ПОЗОРНАЯ ДЕСЯТКА

— Учти, я от тебя официально отрёкся. На сегодняшний день уже шесть раз: пять — в различных интервью, и ещё раз — на общей пресс-конференции. Так прямо и заявил, что мне следовало раньше понять, какой ты неблагодарный мудак! И что ты обязательно плохо кончишь, — Тони, как тигр в клетке, метался в кое-как отгороженном от общего открытого пространства крошечном зале для собраний. — Можешь мне поверить, я был очень убедителен, когда это говорил. Потому что я на полном серьёзе считаю, что ты — полный мудак! Самонадеянный, недальновидный, не просчитывающий последствия своих действий самодур! Со всей этой показухой, — Тони гневно махнул рукой вдоль собственной шеи, — даже на минуту не задумавшийся, что так в этом мире проблемы не решаются. И что ты подставишь под удар не только себя, но и своих друзей, и своего милку, и друзей своих друзей. Ты — мудак! И я буду отрекаться от тебя, рыдать и заламывать руки, чтобы показать, как я сожалею, что якшался с таким подонком, при любой подвернувшейся возможности. И не смей, — Тони резко повернулся на месте и чуть ли не ткнул в Стива пальцем, — не вздумай даже за это на меня обижаться. — И не собирался, — невозмутимо ответил Стив. Ему не понравилось то, как слабо прозвучал его голос. Он чувствовал себя уже значительно лучше: мог сидеть вместо того, чтобы всё время лежать, и у него наконец-то вынули катетер. К тому же очередной знакомый Старка — немного дёрганный, заметно седеющий мужчина интеллигентного вида (БИОФИЗИК 1889770 МАРОК), представившийся как Брюс, осмотрев раны Стива, сказал, что хоть это и не по его профилю, но однозначно можно заключить, что этот человек идёт на поправку. Тони сумел выбраться в убежище только спустя почти неделю после того, как Стива и Баки привезли туда. Зато прибыл сразу в компании биофизика Брюса и яркой миниатюрной женщины с рыжими волосами, надпись на шее у которой — НАТАЛИ — успела всколыхнуть в Стиве внезапную волну надежды, прежде чем ему объяснили, что это просто название последней её роли в качестве прима-балерины в одноименном балете. Впрочем, о том, что самим своим существованием тайное общество борьбы за свободу кукол обязано исключительно материальной поддержке Старка и Натали, Стиву уже успели рассказать ещё задолго до их приезда, поэтому Стиву всё равно было и чему порадоваться, и над чем подумать. — Так вот, Стив, все эти интервью и пресс-конференция — это ещё цветочки, — Тони взял со стола и нервным движением вскрыл одноразовую банку витаминизированной содовой, жадно глотнув из неё, отчасти, кажется, для усиления эффекта драматической паузы, а потом продолжил: — Послезавтра мне, твоему отчиму и твоему приятелю с беспечальных Гавайев придётся явиться на заседание комиссии по расследованию твоего нападения на принца-инкогнито и отвечать на вопросы, как так вышло, что никто из нас не заметил твоих человеконенавистнических настроений и не предпринял соответствующие меры. И что ты прикажешь мне тогда говорить? — Тони гневно уставился на Стива, но припухшие от недосыпа глаза не слишком подходили к его угрожающему выражению лица. — Можешь говорить всё, что хочешь, не это сейчас важно, — не повышая голоса произнёс Стив. — А, впрочем, спроси их, знают ли они, что матерью убитого принца была кукла? — Стив неосознанно прищурился и почти что потребовал ответа: — Ты ведь получил моё сообщение? Ты видел письмо Джозефа Роджерса? — Видел, Стив, — устало признал Тони и рухнул на офисный стул рядом с Натали с видом марионетки, у которой разом обрезали все ниточки. — Но я и без того знал. И многие из членов комиссии, поверь мне, тоже знают. Стив почувствовал, как у него дёрнулся мускул на щеке. Всё прямо на глазах становилось хуже. — Ну, то есть я имею в виду не то, что они в курсе пикантных подробностей твоего и Киллмонгера происхождения, но сама по себе возможность появления потомства у куклы для них не тайна. — И ты ничего не говорил мне? У Тони дёрнулся уголок рта, будто он собирался рассмеяться, но передумал. — Ты же собирался валить с Земли, разве нет? Хватать своего Баки под мышку и вперёд, к звёздам. Прочь из тёмного склепа бесправия и феодализма! Скажешь, не собирался? — Я был не прав, — признал Стив. — Я не имею права оставить сейчас Землю. Нельзя сидеть сложа руки, зная, что тут происходит. — Мы «сложа руки» и не сидели, — обиженно фыркнул Старк. — Если бы не слаженная работа членов нашего подполья вы с твоим Баки даже при всех его исключительных бойцовских талантах точно не отделались бы так легко. А, между прочим, организация рабочего подполья требует немало времени, вложений и сил. — Мы привлекли Тони на нашу сторону восемь лет назад, — с хорошо выверенной беспечностью покачивая закинутой на колено ногой, сказала Натали. — Пеппер поручилась за него, хоть мы с Ником и сомневались в том, что можем довериться «настоящему человеку», — она оскалилась, как хищный зверь, произнося это словосочетание, а потом почти с нежностью улыбнулась Старку. — Но Пеппер блестящий экономист, и в своём мужчине она тоже не просчиталась. — Ты говоришь так, как будто я нужен вам обеим только ради денег, — фыркнул Тони. — Ради денег, знаний и связей, — пожала плечами Натали. — Но, не огорчайся, меня Ник завербовал из тех же соображений. И с Рашманом свёл по той же причине. — Она повернулась к Стиву и пояснила: — Старый добряк Азат Рашман доверял своему верному ДОМОУПРАВИТЕЛЮ 925000 МАРОК больше, чем самому себе. Как же иначе, тот ведь потерял глаз, бросившись защищать его! Ник всегда умел просчитывать свои выгоды, — Натали тонко улыбнулась Роджерсу. — Раз уж ты теперь на нашей стороне, мне обязательно надо будет вас познакомить. Потому что, сколько бы мы с Тони ни делали для этого тайного общества, настоящий наш лидер Ник. Он пришёл ко мне, когда, будучи, наверное, самой дорогой куклой на всей планете, я буквально не хотела жить, не могла дышать, и показал мне, что есть другой путь. Что я не вещь, я больше, чем просто чья-то собственность и игрушка. И другие куклы тоже. — Натали на миг погрузилась в себя, а потом продолжила. — Ник знал, что Рашман серьёзно болен, а наследников у него нет. Так что Ник особо и не скрывал, что какими бы высокими ни были его цели, он тоже использовал меня. Весело звучит, правда? Чёрная вдова как она есть. Пусть даже удочерённая игрушка. Но деньги Рашмана позволили спасти столько жизней, что оно того стоило. — Меня тоже привёл Николас, — присоединился большей частью молчавший до сих пор биохимик Брюс. — Я работал тогда над проектом повышения иммунной защиты у крупного сельскохозяйственного скота, но знал, что нашу лабораторию собирается выкупить господин настоящий человек Тадеуш Росс. С тем чтобы использовать наши разработки не на скоте, а при производстве кукол. Ник знал об этом, как представитель юридической компании Рашмана, оказывавшей посреднические услуги в процессе этой сделки. Полагаю, он много месяцев проверял меня перед этим, потому что практически стоило мне только познакомиться с ним, как он повёз меня с собой куда-то в глубинку и показал мне там пару кукол, скрывавшую ото всех тот факт, что у них были дети. Эта правда перевернула мой мир. Под прикрытием разработок, которые велись по улучшению характеристик кукол, производимых на фабриках Росса, я занялся изучением проблемы подавленной фертильности кукол. — Брюс всерьёз рисковал, — с явной гордостью за него добавила Натали. — У нас с Ником не было необходимой суммы, чтоб выкупить его, а, если бы истинные цели его работы раскрылись, мы бы не сумели спасти его. — Но, по счастью, примерно в это время наши благородные мстители завербовали меня, — влез в разговор Тони. — И я кидал в Росса деньгами, пока алчность не заглушила его и без того слабенький разум. — Спасибо, Тони, — вежливо ответил Брюс. — Надеюсь, я сумел оправдать то, сколько ты на меня потратил, тем, что удалось сделать. — Более чем, дружище! — Тони бурно всплеснул руками, но посмотрел на учёного с искренней благодарностью и почти что восхищением во взгляде, а потом пояснил Стиву: — Брюс сумел выявить, какие именно части генного кода человека блокируются, останавливая репродуктивную функцию. — Насколько я знаю, тебя привёз Клинт? — обратилась Натали уже к Стиву и, заручившись его кивком, с каким-то почти яростным торжеством в голосе сказала: — Значит, ты видел Лору? Стив снова очень серьёзно кивнул. — Мне удалось доказать, что репродуктивная функция кукол подавляется преднамеренно на этапе их производства. Но примерно в одном случае на миллион химический коктейль не срабатывает, и тело человека возвращается к первичным настройкам. Мужчина становится способным оплодотворить, женщина способной зачать. И есть шанс, что если эти двое на несколько миллионов встретятся и сойдутся, ничто не помешает тому, чтобы у них были дети. — Шанс невозможно мизерный, но сыновья Сары и сами Сара и Сэм появились на свет именно так, — сказала Натали. — Помимо этого Тони раздобыл для меня целую подборку образцов крови и биоматериала настоящих людей, чтобы было с чем сопоставить. Что и позволило мне разработать коктейль, выступающий в качестве антидота действию блокиратора, — произнёс Брюс и нахмурился: — Должен признать, не все опыты были успешны, поэтому хорошо, что несколько первых версий препарата я опробовал на себе. — Мученик науки, — снова принявшийся беспокойно ходить взад-вперёд, как тигр в клетке, Тони на миг задержался возле Брюса, чтобы чмокнуть его в макушку. Тот дёрнул головой и поморщился: — Скажем так, даже если репродуктивная функция у меня и восстановилась, детей мне теперь лучше никогда не иметь. — Не грусти, милый, — Натали подвинулась и погладила его по руке. — Если что, в твоём распоряжении все девочки Дрейкова, считая меня. — Она очень серьёзно посмотрела на Стива и пояснила: — Видимо, мой первый хозяин, большой любитель балета, успел столкнуться со случаем той одной на миллион, поэтому на всякий случай всем его игрушкам женского пола превентивно вырезают матки. У Стива непроизвольно дёрнулась щека. — Ну да не о том речь, — с почти неправдоподобной лёгкостью сменила тему Натали. — Ты попал к нам в очень ответственный момент, Стив. Если... когда, — с нажимом поправила она себя, — когда у Лоры и Клинта, принимавших антидот Брюса, родится ребёнок, у нас появится надежда на будущее. Доказательство того, что мы не игрушки, не вещи, не бездушные куклы. — Я это знаю, — сказал Стив. — Теперь знаю. И мне очень жаль, что я не видел этого раньше. Тони, — Стив поднял голову и посмотрел в глаза своему другу, — я всегда буду благодарен тебе за то, что ты повёл меня тогда в тот бордель. Даже если ты и просто хотел тогда проверить меня. — Проверил на свою голову, — пробурчал Тони себе под нос и резко отмахнулся. — Не помню я, чего я тогда хотел. Всё вышло спонтанно. Я знать не знал тогда про твоего Баки. И как всё обернётся. Но ты прав в одном: по отношению человека к жрицам любви довольно просто понять, с кем имеешь дело. — Я знаю, что ты выкупил оттуда Питера и Эм-Джей, — сказал Стив. — Не надо притворяться большим циником, чем ты есть. Ты хороший человек, Тони. — Я выкупил их, когда узнал, что Стейн положил на них глаз и уже попробовал их обоих. Буквально перед этим он увёл у меня Ванду и Пьетро, и я просто обязан был насолить ему, перекупив у него облюбованные им игрушки! — практически огрызнулся Тони, как если бы слова Стива о том, что он «хороший человек», нужно было немедленно опровергнуть. — Факт остаётся фактом, — неожиданно поддержала позицию Стива Натали. — Ты спас этих детей так же, как многих других, кого мы сумели выкупить, выкрасть, инсценировать гибель и тайно вывезти с твоей помощью. Не говоря уже о десятках таких убежищ, как это. — Вы молодцы, — глухо и очень серьёзно заключил Стив. — Теперь я вижу, сколько вы делаете. И я благодарен вам за то, что вы сочли меня достойным примкнуть к этому делу вместе с вами. Я только считаю, что того, что вы делаете, недостаточно. Тони поперхнулся газировкой и закашлялся так сильно, что не в силах ни слова сказать только возмущённо уставился на Стива. Натали с вызовом выгнула тонкую бровь, и только Брюс сумел возмутиться вслух: — Нас очень мало. Нам приходится прятаться у всех на виду и подолгу проверять каждого, кого мы собираемся вербовать. Тем не менее Николасу, Наталье и Пеппер удалось выстроить целую сеть для оказания помощи нуждающимся в ней куклам. Мы с Тони одновременно ведём новые исследования и занимаемся поиском и расшифровкой засекреченных материалов доктора Золы о том, что произошло триста лет назад. Клинт и Лора согласились стать подопытными. Сэм и другие наши сторонники распространяют информацию о сопротивлении так, чтобы не подвергать нашу организацию излишнему риску. Что ещё мы должны делать, чтобы на ваш взгляд этого оказалось достаточно? — Обнародовать правду о том, что никакого деления на людей и кукол не существует. Дать эту информацию сразу по нескольким официальным каналам, — Стив посмотрел на Тони, который всё ещё бил себя в грудь и пытался прокашляться. — Сколько каналов тебе принадлежит? И на сколько ещё ты сумеешь вбросить это разоблачение как вирусную новость. — Стив! — наконец прохрипел Тони, и его глаза показались Стиву почти что испуганными: — Ты соображаешь, что говоришь? Это же... Это будет даже не скандал, это бомба. Стив, после такого возможна будет только война. — А какие ещё варианты развития событий вы тут рассматривали? — нахмурился Стив. — Тайком сводить избранные парочки и прятать их по лесам, терпеливо ожидая, пока настоящие люди вымрут естественным образом? И сколько таких детей, как Питер и Эм-Джей, сгорят за это время живьём? Натали нервно хмыкнула и дёрнула плечом, будто собиралась что-то сказать, но её опередил Брюс. — Нас очень мало, Стив. Вы хоть представляете себе, насколько нас мало? Если мы выступим в открытую, нас мгновенно раздавят. — Разве? А мне казалось, это настоящих людей всего несколько сотен против миллиардов тех, кого они низвели до состояния мебели и бытовой техники, обслуживающих механизмов и безмолвных животных. Лишили права даже считать себя людьми. — И ты думаешь, они все так радостно бросятся и нас поддержат? — фыркнула Натали. — Ты, видимо, просто плохо себе представляешь, сколько на свете вполне довольных своей жизнью кукол: топ-менеджеров, ценных специалистов, успешных спортсменов, актёров, да всех даже и не перечислишь! Не все мечтают о семье и о детях, Стив! Большинство даже смутно представляют себе, что это за странные обязанности небожителей — применять свои тела для долгого и сложного процесса естественного воспроизводства. — И это даже не говоря о том, что дети — это тебе не сразу готовые младшие специалисты с телосложением и другими физическими особенностями, заточенными для определённой области производства. Поначалу это просто обуза и масса проблем, не позволяющих родителям вести тот образ жизни, который был у них до этого. А потом капризы, неповиновение, подростковые бунты и прочие удовольствия, с которыми даже в семьях элиты большей частью не представляют, что делать, — влез в разговор Тони. — Да и не в детях дело! Стив, послушай сам себя. То, о чём ты говоришь, это будет война. Война, Стив! Ты представляешь, что это такое? — Представляю, — твёрдо ответил Стив. — Война — это моя профессия. И хотя моей задачей всегда было останавливать её или хотя бы минимизировать её последствия, в нашем случае, я считаю, что это единственно правильный выход. Хотя, — он сам понял, что криво улыбается, — более правильно было бы назвать то, что мы собираемся сделать, революцией. — Стив, ты конченый псих, — Тони натурально заломил руки. — Даже если абсолютно все куклы в мире поддержат нас и нам удастся как-то легко и быстро нейтрализовать всех настоящих людей, что будет дальше? Не все страдающие куклы мира — это несчастные проститутки, есть миллионы обычных работяг, горные рабочие, например. Многие из них, будь у них такая возможность, охотно поменялись бы со шлюхами местами, потому что их работа в разы опаснее, страшней и тяжелее. Но она никуда не денется. В новом дивном мире, в котором мы скажем им, что они тоже люди и не обязаны дышать пылью в забое, кому-то всё равно придётся делать их работу. Общество всегда будет неоднородно, Стив. И, к слову, не все шлюхи тоже будут счастливы обретению прав и свобод, и тому факту, что, чтобы просто есть, им, возможно, придётся в будущем работать не только орально, ректально и вагинально, но ещё и какими-то совершенно противоестественными способами. — Это будет катастрофа, Стив. Глобальная катастрофа для всего общества, — поддержал его Брюс. — Катастрофа — это то, что происходит сейчас, — возразил Стив, требовательно глядя на своего друга. — Поэтому и нужно сломать систему. Донести до людей, что они люди. А ни один человек не должен быть собственностью другого. Сказать, что их обманывали всё это время. Наша задача не решать за них, как им жить и что теперь делать, а дать возможность решать самим. Понимаешь, Тони? Каждый человек должен сам делать выбор, как ему жить. — К чему вообще говорить об этом? — Натали встала и подошла к Стиву. — Я вообще не особо верю в то, что у твоей революции есть хоть один шанс распространиться по миру. Помимо всего, о чём уже упоминали, ты забываешь о том, что Северная Америка — это ещё не вся планета. Наши сенсационные новости услышат от силы здесь и в Европе, потому что вы все просто не представляете, как живут куклы во всём остальном мире. Все те, кто просто не говорят по-английски. Ни у меня на Родине, ни в одной из восточных стран этой информации просто не позволят никогда быть услышанной куклами. Им объявят об агрессии, о нападении алчных культурных врагов. И это вообще если сочтут нужным что-нибудь объяснять, когда начнут лепить из них армию для защиты интересов семей Дрейкова и Лукина, Вашуняна и Набиева. Будет очень много крови, Стив. Очень много крови тех самых кукол, ради которых ты всё это предлагаешь затеять. — Скажи мне честно, Наташа, ты действительно думаешь, что я не прав? — очень серьёзно спросил у неё Стив. Она молчала почти минуту и, что ещё удивительнее, Тони и Брюс тоже молчали, ожидая её ответа, как откровения. Но Стив почти не сомневался в том, что она ответит. — Я знаю, что ты прав, — наконец произнесла она. — Мы все это знаем. Мы все много лет мечтали об этом. Поэтому нам так страшно сейчас. — Она сглотнула и медленно покачала головой, глядя ему прямо в лицо. — И я всё ещё считаю, что тебе нужно сначала встретиться и поговорить с Ником. Хотя, мне кажется, и он тоже в глубине души все эти годы ждал, что в нашем сопротивлении появится кто-то вроде тебя. — Чёрт, — выругался Тони и дёргано рассмеялся. — Похоже, тот наш поход в бордель уже можно считать ключевой точкой отсчёта новой истории. Хотя... стоит только представить, что мне больше не придётся расшаркиваться и миловаться со всеми этими Россами, Шмидтами и прочими ублюдками. И что можно будет больше не притворяться, какой я весёлый кутила и неистовый развратник, а в открытую жить в браке с Пепс. Стив, ублюдок, умеешь ты продавать даже самые дикие идеи. — Я ничего не пытаюсь продать, Тони, — Стив устало закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. — Я просто пытаюсь стать достойным человека, которого я люблю.

Конец части II