Ромео и Джульетта с нашего двора

Часы уже пробили десять, а Сергей всё ещё не вернулся. Его мама сидела на кухне и плакала пятый час подряд. Электроник с Электроничкой тоже волновались. Раз пять они предлагали Светлане Петровне, что пойдут и поищут Сыроежкина. Но все пять раз услышали в ответ: – Никуда вы не пойдёте. Не хватало ещё, чтобы и вы пропали. Рэсси за это время успел дважды просканировать весь город и доложить, что никаких следов Сергея не обнаружено. Брату с сестрой это очень не нравилось, и даже под пытками они не передали бы Серёжиной маме донесений собаки. – Фонтания здесь, что ли? – ворчала Элечка, после очередного отказа вернувшись в комнату ребят. – Вроде добропорядочный советский город – и вдруг такое! – Нда. Не мог же он исчезнуть бесследно! О, слушай, Рэсси! Извини, что дёргаю, слетай-ка ещё раз и посмотри: нет ли где, для начала в окрестностях, чего-нибудь необычного и даже из ряда вон выходящего? Собака приняла команду Элека и вылетела в окно. – Зачем это тебе? – удивилась Эля. – Смотря что понимать под «необычным». – Ну… Не совпадающее с обычным обликом города. – И это ты называешь «из ряда вон»? По-твоему, все отклонения от нормы можно привязать одно к другому? – Увидим. Как ты правильно сказала, смотря какие отклонения. Буквально в следующую секунду вернулся Рэсси. Из его сообщения следовало, что одна из соседних улиц пересечена трещиной. Будто земля разверзлась, а потом снова сомкнулась… Рядом с трещиной собака учуяла след Сыроежкина. Но насколько свежий – не могли определить даже Рэссины датчики. Место оживлённое, людей ходит много, к тому же дорогу уже давно чинят. – Ого! – воскликнул Электроник. – Кстати, мы ведь с тобой здесь, дома ощутили нечто вроде подземного толчка, было такое? В пять вечера? – В семнадцать ноль пять двадцать две, – повредничала Электроничка. – Ну и что? У нас, конечно, не сейсмоактивный регион, но случаются небольшие землетрясения… – Согласен. Но чтобы трещина поперёк улицы, да, если я правильно понял, глубокая? Я вот анализирую – и никуда это не вписывается. – И что ты предлагаешь? – Завтра с утра пойти на место, указанное Рэсси. – Почему не прямо сейчас? Или хотя бы когда Светлана Петровна заснёт? Хотя как она, бедная, заснёт в таком состоянии… – Я думаю, что рано или поздно всё равно заснёт. У неё просто кончатся силы. Или она решит, что всё равно завтра на работу, и примет снотворное… Но это может быть очень нескоро. Вот поэтому и надо идти утром, а не глубокой ночью, как может получиться. Нам ведь придётся поговорить с людьми, которые видели, как появилась трещина. Вдруг они видели там и Сергея и смогут нам помочь? А люди, Элечка, очень странно устроены. Им по ночам надо спать. Так что если мы возьмёмся за розыск ночью, нам придётся их будить. А спросонья они ничего не вспомнят, только рассердятся. – Ну ясно. Тогда точка ухода из дому определяется так: уйти до того, как проснётся мама Сергея, и быть на месте за некоторое время до того, как большинство граждан уходит на работу. – Именно. А пока я, пожалуй, сделаю за Сергея уроки. Разумеется, в его тетрадях и его почерком. Потому что когда (и если) мы его найдём, ему не до того будет. – Эх, Майка бы тебя не похвалила за такие дела! Кстати, а ей ты позвонить не хочешь? – Да ночь уже… И она же с ума сойдёт, если мы ей скажем, что с Сергеем беда! – А вдруг они вместе пропали? Хотя бы проверить, дома она или нет… – Это надо было раньше делать! Сотри-ка ты это из памяти! Хотя бы до утра… * * * В самом деле, под утро Светлану Петровну, после больших доз успокоительного, всё же свалил тяжёлый сон. Кстати, ей и работать сегодня было во вторую смену… Так что ранним утром брат с сестрой, как и договорились, отправились в путь. Время они рассчитали идеально, им даже не пришлось звонить по чужим квартирам. Большинство местных жителей стояли на автобусной остановке недалеко от трещины, почти уже, впрочем, заделанной. И обсуждение вчерашнего происшествия, видимо, прекратилось только на ночь. – Как грохнуло – так я в окошко выглянула, – громко делилась с соседкой какая-то работающая пенсионерка, – и вижу: трещина преогромная, а Кощеевна с третьего – раз в небо на метле! – Ольга Серафимовна, миленькая, да вы что? Она не Кощеевна, а Корнеевна, добропорядочный трудящийся человек, ничем не хуже вас! Какая может быть метла в наше-то время? Привиделось вам всё! – Ой ли? Я как мимо её двери иду – так фигу в кармане складываю! Ведьма она, точно вам говорю! – Ой, неровён час – услышит вас кто… – Простите, Ольга Серафимовна, – вклинился Элек. – А мальчика вы рядом с трещиной не видели? Он очень похож на меня, только чуть постарше. – Нет, милый, мальчика не приметила. Зато я видела, что как Кощеевна на метле улетела – так трещина опять сомкнулась! А была широ-окая… – А не подскажете, где найти эту вашу странную соседку? – И зачем она тебе, окаянная? Работает она вроде как, в девять с дежурства придёт. Вахтёршей в институте сидит, да всё по ночам! А институт, говорит, секретный! – Далеко? – Три остановки на автобусе, – бабуля указала рукой направление, – а там будет высоченное такое, стеклянное здание! – Спасибо, вы нам очень помогли! Пошли, Эля! Элечка прошла за братом совсем недалеко, только чтобы их не могли услышать, и сказала: – Да ну, неужели ты веришь в эти басни и пойдёшь искать какую-то сумасшедшую старуху со слов другой, которая вряд ли более разумна? – Пока это единственный след! Должен же я его проверить! – Пока ты тратишь время на ерунду – Сергей может погибнуть! – Ну придумай что-нибудь сама! – И придумаю! Пойду с Рэсси в парк, там поспрашиваю. – В семь утра? Но упрямая Электроничка уже убежала. Электроник подумал и рванул в ту сторону, куда ему указала бабуля.

* * *

В институт, конечно, посторонних не пускали. На вахте, как разглядел Элек через стеклянную дверь, сидела совсем не бабка и не ведьма, а обычная тётка средних лет и вязала малиновый носок. Электроник всё же подошёл к вахтёрше и поинтересовался: – Простите, пожалуйста, вы не Корнеевна? – Упаси боже, я опять эту сумасшедшую заменяю, здравствуй, Элек Громов! Если ты не Сыроежкин, конечно. – Нет… – грустно промолвил электронный мальчик. – Приятно, что вы меня знаете… А где она может быть? – Как не знать, профиль-то у нашего заведения с Громовым похожий! А она… да кто её знает! Бесперечь говорит: посиди за меня, пойду подвалы проверю… Того и гляди, не дождусь её, в девять меня поменяют… Уйдёт, должно быть, другой дорогой… – Спасибо… Извините за беспокойство! – Да ладно… – тётка широко зевнула, прикрываясь ладонью, и даже не стала спрашивать, зачем Электронику её чудная напарница. Элек понял, что его решение больше не расспрашивать было правильным. Вышел на улицу, начал обходить здание кругом в поисках других входов и выходов. Вскоре он нашёл что искал. Лестницу, ведущую в подвал здания. Дверь, конечно, была заперта, но для Электроника это не являлось проблемой. Он отпер замок, только приложив к нему руку, и вошёл в подвал. Если бы сейчас Элек с кем-нибудь столкнулся – то придумал бы на ходу, как объяснить своё здесь появление. Но этого делать не пришлось. В подвале было совсем тихо и пусто, только по углам шуршали крысы. Никаких машин и запчастей никто здесь не хранил, не держали даже никакого хлама. И только в одном углу Электроник заметил каменную плиту вроде надгробной. На ней красовалась надпись – похожие иероглифы Элек видел в Фонтании. Написано было следующее: «Вход в жилище ведьмы Квинтэссенции». – Вот, а Элка не верила! – с этими словами мальчик-робот присел на корточки и постучал по плите. Она тут же отъехала в сторону. Из образовавшейся дыры в полу высунулось нечто напоминавшее пень, на котором растут три опёнка. Это был самый настоящий сказочный дракон. Правда, портативный, но о трёх головах, покрытый блестящей чешуёй и извергавший пламя из трёх пастей. Элек даже не удивился. Главное – он на верном пути! – Что ты здесь делаешь, смертный? – спросил дракон на три голоса. И получил совсем неожиданный ответ: – А я бессмертный! Дракон вытаращил все шесть своих глаз. Вылез из дыры, встал на задние лапы, а передние сложил перед грудью, как собака, которая выполняет команду «служи». И пролепетал: – Ч-ч-что в-вам уг-год-дно, в-великий в-властелин? «Трус несчастный! – подумал Электроник. – Всегда служит сильнейшему». А вслух он сказал: – Позови сюда ведьму Квинтэссенцию! Дракон сунул одну голову в нору и крикнул: – Эй, хозяйка! Из норы показалась старуха самого неприглядного и к тому же явно потустороннего вида. Когда она увидела Элека, глаза её стали квадратными от изумления: – Послушайте, молодой человек, – осведомилась она, – как вы сюда попали? Ведь вчера я топнула ногой, и вы провалились в мои владения! – Нет, это был не я, – ответил Электроник как можно спокойнее. – Это мой двойник, то, что он уже вырос относительно меня – видно, только если поставить нас рядом. Я не ошибся – вы не только знаете, где он, но и… Скажите, за что вы его так? – Да погорячилась я, старая! Нельзя мне колдовать в Союзе, но, грешна, не люблю, когда мне ходят по ногам, да ещё посреди проезжей части! Даже на метле со злости полетала! – Какая улица? Ведьма назвала. Ту самую, с трещиной. Элек кивнул – всё сходилось. А вот дальше начиналась пустота. – Делать-то что теперь? Он погиб? – Да нет. И я бы его с удовольствием отпустила, остыла уже давно, да всё не так просто. Согласно тайной магии стародавних времён, вывести пленника из моих владений может только юная дочь его родного города. У неё должны быть светлые волосы и карие глаза, а сама она – здесь и сейчас переживать первую любовь. Девушка не должна говорить ни слова, что бы ни видела на пути в глубины земли. Она должна взять пленника за руку и вывести наверх. Только не оглядываться, ни в коем случае не оглядываться! И, опять же, не произносить ни слова, пока не выведет его сюда, в подвал. Если такая девушка найдётся, если она выполнит все условия – твой двойник спасён! Если нет – никто не сможет ему помочь, даже я. Тем более что, наверное, завтра меня отзовут на землю предков и накажут за применение колдовства. – Вы что, шпионка? – это было единственное, чего Электроник не понял. – Я одна из последних наследниц великого Скорпиона! Если бы меня ещё сто лет назад не заслали в Россию – сейчас я могла бы править Фонтанией! Но – приходится подчиняться этому выскочке Стампу и его мафии. Они там сейчас у руля. – Позвольте-позвольте, сударыня, у вас явно устаревшие сведения! Стамп сидит в тюрьме, а Скорпион больше не имеет над Фонтанией никакой власти! – Чего, правда? То-то давно не пристают! Тогда хорошо! Новая власть вряд ли про меня знает, а я здесь уже прижилась! Директор института – мой сын. И вообще мне здесь нравится! Я уже пятьдесят лет не колдовала и давненько ничего не передавала в Фонтанию, года два точно… – Так, а это не через вас узнал Стамп о профессоре Громове и его изобретениях? – Через меня, но то были смутные слухи… Ладно, не трогай меня, сын Адама, я хочу спокойно дожить свой век. Если найдёшь девушку – передай ей, что действовать придётся в полном одиночестве, никто не должен ей помогать. Ни пуха, ни пера и спасибо за добрые вести! С этими словами Квинтэссенция кликнула дракона, и оба скрылись в норе. Плита встала на место. Элек остался в подвале один. Невольную шпильку про «сына Адама» он пропустил мимо ушей. Шпионку со столетним стажем, косвенную виновницу его, Электроника, похищения, тоже пока выкинул из головы. Сейчас главное – спасти Сергея. Ни с одной подходящей девушкой Элек не знаком. Адресное бюро тут тоже ничем не поможет. Учёта сердечных привязанностей там не ведут. Да и по внешности не ищут. Милиция тоже отпадает, как и всякие сложные варианты типа фальшивого приглашения на киносъёмки. Остаётся одно: просить совета у друзей. Но с Электроничкой он поссорился, а профессору Громову и заикаться нельзя обо всей этой истории. Гель Иванович не верит в ведьм, драконов и потусторонний мир. Профессор сразу решит, что Электроник сломался, начнёт разбирать на части и ремонтировать… И тогда уже никто не спасёт Сергея. Оставалось одно: огорчить-таки Майку. Если она, конечно, дома – хотя, скорее всего, это так…

* * *

Тётка с носком всё ещё была на месте и клевала носом. Даже не заметила, что громовский мальчик-робот подошёл к ней изнутри здания. – Простите, можно от вас позвонить? – Да пожалуйста, Элек Громов… – Спасибо! – он набрал на клавиатуре видеофона длинную комбинацию из цифр. Зажёгся экран. И на нём возникло сонное, недовольное лицо Майи Светловой: как-никак, было ещё рано. Но всё недовольство как рукой сняло, когда Майя увидела, кто ей звонит. – Сергей! – вскричала она, просияв. – Нет, я Электроник. Сергей, к сожалению, сейчас во власти злой ведьмы. – Да ты что? – Правда. Сейчас всё расскажу… Майя перебила Элека только однажды: – Господи, это же он из-за меня на людей стал налетать! Это я во всём виновата! Что ж теперь делать? – Да ты дальше послушай… – он передал ей слова Квинтэссенции. – Я тебе, Майка, собственно, звоню, чтобы спросить: ты не знаешь подходящей девушки? – Знаю. Вот она, Элек, перед тобой. – Майя! Ты что, сама хочешь туда идти? – Хочу. – Тебе нельзя этого делать! Ты ещё ребёнок! – Кто бы говорил! – возмутилась Светлова. – Через две недели мне будет шестнадцать! А если ты думаешь, что я – самая трусливая девятиклассница на свете, так это ещё доказать надо! И вообще, будь мне свидетелем, Сергей Сыроежкин – мой и спасать его должна я! Тем более что я же во всём и виновата… Электроник, махнув мысленно рукой на эти дебри сердец человеческих, сдался. Объяснил Майе, как попасть в подвал, и отключился. Вахтёрша слушала – и глаза у неё становились всё больше и больше. Когда Элек отсоединился, она сказала: – Нет, ты, однако, всё-таки Сыроежкин! И безобразно разыгрываешь девушку! Ты не мог бы устраивать свои дурацкие игры где-нибудь в другом месте? Электроник не стал с ней связываться. Снова проскользнул в подвал – так быстро, что тётка и не поняла, куда он делся – и стал ждать Майю.