Школьные годы чудесные или... Здравствуй, пубертат!

Пока Сэм переписывался с Гермионой, с улыбкой вспоминая их первую встречу, снаружи послышался какой-то шум и возня. Затем что-то тяжёлое упало на закрытую дверь купе. Судя по раздавшимся стонам, было это скорее всего живым телом. Вскочив, мальчик захлопнул блокнот, быстро убрал его в карман лежащего рядом рюкзака и отодвинул в сторону раздвижную дверь. К его ногам свалился, лишённый опоры от двери мальчик, лет двенадцати-тринадцати на вид, если судить по росту и фигуре. Одет он был как волшебник, по крайней мере, на первый взгляд не было в его одежде ничего маггловского, как мельком отметил Сэм. Всё его внимание было сосредоточено на голове несчастного, сейчас неестественно огромной с выпученными глазами, чуть вылезающими из орбит, и распухшим языком, не вмещающимся во рту и сейчас беспомощно высунутом. Не желая продлевать мучения бедолаги, Сэм только махнул рукой, освобождая палочку из внутреннего нарукавного кармана ветровки. Палочка легко скользнула в ладонь. Он тут же наколдовал «Фините». Спустя несколько мгновений голова и язык незнакомого подростка стали приобретать нормальный вид. Глазные яблоки тоже перестали выглядеть как при запущенной стадии базедовой болезни. С облегчением выдохнув и убрав пересохший язык, мальчик часто заморгал уже нормального размера глазами, пытаясь их увлажнить. Веки до отмены заклятья просто не налезали на готовые в любой момент вылезти из орбит, глазные яблоки с кое-где полопавшимися капиллярами из-за высокого внутреннего давления, отчего белки глаз мальчика теперь местами были красными. Видеть такое было откровенно жутко. Если бы не опыт прошлой жизни со всякой нечистью, Сэм бы точно впечатлился. Сейчас же он лишь от души пожалел беднягу. — Тебе не больно? — только и спросил он, наклонившись над сидящим на полу мальчиком. Не в силах пока говорить нормально пересохшим языком, парень только помотал головой. Сочувственно кивнув, он протянул руку и помог высокому мальчику подняться. Тот оказался на голову выше и без того не маленького для своего возраста, Сэма. Черты лица незнакомого пока подростка после отмены проклятья оказались приятными, правда, брови чуть густоваты, но в целом, его можно было назвать скорее симпатичным, чем отталкивающим, прямые и коротко стриженные волосы были тёмно-каштанового цвета. А очертания спортивной и накачанной фигуры в легкой летней одежде, явно демонстрировали, что ему не чужды тренировки и физические нагрузки. Правда, сейчас глаза его начали сильно слезиться, видимо, восполняя недостаток увлажнения, отчего он почти ничего не видел, а потому старался поменьше двигаться и беспомощно выставил перед собой руку, точно боясь во что-нибудь врезаться. Оставлять его в таком состоянии в коридоре Сэму просто не позволила совесть, и потому он взял подростка за протянутую конечность, помог встать и медленно завёл в купе, предупреждая о пороге, чтобы тот не навернулся. Сэм усадил его на соседнее сиденье напротив себя. Подумав, достал из рюкзака одноразовый пластиковый стаканчик и наколдовал в него «Агуаменти», заполняя наполовину, чтобы случайно не пролить, и поднёс к пересохшим губам пострадавшего. Подросток инстинктивно прильнул к такой желанной для него сейчас влаги и начал судорожно пить. Протянув руку, он уже без помощи Сэма держал стаканчик, жадно осушив его буквально в несколько глотков. — Ещё налить? — предложил Сэм. Мальчик в ответ покачал головой. Спустя ещё несколько минут, он уже мог нормально говорить, правда, со зрением пока были проблемы. — А для глаз у тебя ничего нет? — с надеждой спросил он. — Даже не знаю, — немного растерянно ответил Сэм. Были у него в рюкзаке маггловские увлажняющие капли. Сейчас он пытался понять, не навредят ли они и без того сильно слезящимся глазам. — Что очень болит? — Как будто песком насыпали, — не стал играть в героя подросток. — У меня есть маггловские капли от сухости глаз, но… ты и так весь в слезах. Есть и дезинфицирующие… Не знаю, помогут ли они после магических заклятий, как-бы не навредить. — Я тоже, не знаю, — вздохнул мальчик. — Ладно, подождём, когда само пройдёт. Тебя как звать, спаситель? — Сэм Уизли, — протянул он было по привычке ещё со взрослой жизни руку, но сообразив, что собеседник почти ничего не видит, остановился. — А тебя? — Оливер Вуд, — представился подросток, на ощупь достав из брючного кармана носовой платок, он поднёс их к слезящимся глазам. — А ты случайно не брат Перси и Чарли Уизли? — Случайно, да, — кивнул Сэм, с любопытством разглядывая ещё одного книжного персонажа. Надо сказать, он плохо помнил, фильм, но вроде бы похож, разве что ростом пониже, хотя, кто знает, как он выглядел в двенадцать-тринадцать лет. Может, потом вытянется? — Мне Перс говорил, что… — мальчик ненадолго замолчал припоминая, — его ушлые братья-двойняшки должны в этом году в школу поехать. Ты один из них? — Ага. — А второй? Он где-то тут сидит? — Оливер, убрал платок с глаз, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то, но слёзы по-прежнему ничего не давали увидеть. — Вышел, — ответил Сэм. — А кто это тебя так приголубил? — задал он с самых первых минут их встречи так и вертящийся на языке вопрос. — Да, троль один слизеринский… — Его случайно не Маркусом Флинтом зовут? — попробовал угадать Сэм. — Он самый, — вздохнул подросток. — Ещё играть не начали, а уже бесится! Всё никак простить не может прошлогодний выигрыш кубка. — Сочувствую, — кивнул Сэм. — Тот ещё злопамятный тип. — Ты его знаешь? — Не то, чтобы очень хорошо, с ним больше Дин общается, да и то нечасто. Живёт он по-соседству. — Вот теперь сочувствую я, — кивнул Вуд. — А Дин — это твой двойняшка? — Ага, — кивнул Сэм. — Ну он у тебя и экстремал! — покачал головой Оливер. — Даже не представляю, как с таким злобным гадом дружить можно! Сэм промолчал. Не сказать, чтобы они дружили, скорее уж просто не мешали друг другу. Лично он не считал Флинта совсем уж плохим, скорее, неприятным и крайне опасным типом, но, с определёнными принципами. А уж если учесть неблагополучность и крайнюю бедность его семьи, то и ничего удивительного, что парень не отличается кротостью и дружелюбием. Для соседей, живущих практически друг у друга на глазах несколькими поколениями, не было секретом, что отец Маркуса был весьма злобным и деспотичным, любящего по поводу и без поднимать руку на жену и сына. Мать Маркуса была тихой и забитой женщиной, твердившей о том, что любит мужа, хотя некоторые соседки и пытались её образумить, хотя бы ради сына. Бесполезно. Да и Марк не зря ходил круглый год в одежде с длинным рукавом и старался бывать дома как можно реже, делая что угодно, лишь бы подольше не возвращаться. Как думалось Сэму, он поэтому и болтался с теми уличными компаниями, да и силой его природа не обделила. Уже этим летом он начал давать сдачи отцу. Так что теперь из их дома можно было часто слышать мужскую ругань и крики, преимущественно старшего Флинта. Маркус вообще был не особо разговорчивым, предпочитая просто бить без лишних слов. Сэм и сам не раз бывал свидетелем подобного, когда поднявший руку на жену, Флинт, получал в глаз от уже подросшего и окрепшего сына, а жена со слезами и криками оттаскивала подростка и защищала своего обидчика. Зачем и почему? Окружающим соседям была непонятно, но, видно, такова уж была мать Марка. Один раз, когда мистер Флинт был особенно зол, Маркус даже остался ночевать в Норе. Было это пару лет назад. Дин просто провёл через защитный барьер здоровенного парня, осторожно придерживающего сломанную руку. Он спокойным и будничным тоном попросил маму дать его другану костерост. Синяки и ушибы Дин и сам свёл, а вот с переломами было все гораздо сложнее. Разумеется, одним костеростом Молли не ограничилась. Весьма обескураженный Маркус был усажен за стол, накормлен, а позже и уложен спать на диване. А утром, неловко поблагодарив миссис Уизли, он быстро ушёл, точнее уж скорее сбежал, отказавшись от завтрака с семьёй Уизли. Он почему-то очень спешил домой. Сердобольная миссис Уизли не очень любила Маркуса, а потому не стала задерживать и спрашивать причины, но всё же дала ему с собой пару сэндвичей с солониной. Всё равно, никто из сыновей их не любил, кроме самой Молли и дочери. Кроме того случая Маркус у них дома больше не бывал, но, похоже, запомнил доброе отношение Молли. Пару раз помог ей донести тяжёлые сумки из маггловским лавок, пока они не перешли на магическую часть, где можно было применить левитацию, а также облегчающие и уменьшающие чары. Несколько раз в летние каникулы тогда же Маркус предлагал помощь в саду и огороде. Из жалости, женщина соглашалась и щедро оплачивала его работу не только сиклями, но и вкусной едой. Маркус скупо благодарил и уходил с оплатой, но внутрь дома почему-то больше не заходил. — Не понимаю, почему он не захотел присоединиться к нам на обед и ополоснуться после чистки курятника! — сокрушалась тогда Молли. — Он же был весь грязный и явно голодный! — Забей, мам, — только вздохнул Дин. — Ему не хочется сидеть с нами и видеть, как мы живём и общаемся. — Почему? — не поняла и даже возмутилась Молли. — Он брезгует сидеть за одним столом с предателями крови? — Нет, — покачал головой Дин. — Ему просто больно видеть, насколько наша семья не похожа на его. Больше они к этой теме не возвращались. А к следующим летним каникулам у них появился Гарри и Атиллио, так что ни родители, ни братья уже не стремились лишний раз приводить кого-то к себе, да и о саде, огороде и курятнике теперь было кому позаботиться. А Маркус теперь почти весь год и рождественские каникулы проводил в Хогвартсе, а летом наверно гостил у друзей. Так что в деревне его видели от силы неделю за весь год. Лично им с Дином Флинт ничего плохого не сделал, впрочем, как и хорошего. Правда, Сэму почему-то казалось, что к Дину Марк относится даже с определённым уважением, несмотря на разницу в возрасте и скверный характер самого Флинта. В любом случае, хоть ментально Сэм и был взрослым, но совершенно не хотел портить отношения с потенциально опасным злопамятным слизеринским четверокурсником знающим кучу подобных проклятий. Он не был уверен, переменится ли отношения Маркуса к брату, если того распределят на Гриффиндор, но подозревал, что нет, по крайней мере, если Дин не станет лезть на рожон и принимать участия в потасовках против его факультета в компании с грифами. Насколько он успел узнать этого нелюдимого парня, был тот весьма последователен в своих действиях и решениях, так и не вернувшись в ту компанию хулиганов, напавшую на них с братом. Хорошо, что к Квиддичу и Сэм, и Дин были равнодушны. Нет, летать и болеть за любимые команды им нравилось, но вот стрелять и двигаться, отрабатывая приёмы в рукопашной маггловской тренировке, было обоим привычнее. Лючия тоже начала учить их основам магического дуэлинга. А полёты на метле так и оставались для братьев скорее развлечением. И это хорошо, хоть на лётном поле калечится не будут. Им и так в жизни адреналина и риска хватает. Да и как знать? Может, в будущем пригодится доброжелательно настроенный и имеющий определённую репутацию и вес на Слизерине старшекурсник, пусть и не особо умный? Мысленно сделал Сэм себе отметку предупредить Дина, чтобы не слишком уж общался на людях с Вудом. Хотя, хорошее отношение будущего (или уже действующего?) капитана Гриффиндорской Квиддичной сборной тоже лишним не будет. Это в прошлой жизни братья постоянно переезжали с места на место, не успевая пустить корни и обрасти дружбой, да и не особо это было для них тогда важно. Сейчас же обстоятельства изменились. В новом мире им просто необходимы хорошее отношение и безупречная репутация, чтобы, не дай Мерлин, не заинтересовать никого из враждующих группировок. Так мысленно называл Сэм «Орден Феникса» и «Вальпургиевых рыцарей», ставших позже печально известными «Пожирателями Смерти». Чем меньше они внимания к себе привлекут, поддерживая ровные и доброжелательные отношения с большинством учеников, тем лучше. Правда, в исполнении задуманного Сэм был далеко не уверен. Не те у них с Дином характеры, но, может, хотя бы отложить и не множить грядущие неприятности получится? Пока он размышлял, глаза Оливера уже перестали слезиться. Ещё раз поблагодарив Сэма за помощь, он ушёл к друзьям. — Сэмми! — с довольным видом мартовского кота, завалился в купе Дин, буквально на несколько минут разминувшись с Оливером. — Старящего нет? Я тут такую Мальвину встретил! — Мальвину? — удивился Сэм. — Ага, прикольная такая с голубыми волосами крошка буквально накинулась на меня! — Да, ладно! — не поверил Сэм, пытаясь вспомнить, кто это может быть по книге. — Угу, а ножки какие и фигурка закачаешься! Дай старящего, а? — Ты в своём уме?! Сколько ей лет-то? — Ну, где-то шестнадцать-семнадцать, — подумав, ответил Дин. — И ты хочешь… Она же несовершеннолетняя, Дин! — Я тоже! И вообще, не будь занудой! Девчонки в этом возрасте очень даже не прочь… Не всем же батанками быть! Ну что тебе стоит, а? — Мне-то ничего, но может, ты хотя бы до первых выходных потерпишь и в Хогсмиде с ней познакомишься? Будет странно, если в поезде она тебя встретит, а потом не найдёт среди старшекурсников. Ну включай уже верхний мозг, Дин! — закатил глаза Сэм. — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты зануда? — недовольно проворчал он в ответ. — Да, постоянно! — Но, ты прав… Мысленно Сэм выдохнул, слава Мерлину, его братец понял, что девушка слишком юная для… — Подождём до выходных, — с мечтательной улыбкой продолжил Дин. И знающий его, как облупленного, Сэм понял, что уговоры тут уже не помогут, и брат не передумает. Ладно, может получится его хотя бы до выходных отвлечь? Пока они ехали, Сэм рассказал ему о знакомстве с Оливером Вудом и своих соображениях на этот счёт. — Да, ты прав, — кивнул Дин. — Ни к чему нам в их с Марком разборки лезть. Сами разберутся! Ну, на фиг! А как ты говорил эту крошку зовут? — он опять вернулся на прежнюю тему. — Нифадора Тонкс! — закатил глаза Сэм, он уже успел рассказать брату всё, что помнил об этой девушке по книгам и фильмам. — И такая красотка достанется тюфяку Люпину и погибнет во цвете лет?! — искренне возмутился Дин. — А вот хрен ему! И вообще, если она ему сына-метаморфа смогла родить, может лучше мне ей Эмму заделать? А что? Прикольно будет, если моя малышка тоже внешность менять сможет… — задумчиво продолжил он. — И заодно неуклюжесть мамочки унаследует, — попытался охладить его энтузиазм Сэм. — Ты вообще соображаешь, что хочешь сделать? Ей не больше шестнадцати, Дин! Она же ребенок совсем! — Ну, не скажи, с такими формами… — Ты знаешь, о чём я! Девочка несовершеннолетняя! Знаешь, как это называется?! — Знаю, но это… Ты не понимаешь… И Эмма предупреждала повнимательнее к девчонкам приглядеться! — Ну не в одиннадцать же! И только приглядеться, а не заваливать каждую! — Не попробуешь, не узнаешь, Сэмми, — усмехнулся Дин. — Скажи, что тебе просто приспичило, — закатил глаза проницательный братец. — Может, лучше в бардель сходишь? И нечего приплетать сюда Эмму! Да и не факт, что Нимфадора будет хорошей матерью, учитывая, что ринулась в самоубийственную бойню, оставив почти новорождённого сына! — Одно другому не мешает, — не стал отрицать очевидного Дин. — Главное, пусть Эмму родит, а там, воспитаем… обоих. Так за безуспешными попытками Сэма дозваться до совести и разума брата и прошёл остаток поездки. Тележку со сладостями они за спорами и заглушающими с запирающими чарами благополучно пропустили, впрочем, не особо расстроились. Молли снабдила их едой, так что голодными её любимчики не остались. А потому остановка поезда и оповещение, оставить вещи и выходить, стали для них полной неожиданностью. — Ну, здравствуйте, хлипкие лодочки и кальмар-переросток! — недовольно поежился Дин, нехотя выходя из теплого поезда в темную и промозглую темноту вслед за братом. Сейчас снаружи ещё и мелкий дождь моросил.