«Майя!
Можешь надо мной смеяться, можешь мне не верить. Но я тебе скажу: я тебя люблю! Давно и очень сильно. Прости, если что-то где-то не так сказал или сделал, если когда-нибудь позволил себе что-нибудь лишнее… И пожалуйста, пойми меня правильно. Всё это очень серьёзно.Твой до гробовой доски С. Сыроежкин.
P. S. Напиши, пожалуйста, на обратной стороне, как ты ко мне на самом деле относишься. Если ответа не будет – я повешусь, честное слово, повешусь. На проводе от утюга. Лучше жестокая реальность, чем неизвестность, так что пиши, пожалуйста, чистую правду». Не перечитывая, чтобы не передумать, он сложил письмо вчетверо. Позвал Рэсси и попросил его отнести послание Майе. Электронная собака взяла записку в зубы и вылетела в раскрытое окно. Сыроежкин был уверен, что не сможет заснуть, пока не получит ответа. Но, улёгшись опять, он успел только подумать: «С утюгом – это я перегнул!» И снова открыл глаза только утром, услышав будильник.* * *
Когда Рэсси подлетел к светловским окнам, Майю только что сморило. Она тоже много часов пролежала без сна, вставала, ходила по комнате… Открывала окно, глядела на улицу – да так и забыла потом закрыть. Благо в том южном городе можно было себе это позволить и в апреле… Открытое окно не могло не обрадовать Рэсси. Собака влетела в комнату и неслышно приземлилась у постели спящей Майи. Девичья рука свесилась во сне с кровати. И тонкие пальцы сжали письмо, когда Рэсси вложил его в руку девушке. Не потеряет, поняла электронная собака. И с чистой совестью улетела восвояси. …Утром Майя и вправду обнаружила у себя в руке помятый листок. Прочла послание – и рассмеялась, потом зажмурилась, чувствуя, как краснеет от радости. Даже не пытаясь унять бешеные удары сердца, сказала чуть слышно: – Господи, ну наконец-то! Правила старой, как мир, игры требовали не отвечать ничего либо что-нибудь вроде: «Ты, Сыроежкин, дурак и хулиган! Сначала возьмись за ум, а потом я буду с тобой разговаривать!» Но Майя так не могла. И даже не из-за мифического провода, который был всего лишь данью той же игре. А просто – она устала ждать. После вчерашнего – тем более. И если первого шага никогда не сделала бы, то следующий ход – её. И он себя ждать не заставит. Девушка перевернула листок и решительно вывела на чистой стороне: «Сергей, я тебя тоже люблю! Твоя М. Светлова». Теперь стоило прикинуть, когда они снова увидятся. У Майи-то не было возможности приказывать Рэсси и даже просить его, по крайней мере, на расстоянии. Ну хорошо же. Не знает она Сергеева расписания, но сыграет наугад! …На уроках в этот день отличница Светлова ловила ворон. И, словно какая-нибудь Зойка Кукушкина, прятала под тетрадью записочку и, видно, сочиняла ответ. Удивительно, но ей за это даже не досталось. Везло ей и потом. Стоя у окна, Майя увидела идущих по улице Сыроежкина и Элека с Элечкой. Как и надеялась Светлова, у них оказалось на урок больше. Роботы шли впереди и что-то обсуждали. А Сергей, что за ним замечалось не в первый раз, украдкой взглядывал на светловские окна… Даже когда шёл не один – всё равно выбирал эту дорогу. И с ним не спорили… Майя перехватила мальчишеский взгляд: – Лови! И бросила прямо ему в руки записку с завёрнутой в неё конфетой. Конфета, конечно, отдавала шпилькой, но вызвана была исключительно законами элементарной физики. И уж всяко была лучше, скажем, ластика. Сыроежкин увидел с внешней стороны бумажки знакомый почерк (списывать надо меньше, сказала бы автор ответа!), так что конфету просто уронил. В секунду проглотил все слова. К тому, что Майя написала утром, она во время уроков прибавила: «Приходи сегодня в три часа в городской парк и жди меня у большого фонтана». Эта информация достигла Сергеева сознания далеко не сразу, прорвавшись сквозь шквал эмоций от признания. Уже почти у своего дома Сыроежкин окликнул друзей: – Слушайте, ребята! Передайте, пожалуйста, моей маме, что по техническим причинам я буду дома в половине пятого вечера. И занесите, пожалуйста, мою сумку. – А куда ты идёшь? – поинтересовался Электроник. – В парк. – А, – усмехнулась Элка, – «В парк!» – сказал гуманоид, и тарелка рванула с места с ускорением триста пятьдесят «же». Приятно погулять и привет Майке! Сергей показал противной электронной девчонке кулак, отдал сумку Элеку и ушёл.* * *
Майю он прождал у фонтана не более пяти минут. Она прибежала весёлая, раскрасневшаяся, светлые пряди, выбившиеся из причёски, падали девушке на лоб. – Привет! – Майя, скажи мне только одно! То, что здесь написано, – это правда?! – Конечно, – она даже удивилась. – Я когда-нибудь вру? – Нет… Но всё равно, это слишком большое счастье! – Да не сомневайся, чудик ты! – Майя на миг оказалась совсем близко. Прижалась губами к щеке Сыроежкина. И снова встала рядом с ним, как стояла. Кажется, сейчас ей было всё равно, что о них подумают. – Ох, ну ты что… – больше Сергей играть в «верь-не-верь» не пытался. – Пошли лучше на каруселях покатаемся, а? – А что, святое дело! Раз уж пришли… …Когда карусель с бешеной скоростью взлетала на головокружительную высоту, Сыроежкин всякий раз хватал Майю за руку. Она лукаво улыбалась и спрашивала: – Ты что, боишься? – на что получала неизменный ответ: – Нет, это я, чтобы ты не боялась! Накружившись всласть, они пошли бродить по парку, болтая обо всякой всячине. – Смешно сказать… А может, страшно… Скоро будет два года, как мы познакомились. Вот здесь, почти рядом. – Два – ещё через месяц… Да уж, я тогда вёл себя не лучшим образом! – Что было – то было, с тех пор ты во многом переменился к лучшему! Я всегда знала, что так и случится. Ждала, надеялась… Всех на расстоянии держала. – Все два года? – Ну как тебе сказать, чтоб ты не зазнался? Держала – да, просто не нравился никто. А так – может, не все два, там разное отвлекало, ещё, помнишь, эта наша командная вражда девчонок с парнями… – Это всё Элка! – На тот момент – да. Но потом-то она, заметь, только и делала, что подталкивала нас навстречу друг другу! Бедная, жаль мне её. У самой никогда ничего такого не будет, а другим помогает! – Ты ещё скажи, что она специально воспиталку с огурцом сюда выманила! – Нет, конечно… Но не случись этого – где бы мы сейчас были? Если без «бы» – сейчас они были уже в лесной, заповедной части парка, вдали от толпы, музыки и автоматов с газированной водой. На одной лужайке (не на газоне!) Майя нарвала белого клевера. На ходу сплела Сергею венок, а надевала уже в тени деревьев, там, где никто не мог видеть их двоих… Вот тогда-то Сыроежкин решился вернуть своей принцессе поцелуй в щёку. А потом они попробовали поцеловаться «по-настоящему». Получилось, конечно, весьма приблизительно, ей стало смешно, ему неловко… Привычно глядя в землю, Сергей попытался сказать что-то умное, кстати, и повод подвернулся: – Ох ты ж, обещал дома быть полпятого! Позволишь проводить? – Конечно, позволю! И всегда помни: У НАС С ТОБОЙ ВСЁ ХОРОШО! …Доведя Майю до подъезда, Сыроежкин пошёл домой не разбирая дороги. Его понесло куда-то в другую сторону. Голова кружилась от счастья. Хорошо ещё, под машину не попал. Зато, переходя улицу, налетел на какую-то старуху. А та, хотя об этом никто не знал, была не кто иная, как злая ведьма по имени Квинтэссенция. Старуха рассердилась, топнула ногой – и земля разверзлась, поглотив несчастного парня.