«Нет-нет, детка, мы с папой вовсе не лезем в твою жизнь. Мы просто хотим для тебя всего самого лучшего. Женщина должна быть со своей семьей, родная. Я ведь всегда была дома, растила вас, вот и тебе придется. Так правильно, пойми. Может быть, тебе рассмотреть вариант полегче? Как насчет спортивного корреспондента?»
В словах Молли была правда, ведь Джинни уже сейчас с трудом находила время на семью и друзей. Она даже не представляла, как впихнуть в этот плотный график заботу о ребенке. Но, если честно, и Гарри не спешил к ней с помолвочным кольцом. Нет-нет, все было в порядке, они ведь обсуждали это. Точнее, Джинни уже спрашивала его несколько раз. «Гарри, я снова говорила с мамой. Моя семья не против наших отношений. Честно, они просто обожают тебя, ты знаешь. И да, я помню твои слова, но я хотела быть уверенной… — Джин, — Гарри в такие моменты обычно раздражался. — Я уже говорил тебе об этом. Я люблю тебя, мы через многое прошли вместе. Но брак — это совсем другое, понимаешь? Я тоже хочу быть уверен… — Если ты не уверен, — на этом моменте обычно вскипала Джинни. — То что мне прикажешь делать? Ждать пока ты согласишься? Сделать тебе самой предложение? — Джин, тебя опять накрутили. Послушай, сейчас нам некуда торопиться. Все в порядке, правда. Я обещаю тебе, что я сделаю тебе самое красивое и нежное предложение. И ты будешь самой чудесной невестой. Мне нужно немного времени, пойми это. Мужчине это… сложнее. Рон чуть не умер, когда делал предложение Гермионе. А они знакомы с первого курса!» Девушка успокаивалась, но ненадолго. Она не хотела расставаться с Гарри, ведь она так долго ждала его. Ждала, пока он обратит на нее внимание, пока разберется со спасением мира, пока убьет всех Пожирателей смерти. Она ждала его и не собиралась отступать назад. — Джинни, детка! — в реальность девушку вернул голос матери. — Я так рада видеть тебя! В начале игрового сезона Джинни всегда приезжала в Нору. Она любила воспоминания, которыми был пропитан отчий дом, но сегодня она медлила, прежде чем броситься им на встречу. Вместо этого девушка нерешительно стояла на пороге дома и крутила дверную ручку, пока в ее голове мелькали навязчивые вопросы. Она бы простояла так еще долго, если бы Молли, услышав шум, не распахнула входную дверь сама. — Ты давно здесь? Я слышала, что кто-то скребется, но Живоглот-то давно съехал. Что ты стоишь, проходи скорее! Джинни прошла за матерью в свою комнату и скинула тяжелые сумки на пол. У нее не было постоянного места жительства — часть вещей была у Гарри, другая половина здесь. Джинни нравилось чувствовать себя независимой ни от кого из них, но так у нее, будто, стерлось ощущение родного Дома. Вот и сейчас Нора казалась ей очередной гостиницей, хоть и полной воспоминаний. Она вытряхнула часть своих вещей на пол и крикнула матери, хлопотавшей на кухне: — Перси писал мне насчет лекарства для отца! — Я грею тебе пирог с патокой, отговорки про спортивную диету не принимаются, — Молли явно не услышала вопроса. — И не раскидывай свои вещи, Делакуры приедут в конце недели в гости. Джинни хмыкнула и начала искать пузырек. Неделю назад Перси отправил ей три громовещателя по поводу целебного настоя для отца, и девушка знала, что проще купить его, чем вступать в спор. Но пузырек куда-то делся, а на ее сумку не распространялись манящие чары. Приходилось перебирать вещи: косметика, бинты, детали для метлы, грязные майки — все летело на пол комнаты. — Джин, ты слышала, — мама показалась в дверном проеме. — Я же сказала про бардак! — Я ищу отцовское лекарство, — отмахнулась гриффиндорка. — Перси писал мне, что отцу плохо и просил именно эту настойку. — Мне кажется, он преувеличивает, отец кашляет с того момента, как впервые попробовал магловские сигареты, — Молли присела на краешек кровати. — Кстати, Перси прислал мне патронуса — сегодня в министерстве он видел Гарри, — многозначительно добавила она. — Конечно, видел, мам, Гарри там работает. — Да мне-то откуда знать, — всплеснула руками женщина. — Гарри совсем не заходит к нам. Перси сказал, что он хотел было зайти на этой неделе, а тут эти французские родственники. Я подумала, может, он придет в следующие выходные, и Артур поговорит насчет вашей свадьбы? — Мам, — гневно произнесла Джинни, смахивая со лба волосы. — Нельзя говорить о свадьбе, если не было помолвки. — Какая разница, Джин. Твой отец даже не делал мне предложения. Мы просто решили, что будем жениться, и уже по факту купили обручальные кольца, — отмахнулась женщина. — Гарри славный мальчик — это правда. Он переживает и печётся о нас. Перси сказал, что он искренне испугался за здоровье Артура. — Как мило, — пробурчала Джинни. Она давно планировала притащить Гарри в Нору, тайно надеясь, что семейный ужин повлияет на его решение о женитьбе. Но Гарри, словно разгадав ее план, постоянно находил отговорки. А теперь он был готов добровольно явиться к ее родителям. Джинни вспомнила, как на четвертом курсе ее обучения на отца напала змея и именно Гарри спас ему жизнь. Тогда он долго мучился, коря себя за это, но Артур так искренне благодарил Гарри, что тот навсегда проникся к старшему Уизли теплыми чувствами. Джинни продолжала обдумывать это, пока не нащупала в сумке ту самую настойку солодки, о которой так просил Перси. Она сжала пузырек в руке, продолжая размышлять. Если Перси был как обычно красноречив, то Гарри, любивший Артура всем сердцем, не пропустит эту встречу. Но если вся остальная семья скептично настроена, то он не поверит в болезнь и вряд ли согласится и дальше исправно посещать Нору. Как же ей поступить? Указать на кашель и намекнуть, что отец уже не молод, а так мечтал станцевать медленный танец на свадьбе дочери? Но папа в прекрасной форме и хорошо выглядит. Даже если она убедит братьев соврать — глаза не обмануть. Не думает же она, в самом деле, травить родного отца. — Джинни, — перед ее носом махала руками мать. — Прости, мам, задумалась, — Джинни разжала руку, сжимавшую заветный пузырек. Она услышала, как он падает на дно сумки. — Тебе срочно нужно подкрепиться, детка. Бросай эти поиски и пойдем обедать! Заодно расскажи мне, когда вы виделись с Гарри в последний раз. Думаешь он уже купил тебе кольцо? Джинни поднялась с пола и направилась вслед за Молли на кухню. Впереди ее ждал допрос, полный материнской любви, и это было лучше тех мрачных мыслей.***
Взрыв, произошедший в кабинете министра, был столь внезапным, что повалил на пол всех его участников. Вот только если Драко и Гарри оказались в самом центре и оглушенные упали на спину, бывший аврор Кингсли сразу же после взрыва вскочил на ноги. Он выставил свою палочку вперед и наколдовал щит, однако повторного взрыва не последовало. Он также направил палочку в сторону обоих тел и увидел, что они находятся без сознания, хотя их жизненные показатели были в норме. Когда дым от взрыва развеялся, министр увидел и четвертую фигуру — свою помощницу Ромильду Вейн. — Мистер Кингсли, — девушка направилась к нему. — Я сразу же вбежала в кабинет, но из-за дыма ничего не смогла сделать. — Все в порядке, — Кингсли произнес заклинание, очищающее кабинет. — Этот артефакт оказался сильнее, чем мы думали. — Неудивительно, — заметила девушка. — Только посмотрите на эти руны. — Ромильда опустила палочку и подошла ближе к камню, лежавшему на полу. Она не стала брать его на руки, а лишь указала на древние символы, отчетливо видневшиеся на нем. Кингсли же был готов поклясться, что раньше рун не было. Как не старался — он мог вспомнить и то, как выглядел этот артефакт до происшествия. Теперь же Бруствер, присев рядом с помощницей, наконец разглядел его. Артефакт был чуть больше кулака, черного цвета. Поверхность его казалась шершавой и была заполнена рунами, значение которых Министр, к своему стыду, уже не помнил. — Смотрите, как много рун ярости, — подметила Ромильда. — Я видела, как Гарри нес его в руках. Я думаю, он много наговорил Вам сегодня из-за этого артефакта. Даже одной такой руны достаточно, чтобы разгорелся скандал. — Вот как, — Кингсли нахмурился. Тогда это объясняет эту глупую стычку двух подростков. — Ромильда, какие еще руны ты узнала? Девушка внимательно осмотрела артефакт и, аккуратно заправив волосы за уши, нерешительно произнесла. — Мне кажется, про эти руны нам не говорили в Хогвартсе. Но я когда-то изучала любовные чары и вижу сходство. Здесь что-то про связывание душ и обмен телами. — Интересно. Я не знал, что ты так хорошо умеешь читать руны. — Ну, — с гордостью ответила девушка, поднимаясь на ноги и поправляя юбку. — Хоть я и младше Гермионы Грейнджер, я тоже хорошо училась. К тому же руны были моим любимым предметом и я никогда не думала, что буду… — она неопределённо махнула рукой в сторону чайника, который принесла Кингсли утром. — …носить чай Министру магии. Но я люблю эту должность, просто в отличие от Гермионы Грейнджер у меня нет титула «Героиня войны». — Я тебя услышал, — медленно проговорил Кингсли. — Такой талант не должен пропадать, я подумаю, что можно сделать. Но пока, прошу тебя, оставайся моим помощником, ты значишь намного больше, чем думаешь. — Хорошо, — девушка просияла. Она благодарно улыбнулась и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Кингсли же со вздохом опустился в кресло. Он не сомневался, что Ромильда будет молчать, и что кроме нее, пожалуй, никто не услышал этот странный шум. А значит ему ему оставалось только дождаться, когда пострадавшие очнутся и выскажут свои мысли. Словно услышав его мысли, тела на полу зашевелились. Первым голос подал Драко Малфой: — Министр, что произошло? Я помню только, как мы вспылили и, Мерлинова борода, я Вам столько наговорил. Понятия не имею, что на меня нашло, все принципы субординации нарушил. Я понесу наказание. — Гарри, это ведь ты, верно? — на всякий случай уточнил Кингсли. — Конечно, — прозвучало в ответ. — Тогда у меня плохие новости, парень, — тихо заключил Министр, проклиная этот понедельник.