Cocaine

      Спал он плохо — много думал и много кашлял. Кажется, к рассвету у него снова поднялась температура, таблетки вечером пить отказался, как бы не уговаривали. Сделал вид, что выпил, засунул под язык и выплюнул под кровать, когда Линда ушла. Стало почему-то плевать на здоровье, и в скорейшее выздоровление верилось с трудом. Спустя всего три дня лечения, парень совсем перестал верить в лучшее.       Стало плевать на все вообще.       Совсем перехотелось идти в школу, снова играть на гитаре и видеться с друзьями. Один из них его предал, второй — уехал из города и сегодня совсем не звонил, а остальные и забыли о его существовании, нашли, наверное, нового гитариста.       Хотелось пролежать в теплой кровати, свернутым маленьким комочком, последующие сорок лет или сколько там ему еще осталось жить. Да и желание хорошо учиться и поступить в приличный ВУЗ потеряло всякий смысл, что уж говорить о счастливой семейной жизнь с собаками и, возможно, приемными детьми.       Разве что-то сейчас вообще имело смысл?       А потом наступило утро и снова пришла медсестра, имя которой он не хотел вспоминать, и сделала ему капельницу. Проткнула в сотый раз руку, усыпанную синяками, и сочувственно поджала губы. Пожелала скорейшего выздоровления и хорошего дня и выпорхнула за дверь.       Фрэнк спрятал руку под теплое одеяло, натянул его под горло и прикрыл глаза. Он не знал, сколько времени и какой сегодня день вообще, но надеялся, что это день его смерти. До очередного вечернего визита Боба он успел несколько часов подремать, сделать из рекомендации врача самолетик и даже почитать давно заброшенную книгу.       Хреново было не только морально, но и физически. Все тело ломало, будто он несколько дней не спал и не ел, горло краснело от частого кашля и на одеяле снова начали копиться использованные салфетки, которые было лень даже закинуть в корзину под столом. Голова раскалывалась, то ли от мыслей, то ли от болезни.       Последний раз он болел перед днем благодарения и вокруг него буквально кружился Филл, постоянно напаивая чаем и готовя что-то почти съедобное. И мысль о былой заботе буквально пробивала на беспомощное хмыканье, слез уже давно не было. Ему просто хотелось быть счастливым.       Ошибся. Споткнулся. Страдал от своей же тупости. Не понимал, как можно было так облажаться и потерять все. Потерять себя.       Боб пришел, когда зашло солнце. Линда была уже дома, громко разговаривала с кем-то по телефону, когда парень неуверенно постучал в дверь и приоткрыл ее. Фрэнк зажмурился и накрылся одеялом с головой, прячась от яркого света, просочившегося из коридора в темную комнату, больше напоминавшую склеп.       — Ты вообще вставал сегодня из кровати? — друг щелкнул выключателем и прошел к столу, кидая рюкзак на стул.       Фрэнк замер, чувствуя, как под теплым одеялом становилось трудно дышать. Пришлось вылезти и показаться миру, когда Брайар присел на край кровати и громко выдохнул.       — Душно, просто невыносимо. Как ты тут лежишь? —недовольно сказал он.       — Нормально, — огрызнулся Фрэнк, складывая руки на груди.       Боб тут же недовольно фыркнул, поднялся, чтобы открыть окно и сел обратно.       — Фрэнк, не дуйся, — мягко начал он. — Я разве в чем-то виноват?       Айеро откинул одеяло и почувствовал, как тело обдала легкая вечерняя прохлада.       — А ты сам не понимаешь? — прогнусавил Фрэнк и потянулся за салфеткой, чтобы высморкаться. — Полагаю, теперь в моей жизнь не осталось людей, которым я могу доверять.       — Ну а что ты предлагаешь? Хотел, чтобы я пришел и сказал о том, что объект твоего воздыхания не совсем тебе верен? — он удивленно раскинул руки в стороны.       Фрэнк хотел было возразить, но мысли о том, что он может быть прав, не дали этого сделать. А хотел бы он это слышать? Поверил бы другу, который и так постоянно говорил обидные вещи и пытался его переубедить? Поверил бы он в это, когда у них все было так хорошо?       — Не знаю, — бессильно выдал парень. — Может быть, я бы не поверил.       — Я тебе о том же, — выкрикнул Боб. — Если тебе интересно и вообще если это сейчас актуально, то я думаю, что его чувства к тебе — настоящие. Мы общались, и я впервые услышал в его словах желание попробовать перевести все на другой уровень. Этот парень, он сам к нему приставал. Я видел его в клубе не первый раз, он общался с Клэр, девушкой друга Рэя. Она рассказывала, что этот мальчик уже несколько раз пытался подкатить к Джерарду, но все никак не получалось.       Фрэнк замер и насупился, слушая рассказ. Что еще за парень? Был еще какой-то? В груди больно кольнуло, и парень замер, боясь сделать вдох, чтобы снова не сорваться.       — Почему ты думаешь, что у него все-таки получилось? — выдавил Фрэнк и выдохнул.       — Я видел их.       И сердце ушло в пятки. Перед глазами снова картина, как Джерард наклоняет голову и прижимается к чужим губам.       — И что ты видел?       Зачем он спросил, сам не знал. Фрэнк совсем был не готов слышать ответ на свой вопрос, надеялся, что Боб не станет, но он все же сказал. И Айеро пронзило толстой иглой.       — Мы хотели купить дури и нашли их в одной из комнат «Крикета», — Боб опустил глаза и выдержал паузу. Будто сомневаясь, продолжать или нет. — Зашли в самый неподходящий момент.       Фрэнк замахал головой и схватился за отросшие волосы пальцами.       — Он что, трахал его, блять, прямо там? — истерически засмеялся парень, чтобы не заплакать.       — Не знаю на каком они были этапе, промежуточном или конечном, но это был отсос, — выдохнул Боб и тут же взглянул на застывшего Фрэнка.       В голове роилась сотня мыслей, а сказать было толком нечего. Совсем недавно он также стоял на коленях перед Джерардом и по дурости смаковал смазку из сочившегося органа. Он нашел себе новую игрушку. Все началось с минета, а потом этот парень, точно также, как Фрэнк, искал встречи с ним, по уши влюбился, и сейчас Уэй нашел себе нового мальчика для траха. Если этот не дает, то будет другой. Не обязательно же выяснять отношения с эмоциональным подростком, если можно без мозгоебства потрахивать другого (других).       — А-а-а, хорошо, я понял, — Фрэнк резко вскочил с дивана и присел на кресло. — Давай, садись, будем заниматься.       Боб непонимающе захлопал глазами и без слов схватился за рюкзак, вытаскивая из него учебники и тетради. Они больше не понимали эту тему и старались сосредоточиться только на литературе и английском. Фрэнк был полностью вовлечен в материал, стараясь ни на секунду не отвлекаться. Потому что отвлечься равно погрязнуть в мыслях. Грязных, противных, слизких.       Полтора часа прошли очень быстро, они не успели закончить, как пришла мучительница с набранным шприцом и ваткой, распыляя запах спирта по комнате. В этот раз она была такой же приветливой и милой, как всегда. И Фрэнк даже впервые подметил, что она очень симпатичная. Девушки всегда казались ему хрупкими и нежными, но никогда не привлекали физически. Она была какой-то особенной. А может, появилась в нужный момент.       Они перекидывались всего несколькими фразами, всегда о самочувствии пациента. И в этот раз сказал, что чувствует себя просто чудесно.       Боб зашел в комнату и сразу же отправил Фрэнка в душ. Он не мылся во вчерашнего утра. Вчера был не в состоянии, сегодня — совсем не хотелось. Брайар отдавал приказы, как строгий тюремный надзиратель, и Фрэнк даже готов был сказать ему спасибо за это. Ведь сам он бы не собрался с силами, чтобы почистить зубы и сбрить эти ужасные усы.       Линда снова приготовила вкуснейший ужин и позвала парней. Наспех засунув в себя несколько ложек запеченной фасоли, она выпорхнула из кухни, извинившись. Парни, под звуки телевизора из гостиной, долго смаковали домашнюю еду, каждый в своих мыслях. Линда вернулась, когда Боб захотел мыть посуду, а Фрэнк отбирал тарелки и прятал их в шкафы, чтобы тот не смел этого делать.       — Я никому не позволю мыть посуду в этом доме, — смеясь, выкрикнул Фрэнк и перегородил дорогу Брайару.       — Мальчики, не ругайтесь, я убежала на пару часов, — пропела Линда, просовывая руки в бордовое пальто.       — Ты куда? — поинтересовался Фрэнк, развернувшись к ней через плечо.       Линда натянула беретик на уложенные волосы и сняла маленькую черную сумочку с крючка. Болотные ботинки сюда совсем не подходили.       — Мы с Патриком сходим на кофе, — широко улыбаясь, ответила женщина. — Не скучайте. Фрэнк, быстро в кровать, лечиться и пить таблетки. И чай попейте.       Айеро не успел сказать и слова, только раскрыл рот в удивлении, как дверь тут же хлопнула и каблучки весело застучали с другой стороны.       — Патрик — это…— вопросительно начал Боб.       — Ее новый ухажёр, да, — подтвердил Фрэнк и развернулся, чтобы взяться салфетку и протереть стол. — Думаешь, они протянут хотя бы пару недель?       Боб плюхнулся на диван и вытянул ноги.       — А почему нет? — вопросом на вопрос. — Она выглядит счастливой. Может, что-то и получиться.       Айеро выбросил грязную салфетку в раковину и помыл руки.       — То, что она влюблена, еще не значит, что у них что-то получится, — хмуро выдал он и двинулся в сторону лестницы. — Пойдем, нужно с домашкой закончить.       Боб поднялся с дивана, тяжело вздыхая и как-то странно посматривая на часы.       — Может, тоже прогуляемся? — как-то слишком смущенно. — Знаю, что ты болеешь и там холодно, но ведь нельзя сутками дома сидеть. Свежий воздух — это очень даже полезно.       Фрэнк только безразлично пожал плечами и сжал губы в тонкую полоску. Полезно, так полезно. Ему было абсолютно плевать чем заниматься, хотя на улице он не был сто лет уже и даже загорелся идеей прогулять где-то вдали от дома.       Температуры, кажется, не было, поэтому он натянул свежие спортивные штаны, которые не успел еще затаскать после стирки, и футболку, надетую после душа, зашлифовал теплой черной толстовкой без принта.       Они на скорую руку закончили совместные небольшой проект по литературе, который Боб представит за двоих, если Фрэнк не выздоровеет до следующей недели, и вышли на улицу.       Фрэнк тут же вдохнул полной грудью, едва захлопнулась дверь за спиной. Уже был глубокий вечер, сквозь темноту пробивался свет от фонарных столбов и изредка святящиеся фары. Они решили прогуляться до ближайшего парка и если Фрэнк будет чувствовать себя не очень хорошо по дороге, то зайти в кафешку и заказать такси.       Но он чувствовал себя чудесно. Накинув капюшон на уже успевшие полностью высохнуть после душа волосы, парень засунул руки в карманы толстовки и широко улыбнулся полумесяцу, подняв голову вверх. Красота в простоте. Жизнь во всем.       Смысл жизнь во всем.       В рядом идущем.       В звездах на небе.       В шелесте опадающей листвы.       Во всем есть своя прелесть, нужно только вырваться из кокона депрессивных мыслей и самоуничтожения и взглянуть по сторонам.       Они болтали о любимой поре года, и Фрэнк утверждал, что никогда не любил осень. Разве что только из-за дня рождения. Его любимой порой всегда была весна, нравилось наблюдать, как все оживает, распускается, пробивается. Есть что-то завораживающее в процессе зарождения жизнь.       Медленным шагом они прошли около километра и оказались в парке, в котором они когда-то гуляли с Сэмом. Парень тут же захотел позвонить ему, услышать последние новости и как все продвигается с его новой влюбленностью. И он искренне не понимал, почему ждал звонка и ни разу не звонил сам, а ведь можно было проявить инициативу. Зато кому не нужно было звонить, конечно же, набрал.       Как только парень словил себя снова на мысли о Джерарде, вдалеке показалась знакомая красная машина. Красная порше была, кажется, одной единственной во всем городе, и Фрэнк, стараясь не сильно пялиться на нее, прошел дальше, всматриваясь в знак. Боб также замер на несколько секунд, наблюдая за прищурившимся и немного подавшимся вперед Фрэнком, рассматривающим что-то справа. Машина стояла как раз у одного из входов в парк, и парень не мог унять свое подростковое любопытство и просто забить. Когда мимо машины проехал велосипедист с включенным фонарем и слегка осветил ее перед, Фрэнк успел разглядеть марку и теперь в том, что рядом где-то ходит Джерард, он не сомневался. Он быстро перевел взгляд на Боба, растеряно хлопая ресницами, и остановился, поняв, что они идут прямо к выходу.       Он даже не знал, как реагировать. Сразу хотелось обвинить во всем Боба, прокричать, что это очередная подстава, но потом парень резко осекся. Мир весь не вокруг него вертится, Джерард может здесь просто гулять. Возможно, с новым парнем.       — Пойдем домой, — Фрэнк развернулся, оставив Боба позади и зашагал по дорожке обратно.       Рев заводящейся машины настиг парня, едва он успел сделать несколько шагов в обратную сторону. Он резко развернулся и покрылся мурашками от холода, щипающего его нежную кожу. Свет в салоне был уже зажжен и он, плохо, но все еще видел, что сидел один человек — водитель.       Айеро сильно прикусил обратную сторону щеки и уставился в сидящего, все еще боясь или надеясь оказаться правым. Мысль о том, что это может быть Джерард все равно как-то не укладывалась в его голове.       — Я, наверное, пойду, — кинул Боб, вытащив его из мыслей.       Фрэнк резко дернулся и повернулся к нему, замотав головой.       — Я с тобой, — испуганно выдал он, схватил Брайара за руку и потащил в сторону дома.       Если это все было подстроено Бобом, то они потом разберутся, но сейчас нужно быстрее отсюда сваливать. Фрэнк боялся того, что может увидеть и придумать. Боялся своих мыслей и догадок.       Боялся, что Джерард ждет кого-то. Кого-то высокого и худого.       Боялся, что сейчас этот парень пройдет к машине, залезет в нее и прижмется к водителю холодными от ветра губами.       И вновь этот Уэй все переворачивает вверх дном. Он не перезвонил, хотя Фрэнк даже особо не надеялся на это. Он даже не знал, где валялся телефон последние несколько часов.       — Фрэнк, — голос, как гром среди ясного неба. — Постой.       Подросток застыл на месте и сильнее сжал рукав куртки Боба. То ли от страха, то ли от нахлынувших чувств. Нужно было собрать всю волю в кулак и послать его нахуй, но так хотелось поговорить, узнать причину поведения, дать шанс.       Но ведь второго шанса никто не просит, вы просто случайно встретились.       — Мы можем поговорить? — спросил Джи так же в спину.       Не случайно. А что, если он приехал, чтобы поговорить. Специально приехал.       Айеро развернулся к нему лицом и шмыгнул замёрзшим носом.       — Давай сядем в машину, я включу подогрев, согреешься, — Джерард звучал уверенно, но в тоже время мягко.       — Я дома согреюсь, спасибо Вам за заботу, мистер Уэй, — прошипел Фрэнк, съёживаясь от холода. Злость и обида разгоняли кровь по венам, но этого было недостаточно, чтобы зубы перестали стучать друг об друга.       Он думал, что это от холода. Но трясло парня от нервов, от ожидания, от желания. В нем боролись две стороны — ангел и демон.       — Фрэнк, не глупи, — Джи сделал два шага вперед и наконец вышел из темноты. Его лицо достаточно освещал свет от фонаря, чтобы увидеть как всегда безупречный образ и непроницаемое, совсем безэмоциональное лицо.       Подросток удивленно поднял брови и хмыкнул. Боб сделал несколько шагов назад и, стараясь не привлекать внимание, двинулся в сторону дома.       — Говори здесь, пусть все слышат, мне нечего скрывать, я ничего не сделал, — выплюнул парень и скрестил руки на груди.       А хотелось бежать. Бежать от пронизывающего взгляда зеленых глаз, что так сверкали. Мужчина выглядел уставшим, будто его заставляли вести этот разговор и приезжать сюда.       — Пожалуйста, давай сядем в машину, не хочу, чтобы ты заболел еще больше, — стараясь быть как можно мягче, с нотками сожаления, Джерард указал рукой в сторону машины.       Фрэнк проследил за его рукой, мельком взглянул на Порше и выдохнул, переводя взгляд на мужчину. Их гляделки длились до тех пор, пока Джерард не развернулся, немного неуверенно, следя за парнем, будто он может в секунду испариться или убежать, и двинулся к машине.       Айеро громко недовольно фыркнул и поплелся за ним, со все еще скрещенными руками на груди и недовольным выражением лица. А внутри — что-то необъяснимое, то, что он подавлял обидой и невозможной ревностью и словом «предательство». Как только они сели в машину, Джерард тут же провернул ключ, и машина, немного дернувшись, заревела. Посидев несколько минут в полной тишине, Фрэнк так и не дождался обещанного кондиционера, скинул кроссовки и прижал колени к груди.       — Нужно, чтобы машина немного прогрелась, — наблюдая за Фрэнком, будто оправдался Джи. Фрэнк отвернулся к окну, наблюдая за проходящими по парку людьми.       Зубы больше не стучали, потому что не приходилось ничего говорить. А сидя вот так, с капюшоном на голове и прижав руками колени к груди, было намного теплее. Удивительно, но казалось, будто в машине холоднее, чем на улице.       — Будем молчать? — тихо спросил Джи и потянулся к приборной панели. Теплый воздух начал проникать в салон и парню стало легче. Не сразу, но стало. И все это время он также молчал, отвернувшись к окну.       Ему нечего было сказать. Если Джерард хотел высказаться и объяснить свои поступки, то Фрэнк здесь, готовый слушать.       — Окей, — выдохнул его собеседник, и подросток видел в окне отражение: Джерард положил руки на руль и откинулся спиной на сидение. — Я хотел проверить себя, прежде всего.       Фрэнк практически не шевелился, чтобы бы казаться как можно более безразличным. Он сильно сжимал челюсти, чтобы не закричать. Чтобы не высказаться. Не выплакаться.       — То, что ты видел, — мужчина сделал паузу. — Пойми, я ведь не могу дрочить и кончать в ладошку как пятнадцатилетний.       — Я тебя и не просил, — перебил его Фрэнк, а затем закашлялся. — Ну, то есть, я думал, что для тебя это не проблема — потерпеть некоторое время.       Подросток не мог наблюдать за реакцией Джи, ведь не хотел поворачиваться, чтобы не выдать свой несчастный вид.       — Я жил так много лет до того, как мы встретились, — ответил Уэй. — Мне физически необходимо разряжаться несколько раз в неделю, Фрэнк. Называй это желанием, животным инстинктом, привычкой, как хочешь.       А он так и называл. Парень тихонько засмеялся, скорее от комичности ситуации — он ведь говорил, что это просто животный инстинкт — не важно с кем, главное факт наличия самого секса.       — Боб вас тоже видел, — выдавил Фрэнк. — Ты теперь с ним?       Он все еще не решался повернуться. Лицо скривилось от боли, но парень не мог себя выдать, не мог закрыть лицо руками и заплакать от бессилия. А если услышит тот ответ, которого он так боялся, тогда нужно будет открывать двери и бежать. Подальше.       — Что? — Уэй переспросил, хотя отчетливо слышал вопрос. Он даже никогда не задумывался о том, что Фрэнк может воспринять ситуацию так. — Нет, почему тебе вообще это пришло в голову?       — Ты сказал, что редко когда с кем спишь второй раз, — Фрэнк был резок, чтобы не выдать дрожащий голос.       — Мы не спали в тот раз, когда Боб нас видел, — ответил Джерард, и Фрэнк прикрыл глаза, хлюпая носом. Боже, дай сил сейчас же не упасть на асфальт и не зарыдать.       — Я понял, отсос, — подытожил Фрэнк. — То есть, не считается.       И дальше последовала длинная пауза, оба не решались продолжить разговор, не знали, как и что правильнее будет сказать. Все разрушилось, даже не начавшись.       — Я не хочу, чтобы между нами было недопонимание, давай обсудим это, — с надеждой в голове, будто умоляя, прошептал Джи. — Скажи, о чем думаешь.       Фрэнк откинулся на спинку и опустил ноги, толкнувшись ступнями в кроссовки.       — Даже не знаю, что сказать, если честно, — улыбаясь на одну сторону, ответил Фрэнк. — Я же хотел тебя, тогда, у тебя дома, после фильма. Ты отказался, наверное, потому что уже вдоволь натрахался до этого.       — Я хотел проверить свои чувства, — тихо сказал Джерард, стушевавшись под смехом подростка.       Фрэнк недовольно повернул голову, впервые за все время, и взглянул на мужчину, сводя брови на переносице.       — Что?       — Сложно это все, просто пиздец, — Уэй закрыл лицо руками и выдохнул. — Я хотел проверить являются ли мои чувства к тебе просто желанием обладать.       Фрэнк задержал дыхание, совсем не ожидая такого поворота. Он рассматривал сотни вариантов от «уважал мою просьбу» до «он был очень уставший в тот день», но не этот.       — И? — с нескрываемым интересом, спросил Фрэнк.       — Давай попробуем еще раз? — Джерард перевел на него уставшие, красные глаза. — Я понимаю, что херни всякой натворил. Не так все должно быть.       Фрэнк молчал, только неуверенно отрицательно мотал головой, будто не веря в услышанное. И думал о том, как приятно здесь пахнет тем самым парфюмом, какой у Джерарда приятный, почти убаюкивающий голос, когда они говорят вот так — в тишине, не на повышенных тонах, честно и без недомолвок.       — А как?       — Я не знаю, — тут же выдал Джи. — Я не знаю, как должно быть. Я понятия не имею как выглядят нормальные отношения. У меня их никогда не было, и я уверен был, что никогда и не будет. Я слишком долго был один и теперь как-то влип. Не нужен мне от тебя секс, хотя я с ума схожу от мысли о том, что мы трахаемся сейчас здесь, прямо в машине, потому что тонированные окна и лобовое стекло позволяют это сделать.       — Ты уже кого-то здесь трахал? — Фрэнк прозвучал строго. Ни разу не проникся рассказом о трахе, который у рассказчика, вероятно, уже был и который ему бы хотелось повторить сейчас.       — Блять, Фрэнк, — Джерард шикнул на него, глядя прямо в глаза, и развел руками. — Ты серьезно? Нет, я не вожу и не возил в этой машине тех, кого трахаю. Эта машина не для этого.       — А меня, получается, не трахаешь, вот и возишь, — прыснул Фрэнк, очевидно понимая по недовольному лицу Джерарда, что перегибает со всем этим, но просто не может успокоится.       Он либо продолжит издеваться, либо бросится на шею и разрыдается.       — Да когда же ты уже язвить перестанешь, — прошипел Джи и наклонился поближе к Фрэнку, накрывая его руку своей. Парень поднял глаза на собеседника и задержал дыхание. Место касания мгновенно обожгло. — Твоя просьба позволила понять, что это не просто сексуальное влечение. Не знаю, что в тебе такого, то ли щенячья привязанность, то ли безбашенность и подростковый максимализм, что разгоняют по моей крови адреналин, но я вот здесь, перед тобой. Такой, какой есть. И я…       — Влюбился, — закончил Фрэнк, завороженно рассматривая лицо собеседника. Снова эти родинки и морщинки, которые он так старался забыть. И пухлые, мягкие губы с небольшими трещинками. Совсем рядом.       — Наверное, — прошептал Джерард, поглаживая руку парня и все еще держа этот их магический зрительный контакт.       — Ты просил меня даже близко никого не подпускать, — Фрэнк отвел взгляд и дернул руку на себя. — А сам решил, что я буду не против, если ты потрахаешь каких-то миленьких мальчиков из клуба, которые бегают хвостиком за тобой, в надежде получить хотя бы заинтересованный взгляд.       Джерард удивленно вскинул брови и усмехнулся.       — Так, давай для понимания, — он поднял ладони в воздух. — Это был единственный парень, с которым я спал за три недели.       — И еще были девушки, — больше звучало, как утверждение, чем как вопрос. Фрэнк снова отвернулся к окну, не зная, как на это реагировать.       Они погрязли в болоте лжи, измен, страхов, неуверенности.       — Да, были девушки, — ответил Уэй, не так уверенно, как до этого. Хотел скрыть, наверное. — К девушкам ты тоже ревнуешь?       — А ты? Может, мне тоже с кем-то потрахаться? — с обидой и разочарованием в голосе. — А что? Будут у нас свободные отношения, тебе же такое нравится.       Джерард замер, когда Айеро снова повернулся к нему с улыбкой на лице. Вымученной, кривой, но улыбкой.       — Фрэнк, — выдохнул мужчина. — Думаешь, я просил кого-то о верности?       — Да плевать мне абсолютно, — улыбка тут же спряталась, будто ее никогда и не было. — Похуй на других. Здесь только я и ты. Нет больше никого. И не должно быть в отношениях, понимаешь?       Джи понимающе кивнул и положил руку на бедро Фрэнка, прямо на эти старые штаны, которые он надел по случайности, просто нашел что-то свежее. Айеро выдохнул, громко, и тем самым выдал себя. Пульс под сто ударов в минуту, руки потеют, кондиционер, кажется, работает слишком сильно.       — Мы должны договориться, — неуверенно выдал подросток, не в силах отвести взгляд от губ собеседника. — Никогда больше рядом с тобой я никого не увижу.       — Не увидишь.       — Мы сейчас не говорим о том, что ты будешь делать это втайне, — Фрэнк поддался немного вперед, все еще пытаясь ухватиться за суть диалога, но мысли были совсем о другом. — Мы верны друг другу и точка. Никаких трахов в этом блядушнике твоем. Никаких випов с девочками-стриптизершами, окей? Ты там больше даже не появляешься, ясно?       Джерард утвердительно закивал головой, соглашаясь со всем. За время, которое они не общались, он полностью обдумал и принял взвешенное, серьезное решение — попробовать. Плевать, что будет в конце, как Фрэнк отреагирует на его жизненную историю, на пристрастия, проблемы. Плевать на всех, только лишь бы наконец почувствовать снова то, что пробуждалось в нем рядом с Фрэнком.       Уэй поддался вперед и накрыл губы подростка своими, руками мягко хватая за плечи. Фрэнк от неожиданности хотел было отодвинуться назад, но мужчина сильнее сжал пальцы, прижимая парня к груди. Он медленно провел языком по нижней губе Айеро и тот сразу же коснулся кончиком языка его языка и приоткрыл рот. Джи провел рукой по плечам, спустился ниже и переплел их пальцы, параллельно проникая в податливый, приоткрытый рот языком. Они оба не ожидали, что это поцелуй будет таким чувственным, будто электрический удар настиг их обоих. Фрэнк запустил руку в черные, густые волосы, и наклонил голову для удобства, а после, неожиданно для себя, издал короткий стон.       Он так сильно скучал. Было сотни нерешенных вопросов, но сейчас все, что его волновало, это то, что Джерард предложил попробовать снова. Он готов был меняться, чтобы соответствовать Фрэнку. Готов был сделать так, как он попросит, как он скажет.       Поцелуй, с нежного, переходил в более страстный, нетерпеливый, и Фрэнк, как бы сильно не хотел сейчас воплотить озвученное желание потрахаться прямо здесь, решил мягко поцеловать несколько раз мужчину в губы, давая понять, что сейчас на поцелуе все и закончиться.       — Я болею, носом сложно дышать, — прижавшись лбом ко лбу Уэя, он легко улыбнулся, будто извиняясь за это.       Джерард улыбнулся в ответ и притянул его ближе за талию, чтобы уместить подбородок между плечом и шеей и крепко обнять.       — Прости, что не навещал, — прошептал он. — Я хотел дать тебе остыть и сам надеялся разобраться в своих чувствах.       Фрэнк провел рукой по мягким, немного запутанным волосам Джерарда и перелез ему на колени, чтобы быть максимально близко.       — Не хочу тебя ни с кем делить. Никогда, — прошептал Фрэнк куда то в шею и едва ли не пискнул от того, насколько сильно его сжали.       — Нужно ехать домой, ты ужасно горячий, — Джерард, стерев улыбку с лица, коснулся губами лба подростка, а тот нахмурился, как маленький ребенок, и шмыгнул носом.       — Я в порядке, давай еще посидим, пожалуйста, — умоляюще, протянул Фрэнк. — Еще немного, совсем чуть-чуть. Полчасика.       Джерард широко улыбнулся и снова притянул подростка к себе, в объятия.       — Сейчас мы поедем, а завтра я приду в гости. Можно? — Джерард расцепил руки и поправил съехавшую на одно плечо толстовку парня, оставив легкий поцелуй на ключице.       — Обещаешь? — просиял Фрэнк и оторвался от мужчины, заглядывая в его глаза.       И мужчина в тот момент готов был пообещать целый мир неугомонному подростку. И он так и сделал.