Девочка проклятой крови

      — Фиви, милая, не могла бы ты сделать милость? — нежно спросила женщина, являющаяся моей матерью. Если я откажу, от этого ласкового тона не останется и следа. Я встала из-за стола и вздохнула.       — Куда на этот раз? — встав перед мамой, спросила я и скрестила руки на груди. Из-за того, что вместо моей крови у меня по телу текут жидкие драгоценности — в основном хрусталь, — наша семья считается обеспеченной, потому что родители в любой момент могли пойти в ломбард (или куда там) и получить за это деньги. Проблема в том, что донор — я. И мне больно. И часто я не могу восстановиться, а работать родители не хотят, мол, есть же я.       Жили мы в Гравити Фолз, но родители почему-то долго не хотели съезжать отсюда, хотя часто мы летали в другие страны на другие континенты.       — Мы съезжаем, дорогая, — непринуждённо ответила мама, подкрашивая перед зеркалом ресницы. Я опешила.       — Что?.. А как же... Тут ведь все мои друзья и жизнь.       — Здесь нечего делать. И не глупи, кому ты нужна как друг? У тебя прекрасные перспективы, — эти слова задели меня, но я не особо подала виду.       — Школа? Бабушка, в конце-то концов?       Мама отмахнулась.       — Уж как-нибудь проживёт без нас. А школу найдём получше. Тебе уже шестнадцать, можно и в училище.       — Ты... Ты!.. — начала я закипать и сжала кулаки, ногтями оставляя отметины на коже. — Д.. Шлюха! Как вы можете так говорить о бабушке, будучи двумя кусками грязи с отцом? Никуда я не поеду, нау́читесь хоть работать без меня! Вот и правда, что мне шестнадцать, я уже получила паспорт и могу делать, что хочу!       За свою тираду я получила пощёчину от толстогубой матери.       — Фиви Нортвест, ты не имеешь права так разговаривать с матерью!       — Да какая ты мне мать! — вскричала я, а затем добавила. — Ненавижу тебя. Ты не вытащишь меня отсюда живой.       Я заметила прячущуюся за углом испуганную Пасифику, но не стала заострять на ней внимания.       — Значит, вытащим мёртвой. Ты! — обратилась она уже к безымянному дворецкому. Никто просто уже и не помнил, как его зовут, а он и не возражал; ему платили неплохие деньги, и он не отпирался. — Запри эту девчонку до отъезда. И вот ещё.       Она подала ему маленький, с огранённой рукояткой кинжал, которым обычно вскрывают письма, только этот был хорошо заточенным и заострённым, чтобы вскрывать мне капилляры. Это уже успело стать семейной реликвией. Я ужаснулась, но уже не могла оступиться: раз решила постоять за себя, должна довести дело до конца. Полулысый носатый дворецкий без лишних слов взял меня за холодную руку и повёл наверх. Вроде старик, а вроде такая сила!       Я ухватилась за перила, будучи уже у лестнице, активно сопротивляясь, и ведь удалось его остановить, пока не подошли другие служащие.       — Пожалуйста, мисс, отпустите, — попросил дворецкий, пока несмелые служанки только подходили. — Ваша мама будет в ярости.       — И что потом? Убьёт меня? Или ваше жалование уменьшится? — дворецкий промолчал и, пока я думала, как сбежать, дёрнул руку, которой я держалась за поручень и заломал руки мне за спину. Дед! Меня! — Да успокойся ты. Тебя никто не лишит денег. Тебе платит не мама — я! Мы же сейчас уедем, и ты останешься без работы! — мои попытки вразумить его остались провальными. Он даже словом не обмолвился. — Пасифика! — девочка, наблюдавшая за этим со стороны, вздрогнула, но ничего не предприняла.       Перед моим носом закрылась дверь в комнату.       — Сучка! — выругнулась я на мать и со всей силы пнула прикроватный пуфик. От боли, которая подкатила к ноге, проступили слёзы, и я подпрыгнула на одной ноге, словно в невесомости боль неожиданно должна была утихнуть, и плюхнулась на кровать. — Блять!       В один момент я перестала обращать внимание на боль, прислонилась к стене и продолжила рыдать. ненавижу их... Отец непонятно где шляется, мать тоже не одному ему верна. Они один раз уже проебали поместье во время Странногеддона, так сейчас снова необдуманно действуют. Спасибо хоть, что дворецкий закрыл глаза на обязанность меня порезать.       Моё тело не было в шрамах, нет; просто они взяли привычку резать внутреннюю часть локтя, чтобы хотя бы всё остальное было прилежного — товарного — вида. Чувствую себя невестой восемнадцатого века для фиктивного брака.       Я вздохнула, утирая слёзы. Ладно, война войной, мама. Я во что бы то ни было останусь здесь.

***

      Я три дня не выходила из комнаты и не открывала даже для того, чтобы мне занесли еду или воду. И все эти три дня я думала, что мне сделать. Раздался стук в дверь.       — Фиви? — робко поинтересовался голос Пасифики за дверью. — Ты спишь? — я встала и открыла дверь. Она ещё маленькая, она ни в чём не виновата.       — Чего тебе? — вышло даже слишком грубо, чем я хотела. — В смысле... Ну... — девочка просто молча протянула мне какой-то дневник с цифрой "3" и шестипалой рукой. — Неужели это тот самый Пайнсовский дневник? Его разве не уничтожили?       — Ну, все три просто кинули в бездонную яму, но только этот выплюнули обратно. Я шла домой, но потом нечаянно набрела туда, а возле неё лежал Третий дневник и счета о неоплате за электричество Хижины Чудес. Подумала, может, он тебе пригодится; старших Пайнсов всё равно в этой жизни больше нет, наверное — так и не вернулись с экспедиции, — а младшие так и не приехали.       — Хах, Стен в своём репертуаре. Скучаешь по Дипперу? — сочувственно похлопала я её по плечу, но Пасифика сказала, что больше нет.       — Другого найду, сложно, что ли? Ты, это, только никого не призывай; даже твоя крутость тут не поможет, — попросила девочка, и я кивнула. Пасифика моя младшая сестра и всегда считала меня крутой не только из-за моей треклятой крови, но ещё и из-за того, что я не боюсь спорить с родителями. Девочка немного потопталась на месте и всё же вымолвила свою мысль, словно это каралось казнью: — Я... тоже не хочу уезжать. Но из-за этого Билла вызывать не нужно, Фив, — нахмурилась она, а я рассмеялась. Боже, как она узнала. — Он мёртв, и если потревожить мёртвых, ни к чему хорошему это не приведёт. Вспомни только хоть ночное караоке Мейбл с публикой зомби.       — Не волнуйся, киддо. Меня до сих пор морозит воспоминание о том, как меня застолбили в этот людской трон. Бр-р, — изобразила мурашки от холода я, повертев головой. Пасифика цокнула.       — Ты и так всегда мёрзнешь.       — Твоя правда, — подмигнула я ей. У меня в "крови" не тёплая кровь, а холодная бело-сверкающая жижа, поэтому я всегда холодная, как лягушка и поэтому я такая бледная. — Принеси мне чего-нибудь сладкого, до ужаса хочу есть. Я просидела в этой коморке три дня, мне кажется, что я похудела на сто килограмм; я вот-вот сдохну, — она выдохнула и закатила глаза, но кивнула и ушла, а я закрыла дверь, чтобы кто вдруг не позарился на мои кристальные органы, и снова плюхнулась на кровать, держа перед собой в воздухе дневник двинутого учёного и шаркая пятками по полу, сколько я до него доставала. — Посмотрим-с.       Я листала страницы со странными существами, с которыми была знакома с самого детства. Настроение моё было приподнятым по вине Пас. Честно, не думаю, что она моя кровная сестра, так как ни она, ни я не похожи на родителей, но меня это мало волнует; для меня она так и остаётся единственным нормальным человеком здесь, а значит и сестрой считается автоматически.       Вот я и дошла до кровавой страницы с демоном. С одной стороны страшно вызывать, так как это чудовище, чуть не уничтожившее город; а с другой стороны я боюсь уезжать в мегаполис, где мной будут вертеть, как хотят. Здесь, в Гравити Фолз, хотя бы нечего покупать, а там? Да меня не стало бы уже на следующий день.       На самом деле это интересно: я ещё никогда не держала этот дневник. Тут, вроде бы, ещё есть невидимые чернила. Я вышла в коридор и разыскала дворецкого, ходящего по мини-библиотеке.       — Принеси ультрафиолет, — завалила я его неожиданным делом, подзывая его.       — Простите меня, но у ме...             — Живо, — я огрызнулась, а тот, видимо, помня, какой скверный у меня характер, только потоптался на месте и через минут десять вернулся с детской ручкой с колпачком-ультрафиолетом. — За дуру держишь? Ладно, и это сойдёт, делай дальше свои дела, — я ушла обратно к себе, где ко мне стучалась Пасифика. — О, ты быстро. Что принесла?       — Пюре и чипсы.       — Бешеное сочетание, мне нравится. Ну, заходи, ностальгировать будем.       Я пригласила её к себе, и мы вместе несколько часов перелистывали страницы дневника с ультрафиолетом и вспоминали события, произошедшие два года назад, пока совсем не стемнело. Я предложила ей переночевать у меня, но она отказала, на что я просто пожала плечами. И так продолжалось ещё два дня, пока не заявилась мама и не сказала собирать вещи.       — Я не буду, — упёрлась я, со всем присущим мне презрением глядя на мать.       — Твоего мнения я не спрашивала. Дворецкий, — она дважды хлопнула в ладоши, и старик начал рыскать в поисках моего чемодана. Я с силой сжала зубы, что проступили жевалки. — Мы едем в Германию, можешь начинать учить немецкий.       — Dummkopf. Забирай отца и Пасифику и валите в свет высший, матушка, — пригрозила я, смотря то на её безразличие, то на свои вещи, которые падают в синий чемодан. — А я останусь с бабушкой.       — До бабушки ехать три дня на машине. Лучше отправить туда Пасифику, — у меня округлились глаза.       — Ты, что? Где она сейчас? — я вскочила и убежала к сестре, даже не дождавшись ответа. Пасифика сидела у себя на кровати и тихо лила слёзы. — Вот тварина, — процедила я и села на колени перед Пас. Девочка посмотрела на меня и продолжала молчать; да и я ничего не говорила.       — ... Она сказала, что мы не родные, — прошептала она, а я всё-таки обняла её.       — Это и так понятно, нечего так удивляться.       — Нет, ты не понимаешь... Спроси у неё, — Пасифика очевидно не хотела это обсуждать, даже зная, что я явно не хочу подходить к той старой карге. Но и неразгаданных тайн я не люблю ещё сильнее, к тому же, это касаемо моего феномена. Я фыркнула.       — Ладно. Ты едешь к бабушке?       — Нет, — она мотнула головой, вытерев последние слезинки. — С вами.       Она попыталась запугать меня Пасификой. Слишком очевидно, но я повелась. Дура. Небось, уже вещи мои выставили к машине, угх.       — Давай сбежим? — неожиданно спросила я. Пасифика дёрнулась и закрыла мне рот руками, гневно на меня смотря.       — С ума сошла? У них здесь столько связей! Нас же просто сожрут и зажарят на гриле. Причём, сначала именно сожрут, а только потом зажарят в аду. Я запрещаю, — прочитала мне нотацию мелкая. Я прищурилась, но, помедлив, всё-таки кивнула. ладони покинули мой рот. Я встала.       — Отлично, побег сегодня ночью, — словно ничего и не было, объявила я с улыбкой и с руками, упёршимися в бока.       — Тц, делай что хочешь, — махнула та рукой. — Я никуда не пойду.       — Дурочка ты, Пас. Дурочка и трусиха.       Она выпроводила меня из комнаты. Ну и ладно, придётся самой действовать. Я пошла обратно к себе, где теперь был один только дворецкий, мама уже вышла. Сколько там свеч нужно было для призыва Билла? Восемь? Отлично.       — Принеси-ка мне с десять свечей одинаковых цветов и форм, — только не церковные, — и спички. Буду комнату освящать перед отъездом.       Он на меня странно покосился, но всё-таки выполнил, что я просила. А ведь раньше никогда бы не поверил. Наверное, на него подействовали мои слова об увольнении и настоящем "спонсоре". Потом я велела ему уходить и даже разрешила ему забрать чемоданы, чтоб не отвлекал. Я нашла семейное фото, вырезала себя и Пас, оставив только родителей, которым перечеркнула глаза красной ручкой, ибо маркера не было. Если маму я не люблю из-за её стервозности и лидерского духа, то отца — за непричастность к нашей семье. Он только шляется везде и приходит, когда хочет закатить пирушку. А для этого что нужно? Правильно, я. Делала я всё по памяти, мне Гидеон когда-то рассказывал, как он впервые вызывал Билла.       Но, чёрт, я не знаю слов. К счастью, в дневнике на какой-то рандомной пустой странице ультрафиолетом были написаны слова призыва. Пока их прочтёшь, язык поломаешь, и я попыталась отрепетировать это в мыслях, чтобы случайно не вызвать Билла, разгневанного на моё произношение. Мне же наоборот нужна его помощь... услуга, точнее.       Момент настал, я вдохнула побольше воздуха для уверенности и произнесла латинскую несуразицу. На слове "триангулум" я всё же запнулась, но, думаю, высшие силы меня простят.       Свечи резко затухли, но мир не посерел. Я всё смотрела на фото родителей, будто с ними должно что-то произойти, но потом хмыкнула.       — Ну да. Чем я тут занимаюсь? Дура, не иначе, — прикрыв глаза из-за вкуса провала, сказала я, но потом я открыла глаза с мыслью, что надо прибраться, чтобы не слыть чокнутой, повернулась и чертыхнулась от страха, увидев пред собой лицо улыбающегося демона, что облокотился на свою трость. Я даже взвизгнула от неожиданности и, отскакивая, задела пару свечей. Благо, они были затушены. — Господи!       — Можно просто Билл Сайфер, — пафосно и с улыбкой произнёс он, выпрямляясь и смотря на меня лежащую сверху вниз. — Интересный случай.       — А.. Это. Да, здравствуйте, любитель каменных тронов.       — Что-то я не помню, чтобы разрешал созданиям так обращаться с Творцом, — навеселе, но уже с ощутимой угрозой ответил он на моё замечание, приподнимая мой подбородок изогнутым для руки наконечником трости. Я не поняла его слов. Он обиделся, что я назвала его богом? Билл заметил мой взгляд и, видимо, вопрос, возвращая трость к себе. — Мне больше интересно, почему тебя не смущает, как я здесь оказался.       — А, точно... Я про это немножечко забыла, прости...те, — промялась я. Сейчас в моём доме сидит разрушитель, а может и спасение, но в обоих случаях: демон, не желающий добра не только мне.       — Тебе говорили, дитя, что ты такое? — внезапно задал вопрос демон, присаживаясь на стул возле моего письменного стола.       — Скажем так, я ещё не успела спросить об этом. Но у меня проблема в другом. Вы можете мне... помочь(?) Избавить от родителей, от них, — я ткнула пальцем на фото с Нортвестами, Билл принял скучающее выражение лица.       — Я ожидал от тебя большего. Хорошо, я помогу. Проблема в том, что ты не можешь ничего дать мне взамен, — я забегала глазами по полу, а потом всё же встала.       — Ам... Возможность изучить мои способности?.. — он закатил глаза, а меня охватила ещё бо́шьлая паника. Что может пригодиться демону из мира людей? И только сейчас я заметила, что мир стал серым. Или он был им с самого начала нашего разговора?       — Не хочешь узнать, как ты можешь свободно жить и ходить, несмотря на свой дефект? — неожиданно спросил Билл, будто зная, чем я мучаюсь уже который год. Точнее, всегда знал ещё с лета два года назад. Я подняла на него глаза, потому что боялась смотреть на него, и кивнула. — Для этого придётся пожертвовать тем временем, которое ты можешь провести без своих родителей.       — Но... Мы уезжаем скоро: то ли завтра, то ли через час.       — Вы покупали билеты? — немного саркастично спросил демон, делая ударение на билетах.       — Нет, но... — меня перебили, да и мне не было особо что сказать.       — Тогда время на твоей стороне, — усмехнулся он, протянув руку, объятую голубым пламенем, и дополнил. — И я тоже.       Я посмотрела на предложенную руку, потом на улыбающегося демона, и не знала, что решить. Это ведь очень заманчиво: узнать о себе и избавиться от надоедливых мух. Но ведь именно так Диппера и провели. Я прикусила нижнюю губу. И вообще, какого чёрта Сайфер — человек? Когда я была подставкой для жопы, помнится, он был треугольником.       Я выдохнула, закрыла глаза, чтобы хотя бы не видеть этого позора, и пожала демону руку.       — Хорошо. И что я должна узнать?       — Важнее не "что", а "как", дитя, — закинув ногу на ногу, мудрёно проконстатировал Сайфер, а я согласилась. Ну да, хрен вытащишь из этой карги хоть слово, полное чистой правды. Я молча смотрела на демона, ожидая дальнейших командований, но он лишь удовлетворённо хмыкнул. — Действуй.       — Что? — поперхнулась я таким заявлением. — Но что мне...       — Узнай её слабую сторону, пригрози и выпытай, ничего сложного, — развёл руками Билл, а я нахмурилась.       — Можно было и не заключать сделку.       — Можно было. Но, увы, люди часто попадаются на такие уловки, едва им кто-то скажет, что работа сделает сама себя. И ты меня разочаровала уже во второй раз.       Я покраснела от гнева. Я даже не знаю, зачем хочу выглядеть в его глазах способной, хотя, наверное, чтобы он действительно воспринял всерьёз моё намерение избавиться от родителей, но я всё же это делаю. И тут я кое-что вспомнила, едва дотронувшись до дверной ручке, и повернулась к демону, отвлёкшегося на пентаграмму, которую мне потом придётся стереть.       — А что потом я должна вам взамен? — Билл посмотрел на меня и широко улыбнулся.       — Рекорд. Я разочаровался в тебе третий раз за день, — я фыркнула и вышла из комнаты.       Понять, что такое рулит моей матерью, было не сложно; деньги; но меня смущает то, что Билл заставил меня делать это самой, в то время как два года назад Гидеону провально помог выпытать код от сейфа Хижины. Может, он просто не может использовать свои силы? Или хочет посмеяться надо мной?       Я думала и бродила по поместью, стараясь найти хоть единую живую душу, но никого не было. Странно, ведь обычно здесь полно гостей. И тут я поняла, что всё серое. Точно, я ведь сплю. Я выругнулась, с досадой хлопнула себя по лицу и пошла обратно к себе, где меня встретила улыбающаяся рожа.       — Доброе утро, — проворчала я, прокрутив пальцем в воздухе круг, мол, сворачиваемся. Билл лишь выпрямил четыре пальца, загнув один только большой палец, и потом этой же рукой щёлкнул, а я оказалась на полу, облокачивающейся о кровать. — Боже, что за ненормальный... Будет теперь считать все мои грехи?       Я поднялась, хрустнула позвоночником и направилась на выход. Себя калечить или убивать я не намерена, да и мама не поверит этому спектаклю, поэтому лучше пойти обходным путём: к отцу.       — Пап, кто я? — едва найдя его в спальне, спросила я, заставая его за его прятанием денег. У нас здесь нет кредитных карт, поэтому всё наличкой, но по приезде в другой город мы их уж точно завели бы.       — Кхм, Фиви, тебя не учили стучать?       — А что бы изменилось? — я пожала плечами и вошла, повторила вопрос. — Так кто я?       — Что за глупости. Ты человек и носитель фамилии Нортвест.       — Да не-ет, меня не это интересует. Откуда вы меня взяли? Детдом, пробирка или ещё что?       — Не говори чепухи, ты абсолютно нормальная.       — Вряд ли у нормального человека не будет крови. У меня даже пульс еле походит на человеческий, — оповестила его я, напомнив, что моя жижа более густая, чем кровь, поэтому моё сердце стучит чуть ли не в два раза быстрее, чем у нормального человека. — И я не похожа ни на кого из вас, не глупи. Так где мои родители? Ты же знаешь, что я не отстану, — Престон вздохнул и сел на кровать, понимая, что уже стоит рассказать. Класс, даже ничего делать не надо, а то я уже хотела деньги сжигать в качестве шантажа. Может, зря я его убить хотела? Ладно, сделка уже совершена, а чувство совести во мне не развили.       — Нет у тебя родителей, — я скрестила руки на груди и выгнула бровь.       — Это как? Они умерли? Так и знала, что из дет...       — Нет, их изначально и не было.       — Так и знала, что из пробирки! — снова повторила я, стукнув кулаком по ладони. Отец разозлился моей тугодумности.       — Да нет же! Как можно быть такой тупой? Мы заключили сделку.       — Да, во мне уже успели разочароваться четыре раза, мне не привыкать... Погоди-ка, что ты сказал? С кем вы заключили сделку? С Биллом? — отец кивнул, возвратив себе самообладание и самоуверенность, смотря на меня таким взглядом, словно ничего и не произошло, ничего и не было сказано. — На что?       Мой вопрос, увы, остался без ответа. Я снова повторила, только уже с более повышенным тоном, но меня проигнорировали. Ладно, сама узнаю, прошипела я и предупредила, что когда я всё пойму, они в живых не останутся за свой обман.       Я громко хлопнула дверью и пошла по направлению к Пас. Поверить не могу, я всего лишь средство заработка.       — Ты знала? — спросила я у сестры, которая лежала на кровати и пялилась в телефон. — И что они потребовали взамен?       — Не знаю, я сама только сейчас узнала, — она немного помолчала, но когда я хотела заговорить, она меня перебила. — И что теперь?       — Как что? избавиться от предателей, — заметив её удивлённый и испуганный взгляд, я дополнила, ответив на её немой вопрос. — Вот так, — я грациозно щёлкнула пальцами или же мне показалось, что я сделала это как-то по-особенному, а Нортвест-младшая ужаснулась.       — Ты, что? — хотела она договорить, что я и без того поняла, что она хотела спросить.       — Я — нет, — решила соврать я. Всё равно он появится и исчезнет; в любом случае, я отдам ему, что он хочет, и забуду раз и навсегда, думала я. Может, сделка с ним — не так уж и плохо, всё идёт гладко, и никаких НовоГеддонов. — Зато мы никуда не уедем, и, быть может, приедут Пайнсы.       Мы немного пообщались с Пасификой, а потом я ушла к себе. Как хорошо быть в выигрыше. Осталось понять, почему Билл так странно себя ведёт.       — Билл, — позвала я, откинувшись на свою кровать и расставив руки по разные стороны от себя, вытянувшись во весь рост. — Я сделала всё, что было в моих силах.       — Ленивое создание, — возник сначала голос, а потом только образ треугольника надо мной. — Пришло время твоего исполнения.       Я промычала, выражая абсолютнейший апогей лени.       — Что я могу предложить ни в чём не нуждающемуся демону? — подняв руку и хлопнув по постели, спросила я, глядя в глаза — глаз — Сайферу.       — Всё очень легко: мне просто нужен расходный материал, — полетал он вокруг своей оси, пока я пыталась уследить за это передвижениями. Ага... Живой? — Живой.       — Мхм, — кивнула. — И тогда ты выполнишь свою часть сделки?       — Ты мне не доверяешь?       — Нет, — улыбнулась я, стараясь вести себя непринуждённо. — Ладно, забирай какое хочешь, только чтобы потом в этих ваших "демонических делах" не было моего имени и причастия, — я показала кавычки в воздуха, а потом завела руки за голову. — И под словом "причастие" я имею в виду присутствие и последствия, а не часть речи, — демон рассмеялся.       — С тобой приятно иметь дело, творение, до встречи, — я угукнула, и он исчез. Странно, что он проигнорировал моё обращение к нему и как я стала звать его на "ты". Но ведь Пайнсы тоже называли его "ты"; хотя, может, это из-за личной неприязни и ненависти к нему. Странный. Как хорошо, что я его больше не увижу.       С улыбкой на лице подумала я, а потом укуталась в одеяло колбаской и решила вздремнуть. По моим подсчётам, как только я открою глаза, родителей уже не будет. Жалко, конечно, да и совесть грызёт, но они сами виноваты. Деньги решают всё, но их не обменяешь на благополучие и счастье, хотя иногда так хочется построить гору из банкнот, плюхнуться в них и не выходить, пока воздух не закончится или еда в желудке.       Проспала я, по всей видимости, несколько минут, потому что торопливо вбежал дворецкий и растормошил меня за плечо.       — Что случилось? — спросила я, усаживаясь и распутывая одеяло и запутавшиеся волосы.       — Ваши родители..! — начал было верещать он, но я перестала его слышать, погрязнув в мыслях. О, хорошо, всё-таки сдержал обещание. Дед взял меня за руку и насильно вытащил из постели, а я только и успела захватить расчёску, по пути укладывая волосы. Мы дошли до второй гостиной, где был старомодный уклад: камин, ковёр, кресла и винный погреб. Я не знаю, чего именно я ожидала увидеть, но никак не ту, сцену, что стала разворачиваться прямо у меня на глазах.       Папа с проступившими венками на лице держал уже опустившийся пистолет и смотрел на маму, застреленную в ногу. Так значит, крик мне не приснился. Я посмотрела на часы; проспала я, оказывается, два с половиной часа.       — Боже мой, боже мой! — взвыл дворецкий и побежал звонить в полицию и скорую, при этом наконец отпустив мою руку. Мама что-то хотела сказать отцу, но тот лишь крикнул ей заткнуться и выстрелил уже в живот, в область печени. Видимо, целился в сердце или горло, но стрелок он так себе: это видно по тому, как долго он прицеливался.       Неподалёку стояла Пасифика, тоже наблюдавшая за этим сырбором. И её старик позвал? Зачем, она же маленькая! Отец вмиг встрепенулся и, видимо, понял, что наделал, повернулся к Пас. Мама уже не шевелилась: то ли правда умерла, то ли упала в обморок и сейчас потихоньку умирает — у меня по биологии тройка.       — Что... Зачем ты?. Сволочь, что ты подмешала мне? — нахмурился он и наставил пистолет на сестру. У меня дыхание спёрло. А вот об этом мы не договаривались! Я подбежала к эпицентру этой перепалки, но побоялась заслонить собой Пас, поэтому просто встала рядом.       — Пап! — отвлекла я его, хоть он и выстрелил, но с промахом куда-то в стену, потому что даже не прицеливался и выстрелил почти сразу, как только обратил на неё внимание. Пуля отрикошетила в пол, там и оставшись. — Нет! — Престон остановился, посмотрел сначала на меня, потом на Пасифику, и остепенился, поморгав и опустив пистолет. Я обняла Пас со спины и спешно увела подальше, пока отец рыдал над трупом своей жены. Я осмотрела девочку, которая не проронила ни слова. — Ты впорядке?       — Ну, пошли досмотрим! — выпалила она, слегка надувшись, что я её оттуда оттащила. Я удивлённо на неё уставилась. У неё были голубые глаза в гостиной, но сейчас, когда она стоит спиной к свету, её глаза неестественно светятся и переливаются с жёлтым. — Твою мать, а другое тело найти никак?       — Никак, — улыбнулся демон. Пас... Бас схватила меня за руку и хотела уже повести обратно, как мы обе вздрогнули из-за резкого выстрела; и ведь даже глушитель не поставил! — Тц...       — Что? Что произошло? — теперь уже я стала тянуть Билла за руку обратно. Отец и себя застрелил, а рядом с их трупами стоял дворецкий и ходил туда-сюда в ожидании подъезжавшей помощи: окна озарились ненадолго от света фар.       — Я просто решил вспомнить былое и споил их, а потом просто дело разговоров, — всё улыбался Билл, не отдёргивая свою руку из моей хватки, а даже наоборот в ответ сжал мою ладонь в ответ. Я покосилась на него. Сейчас он ниже меня на пол головы, и даже немного непривычно, что этот карапуз, ещё два часа назад бывший нерешительной плаксой, превратился в настоящую угрозу человечества на коротких четырнадцатилетних ножках. Билл сжал мою руку ещё сильнее и прошипел в мой адрес, встречая взглядом полицейских Дурланда и Блабса: — Ещё одна такая погрешность, и тебе ампутируют руку в срочном порядке, — он показал свою распахнутую пятерню, напоминая о числе разочарований на сегодня. Я так понимаю, мне в день нельзя что-то делать против логики не более пяти раз, да?       — Я просто не могу воспринимать тебя всерьёз, когда ты... Такая.. маленькая, — закусила губу от боли в стиснутой ладони я, и он ослабил хватку. — Пасифики тоже теперь нет?       — Есть, она просто не в сознании — в коме. И проснётся ещё не скоро. А я убил трёх зайцев одним ударом, — начал он загибать пальцы: — Тебя, заключил сделку и забрал должок вашей семьи. Тебе же было интересно, что дали взамен на тебя? — я помедлила, но всё же неверяще кивнула, посмотрев, где сейчас полицейские и не идут ли они сюда. — Своего ребёнка. Какого: первого, второго, пятого — не важно, и они решили, что одну человеческую жизнь можно пожертвовать во благо процветания фамилии. И, знаешь, — он вдруг посмотрел мне в глаза с каким-то по-чокнутому безумным взглядом. — Ты абсолютно ничем не отличаешься от них. Какого это, желать смерти себе подобному, создание?       Я выгнула бровь. Да никак. Лучше бы вернул Пасифику.       — Лучше сострой испуганную гримасу, иначе нас упекут на попечение государства. Пожалуйста, — добавила я на всякий случай. Вдруг и правда отправит меня куда подальше.       Дурланд закончил осматривать трупы и позволил медикам забрать тела. Я случаянно наступила на пулю, которая была адресована Пасифике, и хотела поднять, как вспомнила, что нельзя.       — Ам.. Можно вас? — спросила я любого из них, но подошёл тощий белый. — Тут ещё одна.       — Девочки, у вас есть родственники? — спросил он, поднимая пулю и кладя в пакетик для улик.       — Есть, но лучше пусть нас будет опекать дворецкий, — тот, услышав свою должность — или имя? — удивлённо обернулся на нас. — До совершеннолетия всего пять лет, не так уж и много, поэтому до того момента будешь нести за нас ответственность, — сказала я, а тот начал потихоньку отпираться. Я закатила глаза. — Я буду платить.       — Хорошо, — вздохнул он, а посторонние стражи порядка кивнули.       Ещё где-то час они здесь пробыли, но мы с Биллом прошли ко мне, как только с нас сняли все подозрения, чтобы не мешаться. Им ещё прибираться, поэтому делать там особо нечего.       — И.. Ну.. Что теперь? — спросила я, торчком сидя на стуле из-за неловкости.       — Как что? Я получил новое тело — веселиться! Давай, проклятая девочка. Я покажу тебе все прелести живых и мёртвых, — ухмыльнулся он улыбкой Пасифики, а я лишь сдавленно простонала.       — Мне кажется, мне стоит отказаться.       — Исключено.