Определение искусства

Придумывание оправданий — специализация Эриха Дайса. Он мог сколько угодно врать другим, в особенности самому себе, но не мужчине, которого встретил всего лишь месяц назад. На вопрос «почему» или же «почему именно он», Эрих не знал ответа. Сколько помнил себя парень, его всегда тянуло к кисти. В детстве он не задумывался об истинных причинах, рисовал все, что попадалось под руку, и всем, что могла позволить мама и их скромный семейный бюджет. Однако стоило Эриху узнать, из-за чего его семью столь сильно презирают в округе, желание рисовать отвернуло. Тогда впервые пришло осознание, что и этот дар достался ему от деда. От человека, с которым он не хотел иметь ни малейшей связи, однако, по иронии судьбы, стал продолжением его рода. Истинный наследник Тишбейн. Эрих пытался не думать о рисовании. В школе тот даже на уроках отказывался прикасаться к кисти, за последние карманные деньги покупая готовые работы у своих одноклассников, чтобы не завалить предмет. Однако тяга к кисти вернулась в университете. На скучных, неинтересных лекциях Эрих невольно рисовал на полях тетради. В те моменты его мысли относились далеко от античных мифов, рассказываемых преподавателем, далеко от хладнокровного средневековья, заклятой истории Рейха и послевоенной дележки территорий. Рука сама тянулась к ручке, зарисовывая незамысловатые узоры. Парень не помнил, как купил первый холст, первые краски. Он очнулся лишь, когда его первая картина родилась на свет. Эрих посмотрел на нее со всех углов, ужаснулся полету собственной фантазии, и уничтожил работу. Рука потянулась к черной краске и бывшая марина превратилась в подобие черного квадрата Малевича — столько же темна и мрачна. Дальше все претворилось в однообразный цикл. Он не помнил, как у него дома стало появляться все больше бумаги для рисования, все больше акварели, гуаши и масел, однако в миг окончания работы — Эрих уничтожал полотно самыми разнообразными способами. Все его работы, как одна, были перечеркнуты, скомканы, сожжены или же развеяны по ветру вместе с ненавистным Эриху прошлым. Лишь одна мысль заставляла Эриха губить свои творения. «Ты стал, как он. Выглядишь, рисуешь. Что дальше? Станешь думать, как он? Начнешь считать себя лучше других? Возносить таких же, как ты? Убивать людей, выходящими за рамки твоей критики?..» — призывно к уничтожению шептал голос изнутри, как только до завершения картины оставались финальные штрихи. Гены — страшная вещь. Особенно, когда дело касается наследования. Эрих Дайс был не просто похож на Альберта Тишбейна внешне, он еще и перенял его талант. Больше всего в жизни Эрих пытался не стать таким, как его родственник. Красил волосы, носил линзы, уничтожал готовые работы. Пошел на чертов исторический факультет лишь ради того, чтобы узнать всю историю и еще раз убедиться в том, что его родственник — монстр… Эрих делал все, чтобы не стать похожим. Чтобы в итоге не превратиться в своего деда, но по воле судьбы все больше в него превращался, когда кисти оказывались в его руках. Эрих никому не признавался, как ему нравилось рисование. Знала лишь его мать, но и она унесла тайну с собой в могилу. Теперь появился еще один человек. Весьма настойчивый и решительный в своем желании помочь парню раскрыть талант. «Станьте лучше. Профессиональнее. Заложите новые идеи в картины. Рисуйте так, чтобы никто не посмел сравнивать вас с Альбертом Тишбейном. Искусство — свобода выбора, лишь вам решать, что будет изображено на полотне…» — шептала вторая часть подсознания, призывая рассмотреть предложение Ральфа фон Фейербаха. В своих самых сокровенных мечтах Эрих сотни раз представлял, как это, стать известным художником не потому, что твой дед сам Альберт Тишбейн, а собственным трудом и усилием, благодаря уникальному таланту. Парень грезил несбыточной мечтой о том, как бы он пошел по тропе кисти, не являясь родственником великого художника. Однако эта мечта оказалась неисполнима, ведь даже при малейшем появлении у людей на глазах, все сравнивали его с дедом. Постоянно. Всегда. Ничего не изменялось с годами. «Вам претят идеи, которые выражал ваш дед в своих картинах. Признаюсь, они ужасны по своей моральной составляющей, но прекрасны в виде исполнения. Вы можете стать столь же талантливым, как ваш предок, но ваши картины могут нести совершенно иной смысл. Более… правильный в вашем понимании, Эрих.» Кем был Эрих? Всего лишь обычным человеком. Как бы сильно он не прятал мечту, она все равно лежала где-то на поверхности. Лишь дело времени, когда кто-то заметил бы ее и упрекнул, вновь напомнив об отвратительном прошлом его семьи. Но к милости судьбы, этим кем-то стал никто иной, как Ральф фон Фейербах. Человек, который не осудил его хобби за сходство с дедовым. Человек, который был в силах помочь ему осуществить все, чего он желал. Человек, который смог заметить и понять борьбу Эриха со своим естеством. Человек, который искренне захотел помочь ему определиться… Эрих Дайс был всего лишь обычным человеком и он искренне надеялся, что однажды придет и его время. Время осуществление его мечты. Он больше не хотел заниматься губительным самообманом, ранящим его самого больше, чем самоистязания от связи с Тишбейном. Эрих желал ухватить за возможность, данную мистером фон Фейербахом больше, чем желал что-либо еще. «Хотя бы раз в жизни хочу сделать что-то самостоятельно, не думая о зове крови внутри меня!» — вопила душа Эриха и он решил принять то, что было предложено. — Добрый день. Меня зовут Эрих Дайс. Мне нужно к… — Господин фон Фейербах немного занят, — мгновенно ответила все та же консультантка на ресепшене, сидевшая здесь, когда он пришел в этот швейцарский банк впервые, — но он не будет против, если вы подождете его в кабинете. Эрих не переставал теребить пальцы в карманах куртки. Волнение захлестывало его с каждой секундой все больше и больше. Он был в шаге от того, чтобы развернуться и трусливо сбежать. Лишь призрачная улыбка Ральфа удерживала его на месте. — А это уместно? Я могу подождать в фойе. — Босс дал четкие указания на ваш счет, — кивнула девушка, поправляя свои очки. Эриху стало не по себе от ее сурового взгляда. Больше она с ним не заигрывала, как в первый раз. «Может, забыла меня? Каждый день приходят сотни клиентов, а я был здесь больше месяца назад», — предположил Эрих столь быструю смену ее отношения в его сторону. — Пройдите на четвертый этаж, там вас встретят. Сжав кулаки, парень ринулся к лифту. Руки мелко подрагивали, когда Эрих нажал на кнопку четвертого этажа. Парень не волновался так сильно, даже во время защиты диплома. Когда двери лифта открылись, его встретил мужчина лет тридцати, назвавшись личным секретарем мистера фон Фейербаха. «Кем же работает в банке Ральф, если у него есть свой личный секретарь?» — пронесся вопрос в голове Эриха, идя за мужчиной. Будучи готовым купить Эриху самолет или яхту, мистер фон Фейербах явно не мог быть обычным коллекционером. Эрих предположил, что тот занимает более важную должность в банке. Возможно даже одну из управляющих. «Может, акционер? Тогда бы это объясняло, почему он приехал в Цюрих, хотя не живет здесь… Да, если бы он здесь работал, то логично, что и жил бы здесь. Кто же ты такой Ральф фон Фейербах?» Секретарь проводил парня в кабинет, на дверях которых не висело таблички с именем и должностью, что показалось парню, как минимум, странным. Секретарь спросил, не нужно ли что-то ему принести, но Эрих отказался, понимая, что в горло сейчас не влезет даже чашка кофе. Вежливо улыбнувшись, мужчина попросил подождать немного мистера фон Фейербаха, который, как оказалось, был на важном собрании. Когда двери закрылись, Эриха захлестнуло осознание: он решился. Пришел. Решил попробовать. Это не сновидение. Все наяву. Эрих действительно стоял в шаге от того, чтобы осуществить то, что хотел бы навсегда похоронить под несколькими бетонными слоями. Своим приходом он доказал, что полностью вверил свою мечту мужчине, с которым был знаком от силы несколько часов. Человеку, что завладел всеми его мыслями. Эрих не знал практически ничего о Ральфе фон Фейербахе. Ни прошлого, ни состоятельности, ни места работы, ни семьи. Он не знал ту, другую часть его. Однако он знал Ральфа — мужчину, который мило улыбался ему, от чего появлялись небольшие морщинки вокруг глаз. Мужчину, который знал истории лучше, чем Эрих, будучи выпускником факультета истории. Мужчину, который был в восторге от искусства его деда, но в то же время не забывал об ужасах, сотворенных Тишбейном. Мужчину, которому не нравилась неряшливость и непунктуальность Эриха. Мужчину, который смог увидеть в нем то, что не видят другие. Не сказать, чтобы Эрих влюбился в человека, которого видел дважды. Конечно, он чувствовал напряжение между ними, редко промелькивающие искры, как и в начале всех предыдущих отношений парня. Определенно Ральф нравился Эриху, как человек, и в особенности, как мужчина. Он хотел бы попытаться намекнуть ему на симпатию, но… Эрих до ужаса боялся отказа, ведь тогда не будет больше того самого Ральфа, увидевшего в нем потенциал, художника, не подвластного своему деду. Парень не хотел разрушить те деловые отношения, который между ними сложились. Отношения на основе контракта, который Эрих планировал сегодня подписать. «Так безопаснее для нашего будущего сотрудничества», — решил он себе, закопав все мысли о том, что симпатия может быть взаимной. Прошло пять минут, а мужчины так и не было. Изрядно заскучав, Эрих решил осмотреться. Кабинет Ральфа будто не принадлежал ему. Такое впечатление сложилось у Эриха, ведь интерьер был слишком вычурным. Куда не глянь — тяжелые красные и коричневые цвета, дуб и разнообразные завитушки. Атмосфера алчного богатства и власти кружили вокруг парня. Ральф фон Фейербах в представлении Эриха Дайса совершенно не такой. Мужчина был до беспредела мягок, учтив и привержен минимализму, несмотря на статус, и это безумно нравилось Эриху. «Ему бы подошел светлый, просторный кабинет. Один небольшой стол, пару полочек и шкаф. Больше ничего. Минимализм в самом цвету», — представлял Эрих кабинет Ральфа, пока его не вывел из раздумий звук открывающейся двери. — Все же вы пришли, Эрих. Сегодня мужчина был одет в светло-серый костюм-тройку в клеточку, которая безумно шла ему. Эрих невольно прикусил губу. Ральф был бесподобным. — Пришел, — кивнул Эрих, не отводя взгляда от Ральфа, пока тот неспешно шел к своему рабочему месту. — Мне нужно закончить с отчетом, но это не займет больше пяти минут. Подождете, хорошо? Эрих кивнул и сам удивился своей покорности. Обычно он никогда не страдал излишней кротостью. Если ему что-то не нравилось, он говорил прямо, выражал все эмоции и не пытался их сдержать. Но стоило лишь завидеть мужчину, этот костюм, и Эрих растаял. Он никогда не думал, что будет настолько раздавлен кем-то. Добровольно раздавлен. Пока мужчина был занят, Эрих пытался не смотреть в его сторону. Он бросал взгляд в телефон, на шкаф с книгами, потолок с завитушками. Парень смотрел всюду, но взгляд медленно соскальзывал к столу и брюнету за ним. Одна рука Ральфа водила длинными пальцами по тачпаду ноутбука, вторая что-то записывала. Бумаги перед мужчиной были столь естественны, что казалось, будто он прирожден сидеть в офисе и слепить всех своей красотой. Объективно говоря, мужчина не был уж таким красавцем. Темноволосый с обычной короткой стрижкой, которую носят миллионы других мужчин. Зеленые глаза с посредственным болотным оттенком, который в темноте кажется и вовсе карим, если бы не их темный ободок, придающий им видимость уникальности. Правильные острые черты лица и нос с небольшой горбинкой, характерной подавляющему большинству мужчин. Был подтянут, как для своего возраста, но в то же время не сверкал прессом или мышцами. Ральф не был исключительным, но не в глазах Эриха. Ральф фон Фейербах был словно списан из идеального типажа Эриха Дайса. Парень представлял, как это быть партнером такого человека. Возможно, будучи любовником Ральфа, парень бы прямо сейчас не сидел на месте ровно, спокойно выжидая любимого. Эрих никогда не был усидчивым. Он бы подошел прямо к мужчине, вздернул за подбородок и оседлал прямо на этом огромном кожаном стуле. Он бы целовал мужчину, причитая тому за излишнюю загруженность на работе и отсрочку их ужина. Эрих бы терся ягодицами об пах мужчины, пока тот не стал крепок. Он бы касался руками, надавливал, но ни за что бы не прикоснулся к члену Ральфа, ведь мужчина точно бы не любил заниматься этим на работе. Эрих бы дразнил мужчину до самого дома, а уже в их совместной постели отдался ему, принимая наказания за излишнюю дерзость… Закинув ногу на ногу, Эрих попытался не поддаваться одолевающим его постыдным мыслям, но в голове так и стояли сцены, как бы он опрокинул мужчину на этот широкий деревянный стол и залез сверху. Парень опустил длинную крашенную челку, прикрывая покрасневшее лицо. Знал бы мужчина напротив, такой сосредоточенный на цифрах и предложениях, о чем думает его будущий протеже… — Я закончил, — ознаменовал мужчина окончание работы, захлопнув крышку ноутбука. Мистер фон Фейербах встал и потянулся руками вперед, разминая мышцы. Эрих так и застыл, смотря на мощную спину мужчины. Слюна подступила к горлу и он слишком громко сглотнул. «Как давно у меня не было секса? Полгода? Год?» — Эрих вдруг понял, что еще немного и прямо здесь возбудиться, будто какой-то подросток. А ведь ему уже двадцать семь! Ральф открыл соседнюю дверь, которая оказалась входом от встроенного в стену небольшой гардеробной. Взяв оттуда зимнее пальто, шарф и теплые перчатки, мужчина начал одеваться. — Мы куда-то идем? — спросил Эрих, пытаясь придать голосу серьезности. Он ведь на деловой встрече! — Собрание было выматывающим и я ужасно проголодался, — подмигнул мужчина, от чего Эрих застыл. «Мне показалось или… Да нет, у него просто хорошее настроение, вот и все. Деловой ужин для подписания контракта — ничего более!» Пока Ральф одевался, Эрих вновь невольно засмотрелся на интерьер, всячески пытаясь отвлечь свое внимание от того, как идеально сидит на мужчине пальто. — Это ведь не ваш кабинет? — поинтересовался тот, нервно теребя пальцы. — Не мой, — ответил мужчина, заматывая шарф. — Как вы это узнали, Эрих? — Это все, — Эрих кивнул вокруг и махнул рукой, — будто не принадлежит вам. Все эти штучки вам не подходят. — И что же тогда по вашему мнению мне подходит? — мужчина взял свой рабочий портфель, куда совсем недавно сложил бумаги, и приблизился к парню. Эрих затаил дыхание. — Что-то… более простое, приземленное. Не думаю, что вы, Ральф, любите излишне вычурные вещи. Вам… нравятся обычные. — В чем-то вы правы, Эрих, а в чем-то ошибаетесь, — загадочно улыбнулся мужчина. — Это место и правда не мое. Мне выделили кабинет на время, пока я пребываю здесь с проверкой. — Проверкой? — удивился парень. — Кем вы работаете? — Вы не пытались найти информацию обо мне, когда я сказал вам свое имя? — брови мужчины взлетели вверх. Его сильно удивило то, что парень ничего не пытался накопать на него. — Я — владелец этого банка. По крайней мере, большей части ее акций. Генеральный директор, если будет угодно. Это старый семейный бизнес моей семьи, но не мой основной. Я искренне удивлен, что вы ни разу не слышали мою фамилию. Пресса не упускает ни шанса написать обо мне. «Он владеет банком!.. Все мои предыдущие любовники не были богаче, чем владелец ресторана, но банка?! Нет-нет, Эрих, тебе точно с ним не по пути. Птички разных полетов. Ты прекрасно знаешь, что все богачи — редкостные ублюдки. Помечтали и хватит.» — Я не читаю новости, — неловко улыбнулся парень и побрел к выходу, скрыв свое разочарование за семью замками. Ральф повез парня на своей машине. Эрих был бы и рад попускать слюнки на эту безусловно прекрасную и статную тачку, но это лишь подтверждало тот факт, что мужчина перед ним не из простых. С каждой минутой к Эриху приходило осознание, что мистер фон Фейербах никогда не взглянет на такого, как он, а все искры, ощущаемые Эрихом, были односторонними, без возможности воспылать в дальнейшем. Ехали они недолго, несмотря на вечернюю загруженность дороги. Ральф учтиво спросил не будет ли Эрих против итальянской кухни, однако для Эриха даже дешевая уличная еда в присутствии мужчины казалась бы изысканной. Когда хостес завидел мистера фон Фейербаха, он без вопросов провел того к нужному столику. Эрих все больше впечатлялся, впервые познавая мир богатых и счастливых. Мир с изюминку одетых и вкусно накормленных. Мир Ральфа фон Фейербаха, в котором Эрих Дайс был впервые. Все в меню для Эриха было в новинку, поэтому он учтиво попросил мужчину заказать на его вкус. Ральф не отказался, напротив, возрадовался и после нескольких вопросов об возможной аллергии на морепродукты или грибы, сделал идентичный для обоих заказ. Не успел официант уйти, оставив их наедине, мужчине позвонили и тот, извинившись, оставил Эриха одного за пустым столом. Несмотря на красоту и сдержанность ресторана, граничащей с минимальной грацией и величием без излишеств, Эрих не мог сосредоточиться на разглядывании прекрасного. Парень чувствовал себя не в своей тарелке. Вокруг лишь красивые женщины, одетые в вечерние платья и мужчины в смокингах. На Эриху тоже костюм, старый, как мир, и затертый до небольших зашитых дыр на локтях. Он прятал свои поцарапанные в некоторых местах туфли под атласной тканью скатерки, чтобы никто не заметил. Эрих редко ощущал стыд за собственные поступки или внешний вид, когда его не упрекали в схожести с дедом, но сейчас… сейчас он действительно чувствовал себя белой вороной. Ему казалось, что в его спину бросают взгляды отвращения, пускай совершенно никто не смотрел в его сторону, занимаясь своими делами. Нет, он не создан для этого места и этих людей. — Вы не заскучали, Эрих? — спросил Ральф, возвращаясь к столику. Мужчина выключил звук на телефоне и засунул тот в карман штанов. — Извините, что так долго, но с этого момента я полностью в вашем распоряжении. Эрих не смог подавить легкую улыбку от слов мужчины. — Если бы вы бросили меня наедине еще на минуту, я бы точно ушел. Но вы успели до моего отбытия, Ральф, так что я тоже в вашем расположении. — И почему же вы хотели уйти? — улыбка с лица мужчины исчезла и появилось явное разочарование. — Вам не уютно здесь, Эрих? В следующий раз я выберу что-то другое. «Хах, в следующий раз», — мысленно протянул парень, понимая, что недопонимание появляется именно после таких слов. — Я не вписываюсь в подобные места, — признался Эрих, не отводя взгляда от пустой тарелки перед ним. — Не сказать, что я стыжусь отсутствия у себя должной воспитанности или манер для такого места, нет, просто… Знаете, есть места для таких, как я, и есть места для таких, как вы. Все здесь вокруг не для меня, но вот для вас — в самый раз. Мужчина внимательно посмотрел на парня, выискивая там что-то, чего Эрих не мог понять. — На самом деле, я не часто бываю в подобных места, Эрих. Обычно я принимаю пищу дома, а в рестораны хожу, когда предстоит встреча вне офиса. Это заведение единственное, в котором я бываю, когда прилетаю в Цюрих, — произнес Ральф, тихо рассмеявшись. — Я хотел произвести на вас хорошее первое впечатление, приведя сюда, но, как вижу, все провалилось, не так ли? «Я уже от вас без ума, какое тут провалились?» — усмехнулся Эрих собственным мыслям и вернул улыбку мужчине в ответ. Атмосфера между ними снова по щелчку пальцев превратилась из тяжелой в легкую. Казалось, Эрих никогда не привыкнет к этому. К тому, как резко его сердце начинает биться, стоит лишь Ральфу взглянуть на него зелеными глазами, подобными темному дремучему лесу, освещаемом светом луны. — В следующий раз выбирайте место, которое действительно нравится вам, Ральф. — Тогда мне придется пригласить вас к себе домой, — ухмыльнулся мужчина, немного наклоняясь вперед к Эриху. — Моя кухня, пускай, и не пятизвездочный ресторан, но нравится мне намного больше, чем здесь. Лицо мужчине меньше, чем в метре от Эриха. Парень знал, что по всем нормам приличия нужно отклониться, разорвать зрительный контакт, но вместо этого лишь ближе наклонился, сокращая расстояние между ними. Ближе. Еще ближе. Чтобы прикоснуться к тому, что ему никогда не получить. — В таком случае вы закажете еду на дом? — сглотнул Эрих, не в силах отвести взгляд от зеленых омутов с хитрой искрой. — Я приготовлю сам. — Вы готовите?.. — задал глупый вопрос Эрих, ведомый неосязаемой связью между ними двоими. — Да, это помогает отвлечься. Можно сказать, что это мое хобби, прямо как у вас рисование. — Рисование, да… Резко отстранившись, парень почувствовал, как его щеки и уши пылают от смущения. Разговор о еде, но проснулся совершенно иной аппетит. «Что ты, черт возьми, делаешь, Эрих Дайс?!» — упрекал себя парень, не понимая, что на него нашло. — «Ты ведь решил не поддаваться! Чисто деловые отношение, помнишь?!» — Рисование, — вновь повторил Эрих, возвращая их тему в деловое русло. — Вы принесли контракт? Тяжело вздохнув, мужчина отстранился и оперся спиной на стул. — Нет, — ответил тот и выглянул в поисках официанта, который как раз направлялся к ним с едой, — сегодня вы лишь очертите свои требования. Расскажите мне, что хотите видеть в контракте, а я помогу вам понять, что могу предложить. После я отошлю информацию моему юристу и он составит контракт. При нашей следующей встрече мы подпишем его. Вас устраивает, Эрих? — Более чем, — одобрительно кивнул Эрих. Пока официант расставлял блюда, Эрих с Ральфом сидели в полной тишине, поглядывая друг на друга через сменяющиеся один за одним блюда, расставляемые официантом. Никто ничего не говорил, пока официант не скрылся с виду. Продолжали молчать, пробуя первое блюдо. — Значит, вы студент? — прервал неловкую тишину мистер фон Фейербах. — Я работаю консультантом в обувном магазине, но это скорее подработка, чтобы оплатить учебу, а в остальное время с студент, вы правы, — подтвердил Эрих, накручивая длинную пасту на вилку. — Ну, фактически студент, ведь практически я все закончил. Мне осталось лишь забрать документы об окончании. Перед Новым годом я закрыл сессию и защитил диплом. Не мог нарадоваться Эрих окончанию университета. Это значило много для него, ведь он столько лет после школы собирал деньги на образование! В отличие от других студентов, он поступил на четыре года позже своих однокурсников, в двадцать два. Кто бы что не говорил, будто наука подвластна всем возрастам, сама учеба с людьми младше и незрелее тебя самого, дается в десятки раз сложнее. Эрих в полной мере осознал это, разочаровавшись на первом курсе, когда не нашел друзей на своем потоке. Однако это не помешало ему найти несколько приятелей со старших курсов и закончить учебу не в одиночестве. — Историк, верно? Меня поразили ваши знания в нашу первую встречу. — Как выпускнику, защищавшему диплом по теме «Настроение народа Германии довоенных и военных времен», было бы стыдно не знать то, о чем мы говорили. — Вы поступили на историка из-за своего деда? С лица парня мгновенно исчезла легкость. Вилка громко задела фарфоровую тарелку. — Это… — парень запнулся, не уверен, стоит ли выкладывать о своей жизни и чувствах так много. Однако, если в дальнейшем они планируют работать вместе, Ральфу стоит знать все аспекты его жизни, так или иначе связанные с Альбертом Тишбейном. Учеба была одним из них. — Да. Еще в школе я начала активно искать информацию о своей семье, моем происхождении и почему меня так за него ненавидят. История была единственным предметом, который я знал хорошо, поэтому когда я решился на высшее образование, мой выбор пал на историка. — И где вы собираетесь работать в дальнейшем? Или в обувном историки тоже нужны? — с усмешкой спросил мужчина, не имея в виду ничего плохого. — Я думал о музее или библиотеке. Может, даже попытаться продвинуться в работу с антиквариатом, но там слишком много ответственности. Много из моих друзей стали преподавателями истории, но я никогда не любил детей. Не мой вариант. Мужчина тихо рассмеялся. — В этом мы с вами похожи. Я тоже на дух не переношу детей. — У вас они есть? — Что? — мужчина удивленно поднял брови и категорически ответил: — Нет и никогда не будет. Зато у меня есть три младших сестры. С самой младшей у нас разница больше, чем в восемнадцать лет. Все воспоминания из родительского дома только и связаны с тем, что меня заставляли нянчиться с младшими. — Звучит, как обычная семья… — А вы думали у состоятельных семей только «Санта-Барбара» происходит? — фыркнул мужчина и отложил вилку рядом с опустевшей тарелкой. — Нет, у меня вполне обычные родители. Наверное, как у большинства. Как у большинства… Эрих никогда не подходил под эту категорию. Отца он помнит лишь из фотографий, а мать приходила настолько уставшей после работы, что не находила в себе сил по душам поговорить с сыном. К тому же постоянные упреки от родителей папы насчет их происхождения, а вскоре и смерть мамы… У Эриха было относительно счастливое детство, но он никогда не ощущал того семейного уюта, который так и слышится из слов Ральфа. Привык жить без него, он уже и не задумывался, что когда-либо сможет с кем-то его построить. Точно не с теми мужчинами, которые раньше у него было. «Для большинства из них, я был лишь развлечением. Неким экспериментальным переходом к семейному счастью с женщиной и детьми.» Эрих выдавил из себя улыбку. — И что, ваши родители не настаивают на том, чтобы вы женились и заводили детей? Или вы уже женаты? — нахмурил брови парень, понимая, что он не знает, в браке ли Ральф. Может быть в родном городе его ждет миссис фон Фейербах, пока ее любимый муж обедает вместе с парнем, положившим на ее супруга глаз. — Господи, Эрих! — громко фыркнул Ральф. — Я думал, что когда намекнул, что у меня никогда не будет детей, вы поняли, к чему я клоню. Вам все же стоило поискать обо мне в Сети. Секунда, вторая — и к Эриху пришло осознание. Он уставился на мужчину, не веря в свою самую желанную догадку. — Родители знают, что у меня нет ни малейшего притяжения к женщинам. Было много ссор и разговоров на эту тему, но в итоге они смирились. Я даже приводил в дом парочку парней, когда думал, что у нас с ними серьезно, но вселенная посылает мне только крайне ветренных парней. Парень усмехнулся. Словно камень упал с его души. Ральф свободен и открытый гей. Зеленый свет замигал в голове парня, и он совершенно позабыв о разнице в статусах. Сразу же всплыла мысль сделать первый шаг, как-то намекнуть на свою симпатию, но в голове — ноль идей! Напрямую сказать как-то неловко. Они знают друг друга слишком мало, а во взаимной симпатии парень никак не уверен. Не хотелось разрушать их дружески-деловые отношения из-за простого желания человеческой близости. В особенности, когда для парня Ральф собирался открыть вход в новый мир — в тот, где он осуществит свою мечту, отринув прошлое своей семьи. «Держи себя в руках, Эрих Дайс», — велел себе парень, лживо улыбаясь мужчине, когда на душе скребли кошки. — «Ты не должен упустить шанс. Не уничтожь его быстротечными чувствами.» Эрих потянулся к бокалу и сделал несколько глотков, пытаясь потушить в себе бушующий огонь алкоголем. — А что насчет вас Эрих? У вас есть девушка? Еще глоток — и Эрих бы подавился вином, но он вовремя отставил бокал и поднял ошарашенный взгляд на Ральфа. Слишком личный вопрос, но ведь и говорили они на довольно личные темы. После недолгих сомнений, парень нашел в себе долю уверенности, чтобы ответить: — Девушка? — нервно фыркнул тот. — Нет-нет, я из вашего поля ягодка. Это ведь не… не помешает наших деловым отношениям? Внутри парня бушевал ураган неуверенности и страха. В своей ориентации было легко признаваться близких друзьям или незнакомцам в клубе, но Ральфу фон Фейербаху — чертовски сложно. Не только потому, что это ставило их деловые отношения под угрозу, но и потому, что в будущем это может навлечь на Фейербаха беду. С теми же СМИ, которые охотятся за мужчиной. Заметь журналисты Эриха вместе с Ральфом, они с легкостью сумели бы отыскать информацию о парне, его бывших любовниках и очернить репутацию мужчины. Ведь у Эриха был специфический вкус в мужчинах — богатые, солидные и в возрасте. И пускай он никогда не стремился в отношениях за деньгами, для СМИ это хорошая тема для заголовка, что повергнет спокойный мир Ральфа в сплошные скандалы. И это еще Эрих боялся представить, что напишут о нем, когда узнают о связи с Альбертом Тишбейном. Нацист и гей — не лучшее сочетание. — Я имею в виду… — быстро продолжил Эрих, но Ральф перебил его, подняв руку. — Эрих, прошу, мне кажется, вы не совсем понимаете, что я собираюсь вам предложить. Его лицо посерьезнело. Ральф оперся локтями на стол, сложил руки в замок и пронзил Эриха взглядом. — Я не собираюсь быть вашим спонсором, — категорически произнес Ральф. — Спонсор — это тот, кто вкладывает деньги. Я же хочу стать вашим покровителем. Мужчина проследил за тем, как нервно Эрих стучит пальцами по столу. Парень мгновенно отдернул руку, почувствовав, что этот жест не нравится мужчине. — В мое понятие покровительства входят многие услуги. Та же финансовая поддержка, поднятие имиджа, помощь в развитии вашего таланта, но главное — защита. Защита разного рода. От назойливых СМИ в том числе, поэтому я не приму того факта, если вы захотите рисовать под псевдонимом. Вы должны открыться миру и позволить ему увидеть ваши творения, а я посвящу себя вашей защите. Поэтому вопрос ориентации, вашей связи с нацистами или еще что-то — пустяки. Покуда вы будете со мной, я смогу обеспечивать вас всем. Ральф мило улыбнулся, прерывая напряженную тишину и потянулся бокал. Его элегантные движения, длинные пальцы и медленные глотки, словно он пытался распробовать тонкие нотки вина — все это завораживало Эриха. Однако больше всего парня зачаровало всего одно слово — покровитель. В жизни Эриха никогда не было человека, который защищал его. Даже мать никогда не вставала на его сторону, постоянно будучи занятой собственными проблемами с деньгами и заботами о семье. Ей было не до Эриха, а Ральф… Это мужчина, к которому парень проникся странной мгновенной симпатией и резким отторжением одновременно, предлагал ему так необходимую Эриху защиту. В груди сперло. Эрих не мог сделать ни вход, ни выход, боясь, что как-либо сможет разрушить предложение. — Вы станете моим протеже, — продолжил Ральф очерчивать границы их контракта. — Это значит, что вам придется переехать в мой город, поступить в образовательное учреждение, связанное с искусством. Конечно, если вы захотите найти работу, я смогу вам предоставить место в одной из своих компаний. Думаю, я смогу найти вакансию, которая требует диплома историка. Также вам будет необходимо присутствовать со мной на некоторых событиях, например, в галереях, аукционах по продаже картин и… — Переехать?.. — вырвалось из Эриха на одном дыхании. Он не слышал совершенно ничего после всего одного слова, вырванного из контекста. — Это единственное, что вас волнует? — усмехнулся мужчина. — Конечно, мое предложение включает переезд. Я ведь уже говорил, что мне сложно выделить время, чтобы летать туда-обратно из Парижа в Цюрих. Если бы я действительно не был заинтересован в картинах вашего деда и в вас, я бы ни за что не прилетел в этот город быстрее осени. — Но это значит, что мне придется бросить здесь все! — А вам есть, что бросать, Эрих? — мужчина приподнял темную бровь, не понимая, почему Эриха так сильно удивила тема переезда. — Будем реалистами. У вас не работы, с которой вы бы не хотели уходить. Вы закончили университет, поэтому учеба вас также не держит. Друзья? Не думаю, что они больше, чем случайные знакомые, ведь даже не знают о вашем влечении к рисованию. Дом? Ваш дом никуда не денется без вас. Эриху не было, чем крыть. Ральф сказал жестокую, но правду. У него не было ничего. Ничего, кроме смазливого личика, доставшегося от Альберта Тишбейна, и гениального таланта, снова же доставшегося благодаря тому же человеку. Он был всего лишь копией человека, который когда-то умер. Плохой копией, и Эрих давным-давно смирился с этим глубоко внутри, но впервые столкнулся с этим так близко, стоило Ральфу пролить свет на правду. И все же… — Откуда вы знаете, что друзья не знают о моем хобби?.. — задал вопрос Эрих, скрестив ноги под столом. Ральф ответил не сразу. Эрих долго всматривался в его лицо, ища там отклик, улыбку, очередную шутку, но там не было ничего, кроме прежней серьезности. — Мои люди разузнали немного информации о вас. — Ваши люди?! — Эрих, вы тоже могли найти обо сколько-угодно информации, но, кажется, вам не было так интересно, как мне, — раздраженно ответил мужчина. — Почему вы снова делаете меня виноватым?! — вскрикнул Эрих, вспоминая то посленовогоднее утро, когда Ральф завалился в его дом без приглашения и вылил все раздражение на него. — Я не роюсь в белье посторонних людей, в отличие от некоторых! Эрих схватился за столешницу и резко встал. Люди вокруг начали оборачиваться в их сторону, но как бы стыдно за свое поведение Эриху не было, больше всего его волновал поступок Ральфа фон Фейербаха. Нормальные люди не роют под других, выискивая грязные секретики. «А ведь он так искренне интересовался моей жизнью, хотя все знал! Лицемерный ублюдок!» И вот снова. Всегда так, когда дело касается этого мужчины. Сначала влечение и искренняя симпатия, а после раздражения и неприятный осадок. Не в первый раз. Эрих должен был уже привыкнуть, не расстраиваться понапрасну, но… — Я совершил ошибку, придя сюда, — резко произнес Эрих, сбавив тон, и задвинул за собой стул. — Знаете, быть может, я бы даже согласился бросить все и довериться вам, но я ужасно ненавижу, когда кто-то пытается контролировать мою жизнь. Это вы делаете сейчас. Вторгаетесь в мое личное пространство, расспрашиваете моих друзей, велите переехать в незнакомую страну для вашего удобства. Я проходил это десятки раз и не позволю сделать это еще раз. Эрих потянулся к плащу на вешалке недалеко от их столика и в последний раз взглянул на Ральфа. — Никакого контракта, — заявил тот, отказываясь от предложения. — Совесть не позволяет просто так взять картины? Прекрасно! Переведите мне на счет миллион. Думаю, вы знаете, какой у меня счет и какой банк его обслуживает, раз уж рыли под меня. Я не возьму ни франка. Найду куда пристроить ваши деньги на благо. Может, отправлю в какой-то фонд или!.. — Я буду ждать вас в субботу в шесть вечера у себя дома, — спокойно произнес Ральф, перебив злостный мысленный поток парня. Мужчина тоже поднялся и потянулся к своему пальто. — Я не приеду к вам! — Мой водитель заедет за вами к этому часу. Советую вам все же почитать обо мне, Эрих. Жду от вас извинений, а также готовности к подписанию контракта. Эрих округлил глаза и не смог сойти с места, глядя в спину удаляющему из ресторана мужчины, оставившем на столе неприлично большие деньги за их трапезу. Ральф заплатил за двоих.