Лежащий на кровати с широко расставленными ногами Тэхен источает нервную энергию, в то время как Сокджин спокоен, как пруд в самые тихие сумерки. Бета сцепил руки за спиной, и его левая бровь приподнята, оценивая выступление Тэхена.
Ничего нового под солнцем.
— Бета? — это слово едва ли больше, чем выдох.
— Да, Тэхен-а? — то, как Сокджин произносит его имя с непринужденной уверенностью, заставляет рой бабочек порхать под кожей Тэхена. Легкое прикосновение к его подбородку, заставляющее его посмотреть в глаза Сокджину. Это движение делает толстый кожаный ошейник на его шее гораздо более заметным. Это кажется надежным, крепким. Прямо как Сокджин.
— Скажи бете, что именно тебе нужно.
Тэхен содрогается от того, что ему уделяют так мало внимания, потому что все усиливается до крайности, каждое прикосновение и шепот словно окунают в слабую кислоту. На нем нет одежды, поэтому он не может спрятаться ни за какими внешними барьерами. Сокджину нравится так держать его обнаженным и открытым для прикосновений на досуге.
Сокджин кладет раскрытую ладонь на внутреннюю поверхность бедра Тэхена, в опасной близости от его члена.
Тэхен издает жалкий, умоляющий звук, и Сокджин улыбается.
— Не слишком ли большой ошейник для моего красивого альфы? Хён может снять это.
Тэхен качает головой и поднимает руки, чтобы прикрыть ошейник, чувствуя себя защищенным полоской кожи. Пряжка, которая была холодной и чужеродной на его затылке, нагрелась до температуры его кожи, превратившись вместо этого в приятную тяжесть. Сокджин с нежной силой хватает его непослушные руки и кладет их обратно на свои бедра. Тэхену не разрешается ни к чему прикасаться без разрешения, потому что сегодня главное — терпение. Сокджин думает, что у Тэхена его слишком мало.
— Мне нравится ошейник, — шепчет Тэхен прерывающимся голосом, который он едва узнает.
Сокджин улыбается еще ярче на его слова, бета почти слишком хорош, чтобы существовать. Он игриво щелкает Тэхена по носу и убирает руку, вставая, чтобы нависнуть над Тэхеном, который распростерт на кровати.
Сокджин сказал, что они должны действовать медленно, с легкостью.
Тэхен думает, что подчиниться было плохой идеей.
— Бета, — пытается он снова.
— Хмм?
Дразнящее прикосновение остается на внутренней стороне бедра Тэхена, рисуя маленькие круги и символы на его сверхчувствительной коже. При четвертом повторении Тэхен узнает первый символ, их общую фамилию, и понимает, что Сокджин выводит слоги своего собственного имени на выпуклости бедра Тэхена.
김
석
진
Снова и снова бета отмечает Тэхена, как свою собственность, с которой можно играть и на которую можно одеть ошейник.
Тэхен горит, трещит по швам. Ему нужно что-то, чтобы успокоить свой разгулявшийся разум, поэтому он отрывает взгляд от неземных черт Сокджина и позволяет им бесцельно мерцать, фокусируясь на тускло освещенном фоне, который кажется таким далеким от его положения на кровати.
Дом Сокджина объективно красив, как и сам бета: светлые тона и четкие линии, лунный свет, проникающий сквозь открытые жалюзи и падающий на кожу Тэхена серебристыми полосами. Это заставляет его чувствовать себя произведением искусства на пьедестале, обнаженной статуей похотливого бога, чем-то плотским и гедонистическим, выставленным на обозрение голодных глаз Сокджина.
Слегка скрюченные пальцы левой руки Сокджина приближаются к его промежности, задевая член Тэхена сбоку ногтями с маникюром. Прикосновение едва ощутимое, такое легкое, что щиплет.
— Воды в рот набрал? — мурчит Сокджин, пока Тэхен пытается отдышаться.
— П–пожалуйста.
— Пожалуйста, что, Тэхен-а? — тон насмешливый. Сокджин играет свою роль безупречно, или, может быть, это настоящий он. Просто Сокджин.
— Прикоснись ко мне?
— Я уже прикасаюсь к тебе, — мягко говорит Сокджин.
Тэхену приходится сдержать печальный вопль. Его узел немного припух у основания от долгого пребывания в постоянном состоянии возбуждения — он пульсирует и ноет даже при малейшем движении. Если Сокджин не протянет ему руку или даже одетое бедро, о которое можно потереться, кончать будет ужасно больно. Если ему вообще разрешат.
Тэхен в любом случае отчасти предвкушает это, возбуждение скручивается у него в животе, когда он просто думает о том, чтобы излиться перед ухмыляющимся Сокджином, борясь со всхлипами крайнего унижения, когда сперма сочится из его щели вниз по члену. В своих собственных экспериментах и с предыдущими партнерами ему удавалось как кончать, не завязывая узел, так и завязывать его, не испытывая настоящего оргазма, хотя последний из них случился только однажды.
Тэхен в то время был в гоне, отягощенный тем же внутренним конфликтом, через который он проходит каждый цикл, прежде чем туман колеи рассеется и смоет его внутренний диссонанс. Он решил отвлечь себя своим новеньким вибрирующим дилдо, думая, что хороший оргазм ускорит течение гона. К сожалению, затяжные последствия конфликта, который у него был с родителями всего за несколько часов до этого, было достаточно, чтобы сдержать его оргазм, но его узел, вызванный предгоном, не завязался.
Что бы Сокджин ни делал с ним сейчас, это оказывает аналогичный эффект без эмоциональной нагрузки. Физически Тэхен далеко не близок к оргазму, у него вообще не было прямой стимуляции, но он настолько возбужден, что этого достаточно, чтобы обмануть узел, заставив его преждевременно вернуться к жизни.
Тэхен, должно быть, гримасничает от ужаса, потому что Сокджин обхватывает пальцами узел Тэхена со вздохом притворного разочарования. Его хватка слишком слаба, чтобы действительно что-то сделать для него, доставить какое-то настоящее удовольствие, но это экспоненциально лучше, чем ничего.
— Двигайся, — командует Сокджин, как если бы он был непослушным щенком, его глаза полны презрения.
Двигаться? Толкаться в руку Сокджина, которая едва касается его?
В воздух?
Тэхен не уверен, но у него нет другого выбора, кроме как быть хорошим для Сокджина. Он двигает бедрами вверх, узел выскальзывает из пальцев Сокджина, а головка его члена плачет в мучительно холодном воздухе, смачивая кулак беты преякулятом.
Сокджин наслаждается своим сладким времяпрепровождением, воркуя над его безнадежными усилиями, глядя сверху вниз на Тэхена, который стал немым и беспомощным из-за малейшего действия, прежде чем поднести другую руку к губам Тэхена.
— Лижи, — говорит он тем же пугающе ровным тоном.
Тэхен высовывает язык изо рта и облизывает протянутую ему руку, действуя чисто инстинктивно. Ладонь Сокджина на вкус соленая, но кожа мягкая и гладкая, и пальцы беты изгибаются, чтобы нежно погладить Тэхена по щеке.
— Хороший альфа, хороший мальчик, — одобрительно мурлычет он.
Затем рука исчезает, надавливая на болезненно твердый член Тэхена. Ему дают указание снова толкаться, на этот раз по скользкой, твердой поверхности. Такое ощущение, что рай и ад объединились, слишком мало и в то же время так много трения.
Другая рука Сокджина, которая раньше сжимала узел Тэхена, опускается вниз, мимо его яиц, и пробирается к его дырочке, которой долгое время не уделяли внимания.
Потому что Сокджин еще не трахнул его.
Он говорил об этом, долго и мучительно подробно, но ничего подобного не произошло, несмотря на переполняющий Тэхена энтузиазм.
Сокджин не хотел принимать участие в таких действиях с самого начала, и при этом он не хотел сразу переходить к глубокому концу с сексом. Он не думал, что Тэхен сможет с этим справиться. Сказал, что его альфа-стороне потребуется некоторое время, чтобы приспособиться к новой динамике.
Тэхен яростно возражал, хотя и знал, что в конце концов получит то, что хотел, когда Сокджин сочтет его готовым. Он просто хотел большего, всего, что Сокджин мог ему дать.
Однако прямо сейчас он рад, что они подождали. Тэхен трехнедельной давности взорвался бы сразу, слишком непривыкший к такому сдерживанию. Сокджин сказал ему не дрочить перед их встречей, сказал, что хочет полностью контролировать оргазмы Тэхена в течение дня. Тэхен был бы готов отказаться от них навсегда, если бы это означало, что ему придется расстаться с бетой вот так, снова и снова, таким мокрым и таким отчаянным.
— Я собираюсь кончить сегодня вечером? — Тэхен ахает, когда почти сухой палец Сокджина обводит его колечко.
— Хм, я не знаю, Тэхен. Собираешься?
Это мог бы быть риторический вопрос, причем подлый, но это не так. Сокджин дает ему возможность, но только в том случае, если Тэхен сможет избежать незначительных трений, которые предоставляет ему бета.
Часть Тэхена умоляет его высказаться и прекратить все это, зарычать как альфа и заставить Сокджина подчиниться его воле. Но значительно большая часть смирилась с мыслью, что он может покинуть дом Сокджина сегодня вечером с тяжелым случаем воздержания, и что он все равно собирается поблагодарить и похвалить бету.
Раздается отчетливый звук открываемого флакона со смазкой, с которым Тэхен хорошо познакомился за эти годы. Он издает довольный звук, глупо думая, что Сокджин скоро побалует его и трахнет в матрас или, по крайней мере, будет доить его, пока он не заплачет.
Конечно, таким образом все было бы слишком просто.
Сокджин смазывает одну руку, делает ее такой влажной, что кажется, будто это омежья смазка, стекающая по его скрюченным пальцам. Другую он оставляет сухой, смоченной только слюной Тэхена, чтобы смягчить прикосновение кожи к коже.
— Раздвинь свои ноги для меня, держи свои руки там… Хорошо, просто так. Не сжимайся, просто позволь этому случиться.
Одинокая слеза из уголка левого глаза Тэхена скатывается по его щеке, когда Сокджин вводит палец внутрь его тела в мучительно медленном темпе. Когда бета скручивает палец внутри него со скупой точностью, Тэхену так сильно хочется сжаться на нём, хочется пнуть его и потребовать, чтобы еще больше красивых пальчиков Сокджина заполнили его до краев.
Бета полностью возбужден в своих штанах, но его самообладание достойно восхищения, он даже не прикасается к себе ладонью, чтобы ослабить давление. Тэхен и вполовину не был бы таким стойким, если бы Сокджин только позволил ему двигаться. Он хочет обхватить бету через грубую ткань, хочет целовать его член ртом до тех пор, пока брюки Сокджина не пропитаются слюной, а его самоконтроль не разлетится в щепки.
Сокджин ловит его пристальный взгляд, на его блестящих губах расплывается улыбка.
— Я знаю, о чем именно ты думаешь, но тебе придется продолжать быть хорошим для меня, — он вводит и выводит палец из Тэхена, чьи бедра дрожат от усилий оставаться раздвинутыми и оставаться в напряженной и унизительной позе.
Сокджин несколько секунд проводит большим пальцем по щели Тэхена, вытягивая капельки преякулята, прежде чем снова выпрямить ладонь.
— Продолжай тереться, красавица. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь, как ты возбужден из-за беты.
Тэхен скулит и откидывает голову назад, позволяя бедрам думать за него. С дополнительным удовольствием от одного пальца он действительно чувствует, что может кончить по-настоящему.
Прежде чем Тэхен успевает полностью переварить комбинацию ощущений, Сокджин еще больше выводит его из равновесия, наклоняясь для жадного поцелуя. Они целовались раньше, так романтично и сладко, но этот поцелуй другой: жар адского пламени и липкая слюна. Язык беты скользит в его рот без колебаний, горячий и настойчивый, отчего у Тэхена перехватывает дыхание.
— Пожалуйста, — стонет Тэхен в рот Сокджину, в его теле не осталось стыда. — Пожалуйста, бета.
Сокджин отстраняется, великолепный и запыхавшийся.
Измотанный, и все из-за Тэхена. Все для того, чтобы Тэхен мог видеть.
— О чем ты просишь? За разрешением прикоснуться ко мне или за разрешением кончить? Ты не можешь ни того, ни другого, дорогой.
Тэхен снова стонет при этих словах, потому что как он вообще мог бы выбрать? Палец Сокджина все еще внутри него, упирается в его простату, не оказывая давления, и от этого узел распух еще больше. Кончить было бы потрясающе.
Но затем его взгляд скользит к бугорку в штанах Сокджина. У беты такой красивый член, который Тэхен видит не так часто, как хотелось бы. Его рот рефлекторно открывается, когда Сокджин меняет позу.
— Это твой ответ?
Тэхен моргает, ища глаза Сокджина, пытаясь расшифровать, какой ответ правильный.
Но такого нет. Он должен выбрать.
— Пожалуйста, дай мне свой член, — хрипит альфа в отчаянии.
Сокджин щелкает языком в молчаливом одобрении и немедленно вытаскивает палец, отступая назад. Потеря опустошительна. Дырочка Тэхена сжимается вокруг пустоты, такая пустая, и его член обильно течёт, как будто компенсируя отсутствие контакта.
Сокджин больше не тянет время, к большому облегчению Тэхена. Он снимает ремень и грациозно расстегивает пуговицу на брюках, позволяя им обвиться вокруг лодыжек. Не говоря ни слова, он хватает Тэхена за волосы и проводит его ртом по все еще одетому члену. Тэхен хнычет и тянется вперед, чтобы лизнуть то место, где головка члена Сокджина упирается в ткань его нижнего белья.
— Такой нетерпеливый, — фыркает Сокджин. Когда Тэхен поднимает взгляд, бета раскраснелся еще больше, чем раньше, а уголки его губ растянуты в нечто среднее между гримасой и улыбкой. — Тебе нравится мой член, не так ли?
Тэхен радостно мурлычет и пытается взять его длину в рот через барьер из ткани, пытается сделать его влажным и немного отвратительным. Рука Сокджина снова сжимает Тэхена, та же самая, что была внутри него всего мгновение назад. Тэхен дрожит, и Сокджин использует возможность, чтобы откинуть его голову назад и освободить свой член.
— Никаких поддразниваний и абсолютно никаких зубов, — предупреждает бета, прежде чем позволить Тэхену взять его в рот. Член Сокджина идеального размера, горячий и тяжелый на его языке. Он так же легко скользит и к задней стенке его горла. Отсасывать Сокджину и слышать его тихие вздохи и стоны всегда кажется такой большой наградой.
Смазка сочится из его дырочки и стекает по задней поверхности бедер, но Тэхен старается не думать о том, как сильно он хочет чего-то там сзади. Его тяжелый и красный член висит между бедер, умоляя, чтобы к нему прикоснулись, но он тоже ничего не может с этим поделать.
Сокджин гладит Тэхена по волосам.
— Хочешь попробовать что-нибудь новенькое?
Тэхен мычит от любопытства вокруг члена Сокджина, и немного слюны стекает по складке его губ.
— Неряшливый малыш, — тихо ругает Сокджин и проводит пальцами по беспорядку. — Ляг для меня на спину, голова с края кровати.
Тэхен с трудом повинуется. Кровь уже приливает к его голове, а он еще даже не перевернулся. Сокджин мог бы проникнуть так глубоко под этим углом, мог бы использовать горло Тэхена как простую игрушку.
Это также оставляет его грудь и член открытыми, и…
Сокджин проводит пальцами по левому соску Тэхена, резко ущипнув его и потянув, и смеется, когда Тэхен щелкает челюстями. Это уязвимо - быть вот так, животом кверху и так изящно свисать с кровати. Сокджин засовывает два пальца под ошейник Тэхена, и это, наконец, вырывает из него низкое предупреждающее рычание.
— Тебе нужно стоп-слово? — тихо, внимательно спрашивает Сокджин.
— Нет, — говорит Тэхен, проглатывая конец своего рычания. Эти крошечные реакции приходят и уходят, он по-прежнему себя контролирует. С ним все в порядке.
— Тебе нужно что-то поменять в моих действиях? Хочешь, чтобы я чего-то избегал?
На этот раз Тэхен почти выкрикивает свое возражение:
— Просто трахни уже меня в горло, блять.
— Цс. Бета пытается быть добрым, а все, что ты делаешь, это болтаешь языком, как непослушный маленький ребенок. Тогда будь по-твоему.
Сокджин трется головкой члена о нижнюю губу Тэхена, размазывая повсюду преякулят. Как только рот Тэхена приоткрывается, он толкает свой член до упора, темп достаточно быстрый, чтобы Тэхен подавился и задрожал в его объятиях. Однако нет времени приспосабливаться, так как бета сразу же задает устойчивый темп, используя Тэхена как ему захочется. Время от времени он наклоняется, чтобы ущипнуть сосок или погладить рукой небольшую выпуклость на шее Тэхена. Он является больше не центром пристального внимания Сокджина, а игрушкой для беты, с помощью которой он гонится за расслаблением.
Вздохи Сокджина становятся громче, бета все ближе и ближе к оргазму. Тэхен едва ли может больше чувствовать свою собственную эрекцию, он онемел, непристойно стонет вокруг Сокджина и пускает слюни по его яйцам, которые ударяются о его щеку и нос при каждом толчке.
Сокджин кончает со стоном, он так глубоко в горле Тэхена, что тот не может дышать, даже не чувствует вкуса спермы Сокджина на своем языке.
Затем, будто из ниоткуда, пальцы Сокджина обвиваются вокруг члена Тэхена, одной рукой обхватывая его узел, который, кажется, полностью сформировался, а другой несколько раз потягивает головку.
Тэхен кончает так сильно, что видит белое, и он даже не может закричать из-за размягчающегося члена Сокджина, который все кляпом лежит во рту.
Сперма Тэхена оказывается повсюду – на его животе и простынях, где-то на пупке Сокджина и по всем его пальцам, когда бета гладит его волна за волной.
Внезапно Тэхен снова может нормально дышать, хотя мир все еще перевернут с ног на голову, шаткий и искривленный по краям. Сокджин осыпает его похвалами, снова называет хорошим мальчиком, идеальным альфой для него.
— Вставай, — бормочет Сокджин и укладывает Тэхена на бок на кровати, голое тело укрыто пушистым фиолетовым одеялом.
— Было ли хорошо? Тебе понравилось?
Да, думает Тэхен, так хорошо. Он просовывает руку между ног и обнаруживает, что его узел все еще частично распух, горячий и болезненный на ощупь.
— Ты сломал мой узел, — раздраженно жалуется Тэхен, и Сокджин смеется, тихо и немного пискляво.
— Я могу быть гораздо злее к твоему узлу, просто подожди.
Тэхен дрожит. Он ни на секунду не сомневается в существовании угрозы.
— Ты можешь меня обнять? — спрашивает он, протягивая руки.
— Конечно, дорогой. Я просто принесу нам немного воды с кухни, не буду отсутствовать дольше двадцати пяти секунд, хорошо? Ты можешь посчитать, если хочешь.
Тэхен надувает губы так драматично, как только может.
— Раз... два...
Сокджин выбегает из комнаты, и вскоре Тэхен слышит, как льется вода из крана.
Когда бета возвращается, Тэхен делает свое лучшее разъяренное лицо.
— Ты опоздал на три секунды. Что я получу в качестве компенсации?
— Следи за тоном, Тэхен-а. Непослушным и вполовину не достается столько объятий, сколько должным образом воспитанным мальчикам.
— Неважно, — вздыхает Тэхен, а затем вынужден сдержать улыбку, когда он все равно чувствует, как кровать прогибается, чувствует, как сильные руки обхватывают его торс.
— Хочешь снять ошейник сейчас или чуть позже? — Сокджин пыхтит ему в шею.
— Я не против него.
— Ммм, хорошо. Что ты почувствовал в нём?
Тэхену не нужно много думать.
— Как будто ты мной владеешь.
Сокджин на мгновение замолкает, но его рука продолжает успокаивающе скользить по его плечам.
— Это хорошо или плохо? — наконец спрашивает он.
Тэхен думает об этом, долго и упорно, пробуя слово на вкус.
Ему нравится принадлежать Сокджину таким образом. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы быть альфой или омегой, или с тем, чтобы быть ниже кого-то.
— Это хорошо, — утверждает Тэхен решительным тоном. — Это быстрее выводит меня в нужное положение, и к тому же я лучше держусь на ногах.
Сокджин был прав с самого начала, гораздо легче подчиниться другому альфе, который может доминировать над Тэхеном физически. С бетой больше работы, но черт возьми, если оно того стоит.
Сокджин целует его в висок.
— Мой умный альфа.
Слегка испытывая свою удачу, Сокджин хватает Тэхена за подбородок и наклоняет его, чтобы получить доступ к его пахучей железе, начиная интимно метить его запахом, о чём они говорили раньше. Тэхен сжимает челюсть под пальцами Сокджина и приказывает своему телу оставаться неподвижным, потому что так приятно чувствовать, как бета двигает носом вдоль его горла, но также небольшая боль в животе говорит ему, что это неправильно.
Он не готов к крошечному укусу, который последует за этим, приливу эндорфинов, который оставляет его без сил на кровати. На долю секунды ему хочется побороть укус, но затем это проходит, приглушенное.
— Ты мне так нравишься, Ким Тэхен, — шепчет Сокджин срывающимся голосом.
Тэхен так счастлив, это идеальный момент.
Идеальный.
Телефон Сокджина начинает требовательно звонить на прикроватном столике, почти срываясь с края из-за вибрации. Бета вырывается из безмятежного момента еще до того, как Тэхен успевает осознать, что происходит. Он бормочет что-то о том, что он не должен получать звонки с работы в субботу вечером, что это может быть что-то срочное.
Это означает, что успокаивающее тепло Сокджина исчезло, заставляя Тэхена скулить от потери. Он понимает, что у одного из клиентов Сокджина могут быть проблемы, но не мог бы он провести время с бетой в течение одного полного вечера? Не будет ли это слишком большой просьбой?
— Ким Сокджин слушает.
Тэхен расслабляется, думая о том, чтобы немного вздремнуть перед тем, как отправиться домой. Может быть, получить больше поцелуев и объятий перед тем, как сесть в последний ночной автобус.
— Что!?
Внезапно запах Сокджина резко меняется, что не совсем характерно для беты. Его спокойный аромат дождевой воды превращается в озон и гром, влажную землю после ливня. Это вкусно, восхитительно и абсолютно ужасно. Тэхен приподнимается, хватаясь за край одеяла.
Сокджин уже в движении, несется через комнату за своим ноутбуком, зажав телефон между ухом и плечом. Бета трижды путает свой пароль, потому что у него так сильно дрожат руки.
— Подождите, нет, я ничего не знаю об этом… Что? Конечно, нет!
Тэхен хватает свою рубашку и стягивает ее через голову. По какой-то причине его сердце бешено колотится в груди, и ошейник внезапно кажется стесненным.
Сокджину удается открыть свой ноутбук, он что-то печатает, открывает статьи, но его торс закрывает обзор от любопытных глаз Тэхена.
— Все это может быть недоразумением, на фотографии не все так ясно… Это именно то, что я имел в виду. Вы знаете Мин Юнги и его безупречную репутацию, он бы никогда...
Человек на другом конце провода не позволяет Сокджину закончить ни одно из его предложений.
— Хорошо, спасибо, что дали мне знать.
Затем аромат Сокджина взлетает на новые, опасные высоты. Он поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с Тэхеном. Бета кладет телефон в карман и стискивает зубы.
— Я был с тобой всю ночь, хорошо? Мы занимались грязным сексом, или играли в шахматы, или что бы то ни было еще. Я никогда не выходил из дома.
Тэхен кивает, здесь нет места для споров.
— Мне нужно повидаться с Юнги.
***
В последнее время все было... хорошо. Юнги любит использовать частоту улыбок Чимина в качестве основной точки отсчета, но были и другие показатели. Чимин питался исключительно хорошо, не беспокоясь о продуктах, которых он раньше не пробовал. Он играл с Холли и возвращался домой с работы пружинистой походкой, всегда рассказывая забавные вещи о своем боссе.
Еще одна вещь, которая складывается хорошо, - это отношения Юнги с альфой Чон Хосоком.
После того, как их поймали с поличным соответствующие омеги, они стали смелее, встречаясь поздно вечером, чтобы перекусить и выпить бутылочку соджу в небольшом уличном баре, или зависая в квартире Хосока, пока Чонгук проводит свои тренировочные смены в тату-салоне. Хосок всегда притворяется, что он вообще не беспокоится о своей паре, что его альфа не становится беспокойным из-за его отсутствия, но Юнги знает лучше и пытается успокоить нервного Хосока как можно лучше.
Очевидно, Чонгук немного скрытен в отношении своей работы и коллег, и Хосок по понятным причинам обеспокоен тем, что кто-то его преследует. Каждую ночь он обнюхивает свою пару с головы до ног, пытаясь уловить любые странные запахи неуместно блуждающих альфа-рук на своей коже, но не все домогательства носят физический характер.
Юнги несколько раз пытался спросить Чимина об этом, но, к его удивлению, омега, который в целом был в отличном настроении, замыкается и меняет тему всякий раз, когда Юнги упоминает новую работу Чонгука, даже если это мимоходом.
А это значит, что Чимин что-то знает, что-то большее, чем Хосок.
Но Юнги также доверяет Чимину. Он убежден, что омега был бы первым, кто заговорил бы, если бы Чонгук действительно попал в беду или нуждался в каком-то вмешательстве. Возможно, между сотрудниками просто существует некоторая напряженность, безобидная, соперническая, которая со временем разрешится, и Чонгук, и Чимин знают, что альфы отнеслись бы к этому слишком серьезно, если бы знали.
Юнги просто рад, что может быть рядом с Хосоком, что они могут вместе сокрушаться о том, насколько ограничено их понимание омежьих дел.
На более легкой ноте, Чимин и Юнги взяли в привычку пару раз в неделю вместе ходить за продуктами. Юнги нравится, когда Чимин показывает на куски мяса, которые он хочет съесть, и овощи, которые он считает самыми свежими.
Таким образом, первобытная часть мозга Юнги получает удовольствие от охоты и представления добычи своему омеге. Альфа в нем цветет, когда Чимин хлопает в ладоши при виде блюда, которое Юнги приготовил своими руками, и ему приходится напоминать себе, что тоже нужно есть, потому что он может просто потеряться, наблюдая, как Чимин ест.
Но это тоже не просто альфа и омега. Честно говоря, если отбросить все инстинкты, Чимин — очень приятный человек, с которым приятно находиться рядом. Он может быть громким и жизнерадостным или задумчивым и знойным. Трудно предсказать, в каком настроении будет омега, но Юнги не возражает. Он одинаково любит каждую его сторону.
Не романтическая любовь типа "хочу провести с тобой остаток своей жизни", не так скоро, а больше "когда я вижу твою улыбку, мое сердце выпрыгивает из груди’. В чем заключается разница между ними, Юнги не совсем уверен, но он не позволяет этому еще больше запутывать его мозг.
***
Звонок в дверь раздается в девять вечера субботы. Это и так достаточно странно, но звук не прекращается, человек за дверью продолжает нажимать на кнопку. Юнги берет Холли на руки, не уверенный, пытается ли он защитить котенка от возможного злоумышленника или использовать его крошечные коготки в качестве импровизированного оружия, но Холли в любом случае не возражает.
Он осторожно смотрит на дверную камеру, чтобы увидеть неожиданного посетителя.
Сокджин бледный и красный одновременно, его спутанные волосы прилипли ко лбу. Как только Юнги приоткрывает дверь на несколько сантиметров, бета начинает проталкиваться мимо Юнги с аурой абсолютной паники. Юнги никогда не ощущал аромат Сокджина таким сильным и ошеломляющим. Это почти так, как если бы он был альфой.
— Я как раз собирался ввести код на двери. Нам нужно поговорить. Чимин здесь? — торопится Сокджин.
— Да, он, наверное…
Сокджин заставляет Юнги замолчать рукой, прежде чем он успевает даже пробормотать всю фразу, а затем продолжает снимать ботинки нескоординированными движениями. Вдобавок к нелепому ливневому запаху Сокджина, от него разит Ким Тэхеном и… спермой. Похоже, это причёска беты после секса, на которую сейчас пялится Юнги.
— Ты правда думал, что это был бы лучший план действий? Заскочить в гости поздно ночью, покрытый спермой лучшего друга Чимина? — Юнги в ужасе выпаливает, достаточно громко, чтобы Чимин, спотыкаясь, в спешке ввалился в гостиную, одетый только в одну из старых футболок Юнги с лого какой-то группы и его ночной ошейничек.
Вся задница омеги выставлена на всеобщее обозрение, и это просто здорово. Блестяще.
— С Тэ все в порядке? — нервно спрашивает Чимин, кусая губу. Он выглядит таким хрупким, утопая в старой футболке, что у Юнги щемит сердце.
Сокджин останавливается, чтобы откинуть волосы назад, теперь он выглядит немного виноватым.
— Да, это так. Извините, конечно, вы бы подумали, что что–то не так с ним… Просто мне позвонили, и я не хотел оставлять никаких следов контакта с вами. Кто-нибудь из вас заходил сегодня вечером в социальные сети?
Чимин только выглядит смущенным и любопытным, но в груди Юнги нарастает сильное беспокойство из-за неистовства Сокджина, из-за выбора времени…
Сокджин вытирает вспотевшие ладони о штанины и достает свой телефон.
— Я пытался сказать тебе, что теперь люди узнают тебя, Юнги-я, — говорит бета, сильно нахмурившись, прокручивая веб-страницу с мигающей рекламой. — Ты не можешь резвиться вокруг, как тебе заблагорассудится. Вот.
Сокджин поднимает свой самсунг, чтобы показать слегка зернистое изображение, кажется, Юнги и Чимином в продуктовом магазине рядом с их домом. Рука Чимина лежит на плече Юнги, а глаза омеги опущены так, что это можно было бы истолковать как соблазнительное. Но самое худшее во всей картине — это голубой ошейник на шее Чимина и свисающая с него золотая подвеска, которая, по словам Юнги, вполне может быть биркой владельца.
Сокджин морщится и поворачивает экран, чтобы Чимин тоже мог как следует разглядеть картинку.
— Горячий альфа–продюсер демонстрирует любовь в бакалейной лавке — новая возлюбленная омеги уже в ошейнике? — Сокджин тараторит раздражающе монотонным голосом. Похоже, он запомнил полный заголовок.
Чимин смотрит на фотографию слегка расфокусированными глазами.
— Откуда эта фотография?
— Диспатч, — визжит Сокджин. — Это было опубликовано четыре часа назад, но КББО узнал об этом только сейчас.
Юнги видит красный и затем переходит в режим защиты.
— Почему кого-то должно интересовать, что я покупаю на обед? Это нелепо. Я просто... Я просто…
Сокджин качает головой.
— Ты фактически знаменитость, Юнги-я. Не повезло, — он поворачивается, чтобы посмотреть на Чимина, чьи глаза расширились, как блюдца. — Когда у вас в последний раз был секс?
— Ч–что?
Рычание рождается в груди Юнги прежде, чем он успевает даже подумать, и он движется вперед, чтобы прижать Сокджина к стене, если понадобится.
Сокджин делает шаг назад, зная, что ступает по тонкому льду, но все равно настаивает.
— Это было вчера, — признается Чимин застенчивым тоном.
Это был просто ленивый вечерний секс в постели Юнги, минеты и нежные покусывания прелестных бедер Чимина. Сейчас все это кажется чем-то десятилетней давности.
— Идите в душ и вымойтесь дочиста. Я серьезно. Используйте также мыло, нейтрализующее запах, — глаза Сокджина дикие, свирепые. — Теперь они позвонят тебе в любое время. Веди себя глупо. Ты не знаешь о фото. Ошейник был идеей Чимина, а не твоей. В минуту слабости ты потакал ему. Понял?
Юнги кивает, он действительно все это слишком хорошо понимает. Во рту у него так сухо, что кажется, будто у него в горле застрял один из комочков шерсти Холли, слишком большой, чтобы откашляться. Больно даже смотреть на Чимина.
Это вина Юнги, во всем этом.
Он подвергает своего омегу стрессу и беспокойству, это его ответственность, его вина, его ошибка.
— Детка, ты довольно громко рычишь.
Слова Чимина пронзают красную дымку, затуманивающую разум Юнги, как заточенный нож. Юнги оказывается в скорченном положении, вцепившись когтями в подлокотник дивана рядом с собой, оскалив зубы от невидимой угрозы.
Детка? Юнги в замешательстве наклоняет голову.
— Хороший мальчик. Вот так.
Рычание замирает в горле Юнги и превращается в пробное мурлыканье. Его омега называет его хорошим? Юнги хочет большего от этого. Хочет одобрения Чимина.
Сокджин хлопает себя ладонью по лбу.
— Вы кучка извращенных идиотов. Что мне с вами двумя делать?
— Это говорит тот, кто пахнет больше Тэхеном, чем сам Тэхен, — огрызается Чимин, натягивая подол своей рубашки, чтобы еще немного прикрыть свои голые ноги. — Он облизывал тебя, как огромную леденцовую конфету?
Сокджин издает тихий, писклявый смешок смущения, но это мало помогает снять напряженность в комнате.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить это, но я предполагаю, что комитет больше не будет верить мне на слово. Они будут вынуждены провести расследование, поскольку фотография стала достоянием общественности.
Юнги чувствует слабость. Он слышал об этом раньше, от своих бывших коллег, но он думал, что никогда не опустится так низко, чтобы воспользоваться омегой под его руководством. Процедуры расследования инвазивны и изнурительны, и хотя Юнги справится, это последнее, что нужно Чимину прямо сейчас. Омега только начал чувствовать себя более комфортно в своей собственной шкуре, позволил себе поиграть со своей врожденной потребностью в подчинении.
И Юнги, в свою очередь, позволил себе занять место альфы без правил и ограничений, которые он ранее наложил на себя, потому что он знает, что Чимин всегда будет настаивать на своем, что всегда будет противодействие его инстинктивному поведению, которое идеально соответствует их динамике.
Они находятся на грани потери всего этого прогресса, и осознание этого сокрушительно.
У Юнги начинает звонить телефон.
Он бросает быстрый взгляд на Чимина, со щек которого сошел румянец. Омега нервно покачивается на ногах, с пятки на носок, раскачиваясь взад-вперед.
Ему нужно сосредоточиться ради Чимина. Он не может позволить альфе в себе взять контроль прямо сейчас.
Юнги проводит пальцем по экрану, чтобы ответить на вызов.
— Алло? Это Мин Юнги.
— Здравствуйте, боюсь, я вынужден побеспокоить вас так поздно вечером по неприятному делу. Я звоню из департамента неправомерных действий и нарушений контрактов. До нашего сведения дошло, что вы подозреваетесь в установлении интимных личных отношений с омегой Пак Чимином, который в настоящее время находится под вашей опекой и недвусмысленными полномочиями.
Юнги закрывает глаза, чтобы не встречаться взглядом с Чимином. Он не знает, какой звук вырвался бы у него, если бы он это сделал.
В воздухе пахнет увядшей сиренью, мёртвыми цветами и затхлой кожей, водой из загрязненной реки. Их печальные ароматы сливаются в смесь тревожной меланхолии.
— Юнги-ши, Вы признаете эти утверждения?
Юнги сильнее сжимает края своего телефона и поворачивается, чтобы посмотреть на Сокджина. Бурные глаза беты показывают, что Юнги должен сделать. Он прошел слишком много точек невозврата.
Жребий был брошен давным-давно.
— Я не знаю, о чем Вы говорите, — говорит он. — Это, должно быть, недоразумение. У меня нет никаких отношений с омегой Пак Чимином.
