или волшебнике, а более важно то, что применяемые законы больше не имели значения, поскольку были установлены Министерством, а Министерства официально больше нет. Его просто больше не существовало; теперь был Высший совет. — Я солидарен с Римусом. А ты? — Я говорила им оставить её в покое. Она не может никуда сбежать, домовые эльфы остановят, и что даже если собирается? Уйти отсюда и пойти рассказать кому-нибудь в пабе, что вокруг бегают сумасшедшие волшебники? Все подумают, что она чокнутая. Кроме того, ты видел, как Рон ведёт себя рядом с ней? Я думаю, он бы сразился с Грюмом, если бы тот попытался что-то сделать. — Да. Ему повезло, — Гарри понял, что сказал это вслух, и наклонил голову, чтобы она не видела его лица. — Повезло? — Тонкс протянула руку и подняла голову Гарри, положив пальцы ему под подбородок. — Гарри? — Её тон был мягким, полным беспокойства. — Что случилось? Он на мгновение посмотрел на неё, снял очки и начал протирать их рубашкой, нарочно избегая её взгляда. — Я знаю, что ему очень не повезло — смерть Артура, я имею в виду… это… это с Джек. Она ему нравится, ты знаешь, это Рон. Это очевидно для всех, даже если он и не подозревает. И этот взгляд отличается от тех, которыми он смотрел на девочек в школе. Он защищает её, да, ты видела, какой он… но ему повезло, что они могут узнать друг друга. Получится — получится, но если нет, я имею в виду, это не похоже на нас… — Он продолжал протирать очки, не глядя на Тонкс. — Гарри, нет никого похожего на нас, — Тонкс слегка нервно усмехнулась. — Ты знаешь кого-нибудь хотя бы близкого к нам? Правда? — Нет, — он слегка рассмеялся и взглянул на неё из-под своей чёлки, его настроение поднялось от её улыбки. — Я нет. — Именно. — Тонкс подтянула ноги и скрестила руки на коленях, подперев ими подбородок. — Но я пришла сюда не для того, чтобы говорить о Роне и Джек. — Она немного помолчала. — Гарри… тебе снились, гм, странные сны? Этот вопрос полностью завладел вниманием Гарри, потому что ему определённо снились странные сны. Сны о прошлом, но не о своём прошлом, а очень-очень далёком прошлом, времён Мерлина, прошлом его предков, в частности Магдалины Поттер. Они казались больше, чем снами, на самом деле, более яркими, чем любые воспоминания в Омуте Памяти, и он мог воспроизвести содержание этих снов ещё долго, после того как проснулся и начал свой день. — Да. У тебя тоже? — Хм-м… да. Да. Но они действительно странные, потому что они из будущего. — Будущее? — Гарри провёл рукой по волосам. — Правда? Мои из прошлого, — он сделал паузу. — Итак… что произойдет в этом будущем? Я, м-м-м, я… Она протянула руку и слегка ударила его по голове. — Да, ты жив, идиот, — она ухмыльнулась, глядя на его вытянувшееся от потрясения лицо. — Что, тебя это удивляет? Что мы выбираемся из этого дерьма живыми? — Честно? Я? Да. Ты не очень. Ты аврор. Я даже не закончил Хогвартс. Какие у меня шансы? Тонкс просто сидела, и то, что Гарри не сказал, дошло до её сознания. Воспоминания, свидетелем которых она была, когда крестраж оставил его, крутились в её голове, каждый раз, когда он терял надежду, и она с абсолютной ясностью понимала, что Гарри, честно говоря, и не думал пережить войну с Волан-Де-Мортом. — О Мерлин, Гарри. — Не раздумывая, она потянулась к нему, взяла его за руки и притянула к себе, удерживая. Сначала Гарри напрягся, каждый мускул казался жёстким, но в конце концов он позволил себе расслабиться, и Тонкс обвила его руками, положив его голову себе на плечо. А она положила свою голову на его, так лица были обращены друг к другу, и какое-то мгновение она размышляла, рассказывать ему о своих снах или нет, но воспоминания о его прежней жизни подтолкнули её. — Гарри… мои сны о будущем, о… нас. Ты становишься выше, не слишком высоким, заметь, но ты не такой худой. Последний сон… Я здесь, в домике, и я понятия не имею, чем занимаюсь, но я больше не аврор. Понятия не имею, откуда я это знаю, но просто знаю, что не аврор. Ты приходишь домой и… Она ясно видела это в своём воображении. Это был холодный, ветреный день, с самого утра шёл дождь. Она сидела на диване и читала, пока Кипси подносила ей чай, и тогда Гарри пришёл домой. Но это был не знакомый ей Гарри. Рядом с ним шли двое маленьких детей, а он держал на руках ребёнка поменьше. Не просто трое детей, а три девочки, все с тёмными волосами. Они подбежали к ней и запрыгнули на диван, рассказывая ей о матче по квиддичу, в то время как Гарри улыбался и кивал в сторону другой комнаты; она почему-то сразу поняла, что он забирает младшую, чтобы уложить её спать. Тонкс хотела сказать ему, но какая-то часть её боялась, боялась, что этот проблеск будущего изменит положение вещей. Боялась больше всего, что увидит в этом сне вероятность, которой не сможет избежать. Его мысли о Роне и Джек заставили её задуматься; он хотел, чтобы всё происходило в своём собственном темпе, роскошь, которой у них не было, поскольку они знали — у них есть цель, одобренная Гринготтсом и Министерством. Цель была, а дороги к ней — нет. — И что произойдёт? — Гарри поднял голову и посмотрел на неё в замешательстве. — Что случится? Она подняла голову с его плеча и посмотрела на него. Сны дали ей понимание, в сочетании с её видениями его прошлого, и она знала, что несколько тощий почти семнадцатилетний ребёнок на её глазах вырастет не только очень хорошим мужчиной и отцом, но и любовью всей её жизни. — Ты будешь очень, очень счастлив. И намного старше. Гарри почувствовал, как замедляется его дыхание, — его охватило необычное чувство. Такое, которого у него не было уже давно, и особенно после того, что случилось в Министерстве. Чувство надежды. Что каким-то образом он мог выбраться из этого ужасного времени живым, но затем Гарри вернулся в реальность. — Есть пророчество… что я должен убить Волан-Де-Морта… — К чёрту пророчество. Слова Тонкс, и особенно её дерзкий тон, заставили его резко поднять голову. Именно в этот момент он осознал, насколько близко были их лица, её глаза прямо напротив его, полные цвета, яркого, насыщенного коричневого цвета, который, казалось, мерцал. Он хотел что-то сказать, но не мог, слова просто не выходили. И она поцеловала его. Много лет спустя, когда их спрашивали об их первом поцелуе на каком-то мероприятии или когда их старшая дочь начинала задавать вопросы, и Гарри, и Тонкс рассказывали другую историю, но они оба знали, что поцелуй на подоконнике был началом. Контракт, возможно, свёл их вместе, но поцелуй, полный неповиновения ужасным событиям и надежды, был тем, с чего всё действительно началось.***
Филиус Флитвик расхаживал по своему кабинету, нерешительные шаги миниатюрного профессора были внешним выражением раздумий. Прошло слишком много времени с тех пор, как в Хогвартсе сработала последняя линия защиты. Да, они знали, что Министерство пало, но они всё же не имели информации, которая была бы жизненно важна для любых решений, касающихся школы. Это усугублялось его разговором с домашними эльфами; продовольственных запасов хватит ненадолго. Да, они могли умножить то, что было под рукой, но надолго ли? — Проклятый закон Гампа! — Он перестал ходить взад-вперёд, какое-то время просто смотрел на дверь, а затем, приняв решение, распахнул её и вышел. Минерва сидела за столом директора и просматривала пергаменты, когда прибыл Флитвик, и хотя он бывал в кабинете несколько раз после активации защиты, ему всё равно неприятно было видеть в нём вещи Минервы, а не множество вращающихся серебряных артефактов, которые были у Дамблдора на полках, книжных шкафах, почти на всех мыслимых и немыслимых поверхностях. Быстро сглотнув, он кивнул, ненадолго опустив подбородок, и подошёл к краю стола. — Минерва, нам нужно поговорить. — О, Филиус! — она резко откинулась на спинку кресла, схватившись за грудь. — Вы меня удивили. В чём дело? — Нам нужно поговорить о защите. Я знаю, что это было необходимо, но нам нужна информация. Мы отрезаны, остров брошен на произвол судьбы, и если у нас не будет информации, мы не сможем правильно отреагировать. И домовые эльфы сообщили мне, что продовольственных запасов слишком мало. Минерва сняла очки и повесила их на шею на тонкой золотой цепочке. Протянув руку через стол, она взяла кусок пергамента. — Я только что прочитала отчёт об инвентаризации. Вы, конечно, правы насчёт еды. Но что мы можем сделать? Нельзя послать сову или открыть камин. Вы знаете, как легко выследить сов, а каминная сеть… — Сомнительно даже при более благоприятном стечении обстоятельств, да, — Флитвик кивнул, его давление упало. Он ожидал споров с Минервой, так как она была непреклонна в отношении последней линии защиты, но, похоже, она пришла к тем же выводам, что и он. — Возможно, мы могли бы послать к кому-нибудь домового эльфа. — Но к кому? — Минерва откинулась на спинку кресла, беспокойство отразилось на её лице. Она устала, устала больше, чем за многие годы. — Министерство пало, Филиус. Нормальное… — Она остановилась. — Я сомневаюсь, что осталось что-то «нормальное». Министерство было… было частью жизни магов с тысячи семидесятых годов… Флитвик щёлкнул пальцами. — Гринготтс! Минерва подалась вперёд в своём кресле. — Точно. Они никогда не встанут на… его сторону. Я считаю, что нам нужно рискнуть.***
Ни в одном из зданий Косого переулка не было света, что идеально подходило для фигуры в мантии с капюшоном, скрывающим лицо. Обойдя одно из сгоревших зданий, стараясь не тревожить обломки и не издавать никаких звуков, некто медленно двинулся к концу переулка — цель уже была видна. Очевидно было бы пойти напрямую, но он знал их лучше. Если они были там, — а он отчаянно надеялся, что так и есть, — то подходить прямо к входной двери было чистой глупостью. Он не был таким глупцом. Остановившись у двери, частично скрытый тенями, он случайно мог быть увиденным, поэтому осторожно перебежал к задней части здания, найдя небольшой проход рядом с ярко окрашенной стеной; его не удивило, что они покрасили здание в такие сногсшибательные цвета, даже те части, которые никто никогда не увидит. Задний вход был виден в углублении в стене, прямо на пути, не слишком далеко. Сглотнув, он медленно пошёл к двери, убедившись, что легко может выхватить палочку, на всякий случай. Не зная точно, что делать, так как перед ним выросла тяжёлая деревянная дверь, он постучал и прислушался. Сначала было тихо, но потом он услышал их. Шорохи с другой стороны двери, скрип и, наконец, жуткий голубой свет окутал его с головы до ног, очертив под ногами идеальный круг. Он поднял глаза и увидел ухмыляющееся лицо клоуна, уставившегося на него, слегка подпрыгивающего на большой пружине, прикреплённой к стене над его головой, и поднял руку, чтобы прикрыть глаза от света. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — голос был слегка искажён, поскольку казалось, что он вылетает изо рта клоуна. — У тебя нет метки. Фигура поспешила снять капюшон с лица, но услышала тот же искажённый голос, велящий ему делать это медленно, предупредив, что на него направлены палочки. Как и было приказано, он откинул капюшон мантии и уставился в лицо клоуну. — Олли? Это действительно ты? — голос был чётким и полным удивления. — Джордж, это Олли, открой! Синий свет погас, когда клоунская голова вернулась в стену, оставив Оливера Вуда стоять перед дверью. Когда дверь открылась, чужая рука потянулась, схватила его за одежду и быстро втащила внутрь, дверь с глухим стуком захлопнулась. — Оливер Вуд! Женский голос — уловил Оливер и обернулся как раз вовремя, чтобы Анджелина Джонсон заключила его в объятия. Он обнял её в ответ, слегка шокированный, потому что, хотя они были товарищами по квиддичной команде и дружили, Анджелина никогда в жизни не обнимала его, за исключением тех случаев, когда они побеждали в матче. Краем глаза он увидел Кэти Белл, которую обнимал Джордж, но что его удивило, так это то, что она почти плакала. Он высвободился из рук Анджелины и отступил, видя шок на всех их лицах. — Я знаю, это неожиданно — увидеть меня… Фред покачал головой. — Неожиданно? Приятель, мы слышали, что ты… — Мёртв, — продолжил Джордж. — Тренировочные площадки Паддлмир Юнайтед… — Уничтожили. Сравняли с землей. Думали, ты… — Вместе с ними. Привыкший к тому, что близнецы перекидывали реплики туда-сюда, Оливер кивнул. — Мне повезло. Встречу с физиотерапевтом команды на тренировке пришлось перенести. Я был там, когда всё случилось. Затаился, везде Пожиратели Смерти! — он потёр лоб. — Почему, чёрт возьми, вы всё ещё здесь? Думал, они пришли за вами. — Они пытались. — Выражение лица Джорджа было мрачным. — Они пытались, но у нас есть защита Гринготтса. Прямо сейчас банк и гоблины — единственное, что нас спасает. — Мы закрываемся, — продолжил Фред. — Если бы ты пришёл на час позже, нас бы уже не было. Кто-то выудил из кладовки на четверть полную бутылку огневиски, и пятеро друзей сели на ящики, между ними стоял импровизированный стол, и Оливер рассказал им свою историю. Он пытался вернуться в дом своих родителей, но добраться до Шотландии было почти невозможно. Сеть каминов вышла из строя, он так и не научился делать портключи, а его метла вернулась на тренировочную площадку в Паддлмире, поэтому ему пришлось идти пешком. Мантию, которая сейчас на нём, к сожалению, пришлось украсть из дома, который еле устоял. К счастью, внутри не было тел, но от того, что он рылся в нём в чьих-то вещах, по его спине бежали мурашки. Он спал днём, когда мог найти что-то вроде убежища, путешествовал ночью по малоиспользуемым дорогам и пытался слиться с маггловским миром, что было не очень легко, поскольку казалось, что маггловские авроры в эти дни были повсюду. Огневиски вскоре закончился, а ему рассказали обо всех потерях, обо всех людях, которые ушли, особенно об отце близнецов. — Итак, Оливер, — Кэти бросила на него растерянный взгляд. — Зачем ты пришёл сюда? Оливер рассмеялся. — Я полагал, что любой, у кого есть силы бросить вызов Амбридж, не сдастся, поэтому я просто надеялся, что вы всё ещё будете здесь. Это было здорово — немного смеха посреди всего мрака. В конце концов, однако, среди выживших воцарилась тишина. Все они чувствовали это, даже если никто из них не мог произнести ни слова. После долгой паузы Оливер посмотрел на Фреда. — Ну и что теперь? Куда вы собираетесь? — Ты имеешь в виду, малыш Олли, куда мы направляемся? — ответил Джордж. — Мы направляемся в одно из последних безопасных мест этого острова. Дом Кингсли Бруствера, если ты можешь в это поверить. Мама и Джинни сейчас там вместе с остальными. Помимо дома, где прячется Гарри, это одно из единственных мест, куда он не может попасть. — Гарри? — слова Оливера застряли у него в горле. — Он ещё жив? Но он был в Министерстве… — Он жив и здоров, — Анджелина кивнула. — И из того, что мы слышали, он весь вжился в роль лорда Поттера и помогает управлять делами. Оливер откинулся на спинку кресла, посмотрел на свою чашку и проглотил остатки огневиски, расплескавшиеся по стенкам. Он давно научился никогда не сомневаться в Гарри Поттере, и если тот ещё жив, значит, есть надежда.***
Слэшпайк стоял в дверях кабинета директора, совершенно недовольный. Это не было чем-то необычным для гоблина, так как даже среди более молчаливых и неприятных гоблинов в высших чинах Гринготтса он имел репутацию самого неприятного. Его вызвали в разгар рассмотрения мер безопасности для экстренной встречи — уже не очень хорошо, а тот факт, что она была там, только ухудшал ситуацию. Женщина-гоблин в кабинете директора готовится к отправке в Хогвартс? Ужасное оскорбление не только его положения, но и попрание вековых традиций! Он всё ещё размышлял над тем, что бы сказал его отец об этом полном позоре для Гринготтса, когда он услышал своё имя. — Да? Директор уставился на него. — Слэшпайк, я сказал, ты можешь обеспечить Эльфгифу боевой защитой и оружием? Для её… формы может не подойти стандартный доспех. Слэшпайк мысленно выругался. Он не только должен был обеспечить мерзость лучшими доспехами, которые были у нации Гоблинов, но и подогнать их под её… фигуру. — Да. Я могу переделать их за час. Директор покачал головой. — У тебя есть двадцать минут. Тридцать минут спустя Эффи вышла из Хогвартса, держа за руку очень возбуждённого домового эльфа. Она поправила изогнутый клинок, висевший на спине, и осмотрелась. Хогвартс выглядел так, как будто недавние события были всего лишь вымыслом, поскольку зелень тянулась вдоль его стен, словно ничего не произошло. Кивнув гоблинше, он отпустил её руку, и они пошли к массивным дверям, ведущим внутрь замка, и Эффи поняла, что до сих пор Хогвартс был островом, нарочно отрезанным от всего, а она — эмиссаром, приносящим плохие вести. Добби подбежал к дверям, щёлкнул пальцами, и массивные створки открылись, показав высокую, довольно суровую волшебницу и миниатюрного профессора, о котором знал каждый гоблин, Филиуса Флитвика. Их лица оставались бесстрастными, пока двери с шумом не закрылись за ней. — Хогвартс приветствует вас. — Высокая волшебница кивнула Эффи. — Я директор Минерва МакГонагалл, а это заместитель директора — профессор Филиус Флитвик. Эффи кивнула, соблюдая формальности. — Я Эльфгифу, эмиссар народа гоблинов, отвечаю на просьбу о помощи, — сказав это, она улыбнулась. — Но, пожалуйста, зовите меня Эффи. Чем мы можем вам помочь? Вскоре после этого все трое сидели в кабинете директора, вокруг маленького столика, перед ними стоял нетронутый чай. Эффи пересказала все ужасы недавнего прошлого, обрисовывала текущую ситуацию и смотрела, как всё доходит до их сознания. Она знала, что будет слишком много всего и сразу — такая трагедия, — но первые слова после долгого молчания от волшебницы удивили её: — Наши бедные студенты. Я не знаю, что делать, Филиус. Флитвик знал — ей трудно со всем справиться, у Минервы нечасто прорезался «шотландский акцент», но когда подобное случалось, это было нехорошо, поскольку сразу давало представление о том, как сильно её задевало происходящее. К сожалению, ему пришлось объяснить ей её обязанности. — Как директор, вы должны сообщить пострадавшим ученикам. Обычно в такие времена мы отпустили бы их домой, чтобы побыть со своей семьёй, но сейчас… Незавершённая фраза повисла в воздухе. Несмотря на то, что это было неподходящее время, Эффи не знала, когда будет подходящее время и будет ли вообще, поэтому она полезла в небольшую сумку на боку и вытащила пачку конвертов, перевязанных верёвочкой. — Когда вы навестите некоторых студентов, вы можете передать им это. — Она положила конверты на стол рядом с чайником. — Письма о наследовании и другие вопросы. Гринготтс следовал бы обычным процедурам, но… — Я понимаю. Спасибо. — Минерва потянулась вперёд и взяла конверты, взглянув на верхний, и слегка ахнула, прочитав, кому было адресовано письмо. — Колин Криви — лорд Гринграсс? О Мерлин. — Да, — Эффи кивнула. — Линии наследования дворянских домов изменились, иногда радикально, — она ненадолго сделала паузу. — Я связалась с лордом Поттером… — Как он? — Флитвик откинулся на спинку кресла, не заботясь о том, что его ноги болтаются над полом. — Он был ранен? — Нет, — Эффи покачала головой и увидела облегчение на лицах. — Леди Блэк аппарировала их. Он в безопасности, но хочет передать приглашение ученикам. Он хотел привести их всех, но нам пришлось убедить его, что это не в интересах ни его, ни учеников. Однако некоторых студентов мы разрешили пригласить. — Она вытащила из сумки небольшой пергамент. — Новых глав благороднейших домов попросил не только лорд Поттер, но и Высший совет для их присутствия на заседаниях. Флитвик усмехнулся. — Волан-Де-Морт объявил себя королём, но не знает своей истории. Узурпаторы не раз пытались и потерпели неудачу. Эффи подняла бровь. — Возможно, единственное преимущество того, что призрак преподаёт историю. Почувствовав потенциальную проблему, Минерва внезапно встала. — Что ж, мы можем обсудить учебную программу позже, у нас есть более важные вопросы. Мы встретимся снова через два дня, как вы и просили, Эффи, и будем поддерживать любые решения, предложенные нацией Гоблинов, чтобы обеспечить Хогвартс продовольствием и другими вещами. К тому времени выбранные студенты будут готовы. — Спасибо. — Эффи встала и посмотрела, как Флитвик с трудом поднимается с кресла. — Я передам ваше решение народу гоблинов, а затем расскажу лорду Поттеру… — Добби идёт с тобой, Добби помогать господину Гарри Поттеру, лучшему волшебнику в мире! Все взгляды обратились на маленького эльфа, прыгающего перед ними. Без ведома всех он остался в комнате после того, как принёс чайный сервиз, но теперь, когда он умолял пойти с Эффи, его присутствие стало очевидным. Минерва откашлялась, все взгляды обратились на неё. — Эффи, это Добби. Он довольно… необычный домовик. Гарри помог ему освободиться от семьи Малфоев, и Добби очень привязан к мистеру Поттеру. Эффи окинула домовика долгим оценивающим взглядом, который обычно заставлял младших гоблинов нервничать, но маленький эльф никак не отреагировал, только посмотрел на неё с надеждой. — Значит, он может присоединиться… — Да, да, Добби присоединяется! Добби поможет, он поможет! — Добби подпрыгивал так сильно, что его большие уши тряслись. — Очень хорошо, — Эффи кивнула, и Добби ненадолго обнял её, оставив пятно на блестящем серебряном нагруднике. — Очень хорошо. Я вернусь через два дня на рассвете.***
Часы, примостившиеся в пасти медведя, пробили два, когда луна просочилась сквозь облака, лишь частично наполнив светом коридор в домике. Рону Уизли этого было достаточно, чтобы разглядеть путь и спуститься на кухню. На самом деле он не был голоден, но не мог заснуть в незнакомом месте, когда его мир сошёл с ума, поэтому он решил попытаться улучшить ситуацию с помощью одной из немногих вещей, в которых был уверен, — еды. Когда он приблизился к тому месту, где, как он думал, находилась кухня, свет стал ярче, и Рон безошибочно услышал звуки чьей-то готовки. Открыв дверь, он увидел последнего человека, которого ожидал встретить на кухне в это время ночи, — Гарри. — Не можешь уснуть? Тот вздрогнул, чуть не уронив сковороду на плиту. — Рон, приятель, в следующий раз предупреждай! — Прости, — он полез под футболку с «Пушками» и почесал живот. — Голоден? — Честно? Нет. Не совсем, — Гарри поставил кастрюлю с яйцами на плиту и повернулся, чтобы увидеть Рона, уже сидящего за кухонным столом. — У меня был кошмар, и я не смог заснуть после него. Наверное, я не вернусь в постель, поэтому подумал, что приготовлю завтрак, но я не очень голоден. Хочешь яичницу? — Конечно, — Рон пожал плечами. — Наверное. — Вау, так ты не голоден? Правда? Рон закатил глаза. — Я знаю-знаю, я тот самый парень, который всегда ест. Я не смог заснуть и не знал, что делать. Что мы будем делать, Гарри? В этот момент Гарри понял, что друг говорил не только о завтраке. Он подошёл к холодильнику и достал молоко, взял из шкафа два стакана и поставил их на стол, сев напротив Рона. — Не знаю, друг. Рон налил стакан молока, но оставил его нетронутым на столе. — Я пытался поговорить с Гермионой сегодня утром, ну, вчера, но мыслями она как будто была где-то далеко. Я спросил о твоей библиотеке, видела ли она её, но она просто пожала плечами, как будто я спросил о квиддиче. Гермиона ещё немного посидела, а потом просто встала и ушла. Не знаю, куда она пошла, с тех пор я её не видел. Гарри раздумывал, говорить ему или нет, но, поскольку он видел её и знал, как Рон умеет переворачивать вещи в своей голове, пока каким-то образом не обвинит себя, решил продолжить: — Я видел её в саду. Она была с Чарли. — Чарли, который мой брат? — Ага. Рон посидел молча некоторое время, затем потянулся вперёд и всё же сделал глоток молока. — Если он может справиться с драконами, может быть, справится и с ней. Они вновь сидели в тишине некоторое время, пока Гарри не выдержал. — Итак, Джек… — Она чувствует себя лучше, чем ожидалось. — Рон откинулся и стукнулся головой о спинку стула. — Подумай о том, через что она прошла, обо всём этом дерьме, а потом всё, что случилось здесь. Сюрприз! Магия реальна! И вообще, идёт война. Я бы уже сошёл с ума, если бы был на её месте. — После долгой паузы он посмотрел на Гарри. — Папе бы она понравилась, если бы они поговорили. Наконец-то он смог бы задавать все эти дурацкие вопросы, которые мама никогда бы не позволила ему задать тебе или Гермионе, ну, знаешь, всякую ерунду про розетки, самолёты и тому подобное. Она волнуется о сестре и её ребёнке, но я сказал ей, что мы попытаемся выяснить, в порядке ли она. — Он поднял голову со стула и умоляюще посмотрел на Гарри. — Ты можешь это сделать, или гоблины, или кто-то ещё? Гарри быстро кивнул. — Я поговорю с Эффи. Она знает, что делать. — Хорошо, что она на твоей стороне. Она великолепна. — И не говори. — Ну, она и Тонкс, — Рон поднял бровь. — Кажется, вы с Тонкс часто проводите вместе, приятель. У вас появились продвижки? Молодец, если это так. Гарри сомневался. Часть его хотела сказать Рону, что ничего не происходит, но другая, большая часть, хотела рассказать другу всё. Ну, не совсем всё, но он хотел сказать кому-то, сказать им, что да, они вместе и да, брачный контракт имеет место быть, но они на грани того, чтобы по-настоящему встречаться. Этот поцелуй был не просто дружеским, это было нечто большее. Но он знал, что не расскажет об этом Рону; не был уверен, что вообще когда-нибудь расскажет об этом кому-нибудь. В конце концов, однако, правда вырвалась наружу сама. — Я не уверен. Может быть? Я не знаю. Не то чтобы у меня было достаточно девушек, чтобы было с чем сравнивать. — Ну, она чертовски сексуальна. Не облажайся. Гарри окунул палец в молоко и ткнул им в сторону Рона. — Такой романтик. Джек счастливица. — Эй, кто-нибудь что-нибудь говорил обо мне и Джек? После того, как Гарри перестал смеяться, он покачал головой. — Приятель, у тебя всё плохо. Я думаю, Грюм мог сказать это даже без своего безумного глаза. — Я не… дерьмо. — Рон рухнул на стул. — Этому не бывать. Она вернётся к своей семье, а я буду здесь, что бы, чёрт возьми, ни случилось с волшебным миром. Случится так, что Тёмный Лорд умрёт, и Министерство сотрёт ей память, и на этом всё закончится. Не хочу начинать то, что, как я знаю, плохо кончится. Знаешь, есть законы. — Да, но Министерства больше нет, — Гарри пожал плечами. — Я имею в виду, что я занимаюсь всем этим Высшим советом, и мы сейчас устанавливаем законы. — Вот и всё, Гарри. Примите закон. Ты лорд Поттер. Раз уж не можешь купить Пушки сейчас, почему бы не сделать хотя бы это? — Правильно. Конечно, почему бы и нет? — Гарри поднял руку, демонстрируя кольцо. — Как лорд Поттер, я говорю, что никто не может стереть память Джек. Оба они ждали, как будто предчувствуя магическое подтверждение после произнесения слов. Но ничего не произошло, только над плитой начал подниматься дым. — Дерьмо! — Рон вскочил, схватил сковороду и сдвинул её с плиты на подставку. — Вот тебе и яичница. Гарри присоединился к Рону у плиты, они оба смотрели на обугленные остатки яичницы. Каким-то образом вид уничтоженного завтрака в сочетании с разговором заставил их обоих почувствовать себя немного лучше. И голоднее. — Сырные тосты? — Гарри посмотрел на Рона. — Неа. Как насчёт сэндвича с беконом? — Договорились!