Поцелованный богом

Пастор собора осторожно сложил фото жены в старинную шкатулку. Хорошо, что давно еще изобретатели Фонтейна представили ему фотокамеру, и он купил ее, фотографируя все вокруг. Очень много фото дочек и жены, которой не стало. Боль утраты еще долго будет мучить его, но внутри жило ощущение, что она была бы довольна своей участью. Погибнуть с мечом в руке, защищая город, — вот, чего достойна истинная дочь клана Гуннхильдр, настоящий пример для каждого рыцаря. Казалось, на похороны собрался весь город. Погода удивительно хорошая, пастору казалось, что и сам святой Барбатос где-то здесь, но, кажется, он даже не знал о том, что случилось. Кто же был предателем, кто заманил ее в ту ловушку? Мужчина убрал шкатулку в ящик стола. В комнату совсем тихо постучали, а затем тенью проскользнула Розария. В последнее время девушка была сама не своя, до этого была молчаливой и даже замкнутой, но сейчас будто присмирела, но в то же время сгорала как свечка. Под глазами залегли огромные синяки, девушка даже похудела настолько, что болезненно заострились скулы. — Присаживайся. Давно нам пора поговорить. — Может быть не сейчас? У вас горе, это не лучшее время для разговоров со мной. — Горе, — подтвердил пастор, — но большее горе, если я, поддаваясь своей боли, ослеплю себя и не увижу чужой. Рассказывай, Розария. Я бы посоветовал тебе исповедаться, но знаю, ты не доверишь себя никому, кроме меня или Варки. Мы давно стали твоими родителями, и раз Варку ты игнорируешь, значит, пришла моя очередь вмешаться в твою судьбу. Розария сидела, словно тетива в луке, словно струна в лире. Девушка молчала несколько минут, но потом опустила голову. — Это с моей помощью похитили лиру. Но я не могла ничего поделать. Я… Пастор глубоко вдохнул, разговор будет долгим. *********** Яэ только чудо не плакала. Хотя сердце давно разрывалось от боли. Бледная, вымотанная наставница храма Наруками, забрала к себе тяжелораненого главу семьи Камисато. — Госпожа, идите на праздник. Великий сегун ждет вас, и остальные архонты прибыли. Ваше место там, мы присмотрим за Господином Камисато. Даже мысль о том, что ей придется наряжаться и сидеть за столом, поднимая бокалы за сегуна, казалась Мико кощунственной. — Эи поймет меня. А если обидится, то пусть меня положит рядом с ним. Мико замолчала, пододвинувшись ближе к Аято. Он был без сознания уже неделю. Ничего не помогло. Ничего не уберегло. Дурак, просто полный идиот, куда только ввязался. Мико совсем тихо всхлипнула и, стиснув зубы, зарычала. Дожились, она как героиня своих же романов рыдает над постелью возлюбленного, проклиная судьбу. Где-то за спиной раздался шум, совсем тихо забегали послушницы храма. — Госпожа, там… — Идите же прочь! Оставьте меня, иначе я за себя не ручаюсь! — попыталась рявкнуть Яэ, но голос получился до безобразия надломанным. — Не шуми. Ого, вот это его прокляли. Нахида, что думаешь? Не хочу зря играть до посинения все что знаю, лучше сразу определенную мелодию. — Его разум тут, я совершенно точно слышу его мысли, — Нахида явно выдохнула с облегчением, — можно попытаться с помощью моей… — Не волнуйся, сам справлюсь. Спасибо, Нахида, — тепло поблагодарил Барбатос, усаживаясь на окно, другого места, чтобы присесть, в комнате не было. Мико молчала. Появление архонтов, чьи-то голоса — все доносилось до нее так медленно, она не понимала, что происходит и, только услышав тихий звон лиры рядом, почувствовала, как становиться легче. Кицуне повернула голову на звук, Барбатос сидел на окне, совершенно серьезный и сосредоточенный, ловкие пальцы перебирали струны. Так странно, играет так быстро, — не уследишь за руками, а мелодия плавная и спокойная. Головная боль медленно отступала. Мико даже смогла выпрямиться, облокотившись о спинку стула, от недосыпа последние дни она ходила полусогнутой, то и дело чуть не падая. Шевельнулись холодные руки. Задрожали веки. Аято с трудом открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Перед глазами все плыло, но, вдохнув свежий воздух, стало легче. Яэ дикой кошкой вцепилась ему в руку, впившись ногтями в ладонь. Глаза у наставницы Наруками были перепуганные настолько, что Аято сразу понял, он виноват даже больше, чем могло бы показаться на первый взгляд. — Чтобы не было недоразумений. Он принимал ваше снадобье из жемчужин Энканомии, — легко читая мысли, произнесла Нахида, — и нет, Госпожа Мико, вы все сделали правильно, дозировка просто не та, он делил его с сестрой. Она даже не знала, что пьет. Мико позеленела. Аято слушал архонта дендро, очень жалея, что девчонка просто не могла промолчать. — Госпожа Мико, вы жестоки, раз не понимаете, почему он так поступает. У него нет ничего, кроме сестры и вас, он никогда не сможет потерять одну или другую, вот и решил надеяться на удачу, — продолжила читать и озвучивать мысли мужчины Нахида. — Нельзя забирать у человека смысл его жизни, единственную, кто осталась из его семьи, так же нельзя отнимать его чувства. Мико, делай бессмертными обоих, они походу комплектом идут. А вы, Господин Камисато, лучше бы Яэ об этом сами сказали и возможно обошлось бы без последствий., — ухмыльнулся Барбатос, радуясь, что все закончилось хорошо. — Спасибо, — пробормотала Мико, — хватит этого цирка, если можно. — Ждем вас обоих на торжестве. Эи взял на себя Моракс, но, откровенно говоря, она и не злиться, больше тревожится за тебя, Мико. Идем, Нахида, роль спасителей на сегодня окончена. Кусанали кивнула и последовала за Барбатосом. В коридорчике девочка встретила перепуганную Аяку и, совершенно случайно не успев «выключить» свою способность, прочитала ее мысли. Нахида замерла глядя в серо-голубые стальные глаза Аяки. — Это… — Да, Аяка. Вот уж случайность вышла. Мне прискорбно узнать, что на Аято совершено покушение. Подумать только: кто-то отлично все рассчитал. Будь осторожнее, вдруг и тебя попытаются убить, — покачал головой Барбатос, перебив Нахиду, — и ты не успеешь сесть в столь желанное кресло главы семьи. Последнее было произнесено шепотом. Аяка сцепила зубы. Знает. Конечно, Барбатос знает, ветра ему донесли. — Он делил с тобой зелье бессмертия, не смог потерять тебя даже в мыслях. Но и отдать все тоже не мог, Мико бы что-то заподозрила. У тебя замечательный брат, Аяка. Блондинка выдохнула, моргнула, но на лице не дрогнул ни один мускул. Кажется, ее решимость стать главной определенно пошатнулась. — Передайте, что Господин Камисато обязательно должен быть на празднике как представитель комиссии Ясиро, — веско добавил Венти, поворачиваясь к служащим храма. — Но он не в состоянии, его вполне может заменить Госпожа Камисато. — Всемогущий сегун не желает ее видеть на своем празднике. А вот Господина Аято ждут как почетного гостя. Я лично пришел за ним, видите, какая птица важная, меня, второго архонта в пантеоне, его попросили позвать. И Нахида решила прогуляться. Ох уж эта церемонная Инадзума, — простонал Барбатос, становясь несерьезным и даже смешным. Аяка взялась за дверную ручку. Понятно. Сегун уже все знает и отмыться от такого пятна на репутации будет сложно. ********* Пастор покачал головой. Розария рассказала всю правду и о слежке за бардом и похищении неизвестными. Затем она рассказала, как следила за той незнакомкой во время Гарпастум, и как эта же особь поймала Розарию за стенами города и, используя ее, проникла в хранилище и украла лиру. Все пазлы становились на свои места. Вот почему все заклинания были открыты, но не взломаны, ведь Розария прекрасно знала, как запирают священный артефакт, вот как удалось проникнуть вору, та же Розария пусть и под действием сильнейшего яда, но провела воровку, минуя все посты рыцарей и монахов. — Я лежала без сознания до конца праздника. Я не помню где была. Я очнулась в долине ветров, прямо у дерева Венессы, а потом узнала и о том, что лиру вернули, и что святой Барбатос был в городе. Все это время я пыталась найти ту дрянь, которая заставила меня это сделать, но я боялась, она уже шантажировала меня смертью друзей и… Я не хочу, чтобы страдали непричастные. Я чувствую себя просто невыносимой дрянью, я… Пастор увидел, как по щеке девушки прокатилась слеза. Розария никогда не плакала, а сейчас пусть и не рыдала, но все же, она страдала куда хуже, чем порой те, кто бьется в истерике захлебываясь слезами. — Мое дитя, ты невиновата, — пастор встал из-за стола и заставил подняться девушку, обняв ее, как собственную дочь. Сквозь тонкую ткань рубашки почувствовался целый поток слез, кажется, девушка едва сдерживалась и сейчас, пока не видят ее лица, дала волю слезам. — Не осуждай себя мнимым предательством, напротив, твоя верность дружбе и желание уберечь не только близких, но и целый город, загнали тебя в угол. Спасибо, что поделилась со мной этой болью. Надеюсь, тебе станет немного легче. В следующий раз, чтобы не случилось, иди ко мне, мы решим вместе как поступить. — Я уверена, магистр Варка если узнает… — Не узнает. Церковь и орден рыцарей, конечно, заодно, все для блага региона, но и они и мы имеем свои тайны. Он хороший человек, но порой резковат и невнимателен. Поступим вот как, тебе нужно отдохнуть. И как стало очевидно, ты действительно готова принять ту должность, о которой давно хотела. Розария буквально окаменела, пастор отошел от нее, по-доброму погладив по щеке. — Теперь ты знаешь цену ошибкам и собственной самоуверенности. Я уверен: это знание тебе очень поможет, и поэтому я предлагаю тебе стать дозорной собора святого Барбатоса. Ты молода, на твоем пути еще будут и взлеты и падения, но именно сейчас, проявив твердость духа в том, чтобы признаться, признав свои ошибки, очевидно, ты можешь начинать учиться защищать регион не так как рыцари. Если ты согласна, ступай к Джиллиане, она проводит тебя, куда нужно, и начнется совершенно иной этап твоего обучения. ******** Праздник получался церемонным и изысканным. Электро-архонт приветливо приняла поздравления союзников, слегка обеспокоенно посмотрела на своего фамильяра, слегка склонила голову в знак уважения перед Аято Камисато, — его заслуги перед Инадзумой признавала даже она. Моракс же был недоволен. Барбатосу не сиделось на месте, только они приехали — помчался спасать смертного, которого опекала кицуне. Потом он ворчал на какую-то барышню, чье имя упорно ускользало из головы. Архонт ветра непривычно выводил из себя и Моракс, в который раз поймал себя, что Син Цю был в разы адекватнее. Он словно та самая вода, которая камень точит; он умело сглаживал конфликты, поддерживал его, словно мысли читая, знал когда сесть на колени, обняв за шею. Отчаянно не хватало присутствия поэта, прикосновения теплых рук, задумчивости во взгляде на грани с отрешенностью, о Син Цю порой пока обдумывал новые главы, совсем терялся в пространстве и времени, а потом почти жалобно смотрел по сторонам, пытаясь понять, что он упустил в реальной жизни. Черт! Да что лезет в голову? Яэ Мико как обычно сидела возле Эи, электро-архонт будто выдохнула с облегчением, когда появился ее фамильяр, между Мораксом и Барбатосом не было обычного понимания, а словно вот-вот все загорится. Кицуне вспомнила новости из Ли Юе. Не помоги ей Барбатос до этого, она бы, конечно, тут же подняла эту тему, но сейчас портить настроение помощнику не хотелось. — Я рада видеть каждого из вас на этом празднике, — церемонно произнесла Эи, которой надоело молчать, откровенно говоря, она надеялась, что ее фамильяр как обычно все выяснит, и они вместе все обдумают, но Яэ едва ли не виновато на нее смотрела, давая понять, ссориться с Барбатосом она не будет, а доставать Моракса — так себе идея. Эи встала, держа в руке дорогой бокал с традиционным напитком Инадзумы. — За каждого из тех, кто за этим столом. За мир и процветание Тейвата, — произнесла Эи. — За лучшую хозяйку и счастье ее региона, — весело сказал Барбатос. — За мир и наследие региона, — веско добавил Моракс. — За милосердие и мудрость каждого решения, — тепло сказала Нахида и, сделав по глотку, соблюдая традиции, архонты вернулись на свои места. — Задам вопрос, который волнует весь Тейват о том, что случилось на церемонии великого вознесения: — Эи твердо посмотрела в сторону Барбатоса и Моракса, — то есть вы обьявляете союз? — Мы все союзники, — пожал плечами Барбатос. — Это не одно и то же, вы понимаете, о чем я говорю, — с нажимом повторила Эи. — Что я слышу, великая сегун опасается обьедения двух огромных регионов, от того и интересуется чьей-то личной жизнью в виду отсутствия своей? — Барбатос поставил свой бокал на стол. — Обвиняешь меня в трусости, находясь за этим столом? — Эи встала из-за стола, Барбатос повернул голову в ее сторону, уголок губ слегка дернулся в ухмылке. Кицуне бросила нервный взгляд на Аято, который сидел за соседним столом. — Говорю о том, что подозревать нас в том, что мы что-то задумываем против какого-то союзника, оскорбление хуже, чем то, что тебе показалось только что. Я никогда не считал тебя трусливой, в отличие от того, что твоя кицуне когда-то разнесла слухи о том, что я — самый слабый архонт. Аль Хайтам покосился на Аято. Моракс в упор уставился на кицуне, он помнил ту историю, когда Яэ наболтала лишнего в каком-то своем романе. — Я против любой ссоры. Но вижу: нам пора спустить пар. Тебя, как воина, должен порадовать неожиданный бой в честь дня рождения. Эи не нужно было повторять. Да и давно она хотела проверить молву людей о слабости союзника. Мгновение и узкое лезвие копья уже стремилось в сторону Барбатоса. ************ Моракс, приподняв голову, смотрел вверх. Рядом стояли остальные гости, гео-архонт в любой момент мог открыть щит и спасти всех. Никто, даже сам Моракс, не мог ожидать от Барбатоса такой прыти, юноша схватился за копье соперницы, слегка наклоняя вперед, и взбежал по нему, словно не замечая фиолетовых молний, пронзавших его тело. Эи резко обернулась, копье распороло камни, словно масло, женщина с прыткостью молнии запрыгнула на разрушенную кладку и единственным взмахом руки призвала целый шквал молний. Барбатос исчез, юркий, маленький, казалось, он растворился в необъятном гровом небе над Инадзумой. Мико внимательно всматривалась вверх, казалось, архонт региона попросту портила погоду, сражаясь сама с собой. — Вы не боитесь исхода? — вполголоса обратилась к Мораксу Нахида. — Это дружеский поединок, — ответил Моракс, — за щит! — тут же приказал архонт. Яэ бросилась вперед, на ходу обретая облик фиолетовой искрящейся лисы, она буквально поскакала по облакам, словно где-то существовала невидимая лестница. Бирюзовый смерч появился из ниоткуда, но ветер буквально сносил все, что не укрыто щитом Моракса, пронеслось даже несколько огромных деревьев вырванных с корнями. Огромный фиолетовый шар с грохотом рухнул на землю, образуя воронку в пару метров. Все заволокло пылью, но и она тут же испарилась, и все смогли увидеть, как растрепанная Эи парирует удары Барбатоса, который с ловкостью змеи, буквально танцуя, уходит от ее огромного оружия. Архонт выглядел также не слишком аккуратно: растрепались волосы, куда-то пропала светлая перчатка. Две стрелы использовались как кинжалы ближнего боя. Эи было неудобно из-за длинного церемониального одеяния, полы юкаты и огромные рукава испачкались в пыли и грязи, босые ноги женщины выше щиколоток так же были перепачканы. Райден зарычала, ей удалось, вскинув копье, обрушить его на Барбатоса, но тот загородился стрелами. Сила удара была такой серьезной, что архонта ветра протащило по земле, он едва удержался на ногах, и то его сапоги ушли по щиколотку в грязь. Райден сжала оружие, крепче собираясь подойти ближе, чтобы нанести завершающий удар, но Барбатос распахнул свои крылья и ринулся вперед, женщина едва ушла от лобового столкновения, но те же крылья божества попросту дезиориентировали ее, и архонт словно подбросил что-то вверх, — засверкала небесная лира, Барбатос лишь коснулся одной струны, и содрогнулась земля, все вокруг на мгновение оглохли, звук словно отключил все чувства. Барбатос одним резким движением руки коснулся тела соперницы, а другой поймал упавшую сверху кицуне в облике лисицы. Эи замерла. Темно-фиолетовый взгляд женщины больше не метал молнии, в них было бесконечное удивление, она приняла свое поражение и даже почувствовала благодарность, ведь он мог ее повалить уничтожив репутацию непобедимой. Барбатос сбил дыхание, взял кицуне двумя руками и вручил ее Эи. Лисица виновато замотала пушистым хвостом, ей не удалось удержать щит сверху, вот и Барбатосу удалось ее сбить сверху и даже ненадолго лишить способностей. — Не волнуйся так. Просто два старика что-то ищут в себе, чтобы почувствовать себя живыми, — тихо пояснил ситуацию Эи Барбатос. Архонт нервно сглотнула, но мимолетно улыбнулась. — Ничья, но это было роскошно. Давно мы не разминались, — весело обьявил Барбатос остальным. — Мико, твои старания, конечно, заслуживают уважения, но нападать вдвоем на гостя так себе затея. Что, обратиться обратно не можешь? — Эи погладила подругу по голове, уловила обеспокоенный взгляд Аято Камисато в толпе глядящей на схватку.И все же какой приятный человек. Обвенчать их, что ли, с кицуне, он ее явно сможет утихомирить от неожиданных выходок. — Я приношу свои извинения, она вмешалась зря, — церемонно склонив голову, произнесла Эи. — Да все в порядке, я бы ее все равно не убил, она веселая, мне будет не хватать ее шуточек, но за схватку спасибо, — потрепав лисицу по голове как домашнего питомца, легко ответил Барбатос. Хвост кицуне заметался в полной ярости, она явно как только сможет прийти в себя, отомстит и сделает это со всем своим желанием отыграться. — Полагаю, пока все будут восстанавливать продолжим, праздновать в моей летней резиденции, думаю, хорошее застолье нам не повредит, — Эи покосилась на лисицу, — тренироваться будем теперь каждый день. Лиса с ужасом посмотрела на Барбатоса. Кажется, кое-кто не особо любил тренировки с уважаемым архонтом и теперь умоляла о пощаде даже врага. ***********