Поцелованный богом

******** — Разговор есть. Серьезный, — Маркус прислонился к дереву, прикрыв глаза. Дилюк хмыкнул, но подошел к омеге. Довольно необычно смотреть на старого знакомого, когда он выглядит так серьезно. Обычно Маркус хохочет или язвит, даже когда это совершенно неуместно. — Ну, слушаю. Если это очередная твоя чепуха, не трать мое время. — Твое время дорого стоит, я в курсе, — хмыкнул Маркус, — Слушай и не удивляйся. Твой отец вчера вызвал меня к себе и предложил очень удобный обмен, я делаю, что ему нужно, он платит. Ситуация проста: он собирается меня подложить меня под тебя, чтобы ты точно остался в Мондштадте. Дилюк поморщился. Полнейшая околесица, Маркус что, пить начал или голову напекло? День выдался жарким. — Бред. — А вот и не бред. Он мужчина разумный, понимает, ты молод, падок на геройства, да и иметь рядом с тобой кого-то, кого можно контролировать — самое выгодное дело, — ядовито отмахнулся от недовольства сына владельца винокурни Маркус. — А ты, стало быть, решил побыть благородным, — в тон едким словам протянул Дилюк. Разговор его откровенно бесил. — Нет, Дилюк, — омега закрыл глаза, — я не хочу закончить как твоя мать. Да и откровенно говоря, я уже давно устал ввязываться во всякую дрянь. Я предлагаю тебе очень выгодное дело, я согласен лгать твоему отцу и подыгрывать при случае, что мы вместе, а ты поможешь мне уехать в Ли Юе. Я хочу начать жизнь с чистого листа. — Да уж. Ты тут уже наследил, — фыркнул Рагнивиндр, намекая на вечные отношения Маркуса то с одним, то с другим рыцарем. — Что ты понимаешь? Рыцарь, — фыркнул омега, — все вы рыцари, пока дело до чего-то серьезного не доходит. Я с самого детства сам по себе, самый слабый, постоянно запертый с сестрами, постоянно слушаю, что не повезло семье, постоянно на меня косятся друзья отца. За меня никто и никогда не вступался. Я просто искал себе кого-то, чтобы почувствовать что-то… Маркус опять закрыл глаза. Объяснять Дилюку свои проблемы не особо хотелось, но он понимал, они смогут обыграть Крепуса, только если будут действовать вместе. — Я достаточно вырос, чтобы понять, что даже ты мне не нужен. Холеная пародия на благородство — все, что я испытывал по отношению к тебе — недоумение. А Венти завидовал, конечно, потому что в отличие от него, обо мне никто никогда не подумает. Со стороны то вы смотрелись по-конфетному хорошо. Ну да ладно, хватит с меня этого. Вывези меня в Ли Юе, а я помогу тебе разобраться с тем, что затеял отец. Дилюку стало немного совестно. Маркусу действительно не везло, да и он действительно хоть и вырос, стал выше, красивее, но постоянно один. Вроде и есть кто-то, но и постоянно рядом с его именем приклеены мерзкие шуточки. — Что ты знаешь о ситуации с матерью? — Так ситуация на пол Спрингвейла известная. Твоя мать стала жертвой очень глупой игры. Не веришь? Спроси у своей бабушки, она жива, уверен, ты и не знаешь, кто она такая, а она не хочет к тебе даже подходить, чтобы жизнь не портить. Да и ненавидит по-своему, твоя мать единственным ребенком в семье была, а ее в могилу свели. Дилюк замолчал. Было похоже на какой-то бред, но выхода не было, он должен был ухватиться хоть за какую-то ниточку, чтобы выяснить почему мать решила покончить с собой. Даже если Маркус несет чушь, все равно даже у полного бреда есть корни, и нужно до них докопаться. — Если твои слова будут полезны, я даю слово, помогу чем смогу. — Поклянись глазом бога. Уж прости, но мне нужны гарантии, что Крепус если вычислит, что я тебе всю правду выложил, от меня избавиться. Дилюк хмыкнул, но поклялся. Маркус слабо кивнул. — Придумай что-то вроде, мы на свидание пошли, покрутимся в городе и незаметно вечером уедем к драконьему хребту, там рядом живет твоя родня по матери. ***** Скакать пришлось далеко. Маркус даже успел обругать весь мир, он очень неуверенно держался на лошади, около двух часов пути дались ему тяжело. Наконец вдали показались огни небольшого поселка. Маркус приободрился и показал вперед. Деревенька была небольшая, но совершенно не похожая на Спрингвейл. Здесь было куда холоднее, на улице почти не было людей и только вдалеке стук по наковальне кузнеца раздавался на всю округу. Маркус указал на богатый, большой дом, напоминающий жилье старосты поселка. Дилюк быстро спрыгнул, помог слезть Маркусу, и, тот поежившись, уверенно пошел к двери. Он явно был здесь не первый раз. — К старухе моей плакаться пришел? — в темноте было видно только тлеющий уголек сигареты, говоривший сначала посмотрел именно на Маркуса, только потом заметив Дилюка: — А, понятно, щенка с винокурни привел. Ты смотри, я говорить с ним не буду, а Офелия может и пожалеет. Мужчина вышел из темноты веранды. Высокий, смуглый, в теплой норковой шапке и шубе, он сделал шаг, и Дилюк чуйкой мечника понял — могут напасть. Рука сама собой потянулась к рукояти меча. — Ты посмотри, ничего от матери не взял. Все в эту мразотную породу, — зло сказал мужчина, рассматривая рыцаря в свете небольшой уличной лампы. Взгляд мужчины метнулся к огненному глазу бога. — А, нет. Цацка огненная признала, может и не закончено все с тобой. Дед у тебя был хороший, ничего не скажу, а эта игрушка, только адекватных признает, вот по Крепусу сразу поняла, гниль. Не скалься на меня, иди к старухе моей. Да аккуратней, чтобы ее инфаркт не взял, а то к дочери раньше меня отправиться, храни ее память архонты. Дилюк даже ответить ничего не смог, мужчина смотрел на него с ненавистью, причем такой, словно зверя в угол загнали, не убили почему-то, но постоянно ранили. Маркус толкнул рыцаря в спину, и тот вошёл в дверь. Дом изнутри выглядел очень аккуратно и даже уютно, но Дилюк сразу заметил, люди, которые почему-то решили жить так далеко от города, очень богаты. Невысокая горничная приветливо заулыбалась Маркусу, прошептала, что хозяйка у камина. В доме омега заметно расслабился. Дилюк следовал за ним, Маркус отлично знал, где и что находиться. — Госпожа Офелия, можно к вам? Но я тут не один, вы только не волнуйтесь. — Нашлась пропажа. Иди уже, кого привел, — тепло донеслось из огромного мужского кресла у камина. Дилюк подошел ближе и понял, женщина в кресле совсем невысокая и даже хрупкая. Светлые волосы, щедро украшенные сединой, и очень добрые голубые глаза. Почему-то сразу вспомнились те редкие моменты из детства. Он не помнил лица матери, но ее взгляд ему порой снился, иногда ему казалось, это самообман, но нет. Выяснилось, что это кажется семейная черта. — Приди ты раньше, я бы и сама тебя убила. Своими руками придушила. А теперь вижу, не причем ты. Глаза на мокром месте, что случилось? В горле плотно поселился комок. Рыцарь молча смотрел в такие знакомые глаза, чувствуя, как внутри все переворачивается внутри. — Мать я тебе напомнила? — понимающе спросила женщина и, тут же, не дожидаясь, ответа сделала вывод, — Значит, не успел он тебе гадостей про нее рассказать, а если и говорил, то не верил ты и правильно делал. Вот уж верно, дочка вся в меня была, ну что ты. Дела это прошлых дней. Офелия покачала головой. Незнакомый рыцарь молча сверлил ее не верящим взглядом. А по глазам читалось, не будь стальной выдержки уже бы рыдал как ребенок. Немолодая женщина тяжело вздохнула. — Успокойся. Ну, все в порядке. Раз пришел сюда, да мечом не машешь, значит, не знаешь ничего. Эх ты, а характер в мою Лину. Помню, с детства поругается с кем-то или беда какая, лицо держит, а глаза живые, добрые, все по глазам прочитать можно. У Крепуса взгляд другой. Совсем. Хозяйка дома встала с кресла, оставив уютную меховую шаль, горько улыбнулась и обняла гостя. Дилюк все еще не мог выдавить из себя ни звука. — Так и знал, что простит. Стелла! Мара! А ну живо чаю и поесть, опять сплетни разносите работы с вас никакой, — прикрикнул на горничных хозяин дома, вошедший несколько минут назад. — Ну, давайте разговаривать. Раз уж так вышло. *********** — Моя Линочка влюбилась в Крепуса не сразу. Долго он ее обхаживал, но врать он всегда умел и делал это так, архонт бы поверил. Сыграли свадьбу, родился ты. Жить бы и радоваться, но после свадьбы он запер Лину на винокурне, чтобы только с тобой сидела. Не пускал даже к нам, а потом начал поднимать на нее руку. Лина терпела, Лина молчала, но мы приехали, и я случайно заметила синяки у нее на руках, начался скандал и открылось такое, что поверить сложно, — начала свой рассказ старуха. Дилюк машинально взял в руки предложенный чай. Офелия просительно посмотрела на мужа, и тот продолжил: — Я как увидел, что он бить мою дочь, начал поднимать шум и чуть не убил твоего папашку, но дед твой остановил, и мы начали разбираться. И вот что выяснили. Крепус, падаль, таскался в дом Лоуренсов лет с шестнадцати и по уши был влюблен в их наследницу. Но ты представь только, потомок того самого Рассвета, да с потомком Лоуренсов, от которых Мондштадт постоянно страдает. Это даже не аристократичный мезальянс, это самая невозможная партия. Все это понимали. Тогда Крепус решил жениться для отвода глаз, но женится так, чтобы был толк, чтобы родила наследника, тянула хозяйство, чтобы всем замылить глаз наследником. Выбрал красивую, здоровую и умную девушку, добился ее и продолжил таскаться к Лоуренсам. А что, наследник здоровый, жена — сама доброта, но вот не учел он, что Лина предательства не стерпит и как только поняла, что ей изменяют — устроила скандал. Так он побил ее первый раз. Потом еще и еще. Мужчина замолчал. Вспоминать о том, как ужасно выглядела измученная дочь было по-настоящему жутко. — Тут некстати дед твой умер. Я забрал Лину настолько избитую, что не до тебя было, дочь надо было спасать. Крепус убедил Фавониус, что мы опасны, мол, из-под драконьего хребта, народец тут живет оригинальный, да и нелюдимы, кто знает чего ожидать, так что внука мы больше не увидели, а словам дочери никто не поверил, Крепус ловко нажал на прежнего магистра деньгами, и в итоге нам даже в городе появляться было не выгодно, все считали наше поселение дикарями и жалели Крепуса, дескать, неудачно женился. Офелия сложила руки на груди, прикрыв глаза. Про дочь она старалась и не думать, но было бы неправильно молча игнорировать единственного внука. Он должен знать правду о матери хотя бы в память о дочери. — А потом он шантажировал Лину. Говорил, тебя убьет, если она будет пытаться бороться. Спасибо Саре, она помогала вам видеться, но в один из таких дней дочка не выдержала. Она разрывалась от боли, предательство мужа ее подкосило, а потом страх за тебя добил. Мы собирались тебя отбить, я собрал неплохой отряд, но прежний глава Фавониус был той еще дрянью, мог и рыцарей в качестве охраны предоставить винокурне, и тогда конфликт мог бы закончиться совсем плохо. Лина перед смертью очень просила оставить эту ситуацию, умоляла отца не тормошить то осиное гнездо, но в последние встречи ты уже ее с трудом узнавал и почти не называл мамой. Ты маленьким был, ты не виноват, но представь, как это матери видеть, что ребенок ее почти не помнит. Вот она и покончила с собой. Офелия взяла мужа за руку. Мужчина, говоривший прежде с горечью, медленно закипал от злости, бередя старые раны. — А потом Крепус пустил красивую байку, какой вдовец он несчастный, дескать жену любил так, что больше не женюсь, всю жизнь детям и работе посвящу, — прорычал хозяин дома, — да вот только до сих пор он к Лоуренсам таскается, ты думаешь, за какие деньги это кодло живет? Ни бизнеса, ничего, все в их сторону плюют, а они шикуют. Крепус платит своей пассии. Ублюдок. В услышанное не верилось. Логика шептала, — этим людям нет смысла лгать, да и этот рассказ многое расставлял на свои места, но все же представлять, что отец настолько ужасный человек, не хотелось. Отец всегда был для него примером человека с несгибаемой волей, пусть сложным, но добрым характером, а главное: он всегда был справедливым, даже если приходилось быть жестким. — Больше скажу, он приплатил паре моих знакомых и Венти пытались выжить из Спрингвейла, тут уж ему повезло, что у него глаз бога был, отбился легко и припугнул идиотов, — вмешался Маркус, — Он быстро нашел способ избавиться от Венти, как только понял, он отдаляет тебя от отца, ты-то привык по его указке жить, а тут увидел жизнь с другой стороны. Больше чем уверен, он виноват в вашей ссоре. Дилюк уставился в чашку. Да, тогда слова отца, конечно, были верными, но все же очевидно, он преподнес ему все в негативном свете. В конце концов, все равно на то, кто был до него у Венти, тогда то он был только его. Все посвящал ему, буквально в тень превращался, когда они были вместе. Да, пусть были у них ссоры и склоки, куда без этого, но бард любил его всей душой. Жаль что так вышло. Отец действительно вмешивался, как мог в их судьбу, взять хотя бы ту попытку приплатить Венти, чтобы он ушел. И все же было не по себе. — Не веришь? — по-своему понял молчание пожилой мужчина, — Проберись к Лоуренсам, да выясни все. Крепус, по-любому прикрываясь работой, уезжает на день, на два, вот наверное там и околачивается. — Я не знаю, во что верить. Я… — Дилюк отставил пустую чашку, — совершенно ничего не понимаю. Старуха покачала головой. Она понимала, рыцарю наверняка сложно признать тот факт, что его отец — первостатейный ублюдок. Но жизнь — вещь сложная, и пора принять, что розовые очки всегда бьются стеклами вовнутрь. След кровавых слез после такого, навеки остается внутри, как напоминание о глупой вере во что-то или кого-то. Дилюк молчал. Нужно было успокоиться. Прийти в себя. Все обдумать. — Спасибо, что все рассказали. Я пока что просто хочу собраться с мыслями. Могу я к вам еще потом приехать? — Обязательно. Приезжай, Маркуса привози. Обычно он к нам пешком приходит, достается ему от родни. Мы бы его уже и забрали, так у него семейство пришибленных, нет, чтобы нормальным людям на воспитание отдать, Маркус нам как сын, так они вой поднимают дескать мы чуть ли не звери. А сами столько у него крови попили, сволочи, — Офелия погладила Маркуса по голове, ероша пшеничные мягкие волосы. Омега печально посмотрел на Дилюка и подвинулся к старухе поближе, было видно, он очень привязан к этим людям. — Я могу попытаться помочь. Поговорить с его родней. Думаю, меня они послушают, а магистр даст разрешение на то, чтобы вы его забрали. Хозяин дома грустно покачал головой. — Да эта красота у нас зачахнет. Холодно тут, мрачно, а он болезненный. Да и замуж его тут не за кого выдавать, на весь поселок ни одного толкового альфы, то хилые, то дурные, как кобели во время гона, ему такое не надо. Может, соберемся когда-то да переедем, тогда и его с собой заберем. У нас семья в Ли Юе остальная, племянники, брат мой, — в голосе старика появилось тепло, он явно был доволен своими мечтами. Офелия тонко улыбнулась, на лице старухи появилось почти детское лукавство. Маркус посмотрел на ковер, пряча свою улыбку, кажется, он уже сговорился с названной матерью о переезде, поэтому и попросил Дилюка помочь выехать в Ли Юе. — Я наверное поеду, я рад с вами познакомиться, но в голове полнейший сумбур. У меня нет причин вам не верить, но и принять эту правду я пока не могу, — честно признался Рагнивиндр. — Похоже, ты не пустозвон. В любом случае, если сунешься в то змеиное кодло — будь осторожен, там есть толковые мечники, и каждый из них всадит тебе нож в спину с особым удовольствием, — старик ухмыльнулся, хотя назвать этого крепкого немолодого мужчину было сложно. — Я тут останусь. Скажешь там всем, что мы потерялись, в общем, как мы договаривались, прикрой меня. Я утром вернусь. Меня проводят, — вмешался Маркус. Дилюк кивнул. Так даже лучше. Сейчас ему нужно было побыть одному. — Если в полную задницу вляпаешься, подожги все, подай знак, я скажу моим людям, тебя вытащат. Не недооценивай Лоуренсов, я, конечно, наслышан про твои способности, но и они задних не пасут. Одна их дочь Эола чего стоит, танцуя на каблуках с двуручником, выносит хиличирлов, как пьяница пиво в таверне, без разбору быстро и четко. Дилюк обернулся. Старик явно был недоволен, но все же нашел в себе силы сдерживать свою злость. Больше того, честно предлагал помощь. — Внуком я тебя не назову, но ради памяти дочери помогу. Клянусь памятью Лины, — проворчал мужчина. — Если вам понадобиться моя помощь — я сделаю все, что возможно. Спасибо вам. ************ Дилюк долго возвращался домой. Лес, непроглядная мгла, порой ему казалось, что он заблудился, даже огненная фея, освещающая путь, не помогала, вокруг все словно было одно и то же. — Бездна, все поглоти, да что мне делать?! — Дилюк никогда бы не позволил себе сорваться при ком-то, но сегодня, наедине с тишиной в промерзлой глуши леса нервы попросту сдали. Лес молчал. Ему было все равно до человеческих перипетий, вековые сосны и ели не испытывали отчаяния или сожаления. Сквозь тьму деревьев появился мягкий свет. Дилюк остановился. Освещая темноту, словно на его зов прилетела кристальная бабочка, бирюзовая красавица без страха села на голову лошади, слегка покачивая крыльями. Рагнивиндр замер, просто онемев, смотрел на такое привычное для него создание анемо архонта. — Венти, если это ты мне помогаешь, если все еще злишься, прости… Как же это глупо разговаривать с бабочкой посреди леса. Рыцарь замолчал. — Что мне делать? — отчаянно спросил Дилюк у самого себя, смутно надеясь, что кто-то ему поможет. Бабочка вспорхнула ввысь и полетела вперед. Ветер подул в ее направлении, словно направлял рыцаря идти за ней. Дилюк попытался свернуть в другую сторону просто для того, чтобы проверить, но ветер начал бросать ему в лицо снег, конь тревожно заржал, и бабочка опять вспорхнула прямо у его носа и вновь указала ехать в другую сторону. Дилюк сдался. Кажется, его ведут. Возможно… Возможно, это правильно. ************* Старинный замок Лоуренсов, стоящий на пригорке, возник словно мираж. Дилюк вздохнул, кажется, ему намекали, что надо будет пробраться туда. В любом случае, он хотел подсказок судьбы, вот они, как на ладони. Нужно было выяснить всю правду и лишь потом либо принять ненависть к самому близкому человеку, либо отомстить за то, что опорочили его честью гнусной ложью. Рагнивиндр сощурился, спрыгнул с лошади и начал продумывать как проникнуть в дом. ******** — Да кто же ты такой? Прячься. К тете хозяин винокурни пришел, — девушка в светлом домашнем платье буквально сунула Дилюка в шкаф. Дилюку казалось, в этой комнате никого нет, здесь и свет-то не горел, да и находилась она в самом низу, словно кладовка или еще что-то, ан нет, тут жил кто-то. Удачно вляпался, ничего не скажешь, говорил ему Варка потренироваться в скрытности, ан нет, все надеялся на то, что даже идя напролом, победит. Дверь спальни отворилась. Сквозь щель в шкафу парень прекрасно видел, как из коридора светили дорогие канделябры, а на пороге появился немолодой мужчина в богатом наряде. — Эола! Что за шум? — требовательно спросил мужчина. — Разучиваю новые движения дядя, немного не угадала с балансом и уронила стул, — виновато сказала девушка, склонив голову. — Столько лет с тобой занимаются, а она стулья роняет! Баланс не удержала. Руки! Раз ноги не держат, то ответят за это руки! Дилюк хотел вступиться за девушку, но его сковало льдом. Парень молча наблюдал за тем, как незнакомка вытягивает руки вперед, и ее бьют по пальцам железной длинной линейкой. Девушка даже не вздрагивала, кажется, она привыкла к такому наказанию. — Ты должна быть достойной дочерью семьи Лоуренс! Помни об этом. Сиди тихо, у нас гости. В этот раз Крепус совсем недурственный подарок сделал, надо бы его встретить хорошо. Хоть кто-то ценит нашу семью, — совершенно довольно произнес мужчина и плотно запер дверь. Эола выдохнула. Заморозила дверь и разморозила Дилюка. — Я бы заступился! — злым шепотом пояснил парень, рассматривая окровавленные руки девушки. Блондинка закатила глаза и начала обрабатывать свои раны. — Не нужно. Думаешь, я не могу за себя постоять? Ничего хорошего из этого не выйдет, а ты бы еще и шум поднял. Дай угадаю: решил за отцом проследить? Дилюк удивленно посмотрел на девушку. Блондинка сидела у тусклой свечи на потрепанном, но все еще красивом диванчике. —Я сначала не рассмотрела, а потом поняла кто ты. Ну, можно поговорить спокойно, они надолго там. Он ночевать у тети почти всегда остается, а если гости в доме, про меня забывают. Тебе очень повезло, обычно в этой комнате никого нет, но сегодня меня наказали и вот, я тут заперта. Дилюк сел на старенький деревянный стул. Он уже понял, ему не лгали. Мужчина, бивший по рукам незнакомку, ясно сказал, что отец здесь, и больше того он тут не просто и не в первый раз. — Мне нужно знать, о чем они говорят. Помоги мне, это очень важно. Я обещаю: взамен я помогу тебе выбраться из этого кодла и даже… — Поклянись глазом бога что, сделаешь все, чтобы меня взяли хотя бы скаутом в Ордо Фавониус. Я хочу доказать, что в нашей семье есть хорошие люди, и что фамилия не всегда определяет судьбу. Дилюк замолчал. Подобная просьба — это перебор, но и отказывать в принципе неплохому человеку так себе затея — Если сдашь экзамены… — За этим дела не станет. Буду тренироваться до кровавого пота, — пообещала девушка, — меня зовут Эола. Рада знакомству. ********** Незнакомка лет сорока выглядела восхитительно. Утонченная, роскошно одетая, с длинными светлыми волосами, даже при таком ярком свете на ней не было видно ни одной морщинки. Обилие золотых и бриллиантовых украшений на дамочке зашкаливало, еще один большой бархатный футляр, перевязанный лентой, лежал на столе, кажется, ей сделали еще один подарок. — Я всегда рада тебя видеть, — улыбалась красавица, — конечно, жаль, что ты не мой муж, но я все понимаю. — Элизабет, душа моя, я был бы счастливейшим человеком, будь ты моей женой. Но я не хочу тебя обрекать на проблемы, а нас обоих на бедность. Винокурню уничтожат, не будь у нее хорошей репутации, чертов Варка порой слишком принципиален Крепус сидел рядом с женщиной, обнимая ее за талию. — Да уж, я слышала давно еще, у вас на винокурне архонт появился и вроде как был недоволен? Крепус оскалился затем рассмеялся. — Забавная подстилка моего сына. Честное слово, ожидал от божества чего-то большего, но нет, сопляк сбежал, как только они поссорились. Я все еще понять не могу, как такое существо могло когда-то революцию поднять. Уверен, мои предки старались, он так, сбоку во время постоял. — Подстилка? — охнула женщина, округлив глаза, — не верю. — Да уж, сам был удивлен. Говорят, Дилюк богами поцелованный, не думаю, что только этим обошлось. Эола начала опять замораживать Дилюка, чувствуя, его амулет начинает непроизвольно загораться. — Вот уж действительно в Мондштадте вечный дурдом, — вздохнула женщина, — а в честь чего такой подарок? Я, конечно, знаю, ты меня очень любишь, но все же, — лукаво подмигнула блондинка, начиная распаковывать футляр на своих коленях, Дилюк заметил, на столе стояло уже несколько открытых, подарок был не один. — В честь того, что я убрал Фредерику Гуннхильдр. Женщина отложила футляр, удивленно глядя на довольного Крепуса. — Так это был ты? — А кто еще? Я же обещал тебе подарить этот город, осталось немного. Джинн сломается, порода не та, а если не сломается, все равно рыцари выберут Дилюка в качестве магистра. Весь Ордо Фавониус так и ждет, что Дилюк, наследник самого рыцаря Рассвета, возьмет бразды правления в свои руки. За него пойдут все старики, ну а дальше ты ведь прекрасно все понимаешь. Эола, стиснув зубы, буквально держала Дилюка, который вот-вот мог вырваться из соседней комнатки, где был гардероб тети. — Я всегда в тебя верила. Даже когда ты женился, и мне пришлось выплакать все слезы, я все еще верила. Наконец управлять городом будут те, кто этого заслуживают, ты и я. Понимаешь? Радость-то какая, — женщина встала с дивана, едва ли не рассыпав ювелирные украшения по полу. — Я ненавидел эту деревенскую дуру, ты же знаешь! Прекрати, больше плакать незачем. — Давай отпразднуем этот день, — улыбнулась женщина. Дилюк перестал сопротивляться Эоле. Не мигая, он смотрел на то, как сияют драгоценности, подаренные отцом в руках дряни, как они пьют и смеются, обсуждая то глупость архонта на празднике, дескать, ну и сборище дураков, такое простодушие, как сидеть со всеми за одним столом — просто неуважение к собственному статусу божества. Дилюк молча слушал, как строят планы по свержению старейшин и даже наставника собора. Внутри бесновалась боль, и в то же время отчаяние захлестнуло его с головой, даря апатию. Вся его жизнь, все что он имел и о чем даже думал — грамотный ход отца, удачно сыгранная партия, он марионетка в его руках, и все это ради дряни, которая мерзко хохочет, сжимая в руках очередную дорогую игрушку. Дилюк неожиданно понял, этой сволочи и отец-то и не нужен. Видно по глазам, она упивается собственным превосходством и тем, что так умело лжет. Какая прекрасная пара — манипулятор и престарелая сволочь. Воистину стоят друг друга. И этот тандем уничтожил так много хороших людей. Его мать, мать Джинн, дал толчок чтобы он испортил свои отношения с Венти. Вот же, театральная глупость: сидеть, спрятанным в душной гардеробной забитой тряпками одной твари, чтобы наблюдать за второй. Первым желанием было вырваться, дать понять, он молчать не будет, но потом пришло осознание что это не имеет никакого смысла. Не посадит он одного сына в кресло магистра, так посадит другого, Кейя тоже вполне себе сгодиться на роль марионетки. А старшего если не убьют тут, так упекут куда подальше или устроят еще что-то. И очень многие люди определенно станут жертвами его отца, нельзя было допустить подобного. Нет. Он так не поступит. Отец считает себя самым умным, пусть так и будет. Возможно, у него нет такого опыта и увы, все еще жива совесть, но он сможет дать ему отпор. На его поле боя.