Поцелованный богом

********** — Полный штиль? — задал риторический вопрос Моракс, глядя с балкона парящего дворца Нин Гуан на порт. Несколько десятков кораблей стояли на мели как бесполезные игрушки, еще больше приходилось тянуть на буксире, о том, чтобы продолжать торговлю и прочее — речи быть не могло. Ветра не было. Зато на отмелях, где добывали золото, бушевал шторм, не давая людям даже подойти к песку, с которого нужно было вымыть драгоценность. — Властелин камня, это исключительно, моя вина, и я готова понести любое наказание, — совершенно виновато произнесла владелица парящего дворца. Каждый день простоя порта просто губителен для экономики. Сотни контрактов, миллионы моры, потери были невероятны. «Самый слабый архонт» — говорили они. Нин Гуан и прежде не сомневалась в умениях Барбатоса, но сейчас становилось понятно, насколько он может быть опасен. — Может написать ему и попросить извинения? Конечно, он тогда вспылил достаточно, но все же он кажется разумным — Син Цю сидел на балконе позади Моракса. И, откровенно говоря, это весьма радовало Нин Гуан, ибо поэт действовал на архонта умиротворяюще. После их примирения Моракс не просто ожил, — он стал будто человечнее. — Син Цю, было бы все так просто. Я могу так же легко натворить беды в его регионе, но это глупость, ведь правда на его стороне. Извинения, легко сказать, но как правильно это сделать? — Мне казалось, святой Барбатос крайне миролюбив, это не в его традициях — мстить, — тихо заметила Нин Гуан. Моракс присел на диванчик возле писателя. Тяжело вздохнул. — Будь он не миролюбив — он бы снес эти корабли вместе с Двалином, и, поверьте, Двалину все равно на то, что я помогал с его воспитанием, для него самый близкий отец, друг и защитник — Барбатос. Силы одного его рева хватит, чтобы восстала стена из морской воды и затопила половину порта. Нет, он мстит тем, что для нас дорого но чтобы не мучить людей. Мы должники контракта и совести, мы регион процветания финансов и золота. Вот он и отобрал эту возможность, сохранив жизнь людям. Он ясно дал понять, лишить его лиры, попытаться лишить свободы людей его собора, это все равно, что у нас отобрать самое важное. Он злится, я хорошо его знаю. — Такое наказание за двух человек его региона? Им и зла не причинили, просто хотели решить вопрос иначе, — Нин Гуан приподняла аккуратные брови, она все еще не верила в случившееся, на ее памяти впервые архонт ветра устраивал нечто подобное. Моракс облокотился об спинку диванчика. Син Цю отложил рукопись, понимая, Властелин камня что-то хочет рассказать. Все же, как ни крути, он неплохо изучил архонта, хоть и в последнее время тот открывался с какой-то новой стороны. Даже приятно понимать, что кто-то бесконечно далекий от него мыслями решил ему наконец доверять, пусть и делал это немного неуверенно, шаг за шагом. Но им и не нужно было торопиться, их отношения никогда не будут безумной пляской эмоций, не те характеры, их сила в неторопливой уверенности друг в друге, редких моментах тепла и даже нежности. Все же Син Цю был склонен ассоциировать их отношения с неумолимым течением могучей реки, которая только кажется неподвижной, на самом деле все совсем иначе. — Что не говори, но каждый из нас считает свой регион самым лучшим. И втайне, разумеется, где-то глубоко внутри, живет желание защищать честь и достоинство своих людей. Каждый делает это по-своему, Барбатос предпочитает давать людям возможность самим решать проблемы и учиться на своих ошибках. Но уж если задели весь его регион и задели серьезно, то он так извернется, — никому мало не покажется. Он когда-то подделал мои подписи, чтобы без лишней крови вернуть то, что было украдено у его людей, а уж мои печати подделать — это нужно быть очень талантливым. — Мы все принесем свои извинения, все кто был замешан, все, наш регион не должен страдать из-за нашей глупости, — опять виновато пообещала Нин Гуан. — То есть вы все извиняетесь за то, что случилось? — поинтересовался Каспиан, отвлекаясь от книги, принесенной Син Цю. Моракс покосился на ребенка. Каспиан в последнее время подозрительно притих, а теперь, кажется, понятно почему. — Дай угадаю, тебе оставили шпионскую миссию? И не стыдно тебе, я, между прочим, часть твоей семьи, — хмыкнул Моракс, рассматривая серьезного Каспиана. — Ну, если папа тебя обидел, я бы шпионил для тебя против него. Папа сказал, когда все все поймут вернуть все на свои места. Я так понял, уже можно? — Решай сам. Мы действительно виноваты, — спокойно заключил Моракс. Каспиан спрыгнул с диванчика. — Хорошо. Обещаю если тебя папа обидит, я буду на твоей стороне. Потому что я справедливый. Очень-очень справедливый, как и полагается будущему хранителю региона, мне нужно в порт, отведете меня? Нин Гуан просительно посмотрела на Моракса, тот слегка кивнул и женщина вышла. Моракс только хотел протянул руку, чтобы обнять писателя, как тот, словно мысли прочитав, сел к нему ближе. — Дать такую серьезную власть ребенку, Каспиан, конечно, очень умный для своих лет, но я даже не знаю, это кажется опасным. Моракс обнял омегу за талию. И как он своего счастья не замечал, вот же дурак старый, прав порой Барбатос, маразм подкрался незаметно, надо же было как идиоту бегать за кем-то настолько бесящим как старый друг. Вот оно, его сокровище, Син Цю — благословение Селестии, он, бездна все поглоти, адекватный! За последнюю неделю даже убивать никого не хотелось, да и нервный тик уже прошел. — Вы сейчас так на меня смотрите, будто я святой. — Ты. На «ты». Достаточно с меня этой игры в высокомерие, несмотря на то, кем я являюсь, ты не менее важен. Я рад, что мы помирились и, откровенно говоря, только сейчас осознаю, насколько тебе было неприятно помогать в этой глупой попытке поймать Барбатоса. Верно говорят, под собственным носом ничего не видишь, зато за горизонтом — всех чаек сосчитать успел, вот как про меня сказали. И все же я до сих пор боюсь, что ты не простил меня, и твой поступок продиктован больше здравым смыслом, чем чувствами. Мораксу очень хотелось не выдавать своей тревоги. Этот вопрос мучил его не первый день. Хотелось бы, конечно, чтобы Син Цю, конечно, его любил, но ему так досталось, к тому же ну кто в здравом смысле архонту откажет? — Именно чувствами и никак иначе. Иначе бы я вам отказал. Удивление на лице Моракса было настолько комичным, что Син Цю тихо засмеялся. Кажется, прав был Барбатос, кое-кто ну слишком великий и не верит в другое развитие событий, кроме как по его сценарию. — И ты думаешь, я бы не стал тебя добиваться всеми правильными и неправильными способами? Я не хочу тебя пугать, но кто знает, куда бы меня завело желание все вернуть, я может быть тебя бы и похитил, — брякнул Моракс. — Я верю в твое благоразумие. К тому же, мертвые предложений не принимают. Не хочу тебя пугать, но у меня был план на случай если ситуация станет ужасной. Мертвых даже Селестия не поднимет, лучше умереть свободным человеком, чем запертым в клетке чужих чувств. Я бы потерял всякое самоуважение стань я вашей игрушкой по-настоящему, наше общение всегда было основано на добровольном выборе, а для меня это очень важно. Моракс кивал, соглашаясь со словами писателя. Как он верно говорил. Пусть со стороны смотрится как угодно, главное… — Ты самоубийство у меня под носом продумывал? Син Цю, это что, это как? — у архонта от возмущения потерялся дар речи. — Спокойно, мало ли, что я продумывал, я в детстве вообще пиратом хотел стать, как видите, ушел от этой идеи, — поднимая руки вверх, словно сдаваясь, сказал писатель. — Если когда-то, тебя что-то не устроит, я всегда тебя выслушаю, если надо, отпущу, я не хочу, чтобы ты мучился возле меня! Син Цю улыбнулся мягче. Моракс редко был настолько эмоциональным. — Видите, теперь вы понимаете почему я вам пытался помочь стать счастливым с кем-то более подходящим чем простой человек. Мне было радостно, когда вам становилось легче, мои заботы отходили на второй план. — Во-первых, обращайся ко мне на «ты»! Во-вторых, я скажу тебе откровенно: мало того, что ты — самое лучшее что со мной случалось за последние века, так мне еще откровенно жаль того Мондштадского рыцаря. У меня, у каменного терпения, не хватило, а там просто хочется свечку в церкви поставить за того парня. Син Цю фыркнул от смеха. Тут, как ни крути, Моракс был прав, Барбатос во время скандала на тему лиры проявил себя так, кгхм, эмоционально, что становилось очевидно, характер у него не то, что не сахар, а даже и близко к нему не подходил. — Я соскучился по дому, — признался писатель. — Тебя отвезти к брату и семье? Последнее время мы из дворца Нин Гуан и не выходим, работы много, а ты еще и за Каспианом присматриваешь. Син Цю отрицательно мотнул головой, забираясь на колени к мужчине. Моракс обнял его, гладя по спине. Все понятно. Его обитель давно стала ему домом. И знать об этом было, куда важнее целого штиля в порту и кучи проблем в регионе. Его самый важный контракт оказался заключен очень давно, когда он впервые увидел Син Цю и просто не понял своего счастья. ************* Джинн, тяжело вздыхая, посмотрела на целую стопку новых документов, которые нужно срочно просмотреть, затем нужно было дать указания по выполнению того или иного задания рыцарям, организовать тренировки для новобранцев, подготовить речь к празднику ветряных цветов. От усталости уже голова болела, а количество выпитого кофе казалось устрашающим. Откровенно говоря, даже подташнивало от горечи кофейных зерен. — Да как же вы все изменились! Ума не приложу, меня не было пару лет всего лишь! Джинн обернулась на звонкое восклицание. На подоконнике открытого окна сидел Венти. Та самая пропажа, даже в том же костюме. Действующему магистру смутно начало казаться, что у нее галлюцинации от усталости. — Мда, я ожидал более теплого приема, но тебя, похоже, совсем заездили. — С-святой Барбатос! — А еще, между прочим Венти, твой старый друг, очень рад тебя снова увидеть. Но куда же вы все растете, даже тебе до плеча не достаю! — посетовал бард, обнимая женщину. ****** Ноэлль понятия не имела, откуда взялся этот гость, но Джинн словно немного расцвела. Барду она радовалась, словно с ее плечей груз сняли. Горничная принесла несколько тарелок со сладостями, заварила чай с малиной и яблочным вареньем. — Вижу, ты совсем устаешь. Тебе нужна помощь, — хмыкнул бард, оценивающе глядя на молодую женщину. Джинн слегка виновато кивнула, но, судя по словам архонта, он явно не против ей помочь, сам же свел беседу к этому. — Чай? Серьезно? — Кейя возник на пороге словно по мановению волшебной палочки, — вижу, ты решил всех навестить. Магистр, я написал отчет, он, конечно, так себе, но все вполне приемлемо. Джинн только тяжело вздохнула, понимая: разбирать бардак в документации Альбериха опять ей. — Так насчет помощи, я, — женщина запнулась, — буду очень благодарна, спасибо, что предложили, что вернулись. Венти слегка склонил голову, оценивающе глядя на блондинку. Джинн стало немного не по себе. Кейя присел рядом, кажется, тут творится нечто любопытное. — Я ничего не предлагал. Просто констатировал факт, ты тут буквально ни с чем не успеваешь. Тебе нужно научить остальных помогать тебе и работать во благо процветания Ордо, а не только решать проблемы всех вокруг. — Вы мне не поможете? — пораженно охнула молодая женщина. — Я что, дурак совсем? Ну уж нет, я пришел к старым друзьям за приятным общением, а не работать до потери сознания, — хмыкнул бард. Джинн едва рот не открыла от удивления. Где-то внутри расцвела злость. Да что ж такое с их архонтом! Любой бы помог. — Вы злитесь на меня за ту ситуацию с Дилюком? Да, я поспешила, и все же он нес полную околесицу, сейчас я буду рада, если он вернется и будет помогать городу, но он постоянно отказывается. — Я об этой ситуации не слышал, и мне, если честно, не хочется в это вмешиваться, — пожал плечами бард, выбирая фрукт со стола. — Любой другой архонт наверное поступил бы иначе, — буркнула Джинн и тут же осеклась, понимая, что сказала это вслух, — Простите, я… — Достаточно. Я Венти, твой друг. А вот ты, как я вижу, стала магистром, хоть и не хватает тебе опыта, но как и многие твои предшественники пытаешься свалить на меня свои обязанности. Венти встал из-за стола, подошел к окну. — Сколько раз я слышал от магистров упреки, высказанные или нет, что я что-то делаю не так. Но с каких это пор моя задача — заниматься городом? Этим заниматься должны вы, это ваша работа и ваш выбор. Я свою работу выполняю отлично, только взгляни на погоду. Ни единого шторма, что там, грозы нет. Тепло, уютно. Все ветра несут только уют нашему региону, даже самые бесшабашные. Венти опять хмыкнул, словно что-то хотел сказать, но умолчал. Бард сунул руку себе в грудь и извлек сердце бога. — Давай поменяемся. Я стану магистром, а ты нашим архонтом. Божеством тысячи ветров, богом песен и поэзии, хранителем региона. — Что-то мне подсказывает: ты зашиваться, как Джинн, не будешь, — хмыкнул Кейя, забросив ногу на ногу. — А зачем? Сначала будет сложно, но я раздам всем обязанности, научу, чему следует, и вскоре вся эта машина будет работать без меня, я всего лишь буду присматривать. — Это в корне неправильно! Магистр должен работать больше всех! Венти закатил глаза. — Тогда магистр умрет раньше, чем думает, просто свалившись от усталости и переизбытка кофеина в организме. А беспомощное, привыкшее к опеке Ордо Фавониус, развалится, и городу крышка. Как стадо овец без поводыря, они свалятся в ближайший обрыв, даже если будут знать об опасности, просто не умея делать и решать что-то самим. Джинн опустила глаза. Звучало, конечно, правильно, но все же как-то не по себе от этих слов. — Ну так, бери, — бард буквально под нос сунул магистру свое сердце бога, — Я разберусь с Фавониус, ты займешь мое место. Но учти, это не только ответственность, здесь каждый твой вздох, каждый взмах крыла должен быть преисполнен уверенностью и силой. Концентрация должна быть на высочайшем уровне, если вдруг в личине божества, на уровне подсознания, ты допустишь мысль о слабости, все, какой-то из ветров не подчинится, климат начнет разрушаться, и итог станет разрушительным. Джинн поежилась, представить нечто подобное было попросту жутко. — Отказываешься? — иронично спросил бард. — Я не справлюсь. Никто не справиться! — Каждый раз одно и то же, ни один магистр не согласился, даже Венесса сказала, что в бездне видала она мою работу, поэтому и вознеслась в Селестию от греха подальше, лентяйка та, еще хоть и моя хорошая подруга. Джинн проводила барда взглядом. Тот, вздыхая, сел обратно. — Просто интересно, а у тебя как получается держать концентрацимю? Характер-то у тебя, хм, тот еще, — спросил Альберих. — Годы войны, столетия наблюдений за людьми в форме элементаля, мое смутное прошлое, все это научило меня отделять эмоции от стихии почти полностью. Рыдай я тут или смейся — ничего не повлияет на Мондштадт. Глубоко внутри у меня совершенно непоколебимое понимание собственной важности для региона. Я просто не вижу возможности, там, внутри себя, хотя бы на секунду лишиться контроля стихии. Если я засомневаюсь, то это станет крахом. Но это внутри меня. Очень глубоко внутри, — признался бард, возвращая сердце бога на место, — а так, вы же помните какой я. Такой же как и вы, страдаю-радуюсь, я чувствую все так же, как и вы, просто на подкорке моей дурной головы выбито, что я несу ответственность не за город. А за целый регион. Гуннхильдр покачала головой. Так себе встреча, хоть и было предостаточно открытий. — Мда, я пришел к подруге, а нашел магистра. Обидно даже. Хоть Кейя адекватным остался. Твое предложение выпить в силе? Предупреждаю, денег у меня нет, но я могу выступить в таверне и что-то наскребу, если ты меня не угостишь, — подмигнул капитану кавалерии бард. — Разумеется, угощу, — ухмыльнулся капитан. — А Дилюк смог бы стать магистром лучше меня? — решилась задать вопрос Джинн. Венти пожал плечами. — В смысле? Вы не будете говорить о его организационных способностях, он хороший командир и умеет быть строже меня, — начала перечислять Джинн. — Ну, тогда иди и вручи ему должность магистра. Не примет? Исчезни из города, ему придется взять на себя с Кейей все дела, не отвертится он. Джинн замешкалась. Звучало, конечно, правильно, скорее всего Дилюку бы пришлось взвалить на себя эту ношу, но все же… — Но вот ты уже выбрала стать магистром, это — единственная понятная для тебя роль, и пусть тебя терзают сомнения, твой путь предопределен не судьбой, а тобой. А вот это уже в духе региона свободы, главное — не сдавайся, ты всему научишься. Варка тоже вначале творил глупости, а Венесса, — Венти хитро посмотрел на Джинн, — да она была не образована и ненавидела учебу. Все свое время она проводила с воинами и только спустя год принялась исправляться, начала учиться и даже ездила в Сумеру на обучение. Целый год я ее замещал. Рыцари были покалеченные, но счастливые, мои тренировки были слегка сложноваты. Так что думай над тем, что я тебе сказал, жаль, конечно, что теперь мы далеки. Мне не хватает моей подруги, которая отчитывала меня за помощь Розарии и Кейе в списывании. — Кстати, дошел слух, что ты подрался с архонтом Инадзумы. Вроде даже победил, Фатуи побаиваться стали, — встрял Кейя. — А, да, это дружеская стычка. Эи великолепный воин, мне было приятно с ней поупражняться в мастерстве, у нас была полноценная ничья. Хороший день рождения вышел. А теперь вино и еще раз вино. Надеюсь, Розария к нам присоединится. ********* Двадцать два года. Ничто для архонта, а вот для человека уже, как ни крути, более-менее серьезный возраст. Венти прекрасно знал, что сегодня у Дилюка день рождения, но как явиться на винокурню и что дарить не имел даже малейших предположений. Можно было сотворить какое-то чудо, архонт же, как ни как, можно было подарить какой-то артефакт — благо, у Барбатоса было предостаточно трофеев. Но вот как это сделать? — Чего задумался, так пил бодро, а теперь что, все? — Альберих совсем слегка захмелел, но, разумеется, он заметил, что бард погрустнел и словно задумался. Розария опрокинула стопку огненной воды в себя и заела острым перцем. Пила монахиня, как и закусывала, весьма оригинально. Девушка достала сигарету. — Да как-то не знаю. Вы чего собачиться начали? Я ведь помню, вы… — Закрыли тему. Иначе поссоримся. Это наше дело, — резко оборвал размышления барда Кейя, глядя в бокал. Венти потянулся за вином. Понятно. Дилюк стал словно отшельником, уйдя с Ордо, у него и не было никого из друзей, все были рыцарями, а после ухода он вряд ли даже с Джинн поддерживал связь. Несмотря на грубость, при встрече бард понимал, паршивая затея оставить все как есть. Да, многое изменилось, но бросать Дилюка одного, еще и в праздник, ну так себе история. К тому же, стыдно признаваться, несмотря на все, что говорил и делал Рагнивиндр внутри архонта жила уверенность, что все наладится, и Дилюку нужно время. Ну и немного из запасов терпения святого Барбатоса. Это же надо, вместо беседы после долгой разлуки Дилюк бросился выяснять насчет Моракса, буквально таки начинать ревнивый допрос. А между прочим ему тоже любопытно, кто там возле Дилюка вертелся, и что там он упустил. Но так, просто для информации, между строк, как говорится. Задавать такие вопросы крайне невежливо, особенно, зная, что ответ может не понравиться. В конце концов они были вдали друг от друга, и каждый имеет право на свою жизнь. И все же где-то внутри было немного приятно. Если Дилюк ревнует, больше того ждет его еще и так долго, такой вымотанный, как тогда ночью значит ничего не потеряно. Просто у кого-то ухудшился навык социального взаимодействия, да и свалилось на него предостаточно, вот и характер слегка паршивей стал. Венти облокотился о стол. Мда уж, приехали, уже и вино как-то в глотку не лезет, в голове сплошные теории и размышления. Нет, он не Моракс, он что попало разводить не будет, вот пойдет и хотя бы поздравит Дилюка. А там видно станет. ********* Дилюк, посмеиваясь, взял в руки еще один бокал вкусного виноградного напитка. Джинн уже час изливала ему душу, после встречи с архонтом. Видит Селестия, Рагнивиндр дорого дал бы, чтобы лично поприсутствовать в кабинете магистра когда ей мозг вправлял Венти. — И ты знаешь что? Ты вот понимаешь, он победил архонта Инадзумы, да она воин такой что в одном ряду с Мораксом стоит! Я видела сегун Райден на учениях в Инадзуме, там вот, ты вот, — Джинн застонала, принимая свое полное поражение, — ничего не понимаю. Неужели все магистры имели проблемы с святым Барбатосом? Он, конечно, так сказал, но вдруг просто пытался меня ободрить. — Джинн, не забивай себе голову. Просто прими то, что в его словах много правды, тебе нужно не только делать все самой. Дилюк покачал головой, тяжело вздыхая, и тут ошарашенно замер, нервно сглотнув. В воздухе появился аромат. Почти забытый и такой знакомый одновременно. По телу побежали мурашки, его просто словно отключило от здравого смысла. Как-то он упустил тот момент, что Венти еще и омега, когда в человеческом теле. В прошлые встречи будто все не так было, но сейчас от аромата просто голова кружилась. Мужчина встал и подошел к балкону, открывая дверь. На улице шел легкий дождь, а бард уже успешно перелез через перила, замирая перед хозяином винокурни, как воришка перед полицией. Дилюк скрыл ухмылку. Венти выглядел немного озадаченно. Но что самое приятное, даже не его приход и такое забавное появление, а то, что на нем все еще была его метка. Словно он не уходил, словно те слова сказанные на пике Буревестника, все еще в силе. «Твой Венти» Тогда это звучало так наивно. Он подарил себя, делая вид, что не имеет ничего другого, но на самом деле отдал наивысшую драгоценность. Пусть это в чем-то тешит его мотивы собственника сейчас, но как же приятно. — С праздником, — понимая, что молчание затянулось, первым нарушил тишину Венти, протягивая кривой сверток с бантом, который, судя по всему, позаимствовал со своего костюма. Мужчина обнял его уткнувшись носом в макушку, бард замер с нелепо протянутой рукой, в которой был подарок. Джинн наклонилась влево и увидела занимательную картину. Гуннхильдр улыбнулась, на душе стало легче, Дилюк явно не останется один в этот праздник. Молодая женщина начала быстро складывать перчатки в сумку, взглядом ища зонт, ей пора идти. — Мне так приятно, что ты остался моим. Венти уставился на Дилюка. Мина альфы лучилась таким самодовольством, даже не по себе. — Да я просто эту форму не принимал, вот все осталось как было. — То есть тебя теперь это не устраивает, — касаясь метки под одеждой на ключице, спросил Дилюк, медленно закипая. — Меня для начала устроят извинения, а потом мы все обсудим! — Нет, сначала ты ответишь! — продолжил напирать Дилюк. Джинн остановилась с зонтом в руках. Судя по всему что-то шло не по плану. — Я не буду отвечать на твои вопросы, пока ты не будешь вести себя нормально, а не как полоумный идиот! — прорычал Венти, — Хватит тешить свои проблемы с головой, я иду тебе на уступки, будь так добр цени это! — Если так сложно идти ко мне на уступки, то может и не надо? — в ответ рыкнул Дилюк. Венти отпрянул от него. Посмотрел обиженно, словно его обидели гораздо сильнее, чем могло показаться. — Может и не надо, — эхом отозвался юноша, выпрыгивая с балкона. Архонт растворился в воздухе, не долетев до земли. — Никогда не задавала тебе этот вопрос, но ты нормальный? Может тебе к психологу? Он мириться пришел, а ты как собака цепная! — Джинн, вот только ты не суй свой нос в мои дела! — отчаянно попросил Дилюк, обхватывая голову руками. Он ненавидел себя и не понимал, что на него нашло. На полу остался лежать сверток, перевязанный лентой. Рагнивиндр бережно открыл подарок, там лежала какая-то чепуха, небольшой брелок, вроде тех, что дарят друг другу в Спрингвейле на праздник ветряных цветов, и переливающееся белое небольшое перо.Скорее всего, из крыла архонта. — Ого, сильнейший оберег. У нас в соборе такое лежит, помнишь? Он о тебе беспокоиться. Дилюк вжал голову в плечи. Да будь проклят его собственный дурной характер и все остальное. Ну почему когда он видит Венти, весь здравый смысл просто машет ручкой?