ПОЗОРНАЯ ДЕСЯТКА

Ночь выдалась ясной и лунной, поэтому идти пусть даже и через лес, скорее угадывая тропу в высокой траве, нежели следуя каким-то явным ориентирам, оказалось совсем не сложно. К тому же строгая Сара уверенно шагала впереди, показывая дорогу, и Баки без труда направлял носилки со Стивом вслед за ней. Осень в лесу уже вовсю вступала в свои права: деревья бесстрастно сбрасывали листву и под ногами шуршал густой ковёр из опавших листьев. Было прохладно и даже зябко, поэтому ещё в самом начале их перехода Баки скинул с себя куртку и укрыл ей Стива. — Не вздумай! Ты замёрзнешь, — стал возмущаться тот, но Баки и не подумал его слушать. — Я двигаюсь, мне тепло, не переживай, — отмахнулся он. — А ты потерял много крови, тебе опасно сейчас переохлаждаться. Заболеешь. На удивление Стив не стал с ним спорить. Скорее всего, он реально был всё ещё слишком слаб. Баки горько было видеть его таким. Не хотелось даже и думать, как страшно ему было бы за них обоих, если бы не наполнявшая всё его существо невозмутимая уверенность в том, что он сделает всё возможное и невозможное, всё, что бы ни потребовалось, чтобы защитить Стива. Ему даже не надо было об этом задумываться, он просто знал, что так будет. И то, что они со Стивом не оказались одни в такой момент, то, что им помогали, казалось Баки бесспорным доказательством того, что всё складывалось правильно и они со всем справятся. Невдалеке от них заухала и бесшумно снялась с ветки какая-то большая ночная птица. Баки проследил её полет в полутьме любопытным взглядом. С удовольствием вдохнул вкусный осенний воздух и прислушался, позволяя себе угадывать всё новые и новые шорохи поглощённых своими звериными делами диких животных. Лес вокруг изобиловал жизнью. А значит, Баки сможет хоть каждый день ходить на охоту, добывать свежую дичь для Стива. Абрахам сказал: тому нужно есть много свежего мяса, чтобы восстановится. Значит, Баки его добудет. Размышляя о том, что нужно будет расспросить обитателей убежища, на кого из местной лесной живности лучше ставить силки, Баки и не заметил, как их группа добралась до закрытой водоочистной станции, вплотную пристроенной к каменистому склону в небольшом ущелье у быстрой реки. Сара вручную открыла массивную металлическую дверь, и они погрузились в царившую внутри непроглядную темень. — Осторожнее, пол покатый, — предупредила их проводник за миг до того, как сработали датчики движения и включилось неяркое, но достаточное освещение. Лампы вспыхивали и гасли вдоль всего их пути всё то время, что они плутали по каким-то заброшенным с виду подсобным помещениям, пока не оказались в длинном подземном коридоре, больше всего напоминавшем настоящую шахту, вырытую в горе. Баки не представлял, откуда он это знал. Наверное, видел такое в одном из фильмов, которые они смотрели со Стивом. Почти полчаса они шагали вглубь этой шахты. Сара явно прекрасно знала путь, ни разу не задумавшись, куда поворачивать на очередной из многочисленных развилок подземных коридоров. А потом свет стал ярче, послышались голоса. Им навстречу попалось несколько молодых людей с надписями ЛЕСОРУБ 4500 МАРОК, на ходу поздоровавшихся с Сарой и с интересом глянувших на Стива на носилках и Баки. Впрочем, никаких вопросов никто не задавал, и они просто разошлись. И вскоре потолок стал выше, и шахта привела их в такое просторное помещение, которое Баки мог сравнить, наверно, только с тренировочным залом в башне Старка. Других настолько больших пространств он не помнил. Окинув взглядом уступчатые, неоднородные своды пещеры, он подумал, что она, скорее всего, образовалась естественным образом, а люди просто нашли её и придумали использовать, как жилое пространство. От входа из тоннеля ему не всё было видно, но по расположению различных предметов обстановки Баки с ходу прикинул, где обустроена кухня и столовая зона, где отделено пространство, похожее на учебный класс, где хранят одежду, где расположены просто спальные места, а где некое подобие лазарета. — Мама! Мама! — две недорощенных куклы бегом бросились к Саре. — Кого ты привела? — Касс! Эй-Джей! Вы почему не спите? — возмутилась та, впрочем, коротко обняв обоих мальчишек при встрече. — Я же сказала, чтобы были в койках не позже десяти. А сейчас уже за полночь. — Прости, Сара, я пыталась их уложить, но когда они меня слушают? — следом подошла смуглая кучерявая девушка с надписью ПОМОЩНИК ПОВАРА 6350 МАРОК на горле. — Как там Лора? — Родит ближе к весне, — скупо, но не враждебно ответила старшая женщина и кивнула подошедшей на Стива и Баки. — Пристрой пока наших новеньких. Парни, — повернулась она к ним, — это Мэри-Джейн. — Привет, — девушка белозубо улыбнулась и протянула Баки ладонь для рукопожатия. — Время рабства пройдёт. Можете звать меня Эм-Джей. — Привет. Я Баки, время рабства пройдёт, — представился Баки, осторожно пожимая её узкую кисть. — А это Стив, можно его устроить поближе к лазарету? У него серьёзные раны. Среди вас же есть ремонтник, который сможет его осмотреть? — Не раньше, чем в среду, — ответила Эм-Джей. — Вам не очень повезло, сейчас все разъехались. Но я узнаю, что можно сделать. Пойдёмте разместим вас пока на ночь. Вы голодные? — Нет, мы обедали в доме Лоры, — за обоих ответил Баки и покосился на Стива. Тот хоть и был в сознании, лежал с закрытыми глазами, бледный и какой-то незнакомо осунувшийся. Баки с горечью подметил глубокую морщину между его бровей и сурово сжатые губы. Наверняка, ему было очень больно, а Баки никак не мог ему сейчас помочь. Ещё в доме Абрахама до того, как тот привёз Стиву обезболивающее, Баки предлагал снова попробовать облегчить боль Стива оральными ласками, в ответ на что получил такой однозначный и резкий запрет, что не решался больше предлагать что-то подобное. Девушка, щебеча, будто птичка, пошла вперёд, по дороге показывая, где у них что. Всё оказалось примерно так, как Баки и предполагал, и он невольно немного расслабился, узнав, что тоннель, по которому они попали сюда, был всего лишь одним из целой сети ходов в скале, позволявших при необходимости покидать убежище в разных местах. Баки кожей чуял, как это важно — чтобы они не оказались запертыми в этой пещере, будто звери в ловушке. Милая Мэри-Джейн действительно провела их к койкам, ближе всего расположенным к лазаретной зоне и, когда Баки как можно осторожнее переложил Стива, без лишних просьб принесла ему второе одеяло и помогла устроить его поудобнее. Может быть, с учётом того, что множество коек в убежище реально пустовало, в этом и не было ничего особенного, но Баки всё равно был очень благодарен ей за отзывчивость. — Спасибо, Мэри-Джейн, большое тебе спасибо, — от души сказал он, отчаянно пытаясь подобрать ещё какие-нибудь тёплые слова для неё, но Эм-Джей опередила его. Она вдруг шагнула совсем близко, кротко потупилась и очень тихо сказала: — Надписи у вас на шеях смотрятся очень смело, и, ты не волнуйся, тут не принято спрашивать, какая надпись у кого была раньше. Это считается очень грубым. Так что ты можешь не отвечать, если не хочешь. Но я ведь тоже не всегда была ПОВАРОМ, и мне кажется, что я уже встречала тебя раньше, — она пожала плечами и смущённо улыбнулась ему, а потом посмотрела прямо в глаза и спросила: — Тебя ведь вырастили в Красной комнате? У Баки физически мурашки пробежали по всей спине. Он едва сдержался от того, чтобы не дёрнуть рукой, непроизвольно пытаясь прикрыть слово ШЛЮХА на шее. Он смотрел на совсем юную, такую хрупкую и невинную девочку перед собой и буквально видел ту же самую жестокую надпись на её горле. — Я... я ничего не помню, — глухо произнёс он, а потом взял себя в руки, потому что должен был оставаться смелым, хотя бы из уважения к её смелости, и признал: — Но да, я из Красной комнаты. Стив купил меня там. — Тогда это точно ты! — просияла Мэри-Джейн и, вытащив из кармана дешёвенький комм, тут же набрала кому-то и всё так же шёпотом закричала в динамик: — Питер, ты не поверишь, кто к нам сегодня приехал! Быстро беги сюда. Это он, я уверена. Я его узнала. И у него протез вместо левой руки. — Кто этот Питер? — нахмурился Баки и потёр лоб рукой, гадая, как вежливо сказать Эм-Джей, что они со Стивом сегодня очень устали и уже хотели бы лечь спать. Но она вдруг неуклюже обняла Баки обеими руками и коротко прижалась к нему. — Мой друг и мой парень. Ты спас нас обоих тогда в пожаре. Ты разве не помнишь? Баки вдохнул и выдохнул, а потом осторожно отстранил её от себя. В приглушённом освещении большей частью спящего уже убежища присмотрелся к её лицу: широкий лоб, округлые щёки, узенький подбородок, тёмные глаза, пышные кудряшки... Нет, он совершенно не помнил её. Ни её, ни какое-то спасение... Но не пожар. Пожар он как раз помнил. — Не может быть! Неужели это он!!! — худой ушастый паренёк буквально свалился на них непонятно откуда. Надпись на его шее гласила ВИДЕОГРАФ 15500 МАРОК. — Ура! Ура!!! Как я рад, что ты жив! Как здорово, что ты теперь тоже с нами! — отчаянно пытаясь приглушить звенящий от восторга высокий голос после того, как Эм-Джей выразительно шикнула на него, показав на спящих, зачастил он, чуть ли не прыгая вокруг Баки от наплыва эмоций. — Ты прям такой же здоровенный, как я помню. И тебе сделали новую руку! Можно посмотреть? — не дожидаясь разрешения, он схватил Баки за протез и принялся с интересом вертеть ему кисть и щупать пальцы. — Это же мистер Старк тебе сделал? Узнаю его манеру. Он и не такое может. Он вообще очень клёвый. Он считает меня очень одарённым. Жаль, что он редко приезжает. — Мистер Старк приобрёл нас у Красной комнаты, обоих, — пояснила Эм-Джей. — Можно сказать, спас нас так же, как и ты. — Мэри-Джейн, Питер, — Баки сглотнул, покачал головой и признался: — Я вас не узнаю. Я вас не помню. Внутренние уголки бровей у Питера взмыли над переносицей, от чего он стал похож на щенка, которого незаслуженно жестоко пнули. Мэри-Джейн смотрела с безмолвным пониманием и печалью, будто уже догадывалась, что Баки скажет потом: — Я вообще ничего не помню. У меня очень короткая и плохая память. Меня специально таким сделали, так что я верю вам и рад встрече, но совершенно не представляю, о чём вы говорите. Не обижайтесь. — Не обижаться? Да если бы не ты, мы зажарились бы живьём в младшем корпусе, — бурно всплеснул руками Питер и снова торопливо заговорил, будто опасаясь, что Баки решит перебить его: — Два года назад в учебном центре Красной Комнаты был очень сильный пожар. Ночью. Пожарная тревога сработала не сразу. Сначала эвакуировали старшие корпуса, с готовым товаром, с куклами по индивидуальным заказам. А наш корпус был самым дальним, в глубине двора. Баки смотрел на шевелящиеся губы юноши и не пытался вспоминать, нет, скорее представлял себе, как это могло быть... Ведь это он был тогда одной из перспективно дорогих кукол-компаньонов по частному заказу. Их бы вывели первыми. Они бы стояли на безопасном расстоянии от пылающих зданий, с единственным приказом — не создавать проблем охране, в суматохе пытавшейся открывать запертые двери и выгонять на улицу остальных кукол — будущих проституток пониже уровнем. — Пока добрались до нас, весь первый этаж уже пылал. В комнатах стало невозможно дышать от дыма, мы кричали, бились в запертые окна. Мы видели снаружи тех, кого спасли. И то, как охрана не решалась даже к дверям подойти. Все просто стояли и смотрели на то, как мы сгорим в наших камерах. Мэри-Джейн вдруг отвернулась и крупно сглотнула, как будто у неё слёзы подступили к горлу. — Было очень страшно, — тихо сказала она, и Питер нежно поймал и сжал её руку. — Было понятно, что нас бросили там умирать. — А потом мы услышали шум в коридоре. И это был ты! — снова повышая голос от неудержимой радости, продолжил Питер и широко улыбнулся Баки. — Я не знаю, как ты сбежал, как сумел выкрасть ключи, но ты метался между нашими камерами, открывал двери, выбивал, выламывал окна... — Вокруг нашего корпуса был газон и декоративный кустарник. Ты кидал всех младших прямо туда, — улыбнулась Эм-Джей, а потом как-то резко побледнела. — Когда ты добрался до меня, я была одной из последних. Я стала кричать, что есть ещё ученики. В изоляторе. — Она виновато прикусила губу. — Я не могла думать о том, что времени почти не осталось. Питер... это Питер был там. Он попал туда, потому что в день перед пожаром попытался за меня заступиться. Баки молча переводил взгляд с одного из них на другого. Виски как будто сдавило тисками, во рту пересохло. Он ничего не помнил. Он не помнил этих двоих в Красной комнате. Он помнил пламя. И то, что кричащих, запертых в пылающем здании младших кукол никто не пытался спасти. Пожарных всё ещё не было, а охранники стоили дороже этих только что закупленных с завода, ещё ничему не обученных и даже не выращенных до возраста продажи будущих шлюх. Баки помнил оглушительный стук своего сердца, будто мощный ритм барабана, заполнивший ему уши, всё существо. Он не помнил этого... Но мог так чётко представить, как он пробрался бы к краю толпы растерянных кукол и скользнул в сторону, пригнувшись пробежал вдоль тех самых кустарников, уже зная, что будет дальше. Конечно же, у него не было ключей — он выбил собой одно из дальних окон. Здания жилых корпусов были типовыми, с одной центральной и двумя боковыми лестницами. Закрывая лицо предплечьем, чтобы не надышаться дымом, он взбежал бы на второй этаж, где уже было жарко, как в печке. Он не помнил, сколько там было клетушек с испуганными мелкими. Не помнил, как вышибал ногой двери, выбивал окна. Как одного за другим швырял в милосердно густые кусты вопящих и цепляющихся за него паникующих куколок. Не помнил Мэри-Джейн. Но помнил, что изолятор был в самом конце коридора. И там была дверь, с которой не получилось так просто справиться. И не было окон. Но был тощий несуразный подросток с большими ушами, уже успевший наглотаться густого дыма. Вялый в руках у Баки, как снулая рыба. А второй этаж уже горел прямо вокруг него. До лестницы Баки не смог добраться, вокруг всё было в огне. Ему повезло найти небольшое слуховое окошко в какой-то подсобной клетушке, он выбросил парня через него. Но когда полез сам... Баки сжал кулаки, закрыл глаза, запрокинул голову и безмолвно закричал в потолок. Здание сложилось прямо вокруг него. Он помнил, как кувыркнулось давяще-бордовое подсвеченное сполохами горящих построек небо снаружи, куда он совсем немного не успел вырваться. Метнулись, будто в какой-то дикой чехарде, куски стены. Верх стал низом, низ стал боком, а потом его завалило, прижало, спасительно вдавив в землю, засыпав так, что большая часть его тела оказалась в недосягаемости для открытого пламени. Сгорела только его рука, но, по счастью, её к тому моменту уже практически полностью оторвало от тела. Это Баки рассказали уже потом. Сам он этого помнить не мог. Потерял сознание от боли. Он очнулся уже в мастерской и без руки. — Тебя нашли только утром. Пожарные, когда разбирали завалы. Куклы из администрации так орали и ругались между собой, стоя над тобой, что все сразу поняли, что ты жив, — продолжил тем временем Питер. — Я тоже тогда выжил. Даже ничего себе не сломал, как ни странно. Эм-Джей и многие ещё ходили потом в гипсе. — Зато живые, — сердито перебила его девушка, как если б Питер пытался этими словами упрекнуть Баки. Баки понимал, что не пытался. — Мы не видели тебя больше. Всё, что удалось узнать о тебе, только то, что после травмы на тебя претендовал другой настоящий человек, а потом купил вовсе третий, — путано закончил Питер. — Круто снова встретить тебя здесь! И с именем на шее. БАКИ, — Питер снова схватил его за руку, теперь уже за правую, и яростно потряс её. — Баки, знай, что ты мой герой. Наш герой с Мэри-Джейн. Ты нам не просто жизнь спас, ты показал, что нужно спасать других. Даже если очень страшно, даже если кажется, что это невозможно! — Питер, Эм-Джей, — не выдержав, перебил его Баки. — Я рад, что вы живы. Рад, что вы здесь. Что вы вместе. Я... я не могу сейчас больше говорить об этом. Можно я лягу спать? Я сегодня очень устал. Баки сказал об этом и тут же пожалел, такими виноватыми сделались его новые (старые?) знакомые. Питер торопливо показал ему, где расположен ближайший санузел, и они с Мэри-Джейн поспешили оставить их со Стивом в покое. Устало выдохнув, Баки позволил себе наконец сесть на выделенную ему койку рядом со Стивом. Потёр переносицу и нервно зевнул. Наклонился, чтобы расшнуровать ботинки, и только сейчас понял, что Стив не спит и наблюдает за ним. — Что такое, Стив? — обессиленно спросил он, не чувствуя в себе сейчас сил бросаться выполнять малейшее желание своего хозяина, но понимая, что всё равно сделает для него всё, что будет нужно. — Мы тебя разбудили всем этим шумом? — Нет, — совсем сиплым голосом ответил Стив и пригвоздил Баки безжалостно прямым светлым взглядом. — Нет, эти дети сейчас помогли мне понять одну вещь. — Стив опёрся на локоть и приподнялся, протянул руку, и Баки тут же потянулся к нему навстречу. Пальцы Стива с неожиданной силой сжали его ладонь. — В последние дни я думал, что само понятие «настоящий человек» — полная чушь, просто злая шутка, пример беспардонного самолюбования кучки мерзавцев. Но сейчас я понял, что это не так. Потому что настоящий человек — это ты.