Заберу тебя из кошмаров Эвермора

      Ребекка едва заметно постучала в дверь, и после короткого "Войдите" зашла внутрь.       За дубовым столом сидел мужчина лет шестидесяти с поседевшими волосами и серыми глазами под длинными девичьими ресничками. Сколько Бекка его знала у него была невероятно лёгкая походка, которая не проходила с годами, и привычка поправлять волосы. Это был мистер Жинг. Он когда-то работал в детском доме, где проживала Эванс, но сейчас нашёл себе дела поинтереснее.       В детском доме он постоянно курил, но его никогда за это не выгоняли, только ругали. Он обещал исправиться, но никогда не исправлялся. Мужчина часто жаловался на свою зарплату, но ему никогда её не прибавляли. Зато мистеру Жингу была выдана небольшая каморка на территории детского дома, где он и жил со своей внучкой, которая старше Ребекки на два года, она давно потеряла родителей в аварии, потому и жила с дедом. Ещё с ними был большой попугай, у которого даже имени толком не было. Этот попугай имел зверскую привычку посылать всех на хер, как его научили ребята ещё лет десять назад до того, как в в том детдоме появилась Эванс. Ещё он часто говорил руководительким голосом "mine", поэтому дети дома всегда его так и кличали. Но этот попугай скончался незадолго до того, как Ребекку удочерили. — Здравствуйте, мистер Жинг, — тихо подошла к столу Эванс. — Это Бекка из тридцать первой комнаты детского дома, вы помните меня?       Мужчина пафосно надел очки и прищурился. — Да, помню, помню, — важно сказал он, — чего же не помнить. Я же с тобой ближе всех там был. И плавать учил, и котёнка твоего принял, и сигаретами делился, когда был период, что ты временно курила. — Да, — кивнула Ребекка. — Что-то случилось? — Он всегда говорил строго, но от природы был добрейшим и часто-часто играл на своей гитаре, которая всегда была расстроена, потому что у мистера Жинга не было музыкального слуха. — Мне нужна ваша помощь. Вы же работали в том детдоме задолго до моего появления? — Ребекка знала ответ, но почему-то решила уточнить. — Да. — Значит, вы наверняка знаете. — Что знаю? Что? — В моей жизни была девушка с короткими синими волосами?       Мужчина потупил на Эванс свой строгий взгляд и снял очки. — Была, — спокойно сказал он, — была. Это твоя мать, Бекка. Твоя родная биологическая мать, — он сложил очки в футляр и опустил взгляд на лакированную поверхность стола. — Когда ты у неё появилась, ей было, позволь вспомнить... Хм... Кажется, пятнадцать. Она была ещё ребёнком без образования. Мне продолжать? — Продолжайте, мистер Жинг, продолжайте, — кивнула Эванс. — К тому же она была и круглой сиротой – воспитанницей нашего детского дома. Она была юная и красивая, но тупая, — он с ненавистью поднял голос, - как пробка и не ответственная! Она родила тебя от какого-то приходинца непонятного, она так и не призналась от кого! И повесила на нас. — А я могу её увидеть? — Ну, во-первых, спрашивается зачем тебе это? А во-вторых, нет. — Почему же? — А она давно умерла. Твоя мать напилась в баре. Кто её туда пропустил, спрашивается? Откуда ж мне знать? Но она напилась. А была тогда зима, метели мели, снега лежали сугробами по колено. Она возвращалась домой по какой-то лесополосе, где бухали на тот момент два непристойных мужчины. Гады! Козлины! Они раздели девушку догола и изнасиловали. А потом оставили так. Она мёрзла, а мороз был страшнейший! — Ну, что вы, мистер Жинг, какие у нас морозы то? — Усмехнулась Ребекка. — Она выпивала далеко не у нас, а за границей. Так вот, позволь продолжу. Был сильнейший мороз! А она так измоталась, да ещё и опьянела, что не могла одеться и замерзла заживо. Её нашли белой-белой, холодной-холодной, голой и мёртвой. Вот так вот.       Он раскинул руки в стороны и пожал плечами. — Звали её, кажется, Мередитт, но это не точно. Уже и не помню. Память негожа уж совсем!       "И правда, Мередитт" – вспомнила Эванс, именно это ей сказала девушка во сне. — А мы с ней были знакомы? — Поинтересовалась Ребекка. — А что же нет то? Она кое-как, да кормила тебя своей грудью и воспитывала девятнадцать месяцев. — Спасибо, мистер Жинг, — Эванс поклонилась, — спасибо. — Да не за что, — пожал плечами мужчина, снова надевая очки, — мне не трудно.

***

      Натаниэль тихо шёл по тёмному коридору совершенно один. Обычно в это время вороны отдыхали по своим комнатам, потому что когда здесь не было лисов, после тренировки утром им давалось сорок минут перед тем, как начнётся следующая тренировка. Так что пустые коридоры были здесь уже от привычек.       Эндрю так и не появился. Где он? Можно было только лишь гадать. И как бы Веснински ненавидел это дело, он всё равно гадал и пока что ответа так и не находил.

Что он сделал не так?

Почему Эндрю его оттолкнул?

Почему сбежал?

Нат был слишком резок?

Что?

Что случилось?!

Почему всё так как обернулось?

      Вопросов было меньше чем ответов не у одного Веснински, но и у плода его мыслей – Эндрю.       Ещё с утра он вышел скорым шагом на улицу, сел в первое попавшееся такси, так как его машина, к сожалению, осталась в Пальметто, и сказал: "Едьте!"       Тогда водитель спросил: — Куда? — Не важно куда, — пусто и холодно ответил Миньярд, — просто едьте подальше. Едьте куда-нибудь, где можно отдохнуть. — От чего? — От жизни.       Таксист кинул на Эндрю непонимающий взгляд, но всё же машина тронулась по трассе и ехала долго, сколько точно Миньярд не знал, да и я вам не скажу, но автомобиль остановился только когда был за городом, где было так пустынно, что казалось – вокруг точно всё вымерло. Возможно, так и было.       Эндрю расплатился с таксистом и вышел. Он не стал куда-то далеко шагать, сел неподалёку от трассы. Он не понимал многое и эти мысли его убивали.       Ещё пару лет назад он убивался, пытаясь принять свою ориентацию, после стольких сексуальных насилий. О, вы не представляете, сколько усилий он приложил! И это, естественно, не было напрасно.       Но когда в его жизни появился Натаниэль всё опять усложнилось, теперь все мысли были на одном. Кто же для него этот рыжий идиот? А утром его словно молнией ударило при поцелуе. Он понял то, что... Но не мог поверить, не мог поверить, что мог полюбить... Да и полюбил ли он?       Понять сложно, но Эндрю точно понимал, что медленными шагами Веснински становится его смыслом. И это его пугало, потому что зависимости он ненавидел. Они приводят к разрушению — твердил он, но всё же у него и до этого была зависимость – сигареты.       Но Натаниэля нельзя было сравнивать с сигаретами. Веснински хотел дать что-то такое, что Эндрю, к сожалению, ещё не мог принять – чистые чувства.

***

      Телефон в кармане Ребекки неприятно пикнул, она так не любила этот сигнал. Жанчик❤️✨ Где ты?

Бекка🤤🦊

В центре

Жанчик❤️✨ А точнее?

Бекка🤤🦊

Ишь какой!

Ладно, на самом деле, я пошла к одному человеку, который, можно сказать, меня воспитал. Мне нужно было задать ему пару вопросов. А сейчас я иду ещё в одно место, позже расскажу.

Жанчик❤️✨ Хорошо. Я уже думал, что ты пропала. Как ты?

Бекка🤤🦊

Ой, прекрасно. Чувствую себя на все сто!

Жанчик❤️✨ Ладно. Но возвращайся быстрее, хорошо?

Бекка🤤🦊

Ух, так уж и быть. А что, уже соскучился?

Жанчик❤️✨ Ну а даже если так, то что?

Бекка🤤🦊

Да в принципе ничего.

Ребекка зашла в большое здание и подошла к стойке регистрации: — Здравствуйте!       Приятная девушка улыбнулась и ответила: — Здравствуйте! Вы с записью или нет? — Нет. — Хорошо, а куда хотите? — Хочу волосы покрасить немного.       Девушка оглядела оценивающим взглядом волосы Эванс и кивнула, внося что-то в свои данные. — Я вас записала, подождите минут пятнадцать, позади вас диванчик.       Ребекка кивнула, но в первую очередь отправилась в дамскую комнату "припудрить носик". Уже через пару минут на телефон Жана пришла красивая фотография обнаженной груди девушки с надписью: "Не скучай... "

***

— Рене, — тихонько произнесла Виктория, — знаешь, я должна тебе кое-что сказать. — Что же? — Улыбнулась девушка, носик у неё слегка покраснел от лёгкого ветра. — Пообещай, что не будет бурной реакции, — усмехнулась Гейден, — просто как-то не по себе — Конечно, хорошо, — спокойно отреагировала Уокер, и Виктория в который раз убедилась, что у неё самая лучшая и понимающая девушка. — Мне нужно кое-чем поделиться, — начала Виктория, — и думаю, что мы достаточно сблизились, чтобы разговаривать друг с другом на личные темы. — Естественно, — кивнула Рене. — Я недавно узнала кто мой собеседник в latba. И думаю, мне нужно с кем-то поделиться этой информацией, а иначе я не смогу спокойно спать. — Хорошо, говори, не бойся, — усмехнулась Рене. - Обещаю хранить это, как военную тайну!       Она забавно положила руку на сердце и мило засмеялась, и от её смеха по коже у Виктории пробежали тысячи мурашек. Её сердце замерло, а душа затрепетала. Ей всё ещё не верилось, что она нашла того человека, которым она являлась для Финетты. И теперь она уж вовсе не была уверена что говорить стоит. Но отступать уже не хотелось. — Дело в том, что это, — она немного помедлила, а затем на одном дыхании произнесла, — Ты Уона.       И обе девушки остановились.

***

      Гудки были значительно не долгими. Ребекка уверенно держала телефон у уха, и вскоре Элисон ответила: — А вот и наша потеряшка. — Не правда, — усмехнулась Эванс, — я не терялась. — Да ты что? Куда же ты пропала? — Скажи Дэн, что со мной всё хорошо, ладно? — Ладно. — Я ушла в центр, чтобы узнать кое-какую информацию. И поняла, что ты была права. — Естественно, — усмехнулась блондинка, — я была права, как и всегда. А в чём прости? — Я знаю ту женщину из сна, — пояснила Ребекка, — она моя мать...