Он просто трус.
Этот факт даже отрицать никто не стал бы.Он просто избалованный ребёнок.
Тоже чистая правда. Ни намёка на ложь. — Я смотрю ты уже проснулась, — медленно и рассудительно произнёс Морияма. Викторию всегда раздражал его голос и тон. — Почему не спится? Бессонница? Кошмары? Меня ждёшь? — Может быть бессонница, а может быть и нет, — задумчиво произнесла она, глядя на линию горизонта. — Если говорить о кошмарах, так, пожалуй, вся моя жизнь в гнезде напоминает один большой сплошной кошмар. Даже спать для этого не нужно. Порой сны приятнее реальности. — То есть всё же ждёшь меня? — Боже упаси, — скривилась Гейден, — я такого не говорила. Не мечтай. Я просто не хочу никому мешать спать, потому что ты, сраный мешок дерьма, придешь в любом случае. Рико нахмурился и недовольно оскалился. Виктория же продолжила стоять, как стояла раньше. — Знаешь, я порой думаю, может, мне как и Кевину перейти к лисам. У них и команда дружнее, и тренер приятнее, и капитан – человек, а не зверское мудило. Этими словами Гейден словно сильнее просила кулака, но суть в том, что чтобы она не говорила – бьют её одинаково, так что её слова хоть какая-то отместка. По-другому она просто не могла себе позволить. — Что ты сказала? — То, что лисы лучше воронов, — в общем и целом оценила ситуацию Виктория. — Не забывай, что ты всё ещё ворон, а я твой капитан! — Повысил голос Рико. — А что ты мне сделаешь? — Усмехнулась Гейден. — Ты только на словах такой смелый, а сам, чтобы избить человека, просишь своих парней, — она выпятила вперёд нижнюю губу и подняла вверх брови, мол:"как же я сочувствую твоей ничтожности". — Ты ещё пожалеешь. — И почему я в этом сомневаюсь с каждым разом всё больше?***
Виктория открыла глаза. Она не понимала сколько времени, не понимала где находится. Единственное, что удалось почувствовать сразу же был сильный металлический запах крови. Её вновь избили пёсики Рико. Она вновь не смогла ничего сделать. Помнит лишь, что не молила о пощаде и не просила ни у кого о помощи. Это бы она себе не простила, поэтому сейчас гордилась собой. Помнит, что выкидывала им едкие фразы по типу:«вы жалки»
«только и можете, что быть кому-то обязаны?»
«не надоело быть мудилами? А, забыла, это же ваша судьба»
Сейчас тело болело до ужаса. На этот раз они не скупились на ударах. В этот раз было больнее, сильнее, жёстче. В этот раз в ход шли не только кулаки и ноги, а ещё и спички и ножи. В этот раз они били её до тех пор, пока на глазах у девушки не показались слёзы. Она впервые плакала от боли для них. До этого она не позволяла себе этого. В этот раз же была безвыходная ситуация. Сейчас девушка лежала на твёрдом холодном асфальте в собственной луже крови. Всё тело до жути болело, казалось, встать не получится вовсе, но, естественно, Виктория не сдастся пока не попробует. Не сдастся, пока не выполнит поставленную жизнь. Этому её научил кошмар, в котором она находилась.Хоть какая-то польза от этого гнилого места.
***
Рене проснулась без пяти семь, когда дверь в их комнату открылась. К большому сожалению входящего, в этот раз дверь не собиралась молчать, поэтому протяжно заскрипела. Уокер приподняла голову с мягкой подушки, наверное, это самое удобное, что есть в Эверморе. Она заметила на входе Викторию, не ту, что она привыкла видеть в этой комнате. Она была избита сильнее, чем в прошлый раз и стояла на четвереньках потому, что просто не могла нормально стоять на своих двоих. В коридоре от улицы до их комнаты тянулся нехилый кровавый след, на который, конечно, никто не обратит внимание. Для воронов это свойственно, а Лисы живут в другом крыле. Рене буквально ахнула. Она бросилась с места, чтобы помочь Виктории добраться до душа. Нужно было срочно обработать раны. Это было похоже на некое дежавю. — Боже, боже, боже, — повторяла себе под нос Рене, когда помогала Виктории всё смыть с сильного, но при этом хрупкого тела. Столько крови она ещё не видела никогда, даже когда была в преступной банде, даже когда убила человека. НИ-КО-ГДА.И это было ужасно.
Ужасно больно смотреть на то, как страдает Гейден.
Ужасно больно осознавать, что не можешь с этим толком ничего сделать.
Ужасно больно понимать, что она даже не знает, что происходит наверняка.
Когда Уокер начала обрабатывать раны и делать швы, то параллельно с её уст слетала молитва. Если она не может с этим ничего сделать, так пусть сделает Господь. Виктория сидела перед ней совсем нагая, даже без нижнего белья. И пока Рене обрабатывала раны она молчала. Не было, что сказать. Она просто была благодарна судьбе, что ей послали такого человека, была благодарна, что она всё ещё жива, была благодарна за урок, что ей пытались впихнуть, была благодарна, что она смогла пережить эту боль. Тело по-прежнему скулило и ныло от безысходности, от потери крови, от того, что не осталось и живого места. Но Гейден, в отличие от своего организма, сидела смирно и была твёрдой и сильной или, по крайней мере, хотела, чтобы её видели такой. — Боже, — шептала Уокер сквозь еле заметные слёзы, — кто с тобой это творит. Что за зверь? Рене провела тонким пальцем по нежной коже соседки, из-за этого прикосновения по спине пробежались тысячи мурашек. Уокер прикрыла глаза и чуть приблизилась к разгорячённому телу Виктории. Она оставила тепло своих влажноватых губ на одном из старых шрамов. Гейден этого не ожидала и на мгновение приоткрыла рот от удивления. Губы Рене на её спине были поразительно нежны и необычайны. Когда та всё же отпрянула, то тихо произнесла: — Вик, сделай для меня кое-что, пожалуйста. — Что? — Прохрипела Виктория и сама удивилась своему осипшему голосу, она ещё не разговаривала с момента избиения. — Не ходи хотя бы сегодня на тренировку. Отдохни один день. Рене сказала это таким умоляющим голосом, что спорить не захотелось, Гейден просто сидела и молчала, не соглашаясь и не отрицая её идею. — Я останусь тут с тобой, — Рене помогла девушке удобно лечь и поцеловала в лоб. Сама она сидела у кровати и держала соседку за руку. — Хорошо? — Хорошо, — кивнула Виктория. С Рене было так безопасно, так комфортно. Она себя ещё никогда не чувствовала так в гнезде. Даже несмотря на то, что её избили буквально несколько минут назад. Гейден позволила себе закрыть глаза и провалиться в сон.***
Сразу же с самого утра на Ребекку навалилось слишком много всего. Она только проснулась, а уже хотелось отдохнуть. После завтрака ей пришлось звонить Ваймаку, чтобы успокоить всё ещё бившуюся в истерике Элисон. Ей казалось, что что-то случилось с Сетом, и она была чертовски права. После долгих гудков, когда Ваймак всё же ответил, Эванс слушала долгую тираду о том, что они сейчас находились в больнице и у Сета случилась очередная передозировка. По крайней мере Дэвид заверил, что Гордон жив и умирать пока что не собирается. После этого Ваймак скинул Ребекке большое письмо, которое, вроде как, должно было быть шаблоном того, что она обязана теперь сказать лисам про наркотики, их вред и тому подобному. Когда Эванс рассказала Элисон, что как есть Рейнольдс отказалась идти на тренировку, а это значило ещё одну проблему. В общем, не день, а какой-то ад. И теперь, стоя на тренировке, Ребекке ещё и говорят, что какого-то чёрта на поле нету ещё и Рене, которая ни о чём не предупреждала и не отпрашивалась. И если Элисон мог заменить Ники, то на позицию вратаря им было ставить некого, потому что Эндрю на тренировку не пришёл опять. Причём это были далеко не единственные проблемы, потому что Эванс до сих пор не разобралась с бумагами. Да уж, не так она представляла себе роль тренера. Она то думала, что это будет в разы легче, а оказалось, что вовсе это и не так.